Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Этногенез. В конце II тыс. до н. э. население Северного Кавказа попало под сильное влияние степных племен Юго-Восточной Европы, среди которых исследователи склонны видеть и древнейших индоевропейцев (то есть племена, говорившие на языках индоевропейской семьи). Их воздействие на местные племена было различным. В одних случаях произошло культурное и этническое смешение с преобладанием степных элементов, в других — горные районы стали укрытием для аборигенов.
Ранний железный век в Юго-Восточной Европе ознаменовался образованием скифского государства. Язык народа, давшего ему название, принадлежал к миру иранских языков. Тогда-то, вероятно, и произошла иранизация культуры и языка некоторых северокавказских народов — например, осетин (самоназвание upo н, на западе Северной Осетии —дигорон). В конце I тыс. до н. э. на всей территории былого господства скифов их сменили также иранские по языку племена сарматов. Но ряд племен Прикубанья сумел сохранить древнюю культуру и язык.
Иначе складывалось взаимодействие с ираноязыч-пыми степняками в Приэльбрусье. Отдельные группы сарматов проникли в горы, расселились среди аборигенов и слились с ними. Наиболее активно происходило оседание в горах сарматских племен аорсов, а позднее — аланов.
А вот население Центрального Кавказа смешалось с пришельцами из степей и подверглось языковой ассимиляции. Как правило, в таких случаях возникало двуязычие. Топонимия горного Кавказа и дигорский диалект осетинского языка сохранили много местных элементов. В предгорных районах сарматизация культуры проявилась сильнее.
На востоке Кавказа и в Дагестане появление степных соседей не изменило картины этнического развития, в том числе и языка местного населения — чеченцев, ингушей, народов Дагестана. Однако археология подтверждает проникновение сарматских элементов в материальную культуру горских народов.
Бурные политические события начала I тыс. н. э., оказавшие воздействие на народы Европы и Азии, не обошли стороной и Кавказ. Великое переселение народов отозвалось и на его жителях. В конце IV в. здесь появились различные племена во главе с гуннами. Подверглись разгрому аланы, большая часть ираноязычного населения бежала в горы, в верховья рек Лабы, Урупа, Ассы. Это еще более способствовало иранизации части горского населения. Сильные потоки завоевателей сдвигали многие группы населения с привычных мест обитания. Все это усложнило процесс формирования северокавказских народов, усилило их этническое многообразие.
Вторжение гуннов на Кавказ началось с востока. Не проникая в горы, они прошли приморским «коридором», частью оседая в предгорьях и на прилегающих к Каспию землях. Их языки принадлежали к тюркской семье, и с их приходом начинается тюркизация части населения Дагестана (этносов Западного Прикаспия). Внутреннего Дагестана эти процессы не коснулись. Тюркское влияние усилилось в половецкую (иначе — куманскую) эпоху (XI —XIII вв.), так как территория, в пределах которой формировалась современная кумыкская народность (прилегающие к Каспийскому приморскому коридору районы Дагестана), находилась на оживленном торговом пуги, связывавшем половецкую степь с Восточным Закавказьем.
Тюркизации подверглась и часть племен Центрального Кавказа. Среди тюркских групп, пришедших в конце IV в. вместе с гуннами и позднее, были и булгарские племена. Политическая нестабильность вынудила часть булгар вторгнуться в пределы Северного Кавказа. С этим связано начало тюркизации в раннее Средневековье жителей ряда районов Северного Кавказа, ранее населенных, как о том свидетельствуют археологические данные, аланами (Пятигорье, Кабардино-Балкария, Верхняя Кубань); сейчас здесь живуттюркоязычные карачаевцы и балкарцы. В XIII в. в Приэльбрусье, Балкарии и на Верхней Кубани появились кыпчаки. Расселившись среди коренного населения, они завершили тюркизацию языка предков карачаевцев и бал-
карцев. Это привело к восприятию местными жителями некоторых элементов кочевнических традиций.
Среди коренных этносов Северного Кавказа есть народ, происхождение которого непосредственно с Кавказом не связано. Но его история тесно сопряжена о ним. Это — ногайцы (58 тыс. чел.), занимающие ныне часть степей Предкавказья. Предки современных ногайцев исстари кочевали, а затем перешли к оседлой жизни. Этническая история ногайского народа ведет начало от времени распада Золотой Орды в конце XIV в. Из ее состава выделился мангытский юрт (племя) во главе с Едигеем, происходившим из тюркизированного монгольского племени мангытов. Когда Мангытская Орда получила название ногай — неизвестно. Б середине XVI в. из-за феодальных междоусобиц Орда распалась на больших и малых ногаев. Современные ногайцы — потомки их обоих.
На протяжении веков в жизни народов Северного Кавказа происходили значительные изменения: менялись границы расселения отдельных народов, протекали процессы ассимиляции или консолидации. На сложные внутренние этнические процессы оказывала воздействие острейшая внешнеполитическая борьба, внешняя экспансия, столкнувшая на Кавказе интересы Турции, Ирана, России и других стран.
Политические события и их этнические последствия. Столкновение политических интересов России и Турции спровоцировало Кавказскую войну (1817 — 1864). Наиболее упорно сопротивлялось присоединению к России население на Восточном Кавказе в те годы, когда движение возглавил имам Шамиль (1799 — 1871) — светский и духовный глава Дагестана и Чечни. Ему удалось создать здесь теократическое государство (имамат)1. Законодательной основой этого государства стало мусульманское право— шариат, в то время как основная масса населения придерживалась в оыту норм обычного права — адата. Это осложняло внутригосударственную ситуацию, но не мешало упорно сопротивляться утверждению России на Северном
1 Форма государственного устройства (в мусульманском мире), при которой главе государства стоит глава духовной власти.
Кавказе. Война принесла немало бед горским народам. Для России победа в ней также была оплачена тяжелыми потерями. Тем не менее присоединение Северного Кавказа к России открыло пути для культурного обмена и постепенного сближения северокавказских этносов с русской культурой, включения их в экономическую жизнь огромной державы.
На исходе Кавказской войны многие народы Кавказа были вовлечены в мухаджирское движение — за переселение в Турцию. До этого эмиграция в Турцию носила преимущественно экономический характер — с торговыми целями, в поисках более обеспеченной жизни — и также могла осуществляться с целью духовного совершенствования. В новой, послевоенной ситуации ее характер изменился. Переселение стало массовым. В результате Северный Кавказ лишился значительной части населения, а некоторые группы, например убыхи, жившие на западной части Черноморского побережья, целиком переселились в Турцию. В меньшей степени по сравнению с адыгами, абазинами, абхазами и чеченцами мухаджирство коснулось дагестанцев. Но все же на Ближнем Востоке аварцами, кумыками и даргинцами было основано несколько селений.
Потомки кавказских мухаджиров в настоящее время живут в Ираке, Сирии, Йемене и других странах. Дагестанская диаспора наиболее многочисленна в Турции. Ее особенность в том, что проживающие здесь даргинцы и лакцы перешли на аварский язык, что объясняется большей численностью аварцев и частыми межнациональными браками. Судя по опубликованным данным, две трети дагестанцев в Турции (из более чем 80 тыс.) уже не владеют родным языком.
После революции 1917г. на Северном Кавказе при содействии советской власти сложилась система автономных республик, которая существует до сих пор.
В конце Великой Отечественной войны (1944) несколько народов Северного Кавказа (балкарцы, ингуши, карачаевцы, чеченцы) подверглись депортации в восточные районы СССР. Лишь в конце 1950-х гг. после того как депортация была официально признана
незаконной, эти народы вернулись в места прежнего проживания. В годы депортации они сумели сохранить традиционный образ жизни.
Картина расселения горских народов на протяже-нпн их истории часто менялась из-за малоземелья. Нехватку земли горцы испытывали всегда. Особой остроты эта проблема достигла в конце XIX в. Одним из способов ее решения стало переселение горцев в предгорья и на равнину. Наиболее активно этот процесс протекал во второй половине XX в. В него были вовлечены многие народы Дагестана. Советское государство поддерживало переселение, результатом которого стало создание новых крупных населенных пунктов, некоторые из них превратились в города. Важно отметить, что по этническому составу большинство новых селений стали многонациональными, что также изменило этническую картину расселения народов Дагестана.
В 1990г. национггльные республики Северного Кавказа приобрели статус субъектов Российской Федерации.
В 1994—1995 гг. чрезвычайное обострение отношений между центральной властью России и руководством Чечни (Республики Ичкерии) переросло в вооруженный конфликт. Борьба местных незаконных вооруженных формирований против властей и населения соседних республик (например, Дагестана) и областей, а также против федеральных вооруженных сил существенно осложняет межэтнические отношения на Северном Кавказе.
