Топливо. До относительно недавнего времени дрова были главным энергоносителем. Минеральное топливо стало добываться в промышленных масштабах только с середины ХIХ в.

В 1850-х гг. в Петербурге и Москве потреблялось по 800 тыс. саженей дров для отопления жилищ и на производственные нужды. Из этого количества 550 тыс. саженей доставлялись в столицы гужевым транспортом и 250 тыс. сплавлялись по Жиздре, Москва-реке, по Оке и Упе.

В середине ХГХ в. в России ежегодно сжигалось 6,4 млн куб. саженеи дров, в том числе: 2 млн потребляла черная металлургия, 0,4 - солеварение, 4,0 - остальные производства

Судостроение. Эта отрасль была постоянным потребителем строевого леса и таких продуктов лесного промысла, как смола и деготь. О масштабах судостроения в начале петровской эпохи можно судить по таким цифрам. В 3 696 г, в леса в верховьях Дона были . посланы 26 тыс. работников, которым надлежало к следующей весне сдать 1300 стругов, 300 лодок и 100 плотов.

Корабельный лес долгое время был традиционным предметом экспорта в Западную Европу, прежде всего в Англию и Голландию. Торговля с Англией установилась в 1554 г. Тогда английская экспедиция под командованием X. Уиллоби была послана для поиска северо-восточного прохода для достижения Китая и Индии. Суда были разбросаны бурей, одно из них достигло устья Северной Двины. Капитан Р. Ченслер проследовал в Москву и был представлен Ивану Грозному.

Получение поташа. Поташ, используемый при производстве стекла, мыла, в кожевенном деле и др., получали из золы бука, клена, вяза, орешника, дуба Поскольку лесные ресурсы Западной Европы были подорваны в период Великого корчевания (11-13 вв.), начиная с конца 15 в., когда еще действовал механизм ганзейской торговли, установился экспорт поташа из России. Сначала вывоз происходил через Ковно и Любек, но при этом приходилось платить пошлины датчанам за проход через Зунд и шведам за провоз по территории Лифляндии. В силу этих причин более выгодным оказался кружной путь морем через Архангельск в Англию и Голландию.

Торговля поташом была весьма прибыльной, но расходование леса было расточительным. В 1659 г. из-за истощения лесных ресурсов производство поташа переместилось из Курского края в Нижегородскую, Пензенскую, Тамбовскую губернии. О его масштабах говорит такой факт: на составленных в 1700г. «Чертежах Казанской губернии» только в бассейнах относительно небольших Суры и Моуши было обозначено 23 будных стана, т. е. заводов, перерабатывающих древесину на поташ. В 1701 г. производство поташа стало царской монополией.

Возникла конкуренция между производством поташа и судостроением, которая была смягчена указом «О делании поташа из сучьев деревьев, не годных на корабельное строение».

Новый импульс - истребления лесов последовал в 1773 г., когда в указе Екатерины П было позволено всем лесовладельцам вьщелывать поташ и продавать его. Русский поташ, наряду со шведским, считался самым лучшим. В 1790 г, Англия закупала в России поташа почти на 4 млн ливров, значительными были и голландские закупки.

Солеварение. На Белом море солеварение известно с XIГ в. Расцвет промысла падает на ХУЛ в. В 1705 г. была объявлена государственная монополия на торговлю солью. В этот период старинные беломорские промыслы испытывали нарастающую конкуренцию с пермскими и астраханскими. На Белом море дефицит топлива для солеварения стал заметным в XVI в. Тогда недостаток дров вынудил ограничить время действия солевых варниц 160 днями в году. Нарушение этих сроков влекло конфискацию «сверхплановой» соли и дров. „ ,

Начало добычи соли на Каме связано с предпринимателями братьями Калинниковыми. В ЙИ) г, был основан город Соли Камские (с 1505 г. - Соликамск). В XVIII в. с Камы ежегодно вывозилось 4 млн пудов соли. Барки с солью, которые ходили по Каме, могли взять на борт 45 тыс. пудов груза Такое судно совершало единственный рейс. По прибытии на место назначения его разбирали на дрова

Бортничество или бортевое пчеловодство в лесах было уникальной отраслью хозяйства Борти -искусственные дупла, которые вьщалбливались в деревьях на таком расстоянии, чтобы пчелиные семьи не вступали в конкуренцию и не испытывали недостатка в нектаре. Бортные леса выдержали, без преувеличения, тысячелетнюю эксплуатацию. Еще в 1558 г. английский путешественник А. Дженкинсон сообщал о том, что мед и воск добывали повсюду по обоим берегам Оки от Рязани до устья. Многие деревни занимались исключительно этим промыслом.

