Ничто не вечно под луной, особенно поделки-однодневки.

В принятой в 2001 году³⁹⁷ форме программа химического разоружения прожила совсем недолго. Уже к 2003 году даже для самых высоких властей стали очевидными несообразности неудачной поделки Пака-Кириенко и, как следствие, нужда в принятии новой программы.

Например, властям стало ясно, что везти химоружие с артиллерийского химсклада в Кизнере на возводимый объект в Щучанском районе невозможно — только перевозка по всем правилам безопасности (ранее ими много десятилетий просто пренебрегали) обойдется в сумму, много большую, чем возведение объекта на месте в Удмуртии. Так что напрасно старались наши власти корежить в угоду Конгрессу США⁵⁹⁵ российский закон об уничтожении химоружия^361,369 - масштабные перевозки отравы по стране не понадобились, и хранящиеся в Кизнере (Удмуртия) запасы химоружия придется уничтожать на месте.

Полезно в числах показать причину конца этой авантюры (всем, кроме З.П.Пака и С.В.Кириенко, это было ясно еще в 2001 году) — ключевого действия программы 2001 года⁵⁹⁹. Цена переброски склада по железной дороге включает, помимо прочего, такие затраты: 1) стоимость самой перевозки — 2,775 млрд рублей; 2) цена исполнения требования железнодорожных властей по подготовке маршрута и специального железнодорожного состава к перевозке с соблюдением необходимых международных правил — 5,0 млрд рублей; 3) стоимость средств защиты для раздачи людям вдоль маршрута перевозки — 3,531 млрд рублей; 4) изготовление специальной тары для транспортировки химических боеприпасов по всем международным правилам — 10,147 млрд рублей (вот как озвучивались свойства безопасных контейнеров для перевозки химоружия в 2002 году⁶³⁶: их конструкция должна выдерживать нагрев при пожаре до 1000^oС в течение часа, попадание пули от автомата Калашникова с расстояния0,5 м, столкновение транспортных средств, следующих со скоростью 100 км/час, падение контейнера с высоты10 м, воздействие подрыва тротилового заряда в10 кг на расстоянии2 м, погружение в воду на глубину до40 м). Ну и т.д.

В целом цена переброски с учетом требований безопасности XXI века (в переводе на русский язык — под контролем ОЗХО) получилась 24,453 млрд рублей. И это в 9 раз больше цены в 2,775 млрд рублей, которой оперировали бы наши бесхитростные генералы, случись это событие лет этак 15 назад (в 1986-1989 годах они уже перебросили гигантские количества химоружия без учета мер безопасности¹⁴⁸ — так получилась традиционная советская «дешевизна»). Ну а возведение объекта уничтожения артхимбоеприпасов на месте в Кизнере стоит дешевле перевозки — 18,934 млрд рублей. Вот и оказалось, что слишком старательное исполнение желаний США просто накладно для бюджета.

Было очевидно и то, что изображать строительство в Леонидовке, Речице (Почепе), Мирном (Марадыковском) так называемых маломасштабных объектов уничтожения химоружия было уже бессмысленно. Все давно поняли смысл этой малопочтенной мистификации.

Таким образом, необходимость возврата к принципам программы 1996 года³⁸⁴ (то есть к отказу от транспортировки содержимого склада артхиморужия в Кизнере (Удмуртия) в Курганскую область, а также к отказу от провозглашения «маломасштабности» объектов по уничтожению авиационых химбоеприпасов) была очевидна. С той лишь разницей, что милый сердцу нашего генералитета порядок уничтожения химоружия (сначала иприт и люизит и их смеси, потом ФОВ в артхимснарядах и лишь в заключение ФОВ в авиахимбоеприпасах) был уже не исполним — сроки были безнадежно упущены (табл.7).

Поначалу З.П.Пак обсуждал два пути исполнения второго обязательства по Конвенции (уничтожения 8000 т ОВ к апрелю 2007 года) — он думал об объектах в Камбарке и Плановом (Щучьем), а потом из-за затяжки с возведением объекта в Щучьем стал думать об объектах в Горном и Камбарке (здесь хранится примерно 7500 т ОВ, ну а остальное можно добрать на других объектах)⁴⁹⁵. Однако в 2003 году пришлось обсуждать новую идею — о реализации в Мирном (Марадыковском) уничтожения V-газа не в специальных реакторах, а прямо в авиахимбоеприпасах (то есть без гарантии утраты связей С-Р у значительной массы вещества, а путем перевода ОВ категории 1 в ОВ категории 2). Хотя сам этот подход не гарантирует исполнения обязательства о ликвидации 8000 т ОВ к 29 апреля 2007 года. Поскольку на складе в Марадыковском имеется лишь около 4500 т V-газа, придется брать в партнеры по новому проекту склады в Речице (Почепе) и Леонидовке, или же надеяться на уничтожение очень значимого количества люизита в Камбарке.

