Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Важным вопросом библейской герменевтики является вопрос о влиянии веры на способность точно воспринимать истины, изложенные в Писании.
Одни придерживаются мнения, что если два человека одинаково интеллектуально подготовлены, но один из них верующий, а другой нет, то они оба смогут одинаково хорошо толковать Писание.
Другие считают, что, в соответствии с самим Писанием, духовное состояние человека влияет на способность воспринимать Божественную истину. На основании некоторых отрывков (Рим. 1:18–22; 1 Кор. 2:6‑14; Еф. 4:17–24; 1 Ин. 2:11) сторонники данного подхода считают, что неверие препятствует человеку рассуждать об истине независимо от его знаний и умения применять герменевтические правила.
Для герменевтики этот вопрос является гораздо более важным, чем может показаться на первый взгляд. С одной стороны, если смысл Писания выясняется в результате тщательного исследования слов, культуры и истории, то для этого не нужна вера. Но если же полагаться только на веру, результатом будет отсутствие умопостигаемых критериев, позволяющих определять точность различных толкований. С другой стороны, мнение, согласно которому значение Писания может быть обнаружено при помощи необходимых экзегетических знаний и навыков независимо от духовного состояния, противоречит учению самой Библии.
Ключом к решению этого вопроса является определение термина «знать». Согласно Писанию, человек не обладает знанием до тех пор, пока он не начнет жить в свете этого знания. Истинная вера – это не только знание о Боге (которым обладают даже бесы), но знание, производящее соответствующее действие. Неверующий может знать, т. е. понимать разумом, многие истины Писания, но он не может по‑настоящему знать эти истины, пока не будет применять их к себе и действовать в соответствии с ними. Более того, вследствие отказа сопрягать знание с действием человек делается всё менее и менее способным (и желающим) вникать в эти истины[46].
Православное богословие считает, что толкование священного текста – это духовное действие, зависящее от веры исследователя. Применяя человеческие правила при исследовании Священного Писания, необходимо полагаться на истинного Автора.
В православном учении о толковании Священного Писания есть свои герменевтические принципы[47].
Принципы толкования – это априорные, т. е. принимаемые изначально, идеи, которых необходимо придерживаться экзегету для того, чтобы правильно понять значение библейского текста и применить его в своей жизни [48].
2.1. Богодухновенность Священного Писания
Этот принцип основан на вере в то, что Священное Писание написано под особым воздействием Святого Духа[49]. Термин «богодухновенностъ» (θεόπνευστος [феопнеустос]) встречается в Библии только в 2 Тим. 3:16 («Всё Писание богодухновенно…»). Называя Священное Писание богодухновенным, св. ап. Павел излагает общую веру ветхозаветной и новозаветной Церкви в то, что оно было написано под особым вдохновением от Бога (ср. Мф. 22:43). Эту же мысль утверждает и св. ап. Пётр: «…Никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21).
В Ветхом Завете мысль о содействии пророкам Духа Божия в их проповеди выражена достаточно ясно. Например, Господь говорит пророку Моисею: «Я буду при устах твоих и научу тебя, что тебе говорить» (Исх. 4:12). Подобным образом и другие пророки утверждают, что они говорят от лица Бога Его слова (Ис. 2:1; Иез. 1:3; 6:1; 7:1; Мих. 1:1). Пророк и псалмопевец Давид восклицает: «Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня» (2 Цар. 23:2). Сам Господь наш Иисус Христос подтверждает, что Давид пророчествовал Святым Духом (Мк. 12:36). То же самое говорится о Давиде в книге Деяний (1:16; 4:25).
Строго говоря, в 2 Тим. 3:15–16, как и во всех других случаях в Новом Завете, когда употребляется термин «Писание», речь идет о ветхозаветных книгах[50]. Однако это наименование можно приложить ко всему составу христианской Библии. Новый Завет – это апостольское свидетельство о Господе нашем Иисусе Христе. Христос обещал послать Святого Духа, Который напомнит Его учение (Ин. 14:26). Св. ап. Павел говорит, что «тайна Христова» была «открыта святым апостолам Его и пророкам Духом Святым» (Еф. 3:4–5). Он же называет себя апостолом (Рим. 1:1; 1 Кор. 1:1) и также претендует на то, что имеет «Духа Божия» (1 Кор. 7:40), пишет «заповеди Господни» (1 Кор. 14:37) и проповедует Евангелие, которое не есть человеческое, но было открыто ему Самим Иисусом Христом (Гал. 1:11–12). Таким образом, Новый Завет содержит либо прямое свидетельство апостолов о жизни и служении Иисуса (2 Пет. 1:16; 1 Ин. 1:1–3), либо косвенное свидетельство их ближайших сподвижников, таких как св. ап. Марк или св. ап. Лука (Деян. 12:12, 25; 15:37; Лк. 1:1–3; 2 Тим. 4:11; Флм. 24).
Подтверждение того, что и новозаветные Писания считаются богодухновенными, можно найти в самих книгах Нового Завета. Св. ап. Павел в 1 Тим. 5:18 приводит две цитаты, предваряя их словами «сказано в Писании». Одна из цитат взята из Втор. 25:4, а другая – слова Христа из Лк. 10:7 (ср. Мф. 10:10), т. е. он называет «Писанием» слова как из Ветхого Завета, так и из Евангелия. В 1 Фес. 2:13 св. ап. Павел говорит о своей собственной проповеди как о «слышанном слове Божием», которое они восприняли «не как слово человеческое, но как слово Божие, каково оно есть по истине». Св. ап. Пётр пишет, что невежды «превращают» послания Павла, как и «прочие Писания» (2 Пет. 3:15–16), тем самым относя труды апостола к Писанию. Таким образом, Евангелия и послания Павла воспринимались как «Писание» уже во времена Нового Завета.
Из принципа о богодухновенности Священного Писания можно сделать три вывода.
• Во‑первых , богодухновенным является всё Писание, и в нем нет ничего небогодухновенного. Более того, можно утверждать, что Библия не просто содержит Слово Божие, а является им. Свт. Василий Великий говорил:
В богодухновенных словах нет ничего напрасно сказанного, даже и до единого слова (Беседы на Шестоднев. VI)[51].
• Во‑вторых , при чтении и толковании Священного Писания необходимо всегда иметь в виду, что в нем, как произведении Духа Божия, всё есть совершенная истина и нет ничего ложного или ошибочного. Это утверждение блж. Августин выразил следующим образом:
Должно думать и верить всегда, что всё заключающееся в Писании, хотя иногда темное для нас, лучше и вернее всех мудрований наших (Христианская наука. II. 9)[52].
• В‑третьих , раз в Писании нет ошибок, то оно имеет безусловный авторитет в вере и жизни. Блж. Августин писал об этом так:
Не имея ясного разума, бессильные найти истину, мы нуждаемся в авторитете Священного Писания; я стал верить, что Ты не придал бы этому Писанию такого повсеместного исключительного значения, если бы не желал, чтобы с его помощью приходили к вере в Тебя и с его помощью искали Тебя. Услышав правдоподобные объяснения многих мест в этих книгах, я понял, что под нелепостью, так часто меня в них оскорблявшей, кроется глубокий и таинственный смысл. Писание начало казаться мне тем более достойным уважения и благоговейной веры, что оно всем было открыто и в то же время хранило достоинство своей тайны для ума более глубокого; по своему общедоступному словарю и совсем простому языку оно было Книгой для всех и заставляло напряженно думать тех, кто не легкомыслен сердцем; оно раскрывало объятия всем и через узкие ходы препровождало к Тебе немногих, – их, впрочем, гораздо больше, чем было бы, не вознеси Писание на такую высоту свой авторитет, не прими оно такие толпы людей в свое святое смиренное лоно. Я думал об этом – и Ты был со мной; я вздыхал – и Ты слышал меня; меня кидало по волнам – и Ты руководил мною; я шел широкой мирской дорогой, но Ты не покидал меня (Исповедь. VI. 5. 8)[53].
Почти то же самое пишет св. Григорий Богослов:
Ибо полагаю, что заключающееся в Писании не без цели написано, и не одна куча слов и предметов, собранная для развлечения слушающих, не какая‑нибудь приманка для слуха, служащая только к забаве. Такова цель баснословия и тех эллинов, которые, не слишком заботясь об истине, очаровывают слух и сердце изяществом вымыслов и роскошью выражений. Но мы, тщательно извлекающие духовный смысл из каждой черты и буквы, нимало не согласны думать (это было бы и несправедливо), чтобы и самые малозначительные деяния без какой‑либо цели были и писателями подробно описаны, и до этого времени сохранены на память. Напротив, цель их – служить памятниками и уроками, как судить в подобных, если встретятся, обстоятельствах, чтобы мы, следуя этим примерам, как некоторым правилам и предначертанным образцам, могли одного избегать, а другое избирать (Слово III)[54].
Принцип богодухновенности ставит вопрос о безошибочности Священного Писания. Существует два подхода к решению этого вопроса, по устоявшийся традиции они именуются консервативным и либеральным. Сторонники консервативного подхода считают, что в Писании нет ни одной ошибки; сторонники либерального утверждают, что в Писании нет ошибок в вопросе спасения и христианской веры, но могут встречаться неточности в изложении исторических фактов и других деталей[55].
