Согласно гражданскому процессуальному законо­дательству дела об ограничении дее­способности граждан, как и дела о признании психически больных или слабоумных граждан недееспособными, относятся к особому производству. В соответствии с этим в литературе высказаны взгляды о том, что как в тех, так и в других делах отсутствует спор о праве, за­дачей суда является лишь установление определенных обстоятельств, свидетельствующих о правовом положе­нии гражданина[32].

Думается, эти положения небесспорны. Отнесение той или иной категории к определенному виду судопроизводства возможно на основе выяснения вопроса о пра­вовой природе этих дел. Кажущееся на первый взгляд сходство природы указанных дел как определяющих пра­вовое положение гражданина при ближайшем рассмотрении не обнаруживается, наоборот, природа этих дел оказывается различной.

Дифференциация граждан по их дееспособности про­изводится по возрасту или психическому состоянию здоровья вне зависимости от каких-либо их юридических действий и отношений с конкретными лицами. Ограничение же дееспособности лиц, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотическими веществами, именно по этим признакам отличается от иных видов дееспособности граждан. Оно имеет строго целенаправлен­ное назначение. Закон строго указывает объект, в от­ношении которого ограничивается возможность самостоятельного распоряжения своими правами, — только, имущественные права. Это ограничение может быть вызвано лишь определенными действиями гражданина в результате злоупотребления им спиртными напитками или наркотиками. И применяется оно прежде всего в пользу семьи этого лица, защищая, естественно, и его действительные интересы.

Другой отличительной чертой ограничения дееспо­собности является то, что оно применяется к лицам, вполне дееспособным по возрасту и психическому состоя­нию здоровья. Они могут совершать осознанные, само­стоятельные, целенаправленные действия. К таковым от­носятся и действия по расходованию всей или значитель­ной части своей зарплаты на приобретение спиртных на­питков. Но эти действия расцениваются законодателем как противоправное виновное поведение гражданина по отношению к своей семье, вызывающее ее тяжелое ма­териальное положение. Такое поведение лица влечет за собой неблагоприятные для него последствия в виде ог­раничения дееспособности.

Таким образом, если недееспособность есть лишь констатация объективна существующего обстоятельства— неспособности гражданина в силу болезненного состоя­ния психики или недостижения определенного возраста к совершению личных юридических действий, то ограни­чение дееспособности является установленной законом мерой ответственности за неправомерные действия.

Не вдаваясь в дискуссию по вопросу понятий ответ­ственности и санкции, соотношения этих категорий, от­метим, что под гражданско-правовой ответственностью понимается основанное на законе гражданско-правовое (как правило, имущественное) воздействие на виновно­го правонарушителя, выражающееся в лишении его оп­ределенных прав или в возложении на него дополни­тельных обязанностей[33]. Применение ответственности влечет также общественное осуждение правонаруши­теля.

Для возложения мер ответственности требуется на­личие полного состава гражданского правонарушения, представляющего собой диалектическое единство объ­ективных и субъективных элементов: вреда, причинной связи, противоправности, вины. Помимо указанного фак­тического основания, предпосылкой ответственности яв­ляется правовое (нормативное) основание, под которым следует понимать правовые нормы, определяющие воз­можное и социально необходимое поведение. Отсутствие правовой нормы исключает и возможность применения мер государственного принуждения.

Гражданско-правовая ответственность имеет место только при наличии правоотношения, из которого можно установить, кто, перед кем и за что отвечает. Ответственности предшествует и обязанность лица не совершать действий, за которые предусмотрена эта ответственность. Как отмечается в литературе, «всякая ответственность, особенно юридическая, связана с обязанностью. Без обя­занности не может быть состояния ответственности, без нарушения обязанности не может быть привлечения к от­ветственности»[34]. «Ответственность — это лишь та черта обязанности, которая появляется, если обязанность добровольно не исполняется»[35].

Применимы ли указанные общие положения об ответственности к исследуемой категории дел? Для ответа на этот вопрос необходимо прежде всего выяснить характер отношений между лицом, в отношении которого возбуждается дело по ст. 30 ГК, и членами его семьи, а также предусмотрены ли законом обязанности членов семьи по содержанию других членов семьи, и если да, составляет ли нарушение этой обязанности состав гражданского правонарушения.