Разумеется, дело с новым поворотом в судьбе программы уничтожения химоружия было закручено без привлечения внимания общественности.

Извещать прессу о заседании Государственной комиссии по химическому разоружению, которое состоялось 1 октября 2003 года, не стали — хвалиться было нечем, второе обязательство к апрелю 2007 году исполненным быть не могло. А широко объявленное по линии ТАСС на 2 октября обсуждение на заседании правительства хода уничтожения химоружия в России на самом деле не случилось. Между тем то обсуждение, которое все-таки состоялось 16 октября 2003 года, прошло в таком ключе, что Росбоеприпасы получили от правительства задание готовить новую — пятую — программу уничтожения химоружия⁴⁰⁴.

И ее подготовили, однако на подготовку новой программы, в отличие от прежних, ушло целых два года — вплоть до октября 2005 года⁴⁰⁹.

Идеи новой программы были рассмотрены на заседании Государственной комиссии по химическому разоружению 4 февраля 2004 года, и в связи с этим в прессу просочилось немало интересного.

Так, химический генерал В.И.Холстов объявил столь же наполеоновский, сколь и бездумный график ввода в дело объектов по уничтожению химоружия: 2005 год — Камбарка и Щучье; 2006 год — Мирный (Марадыковский), Почеп и Леонидовка. Трудно себе представить, как это физически можно выполнить, однако именно такие сроки сообщил со слов ответственного (?) генерала исполнительный «Интерфакс» 4 февраля 2004 года.

Объявил В.И.Холстов и несколько неожиданные приоритеты 2004 года — обеспечение антитеррористической и технологической безопасности при работах с химоружием (ну это понятно — на состоявшемся 3 декабря 2003 года заседании Совета Безопасности РФ очень уже много говорилось об угрозах стране в сфере химической и биологической безопасности). И как в воду глядел: 2 мая 2004 года на складе химоружия в Плановом (Щучьем) случился пожар, однако террористы тут были ни при чем — таковы порядки на том складе (впрочем, случались на нем пожары и раньше, например, предыдущий был в апреле 2003 года).

Кстати, в связи с этим обсуждением в прессу просочились и факт тайного уничтожения в Мирном (Марадыковском) 16 авиахимбомб, и то, что ликвидация советского V-газа непосредственно в корпусах авиабоеприпасов уже началась («российские специалисты приступили к внедрению технологии по уничтожению ОВ непосредственно в авиабомбах и тяжелых снарядах. По мнению ученых, эта технология не имеет аналогов в мире, экологически и технологически безопасна», «Время новостей», 5 февраля 2004 года).

Не будет лишним указать и на то, что именно на этом заседании было, наконец, отмечено, что в химическом разоружении России зарубежные деньги должны играть вспомогательную роль (и эта мысль тоже не нова — она была лейтмотивом обсуждения, состоявшегося еще 3 декабря 2003 года на заседании Совета Безопасности РФ). А саратовскому губернатору Д.Ф.Аяцкову пришлось говорить о невыполненном положении закона «Об уничтожении химического оружия»³⁶¹ в части предоставления проживающему в ЗЗМ населению льгот и компенсаций — такова цена его «компромисса» (конечно, имеется и более точный, хотя не слишком вежливый термин) в отношении работающего объекта по ликвидации запасов иприта и люизита в Горном.

Впрочем, в реальном проекте программы, который вскоре был разослан в регионы на согласование⁵⁹⁹, содержались далеко не все необдуманные сроки ввода в эксплуатацию полномасштабных объектов по уничтожению химоружия. Часть сроков пришлось изменить: 2005 год — Камбарка (окончание эксплуатации — 2008), 2006 год — Мирный-Марадыковский (в 2006-2007 годах предусмотрен гидролиз V-газа в корпусах крупных авиабоеприпасов, срок окончания всех работ — 2009), 2008 год — Плановый-Щучье (окончание — 2011), Леонидовка (окончание — 2012), Речица-Почеп (окончание — 2012), 2009 год — Кизнер (окончание- 2012). Впрочем, и эти сроки не были окончательными — потом стали рассматривать и иные: Камбарка — 2006 год, Мирный-Марадыковский — 2007 год.

