Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Братья, не будьте детьми по уму. Будьте несмышленыши для зла, но по уму — зрелые люди!
(1 Коринфянам 14:20, перевод В. Н. Кузнецовой).
Вся суть христианской вести состоит в том, чтобы помочь нам достичь духовной зрелости, стать взрослыми христианами, «зрелыми людьми, подобными Христу, достигнув такого же совершенства, что и Он»[863]. Павел написал христианам Эфеса (согласно переводу «Слово жизни»):
Мы уже не должны быть малыми детьми, сбиваемыми волнами и носимыми ветрами разных учений, хитростью обманщиков, вводящих людей в заблуждение. Говоря в любви истину, мы будем возрастать во всем, становясь такими же, как Христос, который является главой всего[864].
Детство — беззаботная пора. Спрос с ребенка небольшой, его возможности выбирать и настаивать на личных предпочтениях ограничены. Ответственность за него несут родители (или другие взрослые), они же устанавливают для него нормы поведения. Особенно в раннем детстве ребенок очень сильно зависит от них, боится потерять их внимание и заботу. При нормальном развитии взросление приводит к обретению большей независимости. Взрослому часто приходится выбирать один путь из множества возможных, однако вместе с тем он также должен нести ответственность за свои поступки. Взросление — процесс нелегкий, однако совершенно необходимый, так как инфантилизм, отсталость в развитии не позволили бы нам достигнуть успеха во взрослой жизни. Счастье, достижение благородных целей неразрывно связаны с тем, готовы ли мы нести ответственность за свои решения как зрелые личности. То, что иногда простительно ребенку, для взрослого может быть неизвинительно. Апостол Павел так говорит об этом:
Когда я был младенцем, то как младенец и говорил; на всё у меня был взгляд младенца, и, как младенец, я рассуждал. Но, став мужчиной, я расстался со своим младенчеством[865].
К тому, чтобы оставлять людей в незрелом состоянии, чтобы сдерживать их взросление, может стремиться лишь та система, которая желает осуществлять повышенный контроль над людьми и их мышлением. Такая структура в действительности не заинтересована в том, чтобы люди обретали бульшую независимость и уверенность в себе, чтобы они учились принимать собственные здравые решения. Павел говорит, что своим последователям Христос дал «дары в виде людей», но все они — апостолы, пророки, проповедники Евангелия, пастыри или учителя — служили не для того, чтобы оставлять собрание верующих в беспомощном младенческом состоянии, а как раз чтобы помочь каждому из христиан «вырастать», становиться подобными своему Главе, достигать в духовных вопросах «зрелости взрослого человека»[866]. Эти «дары в виде людей» не должны были ставить других в зависимость от своего служения и говорить (подобно тому, как Общество Сторожевой башни говорит сегодня): «Подумайте, где же вы научились всему, что сейчас знаете. Ведь это же мы вас всему научили!», а затем на этом основании накладывать на людей обязанность следовать за собой и внушать им чувство вины, если те уклонились от заданного курса. Напротив, вместе с апостолом, руководители должны были говорить:
В конце концов, что такое Аполлос? Что такое Павел? Всего лишь слуги, благодаря которым вы пришли к вере, и каждый исполнил то дело, которое ему поручил его Господин. Я посадил, Аполлос поливал, но вырастил Бог! Поэтому ничего не значит ни тот, кто сажает, ни тот, кто поливает. Значит лишь Бог, который взращивает[867]!
Эти христиане были лишь «слугами», которые «ничего не значат»! У истинного поклонника Бога мысль о подчинении других себе вызывает отвращение, так как он видит свою относительную незначительность, осознает собственные ограничения и решающее значение силы и мудрости Бога во всех делах[868]. Павел так пишет об этом:
Что у тебя есть свое, чего ты не получил от Бога? Если такого нет, то что же ты хвалишься подаренным?
Вы уже пресытились! Вы уже разбогатели и царствуете без нас!.. Мы безумны Христа ради, а вы благоразумны во Христе. Мы слабы, а вы сильны; вы в почете, а мы в бесчестии[869].
