Если мы позволяем негодованию, связанному с пребыванием в несвободной системе, гнездиться в своих сердцах, если наши мысли, речь и поступки пронизаны чувством обиды, то нашу свободу еще нельзя считать полной.

С одной стороны, такие чувства вполне естественны. У некоторых бывших Свидетелей, борющихся с подобными эмоциями, возможно, были родители, принадлежавшие к другой религии. Попав в организацию Сторожевой башни они практически не общались со своими родителями или обходились с ними прохладно и чисто формально, поскольку те не интересовались «Истиной». Отчуждение могло начаться довольно давно: в начале обращения человека в веру Свидетелей ему нередко говорят, что «противник Бога будет мешать» ему стать Свидетелем Иеговы, и что как раз родственники зачастую являются инструментом сатаны (старания членов семьи воспрепятствовать все большему и большему вовлечению человека в религию Свидетелей рассматриваются именно в этом свете)[944]. Когда ситуация преподносится в таком ключе, это не может не повлиять на отношение и чувства новообращенных к родителям, не разделяющим их энтузиазма по поводу новообретенной веры. Теперь же человек, возможно, осознал, что религиозная система, которую он называл «Истиной», содержит, наряду с мерой истины, немало серьезных и фундаментальных заблуждений, и, более того, что именно эти ошибочные взгляды и привели к тому, что он с прохладцей относился к другим людям, в частности, к родителям. В некоторых случаях оказалось возможным восстановить естественную теплоту во взаимоотношениях с теми, кто должным образом ее заслуживает, с родителями, подарившими ребенку жизнь, кормившими и оберегавшими его, заботившимися о нем и относившимися к нему с искренней любовью. В других случаях было слишком поздно — родители уже умерли, так и не дождавшись от детей ответного внимания. Чувство беспомощности и отчаяния в таких случаях описать невозможно.

Похожая ситуация могла быть и у семейных пар. У многих людей были в целом хорошие браки до тех пор, пока один из них не становился Свидетелем Иеговы (а другой при этом не желал присоединяться к движению). Напряженность во взаимоотношениях — вызванная не тем, что один из членов семьи стремился лучше проявлять качества Сына Бога, а тем, что он все больше и больше подчинялся давлению организации, ее правилам и процедурам — приводила к ухудшению семейной жизни или распаду брака. В тех случаях, когда дело доходило до развода, а в семье были дети, то страдали и они. Очень непросто вынести осознание того, что всего этого не должно было случиться. Не все разрушенное можно отстроить заново.

Сейчас я вспоминаю об одной женщине–Свидетельнице, которая, на протяжении многих лет оставаясь верной женой своему мужу (к Свидетелям не присоединившемуся), все же «должным» образом считала его «мирским» и отказывалась заводить с ним детей, так как вот–вот должен был наступить «конец». Вскоре после того, как она осознала, мягко говоря, неосновательность притязаний организации на роль Божьего «канала», и ее заслуженное уважение к мужу (который был прекрасным человеком) стало расти и укрепляться, он погиб в автомобильной аварии. Сожаление по поводу того, что ее брак мог сложиться гораздо лучше, не будь она движима ложными религиозными представлениями, буквально сокрушило ее[945].

Некоторые другие люди, возможно, воспитали в организации своих детей, внушив им мысль о том, что Общество является единственным своем роде проводником Божьей истины и обладает исключительными правами на Его руководство и благорасположение. Когда верность библейской истине побуждала их занять позицию, не противоречащую их совести, они оказывались отрезанными от своих детей, с ужасом наблюдая, как те вместе с организацией вешают на них, своих родителях, ярлык «отступников» — людей, которых следует сторониться. Слышать, что сын или дочь женятся или выходят замуж, и не быть приглашенными на свадьбу, узнать о рождении внуков и не иметь возможности увидеть их или подержать на руках, — это приносит невероятные эмоциональные страдания. Сотни и тысячи родителей испытали или в настоящее время испытывают такую боль.

