Страны Европейского Союза - Франция и Германия твердо привержены сбалансированному и устойчивому социальному и экономическому прогрессу.

Получившее развитие в ФРГ социальное рыночное хозяйство (Soziale Markwirtschaft) - это наиболее успешная в истории второй половины ХХ века и до сих пор сохраняющая свою теоретическую привлекательность концепция и специфический тип социально-экономической системы, в которой в органическом единстве удалось совместить эффективный конкурентный рынок с благоприятным предпринимательским климатом и принципы социальной справедливости. Данная концепция и в настоящее время остается официальной доктриной в ФРГ и лежит в основе экономической системы, которая внедрилась в общественное сознание как разновидность теории "народного капитализма".

Особенностью социального рыночного хозяйства является то, что эта либеральная в своей основе система предполагает сильную государственную политику, которая, в частности, активно участвует в его становлении. для Германии во все времена ее развития была характерна несоизмеримо большая роль государства в экономике, чем в США или Великобритании.

За почти шестидесятилетний период осуществления принципов социального рыночного хозяйства экономика ФРГ пять раз переживала спад:

1966-1967 гг. - первый циклический кризис перепроизводства и одно временно структурный кризис, который поразил ряд традиционных отраслей западногерманской экономики;

1973-1975 гг. - период мирового кризиса, а для ФРГ валютных потрясений, высоких темпов инфляции и феномены стагфляции (сочетание инфляции и спада). Циклический спад экономики усугублялся мировым энергетическим кризисом и структурным кризисом ряда отраслей хозяйства в большинстве развитых и многих развивающихся странах;

1980-1982 гг. - переплетение циклического перенакопления капитала с долгосрочными факторами ухудшения условий производства. В этот период было отмечено ухудшение позиций ФРГ на мировом рынке: обострение конкуренции, повышение курса немецкой марки, снижение конкурентоспособности западногерманских товаров и доли наукоемких товаров в экспорте. Все эти обстоятельства способствовали глубоким изменениям в концепции и практике государственного регулирования;

1992-1993 гг. - один из самых глубоких за послевоенную историю страны кризисов, ставшим своеобразным завершением очередного этапа циклического развития экономики, протекающий на фоне объединения ФРГ и ГДР;

2001 - 2003 гг.: основной принцип неприкосновенности рыночных механизмов забыт. В этот период для экономики ФРГ характерно: жесткая структура на рынке производства и рынке товаров, слишком высокие субсидии, слишком много урегулирований, мешающих силам рынка и, в частности, слишком широкое использование социального продукта со стороны государства.

Эта модель доказала свою эффективность и состоятельность, но на сегодняшний день она достаточно деформирована и далека от классической интерпретации Эрхарда. Многие аналитики и в самой Германии говорят об "эрозии" термина "социально-рыночное хозяйство", которым манипулируют в своих целях самые различные политические силы. Так, в Германии существует несколько концепций трактовки социального рыночного хозяйства. Причины столь парадоксальной ситуации можно объяснить довольно просто - политические интересы, где камнем преткновения выступает главное составляющее в формуле "социальная рыночная экономика" - определение "социальная".

Необходимость решения накопившихся проблем в экономике ФРГ тем более важна, что в основе концепции ее экономического роста лежит модель социально - рыночного хозяйства, предполагающая органичное соединение конкуренции, частной инициативы с социальным прогрессом, обеспеченным высокой производительностью и активным участием государства в регулировании экономики. В классическом варианте такая модель экономики соответствует более раннему этапу развития хозяйства Германии, а по мере его "созревания" она требует не только постоянного обновления, но и существенного реформирования. Из-за слабости структурных преобразований в национальной экономике Германия хуже справляется со своей ролью "локомотива" развития ЕС и становится одной из самых дорогостоящих экономических систем в мире. Стремление изменить положение нашло отражение в Лиссабонской стратегии и Повестке дня - 2010, в соответствие с которыми проводится современная политика построения "нового социально-рыночного хозяйства"

На основе анализа и обобщения практики ее реализации были исследованы роль и положение страны в ЕС и мировой экономике.