Вопрос о безошибочности важен для герменевтики. Если начать с предположения, что Писание содержит ошибки, и затем «найти» кажущееся противоречие между некоторыми текстами, то можно сделать вывод, что во всех этих текстах без исключения присутствуют неточности. Если же начать с утверждения, что в Писании нет ошибок, то можно найти способ решения любого кажущегося противоречия. Различные результаты этих подходов становятся очевидными на том этапе экзегезы, который состоит в сравнении исследуемого текста со всеми другими текстами на эту же тему. Подход будет различным в зависимости от того, считается ли, что учение различных текстов представляет единство мыслей, или что тексты могут содержать противоречивые мнения вследствие наличия ошибок[56].
2.2. Богочеловеческий характер Священного Писания
Относительно природы богодухновенности существовало и существует несколько точек зрения, однако православная герменевтика говорит о неразрывном взаимодействии воли Божественной и человеческой[57]. Это взаимодействие подобно действию благодати Божией в симфонии с человеческой волей в деле спасения человека[58].
Ключевой библейский отрывок, поясняющий взаимосвязь Божественного с личными особенностями изложения библейских авторов в Писании, находится во 2 Пет. 1:19–21: «И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших, зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым».
Из этой цитаты становится ясно, что Писание не было продиктовано непосредственно с Небес. Бог использовал людей, но не ограничивал их свободу, и не подавлял их уникальную авторскую индивидуальность, и тем более не уничтожал ее. Святой Дух наполнял мысли людей Божественной истиной и помогал им в написании, в силу чего они подбирали наиболее подходящие слова для адекватной передачи открытой им Божественной истины (1 Кор. 2:10–13)[59].
Св. ап. Павел говорит о том, что «духи пророческие послушны пророкам» (1 Кор. 14:32). Свт. Иоанн Златоуст, толкуя этот отрывок, обращал внимание на каждый оттенок мысли: «самое дарование повинуется: духом здесь он называет действие» (Беседа XXXVI. 4. На 1 Кор. 14:20)[60].
Подробнее говорил о свободных взаимоотношениях между Богом и человеком свт. Василий Великий:
Некоторые говорят, что они [священные писатели] пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию Божия наития – богодухновенного делать изумленным, так чтобы он, когда исполняется божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума и, когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов. И вообще, сообразно ли сколько‑нибудь с разумом, чтобы Дух премудрости делал человека подобным лишенному ума и Дух ведения уничтожал в нем разумность? Но свет не производит слепоты, а напротив того, возбуждает данную от природы силу зрения. И Дух не производит в душах омрачения, а напротив того, возбуждает ум, очищенный от греховных скверн, к созерцанию мысленного. Посему нет невероятного, что лукавая сила, злоумышляющая против человеческой природы, приводит разум в слитность; но нечестиво говорить, что то же самое действие производит присутствие Божия Духа. Притом, если святые мудры, то как им было не постигнуть того, о чем пророчествовали? Ибо сказано: «сердце премудрого уразумеет, яже от своих ему уст, во устнах же носит разум» (Прит. 16:23) (Беседы на пророка Исайю. Предисловие)[61].
Соединение Божественного и человеческого в Писании можно сопоставить с тайною воплощенного Слова Божия. Поскольку Словом Божиим называются как Писание, так и Господь наш Иисус Христос (Евр. 4:12; Откр. 19:13), то вполне уместно сравнить их Божественную и человеческую природу. Подобно тому как Христос, воплощенное Слово Божие, был в полном смысле Богом и человеком (Ин. 1:1–3:14), так и записанное Слово являет собой неразрывное единство человеческого и Божественного. Поэтому можно утверждать, что Библия является книгой Богочеловеческой[62].
Человеческая сторона Священного Писания проявляется в тех литературных формах, которыми пользовались писатели Библии.
Однако, несмотря на все авторские особенности текстов, невозможно в Писании найти границу, где кончалось бы Слово Божие и начиналась бы слово человеческое. Каждое слово в Библии запечатлено Святым Духом, который оберегал библейских авторов от ошибок и помогал им так записать Слово Божие, чтобы сделать его доступным для читателя[63].
Главным свидетельством того, что Библия – не только слово человеческое, но и Слово Божие, являются пророчества, одни из которых уже исполнились, а другие исполнятся только в будущем. Таким образом,
богодухновенность можно определить как особое воздействие Святого Духа на личность писателя, благодаря которому автор, при полном сохранении всех своих сил и при их деятельном проявлении, соответственно целям Домостроительства спасения человека, записывал Слово Божие на конкретном языке, в определенных культурных условиях и в конкретной исторической обстановке, с тем чтобы по возможности полнее раскрыть Божественное Откровение для народа Божия [64].
С положением о Богочеловеческом характере Священного Писания связано утверждение о необходимости гармоничного единства веры и разума в процессе толкования Священного Писания. Как Слово Божие, Писание требует веры, а как слово человеческое – разума. Отклонение от этого принципа может привести либо к радикальному мистицизму – попытке мистически истолковать Писание без учета данных филологии, истории и т. д., либо, наоборот, к рационализму, т. е. попытке объяснить непонятные для естественного разума библейские повествования, особенно чудеса, законами природы.
Есть много примеров «рациональных» попыток объяснить библейские чудеса. Например, чудо хождения по воде, описанное в Евангелии от Матфея (14:24–33), один из современных скептиков предлагает понимать как хождение около моря или по отмели.
Конечно, данную Богом способность мыслить и познавать необходимо использовать в экзегезе, но с учетом ее ограниченности. Временами естественные законы не работают при объяснении Писания. Некоторые части Библии сверхъестественны и действительно находятся вне пределов человеческого понимания. Здравый смысл не должен влиять на результаты экзегезы, но скорее руководствоваться ими.
2.3. Единство Священного Писания
Отношение Ветхого и Нового Завета между собой и их внутренняя органичная связь выражена в известном латинском двустишии, которое приписывается блж. Августину: Vetus Testamentum in Novo patet, Novum autem in Vetere latet, т. e. «Ветхий Завет в Новом открывается, Новый же в Ветхом скрывается» (Вопрос 73 на Исход)[65]. Церковное Предание, consensus patrum и богослужение устанавливают тесную связь обоих Заветов как составляющих «единое тело истины» (прп. Ефрем Сирин)[66]. Этот принцип можно назвать принципом единства Священного Писания.
И Ветхий, и Новый Завет – нераздельные части сверхъестественного Божия откровения. У них одна задача, они содержат одно учение о нравственности и спасении и говорят об одном Христе.
Следует заметить, что новозаветное благовестие о спасении всегда возвещалось в ветхозаветном контексте[67]. Христианство не воспринималось как «новая» религия, но как новая жизнь Ветхого Завета. Книги Нового Завета были естественным образом включены в состав Библии и составили с Писанием Ветхого Завета единое целое.
Святые отцы, утверждая, что Ветхий Завет есть христианская книга, подтверждали это тем, что рассматривали всякое явление Бога в истории Израиля как действие не Бога‑Отца, а Бога‑Сына[68]. О таком понимании свидетельствует и православное богослужение. Например, иудеев через Красное море провел Христос: «Коня и всадника в море Чермное <…> Христос истрясе, Израиля же спасе».
Во II в. появилась ересь Маркиона, где проводилось резкое различие между Ветхим и Новым Заветом и утверждалось, будто эти два Завета ведут свое начало от разных богов. Согласно маркионитам, Новый Завет содержит в себе новое учение, противоположное учению ветхозаветному и отменяющее его. Учение Маркиона немедленно встретило сильный отпор со стороны церковных писателей. В полемике против Маркиона богословы подробно раскрывали, что Новый Завет не отменяет Ветхого; наоборот, весь Новый Завет уже предсказан в Ветхом. Сщмч. Ириней Лионский писал:
Пророки знали Новый Завет и возвещали его (Против ересей. IV. 9. 3)[69].
Читайте внимательнее данное нам апостолами Евангелие и читайте внимательнее пророков, и вы найдете, что вся дея‑тельность, всё учение и всё страдание Господа нашего предсказано ими (Против ересей. IV. 34. 1)[70].
Из этих слов можно сделать вывод, что в смысле учения Новый Завет по существу не дает ничего нового[71]. О том новом, что принес Христос, так говорит свщмч. Ириней Лионский:
Если у вас возникнет такая мысль, и скажете: что же нового принес Господь пришествием Своим? То знайте, что Он принес всё новое тем, что принес Себя Самого и тем обновил и оживотворил человека (Против ересей. IV. 34. 1)[72].
Поскольку всё Писание вдохновлено одним и тем же Духом и всё оно есть Слово Божие, существует фундаментальное единство и гармония между его разными частями. Это единство называется «гармония Писания», или «аналогия Писания» (analogia Scripturae). Из этого следует, что разные части Библии согласуются между собой. Таким образом, одна часть Писания объясняет другую, становясь ключом для понимания родственных отрывков.
