Иудея — Египет. 587-580 гг. до Р.Х.

Бедствие пробудило религиозную совесть людей: они каялись в своих грехах, давали обеты Богу, сокрушались о том, что слушали голоса ложных пророков, нарушали уставы Торы. А колонны пленных все уходили одна за другой.

Эти люди, лишившиеся дома, были подавлены и озлоблены. У большинства из них родные либо погибли, либо были угнаны. Они решительно не могли понять, как это могло случиться, что Ягве допустил гибель Храма и Иерусалима.

Через несколько дней иудеи разбили лагерь на египетской территории близ города Тафнэ. Как раз в этом самом месте шесть веков назад устроил первую стоянку Моисей после Исхода. И вот превратности судьбы снова забросили злополуч­ных скитальцев в землю Мицраим.

Израиль и его религия, казалось, шли к своему естественному концу. Не так ли, или почти так, угасали другие древние народы и погибали бо­жества? Нашествие завоевателей, рухнувшие го­рода и храмы, распад нации... А в нашей повести о пророках не хватает как будто бы лишь эпило­га; умрут Иеремия и Иезекииль, растворятся из­гнанники среди чужих племен, а слова и дела библейских провидцев, подобно памятникам Ва­вилона, Египта, Финикии, станут лишь достоянием невозвратного прошлого.

Но случилось иное, неожиданное, по-челове­чески трудно объяснимое.

Изгнание и плен оказались не концом дороги для Израиля, а ее поворотом. Это был не финал истории народа Божия, а начало ее новой главы. Не случайно Иезекииль узрел Славу Господню, пребывающую вне Храма и Града, но там, где в живом сердце светит живая вера.

А среди колоннад языческих храмов, среди иудейских солдат и египетских крестьян, в дельте Нила, на перекрестке трех материков, старый про­рок Иеремия, прошедший неизмеримые страда­ния, исполняется радостью Грядущего. Время ис­чезает. Ветхий Завет смыкается с Новым...

«Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с Израилем и Иудой НОВЫЙ ЗА­ВЕТ. Он будет не таким, какой Я заключал с их праотцами, когда взял Я их за руку, чтобы выве­сти их из земли Египетской. Хотя они нарушили Мой Завет, Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот Завет, который Я заключу с Из­раилем после тех дней, говорит Господь; Я вложу Закон Мой в них самих и на сердцах их напишу его; и стану Я для них Богом, а они будут Моим народом. Не нужно уже будет им учить друг друга познанию Бога: все они от малого до вели­кого будут знать Меня, говорит Господь, ибо про­щу Я беззакония их и не буду вспоминать грехов их» (Иер 31:31-34).

ПЛЕН И РЕСТАВРАЦИЯ

«На реках вавилонских»

Халдея, 580—575 гг. до Р.Х.

Около 580 г. до Р.Х. Иудея представляла со­бой мрачное зрелище: она опустела в буквальном смысле этого слова. Остались брошенные поля и виноградники, среди которых лишь изредка мож­но было встретить хижины нищих и разоренных крестьян. Обезлюдевшие города походили на огромные свалки битого кирпича.

Среди изгнанников в Вавилоне нашлось нема­ло таких, которые в конце концов склонились перед чужими алтарями. Они перестали принадлежать к народу Ягве, не видя в этом ни пользы, ни смысла. Деятельность пророков меняет направление. Если прежде им приходилось чаще всего обличать, то те­перь они приступили к делу врачевания.

Когда в Халдею пришла весть об осаде Иеру­салима, Иезекииля постигло семейное горе: вне­запно заболела и скончалась его жена, которую он очень любил и называл «отрадою очей». На похоронах пророк ко всеобщему изумлению, воп­реки обычаю, сдерживал слезы. Когда же его спросили о причине этого, он ответил, что хочет дать «знак» Израилю, призывая его мужественно встретить несчастье и смириться перед высшим предначертанием. Иезекииль принимает на себя пастырскую роль.

Рис. 115

Разрушение Иерусалима и пленение израильтян.

Ю. Карольсфельд.

Гравюра

Совместная молитва и слушание проповеди в день Господень, субботу, превратились в стержень, вокруг которого вращалась вереница обыденных дней. Когда мы осознаем христианский храм не только как святыню, но и как место братской встречи, где звучит Слово, то нужно помнить, что начало этого восходит к Иезекиилю и основан­ной им синагоге, где в течение веков сосредото­чивалась духовная жизнь диаспоры (рассеяния).

Никакая эпоха в истории Ветхого Завета не породила столь сильного покаянного движения, как годы изгнания. Лучше всего о нем можно судить по знаменитому 50-му псалму, заклю­чительные строки которого прямо указывают на плен.

Автор его ясно сознает, что сам человек не способен полностью освободиться от греховности, и видит спасение в благодатной силе Божией. Лишь она может искоренить врожденную челове­ческую нечистоту и омыть сердце. Здесь слово «сердце» впервые появляется в Ветхом Завете, указывая на грядущее чудо духовного просвет­ления:

«Помилуй меня. Боже, по великой милости Твоей,

и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои.

До конца смой с меня беззакония мои и от греха моего очисти меня,

Ибо беззакония мои я знаю и грех мой всегда предо мною.

Пред Тобой одним согрешил я, и лукавое пред Тобой сотворил я,

Так что прав Ты в приговоре Своем и справедлив в суде Своем...

Сердце чистое создай во мне. Боже, и дух правый обнови во мне.

Не отринь меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отними от меня.

Верни мне радость спасения Твоего и Духом Твоим владычным утверди меня.

Научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые к Тебе обратятся...».

(Пс 50:3-6,12-15)

Служение Богу псалмопевец понимает так, как о нем учили Моисей и пророки: жертва есть знак союза с Творцом, но она лишь внешнее проявление. Истинная жертва — эта вера и чистое сердце:

«Господи! Отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу Тебе,

Ибо не желаешь ты жертвы — я бы дал ее — и ко всесожжениям не благоволишь,

Жертва Богу — сокрушенный дух, сердца сокрушенного и смиренного Бог не уничижит.

Обнови, Боже, по милости Твоей Сион, и да воздвигнутся стены Иерусалимские;

Тогда угодны будут тебе праведные жертвы, возношения и всесожжения,

тогда возложат на алтарь Твой тельцов».

(Пс 50:17-21)