Другие с отчаянием приходят к выводу, что лет, потраченных на преследование тщетных целей, уже не вернуть. Хотя эти декларируемые цели украшались благородным словесным орнаментом из таких выражений, как «теократические интересы», «теократический жизненный путь», «ставить Царство Бога на первое место», «мудро пользоваться оставшимся временем», «теократическое служение», в действительности они были целями пустыми, лишенными подлинного смысла и значимости. Эти люди (и я в их числе) думали, что стараются привести людей к Богу и Христу, и ради этого они были счастливы жертвовать всем, что у них было. Впоследствии они осознали, что организация присваивает приведенных людей себе, завладевает ими и внушает им мысль, что всем, что они получили, они обязаны ей, организации. У усердно трудившихся Свидетелей остается чувство, что их «использовали», вынудили принести свое ценное время, усилия, средства, таланты на жертвенник организации, для продвижения ее целей и интересов. Появляется ощущение того, что тебя «обворовали», лишили драгоценных возможностей, которые намного ценнее денег.

К счастью многие, включая тех, чьи потери были наибольшими, не позволяют озлобленности укорениться в своих сердцах. Они не могут себе позволить этого, так как они действительно любят свободу. Ожесточенность, затаенная вражда, мстительность не освобождают, а парализуют. Эти чувства постоянно тянут человека назад, поддерживая в нем нездоровую одержимость во что бы то ни стало расплатиться с обидчиком. Они также свидетельствуют о том, что человек все еще остается пленником своего прошлого. Несколько лет назад один мой друг обратил мое внимание на статью из журнала «Тайм», посвященную умению прощать. В ней содержались следующие прекрасные наблюдения о силе, которой обладает прощение:

Ветхозаветное отношение к прощению выражалось в глаголе, который в литературе, посвященной теме покаяния, встречается постоянно. Речь идет о еврейском слове шув , означающем «обернуться, вернуться». Это учение несет с собой мысль о том, что у человека есть возможность измениться, отвернуться от зла и повернуться к добру, и что такое обращение несет с собой Божье прощение. Чем дольше человек отказывается простить, тем меньше у него остается возможностей изменить обстоятельства своей жизни …

Психологическую ценность прощения трудно переоценить. Непрощение заточает человека в темницу прошлого, возвращает его к былым переживаниям, которые не позволяют ему воспринимать новизну жизни. Не простить — значит позволить другим людям контролировать себя. Если человек не смог простить, значит, он все еще подконтролен желаниям другого, чувствует себя обязанным отвечать на его действия по принципу «стимул–реакция», живет под лозунгом «ну, я ему отомщу», «как он мне, так и я ему», и так без конца. Настоящее всемерно поглощается прошлым. Прощающий же получает освобождение. Он более не обязан вновь и вновь переживать чьи–то чужие кошмары. «Не распростившись с прошлым, — говорит Доналд Шрайвер, — мы только и делаем, что снова и снова заставляем себя переживать несправедливость»…

Прошение не пользуется большой популярностью среди людей. Для многих оно остается тайной, недосягаемым идеалом… Невозможно представить, чтобы прощение было средством выживания в жестоком мире. Но именно так оно и есть[946].

В 1982 году я впервые стал лично переписываться с исследователем из Швеции Карлом Олофом Йонссоном[947]. В одном из первых своих писем, упомянув о бывших Свидетелях, которые, казалось, «считали необходимым занять противоположную позицию во всех вопросах» по сравнению с тем, во что они верили и за что стояли раньше, он добавил:

В действительности, они так и не покинули движения Сторожевой башни. Они также зациклены на нем, как и прежде, только наоборот. Нередко всю оставшуюся жизнь люди проводят в нападках на организацию. Я могу понять желание многих помочь Свидетелям — но зачастую эти люди движимы озлобленностью.