Обязанности по материальному содержанию семьи может нести только лицо, участвующее в семейном правоотношении. Е. М. Ворожейкин, исследуя характерные особенности противоправности в семейных правоотношениях, отмечает, что она не может наступать как результат поведения лица, не участвовавшего в данном право отношении[36]. Лицо, в отношении которого возбуждается дело по ст. 30 ГК, и члены его семьи являются субъектами конкретного семейного правоотношения. По смыслу ст. 30 ГК, имеется в виду семья в узком смысле, т. е. те из лиц, состоящих в семейных правоотношениях, которые проживают совместно и ведут общее хозяйство с лицом, злоупотребляющим спиртными напитками. Материальное положение именно этих членов семьи становится затруднительным из-за непомерного расходования средств на приобретение спиртных напитков одним из ее членов

Специфическим видом семейно-имущественных правовых отношений в семейном праве являются обязательства по взаимному материальному содержанию[37].

Нарушение обязанностей по содержанию детей, по суще­ству, есть следствие злоупотребления наркоманом или пьяницей своими правами по распоряжению заработной. платой, что с неизбежностью влечет невыполнение указанных обязанностей перед семьей.

Здесь возникает вопрос о правомерности применения санкций, установленных гражданским законодательством, за невыполнение обязанностей, вытекающих из семейных правоотношений. Как отмечается в литературе, в условиях системности права правовые требования а дозволения могут обеспечиваться как средствами, типичными для данной отрасли права, так и средствами, характерными для других отраслей[38]. В частности, целям укрепления семьи, охране интересов ее членов в определенной степени, имея в виду отдельные стороны или аспекты существования семьи, служат нормы других отраслей права. Наиболее тесно семейное право связано с гражданским, многие институты которого имеют своим назначением регулирование семейных отношений[39]. Статья 30 ГК и является примером активного влияния гражданского законодательства на укрепление семьи. Предотвращение отрицательных факторов которые могут поставить семью в тяжелое материальное положение, способствует воспитанию у граждан чувства ответственности перед семьей.

Ответственность лица по основаниям ст. 30 ГК наступает, как и всякая юридическая ответственность, при наличии вины субъекта правоотношения. В состав исследуемого правонарушения входят вредные последствия (тяжелое материальное положение семьи), о чем прямо говорится в законе. Поэтому вина субъекта выступает в совокупности обоих составляющих ее факторов: осознанности лицом как противоправности своего поведения, так и вредности вызванных им результатов. О вине лица можно говорить как в случаях простого злоупотребления им алкогольными напитками или наркотиками, так и в случаях, когда пьянство или употребление наркотиков переросло в болезнь — хронический алкоголизм или наркоманию. Нельзя согласиться с авторами, которые считают, что в противоправных действиях хронического алкоголика или наркомана отсутствует вина и что, например, хронический алкоголизм является единственным среди других оснований лишения родительских прав случаем, когда родитель может быть лишен своих прав по отношению к ребенку без вины[40]. Действительно, хронический алкоголизм или наркомания являются болезнью, вызывающей определенные нарушения психической деятельности человека. Но нельзя зарывать, что в основе этой болезни лежит неправильное поведение, распущенность. Об отсутствии вины в противоправных действиях можно говорить в случаях, когда субъект по своему состоянию психики не понимает своих действий или не может руководить ими. Однако имеющаяся у больных алкоголизмом недостаточная социальная коррекция поведения не лишает их способности понимать значение своих действий[41], а возможные нарушения в волевой сфере также не достигают такой степени, при которой можно говорить о неспособности алкоголика руководить своими действиями.

Хронический алкоголизм, даже состояние глубокого опьянения, не освобождает лицо от ответственности за противоправное поведение, свидетельствует о его вине. Если употреблением алкоголя дееспособный гражданин привел себя в такое состояние, когда он не мог понимать значения своих действий или руководить ими, то и в этих случаях, в отличие от общего правила, он не освобождается от ответственности за причиненный вред.