ФРГ - постиндустриальная, высокоразвитая страна, с открытой экономикой интенсивного типа. Роль Германии как "локомотива" европейской интеграции обеспечивается не только и не столько политическими средствами, сколько ее экономической мощью. Не обладая большими запасами полезных ископаемых, страна сумела достичь экономических успехов за счет использования высокого качества человеческого капитала, достижений научно-технического прогресса и других ресурсов, что позволяет говорить об инновациях как ключевом факторе развития германской экономики. На современном этапе она удерживает позиции одного из лидеров мировой экономики и ведущей державы Европейского Союза, занимая 2-е место в мире по объему экспорта и импорта, 3-е по размеру ВВП, одно из ведущих мест в рейтингах международной конкурентоспособности. Вместе с тем, экономика Германия постепенно теряет свою динамичность (приложение 3), что обусловлено рядом причин: зрелостью экономической системы страны, спадом деловой активности, ослаблением экспортных позиций, оттоком национального капитала, высоким уровнем зависимости от общемировой конъюнктуры, поскольку главная ставка в ее развитии делается на внешние факторы (прежде всего на экспорт), а не на внутренние факторы самоподдерживающегося роста.

Таким образом, ФРГ можно отнести, по определению Х. Сиберта к категории "новых экономик", отличительными признаками которой являются зрелость, отсутствие гибкости при исправлении ошибок экономической политики, а также своевременной реакции на вызовы времени с точки зрения обеспечения необходимой институциональной и организационно-правовой модернизации.

На основе проведенного в подпункте анализа основных трудностей и противоречий социально-экономического развития страны выявлены как внутренние, так и внешние факторы, влияющие на конкурентоспособность экономики ФРГ:

а) гипертрофированный характер государственной активности в экономической сфере;

б) кризис концепции социально-рыночного хозяйства;

в) относительно высокие издержки на заработную плату в расчете на единицу продукции по сравнению с другими промышленно развитыми странами;

г) поспешность в реализации заявленного внешнеэкономического курса;

д) трансфертность экономики, обусловленная конвергенцией Восточной и Западной Германии.

Реальная социально-рыночная система и экономическая политика в Германии - это комплекс разнообразных элементов как дополняющих, так и противоречащих друг другу. Налицо "эрозию" концепции социально-рыночного хозяйства, что в конечном итоге выражается в высоком уровне безработицы, неэффективной системе социального обеспечения, в потере динамики развития экономики, что в целом негативно воздействует на функционирование экономической системы страны. В результате созданная развивающаяся по собственным законом экономическая система испытывает постоянную нехватку финансовых средств, что сопровождается ростом налогового гнета на предпринимателей (с каждых 100 евро в среднем уплачивается около 80 евро в форме налогов и взносов) и падением деловой активности.

Парадокс состоит в том, что данная и другие проблемы трансформации экономики, имеющие структурный характер, порождены гипертрофированным участием государства в экономике, но не могут быть решены без его участия. При этом современная система управления германской экономики все более не соответствует потребностям самой экономики и требованиям мирового хозяйства. В результате, экономическая база ослабевает и стране становится трудно противостоять внешним угрозам устойчивости экономической безопасности. Таким образом, эндогенные факторы роста ослабевают, в результате чего происходит падение конкурентоспособности отдельных отраслей хозяйства. При сохранении в Неизменном виде гигантского "социального распределителя", в которое превратилось современное германское государство, никакой перспективной экономической политики проводить невозможно.

Современная экономика ФРГ характеризуется слабой динамикой роста производительности труда: сокращение отработанных часов в неделю (41,6 часа в неделю) на фоне увеличения почасовой оплаты (27 евро в час) и дополнительных трудовых затрат (около 80% заработной платы), что придает ей статус страны с самыми высокими затратами на труд в мире.

