Понятие драматерапии.

  Драматерапию обычно считают разновидностью групповой психотерапии. Даже когда драматерапевтический подход используется в индивидуальной работе — а это нередко случается, — он сохраняет признаки групповой психотерапии. Драматерапия всегда связана с групповыми феноменами, также как и драма являет собой групповое событие, хотя иногда предполагает присутствие лишь двух человек. Люди обладают способностью “разыгрывать” драмы в своем воображении, представляя при этом любые персонажи, но подлинная межличностная драма требует присутствия, по меньшей мере, двух человек для того, чтобы между ними состоялся диалог и каждый из них осознал значимость своей личности и воздействие сказанного и сделанного им на другого человека. Иными словами, подлинная драма предполагает межличностное взаимодействие. Социальные психологи обратили внимание на то, что любая встреча между людьми является своего рода драмой.

   Наше общение с другими людьми представляет собой “маленькие драмы”, в ходе которых мы используем определенные способы, позволяющие привлечь внимание другого человека. Так или иначе мы всегда презентируем себя другим людям, и это характерно для любых видов человеческих драм — даже для происходящих лишь в нашем воображении и невидимых для окружающих. Те, кто разделяют драму и театр на том основании, что театр предполагает обязательное наличие аудитории, а драма — нет, не принимают во внимание тот факт, что любому человеку нравится тем или иным способом представлять себя окружающим. Театр является одним из наиболее ярких проявлений этой закономерности — мы вплоть до самой смерти стараемся представлять себя окружающим, не только играя роли в отношениях с другими людьми и в своем воображении, но и создавая свои собственные “театры”. Театр представляет собой инструмент, позволяющий нам взглянуть на себя со стороны и проявить нашу способность к действию. Первые созданные в Европе театры — театры древней Греции — возникли из традиций разыгрывания разных сцен всего двумя актерами, выступавшими перед аудиторией.

     Все это позволяет осознать, что драматерапия — это всегда групповая психотерапия, даже тогда, когда она реализуется в индивидуальной работе с клиентом. Как и всякий драматический процесс, драматерапия предполагает наличие определенной аудитории. Она также связана с попыткой вовлечь других людей — пусть даже в воображении — в драматическое действие и отвести им при этом определенные роли, пускай эти люди и остаются невидимыми и неслышимыми. Драма любого вида это групповое событие, связанное с тесным взаимодействием людей, их активными поступками и реакциями друг на друга. Можно сказать, драма сама по себе является действием, направленным на сплочение людей и преобразование их действий в некое значимое событие. Она включает в себя различные компоненты социального опыта и различные происходящие с людьми события, позволяя сфокусировать наше внимание на том, каким образом люди взаимодействуют друг с другом как существа, движимые стремлением постичь смысл своего существования. Благодаря вовлечению людей в специально сконструированный “мир игры”, в котором межличностное взаимодействие проявлено наиболее зримо и встраивается в заранее созданный сценарий, драма помогает им установить более тесную связь с обыденной реальностью, хотя сперва может показаться, что она, напротив, уводит их от реальности. Актеры и зрители объединяются в едином переживании и разделяют друг с другом то, что характеризует их как людей. Иными словами, они образуют единую группу.

   Другой предпосылкой объединения людей в группу в процессе драматической игры является ее форма. Эта форма определенным образом связана с “выделением” из жизни тех или иных ее фрагментов и приданием им статуса независимого существования, что позволяет использовать для демонстрации разные типы человеческих отношений. Чтобы это сделать, необходимо прервать цепь взаимосвязанных событий и смоделировать событие особого рода, поместив его в центр всеобщего внимания. Тогда можно будет более отчетливо увидеть происходящее между определенными людьми в том или ином месте, при тех или иных обстоятельствах. Мы воспринимаем реальность через призму событий, фокусируем на них свое внимание и не отвлекаемся на другие вещи благодаря тому, что эти события помещаются в особое пространство. Любое событие при этом обретает определенную форму и имеет завязку, кульминацию и развязку. Для того чтобы привлечь наше внимание, событие должно иметь определенные временные границы — тем самым оно отделяется от происходившего до и после него. Игра прерывает течение жизни для того, чтобы сказать о ней нечто на своем собственном языке. В большинстве случаев, пытаясь описать особенности поведения того или иного человека и суть происходящих событий, мы формулируем некие умозаключения. Драма же пытается их имитировать, используя возможности воображения и такие аутентичные “материалы”, как человеческое тело, разум и дух, проявляющие себя в действии, а не только в мыслях или словах. Таким образом, драма требует определенного пространства, вынесенного за пределы повседневной жизни.