Любые знания, способности к пониманию и служению у конкретных христиан в собрании были Богом им «подарены». В свою очередь одаренные служители сами становились подобным же «даром» для других верующих — именно даром, а не гнетом. Чувство долга и признательности по справедливости должно быть направлено к Дарителю, а не к одаренному лицу. В связи с этим апостол говорит сохристианам:
И потому пусть никто не хвалится людьми, ибо всё ваше: будь то Павел, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или предстоящее — всё принадлежит вам; вы же принадлежите Христу, а Христос — Богу[870].
Итак, какие бы высокие «должности» в христианском собрании ни занимали отдельные люди, в сущности, все они принадлежали тем, кому были подарены. Сообщество верующих владело ими, а не наоборот. Они должны были служить братству, а не заставлять братство прислуживать им или требовать выполнения собственных указаний.
С КЕМ БЫТЬ ДОВЕРЧИВЫМИ?
Нельзя сказать, что Библия совсем не поощряет доверчивость и чувство зависимости от других. Но вопрос состоит в том, с кем быть доверчивыми. Призвав к себе маленького ребенка и поставив его перед своими учениками, Иисус сообщил ответ на этот вопрос:
Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном; и кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает; а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской… Ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит[871].
Заметьте, что вера и детская доверчивость должны быть обращены не к людям или религиозным структурам, но к Христу — «верующих в Меня». А вера в него является также верой в Отца, от которого мы принимаем усыновление. В Писании не найти призывов верить в людей. Действительно, иногда при обращении к другим апостолы использовали такие слова и выражения, как «дети», «дети малые», «дети мои» или сравнивали отношения, существовавшие между ними и другими христианами, с отношениями между родителями и детьми. Однако контекст показывает, что это происходило либо потому, что апостол был первым, кто поделился с человеком жизнедающей благой вестью (как, например, Павел, проповедовавший жителям Коринфа, Галатии и Фессалоник), либо по причине разницы в возрасте и опыте служения (как, например, в случае с апостолом Иоанном)[872]. Они проявляли отеческую заботу , а не авторитарность и властность. Они не вкладывали в эти слова ничего, кроме этого узкого, частного значения и поэтому их нельзя было считать нарушителями указания Христа: «И отцом своим не называйте никого на земле, потому что один у вас Отец — небесный»[873]. Наше доверие к людям, которые осуществляют (или утверждают, что осуществляют) духовное служение, не должно быть абсолютным, оно всегда зависит от того, насколько верно они отражают волю и мудрость нашего небесного Жизнедателя. Если наше уважение к таким людям достигло степени религиозной веры, то мы зашли слишком далеко.
Мы не должны попасться и на другую уловку, при помощи которой посягнуть на нашу личную христианскую ответственность и установить над нами духовное «опекунство» могли бы, называя себя — якобы, ввиду предостережения Христа — не духовным Отцом, но претендуя на роль духовной «Матери». Но такие рассуждения не должны вводить нас в заблуждение. Отец дает детям жизнь через мать — значит, ее также нужно считать источником жизни. Тем не менее, ни одной человеческой организации таких полномочий Богом дано не было. Сын Бога является единственным Посредником между Всевышним и людьми, только он есть «путь и истина, и жизнь», ведь никто не может придти к Отцу иначе, как только через него[874]. Если организация утверждает, что для обретения вечной жизни необходимо признавать и ее, то она тем самым игнорирует важную библейскую истину и посягает на роль Христа.
В отсутствие отца источником руководства для детей может стать мать (которая при этом в семье будет занимать главенствующее положение). Мы уже видели (в главе 4), что, что, говоря о существовании «матери» небесной (и называя ее «Божьей вселенской организацией»), Общество Сторожевой башни претендует на то, чтобы быть для этой «матери» «земным каналом», посредством которого от нее к «детям» якобы передаются указания и пища. На деле заявления, касающиеся «небесной матери», а также принадлежащие ей почтение и уважение, переносятся на земную организацию, которая таким образом становится для детей суррогатным родителем[875].