Германия, будучи страной-основательницей европейской интеграции, как ни какое другое государство зависит от общехозяйственной конъюнктуры ЕС. В-первую очередь, это связано с принятым регламентом формирования общеевропейских фондов и бюджета ЕС, который реально перераспределяет денежные ресурсы страны, а пользу других государств. Поэтому перманентные расширения ЕС для Германии чреваты обострением ее внутренних проблем, в том числе и ростом конкуренции на рынке рабочей силы.

Объединение двух Германий продемонстрировало на практике насколько дорого обходится государству и его гражданам реализация политических интересов. На сегодняшний день восточные земли потребляют около 90 млрд. евро бюджетных средств ФРГ ежегодно. Превышению объемов конечного потребления над национальным производством товаров и услуг нет аналогов в мировой экономической истории, поскольку процесс конвергенции экономик двух Германий, с точки зрения выравнивания конкурентоспособности восточных и западных земель, не завершен. На данном этапе можно говорить о дивергенции в их экономическом развитии.

Объединение ФРГ и ГДР оказало существенное влияние на современное экономическое положение государства, особенно с точки зрения фискальной политики, что является одной из основных причин его слабого роста. Очевидно, что со временем проблема не утратит свою остроту и не исчезнет, поскольку финансовые вливания в экономику восточных земель отрицательным образом сказываются на экономическом состоянии страны в целом. Положение усугубляется тем, что в западных землях тоже есть структурно слабые регионы, усиливающие отрицательное влияние на экономический рост ФРГ.

Если верны выводы исследования, проведенного Кельнским экономическим институтом, то в 2035 году Франция станет крупнейшей экономикой в Европе, а еще через 10 лет - самой многонаселенной страной на континенте, охваченном этим объединением. Смену лидерства, по мнению исследователей, обеспечат французские женщины, которые рожают сейчас в среднем двоих детей, тогда как среди немок сохраняется один из самых низких показателей фертильности среди 27 стран

Сейчас население Франции насчитывает около 63 миллионов человек, а в Германии проживают 82 миллиона.

Однако демографическая политика властей двух стран отличается сильно, причем не в пользу ФРГ. Во Франции рождаемость стимулируют, прежде всего, с помощью вполне доступных детских учреждений, позволяющих матерям работать даже после рождения двоих детей, а вот в Германии большинству женщин приходится нелегкий выбор: ребенок или продолжение работы. Поэтому примерно 30% немок детородного возраста предпочитают вообще не обзаводиться потомством

Такое положение не может не тревожить германское правительство. Министр по делам семьи Урсула фон дер Лейен - между прочим, мать семерых детей! предложила серию мер, направленных на улучшение демографической ситуации с стране. Среди этих стимулов - сокращение налогов для семей, имеющих детей, расширение сети дошкольных учреждений и снижение платы за них. Понятно, что ситуацию немцам удастся улучшить не сразу, поскольку придется наверстывать упущенное время: ежегодно в Германии пока рождаются в среднем 675 тысяч новых граждан, тогда как во Франции - около 831 тысячи.

Тем временем, мощные демографические сдвиги ожидают в ближайшие полвека все страны Европы. Начавшийся выход на пенсию представителей послевоенного поколения "бэби-бум" (период небывало высокого уровня рождаемости практически во всех европейских странах длился до начала 1970 годов, стал самым продолжительным в истории континента), значительно повлияет на рынок рабочей силы, сократив безработицу, но одновременно усилит нагрузку на пенсионные фонды и сферу услуг, предназначенную для пожилых людей.

Впрочем, как считают специалисты из французского Национального института демографических исследований, в разных странах это влияние окажется неодинаковым. В частности, в трех странах ЕС - во Франции, Великобритании и Испании - в 2005 году численность молодежи, пополнявшей ряды работающих граждан, все еще превышала количество выходящих на пенсию людей. Выравниванию положения в разных странах может послужить фактическое отсутствие в Союзе границ для перемещения как рабочей силы, так и пенсионеров. i4звестно, например, что в домах для престарелых в Нидерландах, Люксембурге, Ирландии, Бельгии и Франции живут более 75% граждан старше 75 лет, тогда как в Испании - 4, а в Польше - всего 2%. Так что резервы в этой области пока немалые. Кроме того, многие состоятельные пенсионеры переселяются в южные страны, прежде всего, в Испанию, Португалию, Францию и Италию, чтобы провести там последний период жизни.