Хозяйство
Земледелие. Кавказ вообще и Северный Кавказ — в особенности имеет большое значение как родина многих зерновых, огородных и плодовых культур.
Возникновение земледелия здесь относится к глубокой древности. Идо сих пор в сочетании со скотоводством оно остается основным занятием большей части сельского населения. Продукты земледелия и скотоводства составляют основу питания горцев. Даже
высоко в горах, где практически нет пригодной для земледелия земли, используется каждый ее клочок, часто созданный искусственно.
Народное предание с горьким юмором повествует о том, как горец сбросил на землю бурку (валяная шерстяная накидка) и не увидел своего «поля», так как все оно оказалось накрыто буркой. Эти крохотные участки земли среди скал Дагестана особенно хорошо видны при спуске с высокогорья. Кажется, что горы покрыты лоскутным одеялом. Иначе выглядят предгорья, долинные и равнинные районы. Здесь значительно теплее. Помимо зерновых культур и огородных растений, тут выращивают виноград, бахчевые культуры, айвовые и абрикосовые деревья и др.
Животноводство. Земледелие без скотоводства существует крайне редко. Чтобы вспахать землю, в прошлом в качестве тягловой силы использовали волов, буйволов. Лошадь на Северном Кавказе обычно служила для верховой езды или как вьючное животное. Коровы и овцы обеспечивали людей молочными продуктами. Осетины-христиане разводят также свиней. Разведение различных видов домашней птицы — кур, гусей, индеек, уток — также устойчивая часть сельского хозяйства народов Северного Кавказа. Подсобные отрасли хозяйства дополняли эти занятия. Среди них охота, рыболовство, пчеловодство, шелководство.
Ремесло. Важную роль в хозяйственной деятельности играли ремесла: ткачество, сукноделие, гончарство, ковроткачество, ювелирное мастерство, обработка металла, камня, дерева, рога. Иногда ремесло становилось основным источником дохода. Не только на Кавказе, но и во всем мире известны изделия злато- и сереброкузнецов из высокогорного дагестанского селения Кубачи. Уже в IX в. арабские географы называли кубачинцев персидским словом «зирехгерен» (коль-чужники). Основными занятиями всех мужчин этого селения были металлообработка и оружейное дело. Холодное оружие, кольчуги, панцири кубачинцев на-
ходили покупателей на Кавказе, в Турции, Иране, а с конца XIX в. — в России и Западной Европе. В XX в. — вплоть до настоящего времени — в Кубачах изготавливаются ювелирные изделия и высокохудожественные предметы домашней утвари (традиционные женские браслеты, кубки из рога, кумганы, рюмки, обрамленные металлом с чеканкой и т. п.).
В советские годы бурными темпами на Северном Кавказе развивалась промышленность. Это способствовало оттоку сельского населения в города. Число городов и рабочих поселков городского типа быстро росло. Они стали центрами подготовки кадров национальных специалистов во многих отраслях промышленности. Особенно бурным этот рост был в 50 — 60-е гг. XX в. Это превратило многие республики из аграрных в индустриальные.
Хозяйство и верования, календарная обрядность. Хозяйственные занятия — основа жизни. Земля, вода для полива, климатические и иные природные условия – все становилось предметом особого наблюдения и почитания у народов Северного Кавказа. Землю рассматривали как священный объект. Ее нельзя было бить палкой, плевать на нее со злостью, без нужды втыкать в нее острые предметы. А изречение «пусть на кажет земля» стало одной из форм клятвы. Тяжек был труд горцев, получение главного продукта питания — хлеба – было сопряжено с многочисленными заботами. Хлеб наделяли магическими свойствами, он имел силу оберега — средства против сглаза (его клали под голову спящему ребенку) и т.п. Даргинцы (один из пародов Дагестана) для торжеств и праздников пекли
хлебную куклу и делили ее между собой. Хлеб рассматривался как священный источник жизни; считалось, что его нельзя резать ножом (можно только ломать), нельзя есть сразу после извлечения из печи, перепрыгивать через него и т. п.
Для районов, где земледелие зависело от дождя и водных источников, характерно особое почитание воды и водной стихии. Обряды, связанные с преодолением засухи, очень сходны у всех народов Кавказа, как, впрочем, и у земледельцев всего мира. В магических обрядах, связанных с вызыванием дождя, использовались змея, лягушка, а также скот, который выводили на поля. На общественные деньги покупали жертвенное животное, которое после разнообразных магических действий убивали, а мясо делили на всех. Ходили по селению с куклой-чучелом, изображавшей божество.
Такая важнейшая отрасль хозяйства, как скотоводство, служила показателем обеспеченности, состоятельности, богатства. Поэтому сохранению и приумножению поголовья скота придавали первостепенное значение. С этим тоже сопряжены религиозные представления и обряды. Черепа лошадей прикрепляли к краям загонов для скота в качестве оберегов. Различные приемы использовали для «борьбы» с болезнями животных: прогон скота между кострами, обход с ним вокруг плодородного поля. Наиболее архаичный обычай такого рода соблюдался ахвахцами (жителями горного Дагестана) — опахивание селения плугом; в него впрягались двенадцать женщин, которые во время своего магического действия отгоняли демонов болезни криками и проклятьями.
Весь хозяйственный год кавказцы делили на циклы (периоды), связанные с тем или иным видом деятельности. Каждый из периодов сопровождался определенными обрядами и магическими действиями. Особенно много их приходится на день весеннего равноденствия — 22 марта. То был праздник, призванный «помочь» весне вступить в свои права и заложить основу для урожая. В Дагестане он был особенно популярен среди аварцев и лакцев и сохраняется в наши дни. К празднику полагается готовить ритуальные блю-
да, обязательными составляющими которых являются семь продуктов, считающихся главными в пищевом рационе: кукуруза, фасоль, пшеница, черный горох, припасенные еще с осени высушенные челюсти и ножки животных, молоко, соль. Готовят хинкал (блюдо из вареного мяса и галушек), ритуальные хлебцы в виде фигурок лошади, быка, петуха и т. п. В прошлом в самый день равноденствия участники обрядов жгли костры — в селениях, на плоских крышах домов, на возвышенностях, считавшихся священными; скатывали с гор горящие поленья, чучела, символически изгоняя таким образом зиму; перепрыгивали через костры — (читалось, что это избавляет от застарелых недугов.
Важнейшим из обрядов, связанных с весенними полевыми работами, считался обряд проведения первой борозды. В этот день земледельцы украшали животных: аварцы, например, насаживали быкам на рога ритуальные хлебцы, даргинцы— вешали им на рога оа ранки, лакцы — обмазывали рога жиром и кашей и привязывали к ним разные амулеты. Сам пахарь работал в шубе наизнанку и в папахе из овчины с длинной, вьющейся шерстью (от «сглаза»). После этого 40 дней — до появления всходов— он не должен был ориться и стричься.
Многие из этих обрядов и магических действий остались в далеком прошлом и даже забыты, однако сегодня у представителей разных народов Северного Кавказа наблюдается огромный интерес к познанию и ооповлению своего прошлого.
МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
В течение веков народы Северного Кавказа выработали сбалансированную систему жизнеобеспечения. Существенную часть ее составляет традиционная бытовая культура (поселения, жилища, одежда, пища, утварь, средства передвижения и т. п.).
Поселения. Своеобразны и колоритны селения, расположенные в высокогорье. Из-за особенностей рельефа они до сих пор отличаются скученной плани-
ровкой, разитой по вертикали, что делает их похожими на улей: крыша нижнего дома становится двором верхнего. «Деревни издали похожи на орлиные гнезда, — писал очевидец в XIX в., — неудивительно, что 20 дворов помещаются иногда на участке в 100 квадратных саженей, но жителю долины нельзя не подивиться тому, что такой участок... на котором взгромождаются дома из каменных плит почти без цемента, занимает часто обрывистую вершину высокой скалы, откуда нервному человеку даже страшно взглянуть вниз».
Рост численности населения, малоземелье вынуждали горцев спускаться на жительство в долины рек, в предгорья. Отдельные семьи основывали однодворные, далеко отстоящие друг от друга селения. Но, постепенно разрастаясь, семьи делились, а женатые сыновья строили рядом свои дома. Селения вытягивались вдоль долин, превращаясь в один аул, но с кварталами, заселенными родственниками. В современных сельских селениях родственники также при малейшей возможности стараются селиться рядом. В прошлом планировка селений была хаотичной, однако уже со второй половины XIX в. она постепенно заменяется улично-квартальной.