Я помню, как во время тревожных событий в международном главном управлении в 1980 году мой знакомый поговорил по телефону с районным надзирателем, служащим на среднем западе США и выразил свою обеспокоенность по поводу принятых организацией мер. В ответ разъездной надзиратель сказал: «Ну, знаешь, мама может быть права, мама может ошибаться. Но мама есть мама ». Для него «мамой» была организация с главным управлением в Бруклине, а не какая–нибудь небесная структура. И таков склад ума у большинства Свидетелей Иеговы. С целью укрепления власти похожая позиция защищается и в некоторых других религиях. Но подлинному христианскому учению такие взгляды чужды. Они в значительной степени лишают силы истину о том, что Бог, разговаривавший различным образом (в том числе через ангельских вестников из духовной сферы) с людьми в прошлом, теперь говорит с нами через Сына, оказывая руководство через него и через свой святой Дух[876]. Нигде Писание не призывает нас за просвещением обращаться к «небесной организации» и ее «земному каналу», напротив, помощь в понимании и применении Божьей вести следует искать у небесного Отца и его Сына[877].
В древние времена для детей часто приглашали «воспитателей», которые наставляли детей, провожали их в школу и обратно (не являясь при этом их учителями)[878]. Используя понятие «воспитателя» в качестве наглядного примера, Павел пишет:
До пришествия веры мы были заключены под стражу закона, в ожидании веры, которой надлежало открыться. Таким образом, Закон стал нашим воспитателем, ведущим к Христу, чтобы мы могли быть объявлены праведными благодаря вере. Но теперь, с пришествием веры, мы больше не подчиняемся воспитателю . Ибо все вы сыновья Бога через веру в Христа Иисуса[879].
Если мы подчиняемся какой–либо земной структуре и ее законам, позволяем им оказывать определяющее влияние на наше поклонение и поведение пред Богом, то мы словно пытаемся повернуть время вспять, создаем иллюзию, будто мы живем в эпоху, предшествующую приходу Христа. Тем самым мы фактически сводим на нет силу искупительной жертвы Спасителя, отказываемся от свободы, которую он нам подарил. Мы как будто снова возвращаемся к младенчеству, к положению раба, по описанию апостола:
Говорю же, что пока наследник остаётся младенцем, он ничем не отличается от раба, хотя и господин всего, но находится под присмотром опекунов и управляющих до дня, назначенного отцом. Так и мы, когда были младенцами, находились в рабстве принципов этого мира. Но когда истекло время, Бог послал своего Сына, который родился от женщины и оказался под законом, чтобы выкупить находящихся под законом, дабы мы, в свою очередь, получили усыновление[880].
Основав свою церковь на апостолах, Иисус не сказал, что она должна стать для нас направляющей и руководящей силой, ведь «каждому мужчине глава» не собрание, и даже не его пастыри, а Христос[881]. Это означает, что в качестве назначенного Богом источника руководства в нашей жизни мы признаем Христа, что наставления при принятии решений мы ищем у него, посредством святого Духа. Поэтому призывы проявлять внутри христианской семьи уважение, доверие или покорность к тем или иным служителям всегда нужно воспринимать в этом относительном смысле, а не абсолютном. Если мы признаем своим главой Христа, то мы должны тщательно взвешивать правомочность всех советов и указаний, которые мы слышим от других людей: не вступают ли они в противоречие с Его словом, учением, и образом жизни. Опрометчивое и беспрекословное подчинение другим людям — не только признак незрелости и безрассудства, оно может также быть опасным, так как отражало бы наше легкомысленное отношение к главенству Христа[882]. Слепое повиновение религиозным вождям ни в коей мере не тождественно вере в Христа, не свидетельствует оно и о глубокой преданности или уважении к его царственному положению. Признание главенства Господа несет с собой обязанность распознавать, какое руководство действительно исходит от Него, а какое нет. Эта ответственность лежит на каждом из нас лично: мы не можем передать ее кому–либо другому[883].
Слово Бога содержит в себе ясный призыв к свободе. Почему же тогда так много людей не спешат или не могут обрести ее?
БОЯЗНЬ СВОБОДЫ
Страх — это наказание в себе самом, и мучаются им те, кто не проникся до конца любовью
(1 Иоанна 4:18, перевод под ред. Кулакова).