С одной стороны, более поздние библейские писатели пишут с учетом того, что было написано до них, и часто – опираясь на это более раннее Откровение. Внимательное прочтение более позднего отрывка может выявить отголоски или аллюзии на ранние писания, что становится ключом для понимания этих поздних частей Писания. С другой стороны, более ранние отрывки могут быть не до конца поняты до тех пор, пока не будут рассмотрены в свете более позднего Откровения. Это особенно верно в отношении прообразов и пророчеств (см. Мф. 12:6,42,43; 1 Пет. 1:10–12). Таким образом, более поздние тексты проливают свет на более ранние, и наоборот[73].
Уже внутри Ветхого Завета мы сталкиваемся с ситуациями (правда, довольно редкими), когда более поздний текст разъясняет смысл более раннего. В 32‑й главе Бытия рассказывается загадочная история о поединке Иакова с незнакомцем, который не назвал себя, но дал Иакову новое имя – Израиль. Зато пророк Осия (12:3–4) раскрывает личность Незнакомца вполне ясно: «Еще во чреве матери запинал он брата своего, а возмужав – боролся с Богом. Он боролся с Ангелом – и превозмог»[74].
Христос использовал этот способ, идя с учениками в Еммаус, когда, «начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк. 24:27). Он показал, каким образом следует соединять всё, что Писание говорит по определенной теме, чтобы правильно истолковать тот или иной вопрос. Немного позже тем же вечером Он сказал ученикам в горнице: «Вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний» (Лк. 24:44–45).
Таким способом можно объяснить слова Иоанна Крестителя: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29). Эту фразу можно понять только в связи с Ветхим Заветом. В Бытии Авраам говорит своему сыну Исааку, которого собирается принести в жертву: «Бог усмотрит Себе агнца» (Быт. 22:8). Кровь агнца спасает детей Израиля (Исх. 12 гл.). Здесь также есть связь с Лев. 23:12, где сказано, что агнец, приносимый в жертву, должен быть без пороков. Также необходимо обратиться к Ис. 53:7, где написано, что Раб Божий (Христос) был «как овца, веден… на заклание». Этот и многие другие стихи проливают свет на значение слова «Агнец» в Ин. 1:29[75].
Подобным образом можно найти объяснения некоторым местам Нового Завета. Так, слово «помазание», употребленное св. ап. Павлом без объяснения (2 Кор. 1:21), повторяется у св. ап. Иоанна в смысле излияния благодатных даров Святого Духа (1 Ин. 2:20)[76].
То, что способ толкования одних мест Писания с помощью других применялся святыми отцами, видно из следующей цитаты:
вникая во всякое чтение и псалмопение, несколько просвещенный [благодатию] везде находит ведение и богословие, каждое Писание, – подтверждаемое другим. А у кого ум еще не просвещен, тот думает, что Божественные Писания разногласны между собою; однако нет сего в Божественных Писаниях. Никак. Но некоторые из Божественных Писаний свидетельствуются другими Писаниями, а некоторые имели поводом – время или лицо, и потому всякое изречение Писания непогрешительно (О том, что в Божественных Писаниях нет разногласия)[77].
О том же пишет и блж. Августин:
Что может быть более достойно важности Священно‑го Писания и премудрости Промысла Божия, который дал оное, как не то, чтобы одни и те же слова могли быть понимаемы и изъясняемы посредством различных способов, за достоверность которых ручалось бы то же самое Писание в других своих местах, более ясных и определенных? (Христианская наука, или Основания герменевтики и церковного красноречия. III. 38)[78].
Примером того, как святые отцы толковали Писание с помощью Писания, может служить творение свт. Василия Великого, который, толкуя слова пророка Исайи «сребро ваше неискушенно» (Ис. 1:22, в славянском переводе), говорил:
Что серебром пророк называет слова веры, это доказывается многими местами, особливо же следующим: словеса Господня, словеса чиста, сребро разжжено, искушено земли (Пс. 11:7) (Беседы на пророка Исайю. I)[79].
Применение данного способа, конечно, не означает неразборчивое и механистическое выстраивание отрывков по принципу доказывания посредством приведения тех или иных стихов при полном игнорировании их контекста. Никакая часть Писания не должна толковаться так, чтобы возникало противоречие с другой частью Писания. Иначе можно зайти слишком далеко и получить богословские анахронизмы, т. е. утверждать о наличии того или иного учения там, где они не подразумевались. Стремление к единству и связности должно вести к поискам согласования, а не единообразия [80].
Говоря о единстве Ветхого и Нового Завета невозможно обойти вниманием утверждения о том, что Новый Завет отменяет Ветхий и последний больше не нужен для христиан.
Существование подобной практики и оправдывающих ее мнений – очень тревожный симптом, поскольку презрение к Ветхому Завету – характерная черта многих древних еретиков[81]. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть список ересей у прп. Иоанна Дамаскина:
Валентиниане: они отрицают воскресение плоти, отвергают Ветхий Завет. <…> Архонтики… отрицают воскресение плоти и отвергают Ветхий Завет. <…> Кердониане: они происходят от Кердона… он отвергает воскресение мертвых и Ветхий Завет. <…> Маркиониты… [учат] о том, что Новый Завет чужд Ветхого и Говорившего в нем. <…> Севириане… Подобно другим еретикам, отвергают воскресение плоти и Ветхий Завет. <…> Манихеи… Ветхий Завет и глаголавшего в нем Бога хулят (О ста ересях вкратце. 31, 40–42, 45, 66)[82].
Если посмотреть на Новый Завет, то видно, что его авторы утверждают непреходящую ценность Ветхого Завета для христианской жизни[83].
Чтобы составить правильное представление о важности Ветхого Завета для христианства, нужно рассмотреть две стороны в учении Христа. Во‑первых, это Его замечания о Ветхом Завете, которые на первый взгляд кажутся негативными; и, во‑вторых, Его позитивные утверждения о ценности ветхозаветного Откровения. Сначала обратимся к тем словам Христа, которые на первый взгляд представляют негативное мнение о Ветхом Завете.
Многие христиане верят, что Господь наш Иисус Христос отверг Ветхий Завет, и обосновывают свое мнение стихами из Нагорной проповеди (Мф. 5–7 глл.). Христос в этой проповеди затронул многие этические вопросы, и Его подход к ним оставляет у некоторых впечатление, что Он в самом деле противопоставил Свое учение учению Ветхого Завета.
Конечно, все христиане согласны в том, что во Христе Бог наиболее полно явил Себя, и Его учение значительно глубже, чем учение Ветхого Завета. Он проник в самую его суть и расширил горизонты этических вопросов более, чем кто‑либо. Но, к сожалению, некоторые приходят к выводу, что взгляды Христа на убийство, прелюбодеяние, развод, клятву, мщение и любовь к врагам противоречат учению Ветхого Завета. Если это толкование близко к истине, то у нас есть все основания считать, что Христос пришел освободить Своих учеников от власти Ветхого Завета, в том числе и в сфере ветхозаветной нравственности. Но если задуматься о том, что же в действительности говорил Христос в Нагорной проповеди, то видно, что это вовсе не так. И хотя Его Откровение глубже ветхозаветного, оно не противоречит учению Ветхого Завета. Напротив, Христос стремился утвердить его авторитет, исправив ошибочное понимание ветхозаветного учения.
Чтобы верно объяснить слова Христа, нужно понимать, что в Нагорной проповеди Он высказывает несогласие с тем, как толковали Ветхий Завет книжники и фарисеи. Он противопоставляет Свое учение (которое с Ветхим Заветом полностью согласуется) тем традициям, которые были добавлены к Священному Писанию. Это подтверждают многие детали.
Христос говорит лишь о том, что люди слышали, и о том, что им сказано. Иными словами, Он ссылается на устную традицию, а не на Писания. О Ветхом Завете Христос и апостолы говорили как о письменном Слове Божием – о том, что можно прочесть, что «написано» или «сказано у пророков», т. е. в записанном Откровении. И нигде в Новом Завете Иисус не опровергает ничего из того, о чем говорил: «написано». Но в Нагорной проповеди Он опроверг «сказанное». Иными словами, Христос противопоставил Свое учение – учению фарисеев и книжников. Он отверг устную традицию учителей Израиля, а не Ветхий Завет. Вот почему в Нагорной проповеди Он ссылается на то, что «сказано», а не «написано».
Можно сравнить, что говорило иудейское предание и что было написано в Ветхом Завете.
Многие считают, что Христос расширил понятие «убийство» и включил в него ненависть. Традиции, распространенные среди иудеев времени Христа, оправдывали вражду, если она не вела к физическому убийству. Однако важно знать, что Ветхий Завет осуждал не только само убийство, но даже и неприязнь среди народа Божия (Лев. 19:17–19,34; Прит. 20:12, 25:21; Зах. 7:9). Христос же опроверг это лжеучение и утвердил истину Ветхого Завета. Он совместил заповедь, которая запрещает убийство, с заповедью против ненависти и вражды.
В отношении прелюбодеяния многие утверждают, что Христос расширил эту заповедь и включил в нее прелюбодеяние сердца. Но на самом деле Он не изменял ветхозаветных заповедей, поскольку Ветхий Завет требует не только воздерживаться от физического прелюбодеяния, но и говорит «не пожелай» – иными словами, запрещает прелюбодеяние в сердце. В Исх. 20:17 написано: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего».
