Зарождающаяся наука – преднаука. Зарождающаяся наука изучает преимущественно те вещи и способы их изменения, с которыми человек многократно сталкивался в производстве и обыденном опыте.

На этапе преднауки как первичные идеальные объекты, так и их отношения (соответственно смыслы основных терминов языка и правила оперирования с ними), выводились непосредственно из практики и лишь затем внутри созданной системы знания (языка) формировались новые идеальные объекты. Т.е. основной способ познания – эмпирический.

Протонаука зародилась в Древнем Египте и Древней Месопотамии, примерно 3000 лет до н. э., возникла письменность, и, по-видимому, примерно тогда же человечество овладело первыми знаниями, составившими начало протонауки. Значительное развитие первые протонауки протоматематика и протоастрономия получили вскоре после 2000 года до н. э., и к середине второго тысячелетия до н. э. они уже определённо сложились.

Протонаука представляет собой первичные формы осмысления реальности, возникающие в процессе становления конкретно-исторического типа научного знания при отсутствии необходимого эмпирического материала и нестабильности (или неразработанности) методов исследования и нормативов построения теории. Опираясь в равной степени, как на существующие достоверные сведения, так и на субъективные предположения исследователя (неизбежно окрашенные духовной атмосферой эпохи), протонаука строится как результат "игры" творческого воображения с наличным эмпирическим материалом. Протонаучное знание служит основанием построения более достоверных теоретических моделей, "строительными лесами" научной теории, исчезая с появлением последней.

Подлинная «колыбель» науки – античная Греция (6-4 век до н.э.). Особенности:

· стержень аксеологического (оценочного) сознания греков, живущих в условиях демократии, составило понятие не происхождения, как на Востоке, а личного достоинства человека;

· Секуляризация (обретение светского характера, утрата религиозности);

· Повышение роли риторики;

· правовое равенство граждан сформировало определенный тип отношений тип отношений к законам, истине, а именно антидогматизм, антиавториторность, рационализм, обоснованность;

· Непринятие греками всего того что связано с рабским трудом, в первую очередь с орудийно-практической деятельностью. Следствие: формирование созерцательности, абстрактно – умозрительного, художественного отношения к действительности. Деление физики и механики, арифметики и логистики. Способность к идеализации. Это привело к особому типу мышления: рационализация, систематизация и дедуктеизация, доказательность. Это видно у Греков на формировании математики, но также и физики (теоретической). Исторические предпосылки естественно-науч. представлений др. греков имеют гносеологический характер.

Античная наука достигла следующих результатов: астрономия Евдокса и Калиппа, планиметрия Гиппарха Хеоского, медицина Гиппократа, история Геродота, геометрия Евклида, измерение видимого диска Архимедом, вычисление расстояния от земли до Луны (Гиппарх, Посейдоне, Птолемей…в рамках Александрийской школы – совокупность науч. течений, школ и науч. результатов, полученных в рамках александрийской культуры: 323г. до н.э – 639г. н.э.). Традиции Алекс. Школы базировались на олигорическом толковании.

Зарождение первых форм теоретического знания традиционно связывают с античностью. Хотя Древний Восток, Индия, Китай и удивляют нас чудесными изобретениями, но знания здесь носят специфический характер. Так, в древнеегипетской цивилизации носителями знаний были жрецы, в зависимости от уровня посвящения, обладавшие той или иной суммой знаний. Знания существовали в религиозно-мистической форме, и только жрецы могли читать священные книги и как носители практических знаний имели власть над людьми. Они накапливали знания в области физики, химии, медицины, фармакологии, психологии и др.

Предпосылкой возникновения научных знаний многие исследователи истории науки считают миф. Миф — не только сказание, предание или легенда, он еще и способ ориентации человека в мире, это особый тип мышления. В результате его «строятся» мифопоэтические модели мира, в которых четко прослеживается, что человек еще не выделил себя из окружающей среды — природной и социальной, а логическое мышление не было еще отделено от эмоциональной сферы.

Следующая предпосылка формирования первых форм теоретических знании связана с тем культурным переворотом, который произошел в Древней Греции в VIII—VI вв. до н.э.