Как уже отмечалось, христианская свобода — это не просто пассивная свобода от чего–либо (возможность с чем–то не соглашаться, что–либо не делать) — это свобода активная, свобода верить , делать , быть .
Сколь бы странным это ни казалось, многих такая активная свобода (или даже ее перспектива) пугает, настораживает. Ведь ее обретение приносит с собой необходимость рассуждать самостоятельно, руководствоваться своим умом и сердцем, принимать собственные решения, а также готовность нести за эти решения ответственность. Именно по этой причине огромное число людей от свободы убегает . И зачастую их бегство от свободы приводит их в структуры, которые, посягая на роль, принадлежащую исключительно личной человеческой совести, с удовольствием подскажут им, какое принять решение и какой избрать жизненный путь. Тоталитарные формы правления набрали такой размах после Первой Мировой войны именно потому, что люди с готовностью и по своей воле променяли свою свободу на подчинение. Об авторитарных системах и их огромной власти над человеческими массами германский социолог Эрих Фромм написал:
Сущность этих новых систем, практически полностью определяющих и общественную, и личную жизнь человека, состоит в подчинении всех совершенно бесконтрольной власти небольшой кучки людей.… Миллионы людей отказались от своей свободы с таким же пылом, с каким их отцы боролись за нее[884].
О том, насколько сильна склонность человека избавляться от своей свободы и о лежащей в основе этого причине в другом источнике говорится:
Трудность принятия ответственности за свое поведение заключается в том, что мы хотели бы избежать неприятностей, возникающих как следствие этого поведения… И так всегда: если мы ищем способа избежать ответственности за свое поведение, то норовим передать эту ответственность другому человеку, организации, обществу. Но получается так, что мы при этом отдаем и свою силу, и не так уж важно кому — «судьбе», «обществу», правительству, корпорации или начальнику… Стремясь избежать тягот ответственности, миллионы и даже миллиарды людей ежедневно бегут от свободы[885].
В религиозной сфере (как и в других областях жизни) многие предпочитают, чтобы другие люди думали за них, выбирали за них, принимали за них решения. Несомненно, они проявляют заметно большее желание контролировать ситуацию, когда дело касается материального; духовные и этические вопросы, судя по всему, не столь важны. Их вера родилась не внутри их самих, а была позаимствована извне. Они верят, потому что верят другие и потому что они слышат безапелляционные высказывания религиозных вождей о собственной правоте. Принадлежность к организации, членство в ней, придают им чувство уверенности и безопасности. От необходимости решать нравственные вопросы они убегают, подчиняясь системе, которая берет на себя ответственность направлять их жизни, выполняет для них функцию совести. Однажды апостол отметил, что некоторые из галатийских христиан «хотели быть в повиновении закону»[886]. То же верно и сегодня: многие сами желают , чтобы другие им все растолковали и изложили в качестве ясно определенных правил, освободив их от ответственности принимать собственное решение. Используя выражение автора книги Евреям, они все еще остаются незрелыми «младенцами»[887].
Одна из основных истин бытия состоит в том, что наша жизнь — вещь непростая. Честное рассмотрение проблем и стремление разрешить их несет с собой немало переживаний и смятения. Ни один человек не может избежать в своей жизни тех или иных сложностей, а сопутствующие им эмоциональные страдания могут быть страшнее боли физической. Человек стремится избавиться от этих страданий всеми доступными ему способами, в том числе отказываясь посмотреть правде в глаза и делая вид, что никакой проблемы не существует. Опытные психотерапевты понимают, что человеческая склонность игнорировать проблемы, мало того что повсеместно распространена, но еще и довольно опасна. В процитированной выше книге отмечается следующее:
Привычка уклоняться от проблем и сопутствующего им эмоционального страдания лежит в основе всех психических заболеваний человека. Поскольку большинство из нас в большей или меньшей степени подвержены этой привычке, постольку почти все мы психически больны, то есть в большей или меньшей степени нам недостает душевного здоровья. Некоторые люди предпочитают совершенно экстраординарные меры, лишь бы избежать проблем и вызываемых ими страданий. Пытаясь избавиться от проблем, они уходят далеко от простых и ясных решений, выстраивают свой собственный необычайно замысловатый фантастический мир и живут в нем, иногда полностью игнорируя реальность. Изящно и кратко об этом сказал Карл Юнг: «Всякий невроз — это замещение законного страдания»[888].