Об ответственности, основанной на вине, может ид­ти речь даже при патологическом опьянении, если чело­век знал о возможности его наступления по своему со­стоянию здоровья, но, пренебрегая этим, допустил зло­употребление алкоголем[42]. Гражданин виновен в приве­дении себя в такое состояние сознательно, по своей воле. Прием алкоголя и есть та виновно созданная лицом при­чина, которая способствует или непосредственно вызывает совершение им противоправного действия. За это действие лицо и должно нести ответственность. Это положение находится в полном соответствии с моральными установками общества, а также соответству­ет правильному судебно-психиатрическому подходу к состоянию опьянения[43].

Не признаются виновными действия хронического ал­коголика только в том случае, когда в результате зло­употребления алкоголем наступили не характерологи­ческие изменения, а выраженные стойкие психические расстройства. Однако, как отмечает Е. М. Холодковская, «такое состояние при чистых, не осложненных, формах алкоголизма, встречается крайне редко»[44]. Подоб­ное состояние гражданина дает основание ставить во­прос уже не об ограничении дееспособности, а о призна­нии его недееспособным.

Таким образом, исследование сущности дел об огра­ничении дееспособности граждан приводит к выводу о том, что их материально-правовая природа принципи­ально отличается от дел о признании гражданина недее­способным. Признание гражданина недееспособным есть лишь подтверждение объективно существующего об­стоятельства — болезненного состояния психики в такой степени, при которой гражданин не может понимать зна­чения своих действий или руководить ими: при призна­нии же ограниченно дееспособным речь идет о неиспол­нении вытекающих из семейно-имущественных правоот­ношений обязанностей по содержанию семьи, осуществ­лении своих имущественных прав в противоречии с назна­чением их в обществе.

Как гражданско-правовая санкция ограничение дее­способности выступает одновременно в двух аспектах: как мера защиты нрав и интересов семьи, принуждение ответчика к выполнению своих обязанностей перед семьей, восстановление ее материального положения, так и ответственность за виновное противоправное поведение члена семьи, злоупотребляющего спиртными напитка­ми[45]. Статья 30 ГК предусматривает отрицательные по­следствия для правонарушителя в виде лишения возможности самостоятельного распоряжения всеми своими имущественными правами (без согласия попечителя). Эта принудительная мера влечет общественное осужде­ние лица, злоупотребляющего спиртными напитками и не выполняющего своих обязанностей перед семьей, предо­стерегает его и ему подобных от нарушений в дальней­шем гражданско-правовых и семейно-правовых норм, воспитывает граждан в духе уважения к зако­нам.

Как уже отмечено, расходование гражданином всей или значительной части своей заработной платы или иму­щества на приобретение спиртных напитков или нарко­тиков, наносящее материальный ущерб семье, расцени­вается законодателем (ст. 30 ГК) как неисполнение им юридических обязанностей по содержанию семьи, выте­кающих из конкретного семейного правоотношения. В данном случае налицо действительное или предположи­тельное нарушение прав другой стороны этого правоот­ношения, порождающее ее материально-правовое требо­вание к обязанному лицу. Обращение же одной из сто­рон правоотношения в суд за защитой права с указани­ем конкретного нарушителя свидетельствует о возникно­вении спора о праве между сторонами материального правоотношения.

Спор о праве есть спор о субъективном праве как элементе конкретного правоотношения. Наличие, хотя бы предположительное, материально-правовых отношений между сторонами является обязательным условием спо­ра о праве[46]. На наш взгляд, есть все основания счи­тать, что предметом судебной защиты по делам об огра­ничении дееспособности граждан является субъективное материальное право членов семьи и охраняемые законом интересы лица, признаваемого ограниченно дееспособным. В связи с этим нельзя согласиться с авторами, по­лагающими, что в данных делах речь идет не о защите прав, а о защите интересов заявителя[47]. Если заинтере­сованным лицам (членам семьи) предоставлено законом право требовать от кого-либо (другого члена семьи) оп­ределенного поведения с возможностью применения санк­ции, следует говорить не только об охраняемых законом интересах этих лиц, а об интересах, опосредствованных субъективным правом. Из этого вытекает н материаль­но-правовое требование субъекта права к обязанному ли­пу о выполнении лежащей на нем обязанности.

Спор о праве не всегда означает прямые разногла­сия, пререкания между сторонами правоотношения. Под спором о праве понимается и неисполнение или ненадле­жащее исполнение должником своих обязанностей, хотя субъективно он согласен с ними. Спор может касаться не только фактических обстоятельств дела, но и нали­чия или отсутствия самого правоотношения, явиться след­ствием различного понимания сторонами своих прав и обязанностей[48].