В других концепциях упор делается на особенности общественной психологии древних греков, обусловленные социальными, политическими, природными и другими факторами. Хозяйственную и политическую жизнь античного полиса пронизывает дух соревнования, конкуренции. Причем этот дух присущ чаще всего формам деятельности, лишенным утилитарного значения. В это время в социуме стали стимулироваться творческие задатки индивидуумов, даже если сначала плоды их деятельности были практически бесполезны. Стимулируются публичные споры по проблемам, не имеющим никакого прямого отношения к обыденным интересам спорящих, что способствовало развитию критичности, без которой немыслимо научное познание. В отличие от Востока, где бурно развивалась техника счета для практических, хозяйственных нужд, в Греции начала формироваться «наука доказывающая».

Особенности греческого мышления, которое было рациональным, теоретическим, что в данном случае равносильно созерцательному, наложили отпечаток на формирование знаний в этот период. Основная деятельность мыслителя состояла в созерцании и осмыслении созерцаемого.

Для создания моделей Космоса нужен был достаточно развитый математический аппарат. Важнейшей вехой на пути создания математики, как теоретической науки была пифагорейская школа. Ею была создана картина мира, которая хотя и включала мифологические элементы, но по основным своим компонентам была уже философско-рациональным образом мироздания. В основе этой картины лежал принцип: началом всего является число. Числовые отношения — ключ к пониманию мироустройства. Задачей становилось изучение чисел и их отношений не просто как моделей тех или иных практических ситуаций, а самих по себе, безотносительно к практическому применению, что создавало особые предпосылки для возникновения теоретического уровня математики.

Именно эта установка характеризует переход от чисто эмпирического познания количественных отношений к теоретическому исследованию, которое, оперируя абстракциями и создавая на основе ранее полученных абстракций новые, осуществляет прорыв к новым формам опыта, открывая неизвестные ранее веши, их свойства и отношения.

К началу IV в. до н. э. Гиппократом Хиосским было представлено первое в истории человечества изложение основ геометрии, базирующейся на методе математической индукции. Первая геометрическая модель Космоса была разработана Эвдоксом (IV в. до н.э.) и получила название модели гомоцентрических сфер. Последним этапом в создании гомоцентрических моделей была модель, предложенная Аристотелем. В основе всех этих моделей лежит представление о том, что Космос состоит из ряда находящихся в непрерывном движении сфер. Переход к научному знанию связывают с Древней Грецией, когда в ней возникла геометрия как теоретическая система, которая нашла свое выражение в аксиоматической теории Евклида в книге «Начала». Заслуга Фалеса в том, что он первым положил начало логическим доказательствам теорем в геометрии и тем самым способствовал дедуктивному построению науки. Впоследствии большое влияние оказал Пифагор, который активно знакомлся с трудами преднауки и старался получать теоремы при помощи чисто логического мышления, вне конкретных представлений. Анаксагор заявил, что солнце и звезды не божества, а мертвые камни. Демокрит на умозрительном уровне допускает, что в мире существуют некие неделимые частицы – атомы. В 4 веке научная жизнь концентрировалась вокруг Платона и созданной им академии. Положил начало диалектическому методу обнаружения исти ны через противоречия во мнении собеседника. В конце 4 века вся греческая математика собрана в трудах гениального систематизатора Евклида и озаглавлена как «Начала».

12. Формирование предпосылок научного мышления в средневековых университетах (по учебнику Мамзина)

В середине XII - 1-й половине XIII столетия в средневековой Европе происходят примечательные для интеллектуальной истории Запада события: открываются первые университеты. В 1158 г. в Болонье в соответствии с хартией Фридриха I Барбароссы было основано первое организованное сообщество студентов, получающих комплексное образование, и определено место их коллективного существования наподобие современных университетов. На протяжении XII-XIII вв. университеты появились в Кембридже, Неаполе, Монпелье, Саламанке, Падуе, Тулузе, однако наибольшую известность и решающее значение для развития научной мысли эпохи Средневековья получили Парижский и Оксфордский университеты.