«Пища» для ума, предоставляемая организацией Сторожевой башни, не только поощряет приверженцев движения отказаться от личной ответственности в пользу религиозной системы и ее руководителей. Как было показано, она также поддерживает в людях иллюзорный взгляд на жизнь, призывая верить (вне зависимости от того, сколько доказательств может быть предоставлено в пользу обратного), что Свидетели Иеговы живут в идеальном духовном окружении, в котором почти нет проблем, и что «все будет хорошо, стоит лишь тесно сотрудничать с организацией». Многие, возможно, даже большинство, предпочитают верить в этот миф. Так проще. Однако в итоге на место «законного страдания», которого люди хотели избежать, приходят проблемы более серьезные. Ибо иллюзию можно поддерживать только путем постоянного желания верить неправде, непрерывной зависимости от внушения, безустанного выполнения определенных действий, превратившихся в «ритуал» по облегчению совести, которая неизбежно тяготится невозможностью выполнить все требования организации. Мысли всегда должны быть под контролем (в данном случае, в путах), как и личные качества сострадания, восприимчивости и открытости. При этом урон человека за долгие годы жизни намного превышает ту боль и те трудности, которые бы человеку потребовалось пережить при реалистичной оценке ситуации и для решения проблемы.
В 1985 году я получил письмо от человека, жившего в штате Нью–Йорк. Он написал:
Я был «в истине» на протяжении сорока восьми лет и служил от всего сердца. Как и большинство Свидетелей нашего возраста, я пережил различные унижения и тюремное заключение. Понимать сегодня, что организация, которую ты полюбил, и не думает питать к тебе ответных чувств, слишком больно. Но еще хуже то, что хотя в последнее время я и знал об этом, я все же держал свои догадки при себе. Я склонен думать, что страх поступать по совести умалил меня как человека, украл у меня те хорошие качества, которые были у меня до моего прихода в «истину». Мне кажется, что по этой причине я потерял самоуважение. По крайней мере ваша книга помогла мне это осознать. Как же ясно Иоанн говорил нам, что страх подавляет, и что боящийся не может проявлять совершенную любовь (1 Иоанна 4:18).
Я думаю, что его слова в большей или меньшей мере правдивы в отношении каждого из нас. Все мы были «умалены » в той или иной степени: иногда забывали о данном Богом рассудке, ограничивали свои проявления любви, сочувствия и милости, воздерживались от того, чтобы говорить правду, невзирая на обстоятельства. Конечно, не все находятся под одинаковым влиянием. Некоторым удается сохранить верность себе в большей мере, чем другим, они научились противостоять попыткам других втиснуть их в жесткий шаблон. Но даже в этих случаях у меня нет сомнения, что, потерю испытывают все и, по выражению из вышеприведенного письма, у всех «украли хорошие качества», не позволили нам отражать личность Христа в еще более полной мере. Говоря словами апостола, на людях все еще остается «покрывало», только теперь уже оно соткано не из распоряжений Моиисеева закона, а из новых правил и нового «записанного свода законов». Покрывало «лежит на сердцах» людей, ограничивая их понимание и размывая величественную картину, описывающую новое состояние людей перед Богом, ставшее возможным благодаря его Сыну[889]. Страх открыть глаза и постигнуть полное значение новых взаимоотношений с Богом через Христа ограничивает их «свободу речи», заставляет их скрывать и прятать свои подлинные чувства, маскировать слова — вместо того, чтобы демонстрировать открытость, прямоту и искренность, характерные для христианской свободы. Апостол возглашает:
Господь — это Дух, и всюду, где обитает Дух Господа, — там свобода! И мы все с открытыми лицами без искажений отражаем сияние славы Господа и изменяемся, всё более уподобляясь Ему. Его слава в нас все возрастает, ведь она исходит от самого Господа, а Он есть Дух[890]!
Некоторые из самых серьезных потерь, связанные с подчинением организации, накапливаются постепенно, суммируются на протяжении многих лет. Однако иногда урон от того, что человек не думал своей головой, а позволил другим принимать за себя решения, более очевиден.