Необходимо, однако, подчеркнуть, что сроки ликвидации ОВ даны в документе⁵⁹⁹лишь применительно к химоружию категории 1 (табл.7), а в отношении химоружия категорий 2 и 3 просто указано, что оно уже уничтожено в 2002 году. При этом насчет продуктов, образующихся после детоксикации ФОВ, указано лишь, что они уничтожаются или утилизируются, как правило, «на объектах уничтожения или на существующих мощностях химической промышленности». На самом деле в этих записях заложена неопределенность, то есть недоразумение или же обман. Детоксикация ФОВ химическими методами ГСНИИОХТа практически означает не уничтожение химоружия, а лишь перевод химоружия категории 1 в химоружие категории 2. Поэтому даже самые снисходительные инспекторы из ОЗХО не успокоятся до тех пор, пока в России не будет полностью уничтожено химоружие всех трех категорий, то есть и реакционные массы тоже. Соответственно, сколько ни уклоняйся, но и процесс уничтожения реакционных масс, образующихся после химической детоксикации ОВ, также придется оснастить сроками.

В целом проект новой программы химического разоружения (программы 2004 года)⁵⁹⁹ — это полный отказ от авантюрных новаций З.П.Пака, которые были записаны в программу 2001 года³⁹⁷. По существу — это возврат к программе 1996 года³⁸⁴, которая предусматривала возведение 7 полномасштабных объектов уничтожения химоружия по месту его нынешнего лежания.

23 июля 2004 года состоялось заседание Государственной комиссии по химическому разоружению, где ожидалось принятие проекта новой программы химического разоружения⁵⁹⁹ с последующим его представлением в правительство на утверждение. Подчеркнем, что С.В.Кириенко готовился к этому заседанию довольно тщательно. Во всяком случае уже 16 июля группа товарищей (они по документам МПР РФ числятся «экспертами», правда очень уж не независимыми) подписала заключение по экологической экспертизе текста новой программы химического разоружения. А 23 июля очередной заместитель министра МПР РФ поставил свой автограф под приказом об утверждении заключения, с тем чтобы у С.В.Кириенко не возникло трудностей с обсуждением⁶⁸⁰.

То заседание комиссии состоялось, а вот принятие самой программы — нет. Ограничились обсуждением «в первом приближении» и слезами в прессе на тему о недостатке денег и о неаккуратности США при их предоставлении.

Разумеется, в отличие от программы 2001 года, такое прозаическое дело, как прохождение новой программы химического разоружения через властные кабинеты и обеспечение ее необходимыми бюджетными средствами, готовилось уже по всем правилам подковерной техники. Так, еще 11 февраля 2004 года, то есть после заседания Государственной комиссии по химическому разоружению, генерал В.И.Холстов выступил в Совете Федерации, где поделился трудностями финансирования программы химического разоружения (заодно он с изумлением констатировал наличие проблемы реакционных масс — оказывается, «отходы растут как снежный ком»). В апреле на Совете верхней палаты обсуждалась идея запроса в правительство на эту тему. А 16 июля, то есть до нового заседания Государственной комиссии по химическому разоружению, глава комитета Совета Федерации по обороне и безопасности В.Озеров сообщил прессе, что он готовит запрос в правительство о финансировании программы химического разоружения, каковое (финансирование) надобно резко увеличить. Одновременно он пугнул правительство данными из врученной ему справочки: оказывается, в стране имеется много аварийных химических боеприпасов, требующих очень срочной утилизации, — 11810 авиационных и 21078 артиллерийских (на самом деле речь шла вовсе не об аварийных боеприпасах, а о химбоеприпасах с просроченным сроком хранения). Единственное, что несколько подпортило впечатление от того массированного удара, так это то, что В.Озеров сообщил неверное количество возводимых объектов (назвал по старинке 6, а их уже несколько месяцев было 7).

В целом тот парламентский залп цели своей достиг, и 28 июля 2004 года прошло заседание… нет, не правительства, а военно-промышленной комиссии (ВПК) правительства РФ, но под председательством премьер-министра. Быть может странно слышать, но в ВПК должны были обсуждаться дополнительные бюджетные деньги на нужды программы химического разоружения. Впрочем, пресса так анонсировала задачу еще до заседания ВПК, потому как после самого заседания информацию прессе уже не дали, а его протокол для сокрытия от общественности заполучил гриф ДСП. Да и что путного могла решить группа товарищей из организации со славным боевым прошлым, если у них не было полномочий? Вопрос о наделении нео-ВПК новыми полномочиями был решен лишь в декабре 2004 года, а старые полномочия 1999 года уже прокисли.

Впрочем, идти на поклон к министрам — держателям денег С.В.Кириенко все же пришлось.