Города. Древнейший город на Северном Кавказе — Дербент (с V в. н. э.). Другие города здесь появились позднее, главным образом в XVIII и XIX вв. Возникшие в 1780-х гг. Моздок, Ставрополь и Кизляр сразу же стали играть значительную роль в экономическом развитии региона. В первой половине XIX в. были основаны Петровск-Порт (ныне Махачкала), Екатеринодар (ныне Краснодар), Владикавказ, Грозный и ряд других. К концу XIX в. они стали центрами городской жизни и проводниками европеизированных культурно-бытовых стандартов в горскую среду.
Население в севсрокавказских городах поначалу состояло по преимуществу из русских. В период с 1920 по 1980г. в его составе постоянно увеличивалась прослойка представителей местных национальностей. Именно города стали университетскими и научными
центрами, здесь возникли национальные театры, издательства, библиотеки и другие виды профессиональной культуры.
Жилища. Современные жилища народов Северного Кавказа очень похожи — по конструкции, строительному материалу, планировке, внутреннему облику п убранству. В прошлом различия были существенными. В безлесном горном Дагестане дома чаще строили из камня, а в Карачае — из бревен. В равнинных местностях основным строительным материалом был саманный кирпич (сформованная и высушенная на солнце смесь глины с соломой). Встречались также постройки со стенами из обмазанного глиной плетня, каркасные жилища и др.
Чечню, Ингушетию, Осетию и отчасти Балкарию иногда называли страной башен. Во многих горных селениях до сих пор среди полуразвалившихся древних домов возвышаются стройные боевые башни, придающие этим селениям неповторимый архитектурный облик, напоминающий о седой старине. Датируются эти башни XVI—XVIII вв. В минуту опасности в них укрывались целые семейные объединения, состоявшие из нескольких семей. По обычаю, строительство башни полагалось завершить в течение года: в противном
случае ее так и оставляли недостроенной (такие башни сохранились до сих пор). Их возведение требовало большого количества камней. Это породило поговорку: «Из одной башни можно построить целый аул, а из аула нельзя выстроить и одной башни». Строительство башен носило и престижный характер. При сватовстве, например, справлялись, есть ли у семьи невесты башня. Значимым подарком считался камень для строительства башни.
Важный элемент традиционного кавказского дома — очаг, служивший для обогрева жилища и приготовления пищи. Очаг отождествляли с жилищем и семьей. У карачаевцев установка приочажного камня по своему значению приравнивалась к укладке первого венца сруба дома и сопровождалась особым ритуалом с высказыванием благопожеланий. При разделе семьи разделившихся так и называли: «разделившие огонь». Как к священным предметам относились также к надочажной цепи, котлу и даже — к углю и золе. Они были семейными святынями. Надочажная цепь символизировала единение семьи. Кровник (объект кровной мести), успевший, войдя в дом врага, дотронуться до надочажной цепи, прекращал этим кровную месть. У осетин был обычай: если умирал бездетный человек, то с ним на кладбище выносили надочажную цепь.
В современных домах очага нет. Но их интерьер говорит об устойчивой приверженности их обитателей священному обычаю гостеприимства. Об этом свидетельствует большое число спальных мест в каждой комнате — традиция отмечать торжества с большим числом приглашенных неизбежно связана с устройством ночлега. Согласно обычаю, даже вpaгy не отказывали в приюте, не спрашивали, как долго гость намерен оставаться в доме. В типичных кавказских домах для гостей непременно отводилось особое помещение — кунацкая (от слова кунак — друг, побратим). Ею нередко служила отдельная постройка. В виде особой комнаты, в которой никто не живет, кунацкая остается обязательной принадлежностью и современного сельского дома.
Одежда. Сходство природно-климатических условий, социально-экономического развития и различные виды культурных связей привели к появлению общих черт в одежде народов Северного Кавказа, особенно к формированию общего типа мужской одежды, иной раз почти одинаковой у разных народов. Очень похожая одежда распространилась среди казаков, а также народов Закавказья. Мужской костюм состоял из черкески, бешмета или рубахи, штанов с широким или узким шагом1, ноговиц, дополнявшихся обувью с мягкой подошвой из кожи или сафьяна. Обязательным был пояс (кожаный, с серебряными или просто металлическими накладками) с кинжалом; головным убором служили папаха и разнообразные войлочные шапки для повседневной носки. Дорожная одежда дополнялась чуркой и башлыком. Как бы ни был беден горец, но пояс с кинжалом был у него всегда.
Символом мужского достоинства служил и головной убор — папаха или шапочка (наподобие тюбетейки). Для мусульман ношение головного убора обязательно как на улицe, так и в помещении. В прошлом лишиться головного убора — даже в бою — было для горца равносильно потере чести. По свидетельству очевидца, во время военных действий на Северо-Западном Кавказе горец, стоя на коленях, просил солдата, сбившего с него шапку, снести и голову, считая себя обесчещенным.
Неизменными составными частями женского (и девичьего) костюма у всех народов Северного Кавказа были: рубаха туникообразного покроя с длинными — до кисти — рукавами и штаны с широким шагом. Голову и плечи покрывал платок. В праздники на рубаху надевали украшенный шитьем кафтанчик с серебряными нагрудными застежками и поверх него — похожее на черкеску распашное платье с застежкой на талпи. Платье украшалось золотым шитьем и галунами. Обязательным элементом был кожаный пояс серебряной пряжкой. У вайнахских девушек праздничны костюм состоял из тех же элементов, что и повседневный — платья-рубахи, штанов и большого головного платка — и отличался от повседневного лишь более
1 В штаны с широким шагом вшивали кусок ткани в форме ромба, соединявший штанины.
добротной тканью и большим количеством украшений. В особо торжественных случаях надевали верхнее платье распашного покроя с разрезными рукавами и нашитыми от ворота до талии серебряными украшениями — застежками.
Женская одежда отличалась от девичьей лишь некоторыми деталями. У карачаевских и балкарских женщин головной убор состоял из двух платков разной величины, из которых нижний завязывался особым узлом на темени. Осетинки один из двух платков (нижний) накидывали на голову, спуская концы на спину или на грудь; поверх него они надевали еще один платок в виде налобной повязки. Чеченские женщины носили особый головной убор — чухту (подобие узкого несшитого мешка); в него закладывали волосы и полностью закрывали им волосы до лба; поверх чухты накидывали шаль, закручивая ее так, чтобы бахрома свисала вокруг головы. Большим разнообразием отличаются костюмы и головные уборы женщин Дагестана.
Пища. Основу питания большинства народов Северного Кавказа и Дагестана составляет молочно-рас-титсльная пища. Главное место занимает, конечно, хлеб (из пресного и кислого теста). Одним из вариантов хлеба на Северо-Западном Кавказе у народов адыгского круга, абазин стала густо сваренная каша — паста или мамалыга (прежде из просяной крупы, а теперь — кукурузной или пшеничной), которую едят как остуженной, нарезанной крупными ломтями, так и горячей, заполняя ее кусочками сыра и добавляя кислое молоко, острые приправы, подливки. Это мучное блюдо считается престижным, и его готовят для самых почетных гостей.
Широко распространено мнение, что основой пищевого рациона горцев является мясная пища. Традиция горцев — угощать соседей всегда, когда режут птицу и скот на мясо, вероятно, создала такое впечатление. Но угощение — это, скорее, лакомство, чем будничный, основной рацион. Гордостью и показателем состоятельности горцев было живое поголовье скота, а не мясная пища на обыденном столе. Это сви-
детельство рачительности хозяйствования народов. Мясо у горцев — это по преимуществу праздничная еда. Мясные кушанья непременно включались в число блюд, подаваемых гостям. Наиболее популярно мясо в пареном виде. Интересен порядок подачи блюд: сначала обычно ели мясные блюда, а уже потом еду запивали крепким бульоном, который часто заправляли кислым молоком.
Визитной карточкой кавказцев стал завоевавший популярность во всем мире шашлык (кусочки мяса, поджаренные на вертеле). В прошлом шашлык из мяса был непозволительной роскошью. Прежде его готовили только из субпродуктов: печени, сердца, легких (в наши дни именно такой шашлык считается деликатесом, т. к. его приготавливают из только что освежеванного животного). Очень характерны для северокавказской кухни различные варианты дагестанского хинкали — аварского, кумыкского, лакского и других (крупные пельмени или кусочки вареного мяса вперемешку с клецками в мясном бульоне). Обязательным па столе горцев является сыр, сквашенное молоко. У карачаевцев и балкарцев кислое молоко — айран — самый популярный напиток, получивший известность далеко за пределами Кавказа. Все кавказцы едят много зелени — кинзу, укроп, черемшу, лук, чеснок и мн. др.