Мне понятно состояние негодования (часто сопровождаемое сочувствием к другим), которое переживают многие люди, испытав на себе несправедливость и боль, связанную с рядом принятых в организации правил. Мне также нетрудно понять, что люди ощущают жгучее желание положить конец всей этой боли. Однако я считаю серьезной ошибкой вести себя так, словно цель оправдывает средства. В разоблачении лжи нет ничего постыдного или неправильного. И не согласиться с человеком или предоставить свидетельства об ошибочности его взглядов или поведения — не значит относиться к нему враждебно. Напротив, это может быть проявлением любви. Все дело в том, как мы это делаем, с каким духом . Лично я не могу принять некоторые из используемых методов, потому что не считаю их отражением поведения Божьего Сына и его учения.

Некоторые из покинувших Общество Сторожевой башни пикетируют Залы Царства и места проведения конгрессов Свидетелей Иеговы, а также предпринимают иные радикальные меры, очевидно с целью привлечь внимание средств массовой информации. В этом нет ничего нового. Противники организации поступали так, когда я еще был ребенком несколько десятилетий тому назад. Я знаю, что единственным мотивом некоторых из этих людей является вывести на чистую воду совершающуюся неправду и несправедливость. О побуждениях других людей я ничего сказать не могу. Как бы там ни было, я ни в коей мере не пытаюсь судить этих людей, однако я лично считаю такой подход не только безрезультатным, но и неприглядным с точки зрения того, кому мы решили служить, — Иисуса Христа. Между донесением знаний и требованием огласки может быть разница. Сообщать истину — благородное занятие. Однако всеми силами добиваться огласки ради самой огласки имеет к распространению истины очень далекое отношение (если вообще имеет). В последнем случае известность зачастую получают лишь какие–то нелепости, гротескные и сенсационные лозунги. Люди узнают о существовании в группе инакомыслящих, однако во всех таких сообщениях обычно очень мало подлинно созидающего.

Интервью прессе, на телевидении и радио потенциально довольно полезны, так как с их помощью факты могут быть донесены до большой аудитории. В прошлом я иногда давал интервью средствам массовой информации, по их просьбе. В то же время, сам я не был инициатором ни одного из них, и количество отклоненных мню предложений намного превышает число тех, что я дать согласился. Результаты редко были удовлетворительными. Очень часто журналисты заинтересованы в поиске сенсации, а это мало способствует распространению благой вести. В интервью одной радиопередаче, в которой я принимал участие (в штате Флорида, США), ведущий постоянно отпускал в адрес Свидетелей Иеговы саркастические замечания, искажая их веру и поведение. Мне пришлось на протяжении почти всей программы защищать их, высказывая свою убежденность в их искренности и порядочности и указывая ведущему на то, что его слова несправедливы и представляют это религиозное движение в ложном свете. Я рад, что у меня была возможность высказаться тогда в их защиту, и из всей программы это было единственное, что принесло мне хоть какое–то удовлетворение.

Итак, в целом я разделяю обеспокоенность и даже чувство негодования, которое испытывают некоторые лица, да и сам я ощущаю похожую обеспокоенность. Но я не всегда разделяю методы поведения , к которым прибегают люди для выражения этих чувств. Я убежден в правильности совета апостола:

Всякий человек должен быть скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев, ибо гнев человека не ведёт к праведности Божьей [«человеческий гнев… бесполезен в осуществлении Божьей праведности», сноска к Восстановительному переводу ][948].

Самый простой путь далеко не всегда самый лучший. Если мы чувствуем, что в человеческих отношениях с нами обошлись несправедливо, самое легкое, что мы могли бы сделать — это с гневом обрушиться на источник раздражения. Но так мы только показали бы свою слабость, а не силу. Сохранять самообладание и выдержку, с терпением попытаться разобраться в источнике проблемы и суметь найти наиболее эффективное ее решение требует гораздо больше силы и решимости, нежели яростный эмоциональный выпад.

