На каждом новом этап европейского строительства Франция и Германия играли главенствующие роли. Генерал де Голль и канцлер Аденауэр поняли, что без примирения между Францией и Германией строительство европейского здания будет невозможным. В 1958 г. бывший руководитель Свободной Франции принимает у себя западногерманского канцлера, основателя Федеративной Республики, и затем наносит ответный визит в Германию. Эти совместные усилия приводят к франко-германскому сближению, и. .23 января 1963 г. был подписан Елисейский договор. Программой совместных мероприятий предусматриваются ежегодное проведение франко-германских встреч на высшем уровне, ежеквартальные встречи министров иностранных дел и регулярные консультации ответственных должностных лиц по вопросам обороны, образования и молодежной политики. Вскоре было учреждено Франко-германское бюро по вопросам молодежи. Это позволило десяткам тысяч юношей и девушек из обеих стран проводить совместные встречи, вместе учиться и работать.

В итоге тесных связей между сменявшими друг друга высшими руководителями обеих стран тридцатилетний период привилегированных отношений принес еще более ощутимые результаты. Сегодня стали привычными франко германские встречи на высшем уровне, а также контакты для выработки единой позиции и совместной подготовки предложений в области европейского строительства, что привело к расширению связей меж всеми эшелонами власти обеих стран, поднимал двусторонние отношения на уникальный в мировой практике уровень взаимодействия.

В ведении двусторонних комиссий находятся практически все области государственной деятельности, Так, в состав Валютного комитета входят председатель Бундесбанка, управляющий “Банк де Франс” и оба министра финансов. двусторонняя комиссия по вопросам обороны обрела конкретные очертания с созданием в 1987 г. франко-германской бригады прообраза европейских вооруженных сил - Европейского корпуса, сформированного в 1993 г. и дополненного силами Бельгии, Люксембурга и Испании. В Страсбурге с 1992 г. действует канал франко телевещания “Арте” транслирующий совместные программы в области культуры для телезрителей Франции и Германии, а также Бельгии, Австрии и других европейских стран.

После скандала в Ницце где между Францией и Германией произошел разлад из-за распределения голосов в Совете ЕС, в 2001 году были учреждены так называемые "Блесхаймские консультации", в рамках которых Франция и Германия регулярно на высшем уровне обмениваются мнениями о целях европейской политики. Это была своего рода мера по укреплению взаимного доверия, поскольку шок от спора в Ницце оставил глубокий след с обеих сторон. Саммит, призванный подготовить институциональную систему к расширению ЕС на Восток, закончился тогда полным провалом.

Эффект от нового "блейсхамского" доверия оказался, правда, скорее обратным: германо-французское сближение стало в последние годы вызывать растущее недовольство в других странах Евросоюза - и небезосновательно. Начиная с 2001 года участились германо-французские договоренности, которые отвечали интересам и Германии и Франции, но отнюдь не всегда - интересам всего Союза. В качестве примера можно было бы привести германо-французский компромисс по аграрным вопросам, достигнутый в Брюсселе в октябре 2002 года и согласованный обеими странами закулисно, без консультаций с европейскими партнерами. Так мотор превратился в "локомотив без вагонов", другие страны ЕС - особенно малые - почувствовали, что ими пренебрегают.

В то же время именно Германия и Франция систематически нарушали правила Пакта стабильности, упрекая при этом другие (восточноевропейские страны) страны ЕС, например, в том, что их налоговая политика некорректна. Претензия на европейское лидерство и при этом нарушение правил многие европейские партнеры стали выражать в этой связи недоумение. Их чаша терпения переполнилась, когда Франция и Германия выступили против линии США в иракском кризисе, ожидая при этом, что другие последуют за ними, и, претендуя на то, чтобы выражать мнение всей Европы. Ценой этой эскапады стал самый, наверное, глубокий раскол в истории Евросоюза. И здесь не стоит утверждать, что германо-французская позиция в отношении войны в Ираке по сути своей была неправильной. Германия и Франция противопоставили себя Соединенным Штатам и большинству партнеров по ЕС - так Европейский Союз работать не мог / 45/.