Многие толкователи полагают, что и в отношении развода Христос не согласен с Ветхим Заветом. Однако нужно знать, что во времена Христа учителя Израиля верили, что ветхозаветный закон позволяет им разводиться с женой практически по любому поводу, лишь бы развод был надлежащим образом оформлен по закону. Но Ветхий Завет однозначно заявляет, что Богу развод неугоден. В Мал. 2:16 Господь Бог говорит: «Я ненавижу развод». К сожалению, в данном месте Синодальный перевод неверно передает смысл оригинала.
В Мф. 19:3–9 Христос более подробно объясняет Свое учение о разводе. Он указывает, что Его учение исходит из Ветхого Завета, в частности из истории о сотворении Адама и Евы.
Многие считают, что Христос возражал против ветхозаветной практики клятвы. Однако во времена Христа считалось, что ложь позволительна, пока человек не поклялся. Господь опровергает это учение и настаивает на том, что Ветхий Завет запрещает ложь вообще, а не только ложные клятвы. В Прит. 6:16–17 написано: «Вот шесть, что ненавидит Господь, даже семь, что мерзость душе Его: глаза гордые, язык лживый…… Поэтому Христос и говорит: «да будет слово ваше: „да, да“, и „нет, нет“» (Мф. 5:17).
Многие верят, что Ветхий Завет одобряет мщение, а Христос его запретил. Ветхозаветное установление: «око за око, зуб за зуб», изложенное в Исх. 21:24, служило руководством для судей в официальных судах Израиля. Судьи были призваны выносить справедливый приговор, в котором наказание должно соответствовать преступлению. Во времена Христа считалось, что заповедь «око за око» означает Божие позволение мстить – если кто‑то вам причинил зло, вы имеете право поступить с ним так же. Однако это правило не предназначалось для использования в личных отношениях. Христос опроверг это заблуждение и утвердил чистое ветхозаветное учение, которое призывает проявлять в отношениях с людьми доброту и милосердие. Ветхий Завет учит, что в отношениях между людьми нужно руководствоваться милосердием и добротой. В Лев. 19:18 написано: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, …Я Господь».
И наконец, многие ошибочно полагают, что Ветхий Завет учит ненавидеть врагов. Некоторые учителя времен Христа на основании заповеди «возлюби ближнего» сделали вывод, что врагов можно ненавидеть. Но ничего подобного Ветхий Завет не говорит. Вот как учит поступать с врагами книга Исход: «Если найдешь вола врага твоего, или осла его, заблудившегося, – приведи его к нему» (23:4).
О положительном отношении Христа к ветхозаветным Писаниям свидетельствуют многие примеры: Он постоянно ссылается на Ветхий Завет как основу Своего учения; Он явил Свою славу, стоя на горе Преображения между Моисеем – законодателем, и Илией – главным из пророков. Все время Своего земного служения Христос был послушен всему учению Ветхого Завета.
Примеры позитивного отношения Христа к Ветхому Завету можно найти и в самой Нагорной проповеди. Христос говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится всё. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5:17–19).
Свт. Иоанн Златоуст объясняет, как Христос исполнил Закон:
Закон исполнил не в одном отношении, но в трояком. Во‑первых, Он ни в чем не преступил его. Чтобы увериться, что Он исполнил весь закон, послушай, что Он говорит Иоанну: «тако бо подобает нам исполнити всяку правду» (Мф. 3:15). Равным образом и иудеям Он говорил: «кто от вас обличает Мя о гресе» (Ин. 8:46); также ученикам Своим: «грядет сего мира князь, и во Мне не находит ничесоже» (Ин. 14:30). Издревле и пророк предсказал о Нем, что «Он греха не сотвори» (Ис. 53:9). Итак, вот первый способ, которым Он исполнил закон. Во‑вторых, Он исполнил закон за нас. Поистине, достойно удивления, что Он не только Сам исполнил закон, но и нам даровал его исполнение, как то изъясняет Павел, говоря, что «кончина закона Христос в правду всякому верующему» (Рим. 10:4), и что Он осудил грех во плоти, да оправдание закона исполнится в нас, не по плоти ходящих (Рим. 8:3–4), и в другом месте: «закон ли убо разоряем верою? Да не будет, но закон утверждаем» (Рим. 3:31). Так как цель закона состояла в том, чтобы сделать человека праведным, чего однакож он не мог сделать, то этому назначению закона удовлетворил сам Господь, нисшед на землю и установив образ оправдания чрез веру. И чего закон не мог сделать посредством букв, то сам Христос совершил чрез веру – почему и говорит: «не приидох разорити закон». Если же кто тщательно будет исследовать, то найдет еще и третий образ исполнения закона. В чем же состоял он? В учреждении того закона, который Христос имел дать. В самом деле, Его учение не уничтожало прежнего закона, но возвышало и восполняло его. (Беседы на Евангелие от Матфея. XVI. 2–3)[84].
Свт. Иоанн Златоуст говорил о «возвышении и восполнении» Закона. Примером этого может служить то, как Христос возвысил и восполнил заповедь о любви к ближнему. В Ветхом Завете говорится: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. Я Господь [Бог ваш]» (Лев. 19:18). В новозаветные времена шли споры среди иудеев о том, кто «ближний». Христос притчей о добром самаритянине показал, что ближний – это любой человек, нуждающийся в нас, вне зависимости от веры и национальности. Этим ближним может быть и наш враг, который так же достоин нашей любви. В этом «возвышение» закона. А в Евангелии от Иоанна Господь «восполняет» Закон, указывая, как надо любить ближнего: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» (Ин. 13:34). Тем самым Христос расширяет рамки, делая ветхозаветную заповедь универсальной.
Христос знает, что книжники и фарисеи очень избирательно подходили к ветхозаветному учению. Поэтому Он наставляет Своих учеников следовать Писаниям Ветхого Завета в полной мере, а не только некоторым его частям. Он предостерегал, что судьба книжников и фарисеев не постигнет христиан лишь в том случае, если мы будем послушны ветхозаветному учению во всей полноте: «Ибо говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5:20).
Из этих слов видно, что Христос призывает принимать Ветхий Завет как Божие Слово, как руководство к жизни, изучать его и быть послушными всем его заповедям.
Такой же подход виден в посланиях св. ап. Павла. Мнение о том, что св. ап. Павел негативно относился к Ветхому Завету, обычно основывают на некоторых отрывках из его посланий, например Гал. 3:10–13: «А все утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: „проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона“. А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что „праведный верою жив будет“. А закон не по вере; но кто исполняет его, тот жив будет им. Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою, – ибо написано: „проклят всяк висящий на древе“».
Однако, внимательно исследуя контекст этих стихов, мы обнаружим, что апостол Павел – как и Христос – выступал против искажений Ветхого Завета, а не против него самого. Апостол серьезно предостерегал против неверного использования Писания. Св. ап. Павел противостоял тем, кто для спасения полагается на дела Закона. Он опровергает тех, кто хочет быть оправданным по Закону. Единственный путь спасения – это вера во Христа, Который взял наше проклятие на Себя.
Также св. ап. Павел говорит о том, что Закон – это детоводитель ко Христу, «по пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя» (Гал. 3:23–25). Свт. Иоанн Златоуст дает прекрасное объяснение этим словам: детоводитель
не противодействует учителю, но содействует ему, удерживая юного питомца от всякого порока и со всем тщанием приготовляя его к принятию учительских уроков; а когда питомец приобретет навык, детоводитель наконец оставляет его. Вот почему он и говорит: «по пришествии же веры, которая делает человека мужем совершенным, мы уже не под [руководством] детоводителя» (Толкование на послание к Галатам. IV. 5)[85].
Из этих слов апостола и толкования святителя видно, что совершенным человека делает Евангелие, но оно не противоречит ветхозаветному Закону, а дополняет его.
В послании к Римлянам апостол говорит, что «конец закона – Христос». Этому можно дать следующее толкование: «апостол этим доказывает, что непослушание иудеев Христу происходило от непонимания ими праведности Божественной, о которой свидетельствовал Закон. Закон указывал на Христа; во Христе явилась пред нами праведность, на которую Закон указывал, как на идеал, и дается она каждому, кто верует во Христа. Правильно понимаемый Закон должен бы служить евреям детоводителем ко Христу, чтобы они могли оправдаться через веру в него. Таким образом, выражение «конец Закона» правильнее заменить другим выражением: «цель Закона», как понимали это место и другие толкователи (свт. Иоанн Златоуст, блж. Феодорит Киррский, блж. Феофилакт Болгарский). Но каким образом Закон мог указывать на Христа, как на свою собственную цель? В Законе начертан идеал праведности. Так как этот идеал начертан Самим Богом, то он непременно должен осуществиться. Между тем люди собственным опытом убедились в том, что никто из них не в состоянии осуществить этот идеал своими силами (Рим. 3:20). Поэтому явился Христос, Который и осуществил его. Уже на основании этого Апостол мог сказать, что Христос – цель Закона. Но этого мало. Закон не достиг еще вполне своего назначения, когда один человек осуществил его предписания, – Закон дан для всех. И вот Христова праведность, исходя от Христа, переходит на всех верующих в Него. Таким образом, Христос является целью Закона в полном смысле этого слова, и вместе с тем, пожалуй, концом его, потому что окончательно осуществляет цель Закона – оправдание человека»[86].