Я знаком с женщиной с востока США, муж которой вырос в семье, находившейся среди самых ранних приверженцев движения Сторожевой башни в своей местности. Он стал «надзирателем собрания» и был «столпом» в сообществе Свидетелей. Дожив до средних лет, он внезапно скончался. Полагаясь на заверения Общества о близости конца, при жизни он не позволял материальным вопросам отнимать у себя много внимания. Он не оставил после себя практически никаких сбережений, так что его жена, которой теперь было за пятьдесят, была вынуждена искать работу, чтобы хоть как–то прожить. Она нашла работу в доме для престарелых. По долгу службы от нее требовалось носить форменную одежду, и, так как она не успевала попасть домой после работы до начала некоторых встреч в Зале Царства, она приходила в этой форменной одежде на встречи собрания. По какой–то причине, когда она поднимала руку, чтобы сделать комментарий на встрече, оратор постоянно «не замечал» ее. Когда она спросила, в чем причина такого отношения, старейшины ответили ей, что она носит форменную одежду, и что на собрании это «неуместно». Казалось, что на долгие годы служения (ее и ее мужа), а также на трудности, с которыми она сталкивалась как вдова, никто не обращал внимания.
Недавно я разговаривал по телефону с человеком, у которого в юности были очень хорошие успехи в школе. Однако, отказавшись от бесплатного обучения в университете, по окончании школы он стал пионером, а потом был приглашен служить в главное управление в Бруклине. Впоследствии он стал районным, а потом и областным надзирателем. Затем он женился, со временем у них с женой родились дети. Он нашел работу в крупной компании и так зарабатывал себе на жизнь. Однако недавно компания провела реструктуризацию в управлении, и появилась опасность, что его рабочее место сократят, особенно из–за того, что в свои пятьдесят с лишним лет у него не было никакого образования, наличие которого в его сфере деятельности стало стандатрным требованием. По его словам, он явно чувствует все последствия того, что в прошлом слепо доверял религиозной структуре и поддавался ее давлению, отказываясь даже подумать о чем–либо ином, кроме как о том, к чему она призывала его.
Я вспоминаю об одном наблюдении, которым со мной поделился Кен Пульцифер. Я тогда был членом Руководящего совета, Кен же являлся одним из работников главного управления, а до этого служил разъездным надзирателем. Однажды он пришел ко мне в кабинет и спросил, не найдется ли у меня времени поговорить. Его беспокоил вопрос о молодежи в организации. По сути он сказал следующее: «Мы призываем молодежь сразу же после школы становиться пионерами или подавать заявление в Вефиль. Многие так и поступают. Позднее они женятся или выходят замуж, заводят детей. В связи с этим они прекращают пионерское служение или уезжают из Вефиля. Теперь им нужно зарабатывать деньги, но так как на хорошо оплачиваемую работу их никто не возьмет, им приходится работать, где придется. Нужно платить за то и за это, в том числе оплачивать медицинские расходы. Трудности, с которыми они сталкиваются, оказывают давление на их еще неокрепший брак. Иногда браки не выдерживают и распадаются». Он хотел донести до меня, что мы совершаем ошибку, когда не даем молодым людям возможности по–настоящему подготовиться к жизни в современном мире. Я мог с ним только согласиться, но у меня не было никакой реалистичной надежды на то, что организация изменит свой подход к этому вопросу.
В 1971 году мы с женой и еще несколькими людьми совершили поездку по странам Востока (связанную с выступлениями на конгрессах Общества Сторожевой башни). В одной группе с нами была очень привлекательная женщина, с которой мы познакомились за несколько лет до того. Я заметил, что теперь она очень сильно хромает и спросил у одного из друзей, в чем же была проблема. Оказалось, что у нее было заболевание, сказывающееся на тазобедренной кости. Я поинтересовался, нельзя ли как–то вылечить этот недуг, и мой друг ответил, что, да, можно, и что доктора хотели провести операцию, но женщина отказалась. На мой вопрос, почему, он ответил: «Ну, знаешь, скоро ведь 1975 год». Одна ее нога уже была заметно короче другой. Тысяча девятьсот семьдесят пятый год пришел и ушел, а ее болезнь осталась — только вот оперировать было уже поздно.