  Сценическая игра отделена от жизни определенными границами. В то же время она сохраняет связь с жизнью — не столько в теории, сколько в реальных поступках. В игре все изображается реально — чувства, мысли, способы поведения и реагирования. Чтобы игру можно было квалифицировать как драму, она должна стать таким событием и обладать определенными границами, наподобие тех, которые обозначает певец, когда кланяется зрителям перед выступлением и делает это вновь, заканчивая петь. Иными словами, для того, чтобы отнести игру к драме, она должна иметь начало, середину и финал. Думая про те сценические постановки, о которых читали, которые видели или в которых принимали непосредственное участие, мы неизменно представляем их в качестве завершенных событий. Благодаря этому мы их запоминаем. Мы говорим, что они были о том или об этом, имея в виду не столько их смутную связь с определенными событиями, сколько то, что они запечатлелись в нашей памяти в качестве реальных примеров этих событий. Драма имеет для нас самые разнообразные значения; она пробуждает в нас различные воспоминания, оживляет чувства, причем гораздо более яркие и глубокие, чем те, которые показываются на сцене. Однако сила и глубина ее воздействия связаны со способностью драмы выражать события и переживания точно и ясно и представлять их в качестве легко распознаваемых феноменов, а не как один из элементов каких-либо иных явлений. Сценическая игра предполагает фокусировку на разных видах человеческого опыта — на тех или иных “осколках” жизни. Если драматерапия хочет быть действительно драматичной, то есть вести к исцелению через получение драматического опыта, она должна быть связана не только с воображаемыми персонажами и ситуациями, но и воспроизводить свою форму. Драматерапия — не просто способ рассмотрения человеческих проблем и противоречий посредством их “отреагирования” в сценической игре. Многие виды психотерапии для создания некоей альтернативной ситуации предполагают активность воображения.

    Драматерапия основана на сознательном воспроизведении драматической формы. Даже тогда, когда ее содержание далеко не драматично, она предполагает использование именно такой формы. В этом отношении она напоминает театр, который обязательно предполагает моделирование различных воображаемых событий, стремясь передать их предельно четко и ярко. Драматерапия, конечно же, практикуется не в каком-либо особом здании вроде театрального, где подчеркивается разница положения актеров и зрителей. В ней не обязательно использование занавеса, декораций, специального освещения.

    В то же время драматерапия обозначает различия между жизнью и искусством, повседневной реальностью и воображаемым миром, хотя и делает это не столь явно как театр. Она подчеркивает эти различия, воздействуя на состояние людей примерно таким же образом, как и театр. Во многом это связано с тем, что драматерапия базируется на фундаментальном театральном процессе, характерном для всех видов театра и предполагающем вхождение человека в иную реальность, пребывание в ней и выход из нее. При этом яркость происходящих в ней событий в значительной мере определяется тем, насколько ясно мы осознаем момент входа и выхода в эту реальность. Театр — это особое место и время, а потому пребывание в нем может запечатлеваться в нашей памяти так же, как мы можем его предчувствовать. Это позволяет ощутить драму как явление особого рода, обладающее специфическими характеристиками и способное воздействовать на нас особенным образом. Сила их воздействия в определенной степени коренится в той троичности, которую Эвклид назвал формой совершенства, имеющей начало, середину и конец.