В наше время многие традиционные блюда приготовляют в праздники и при приеме гостей. Вместе с тем в повседневный быт вошли современные полуфабрикаты, печеный хлеб, бакалейные и кондитерские изделия. Обилие винограда обусловило распространение и закрепление в системе питания жителей Северного Кавказа вин — домашних и фабричного изготовления.
СЕМЕЙНЫЙ N ВЕЩЕСТВЕННЫЙ БЫТ
Семья — не только социальная и хозяйственная единица, но и способ воспроизводства этноса. К созданию семьи на Кавказе подходят чрезвычайно ответственно. На Северном Кавказе; есть несколько препятствии, осложняющих создание семьи. Это прежде все-
го представление о кровном родстве. У большинства народов Кавказа не допускаются браки с родственниками до четвертого, а подчас даже до седьмого колена. Исключение составляют народы нагорного Дагестана, где предпочтение отдают бракам между троюродными братьями и сестрами. Существует определенный круг родственников (у разных народов он называется по-разному), члены которого следят за соблюдением этих традиций. Расширяет число родственников и сужает круг возможных брачных партнеров обычай создания искусственного родства. Чаще всего оно устанавливалось через обряды, связанные с рождением ребенка. Родственницей становилась повитуха и члены ее семьи, а также женщина, покормившая грудью чужого ребенка. Она становилась его молочной матерью, а ее дети — молочными братьями и сестрами младенца, которого она накормила. Обряд породнения совершался при наречении ребенка, чему придавалось очень большое значение. Родственником становился тот, кому поручили такую почетную миссию.
Полнее всего исследователи описали ту форму установления искусственного родства, которая называется аталычеством (от тюрк, аталык — названый отец). Этот обычай предполагал обязательную передачу ребенка (сына) на воспитание в другую семью. Он зафиксирован почти у всех народов Северного Кавказа. У некоторых народов он практиковался в феодальной среде, и аталыком становился человек, по своему социальному положению стоявший на более низкой ступени, чем воспитанник. Мальчик воспитывался в новой семье от рождения до 15—16 лет, а то и до женитьбы. Выбор аталыка, передача ему ребенка и возвращение его в родную семью сопровождались комплексом обрядовых действий. У западных адыгов аталычество практиковалось и в крестьянской среде. Адат (обычное право) приравнивал эти отношения к кровному родству.
Способов установления искусственного родства много. О значении этого акта говорит то, что он мог прекратить кровную месть, если семья убийцы, желая прекратить распрю, похищала мальчика от четырех до
девяти лет у ближайшего родственника кровника, воспитывала этого ребенка до совершеннолетия, а затем с подарками возвращала родителям. В наши дни из всех видов искусственного родства наиболее устойчиво сохраняется молочное родство.
Момент создания новой семьи — это праздник для всех многочисленных родственников, принимающих участие в совершении сложного, нередко длящегося несколько дней свадебного обряда. Семья считается полноценной, если в ней есть дети—продолжатели рода. Во всем многообразии свадебной обрядности особенно подчеркиваются те ритуалы, которые символизируют способность к рождению детей, особенно сыновей. Символы плодородия — куры и яйца — непременно присутствуют на свадебном столе. С той же целью при входе молодой в дом мужа ее осыпают зерном, конфетами и т. п.
Семья и ее патриархальные, основанные на власти мужчины устои — первое, с чем дети встречались на начальном этапе жизни и где они получали первые навыки поведения (нравственности, гигиены, физической культуры). Соблюдение установленных норм морали и обычного права делают человека желанным в семье и обществе, и наоборот.
Вся полнота власти в семье принадлежит ее главе — отцу, а в большой семье после смерти отца — старшему сыну. Нормы обычного права выработали строгие принципы половозрастного разделения труда в семье. Мужчины трудились в поле, ухаживали за (котом, занимались ремеслами, отходничеством. Женщины вели более скрытую от постороннего глаза жизнь, ухаживали за детьми и стариками, готовили пищу, мастерили домашнюю одежду, занимались валянием шерсти для бурок, тканьем, ковроткачеством, работали в саду и в огороде. В некоторых местностях они работали и в поле.
В обществе и семье женщина занимала подчиненное положение, не дававшее ей права самостоятельно решать жизненно важные проблемы семьи; ее поведение в семье регламентировалось рядом запретов. Молодая жена не называла по имени своего мужа и его
родителей, с которыми она не могла даже разговариват и избегала встречи с ними. Этот обычай получил юшие избегание. Только совершение особых обрядов снимало с нее некоторые запреты. Конечно, в отдельных случаях жизни роль женщины была значительной. Например, она могла остановить или предот-вратить кровную месть, бросив между враждующими свой платок. Многое изменилось в положении женщины в семье в сторону равноправия, однако, не стоит удивляться что и сейчас она никогда не назовет мужа по имени, также, как и он ее.
Обычное право определяло и определяет поведение рсде-елей по отношению к детям. Оно не позволяет им – особенно отцу — в присутствии посторонних брать своих детей на руки, ласкать, проявлять нежность. Такое поведение считается мужественным, выдержанным, скромным. В свою очередь, детей приучают уважать взрослых, им не позволяется сидеть в их присутствии, и должны выполнять просьбы и приказы взрослых, оноши обязаны обслуживать мужское застолье.
Общественные отношения. Уровень социального развития отдельных групп народов Северного Кавказа в XVII—XIX вв. существенно различался. Так, если адыгские народы или ряд народов Дагестана приобрели отчетливые черты феодального общества со свойственной ему социальной дифференциацией, то у вайнахов и некоторых других этносов сложились крупные сбособленные патриархальные «общества», сохранявшие черты общинно-племенного быта. У кабардинцев, черкесов, абазин и аварцев выделялись князья, ханы, дворяне, с одной стороны, и зависимые от них крестьяне и даже домашние рабы — с другой, а у части адыгов некоторых народов Дагестана существовали вольные крестьянские общества, не признававшие своей зависимости от кого бы то ни было.
В сельских обществах-общинах исстари формировались кровно-родственные объединения, которые ссили из нескольких больших семей и были связаны родством, свойством и обычаем. Чеченцы и ингуши называюют их тайп или гар, аварцы — тухум. В жизни
народов эти объединения играли большую роль, обеспечивая солидарность и взаимную связь их членов. В наше время на эти связи отчасти могуг опираться политические или военные организации.
Общественный быт горцев Северного Кавказа имеет немало общего у разных народов. Многие обычаи, являющиеся его частью, получили широкую известность за пределами региона. В XIX в. обычай гостеприимства называли одним из стержневых законов общественной жизни народов Кавказа. Обязательным был и обычай взаимопомощи при строительстве дома, обработке земли, заготовке дров и т. д. Взаимопомощи требовало и соблюдение семейных обрядов — свадьбы, похорон и связанных с ними поминок. Затраты на свадьбу, например, никогда не были под силу одной семье. Члены общины вносили гною лепту. В повседневной, обыденной жизни каждый должен заботиться о других. Так, когда режут скот, обязательно одаривают мясом соседей. Недаром у абазин бытует пословица: «Ближний сосед лучше дальней родни».
Нормы адата строго соблюдались и в общественной жизни. Нарушение могло привести к изгнанию человека из общины. Частью общественного быта были и общинные праздники, многие из которых носили синкретический (смешанный) характер, т. е. сочетали в себе предписания ислама или христианства (у части осетин) и сохранившихся языческих верований.
ФОЛЬКЛОР И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Прошлое и настоящее удивительно переплетаются в жизни горцев Северного Кавказа. Постепенно включившись в состав России, он обогатил культурой своих народов культуру жителей многонациональной державы и получил взамен письменность на национальных языках, которая отсутствовала у большинства пародов, высокий уровень европейского образования, материальной и духовной культуры.
Устное народное поэтическое творчество северо-кавказцев отражает характерные черты их труда, быта
и самосознания. Песни, предсказания, сказки, пословицы и поговорки говорят о любви к родине, природе своего края, храбрости воина и нежности влюбленного, об упорстве в труде крестьянина и об остроумии лукавого пройдохи.
