Феодальная эксплуатация народов Российского Европейского Севера осуществлялась непосредственно государством. Помещичьих владений здесь почти не оило. Местное крестьянство сохраняло обычаи избрания общинных старост и других должностных лиц крестьянской общины. Однако XVIII в. и реформы Петра I внесли в жизнь карельских, русских и вепсских крестьян большие изменения. Вначале XVIII в. и позднее мили построены Олонецкие петровские железодела-юльпыо, медеплавильные, пушечнолитейные и другие

заводы, к которым приписывались (то есть прикреплялись для исполнения трудовой повинности) многие окрестные крестьянские общины. Крестьяне добывали болотную руду и доставляли ее к заводам (в Петрозаводске и других местах), выжигали древесный уголь, а отчасти становились работными людьми на самом заводском производстве (литейном, кузнечном и прочем). Все это сказалось на формах социальной жизни местных народов.

Важным элементом социальной жизни стала 25-летняя служба в постоянной армии. Участие в Северной войне         (1700- 1721), служба в русском флоте способствовали — через возвратившихся солдат и матросов — созданию новых форм народного исторического сознания, связанного с пониманием патриотических задач народов России.

Еще одна форма межнационального общения была порождена чисто хозяйственной потребностью. Недостаток хлеба в неурожайные годы толкал северян — русских, карелов, коми и вепсов — искать способы дополнительного заработка в виде отхожих промыслов. Иногда работу можно было найти поблизости — на лесоповале, вывозке и сплаве леса, а иногда для этого приходилось идти на строительство в Петербург, на сельскохозяйственные работы в богатые хлебом юж-

ные губернии. В отходничестве участвовали почти исключительно молодые мужчины, восприимчивые к новым условиям и впечатлениям. Они приносили с гобои знание другого, русского языка, выученные в чужих краях песни, сказки, частушки.

Порой отходничество принимало иное направление. Так, в XIX в. и в начале XX в. северные карелы занимались коробейничеством (мелкой разносной торговлей) в Финляндии, откуда приносили культурные элементы другой этнической природы.

Семьи у народов Российского Севера нередко бывали крупными: их главы — большаки — препятствовали разделам: у большой семьи было больше шансов сохранить относительно высокий уровень материального достатка. Тем не менее развитие капиталистических отношений способствовало массовому разделу оомой-общин и распространению малых— простых семой (супруги, их дети, один из родителей супругов).

Повсеместное формирование колхозов после Р. 1929г. отчасти отражало привычку крестьян-северян к общинным формам жизни. Даже свадьба у сельских жителей Российского Севера не могла быть просто частным делом врачующихся, а становилась коллективным, общедеревенским мероприятием.

Религиозная жизнь этих народов тоже нередко приобретала характер общественных, коллективных действий. Карелы и вепсы приняли христианство в форме православия в XI—XIII вв., коми — в XIV в., лопари (саамы) — в XVI в. Попытки изменения религиозной ориентации у карелов (православия на лютеранство в начале XVII в.) подтолкнули их к переселению в Россию. Деятельность Стефана Пермского, крестившего коми-зырян, была одновременно попыткой создания их письменности.

Одпако христианство не вытеснило прежних верований, которые жили раньше в сознании и обрядах саамов, карелов, вепсов, коми. Наряду с верой в хрикого бога и святых среди крестьян и других слоев общества сохранялась вера в лесовика, банного хозяи-

на и других представителей низшей демонологии. Сохранялась вера в знахарей и колдунов, которые, согласно поверью, якобы могли наслать порчу, болезнь и всякого рода несчастья.

Православные церкви нередко ставились на местах прежних, дохристианских (языческих) мольбищ. В жертву христианскому богу приносились домашние животные (бык, баран), и православные священники благословляли такие жертвы. Существует легенда, будто в давние времена каждый раз для жертвы появлялся дикий олень. Но однажды он почему-то задержался и, не дождавшись его, верующие принесли в жертву домашнее животное. С тех пор олень перестал появляться.

Так более поздняя религиозная система ассимилирует (включает в себя) предшествующие верования и ритуалы.

В конце XVIII в. (1785) поэт и государственный деятель Г.Р. Державин получил должность губернатора Олонецкой губернии (она охватывала территорию южной и средней Карелии — область расселения части карелов, вепсов и русских) с центром в г. Петрозаводске. В отличие от иных губернаторов Г.Р. Державин принял поручение всерьез, объехал и лично осмотрел вверенную губернию. В сохранившемся дневнике («Поденной записке») Державина отмечены особенности национального состава населения губернии, а также характерная черта его конфессионального (религиозного, вероисповедального) состава: во многих селах и погостах все или часть жителей были раскольниками, не подчинявшимися официальным церковным властям.

В наше время среди северных русских, саамов, карелов, вепсов и коми интерес к православию невелик, но пережитки суеверий, связанных с низшей демонологией, нередко сохраняются.