   Драматерапия использует троичность в качестве основы драматической формы для структурирования изображаемых событий и привлечения внимания к явлениям, которые обычно воспринимаются нами как нечто само собой разумеющееся, к тем поступкам, событиям и отношениям, которые являются частью повседневной реальности, названной Т. С. Элиотом “жизнью и полужизнью”. Следовательно, для того чтобы сделать их центром нашего внимания, мы должны поместить их за пределы обыденной реальности. Очевидно, что троичность драматерапевтического процесса придает ей качества подлинной драмы.[1]

  Драматерапевтическая сессия делится на три части. Это деление не является произвольным — каждая из частей органично связана с остальными. С одной стороны, драматерапевтическая сессия представляет собой непрерывный процесс; с другой, это сочетание трех разных видов опыта, каждый из которых имеет очевидные отличия от двух других. Так, первая стадия заключается в подготовке к взаимодействию с другими людьми и взаимному раскрытию, в подготовке к активной работе воображения и совместимым поступкам, мыслям и чувствам, что может быть для людей необычным и вызывать тревогу. Первая стадия предполагает постепенное укрепление ощущения человеком своей способности оказывать поддержку другим членам группы и, в свою очередь, получать ее от них. В определенной мере она напоминает театральную репетицию или подготовку к выходу на сцену. Вторая стадия обладает более драматичным характером. При этом создается сценарий, исследуются прошлые ситуации и их изображение в новом свете, происходит освоение ролей и экспериментирование с ними. Даже если действие не носит выраженного драматического оттенка, участники группы могут по-новому взглянуть на мир и прожить различные события совершенно по-иному. При этом они испытают чувство приятного удивления от проживания тех событий и состояний, которые представлялись им вполне обыденными и ничем не примечательными. Ощущение особой яркости и реальности чувств и поступков, вызванное драмой, в определенной мере возникает благодаря активизации воображения и попыткам изобразить привычные вещи по-новому. На третьей стадии к участникам возвращается привычный взгляд на мир и обычные способы поведения. Если содержанием второй стадии был обмен ролями с другими членами группы, отождествление с того или иного рода вымышленными персонажами и переход из обыденной реальности в альтернативную, воображаемую реальность, третья — последняя стадия драматерапевтического процесса — предполагает разотождествление с ролями и восстановление привычной для членов группы идентичности. Наличие трех стадий является обязательным свойством драматерапевтического процесса.[2]

   Драматерапия всегда предполагает активность, и это является предпосылкой изменения личности. Ее эффективность связана с предполагаемым изображением реальных действий. Драматическая форма помогает ощутить реальность происходящего и сфокусировать на нем свое внимание, из-за чего изображаемые жизненные события приобретают особую яркость. Новое ощущение своего “я” становится более устойчивым благодаря непосредственному участию членов группы в определенных совместных действиях. Поскольку драматерапия основана на творчестве, она обязательно предполагает активность воображения. А потому, даже не включая в себя совместную постановку драмы, она все равно приводит к созданию таких условий, когда люди проявляют свой творческий потенциал, используя имеющиеся в группе материалы и возможности. Драматерапия неизменно акцентирует внимание на том, чтобы помочь членам группы взглянуть на жизнь через призму деятельного участия в ней и тем самым преодолеть восприятие самих себя лишь как жертв обстоятельств, неподвластных собственному контролю. Воспринять жизнь в таком свете — значит отнестись к ней как к драме. Благодаря этому мы можем осознать свою способность ее контролировать. В драме применяется закон перевоплощения — применяется сознательно, целенаправленно и эффективно, а также, чтобы утвердить личную реальность и дать возможность членам группы получить трансформирующий опыт, не разрушив при этом “я” каждого, используется воображение всех членов группы. Этому способствует форма драматерапевтического процесса, и именно потому она имеет в драматерапии чрезвычайно большое значение.[3]