Рассмотрим слова апостола, которые утверждают непреходящую власть и значение Ветхого Завета для христиан.
Св. ап. Павел постоянно использовал Ветхий Завет. Множество цитат и ссылок на ветхозаветные Писания встречается в его посланиях. Например, в Рим. 15:4 он пишет: «А всё, что написано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду».
Согласно этим стихам Ветхий Завет – совершенно необходим верующим, чтобы сохранялась и росла наша надежда.
О том, что Ветхий Завет важен для христиан, свидетельствует количество ветхозаветных цитат в Новом Завете. Например, только в одном Евангелии от Матфея приведены две цитаты из книги Бытия, 11 стихов процитировано из книги Исход, 3 из книги Левит, 8 из Второзакония, 1 из книги Судей, 6 стихов из Псалтыри, 9 из книги пророка Исайи, 2 из Иеремии, 3 из Осии, 1 из Михея, 2 из Захарии и 1 из Малахии. Итого 49 цитат из 12 ветхозаветных книг. В Евангелии от Марка находится 15 ссылок, взятых из 13 книг; от Луки – 34 текста из 13 книг; от Иоанна – 11 ссылок из 6 книг. Всего в четырех Евангелиях более 160 ссылок на Ветхий Завет.
Св. ап Павел в своих Посланиях 17 раз цитирует книгу Бытия, 9 раз книгу Исход, 5 раз книгу Левит, 4 раза книгу Чисел, 13 раз – Второзаконие, 1 раз книгу Иисуса Навина, 1 раз Вторую книгу Царств и 2 раза Третью, один раз книгу Иова, 47 стихов из Псалтыри, 4 стиха из книги Притч, 29 стихов из книги пророка Исайи, 8 из Иеремии, 1 из Иезекииля, 3 из Осии, 1 из Иоиля, 4 из Аввакума, 1 из Аггея и 2 из Малахии. Итого у апостола Павла 136 стихов из 19 ветхозаветных книг. Интересно, что в Посланиях к коринфянам находится 53 изречения из Ветхого Завета. Иногда св. ап. Павел выписывает оттуда целые цитаты. В Послании к евреям – книге, состоящей всего из 13 глав, имеется 85 ссылок. В Послании к галатам – 16 текстов. В книге Откровения – 245 ссылок и упоминаний. И это касается только прямых цитат, если же учесть и косвенные отсылки на события Ветхого Завета, то таких параллелей и пересечений окажется на порядок больше[87].
Конечно же, не всё, что есть в Ветхом Завете, обязательно для христиан. Что‑то так и осталось в Ветхом Завете и о чем‑то можно даже сказать, что это отменено. Жертва Христа отменила для нас весь обрядовый закон: жертвоприношения, правила о чистоте и пище. И все же нужно правильно понимать эту отмену. Любая обрядовая заповедь кроме своей внешней формы несла и внутреннее содержание. Например, в жертвоприношениях можно увидеть благодарность Богу. В заповедях о пище и телесной чистоте – призыв размышлять о том, как связаны наши телесная и духовная жизнь. Вот это внутреннее содержание заповедей остается актуальным и в Новом Завете[88].
Именно о такой отмене Закона говорит ап. Павел (Кол. 2:16–17; Гал. 3:16–19; Евр. 10:1).
В Кол. 2:16–17 пища, питье, праздники, новомесячия и субботы есть только «тень будущего, а тело – во Христе». Апостол говорит, что все обрядовые постановления указывали на Христа, после же пришествия – они уже не нужны. Более того, обрядовый закон не делал людей совершенными, как сказано в Евр. 10:1: «Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми же жертвами, каждый год постоянно приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними». Совершенным человека делает Христос, Который «одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых» (Евр. 10:14). Закон назван «тенью» грядущих благ Нового Завета, которые Христос дарует принявшим этот Завет. Действие обрядового закона, который «дан после по причине преступлений», окончится после «пришествия семени» (Гал. 3:16–19). Свт. Феофан Затворник и блж. Феофилакт Болгарский объясняют, что Закон своими строгими запретами и карами являлся обузданием для иудеев. Для христиан эти законы необязательны для исполнения, о чем говорит решение апостольского собора: «Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого» (Деян. 15:28)[89]. Таким образом, святоотеческое предание призывает читать Ветхий Завет в контексте Нового.
Прочтение Ветхого Завета через Новый, по мысли свт. Игнатия Брянчанинова, – одно из важнейших условий для правильного его понимания[90]. О том же говорил и свт. Афанасий Александрийский:
Ветхим доказывается новое, а новое свидетельствует о ветхом. Посему отрицающие последнее исповедуют ли то, что оным доказывается? Павел стал апостолом благовестил, «которое Бог прежде обещал через пророков Своих, в святых писаниях» (Рим. 1:2). Сам Господь сказал: «исследуйте Писания, ибо… они свидетельствуют о Мне» (Ин. 5:39). Посему как же будут исповедовать Господа, не испытав прежде Писаний о Нем? (К епископам Египта и Ливии окружное послание против ариан. IV) [91].
В то же время экзегет не должен разделять Священное Писание и, воздавая почитание Новому Завету, рассматривать Ветхий Завет только как приготовление к нему. Экзегет должен стремиться раскрыть его вечное значение. Толкователю необходимо видеть, что существует одно Божественное Откровение и единый Завет между Богом и человеком. Этот Завет неоднократно возобновлялся, достигая всё большей глубины и значения. При всей контрастности существует и глубинное созвучие Ветхого и Нового Заветов. Новозаветное Откровение не может раскрыться без Ветхозаветного. Покрывало, лежащее на Ветхом Завете, снимается во Христе (2 Кор. 3:14). Но для человека, жившего до Христа, все ветхозаветные постановления имели непосредственное и божественное значение. Он участвовал в таинственной и священной жизни Царства Божия, в Самом Боге. Можно сказать, что Ветхий Завет – это не просто условные знаки, обозначающие путь к Новому Завету, не предисловие к нему, а напряженная духовная жизнь, возводящая человека к Евангелию[92].
2.4. Христоцентризм Священного Писания
С точки зрения Православной Церкви оба Завета составляют единое свидетельство о Божественном и Предвечном Слове, Которое пришло в мир для спасения человечества (см. Ин. 1:12–13; 20:31)[93].
Отношение между двумя Заветами – это отношение обетования и свершения[94]. Ветхозаветная история понимается как приготовление для принятия человечеством Божественного Мессии, новозаветная – как пришествие Спасителя и исполнение всех обетований.
Начиная с апостолов, экзегеты искали в Священном Писании Ветхого Завета различные пророчества и прообразы, которые исполнились в Личности и в служении Христа. Действуя таким образом, они использовали прием, который применял Сам Христос. Для того чтобы раскрыть для Своих современников смысл Своей жизни и смерти, Спаситель применял по отношению к Себе различные мессианские образы и имена из Ветхого Завета, которые были им хорошо известны. Кроме того, Он говорил прямо, что они находят свое окончательное исполнение в Его собственной жизни и деле спасения[95] (Ин. 5:39).
То, что Иисус Христос и Его дело составляют главную тему всех новозаветных Писаний, ясно само по себе и не требует доказательств. Но тот факт, что вся новозаветная история основывается на ветхозаветной, может быть не так очевиден.
Тем не менее, можно проследить развитие мессианской идеи в книгах Ветхого Завета. Обетование Избавителя, данное падшим прародителям еще в раю (Быт. 3:15), – это начало непрерывной цепи ветхозаветных мессианских пророчеств, которые начались Адамом и кончились Захарией, отцом Иоанна Крестителя. С эпохи Ноя это обетование уточняется: семенем жены называются лишь дети Сима (Быт. 9:26). В эпоху Авраама происходит новое уточнение. В его Семени (т. е. в Иисусе Христе, по толкованию ап. Павла, Гал. 3:16) возвещается спасение всему человечеству (Быт. 12:3; Быт. 18:18). Впоследствии из потомства Авраама был выделен Иаков (Быт. 27:27), позднее сам Иаков дает особое благословение своему сыну Иуде (Быт. 49:8 и сл.). В дальнейшем еще четче определялись различные черты мессианского служения. Так, пророк Валаам говорит о царственной власти Мессии (Числ. 24:17), Моисей – о Его тройственном служении: царском, первосвященническом и пророческом (Втор. 18:18–19). Предсказываются многие события из жизни Мессии – о происхождении Мессии из царского рода Давидова (2 Цар. 7:12–14), о рождении в Вифлееме (Мих. 5:2) от Девы (Ис. 7:14), о торжественном входе в Иерусалимский Храм (Мал. 3:1), о крестных страданиях и смерти (см. Ис. 53; Пс. 21:17–19; Пс. 39:79; Пс. 40:9‑10; Пс. 68:22; Зах. 11:12), о славном воскресении (см. Ис. 53:9‑21; Пс. 15:10; Пс. 19:6–7; Пс. 40:11; Пс. 67:2), о наступлении Его благодатного царства (Пс. 21:28–32; Пс. 44:7, 14–17; Пс. 71:7‑19; Иоил. 2:28; Ис. 2; Ис. 35:1–2,10; Ис. 61:1–2) и о Его Втором Пришествии (см. Дан. 7:25 и Дан. 12:7; Зах. 14:2–3, 9). Можно утверждать, что нет ни одной черты из жизни Христа, которая не была бы предуказана в Ветхом Завете[96].