Воспринявший традиции образовательных сообществ предшествующего столетия и сосредоточивший в себе такие величайшие умы средневековой Европы, как Пьер Абеляр, Александр Гэльский, Бонавентура, епископы Гильом из Оверни и Этьен Тампье, а также знаменитые Альберт Великий и Фома Аквинский, Парижский университет обрел к XIII в. статус интеллектуального центра средневековой Европы, привлекавшего не только французов, но и выходцев из Италии, Германии и Англии. Университет по своей структуре состоял из нескольких отделов, или факультетов. Первый из них, факультет "свободных искусств" (atrium), был наиболее многочисленным и считался подготовительным для трех других факультетов: медицинского, юридического и теологического - самого малочисленного, но обучение на котором было самым продолжительным. Поскольку теологии отводилось столь важное место, а также учитывая популярность Парижского университета в среде интеллектуалов того времени, главы католической церкви в лице папы Иннокентия III и его преемника Григория IX хорошо осознавали, что университет в Париже не просто образовательное учреждение: ""Studium parisiense" - это духовная и нравственная сила, значение которой не ограничивалось ни Парижем, ни Францией, но охватывало весь христианский мир и всю Церковь". Следовательно, Парижский университет мог стать как рупором католической церкви, "мощным средством воздействия... для распространения религиозной истины во всем мире", так и "неисчерпаемым источником заблуждений, способным отравить целый христианский мир".

В стремлении избежать инакомыслия и утвердить Парижский университет в качестве источника истинного знания и обретают смысл декреты папской курии, в которых запретили сначала преподавание римского права, затем - в 1215 г. - преподавание физики и метафизики Аристотеля, и, наконец, в них появились призывы «не делать из себя философов и касаться на занятиях только тех вопросов, разъяснение которым можно найти в Священном писании и трудах Святых Отцов». Таким образом, Парижский университет оказался в плену противоречивых тенденций: превратиться в центр беспристрастных исследований, связанных с изучением античного наследия, но всегда стоящих перед опасностью впасть в инакомыслие, либо подчинить исследование религиозным целям и тем самым оказаться на службе теократического догматизма.

Средневековое миропонимание исходило прежде всего из догмата сотворения Богом мира ех nihilo - из ничего. Тем самым все сущее в мире оказывалось впервые возникшим и пребывающим в своем существовании по благой божественной воле и усилию, а, следовательно, и обнаруживающим свою ценность благодаря причастности к божественному совершенству. Бытие сущего выстраивается, таким образом, в своего рода иерархию, каждая следующая ступень которой отличается от ниже расположенной уменьшением степени земного, "тварного", смертного и увеличением божественной, духовной и бессмертной составляющей. Соответственно иерархии сущих выстраивается и иерархия знания. Наиболее совершенной и достойной изучения становится наука о божественном, в то время как остальные науки, касающиеся сотворенных природных вещей, подчиняются ей - оказываются так называемыми служанками теологии.

"Ни одна умозрительная наука, - рассуждает Фома Аквинский, - не может считаться превосходнее другой, если только не превосходит ее либо несомненностью [своих основоположений], либо большим достоинством предмета [своего изучения]". И относительно обоих критериев наиболее совершенной наукой оказывается теология, или богословие.

Когда природа перестает быть тем, что способно само себя производить, как это было в античности, и когда природное сущее оказывается самым низким в иерархии бытия, то и изучение природы ради нее самой перестает быть занятием достойным и если и возможным, то только ради прославления божественного совершенства, одарившего ее бытием.

Источником познания для средневекового ученого является не что иное, как божественное Слово, данное человеку в Священном Писании и трудах Отцов Церкви. И в этом смысле средневековый ученый есть, с одной стороны, буквально знаток священных текстов, а с другой - способный и во всем сущем услышать и узреть божественный Глагол. Все сущее оказывается тем самым совокупностью символов, указующих на высший смысл, заложенный божественным участием. Все, что ни происходит в сотворенном мире, говорит не о себе, но о своем Творце. Тем самым знания из прочих областей познания призваны прежде всего "служить" самой совершенной из наук - богословию. В рамках таким образом расставленных акцентов занимаются познанием Бонавентура, Альберт Великий, Фома Аквинский. В таком русле развивается ученость в Парижском университете.

Однако картина средневекового научного мира была бы неполной без упоминания другого интеллектуального сообщества ученых и учащихся, а именно Оксфордского университета. Относительная изолированность этого крупного учебного заведения уберегла его от пристального внимания и неустанной опеки папских легатов и папской цензуры в отношении учебной программы: "Тогда как философская мысль в Париже, безусловно диалектическая и аристотелевская, на какое-то время утонула в диалектике, английская философская мысль стремилась поставить на службу религии математику и физику - в том виде, в каком их недавно представили арабские ученые".