Особое место в фольклоре занимает нартский эпос, распространенный у многих народов Северного Кавказа, но полнее всего представленный в поэтическом творчестве осетин. Герои эпоса — витязи и труженики, охотники, скотоводы и лишь отчасти — земледельцы, совершающие подвиги, мстящие своим кровникам и даже решающиеся на открытую борьбу с богами-небожителями. Специалисты считают, что в нартском эпосе содержатся отголоски и мотивы, восходящие к культуре и социальной жизни скифо-сар-матов, а также древних алан. Эпические сказания сложены рифмованными двустишиями. Всего зафиксировано более ста отдельных сюжетов.
Широкое и устойчивое бытование фольклора подкреплялось и до настоящего времени поддерживается неослабевающим интересом к нему местного населения — не только старшего поколения, но и молодежи. Так, ученые установили, что среди современных кабардинцев и балкарцев — мужчин, проживающих в сельской местности, хорошо знают предания и легенды своего народа от 44 до 50%, сказки — от 20 до 30%, народные песни — около 70%, народные танцы — 80 — 90%. (Показатели среди горожан были лишь немного ниже.)
Фольклор в значительной степени послужил основой формирования профессиональной художественной культуры, в особенности литературы. Характерная черта северокавказской художественной литературы — особенно сильное развитие поэзии. Уже в конце XIX — начале XX в. у ряда местных народов появляются яркие самобытные писатели и поэты. Здесь упоминаются лишь некоторые из многих. Если, например, лезгин-
ский поэт Сулейман Стальский (1869— 1937) еще теснейшим образом связан с фольклорной традицией, то основоположник осетинской литературы Коста Хетагуров (1859— 1906) был вполне профессиональным писателем. Будучи чрезвычайно одаренным человеком, К.Л. Хетагуров смог внести очень ценный вклад также в ряд гуманитарных наук (этнологию, филологию) и изобразительное искусство (живопись). Аварская литература получила мощные импульсы в творческой деятельности Гамзата Цадасы (1877—1951) и в особенности его сына Расула Гамзатова (род. в 1923г.) — одного из самых популярных поэтов не только Дагестана, но и Советского Союза.
В послереволюционную эпоху развитие национальных литератур рассматривалось местными народами как очень желанный факт, связанный с развитием этнического достоинства и престижа. Все республики способствовали развитию этого процесса. Например, в Кабардино-Балкарии видными фигурами стали поэты — балкарец Кайсын Кулиев (род. в 1917г.) н кабардинец Алим Кешоков (род. в 1914г.). Среди местного населения устойчиво сохраняется читательский интерес к национальной литературе. Так, в Кабардино-Балкарии произведения своих национальных писателей и поэтов предпочитают от 25 до 33% обследованных.
Все это свидетельствует о высоком уровне национального самосознания, сформировавшегося у местных народов.
Ю.И. Зверева
Глава 20
НАРОДЫ СИБИРИ
На восток от Урала на многие тысячи километров, до берегов Тихого океана, простирается огромная страна, составляющая большую часть территории России. Это — Сибирь — суровый, редкозаселенный и все еще до конца не познанный край, издавна притягивавший к себе романтиков, путешественников и авантюристов. Ныне здесь немало больших городов — центров промышленности и современной культуры с образованным и квалифицированным населением, большинство которого (до 30 млн. из 32,5 млн. чел. в 1989г.) составляют русские, украинцы и белорусы. Здесь сконцентрирована значительная часть российских природных ресурсов, включая полезные ископаемые.
Но большая часть населения и крупных городов сосредоточена на юге и в средних широтах Сибири и Дальнего Востока. Север же региона относится к зоне Арктики и Субарктики и остается одной из наименее заселенных областей ойкумены (обитаемой земли). Суровый климат и некоторые другие природные условия здешних мест (например, многолетняя мерзлота) создают повышенные сложности для освоения этих территорий. Большую часть года здесь господствует арктическая стужа, ледяное дыхание которой губительно почти для всякой растительности. Это районы бескрайней тундры, до 10 месяцев в году покрытой снежным ковром. Только коротким полярным летом он сменяется невысокой травой, представленной наиболее холодоустойчивыми видами, да мхами и лишайниками. И лишь много южнее появляются карликовые деревья и кустарники, способные противостоять арктическим ветрам (лесотундра). Еще южнее лесотундра переходит в занимающую огромные пространства тайгу — труднопроходимые и во многих местах почти девственные леса.
Современная цивилизация пока не смогла обеспечить устойчивых условий для жизни человека в арктических и субарктических широтах северной Азии, несмотря на насущную потребность все более активного освоения этих пространств людьми. Обживать малопригодные для обитания терртории и обращать их богатства себе на службу жителям российского Севера удается во многом благодаря использованию опыта жизнеобеспечения (приемов охоты и рыбной ловли, транспорта, одежды, жилища и его отопления, видов пищи и способов их употребления в разные сезоны и многого другого), выработанного за тысячелетия коренным населением Сибири. Этот бесценный опыт — его вклад в мировую культуру.
В настоящее время в Сибири около двух с половиной десятков народов сохраняют в качестве основы своего существования промысловое, хозяйство (таежная и тундровая охота, морской зверобойный промысел, рыболовство) и оленеводство. Их принято называть малочисленными промысловыми народами Севера и Сибири. Территории их проживания расположены па севере крупных областей Сибири: в Тюменской области — Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа (АО), в Магаданской — Чукотский АО, в Камчатской области — Корякский АО, а также в Красноярском крае — Эвенкийский и Таймырский АО. Кроме того, эти народы расселены в Республике Саха-Якутия и на Дальнем Востоке — по Амуру и его притокам (в Хабаровском и Приморском краях) и на острове Сахалин. Численность этих народов невелика: от 200 с небольшим чел. до 34 тыс. чел., а суммарно — немногим более 180 тыс. чел. Только один народ сибирского Севера (якуты) превышает это число — 382 тыс. чел. А вот в Южной Сибири проживают и более крупные народы — от нескольких десятков до нескольких сотен тыс. чел.
1. НАРОДЫ И КУЛЬТУРЫ СИБИРИ
Первые знакомцы. Первыми из народов Сибири, с юм русские познакомились в своем движении на во-
ток, за Урал, были манси, ханты и ненцы (старые названия — вогулы, остяки и самоеды). Они оказались в составе Русского государства уже после похода Ермака в конце XVI в. Однако русские знали об этих зародах и вели с ними меновую (без использования дэнег) торговлю задолго до Ермака. В летописях есть ообщения о путешествиях новгородцев за Урал, к югре нсамояди, уже с XI в. Югрой наши источники до XVII в. называли хантов и манси, а самоядью — ненцев. Отсюда в Новгород привозились драгоценные меха, отправляемые потом на рынки Европы.
Название «югра» русские заимствовали от коми (соседей хантов и манси), сохранивших этноним, пота точно воспроизводящий самоназвание одного из бшжайших родственников хантов и манси по языку — „/найскихвенгров (угров).
Языки коми, ненцев, хантов, манси и венгров относятся к одной и той же семье — уральской, только к азным ее ветвям: финской (коми), самодийской (центы) и угорской (остальные). Лингвистика и археология тозволяют предполагать глубокую древность зарождения уральской семьи на рубеже Европы и Азии, по обе стороны Уральского хребта (вероятно, в южном При-уралье, в пограничье леса и степи). Здесь в течение бронзового и раннего железного века предки угров постепенно перешли от охоты и рыболовства к производящему хозяйству — скотоводству.
Через земли Южного Урала в III—I тыс. до н. э. и в первые века н. э. проходили многочисленные миграционные движения. Часть угорских племен, по-видимому, ннуждена была отойти в таежные края, где и расселилась, смешавшись с доугорским населением — рыболовами и охотниками, — переняв его образ жизни и ходожетвенный опыт, но передав ему угорский язык.
Такова схематичная история происхождения современных хантов (22,3 тыс. чел.) и манси (8,3 тыс.), до конца я: познанная и полная еще удивительных загадок.
Одна из таких загадок — сказания, героические предания хантов и манси. Ученые и путешественники ХIX в. застали их вполне мирными обитателями приобских лесов, озабоченными трудностями добычи
средств существования. Откуда же тогда взялся их фольклор, полный преданий о подвигах богатырей, о нескончаемых кровопролитных сражениях с врагами и набегах? А воинственные круговые танцы мужчин — танцы с саблями и пиками, со специфическим раскачиванием, потрясанием оружием и выкриками? Они выглядят как приемы психологической подготовки к войне, приведения воинов в возбужденное состояние. В XIX в., когда войн уже не было, эти танцы стали лишь частью праздничных ритуалов, посвященных культу племенных покровителей — духов предков.