Если говорить о перспективах развития Европейского Союз в целом, то здесь имеет смысл использовать в качестве референтной модели сравнение с США. Хотя вопрос о том, в какой степени в США действуют уже новые экономические законы, спорный, один только взгляд на движущие силы тамошней экономики позволяет понять важные вещи. Обнаруживается, что по многим аспектам Европа развивается хуже, чем США, но разрыв между ними сокращается. Бесспорно, оба региона извлекают выгоду из углубляющегося международного разделения труда и обостряющейся в ходе глобализации международной конкурентной борьбы. Здесь Европа по некоторым позициям даже опережает США. Внутренний рынок, Экономический и валютный союз и предстоящее расширение Европейского Союза на Восток еще больше усиливают эти импульсы и повышают эффективность использования ресурсов. Наряду с этим важной фундаментальной основой экономического успеха являются стабильные макроэкономические условия. Сокращение большого дефицита бюджета в Соединенных Штатах Америки и связанное с ним уменьшение заимствований на внутреннем рынке капитала, равно как и искусная кредитно-денежная политика эмиссионного банка, который при появлении опасности инфляции принимает последовательные меры противодействия, укрепляя тем самым доверие, но не притормаживая одновременно без нужды развитие экономики, способствовали экономическому успеху девяностых годов. Европейский экономический и валютный союз помог Старому Свету взять аналогичный курс в экономической политике. Чтобы выполнить вступительные критерии, потребовалось проводить ограничительную денежную и экономную налоговую политику. для некоторых стран это означало отход от временами не очень строгой практики государственных расходов и поддержания внутренней и внешней стабильности валюты. Ссылки на обязательства, вытекающие из заключенных на уровне Европейского Союза договоров, облегчили протаскивание этих изменений во внутренней политике если в семидесятые годы уровень инфляции в ЕС был еще намного выше 10%, то в восьмидесятые годы он опустился до примерно 7%. В минувшее десятилетие инфляция, которая явно превышала 5% (1990), сократилась предположительно до 2% (2000).