Таким образом, с полным правом можно сказать, что основ‑ной темой Библии, начиная с первых глав книги Бытия (Быт. 3:15) и кончая последними главами Апокалипсиса (Откр. 21:6,21 и Откр. 22:20), служит Богочеловек, Господь наш Иисус Христос. Замечательны слова Блеза Паскаля, сказанные по этому поводу: «оба Завета взирают на Него, Ветхий как на свое упование, Новый – как на образец, и оба как на свое средоточие»[97].
Прп. Симеон Новый Богослов говорил:
Всё Божественное Писание, Ветхое и Новое, ведет естественно больное человеческое естество к Иисусу Христу, единственному Врачу душ и телес наших (Слово VI. 3)[98].
Итак, если Христос – главное и основное Лицо Священно‑го Писания, тогда Он – взаимосвязь Ветхого и Нового Заветов. Митрополит Платон (Левшин) утверждал: «Вся сила и существенное содержание Священного Писания есть Спаситель наш Иисус Христос… В Священном Писании содержатся разные вещи… Но всё сие ни куда клонится, как токмо к откровению предвечного совета Божия об Искуплении человеческого рода через Спасителя нашего Иисуса Христа»[99]. На основании этого можно заключить, что Христос – начало, центр и завершение толкования Писания.
Из этого принципа следует, что при чтении Ветхого Завета необходимо искать указание на Христа. Такое чтение полностью находится в русле православной традиции. Например, сщмч. Ириней Лионский писал:
Если кто станет внимательно читать Писания [сщмч. Ириней имел в виду именно Ветхий Завет], то найдет в них речь о Христе и предызображение нового призывания. Ибо [Писания] суть сокровище, скрытое на селе, т. е. в мире, – ибо «село есть мир» (Мф. 13:38), – а сокровище, скрытое в писаниях, есть Христос, Который изображался посредством образов и притчей, потому что то, что относится к Его человечеству, невозможно было понять прежде исполнения пророчеств, т. е. пришествия Христа (Против ересей. IV. 26. 1)[100].
2.5. Нераздельность познания Слова Божия и духовной жизни
Если Писание – это Слово Божие, то оно предполагает к себе иной подход, чем к обычному произведению. Во‑первых, оно требует духовной жизни толкователя, во‑вторых, применения истин Слова Божия в жизни.
Православное богословие учит, что чтение и изъяснение Слова Божия требует молитвенного подвига и очищения сердца. Для правильного понимания Священного Писания необходимо благоговение и доверие тому, что Господь хотел открыть человеку в Своем Слове (2 Пар. 20:20; ср. Ин. 5:46–47). Наверное, лучше всего настрой истолкователя, подходящего к изучению Библии, описан пророком Исаией: «А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис. 66:2).
Кроме того, необходима молитва и помощь свыше, поскольку одного человеческого разума недостаточно для проникновения в истинный смысл Писания. Прп. Исаак Сирин учил:
никогда не приближайся к содержащимся в Писании словам таинства без того, чтобы помолиться и попросить помощи у Бога, но говори: «Господи, дай мне ощутить могущество Писания». Считай молитву ключом, открывающим его подлинный смысл (Слово 85)[101].
То же самое советует и прп. Ефрем Сирин:
Когда начинаешь читать или слушать [Священное Писание], помолись Богу так: «Господи Иисусе Христе, отверзи уши и очи сердца моего, чтобы мне услышать Твои слова и понять их, и исполнить волю Твою». Всегда так моли Бога, чтобы просветил твой ум и открыл тебе силу Своих слов. Многие, понадеявшись на свой разум, подверглись заблуждению (Слово LXXXVI)[102].
В результате молитвы, как обещает свт. Иоанн Златоуст,
видя наше расположение к духовному знанию в чтении Слова Божия, Владыка наш не презрит нас, но подаст озарение свыше и просветит наш ум (Беседы на книгу Бытия. XXXV. 1)[103].
Причин, почему необходимо прибегать к помощи Святого Духа в процессе толкования, несколько.
Во‑первых , это поврежденность человеческого ума и невозможность познать истину. Сама Библия говорит следующее: «Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божия никто не знает, кроме Духа Божия… Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием… потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор. 2:11, 14). Писание открывает, что все люди падшие и их ум извращен (Еф. 4:17–18; Рим. 12:2). К сожалению, даже у верующих ум, хотя бы частично, всё еще находится в падшем состоянии и только проходит процесс обновления от Святого Духа. Прп. Иоанн Лествичник сказал: «небезопасно плавать в одежде, небезопасно и касаться богословия тому, кто имеет какую‑нибудь страсть» (Лествица. XXVII. 11)[104].
Во‑вторых , это само Писание, которое происходит не от человека, а от Божественного разума (Лк. 24:45). Человек, занимающийся Словом Божиим без водительства Святого Духа, не может полностью понять смысл и легко может ошибиться в своих трактовках. Истинное значение текста открывается только посредством Духа (см. 1 Кор. 2:12–14, 2 Кор. 3:14–18; ср. Ин. 6:45; 16:13). Святой Дух просвещает ум человека, чтобы он правильно понимал сокрытое в Писании. Также Бог обещает помощь в поисках истины (Иер. 33:3; Ин. 14:26; 16:13; 1 Ин. 2:27).
Чтение Слова Божия рассматривается Церковью как один из способов богообщения. Благоговейное чтение Священного Писания не только дает нам знание о Боге, но, отчасти, знание Самого Бога, т. е. в некоторой мере приобщение к Нему[105]. Поэтому подлинное знание того, что Бог нам открывает через Священное Писание, есть не то знание, которое приобретается при критическом исследовании, а то, в которое человек входит под действием Святого Духа[106], и только Святой Дух дает душе это знание.
Можно согласиться со словами свт. Иоанна Златоуста:
Даже один вид этих книг делает нас более воздержанными от греха… Если же присоединится и внимательное чтение, то душа, как бы вступая в таинственное святилище, очищается и делается лучшею, так как с нею беседует Бог через эти Писания (Слово 3 о Лазаре)[107].
По мысли прп. Макария Египетского, приступая к чтению Священного Писания, человек встает перед ответственностью правильно воспринять послание Божие, так как Слово Божие – это «небесный дар», который уверовавшие просили и получали, и если человек не просит и не принимает его, то будет повинен в том, что не захотел принять дар жизни от Бога, т. е. Христа (Беседа XXXIX)[108]. По словам книги Премудрости Соломона, «В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху» (Прем. 1:4). Следовательно, для успешного изучения Слова Божия необходимы непорочность сердца и святость жизни.
Для православного христианина, живущего духовной жизнью, естественно как можно чаще задумываться о Священном Писании. Свт. Григорий Нисский, вероятно, вдохновляемый словами царя Давида «о законе Его размышляет он день и ночь» (Пс. 1:2), так описывал свое отношение к Библии:
когда я ложусь, я думаю о Слове Божием. И забываясь во сне, я думаю о нем же. И просыпаясь и бодрствуя, не отнимаю ум от живительной влаги Божественных Словес[109].
При таком живом, активном общении с Богом посредством Священного Писания человек, по мысли свт. Филарета (Дроздова), может «дойти до чистого состояния духовного, до спасения души, до славы чад Божиих» (Слово в день обретения мощей святителя Алексия, 1841 г.)[110].
Свт. Тихон Задонский так говорил об отношении православных к Священному Писанию:
«Если бы ты получил письмо от царя земного, разве ты не читал бы его с радостью? Конечно, с великой радостью и трепетным вниманием. Ты же получил письмо, но не от земного царя, а от Царя Небесного. А ведь ты почти пренебрегаешь этим даром, таким бесценным сокровищем». И дальше он говорит: «Каждый раз, читая Святое Евангелие, ты слышишь обращенные к тебе слова Самого Христа. Во время чтения ты и молишься Ему, и беседуешь с Ним»[111].
Принцип «духовное требует духовного подхода» указывает не только на потребность призывать на помощь Святой Дух для правильного понимания Писания, но также и на духовность самого экзегета. Святой Дух не только просвещает ум, но и преображает сердце толкователя. Толкователю необходимо иметь готовность и желание исполнять всё, что говорит Писание. Христос сказал: «Кто хочет творить волю Его [Божию], тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю» (Ин. 7:17).
Не нужно забывать, что Библия – это живое и действенное Слово Божие, обращенное и ко всей Церкви, и к отдельному человеку любого времени. Поэтому главная цель толкования заключается не только в выявлении первоначального значения текста, но и в применении истин Писания в своей жизни, в реалиях сегодняшнего дня. Таким образом, истинной целью изучения герменевтики является не приобретение исключительных знаний, а лучшее понимание Священного Писания и послушание ему[112]. Св. ап. Павел пишет: «Не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут» (Рим. 2:13). Человек тогда докажет, что он усвоил какое‑либо понятие, когда он сможет применить его в ситуациях из собственной жизни.