...И все-таки в жизни лесных этносов существовал свой героический период, оставивший яркий след в фольклоре хантов и манси. Придя в Сибирь, русские застали на Оби несколько «княжеств» со своими правителями, укрепленные деревянные городки-крепости, дружины. «Князьцы» хантов и манси нередко враждовали друг с другом и с соседями (ненцами, селькупами). Некоторые князья отличались воинственностью, слава об их силе и подвигах расходилась далеко по тайге, певцы слагали о них сказания. Территории «княжеств» были огромны, но редкость поселков не позволяла собирать большие дружины. В самых крупных городках в моменты опасности собирались лишь сотни воинов, обычно же численность дружин не превышала несколько десятков бойцов. Таежные войны приносили «князьцам» немалую добычу: оружие, украшения, пленных, обращаемых в домашнюю прислугу.
Характер войны в таежном краю имел много общего с охотничьими приемами: к врагу, как и к зверю, надо было подкрасться незаметно и застигнуть его врасплох. Нередко это делалось ночью, на лодках, позволявших тихо подбираться к селениям противника. Л чтобы избежать внезапного нападения, обороняющиеся выставляли караул, вбивали в дно заостренные колья (дабы повредить днища вражеских лодок), протягивали над водой веревки с различными погремушками. Но случались и открытые сражения, когда, как говорят предания, стоял звон от пения тетив луков, а кожа пальцев воинов стиралась в кровь от беспрерывной стрельбы.
Придя в Сибирь, русские с помощью своего «огненного боя» быстро покорили не только рассеянные по тайге княжеские дружины, но и сильное ханство Кучума, которому многие «князьцы» платили дань. Русские власти обложили новых подданных податью — ясаком (слово «ясак» заимствовано из языка сибирских татар). Русским было невыгодно терять в междоусобных войнах плательщиков ясака, и набеги «князьцов» друг на друга были быстро прекращены, а память о них осталась лишь в преданиях.
Поселки хантов и манси, расположенные по течению речек — притоков Оби и Иртыша, были невелики, немноголюдны и разбросаны. Самые большие из них насчитывали не более десяти домов, а чаще — и меньше. В низовьях речек главное занятие их жителей составляла ловля рыбы, в верховьях — охота. В период хода рыбы на нерест многие семьи хантов и манси спускались в своих долбленых лодках-челноках на Обь, где проводили лето в заготовках рыбы на зиму. В этот сезон они жили во временных жилищах-шалашах. Добытую рыбу заготавливали впрок: вялили и сушили на солнце (юкола). Из внутренностей вытапливали рыбий жир. Он тоже употреблялся в пищу, с ним смешивали различные ягоды: чернику, голубику, морошку. В пищу шли и кости: их высушивали и использовали (в смеси с мелкой рыбешкой) для приготовления особой рыбной муки. Зимой ее разводили водой и ели в виде супа-болтушки.
Ханты и манси изобрели множество способов рыбной ловли. Для этого они употребляли длинную траловую сеть (колыдан), разного рода бредни. До прихода русских эти снасти изготовляли из волокон крапивы и окрашивали корой черемухи в коричневый цвет, что делало их незаметными в воде. Существовали даже деревянные ткацкие станки для изготовления ткани из крапивных волокон.
Самыми распространенными и эффективными были способы добычи рыбы ловушками-запорами. Они строились на небольших речках, на протоках. В дно реки забивали колья, между которыми ставились в два ряда изгороди, плетенные из тальника. В нижнюю из-
городь вставлялась сплетенная из тальника же ловушка-морда с сужающимся отверстием, обращенным против течения; в него-то и заходила рыба, буквально битком набиваясь в загородки. По возвращении рыбаков в поселок содержимое полных лодок разбиралось всеми жителями, включая стариков и увечных, — кому сколько требовалось.
Не меньше искусства проявляли ханты и манси в приемах охоты. До прихода русских главным оружием охотника был лук — сложный, клеенный из разных пород дерева и весьма тугой. Стрелы делали разного вида: с раздвоенным наконечником — на птицу, тупые, чтобы не испортить шкурку — на белку и соболя, острые — на крупную дичь. Стрельбе из лука обучались с раннего детства.
Много охотничьих приемов было основано на применении разных ловушек.
Охота обеспечивала людей не только пищей, но и сырьем для хозяйственных нужд: шитья одежды, изготовления орудий труда и утвари. В хозяйстве широко использовали и дерево. Из вываренной бересты (что придавало ей эластичность и прочность) и из резной древесины изготавливались посуда и домашняя угварь. Из дерева же делали такие незаменимые в условиях жизни в тайге вещи, как лыжи, собачьи нарты, долбленые лодки.
Зимой главным средством передвижения по замерзшим рекам служили собачьи упряжки. Упряжное собаководство в этом районе имеет древние корни. Оно возникло в неолите, вместе с культурой оседлых рыболовов, когда появилась возможность заготавливать достаточно рыбного корма на зиму для ездовых собак. Только в XVII—XVIII вв. езду на собаках стало вытеснять упряжное оленеводство.
В каждой территориально-племенной группе существовали свои святилища. Образы почитаемых «кумиров» нередко связывались с легендарными прародителями-предками, богатырями — «потомками» верховных богов. Главным богом ханты и манси считали создателя всего сущего Нуми-пюрума. Его жена Калташ-Эква была богиней земли, покровительницей
людей. У Нуми-торума было семь сыновей, из которых особо почитался помогавший людям Мир Суснэ-хум.
Остальные сыновья Нуми-торума составляли пантеон наиболее почитаемых духов-покровителей — хозяев местности. В их честь устраивались ежегодные празднества, приносились в жертву олени или лошади.
Всю окружающую человека природу народная фантазия населила множеством духов — добрых или злых, с которыми нужно было ладить. Духи обитали везде: в лесу жили великаны-менквы и феи-мисне, в воде — водяные и т. д. Общаться с миром духов и быть посредниками между ними и людьми лучше всего умели шаманы. К ним-то и обращались в случаях, когда человек не чувствовал себя способным справиться с возникшими трудностями.
Селькупы и кеты. Кроме хантов и манси, таежное Приобье было населено селькупами, родственными по языку ненцам, но по образу жизни и хозяйству более близкими уграм, из-за чего в старой литературе их чаще всего именовали остяками, как и хантов. Ныне часть этого некогда большого народа еще живет в Томской области, другая же часть отселилась на север, на р. Таз, где восприняла много черт оленеводческого хозяйства. Общая численность селькупов — около 3,6 тыс. чел.
По той же причине остяками, или енисейскими остяками, называли небольшую народность кетов (около 1,1 тыс. чел.), таежных охотников и рыболовов. Сегодня кеты — единственные представители особой семьи языков, известной в лингвистике под именем енисейской. Люди, говорившие на енисейских языках, в XVII—XVIII вв. жили в тайге по верхнему и среднему течению р. Енисея. Постепенно енисейскоязычные народы смешались с южносибирскими тюрками, частично — с русскими и селькупами и утратили свой язык. Сохранилось только несколько таежных групп кетов, живущих от низовий р. Подкаменной Тунгуски до района Туруханска на Енисее и продолжающих заниматься рыболовством и охотой.
Ненцы. От Архангельской области до тундр Таймыра расселены 34 тыс. ненцев, кочующих со своими стадами домашних оленей по бескрайней арктической равнине.
Олень — самая большая ценность для ненца; он дает обитателю тундры почти все, что нужно для жизни. История одомашнивания оленей и оленеводческого хозяйства в Сибири, особенно к западу от Енисея, тесно связана с далекими предками ненцев и других самодийских народов; к этой группе языков уральской семьи, кроме уже упомянутых селькупов, еще относятся энцы — небольшой народ в низовьях Енисея (всего 200 чел.) и таймырские нганасаны (1,3 тыс. чел., старое название— самоеды-тавгийцы). Оленина— важнейшая часть пищи, ее едят в вареном виде, запивая бульоном, заправленным мукой.
Только что выловленную рыбу часто ели сырой или слегка присоленной, а зимой любимой рыбной едой была мороженая строганина. Но много рыбы заготавливали также впрок в виде юколы.
Такие традиционные способы употребления мяса и рыбы объяснялись вовсе не «дикостью», как думали некоторые путешественники, а трудным опытом жизни в северных широтах. При отсутствии растительной н богатой витаминами пищи, сырые мясо, рыба и оленья кровь служили здесь единственными источниками, откуда организм человека получал необходимые ему соль, витамины и микроэлементы.
