В последнее время нередко слышны голоса о появившемся якобы недавно мускулистом Православии, которое стараются навязать русскому народу, и которое вряд ли будет им принято.

Часто в этих голосах испуг и маловерие, но обратимся к истории. Разве почти двухтысячелетняя история Воинствующей Церкви была недостаточна мускулиста? Разве не мускулистой была политика Константина Великого, первого христианского императора? Разве святые Кирилл и Мефодий Просветители славян не заявляли, что они, как и все христиане, конечно же за мир, но будут сражаться мечом в том случае, если их оппоненты попытаются братьев-христиан отвратить от истинной Веры. Разве не преподобному Феодосию Киево-Печерскому принадлежит чеканная формулировка: «Живи в мире не только со своими друзьями, но и с врагами своими, но только со своими врагами, а не с врагами Божиими?»

Разве не достаточны мускулисты были все наши святые князья, а особенно Андрей Боголюбский, Александр Невский, Дмитрий Донской? Разве не были достаточно мускулисты и их дружинники, часто известные витязи земли русской? Не следует ли признать политику мускулистой преподобного Сергия Радонежского, который несомненно был за мир и посвятил большую часть своей жизни служению миру, однако, благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву? А еще задумаемся: разве не ошиблись наши западнорусские братья, не отвергнув, не изгнав, не истребив, в крайнем случае, князей вероотступников Ягайло и Витовта? Не привела ли к тягчайшим последствиям, недостаточно мускулистая политика наших малороссийских и белорусских братьев в XV веке? И разве не пришлось компенсировать это куда более мускулистой политикой казаков, мещанских братств, отстоявших в XVII веке западнорусские земли от полного поглощения унией и чуждой западноевропейской культурой? Что мы стесняемся позиции силы, она же противоположна отнюдь не позиции чести, даже не позиции терпимости и дружелюбия. Позиции силы противоположны, лишь позиции слабости. И эту слабость прекрасно видит и не приемлет русский народ и складывающееся в нашей многострадальной стране гражданское общество.

Каких-нибудь пять лет назад отдельные неоязычники вызывали у православных не более чем улыбку, и вот мы видим достаточно реальные успехи неоязыческой пропаганды и пропаганды безбожного патриотизма. Народ, общество ждут мускулистой позиции. И, увы, недостаточной мускулистостью мы вводим многих в соблазн, конечно, не членов Церкви, не прихожан, не христиан церковных, но мы вводим в соблазн множество русских людей, находящихся на пути к Храму и Господу, симпатизирующих Православию, испытывающих почтение к церкви и тысячелетней традиции русской церковности. Людей еще не православных по вере, но по-прежнему православных по культурной и этнокультурной принадлежности, которых между прочим в границах РФ 90%.

Мы затрудняемся формулировать четкие принципы церковно-государственных отношений, хотя в установлении нормальных церковных и государственных отношений более заинтересована не Церковь, представляющая большинство, а слабые государства, образовавшиеся на территории исторической России. Между тем никакого своеволия православным не нужно. Существует соборный акт о публично-правовом положении Православной Российской Церкви от 2 декабря 1917 г. Действует, тем не менее, для всех православных. Обязательно. Не трудно видеть, что ни одно из полутора десятков государств, ныне существующих, на русской земле ни в малой степени не соответствует требованиям этого акта. Напомним акт 17 года требовал, чтобы глава российского государства, его заместитель, министр народного образования были лицами православного вероисповедания. Акт утверждал неприкосновенность церковных имуществ, включая все имущества, принадлежавшие и принадлежащие не только епархиям, монастырям, приходам, но и православным братствам, учебным заведениям, больницам, богадельням и просветительским обществам. Отобранное имущество не возвращено до сих пор.

Акт 17 года устанавливал необходимость сохранения государственного православного Юлианского календаря. Декларировал, что великие церковные праздники в российском государстве должны сохраняться как неприсутственные дни. Требовал сохранение полной юридической силы церковного брака до тех пор, пока эти нормы не введены в государственное употребление. Любое государство, не выполняющее всех этих условий, для нас — чуждо. Конечно, православие не устраивает революций и заговоров, но государственные установления должны быть информированы о том, что все они лишь терпимы православными христианами не более того.

Мы должны научиться твердо говорить с государством, обществом, с международными объединениями как власть имущие. Должны говорить как власть имущие по воле, прежде всего, Всемогущего Бога, который создал в XIII веке русский народ и даровал ему русскую землю.

Мы должны говорить как власть имущие по воле Вселенской Церкви, обладающей для нас непреложным вероисповеданием и истиной, абсолютной властью в материальном мире, ибо Вселенская Церковь сформировала к концу XV века Россию как первенствующую православную и восточно-христианскую державу, защитницу других восточных христиан и всей вселенной. Этого от нас ждет общество, государство, общественные деятели, политические партии в том числе совсем не православные. К настоящему моменту только безнадежные политические маргиналы, вроде ДВР, не включают в свои политические документы вопросы православного вероисповедания и культуры, ибо все прекрасно понимают, что это вероисповедание и культура большинства…

Мы, наконец, должны говорить как власть имущие даже по воле врагов наших. Напомним, что, когда в декабре 1996 года было впервые сформулировано намерение приступить к созданию Союза Православных Граждан, когда он еще не существовал, целесообразность его создания обсуждалась, радиостанция «Голос Америки» уже посвятила часовую передачу критике Союза Православных Граждан. Как политической партии, созданной с их точки зрения, по принципам национальной и социальной. Заметим, ранее упомянутые мусульманские движения и даже мусульманские политические партии не вызывали столь жесткой критики со стороны радиостанции «Голос Америки».

России как государства пока еще не существует, но, не взирая на это, ее очень многие побаиваются, боятся ее исторического имени. Также еще не было православного общественного движения, а его уже побаиваются. Полагаю, достаточно этих аргументов, примеров для того чтобы говорить с позиции большинства, благородной терпимости, миролюбивой силы. Достаточно для того чтобы говорить мускулисто. Впрочем, для тех, кому недостаточно рациональных аргументов, существует целый ряд богослужебных текстов: все они составляют часть Священного Предания Православной Церкви, следовательно, часть нашего вероучения. Прокимен Великий на пасху утверждает: «Кто Бог велий яко Бог наш». В Великом Повечерии на Рождество декларируется: «С нами Бог. Разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог». Каждый христианин вступает в церковь через Таинство Крещения и слышит следующий прокимен: «Господь — защититель живота моего, от кого устрашуся?». И, в самом деле, если сам всемогущий Бог — защитник не только души, но и земной жизни, неужели мы устрашимся от безбожников, язычников, от «прогрессивного человечества?»