Бывшими Свидетелями и другими людьми было опубликовано огромное количество материала об организации Сторожевой башни. У меня нет сомнений по поводу искренности побуждений многих авторов, которые чувствуют, что нельзя пассивно стоять в стороне, что необходимо «что–то делать». Но я также искренне считаю, что большбя, если не бульшая, часть материала, приносит скорее вред, нежели пользу. Обретение христианской свободы не означает, что мы можем говорить все, что нам заблагорассудится. Мы призваны точно идти по стопам Христа, о котором мы читаем:

Когда Его оскорбляли, Он не отвечал оскорблениями, когда страдал, не отвечал угрозами, но предавал себя в руки праведного Судьи[949].

Мстительность в речи, насмешки, наклеивание ярлыков, преувеличение малозначительных ошибок, недоверие к предоставляемым объяснениям и оправданиям, непонимание того, что человек может быть искренним в своих заблуждениях и что он сам является жертвой навязанных со стороны ошибочных учений, — все это мало способствует установлению истины. К сожалению, все это можно нередко встретить в так называемой «антисвидетельской» литературе. Конечно, все это можно встретить и в литературе самих Свидетелей, только там эти приемы направлены против несогласных с организацией, против тех, кого Общество Сторожевой башни называет «отступниками». В таких случаях зло изгоняется злом, и мы имеем дело лишь с беспросветной ходьбой по замкнутому кругу. Насколько же лучше следовать оставленному совету:

Благословляйте гонителей ваших, благословляйте, а не проклинайте. Никому за зло не воздавайте злом, и то, что вы печетесь только о добром, пусть будет для всех очевидным [«делайте только доброе всем людям», СЖ ]. Со всеми людьми, насколько это зависит от вас, будьте в мире. Не мстите за себя, возлюбленные мои, но предоставьте всё гневу Божьему. Ибо написано: «Мое возмездие. Я воздам», — говорит Господь. И более того: «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его; поступая так, горящие угли соберешь ты ему на голову». Не дай злу победить тебя, но побеждай его добром[950].

Этими словами апостол верно передал учение Сына Бога:

Вы слышали сказанное: «Люби твоих ближних и ненавидь врагов». Я же говорю вам: любите ваших врагов и молитесь о тех, кто преследует вас, чтобы вам быть истинными сыновьями вашего Небесного Отца. Он ведь повелевает солнцу светить и злым, и добрым и посылает дождь как на праведных, так и на грешных. Если вы любите тех, кто любит вас, то какая вам за это награда? Не делают ли то же самое и сборщики податей? Если вы приветствуете только ваших братьев, то что в этом особенного? Не делают ли этого и язычники? Поэтому будьте совершенны, как совершенен ваш Небесный Отец [«пусть не будет предела вашей доброте, как доброте вашего небесного Отца нет предела», New English Bible ][951].

Некоторые люди из числа руководителей организации любят представить дело так, словно любое публично произнесенное критичное замечание в их адрес или любое опровержение их учений и устоев, является «преследованием». Если такой ход рассуждений признать верным, то, без сомнения, ввиду своей деятельности Свидетелей Иеговы необходимо считать одними из самых безжалостных «преследователей» других религий, так как Общество Сторожевой башни регулярно и неустанно публикует статьи, в которых выражается несогласие с другими группами и предпринимаются попытки показать ложность их учений. Если в новостях сообщают о проблемах в других церквях, Общество не медлит придавать таким сообщениям дальнейшую огласку. Поэтому Свидетели должны быть готовы к тому, что другие будут судить их по тем же меркам, по которым судят они[952]. Однако, видя, как их представляют в ложном свете, они считают себя вправе возносить хулу против всех, несогласных с их заявлениями.