Понятие спора о праве неразрывно связано с поня­тием иска. Существующий между субъектами матери­ального правоотношения спор путем предъявления иска переносится на рассмотрение суда. Именно исковая фор­ма защиты осуществляется в установленной законом про­цессуальной форме, обеспечивает спорящим сторонам ши­рокие гарантии правильного разрешения спора, равенст­во процессуальных прав и обязанностей. Спор о праве, являющийся предметом рассмотрения суда в исковом производстве, выступает как единое понятие, имеющее две стороны: материально-правовое и процессуально-пра­вовое понятие спора о праве.

Указанные признаки правового спора имеют место и в делах об ограничении дееспособности граждан. Семья не может примириться с тем, что один из ее чле­нов непомерным расходованием средств на приобрете­ние спиртного создает тяжелое материальное положение всей семьи. В семье создается конфликтная ситуация. Лицу, злоупотребляющему спиртными напитками, предъ­являются требования прекратить пьянство и связанные с ним затраты, т. е. не совершать действий, которыми нарушаются материальные права других членов семьи. Эти лица часто оспаривают указанные требования чле­нов семьи. Они либо опровергают фактические обстоя­тельства дела (злоупотребление спиртными напитками, расходование средств на их приобретение), либо возра­жают против правовых выводов из них — ограничения их дееспособности, иногда отрицают и свою обязанность по содержанию семьи. Однако по весьма значительному количеству изученных за несколько лет дел, рассмотрен­ных судами Пермской области, указанные лица целиком соглашались с предъявленными к ним тре­бованиями (в 35—37% случаев). Так, токарь завода стройдеталей А. пояснил суду, что он дейст­вительно систематически пьянствует, в течение года три раза был в медицинском вытрезвителе, получаемую зар­плату 130—140 тысяч рублей тратит на приобретение спиртных напитков, денег в семью не дает, но требует от жены, чтобы она его кормила и давала ежедневно денег на обед. Его жена и двое детей находятся в тяжелом мате­риальном положении. В суде, в милиции, куда обращалась с жалобами его жена, он неоднократно давал обещания прекратить пьянство и содержать свою семью. Однако, как только в его руках оказывалась зарплата, он забывал все свои обещания и пропивал ее. Он согласен, чтобы суд ограни­чил его в дееспособности, так как сам надеется с помо­щью этой меры избавиться от пьянства и обеспечить ма­териальный достаток в семье.

В данном деле гражданин не оспаривает в судебном заседании требований членов семьи прекратить пьянст­во и содержать семью. Но это не означает, что спор о праве в подобных случаях отсутствует. Члены семьи по­тому и вынуждены были обращаться в суд, что пьяни­ца, соглашаясь с их требованиями, тем не менее не выпол­нял своих обязанностей.

Таким образом, но делам об ограничении дееспособ­ности граждан имеются все признаки, присущие спору о праве: наличие семейно-имущественных правоотноше­ний между спорящими сторонами, утверждение членов семьи о нарушении их субъективных прав лицом, зло­употребляющим спиртными напитками, принятие этого спора к судебному рассмотрению. Стороны указанного материального правоотношения, передавая свой спор на разрешение суда, становятся сторонами гражданского процесса. Если реально смотреть на вещи, трудно не признать, что в делах об ограничении дееспособности граждан имеются две стороны: члены семьи, предъявля­ющие требование об установлении нарушения их прав, н лицо, которое привлекается к ответу как нарушитель права. Закон прямо обязывает суд рассматривать дело об ограничении дееспособности гражданина с обязатель­ным его участием (ст. 261 ГПК РСФСР). Этот гражда­нин может самостоятельно защищать свои интересы и в действительности ведет себя в процессе очень активно. Он понимает значение своих действий и может самостоятельно пользоваться процессуальными средствами защиты своих интересов.

Таким образом, процесс по исследуемым делам выступает двусторонним производством, задачей суда в нем является не только установление определенного обстоятельства, как это имеет место в особом производстве по делам о лишении дееспособности, но и разрешение спора о праве между спорящими сторонами.