Дефицит госбюджета в некоторых государствах-членах Европейского Союза зашкаливал в семидесятые и восьмидесятые годы за отметку 10% от валового внутреннего продукта. Еще в середине девяностых годов он был в среднем по ЕС выше 5%, однако в 2000 году не дотянет, видимо, и до 0,5%. Европейская интеграция в процессе создания совместного внутреннего рынка вызвала ощутимые улучшения и в других областях экономической политики. Многие товарные рынки и, в первую очередь, рынки услуг в Европе были традиционно сильно зарегулированы. Однако после того, как англосаксонские страны, прежде всего, США и Великобритания, уже двадцать лет тому назад стали предпринимать решительные меры по либерализации, к ним в девяностые годы подтянулась и континентальная Европа. Это самый яркий пример того, как действует международная институционная конкуренция. Позитивные эффекты, вызываемые приватизацией и дебюрократизацией бывших монопольных рынков, можно наблюдать сегодня в таких отраслях как телекоммуникация и энергетика. Так, цена минуты междугородных и международных телефонных переговоров снизилась с начала либерализации почти на 90%. И все же во многих странах континентальной Европы необходимо предпринимать дальнейшие шаги в этом направлении, поскольку рынки сбыта по-прежнему регулируются там значительно более жестко, чем в большинстве англосаксонских стран. Определенный прогресс наблюдается в финансовом и предпринимательском секторах континентальной Европы. Так, глобализация и дебюрократизация экономики дважды вынуждали в прошедшие годы предприятия, прежде всего, крупные компании, стремящиеся к глобальному присутствию, проводить реформы. С одной стороны, возросла интенсивность конкуренции на рынках сбыта. С другой стороны, европейские акционерные общества также столкнулись в девяностые годы с требованиями акционеров о повышении доходности. В Германии к этому добавилась необходимость финансировать объединение страны, что привело, прежде всего, к увеличению налогового бремени. Крупные предприятия, которых коснулись эти требования, реагировали на них, повышая самыми разными способами, производительность труда и принимая меры по снижению издержек, что ярко иллюстрируют такие ключевые понятия как рационализация структур управления, концентрация усилий на основной деятельности и образование самостоятельных фирм из частей компании. То, насколько масштабной была эта реорганизация, показывает колоссальный рост индекса ПАХ-30 с начала девяностых годов. После окончания бума, вызванного объединением страны, индекс повышался темпами, сравнимыми, пожалуй, с теми, которые наблюдались во второй половине пятидесятых годов. Он увеличился с 1545 пунктов в 1992 году до 6958 в конце 1999, т.е. почти в четыре с половиной раза. Что же касается уменьшения роли государства в экономике, которая в Европе традиционно сильна, то здесь отмечен лишь незначительный прогресс. Правда, некоторые страны, особенно в Скандинавии, значительно снизили долю государственных расходов в валовом внутреннем продукте. Однако в континентальной Европе государственные расходы, составляющие почти 50% от ВВП, по-прежнему заметно выше, чем в США (примерно 31%) и Великобритании (порядка 40%). Этот факт имеет особое значение, поскольку эмпирические исследования показывают, что чрезмерная активность государства не оказывает уже продуктивного воздействия и может затормозить экономический рост. Для финансирования масштабных государственных программ необходимы высокие налоги и сборы, что особенно негативно сказывается на факторе труда в некоторых странах Европы. Вследствие этого у работников ослабевают стимулы к высокопроизводительному труду и падает спрос предприятий на рабочую силу. доля налогов, исчисляемая как разница между стоимостью рабочей силы для работодателя (включая его взнос в фонд социального страхования) и нетто зарплатой наемного работника (после вычета подоходного налога и взноса самого работника в фонд социального страхования) составляет на примере холостого рабочего в Бельгии, получающего среднюю зарплату, 57% от стоимости труда, в Германии, Франции и Италии - около 50%, в Дании и Нидерландах - 44%, в США, напротив, только 31%. Ввиду обострения международной конкуренции предприятиям становится заметно труднее, чем раньше, перекладывать социальные расходы на цены.

Таким образом, стало совершенно очевидным негативное воздействие этих больших издержек на производство и занятость. В этой связи налоговая реформа и намеченная перестройка пенсионной системы в Германии являются шагами в правильном направлении, хотя они могли бы быть и более радикальными. другие инструменты социальной политики щедрого государства всеобщего благоденствия также внесли во многих странах континентальной Европы вклад в усиление безработицы. Так, высокий уровень и форма государственных трансфертов ведут к тому, что прежде всего, работникам с низкой квалификацией, оказавшимся без работы, зачастую нет особого смысла искать новое рабочее место. К этому добавляется то, что система государственных социальных гарантий подчас предоставляет преимущества работающим за счет безработных. Вот чему способствует, например, установление минимального размера оплаты труда и защита от увольнения. Если увольнение работника обходится себе дороже или вообще практически невозможно, предприятия не спешат набирать новую рабочую силу. Хотя в Германии, например, не существует установленной в законодательном порядке минимальной зарплаты, во многих отраслях она определена в тарифных соглашениях. Эта мера гарантирует интересы и защищает их, в конечном счете, от конкуренции от согласных работать за более низкую зарплату.