Тот факт, что в столь запутанной ситуации уже не было возможности направить германо-французскую энергию на успешное завершение проекта Европейской Конституции, стало, наверное, одним из самых ее трагичных последствий, дело не только в том, что сам текст Конституции в некоторых аспектах не оправдал ожиданий; когда в 2004 году главы государств и правительств торжественно принимали его в Риме, значимость и символика этого текста уже померкли под грозовыми тучами европейского раскола по вопросу войны в Ираке, он стал казаться пресным и бледным, пока, наконец, в 2005 году не был отвергнут французами - именно французами.

Существует также ряд германо-французских трений. Отношения между Францией и Германией, как бы хороши они ни были на техническом и практическом уровне сотрудничества, осложнены, тем, что классический билатерализм в ЕС уже изжил себя.

Намного более крупная проблема состоит в том, что Германия и Франция в последние годы не предпринимали заметных усилий по формированию большой, современной политической Европы. Одной из уже почти мифических упущенных возможностей была знаменитая декларация Шойбле - Ламерса 1994 года, на которую Франция не дала ответа. В ней Германия предлагала Франции совершить интеграционный скачок еще до расширения ЕС на север, которое тогда предстояло. Но и последующие возможности: Амстердамский договор 1997 года, а также тандемное председательство Германии (1999) и Франции (2000) в Совете ЕС - два года, в течение которых можно было бы смело закладывать институциональные и финансовые предпосылки для расширения ЕС на Восток - остались в основном неиспользованными. На речь Иошки Фишера, произнесенную в мае 2000 года в Берлинском университете им. Гумбольдта, французская сторона также не ответила Франция снова была занята президентской предвыборной кампанией. В Конституционном Конвенте немцы и французы не проявляли должной активности, а когда они в конце 2002 года спохватились, было уже поздно: Европа уже раскололась по вопросу войны в Ираке, и доверие к германо-французскому тандему сильно подорвалось. У этой неудачи две причины - немецкая и французская. Немецкая состоит в постепенном отходе Германии от традиционных линий европейской политики, который наблюдается в последние годы. Речь идет, в основном, о трех элементах: декомиссионизация германской политики в рамках ЕС, ее национализация и снижение евроатлантической динамики (которую теперь пытается вновь оживить Федеральный канцлер Меркель). Германия редко была столь враждебно настроенной по отношению к Комиссии как при канцлере Герхарде Шрёдере. В то же время Берлин отошел от прежних опор своей европейской политики, прежде всего от Европарламента, усилив ориентацию на Совет ЕС. Это можно было бы также охарактеризовать как "офранцузивание" германской политики в отношении Европы, поскольку Германия впервые стала столь явно подчеркивать свои национальные интересы в Европе - например, завязав острую дискуссию о своем чистом вкладе в финансирование ЕС, или выступив за предоставление Германии места в Совете Безопасности ООН, убеждал при этом европейских партнеров том, что оно станет, собственно говоря, европейским местом. На деле же Германия своими действиями побила немало посуды в европейской лавке политики. декомиссионизация привела к отчуждению в отношениях с малыми государствами - членами, которые традиционно делали ставку на наднациональные структуры ЕС. А германские эскапады, направленные против США, затронули жизненный нерв Евросоюза - Германия ведь всегда была гарантом того, что европейская интеграция и трансатлантическое сотрудничество являются двумя сторонами одной медали.