Это лишь несколько из тысяч подобных случаев. Хотя в настоящее время организация не называет даты «окончательного решения» всех проблем человечества, постоянное напоминание о том, что «мы находимся на пороге нового мира» создает у Свидетелей Иеговы искаженный взгляд на реальность и не может не повлиять на их отношение к текущим трудностям. Можно привести массу примеров того, как человек закрывает глаза на действительность из–за того, что находится под властью иллюзий. Обычно мы с негодованием относимся к тем, кто склоняет малообеспеченных людей вкладывать свои средства в предприятия, основанные исключительно на спекулятивных сделках и часто заканчивающиеся полным финансовым крахом. Но есть вещи еще более важные, более ценные и, несомненно, более невосполнимые, нежели деньги. «Средством денежного обращения», «валютой» жизни является наше время: часы, дни, месяцы, годы. Эти ресурсы очень ограничены для каждого из нас. Например, даже если мы доживем до 80 лет, нужно понимать, что в момент рождения наши «сбережения» составляют около 30 000 дней. К сорока годам половина из этой «суммы» будет уже потрачена; к 50 годам у нас на счету останется лишь 11 000 дней, к 60 — около 7000. После этого наш «банковский» счет будет таять на глазах. Много столетий назад псалмопевец сказал:
Наши годы кончаются, словно вздох. Дней дано нам — семьдесят лет, наиболее сильным — восемьдесят. Переполненные страданием, быстро наши жизни проходят, и мы улетаем [«дни лет наших… — быстро мелькают они, и умираем мы», перевод Д. Йосифона ]… Научи нас, за наши короткие дни, сделать мудрыми наши сердца[891].
Ввиду такой ценности времени, как вообще мы можем считать себя вправе указывать другим, как распоряжаться своим «достоянием»? Кто поставил нас управляющими над их «имуществом»? Извлекая пользу из божественной мудрости, содержащейся в Библии, мы можем ободрять с её помощью и других, мы даже можем давать другим людям советы о том, что мы сами считаем здравым, а что бессмысленным «инвестированием»[892]. Но такое ободрение сильно отличается от настойчивых призывов заниматься теми и только теми делами, которые мы сами считаем правильными, подразумевая, что несогласные с нами поступают неблагоразумно.
Если использовать тот же наглядный пример и дальше, можно понять, что мы никогда не должны позволять другим людям — даже если мы уважаем их за их опыт, проницательность и мудрость — контролировать наше время, диктовать нам, как распорядиться ограниченными жизненными ресурсами. Возможно, в прошлом мы допускали такую ошибку, неразумно распоряжались имевшимися у нас средствами, и сейчас нам трудно признаться себе в этом. Очень больно сказать себе, что годы, возможно даже десятилетия были потрачены для преследования иллюзорных целей. Размышление об этом иногда настолько болезненно и неприятно, что мы даже можем отказаться рассматривать такую возможность, пренебречь фактами и вести себя так, будто ничего не изменилось. Но мы не можем позволить себе и дальше относить деньги в банк после того, как он обанкротился.
Опять–таки, боязнь свободы оказывает на некоторых людей парализующее влияние, и перспектива остаться без организации лишает их всяких сил. Психотерапевт, слова которого приводились ранее в этой главе, дает такой ответ на вопрос, почему некоторые предпочитают оставаться несвободными:
Одной из коренных причин этого «чувства бессилия» у большинства пациентов является определенное желание избежать (частично или полностью) тягот свободы, а значит, и определенная неспособность (частичная или полная) взять на себя ответственность за свои проблемы и свою жизнь. Они чувствуют бессилие, потому что и на самом деле отдали свою власть, свою силу. Рано или поздно, если им суждено излечиться, они должны понять, что вся жизнь взрослого человека — это последовательность личных выборов, личных решений. Если они способны полностью принять это, — они становятся свободными людьми. В той же мере, в какой они не принимают этого, они всегда будут чувствовать себя жертвами[893].
Дата: 2016-10-02, просмотров: 219.