В середине XVII в. бортничество пришло в противоречие с массовой заготовкой дров для соляных варниц и поташных заводов. Прекратился вывоз воска и меда за границу. Затем указ Петра 11703 г. разрешил повсеместно вырубать липу, которая считалась лучшим медоносом. Это предопределило закат отрасли. В 1775 г., чтобы предотвратить полный упадок бортного дела, Екатерина ГТ освободила бортников от налогов, но таковых осталось немного.

Металлургия. До начала освоения Урала (начало ХУП в.) в России добывались только болотные железные руды. Активное развитие горного дела началось после утверждения в 1719 г. Берг-Коллегии. Заниматься поисками руды, добывать ее и плавить металл разрешалось всем, независимо от «чина и достоинства».

В XVIII в. развернулась деятельность горнопромышленников Демидовых, которые владели десятками заводов под Тулой, на Урале и на Алтае (добыча железа и меди).

В 1730-40-х годах были основаны заводы на Среднем Урале. Началось наступление на нетронутые леса, в Нижне-Тагильском округе ежегодно вырубались на нужды заводов 27,3 кв. км леса. Древесина превращалась в древесный уголь.

После того, как вырубки удалялись на 30—40 кв. км от заводов, они становились нерентабельными. Тогда возвращались к заводским поселкам и повторно вели заготовки дров на уже пройденных и в какой-то степени восстановленных лесных массивах.

В 1740 г. Россия опередила по выплавке чугуна Англию, Чтобы сохранить лес для флота, в Англии не только пришлось запретить строительство новых чугунолитейных заводов, но и закрыть часть действующих. До конца XVIII в. Англия ввозила русское и шведское железо. Особенно ценилось сибирское или «соболиное» железо, клейменое гербом Сибирской губернии - двумя стоящими на задних лапах соболями. В 1750 г. в России было около ста чугунолитейных и медеплавильных предприятий, а к 1760 г. их число возросло до f 82. Караваны судов с железом шли с Урала до Петербурга 13-18 месяцев.

Английская зависимость от российских поставок прекратилась с разработкой новой технологии в черной металлургии. В доменном процессе стали использовать каменный уголь. К 1796 г. в Англии не осталось ни одной древесноугольной домны, и в 1805 г. она' обогнала Россию по производству чугуна.

В середине XIX в. черная металлургия России ежегодно потребляла не менее 2 млн кубических саженей дров. Металлургические заводы Урала, в отличие от заводов Юга, до самых предреволюционных лет работали преимущественно на древесном угле.

Железные дороги как потребитель леса. В 1840 г. началась добыча донецкого угля. Казалось бы, появился лесосберегающий фактор. Но в то же самое время появился новый масштабный потребитель леса - железные дороги. Их протяженность быстро увеличивалась и к концу ХГХ в. составила 52 тыс. верст.

Для прокладки одной версты пути требовалось 2 десятины хорошего строевого леса. Ежегодно много леса требовалось для - • замены шпал (непропитанная сосновая шпала служила 4-5 лет). Кроме того, на первых порах топливом для паровозов служили дрова "7 .8

На Николаевской железной дороге ежегодно требовалось менять более 400 тыс. шпал, а всего в России - более 5,5 млн (в 1882 г). Ежегодно меняли также 320 тыс. столбов (средний срок службы был 5 лет). Для продления срока годности столбов на Николаевской дороге ставили опыты по их просаливанию. За один 1882 г. 800 пароходов сожгли около I млн кубических саженей дров, а железнодорожный транспорт - около 0,5 млн кубических саженей. В 1896 г. на замену шпал пошло 40 тыс. десятин строевого леса.