2.6. Толкование Священного Писания в свете Священного Предания
Этот принцип является основополагающим в православной герменевтике[113] и вытекает из понимания природы Церкви и места Священного Писания в ней. Церковь в православном понимании есть столп и утверждение истины (1 Тим. 3:15), и поэтому она является истинной хранительницей и истолковательницею Священного Писания.
В Послании восточных патриархов 1723 г. сказано, что
Мы веруем, что божественное и Священное Писание дано нам от Бога: посему мы должны верить ему беспрекословно, и притом не как‑нибудь по‑своему, но именно так, как изъяснила и предала оное кафолическая Церковь. Ибо и суемудрие еретиков принимает божественное Писание, только превратно изъясняет оное, пользуясь иносказательными и подобнозначащими выражениями и ухищрениями человеческой мудрости, сливая то, чего нельзя сливать, и играя младенчески такими предметами, кои не подлежат шуткам. Иначе, если бы всякий ежедневно стал изъяснять Писание по‑своему, то кафолическая Церковь не пребыла бы доныне единомысленною в вере, всегда одинаковой и непоколебимой, но разделилась бы на бесчисленные части, подверглась бы ересям и, вместе с тем, перестала бы быть Церковью святою, столпом и утверждением истины, а сделалась бы церковью лукавнующих, т. е., как должно полагать без сомнения, церковью еретиков, кои не стыдятся учиться от Церкви, а после беззаконно отвергать ее[114].
Господь наш Иисус Христос перед Своим распятием обещал апостолам, что «когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину…» (Ин. 16:13). Этот Дух даровал апостолам знание для правильного понимания Священного Писания Ветхого Завета и написания Нового. В дальнейшем Он, пребывая в Церкви, избирал достойных людей, через которых верно изъяснял Ветхий и Новый Завет. Их творения и являются выражением церковного понимания Священного Писания.
Отсюда следует, что Священное Писание нужно понимать и толковать в согласии со Священным Преданием. Церковь всегда смотрела и смотрит на Священное Предание как на необходимое руководство к правильному пониманию и экзегезе Писания[115]. Так, сщмч. Ириней Лионский утверждал, что не знающие предания апостольского не могут познать истину из одного Священного Писания (Против ересей. III. 2)[116]. Климент Александрийский говорил, что «те, кто толкуют Писание вопреки церковному Преданию, потеряли правило истины» (Строматы. I. 7)[117]. По свидетельству Руфина Аквилейского, свт. Василий Beликий и свт. Григорий Богослов при толковании божественного Писания руководствовались не собственными соображениями, но преданиями предков[118]. Сщмч. Киприан Карфагенский писал, что «если мы обратимся к источнику божественного Предания, то прекратится заблуждение человеческое»[119]. По словам свт. Игнатия Брянчанинова,
Дух произнес Священное Писание, и только Дух может истолковать его. Вдохновенные Богом мужи – пророки и апостолы, написали его; вдохновенные Богом мужи – святые Отцы, истолковали его. Поэтому всякому, желающему стяжать истинное познание Священного Писания, необходимо чтение святых Отцов[120].
Поэтому Пято‑Шестой Трулльский Собор (691–692) своим 19‑м правилом постановил:
Аще будет изследуемо слово Писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях, и сими более да удостоверяются, нежели составлениям собственных слов, дабы, при недостатке умения в сем, не уклониться от подобающего[121].
Для православного христианина Библия – это церковная книга, она создана Церковью и может существовать только в Церкви. Только в Церкви библейские книги обретают статус Священного Писания[122]. Блж. Августин говорил:
Я не веровал бы Евангелию, если бы не побуждал меня к тому авторитет кафолической Церкви[123].
Вынесенная из Церкви, Библия превращается просто в сбор‑ник книг. Смысл библейских книг может быть постигнут только в Церкви, в свете хранимого ею учения святых отцов.
Суть этой православной точки зрения отражена в вопросе к оглашенному в чине принятия его в лоно Церкви: «Признаёшь ли, что Священное Писание должно приниматься и истолковываться в согласии с верой, переданной нам святыми отцами, которую мать наша, Святая Православная Церковь, всегда хранила и хранит поныне?»[124].
Сщмч. Ириней Лионский настаивал на том, что истинное толкование Писания происходит только в Церкви (Против ересей. IV. 26. I)[125]. Правильное понимание Писания достигается, только если его читать согласно «правилу веры», к которому верующий приобщен в Крещении. Оно представляет собой не что иное, как «апостольскую проповедь, которая была „оставлена“ в Церкви и вручена ей апостолами, а затем верно сохранялась и передавалась с полным единодушием повсеместно преемством епископов»[126]. Поэтому, по словам сщмч. Иринея,
надлежит следовать пресвитерам в Церкви тем, которые… имеют преемство от апостолов и вместе с преемством епископства по благоволению Отца получили известное дарование истины (Против ересей. IV. 26. 2)[127].
При этом нужно понимать, что Церковь не является внешней властью над Священным Писанием. Скорее, она – хранительница и защитница истины, которая была вложена Богом в Писание[128].
Чтение Священного Писания без руководства Церкви может привести к тому, о чем предупреждал свт. Григорий Нисский: «Представляющееся с первого взгляда толкование написанного, если не будет понято в надлежащем смысле, часто производит противоположное жизни, являемой Духом» (Опровержение Евномия. VII)[129]. Нужно также помнить и о предупреждении блж. Иеронима Стридонского, говорившего, что «в рассуждении о Священных Писаниях нельзя идти без предшественника и путеводителя» (Письмо к Павлину. Об изучении Священного Писания)[130].
Каждый человек понимает всё, в том числе и Священное Писание, на основании своего мировоззрения, которое определяется духовным возрастом человека, его жизненным опытом и общим уровнем культуры. Сщмч. Иларион (Троицкий) писал, что если оставить человека одного с Писанием, то Писание потеряет всякий определенный смысл и значение и останется только «один человек, который капризы и причуды своего ума будет прикрывать авторитетом Слова Божия»[131].
Отчуждившись от истины, – писал сщмч. Ириней Лионский о еретиках, – они естественно увлекаются всяким заблуждением, волнуемые им, по временам думая различно об одних и тех же предметах и никогда не имея твердого знания, желая быть более софистами слов, чем учениками истины. Они всегда имеют предлог искать [истину], но никогда не могут найти ее (Против ересей. III. 24. 2)[132].
Становятся вполне понятными слова сщмч. Поликарпа Смирнского – ученика апостола любви, – который в своем Послании к Филиппийцам первенцем сатаны называет того, кто будет толковать слова Господни по собственным похотям (гл. VII).
Экзегет призван подчинять полностью свой разум «разуму Церкви» в силу определенных взаимоотношений, существующих между Писанием и Преданием. Оба они, Писание и Предание, не должны быть воспринимаемы ни как взаимодополняющие, ни как взаимоисключающие. Отвергая представление об автаркии, или «самодостаточности», Писания, выраженное во фразе Sola Scriptura, православие полностью принимает нормативность Писания в вопросах веры и жизни. С другой стороны, оно признает, что Писание – плод Предания. Определенные свидетельства, не вошедшие в канон, включая литургические формулировки и исповедания Символов веры, также могут содержать в себе и открывать Божественную истину. Предание может быть рассматриваемо скорее не как противостоящее Писанию или дополняющее его, но как текущий поток, в котором канонические документы представляют центральное, «нормативное» течение. В таком случае Предание и производит апостольскую письменность, и провозглашает ее канонической.
Для того чтобы определить, что является аутентичным Преданием, а что нет, Церковь установила, руководствуясь откровением Святого Духа, канон Писаний. Поэтому Библия – это часть Предания, созданная через посредников‑людей Духом, Которым, как правило, проверяются все предания и определяется в них всё достоверное[133].
В то же время этот принцип требует верного понимания. Толкование Священного Писания в свете Священного Предания не означает механического подбора цитат из святоотеческих творений к каждому библейскому отрывку. Православный экзегет должен придерживаться не буквы, а духа святых отцов. Святые отцы задают направление, которому должен следовать христианин в своем понимании Писания.
Кроме того, верность патристической герменевтике не ограничивает научное исследование Библии с привлечением вспомогательных методов. На практике этот принцип означает, что толкователю Слова Божия нужно стремиться к тому, чтобы, узнав свидетельство церковного Предания, связать с ним результаты экзегетического процесса, т. е. поставить его в контекст церковного учения[134]. Поиск такой связи – это не принятие принудительной нормы, установленной Преданием, а творческое суммирование церковного и личного понимания[135]. Толкователь обязан искать, как Церковь воспринимает каждое слово Откровения, и руководствоваться всем ее опытом в своем поиске истинного смысла[136]. Следовательно, смысл, не соответствующий духу Священного Предания, не может нести печать истинного смысла Священного Писания[137].
С точки зрения Православной Церкви, источниками правильного понимания смысла Священного Писания являются:
1) Символы веры,
2) вероопределения Соборов,
3) творения святых отцов и учителей Церкви и
4) практика Церкви[138].