Итак, на этот раз С.В.Кириенко не стал рисковать и подавать «наверх» сырой документ, возможно, помня о двух своих предыдущих ошибках 1998 и 2001 годов^230,387,397.

Однако в целом новая версия программы уничтожения химоружия неизбежно требовала жертвы — или сроками исполнения второго обязательства по Конвенции (или же сроками вообще), или же… людьми²³⁰.

О том, чем решили пожертвовать на заседании Государственной комиссии по химическому разоружению, состоявшемся 6 октября 2004 года, прессу никто извещать не стал. И ТАСС заявлять ничего такого уполномочен не был.

А вот на 38-й сессии Исполнительного совета ОЗХО, которая состоялась 12-15 октября в Гааге, определяться пришлось. И тандем Холстов-Кириенко определился. Они заверили ОЗХО, что обязательства по ликвидации 20% запасов химоружия России будут выполнены к 29 апреля 2007 года. Это — 8000 т ОВ.

После этого все властные структуры России легли в длительный дрейф — их не очень волновал уход сроков, важно было сговориться промеж себя насчет денег. Подковерная борьба за деньги длилась более полугода и закончилась обсуждением на заседании правительства РФ 21 июля 2005 года. На нем было вслух констатировано то, что любому нормальному человеку было ясно много лет назад — со стран Запада деньги на химическое разоружение России поступать в нужном объеме не будут, так что обходиться придется в основном своими.

Во всяком случае новая редакция программы химического разоружения, обсуждавшаяся на заседании правительства, предусматривала выделение только на 2006 год 18 млрд рублей. И хотя окончательное принятие программы было опять отложено, генерал В.И.Холстов, который назывался уже начальником управления «Центра конвенциальных проблем и программ разоружения» Федерального агентства по промышленности, выступил с принципиальным словом: «Выполнение конвенциальных обязательств не только дело чести, но и экономически обоснованная необходимость. Срыв программы грозит не только общественно-политическим порицанием, но и экономическими санкциями. Например, эмбарго на продажу химических удобрений» («Известий», 22 июля 2005 года). Конечно, со стороны генерала пассаж насчет чести звучал, пожалуй, неуместно, однако особенно кисло смотрелась его озабоченность в отношении экономических утрат по линии мифических удобрений. И это после того, как властями была разгромлена эффективнейшая нефтяная компания «Юкос».

Утверждена новая версия программы была лишь 24 октября 2005 года⁴⁰⁹. На этот раз прессе заданий на ее пропаганду не задавали. И она помалкивала.

В табл.7 приведена одна из версий новой динамики уничтожения ОВ из программы 2005 года⁴⁰⁹. Всего же в этом правительственном документе высшего уровня сообщено 3 не совпадающих друг с другом набора чисел — на удивление составители текста программы достоверностью себя не утруждали. Впрочем, «эксперты» ничего этого не заметили⁶⁸⁰, да и вряд ли они ставили перед собой цель хоть что-либо замечать.

Новые сроки, назначенные участникам исполнения второго и следующих обязательств перед Гаагой, таковы: 25 декабря 2005 года должен был завершить свои дела по ликвидации СОВ объект в Горном, 1 декабря 2005 года должен был начать пусковые работы на реальном люизите объект в Камбарке, ну а объект в Мирном (Марадыковском) должен быть сдан весной 2006 года. В целом звучали эти планы уже не так, как объявлял генерал В.И.Холстов в феврале 2004 года. Последовательность ввода в эксплуатацию объектов стала такой⁴⁰⁹: в Камбарке — в 2006 году; в Марадыковском (Мирном) — в 2006 году — 1-я очередь, в 2007 году — 2-я очередь; в Щучьем (Плановом) — в 2008 году; в Почепе — в 2008 году; в Леонидовке — в 2008 году; в Кизнере — в 2009 году.

Главное же и наиболее опасное задание новой программы⁴⁰⁹ — уничтожить в течение 2006 года 5202 т ОВ. Вряд ли оно исполнимо без риска для людей.

«Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью».
Вагрич Бахчинян, 1964 год

ФРОНТ РАБОТ НА XXI ВЕК

Итак, к началу реального химического разоружения, то есть к рубежу 1980-1990 годов, США располагали серьезнейшими запасами ОВ, помещенными, как удовлетворенно констатировал генерал И.Б.Евстафьев, в «устаревшие образцы» химических боеприпасов (табл.4)²⁹⁵. И это неудивительно, если учесть, что в 1969-1987 годах, США вообще не производили химоружия.

Ну а что же Россия? С каким советским наследством предстояло расстаться ей, если принять во внимание, что основные запасы зомана и советского V-газа были произведены в СССР именно в эти годы (табл.3)?