УСТНОЕ НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО

Олень-человек. Среди сказок саамов выделяется волшебная сказка, еще не полностью оторвавшаяся от своей мифологической основы, — сказка об олене-че-

ловеке. Неподалеку от жилища четы лопарей — старика и старухи — стал появляться необыкновенно красивый олень. Никому не давался он в руки, только их красавице-дочери. Однажды олень превратился в человека — прекрасного юношу по имени Мяндаш. Девушка стала его женой. Конец сказки трагический: либо до времени уничтожают оленью шкуру Мяндаша (пока он оыл человечьем облике), либо убивают олененка — одного из сыновей Мяндаша и дочери стариков-лопарей.

Легенды, предания. Помимо обычного фольклоРа - сказок, песен, пословиц и т. п. — жители Российского Европейского Севера сохранили много преданий — интересных проявлений народной исторической памяти. Одно из них— предание о Девичьем острове па Онежском озере. В давние времена на местных жителей — русских или вепсов — нападали грабители патл-чудины. Однажды после очередного налета на прибрежные деревни они отправились пировать на остров, оставив в лодке связанную девушку. Раскачав лодку, девушка спустила ее на воду и была спасена рыбаками, а грабители погибли.

Среди фольклорных произведений коми известно предание о колдуне-разбойнике Шипиче, который своей волшебной силой останавливал плывшие по реке суда и лишал способности защищаться их команды. Большой популярностью среди коми пользовались сказания о Пере-богатыре. Пера-богатырь был крестьянином и охотником (он ловил соболей шелковыми сетями), обладал очень большой силой. Ответив на вызов ооярского сына, Пера борется с ним и побеждает.

Руны «Калевала». К наиболее ярким проявлениям художественного гения карелов (а также, как это будет видно из дальнейшего, и финнов) относится эпос «Калевала». В 30-х гг. XIX в. финский врач Элиас Лёнрот увлекся собиранием среди финских и карельских крестьян своеобразных песен — рун. Исполнители пели их, сев верхом па лавку лицом друг к другу и взявшись за руки:

Дорогой мой друг и братец,

Золотой товарищ детства!

Так подай свои мне руки,

Пальцы наши вместе сложим,

Песни разные споем мы.

И начнем мы с лучших песен.

Первый певец исполнял одну строку, второй — следующую и т. д., в результате чего получались повторы, сообщавшие стиху песни и ее образности своеобразное усиление.

В самой Финляндии в силу ряда исторических причин калевальские руны встречались относительно редко. Но неожиданно для себя Э. Лёнрот обнаружил обилие калевальских рун в Северной Карелии, особенно в деревне Вокнаволок, где жил особенно большой знаток и любитель народного поэтического эпоса крестьянин-карел Архип Перттунен, со слов которого и удалось записать основную часть эпических стихотворных историй.

Руны поэтически рассказывали о роде Калева, к которому принадлежали старый мудрый Вяйнямейнен, имеющий черты вождя и жреца, мастер-кузнец Илма-ринен, изготовивший (частью благодаря мастерству, а частью — колдовству) волшебную мельницу «Сампо», что могла создавать все необходимые блага для счастливой жизни калевальцев. Однако Лоухи — злая владычица северных холодных стран (Похьелы) похитила «Сампо». Дальнейшее развитие сюжета состоит в борьбе за возвращение волшебной мельницы.

Э. Лёнрот и современные ему фольклористы придерживались романтических взглядов. Им казалось, что песни-руны калевальского (или

какого-нибудь другого) типа представляют собой отри нки некогда целостного эпоса (наподобие «Илиады» или «Одиссеи»), и Э. Лёнрот полагал своей задачей воссоздание его. Собиратель рун оказался хорошим поэтом. Он действительно скомпоновал из разрозненных рун целостную поэму, и «Калевалу» (хорошо известную в России в переводе Л. Вельского) можно считать почти в равной мере как произведением народного творчества, так и поэтического таланта) Э. Ленрота.

Русские былины. К числу бесценных поэтических па- мятников народного искусства относятся русские былины (старины). Большая часть былин записана в областях Севера, заселенных русскими (в селах по pp. Онеге, Печоре, вокруг Онежского озера, в Каргопольском крае, в Поморье и других местах). Почему былины сохранились именно в северном регионе расселения русского народа, мнения ученых расходятся. Большинство их считает, что этому способствовали отсутствие крепостного права и относительная обособленность от основных областей хозяйственной и социально-политической жизни.

Первым сообщил (в 50—60-х гг. XIX в.) о живом бытовании былин в крестьянской среде П.Н. Рыбников. Он издал четыре тома былин, записанных им во время служебных поездок по Олонецкой губернии. (П.Н. Рыбников был административно высланным и служил чиновником в губернской администрации.) В 1870–1871 гг. две летние экспедиции в Заонежье и Каргопольский край, давшие материал для двухтомного издания «Онежские былины», совершил профессор А.Ф. Гильфердинг. После того состоялось много поездок, принесших обильные записи и исследования былинного эпоса. Однако исследование А.М.Астаховой (в 40—50-х гг. XX столетия) показало, что живая былинная традиция практически пресеклась.

Сохраняются и бытуют сказки, лирические песни, частушки и другие фольклорные формы.