Ненцы жили стойбищами. Состав семей стойбища менялся в разные сезоны: вся жизнь ненцев зависела от оленеводства, поэтому зиму они проводили южное, у границы тундры и леса, где оленю было легче добыть корм. С приходом весны оленей перегоняли и северные тундры, ближе к морскому побережью. < >пытные пастухи хорошо знали самые удобные маршруты кочевок, где стадо могло найти хорошее паст-опщо и водопой. Неизменным помощником пастуха-поцца была собака.
Жилищем ненцам служил переносной чум. Остов его составляли 25 — 40 жердей, которые сверху покрывали нюками — сшитыми (мехом, вверх) оленьими
шкурами — летом для покрытия использовалась береста или старые, выношенные оленьи шкуры. При переезде чум разбирали и перевозили на новое место на нартах (санях). Отапливали чум открытым огнем костра (под который обычно подкладывали камни или лист железа); дым выходил в дымовое отверстие у соединения жердей.
Нарты ненцев принадлежат к лучшим в Сибири. Они легкие и высокие, что позволяет ездить по тундре в оленьей упряжке не только зимой, но и летом, по траве (при этом кочки остаются между полозьями, не доставая до сиденья).
Осенью и зимой ненцы объединялись в артели для охоты на песца или дикого оленя, а летом — для рыбной ловли, оставив семьи со стадами оленей на стойбище.
Ненцы «обожествляли» все силы природы: небо, землю, огонь. Народная фантазия населила живую и неживую природу множеством духов, наделила ее душами, В представлении ненцев, душу имеет буквально все: всякое живое существо, любой предмет. Со всем этим одушевленным миром надо жить в согласии и гармонии. Из высших существ ненцы почитали небесного бога, создателя всего сущего Нума (но представление об этом бестелесном существе у них было очень смутным), а также Хозяина диких оленей Илебэмбэртя.
Много было и разных «домашних» духов — сядеев. Некоторых из них изображали в виде человекоподобных идолов, другие — ассоциировались с каким-нибудь предметом (например, камнем необычной формы). Известно немало случаев, когда ненцы наказывали и били изображения духов, если тс не помогали в промысле; при удаче их, наоборот, благодарили, «кормили» кровью и жиром добытой дичи или рыбы.
Родственные ненцам по языку нганасаны, живущие по соседству с ними в тундрах Таймыра, хотя и переняли от ненцев упряжное оленеводство и владели большими стадами, но использовали в пищу мясо только дикого оленя, которое они заготавливали в основном во время сезонных миграций диких оленей с севера на юг в начале осени. Для этого стада оленей подкара-
уливали на переправах через водоемы и кололи копьями па плаву, сидя в лодках. При удачном промысле этих заготовок хватало до весны.
Такой способ хозяйства, где основой жизни была охота на оленя-«дикаря», — один из самых древних в северной Евразии. Он возник еще в неолите. Нганасаны переняли и ряд древних обычаев и обрядов: поклонение Хозяйке очага, праздники в особо значимые даты календаря — день января, когда впервые над тундрой появляется солнце; день летнего солнцеворота; день, когда впервые выпадал снег; — в эти дни устраивались обязательные шаманские камлания (ритуальные колдовские действия шамана), и шаманы старались «узнать» у духов, что ждет их сородичей, удачен ли будет промысел и т. п.
Эвенки. К востоку от Енисея лесные края до самых берегов Тихого океана с давних пор освоены эвенками (30 тыс. чел., старое название тунгусы) и близкими им по языку и укладу быта эвенами (17 тыс., их называли либо тоже тунгусами, либо ламутами). При своей небольшой численности эвенки занимают второй по размерам территории ареал в России после русских.
Эвенки — таежные охотники, народ, все существование которого зависит от знания местности, привычек и повадок зверя, от меткости стрелка, его смекалки и сноровки. И конечно, от охотничьей удачи. Впрочем, у эвенков есть поговорка: «То не удача, что легко дается». Знание охотниками-эвенками тайги и умение ориентироваться в ней просто поразительны. Для них оуквально все — будь то дерево, куст, почва, рельеф местности, ручеек, след зверя или крик птицы — все песет в себе важную для человека информацию и все отпечатывается в памяти.
Вся жизнь эвенков круглый год проходила в беспрестанных переходах с места на место в поисках зверя или рыбы. Но то были не произвольные и хаотичные перемещения. Зимние, весенние и осенние стойбища располагались обычно в издавна установленных привычных местах, связанных с жизнью природы в раз-
ные сезоны. Иногда охотник или группа охотников преследовали зверя по нескольку дней.
Если промысел был удачен, часть мяса заготавливали впрок: вялили, сушили, коптили в дыму костра. Остальное разрезали на части, удобные для перевозки во вьючных сумках на оленях, чтобы использовать в пищу в ближайшее время. Из добычи охотников не пропадало практически ничего. Камус — кожа с ног оленя или лося — шел на шитье меховой обуви — унтов. Из кожи, снятой с шеи, выходили прочные арканы (мауты) в несколько метров длиной. Провяленные сухожилия использовали как прочные нитки для шитья одежды, обуви, вьючных сумок. Из шкур оленя или медведя шили теплую одежду, покрышки для чумов, спальные мешки, одеяла. Из шкур оленей делали также оленью замшу. Охотники-эвенки никогда не били зверя больше, чем того требовали интересы жизнеобеспечения.
Важное место в жизни эвенков и эвенов занимало и рыболовство. Раньше рыбу добывали в основном при помощи остроги при свете лучильника — палки с намотанной на конце горящей берестой, а зимой — через лунки во льду. Использовался для этого и лук, а в более позднее время — ружье. На летних и осенних стойбищах рыбу часто промышляли, запирая русла небольших речек плетнями из прутьев тальника. При хорошем улове часть рыбы запасали впрок.
Неотъемлемой чертой эвенкийской культуры было оленеводство. Не случайно некоторые соседи тунгусов (чукчи, ненцы) называли их «всадниками на оленях». Именно олень позволил эвенкам и эвенам вести столь подвижную жизнь, так широко освоить таежные края. Тунгусское оленеводство было исключительно транспортным. Олень использовался под седло и для перевозки вьюков с домашним скарбом. На семью обычно приходилось 40 — 60 голов оленей (при оленеводстве ненецкого тундрового типа — в 10 раз больше). Меньшее число грозило оставить хозяйство без транспорта. Оленей очень берегли и забивали только в исключительных случаях (например, при угрозе голодной смерти). Зимой надо было лишь выбирать места без твердо-
го наста, чтобы олени могли достать корм (ягель — млений мох) из-под снега.
Традиционное жилище эвенков и эвенов — переписной чум с остовом из жердей — хорошо приспособлено для кочевой жизни. Эвенки очень «легки на подъем»— на сбор аргиша (каравана из нескольких запряжек оленей, везущих грузовые нарты) в дорогу или, наоборот, на установку чума на новом стойбище им достаточно двух часов.
Для быта охотника приспособлена и традиционная одежда: зимняя шуба-парка из оленьего меха кроилась распашной, со сходящимися на груди полами, едва доходящими до колен. В ней удобно сидеть верхом на олене или преследовать зверя по снегу на широких подбитых мехом охотничьих лыжах. Раньше грудь парки дополнительно закрывалась (чтобы лучше сохранять тепло) специальным нагрудником, богато расшитым онсером. Летом носили распашные кафтаны из сукна (до установления контактов с русскими их, видимо, шили из ровдуги, т. е. оленьей замши).
Языки эвенков и эвенов сохранили множество слов, отражающих специфику хозяйства этих народов. 11резвычайно многочисленны в них названия важнейших промысловых животных. Только имя медведя никогда не произносилось вслух: «хозяина тайги» надо омло величать иносказательно («дедушка», «бабушка», «дядя» и т. д.). Эвенки верили, что если медведя назвать по имени, зверь непременно услышит и поймет, о чем идет речь. С лесными зверями, птицами и рыбами у эвенков связано множество поверий и запретов. Некоторые их виды запрещалось убивать— совсем или в определенный сезон.
Вселенная, по представлениям эвенков, состояла из трех миров: верхнего, среднего и нижнего. Высшим божеством они считали Энэкэ (бабушку) бугады — хозяйку тайги, зверей и людей, обитающую в верхнем миро. Ее главными помощниками на земле были Энэкэ того (бабушка огонь) и добрый дух Сэвэки. Он постоянно заботился о людях: помогал сохранять стада оленей, оберегал от болезней, посылал дичь охотникам. В нижнем мире находилась земля предков, куда после
смерти отправлялись души умерших. Там же обитал уродливый одноногий злой дух харги со своими помощниками, способный погубить человека или наслать на него беды и болезни. С этими страшными силами могла справиться одна Энэкэ бугады да сильные шаманы — посредством духов-помощников.
