(1) Принцип динамизма, принцип диалектики, в его наиболее конкретном понимании, - вот то первое, что мы должны положить в основу теории неосознаваемой психологической установки, как и системы ее собственно-психологических категорий. Взятая сама по себе установка вовсе "не является состоянием субъекта, которое выработалось у него в других условиях и с тех пор, при переживании любого нового события, всегда сопровождает и определяет его", напротив, любое новое событие вызывает к жизни прежде всего новую установку, ибо "первично субъект подступает к действительности не с готовой установкой, а установка возникает у него в самом процессе воздействия этой действительности, предоставляя ему возможность переживать и соответственно осуществлять поведение" [32, 73-74]. Любое возникающее таким образом состояние субъекта - состояние установки, первично по отношению к возникающей вместе с ним деятельности. Это прообраз, идеальное начало и собственно-психологический механизм данной деятельности, и как определенной последовательности возникающих при этом отдельных переживаний субъекта, и как определенной последовательности возникающих при этом отдельных операций.

Это одно из фундаментальных положений общей (теории и) психологии установки, на основе которого феномен установки рассматривается как особая форма модификации психики человека (и животных), лежащая в основе каждого из производимых им "насилий" над миром в виде "предметной деятельности", будь то "насилие" познавательное (перцептивное, экспрессивное) или производственное (практическое), сознательное или бессознательное. Бессознательна при этом прежде всего сама эта особая модификация психики человека - установка, и как определенный прообраз, и как определенная готовность к той или иной определенной деятельности, ибо она есть выражение целостной структуры его личности "с постоянным набором характеристик" [22, 57].

(2) Стало быть, поворот, который несет с собой, в отличие от психоанализа, теория неосознаваемой психологической установки, одинаково касается как предмета психологии, так и природы психического, поскольку она, эта теория, всю систему своих знаний и категорий стоит, исходя именно из этой структуры фундаментального единства человека, его психики и деятельности. При этом следует учитывать, что данные экспериментальной психологии установки, если подойти к ним с позиций современной теории информации, не оставляют сомнений, что установка как определенная система отражения и сумма информации относится к числу психических (идеальных), а не физических (или физиологических) систем отражения. Но в отличие от всех остальных собственно-психических систем отражения, в частности от сознания, она выступает как система отражения, качественно очень своеобразная, поскольку она не является ни созерцательным ("контем-плятивным"), ни действенным, практическим, отражением, каковыми вообще признано считать психические отражения. Это - "своеобразная, специфическая система отражения, своего рода целостное отражение, на основе которого, смотря по условиям, может возникнуть либо созерцательное, либо действенное отражение. Она состоит в такой предуготовленности, в такой настройке целостного субъекта, благодаря которым в нем проявляются именно те психические или моторные акты, которые обеспечивают либо созерцательное, либо действенное отражение ситуации. Она есть, так сказать, установочное отражение, соответствующее определенной ситуации, первичная модификация целостного субъекта. Содержание психики субъекта и вообще всего его поведения следует признать реализацией этой установки, следовательно, вторичным явлением" [33, 26].

Важно при этом подчеркнуть, что эта структура - структура установки - и как опережающее отражение действительности, и как целостно-личностное состояние субъекта, получает научное подтверждение своей реальности не только непосредственно в самой общей и экспериментальной психологии установки [30; 34; 43; 44; 70], но и в современной психологии деятельности, в том смысле, в каком последняя выступает в системе советской психологии [1; 3; 14] и в физиологии активности [2; 6]. Наличие единой структуры установки, в том виде, в каком она определяется нами, подтверждают также данные современной науки о связи и управлении - кибернетики и теории информации [7; 18; "25].

(3) Теперь о психологической сущности и системе категорий, лежащих в основе общей теории психологии установки. Это, прежде всего, категории потребности, ситуации и установки, а также категория объективации, как и более общие категории деятельности и личности. Первая и вторая из этих категорий - потребность и ситуация - образуют собою структуру самой установки, как основные элементы ее феноменологической целостности. Личность рассматривается здесь как субъект деятельности, который, будучи носителем определенной потребности, одновременно выступает и как субъект реализации данной потребности посредством деятельности: деятельность, в которой не реализуется никакая реальная потребность личности, не есть и не может стать деятельностью в собственном смысле слова. Во всяком случае, она, как таковая, не есть и не может стать предметом психологии.

Но так как в сфере отношений личности определение и "опредмечивание" любой отдельно взятой потребности происходит не иначе, как только через ее первичную, нереализованную и не фиксированную еще установку, последняя первична (в буквальном смысле слова) не по отношению к личности и, пожалуй, даже не по отношению к деятельности человека, а по отношению к егосознанию, в каждом конкретном случае возникающему на ее основе в процессе осуществляемой в согласии с ней "здесь и сейчас" деятельности и через объективизацию ее. Поэтому посредством объективизации, как одной из основных категорий психологии установки, происходит не формирование установки, а лишь переход представленных в ней невербализованных сообщений (информации). Это и раскрывает суть отношения "установка - сознание": установка это "модус" системы этого отношения, как отношения личности, но не сама эта система и не сама эта личность в целом. Точнее, в системе деятельности индивида, как личности, "место" установки там, где психический (субъективный) и физический (объективный) "элементы" этой системы - внешнее и внутреннее - впервые "встречаются" друг с другом и создают целостную структуру отношений - структуру установки, в которой потребность данного индивида "находит" ситуацию, необходимую для своего удовлетворения так, что его сознание ничего не знает об этом, хотя объективно как первая (потребность), так и вторая (ситуация) входят в сферу его непосредственной интенции и субъективно им переживаются как некая неудовлетворенность ("drive"). В сознании, следовательно, "переживается" не установка как информация, а нехватка этой информации, и объективация, производимая в этом отношении сознанием, состоит, прежде всего, в "восполнении себя", т. е. в проявлении семантической сущности той информации, которую оно получает из установки как установочную информацию. С этой точки зрения, "встреча" потребности с предметом, на которую в системе советской психологии впервые обратил внимание Узнадзе, "есть акт чрезвычайный, акт опредмечивания потребности - "наполнения" ее содержанием, которое черпается из окружающего мира. Это и переводит потребность на собственно-психологический уровень" [14, 88].

Будучи психологом принципиально новой ориентации, Узнадзе еще в начале своей научной деятельности обратил внимание "а этот "чрезвычайный акт" и выразил его в категориях теории неосознаваемой психологической установки [29; 30; 31], согласно которой именно эта установка представляет собой особую сферу модификации личности. Благодаря ей происходит трансформация той или иной внутренней потребности через ту или иную внешнюю ситуацию, могущую эту потребность удовлетворить. Именно это обстоятельство и обуславливает широкие оперативные возможности системообразующей категории установки как одного из объяснительных понятий современной психологии.