К аналогичным выводам подводит и сравнение долгосрочных тенденций формирования реальной стоимости рабочей силы, включающей саму зарплату и накладные расходы по заработной плате. Так, стоимость оплаты труда в частном секторе европейской экономики подскочила с 1970 года на более чем 65%, в то время как занятость возросла всего лишь примерно на десять процентов. В США наблюдается противоположная картина: там реальная стоимость труда в частном секторе экономики возросла приблизительно на четверть, в то время как количество рабочих мест увеличилось на более чем 65%. Очевидно, что в Европе делали большую ставку на доходы занятых в народном хозяйстве, а также на расширение социальных гарантий и при этом сознательно шли на то, чтобы при рационализации производства оберегать, прежде всего, дорогой фактор труда. В отличие от этого в США упор делался на создание дополнительных рабочих мест. Эта тенденция особенно сильно выражена в Германии с ее высоким уровнем заработной платы. Если сравнить с другими странами мира, то стоимость рабочей силы в промышленности Германии окажется одной из самых высоких в мире. Эти затраты лишь частично компенсируются высокой производительностью труда, так что германская промышленность занимает одно из ведущих мест в мире по такому показателю, как доля заработной платы в стоимости единицы продукции. Однако последние события - долгосрочные тарифные соглашения, предусматривающие умеренное повышение заработной платы, а также девальвация евро - слегка разрядили обстановку. Что касается реформ, направленных на увеличение занятости, которые начинаются с устранения вышеупомянутых причин безработицы, то в Европе обнаруживается гетерогенная картина.

Помимо Великобритании многоплановые коррективы в свою политику внесли, зачастую под воздействием тяжелого экономического кризиса, прежде всего, малые европейские страны. Они стали, например, сдерживать рост окладов и ставок, изменили структуру заработной платы, предусмотрев возможность опускать ее в отдельных случаях ниже уровня, установленного в тарифных соглашениях, создали систему трансфертов, стимулирующую поиски рабочего места, ужесточили санкции в политике на рынке трудовых ресурсов, реформировали системы социального обеспечения, а также расширили возможности работать неполный рабочий день, в течение ограниченного времени, разрешили предприятиям нанимать временную рабочую силу, предоставляемую рекрутинговыми фирмами. дефицит реформ в крупных государствах континентальной Европы подтверждает исследование, проведенное специалистами Организации экономического сотрудничества и развития. Германия получила при этом самую плохую оценку за создание рамочных условий для увеличения занятости. Однако Федеративная Республика может еще обратить в свою пользу конкуренцию за создание наилучших условий для размещения производства и капиталовложений и связанный с этим творческий конкурс идей. В процессе сравнения с другими государствами выявляются действенные меры по борьбе с безработицей, которые, адаптировав их к отечественным условиям, можно, вероятно, перенять. Опыт других стран учит, что, в первую очередь, необходимо провести реформы политики в области предложения, которые, помимо всего прочего, ограничивали бы привилегии занятой части населения. Далее речь идет о комплексной корректировке, так как бессистемная череда отдельных мер, которые сами по себе обладают большой потенциальной действенностью, как правило, не приводит к особым успехам.

Вывод таков: в девяностые годы европейская экономика устремилась в том же направлении, в каком движутся англосаксонские, - взять хотя бы дебюрократизацию, понятие ЬагеЬоЫег-Уа1це, рост финансовых рынков, определенное снижение некогда перехлестывавшей через край государственной активности и более или менее решительное реформирование рынка трудовых ресурсов. Однако полного сближения не произойдет. Это невозможно уже потому, что фундаментальные общественные ценности слишком сильно отличаются друг от друга. Но копировка англосаксонской системы, кажется, и не нужна, так как страны континентальной Европы, осуществившие успешные реформы, - в первую очередь Нидерланды - демонстрируют, что реформированное государство всеобщего благоденствия вполне в состоянии обеспечить мощный экономический рост и высокий уровень занятости. Следовательно, "бархатный капитализм" европейской континентальной чеканки рано еще отправлять в утиль. Тот факт, что многочисленные реформы в экономической политике осуществляются с недавних пор, и их воздействие, таким образом, лишь только начинает сказываться, свидетельствует, что в Европе предстоит долговременный экономический подъем в условиях подавленной инфляции. Однако без фундаментальной корректировки окостеневших структур в крупных странах Европы надежда на предполагаемую может, пожалуй, оказаться напрасной.