Моя личная история общения с людьми, находившимися во главе организации Свидетелей, оказалась в конечном итоге неприятной. Я не мог поверить в то, что знакомые и в общем–то близкие мне люди, с которыми я сотрудничал на протяжении многих лет, с которыми откровенно делился своими убеждениями и вопросами на сотнях совместных заседаний, могли поступить так, как они поступили. Однако я могу со всей честностью сказать, что ни в прошлом, ни в настоящем я не питал и не питаю к ним никакого злобного чувства. В самом начале я испытал сильное потрясение, но впоследствии не позволял унылым настроениям и постоянному возвращению к прошлым событиям увлечь себя. Что и говорить, мои обстоятельства резко изменились, и почти в 60 лет мне пришлось начинать жизнь заново, однако я не считаю, что прошлое нанесло мне незаживающие раны и не вижу причин проникаться к себе жалостью. Я верю, что пережитый мною опыт в конечном итоге оказался полезным и принес мне благо, и я искренне надеюсь, что стал благодаря ему лучшим человеком. Более того, я могу сказать, что готов к спокойному и бесстрастному общению с любым из людей, стоящих у руля организации, любого из них я готов радушно принять у себя дома, предоставив жилье, еду и другие необходимые вещи. Если враждебность и существует, то не с моей стороны. Я даже склонен верить, что, по меньшей мере, некоторые из них питают ко мне схожие чувства, хотя они и не могут проявить их из–за позиции организации, к которой они принадлежат.

Рассуждая о той освободительной силе, что принесло христианство, один исследователь пишет:

Появилась новая свобода пред Богом , изгоняющая страх и ведущая к невероятной близости и непринужденности в его присутствии (Римл. 8:15–18; Гал. 4:17)… В результате этого служение Богу по своей природе стало довольно свободным (Римл. 1:9). Вместе с тем появляется и свобода перед другими людьми : свобода от страха людского осуждения и от своих попыток манипулировать ими. Не будет лишним упомянуть и о свободе излагать свои мысли, проявлять свои чувства, жить открытой жизнью и быть щедрым во взаимоотношениях с другими. Не секрет, что свободное служение другим, добровольное общение с ними в любви лежит в самом сердце этого понятия свободы (1 Кор. 9:19; 1 Фесс. 2:8)…

Итак, дарованная Богом свобода не только исправила для людей испорченные взаимоотношения с Создателем, не только восстановила их нарушенную солидарность друг с другом, улучшив общение между ними и с Всевышним, но и придало их жизни ту привлекательность, которая будет расширять и укреплять это молодое сообщество все дальше и дальше[953].

Несомненно, вопрос о том, как христианская свобода проявляется в сообществе с другими, заслуживает нашего самого внимательного рассмотрения. Обратимся для этого к следующей главе.

Собрание свободных людей

Говорите же и поступайте так, как те, кто будет судим по закону свободного народа

(Иакова 2:12).

Пробуждение было внезапным и болезненным. Некогда незыблемые основания их веры: обрядность и приносимое ею ощущение праведности, уважаемые в народе духовные вожди, структура власти, управлявшая их религиозной жизнью, все это было в одночасье разрушено. Оказалось, что они шли по неверному пути, а последствия ошибки могли быть катастрофическими. Потрясенные, они воскликнули: «Братья, что нам делать?»

Этот вопрос был задан в первом веке нашей эры, задан людьми, только что выслушавшими речь Петра. Апостол ясно показал, что вся религиозная система власти, по их мнению представлявшая Бога, на самом деле не только противилась истинному Божьему посланнику, но и приложила все усилия для его убийства. Петр призвал слушателей отречься от этой структуры управления, покаяться в соучастии совершённому злодеянию и креститься во имя невинно убитого[954].

Нам не довелось быть непосредственными участниками этого исторического события. Мы не были в близком общении с Мессией Бога, а в наше время нет религиозной системы, которая могла бы противостать ему так, как сделал это синедрион. Но несмотря на это, у всех нас есть возможность показать, что мы лично отвергаем предпринятые против него действия и полностью верим в него, как в данную Богом надежду на жизнь. Вслед за Петром и другими апостолами, выступавшими перед религиозными руководителями, мы можем сказать: «Послушание Богу для нас превыше послушания людям»[955]. Мы можем показать, что только Сын Бога является нашим главой, единственным руководителем нашей жизни. Вопрос только в том, как это сделать. Заданный в первом веке вопрос не потерял своей актуальности: «Братья, что нам делать?»