Интеллектуальная жизнь Оксфорда разворачивалась в несколько ином ключе. Она была ничуть не менее религиозна, однако способ подчинения наук теологии остался "более свободным и гибким и менее утилитаристским". В Оксфорде, как и в Париже, с огромным тщанием изучалось наследие Аристотеля, однако наибольший интерес у английских ученых-богословов вызывал не столько логический метод, сколько эмпирическое содержание аристотелизма. И в то время как в Париже изучение "квадривия" почти полностью выродилось в формальность (хотя и необходимую), в Оксфорде, напротив, математика и астрономия имели исключительно серьезное значение.

Рождению интереса к естествознанию в немалой степени способствовала начавшаяся в университетах Толедо и Палермо и продолженная в Оксфорде переводческая работа основных сочинений Аристотеля, а также арабских средневековых ученых. Наиболее значительная роль в развитии и распространении естественнонаучного знания принадлежит магистру, а затем и канцлеру Оксфордского университета Роберту Гроссетесту (1175-1253). Помимо переводов ряда аристотелевских трактатов, таких как "Никомахова этика", а также составления комментариев к "Физике" и "Второй аналитике", Гроссетесту принадлежит свод собственных сочинений, среди которых наиболее значительным является трактат "О свете или о начале форм".

Большинство историков средневековой науки единодушно считают, что в истории средневековья не было другого такого периода, когда естествознание настолько близко подошло бы к методам новой науки, как в XIV в. Именно в XIV в. впервые осознается дух теоретической физики. В Оксфордском университете естественнонаучная мысль получила мощный толчок для своего развития в трудах ученых Мертоновского колледжа, таких как, например, Томас Брадвардин (1295-1349). В Парижском университете подобные явления были связаны со школой Кана Буридана, к которой относятся Николай Орем, Альберт Саксонский и Марсилий Ингенский. Согласно Брадвардину, "...именно математика в каждом случае открывает подлинную истину, так как она знает каждый скрытый секрет и хранит ключ к любому тончайшему смыслу: поэтому тот, кто имеет бесстыдство изучать физику и в то же время отрицать математику, должен бы знать с самого начала, что он никогда не войдет во врата мудрости".

Брадвардин отождествляет движение со скоростью и тем самым допускает формализацию и математизацию процесса движения, который сам по себе недоступен математической трактовке. Исследовать процесс движения для Брадвардина означает рассмотреть изменение отношения скоростей движения при изменении отношения между силой и сопротивлением, т.е. дать формулу изменения скорости в зависимости от изменения условий движения. Метод Брадвардина и его последователей вызвал возражения со стороны школы парижских номиналистов. Так, Марсилий Ингенский утверждает, что именно пространственные определения существеннее при понимании движения. В этой полемике, как утверждает А. В. Ахутин, "впервые разделились, чтобы развиться затем в два самостоятельных и существенных момента всякого физико-теоретического рассуждения и мысленного экспериментирования, геометрический и арифметико-алгебраический аспекты".

Подход Брадвардина вдохновил поколение оксфордских ученых, получивших название "калькуляторов". Среди них - ученики Брадвардина Ричард Киллингтон, Ричард Суиссет, Уильям Хейтесбери и Джон Дамблтон. Основной областью, в которой реализовывало себя "калькуляторство", были так называемые "физические софизмы" т.е. проблемы, связанные с традиционными понятиями аристотелевской физики (изменение скорости, начало и конец движения). Однако алгебраический метод "калькуляторов" слишком затруднял движение мысли, лишая мысль опоры в интеллектуально-чувственном созерцании, т.е. лишал ее момента идеального экспериментирования. Методу "калькуляторов" со стороны парижских интеллектуалов противостоял Орем и его геометрический метод.

К особенностям средневековой науки ученые причисляют ее ориентацию на совокупность правил в форме комментариев, тенденцию к систематизации и классификации знаний. Компиляция, столь чуждая и неприемлемая для науки Нового времени, составляет характерную черту средневековой науки, связанную с общей мировоззренческой и культурной атмосферой этой эпохи. Промышленный переворот, который осуществился в Новое время, был во многом подготовлен техническими новациями Средневековья.