1) Символы веры. По словам Василия Великого, символ есть «несомненный образец для поверки суждений» веры (Против Евномия. I)[139], следовательно, по этому правилу и образцу должны толковаться все места Священного Писания, которые требуют экзегезы. Например, слова «Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне» (Ин. 15:26); «Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин. 16:14) и «Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго» (Ин. 20:22) нужно понимать в соответствии с 8‑м членом Никео‑Константинопольского Символа веры: «И в Духа Святаго, Господа животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки». В соответствии с этим, нужно понимать, что Святой Дух исходит от Отца через Сына.
2) Вероопределения Соборов. Известно, что на Соборах рассматривали и определяли основные вероучительные положения христианства и, следовательно, многие места Писания. Поэтому необходимо понимать эти места в соответствии с определениями Соборов[140].
Например, слова «как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Рим. 5:12) нельзя понимать в том смысле, будто последствия греха Адама вошли в мир только через подражание, как учили пелагиане, а не передаются людям через рождение. Подтверждением православного толкования служит решение Поместного Карфагенского Собора (419), в котором сказано:
кто отвергает нужду крещения малых и новорожденных от матерней утробы детей, или говорит, что хотя они и крещаются во отпущение грехов, но от прародительского Адамова греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыти банею пакибытия (из чего следовало бы, что образ крещения во отпущение грехов употребляется над ними не в истинном, но в ложном значении), тот да будет анафема. Ибо реченное Апостолом: единем человеком грех в мир вниде в немже вси согрешиша, подобает разумети не инако, разве как всегда разумела кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распространенная (Правило СХ (CXXIV))[141].
3) Творения святых отцов и учителей Церкви. Согласие отцов и учителей Церкви, как в догматических вопросах, так и в объяснении важнейших отрывков Писания, ведет свое начало от апостолов и есть несомненное свидетельство истины.
Например, Господь наш Иисус Христос при установлении таинства Евхаристии сказал: «приимите, идите: сие есть Тело Мое… пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26:26–28; см. также: Мк. 11:22–24; Лк. 22:19–20, 1 Кор. 11:23–25). Обращаясь к творениям святых отцов и учителей Церкви: сщмч. Игнатия Богоносца[142], мч. Иустина Философа[143], свт. Кирилла Иерусалимского[144], свт. Василия Великого, свт. Иоанна Златоуста[145], прп. Иоанна Дамаскина[146] и других, можно увидеть общее учение о том, что Иисус Христос в ту ночь, в которую предал Себя за спасение мира, под видом хлеба и вина преподал Свое Тело и Свою Кровь.
4) Практика Церкви. Под практикой Церкви можно понимать всё ее устройство: богослужение, обряды, песнопения, молитвы, установления и т. д. В них изложены все истины христианской веры, раскрыты многие места Священного Писания и показано множество сторон в событиях, упоминаемых в Писании.
Например, в книге Бытия рассказывается, что Иаков благословил сынов Иосифа: «простер правую руку свою и положил на голову Ефрему, хотя сей был меньший, а левую на голову Манассии» (Быт. 48:14), и он сделал это с особенным намерением (Быт. 48:17–19). Таинственное значение этого действия объясняет Церковь, когда воспевает: «рук пременение патриарха Иакова на благословение чад державное креста Твоего предъявляше знамение» (Стихира на литии на праздник Воздвижения Креста Господня).
Св. ев. Матфей говорит, что Иосиф, приняв свою жену, «и не знал Ее. [Как] наконец Она родила Сына Своего первенца» (Мф. 1:25). Частица «наконец» (ἕως [е́ос]) в Священном Писании может означать не только предел времени, после которого оканчивается предшествовавшее ему действие (см. Лк. 24:49), но и показывать непрерывность действия до определенного предела, не исключая возможность продолжения того же действия и после этого предела (см. Втор. 24:6, Мф. 22:44, 1 Тим. 4:13). Выбор из двух значений в этом месте можно сделать на основании учения Церкви, которая в своих песнопениях называет Матерь Бога‑Слова «девство и рождество сочетавшею» (Акафист Пресвятой Богородице. Икос VIII), «в рождестве сохранившею девство» (Тропарь праздника Успения Пресвятой Богородицы), «столпом девства» (Акафист Пресвятой Богородице. Икос X), «неискусобрачною» (Стихира на стиховне праздника Благовещения), которая пребыла Девою не только до рождества, но и в рождестве и по рождестве. Прп. Иоанн Дамаскин пишет: «О блаженнейшая и непорочнейшая чета, Иоаким и Анна! От плода чрева вашего мы познаём вас, как негде сказал Господь: от плодов их познаете их. Вы проводили жизнь богоугодную и достойную Рожденной вами. Пожив целомудренно и праведно, вы произвели на свет украшение девства: прежде рождества Деву, в рождестве Деву, и по рождестве Деву – единую и по уму, и по душе, и по телу приснодевственную» (Слово на Рождество Пресвятой Богородицы)[147]. Такое толкование не вступает в противоречие со словом «первенец», потому что первородного сына всегда можно так назвать, несмотря на то, были ли после него другие сыны, или нет (Исх. 13:2).
Еще одним примером могут служить три паремии, которые читаются на вечерне праздника Благовещения Пресвятой Богородицы и прочих богородичных праздников: 1) сон Иакова о лестнице, восходящей от земли до неба (Быт. 28:10–17); 2) видение пророком иерусалимского святилища с закрытыми вратами, через которые никто, кроме князя, не может пройти (Иез. 43:27–44:4); 3) «Премудрость построила себе дом» (Прит. 9:1‑11).
Все эти ветхозаветные тексты следует понимать как пророчества о воплощении Господа нашего Иисуса Христа от Девы. Пресвятая Дева Мария – лестница Иакова, давшая плоть Богу воплощенному, вошедшему в наш человеческий мир. Пресвятая Дева Мария – врата затворенные; Она, единственная из женщин, зачала в девстве и пребывала Непорочной. Пресвятая Дева Мария – тот Дом, в Который вселился Христос, «Божия Премудрость» (1 Кор. 1:24)[148].
2.7. Многоплановость библейского текста
Православная герменевтика утверждает, что библейский текст имеет несколько смысловых уровней. Это подразумевает возможность обнаружения в любом тексте Писания не только очевидного «буквального» смысла, но также и нескольких более глубоких семантических уровней, выявление которых требует целенаправленного усилия со стороны толкователя[149].
В Беседе на 46‑й псалом свт. Иоанн Златоуст подчеркивал:
Иное в Писании должно понимать так, как говорится, а иное в смысле переносном; иное же в двояком смысле, чувственном и духовном (Беседы на псалмы. XLVI. 1)[150].
Точно так же прп. Иоанн Кассиан Римлянин указывал, что экзегеза Библии «разделяется на две части: на историческое (буквальное) толкование Священное Писания и духовное (таинственное) понимание» (Собеседование. XIV. 8)[151].
Прп. Максим Исповедник писал:
Телом всего Священного Писания, Ветхого и Нового Заветов, служит историческая буквальность его, душой же – смысл написанного… Как человек смертен по своей видимой части, а по невидимой бессмертен, так и Священное Писание, с одной стороны, обладает преходящей явленностью буквы, а с другой – содержит сокрытый в ней дух, бытие которого непреходяще и который составляет истинный предмет созерцания (Мистагогия. VI)[152].
Он же говорил о двух видах, в которых Писание являет себя людям:
первом – «простом и общедоступном, видеть который могут многие»; втором – «более сокрытом и доступном лишь для не‑многих, т. е. для тех, кто, подобно Петру, Иакову и Иоанну, уже стали святыми апостолами, пред которыми Господь преобразился в славу, побеждающую чувство» (Главы о богословии и домостроительстве воплощения Сына Божия. I. 97)[153].
Отсюда следует, что православная герменевтика видит в Священном Писании следующие смысловые уровни:
1. Буквальный.
2. Небуквальный, или духовный.
В зависимости от того, какой уровень библейского текста рассматривается, используются разные экзегетические методы.
В ряде случаев для уяснения различных оттенков смысла возможно истолкование одного фрагмента разными методами, но при этом важно помнить, что эти методы не исключают, а дополняют друг друга[154].
Брек И., протопресв. Чтение Священного Писания по учению Святых Отцов // Православие и Библия сегодня. Сб. статей. К.: Центр православной книги, 2006. С. 158–193.
Брек И., протопресв. Православие и Библия сегодня // Православие и Библия сегодня. Сб. статей. К.: Центр православной книги, 2006. С. 250–290.
1. Каковы следствия для толкования из принципа о богодухновенности Священного Писания?
2. Каковы следствия для толкования из принципа о богочеловеческом характере Священного Писания?
3. Что такое единство Священного Писания, и каковы следствия для толкования из этого принципа?
4. Каковы следствия для толкования из принципа о христоцентризме Священного Писания?
5. Почему важны вера и духовная жизнь для экзегета?
6. Назовите источники для толкования Священного Писания в свете Священного Предания.
7. Назовите смысловые уровни Священного Писания.
Дата: 2019-12-10, просмотров: 290.