Французские причины разлада в работе германо-французского тандема связаны с позицией Франции в двух принципиальных европейских политических дискуссиях: о Конституции и о расширении ЕС на Восток. В обоих случаях маргинализация Франции была в основном обусловлена политикой самого Парижа. Во-первых, французы в течение многих лет сопротивлялись расширению на Восток. Во-вторых, именно Франция заблокировала Конституцию. Может быть, причины французского "нет" были многогранны и мало связаны с Конституционным договором как таковым, и все же провал референдума и последующая позиция Франции по этому вопросу были восприняты другими европейцами уже как упрямое нежелание считаться с реалиями нынешнего, расширенного, большого Евросоюза. Нынешний ЕС - это уже не продолжение французских амбиций, каким он, несомненно, был в первые десятилетия существования сообщества. Ни в одной другой стране сокращение удельного веса и влияния всех стран ЕС после его расширения на Восток не были бы столь болезненно, как во Франции: Франция, обидевшись, удалилась в угол. В ближайшие месяцы мы увидим, сможет ли Германия, используя динамику своего председательства в Совете ЕС, выманить Францию из этого "политического угла", и удастся ли вообще Евросоюзу совершить переход у современной, большой Европе ХХI века в период между германским и французским председательством в Совете ЕС. Председательство Германии в ЕС дало импульс к изменению и оживлению германо-французского партнерства, открыло новую общую перспективу по двум центральным темам германского председательства: на весеннем саммите 2007 года это было решено, во-первых европейская энергетическая политика, которую следует рассматривать на фоне нового определения отношений между ЕС и Россией; второй ключевой темой будет Европейская Конституция. И в том, и в другом случае остальные страны ЕС будут внимательно наблюдать за поведением обоих "великанов" будут ли они снова тайно сговариваться между собой или встанут на общеевропейские позиции.

Не менее тонкой и важной является тема германо-французских подходов к Конституции. Известны предложения Н. Саркози о "малом договоре", с помощью которого можно было бы без нового референдума "спасти" основные разделы Конституционного договора (например, отказ от ротации Совета, введение поста Европейского министра иностранных дел, правосубъектность ЕС). Необходимо принимать во внимание то обстоятельство, что ситуация вокруг Европейской Конституции очень сложна и запутана, и что кроме Франции есть и другие проблемные государства - например, Великобритания и Польша. Тем не менее, решение, найденное во Франции, может стать первым шагом к тому, чтобы разрубить этот гордиев узел. При этом речь не может идти ни о каком германо-французском "аккорде" без участия остальных или об эксклюзивной германо-французской договоренности, состоящей в том - как того опасаются, например, итальянцы или испанцы, уже ратифицировавшие документ, что Германия и Франция для формы согласуют несколько минимальных пунктов по углублению интеграции, чтобы сохранить немного конституционной символики, и в то же время фактически оставят институциональную систему ЕС в подвешенном состоянии, так что активное раскрытие Европы - например, в направлении Балкан - будет по-прежнему невозможным. другие боятся остаться в проигрыше в ситуации, когда без Германии и Франции или против них в ЕС - как и прежде - ничего сделать не возможно. Но другие уже не хотят безропотно следовать за лидерами.

Шести месяцев германского председательства не хватит для того, чтобы завершить возможные конструктивные германо-французские стратегии - ни в плане принятия Европейской Конституции, ни в плане реализации геостратегических концепций в "бермудском треугольнике", состоящем из энергетической политики, политики расширения ЕС и политики соседства. В то же время германское председательство вполне может послужить трамплином для Франции - особенно в вопросе принятия Конституции. Германия может лишь наметить здесь пути к решению проблем. У Франции же появится возможность, переступив через собственное "нет", внести свежую струю в конституционную дискуссию. Решающее значение здесь имеет то, с каким настроем Франция подойдет к своему председательству в ЕС во второй половине 2008 года: робко или сдержанно? Или же с тем же воодушевлением, с каким Франсуа Миттеран в 1984 году на саммите ЕС в

Фонтенбло вывел Европу из кризиса? 1982 год был решающим для европейской политики Франции и ее позиций в Европе. Вопрос стоял так: либо модернизация экономики с помощью политики "сильного франка" и сохранение позиций в Европейской валютной системе и в Европе, либо выход из ЕЭС и политика, которую некоторые эксперты пикантно называли "социализмом в отдельно взятой стране". Франция тогда выбрала Европу, открытость и модернизацию, обеспечив тем самым Европе десятилетие бурного развития. 2008 год, когда наряду с вопросом институциональной реформы, будут решаться важнейшие финансовые вопросы ЕС, снова может стать таким решающим годом, чтобы ЕС затем, после 2009 года, вступил в новое, динамичное европейское десятилетие с новой, более компактной Комиссией, новым Парламентом, новыми правилами и новыми финансами.