Якуты. В первой половине XVII в. русские землепроходцы, пройдя через таежные тунгусские кочевья, достигли среднего течения р. Лены и низовий ее притоков — Алдана и Вилюя. Они встретили там удивительный народ. Основу его жизни составляли не охота и рыболовство, а животноводство — разведение крупного рогатого скота и лошадей. Это — якуты (самоназвание саха), самые северные животноводы в мире. Скорее всего, переселение предков якутов на север началось в первые века II тыс. н. э., а завершилось — после завоевания Прибайкалья Чингисханом, в XIII—XIV вв. В исторической памяти якутов сохранились предания об их родоначальниках Омогое, Эллее и Улу-Хоро, первыми приплывших на плотах по Лене в нынешние места. Якуты — тюрки по языку, как и многие народы южной Сибири, хотя их язык и выделяется среди других тюркских языков заметным своеобразием.
Якуты включили в свой состав (ассимилировали) немало других этнических групп. Среди них есть роды с монголоязычными именами, как у прибайкальских и забайкальских бурят. А, придя на Лену, они смешались здесь и со своими предшественниками — тунгусами и, возможно, с юкагирами.
После переселения хозяйство якутов не могло не измениться. Были утрачены виды скота, не переносящие арктического холода (овцы, верблюды, козы), а также земледелие. В труднейших условиях якуты создали особое, северное животноводство. Основой его стала система двойных — зимних и летних — поселений. Зимний поселок-ыал состоял обычно из одного-двух бревенчатых домов и располагался недалеко от покосов (лугов, где летом заготавливали сено). К зимнему дому пристраивали хлев-хояюн для скота. Огромное значение в жизни якута имела заготовка сена на зиму
для его коров. Покосы были одной из главных хозяйственных ценностей и нередко становились предметом споров и тяжб между рядовыми общинниками и зажиточной племенной верхушкой, вождями-тойонами. Летние поселения располагались в аласах — речных долинах со свободными от леса полянами и хорошей травой. Здесь скот кормился с июня по сентябрь. В аласах обычно собиралось несколько хозяйств со своим скотом, здесь стояли несколько летних домов.
Главной пищей якутов были молоко и молочные продукты. При этом за лето и осень, пока коровы доились, надо было заготовить основную часть пищи, чтобы ее хватило до конца долгой северной зимы (два-три самых холодных месяца якутские коровы не доились). Для этого молоко сквашивалось в больших берестяных чанах, в простоквашу добавлялись съедобные коренья, ягоды, другие приправы. С наступлением холодов эти заготовки замораживались, превращаясь в огромные глыбы замерзшего тара. Зимой от них отрубали куски, растапливали, добавляя воду, немного муки, запасенных кореньев и сосновой заболони (подкоровый слой сосны, содержащий немного крахмала). Получалась похлебка бутугас — основная, а часто и (ту шетвенная зимняя пища якутов. Да и ее-то нередко не хватало до прихода весны, когда коровы снова начинали доиться. Голод в конце зимы — начале весны раньше был страшным и регулярным бедствием, уносившим немало жизней, особенно детских.
Поэтому с таким нетерпением ожидали якуты времени, когда появлялась трава, у лошадей рождались жеребята, кобылицы начинали доиться. Тогда можно ныло приготовить из кобыльего молока целебный кумыс. Этот напиток быстро восстанавливал истощенный долгой зимой организм, люди оживали буквально на глазах, жизнь возрождалась, В шопе якуты устраивали кумысные праздники — ысыах. Когда-то это делали целые роды, позднее ысыах стали устраивать богатые тойоны, владевшие табунами лошадей. Ысыах представлял собой также коллективное моление богам — покровителям скотоводства, с просьбами о даровании благополучия и счастья, сопровождавшееся питьем кумыса, пением, играми.
Большим подспорьем в жизни таежных скотоводе служили рыболовство и охота. Обедневшие и лишившиеся скота семьи вообще превращались в рыбаков-балыксытов. В обычных же хозяйствах рыболовам занимался кто-то один из членов семьи. Рыбу чаще всего ловили вершами и сетями. Якутские сети из конскного волоса высоко ценились. Тунгусы нередко выменивали их на пушнину и очень берегли. Якуты охотились чаще всего на гусей и уток (летом — в период линьки этих птиц), на куропаток, зайцев, лося, дикого оленя (на лыжах), медведя.
У якутов существовали развитые и разнообразные художественные ремесла: резьба по дереву и кости, литье и чиканка из серебра, меди, золота, вышивка и апликация из меха по коже и тканям, тиснение по бересте. Якутские кузнецы умели добывать и плавить железо из болотной и горной руды.
Особое место в народном творчестве якутов занимали героические былины — олонхо. В них повествовалось о подвигах сказочных богатырей-боотуров, их борьбе со злыми силами. Искусных сказителей-олонхустов очень уважали в народе. Исполнение некоторых сюжетов олонхо могло продолжаться несколько дней. Предания о подвигах легендарных предков включали десятки тысяч стихов, которые рассказчики сохраняли в памяти. Олонхосут должен был обладать голосом и слухом: части былины исполнялись нараспев.
В своей религии якуты (несмотря на то, что в 60-е гг. ХVIII – середине XIX в. их всех обратили в христианство, сохраняли многие языческие верования и культы. Они почитали Юрюн-Аар-Тойона — «белого старца-господина высшего из богов, который восседал на самом верхнем девятом небе; на восьмом небе сидел Юрюн-Тойон — «белый творец-господин», добрый покровитель людей; Улу-Тойон— «великий господин» был грозным карающим божеством — покровителем шаманов. Особо чтили богиню Ийехсыт, дающую плодородие скоту. Охоте покровительствовал лесной бог Баянай со своими братьями. Ему приносили жертвы, бросая юсонь кусочки мяса и прося удачи в промысле.
«Светлым божествам» (айы) устраивали моления особые «белые шаманы», (айы-ойууна). Но в обыденной жизни большую роль играли обычные, «черные» шаманы (абаасы-ойууна). Якуты стойко верили в то, что болезни и невзгоды — это результат вредоносных действий злых духов или враждебных шаманов.
Ко времени прихода русских якутское общество стало уже социально дифференцированным. Выделилась зажиточная племенная верхушка — тойоны, стоявшие во главе крупных племен. Они имели свои дружины. Племенные войны приносили им много добычи, скот, рабов. Рабство было патриархальным, труд пленных рабов использовали в хозяйстве. Тойоны силой стремились захватить общинные пастбища и покосы, чему рядовые общинники упорно противились. Русская администрация в Сибири пресекла войны и набеги, однако закрепила за тойонами немало привилегий.
Долганы. В XVIII—XIX вв. на северо-западе Якутии, на границе с Таймыром, сложился новый народ — долганы (6,6 тыс. чел.). Язык у них якутский, а название заимствовано от одного из тунгусских родов. Возникли долганы путем смешения через взаимные браки между северными якутами, эвенками и русскими переселенцами, осевшими к востоку от Енисея в XVII— XVIII вв. и занимавшимися здесь ловом озерной сельди. Поэтому в культуре долган много якутских, эвенкийских и русских черт. Долганы— оленеводы. У некоторых из них имелись крупные стада, но все же оленеводство играло в их хозяйстве больше транспортную роль, а пропитание обеспечивали в основном охота и рыболовство.
Юкагиры. На северо-востоке Якутии, в бассейне Колымы сохранился очень древний народ, известный под именем юкагиров. Ныне их всего около 1,1 тыс. чел. В далеком прошлом юкагирские племена населяли земли от Енисея до Чукотки. Когда-то ворон, рассказывает юкагирская сказка, был белым. Но ему пришлось лететь над юкагирскими кострами, которых было так много, что он потемнел, пока долетел до места. Так в
народной памяти сохранилось сказочное воспоминание о реальных временах. Язык юкагиров считают палеоазиатским; этим названием языковеды подчеркивают, что он относится к разрозненным языкам древнейших обитателей Сибири, не входившим ни в одну из известных языковых семей. Впрочем, в юкагирском языке лингвисты находят следы очень древней связи с уральскими языками.
Юкагироязычное население, занимавшееся пешей охотой, оставалось очень разреженным. Это, вероятно, и предопределило уменьшение численности юкагирских племен, которые в тайге и лесотундре уступили место тунгусам и чукчам.
Дата: 2019-07-24, просмотров: 282.