Обязательства с множественностью лиц могут быть поделены на несколько видов.
Поможем в ✍️ написании учебной работы
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

1. В зависимости от того, на чьей стороне возникает множественность. Если множественность возникает на стороне кредитора, ее называют активной, если на стороне должника - пассивной, если на обеих - смешанной.

2. По объему права или обязанности участников обязательства.

Долевые обязательства - в них несколько кредиторов или несколько должников требуют или исполняют обязательство каждый в своей доле. Причем ст. 321 ГК РФ установлено равенство этих долей, поскольку иное не вытекает из закона, иных правовых актов или условий обязательства. Доли участников могут быть и неравными в результате соглашения или стечения иных обстоятельств. Долевая множественность является общим правилом.

В долевых обязательствах права и обязанности участников обособляются. Каждый из кредиторов вправе требовать исполнения только в своей части, а должники не отвечают за неисполнение обязанности друг друга. Для должника, выплатившего свою долю, обязательство прекращается так же, как и для кредитора, получившего причитавшееся ему.

В солидарных обязательствах кредитор может потребовать исполнения от любого из должников либо каждый из сокредиторов вправе предъявить требование к должнику в полном объеме (ст. 323, 326 ГК РФ). В таких отношениях все зависит от воли кредитора: он может потребовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности либо возложить обязанность не на всех, а только на нескольких содолжников. Размер возмещения при этом тоже определяется кредитором: в полном объеме с одного, а если с нескольких или всех - то с кого в какой мере. Таким образом, изначально предполагается как бы единство субъектов солидарного обязательства. Для кредитора это увеличивает возможность для реального исполнения обязательства. А для должника - быть уверенным в исполнении обязательства надлежащему субъекту <1>.

--------------------------------

<1> Так, суд пришел к выводу о солидарности лиц, самовольно воздвигших постройку, вследствие неделимости этой постройки (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 14 августа 2006 г. N КГ-А40/7299-06-1,2). См.: Практика применения части первой ГК РФ / Под ред. В.А. Белова. М., 2008. С. 683.

 

Еще один вид множественности лиц в обязательстве - субсидиарная (запасная). Ряд ученых-цивилистов считают, что такая множественность может быть только пассивной, т.е. на стороне должника. Так, в учебнике гражданского права Московского государственного университета указано: "Субсидиарные обязательства имеют место при множественности лиц на стороне должника, т.е. могут быть либо пассивными, либо смешанными... Субсидиарное обязательство, подобно пассивному солидарному обязательству, также представляет собой разновидность (форму) гражданско-правовой ответственности: либо за действия основного должника, т.е. "за чужую вину" (например, в случае ответственности собственника имущества учреждения по долгам последнего на основании п. 2 ст. 120 ГК), либо за собственные упущения (например, в случае ответственности родителей за вред, причиненный их несовершеннолетними детьми на основании правил п. 2 ст. 1074 и ст. 1075 ГК РФ). Именно поэтому правила о субсидиарных обязательствах отнесены законом в главу, посвященную ответственности за нарушение обязательств" <1>. Действительно, ст. 399 ГК РФ, посвященная субсидиарной ответственности, предусматривает ситуацию, когда кредитор может обратиться к дополнительному должнику, только если основной должник отказался удовлетворить требование или не отозвался в разумный срок на это требование.

--------------------------------

<1> Гражданское право. В 4 т. / Под ред. Е.А. Суханова. М., 2008. Т. 3. С. 33 - 34.

 

Однако в научной и учебной литературе по гражданскому праву вопрос о возможности существования субсидиарной множественности на стороне кредитора не обсуждается. Представляется, что такая ситуация вполне возможна. Во-первых, содержание ст. 321 ГК РФ, регулирующей отношения с участием нескольких кредиторов и должников, является диспозитивной, во-вторых, закон сам предусматривает такие ситуации. Так, ст. 430 ГК РФ предусматривает возможность заключения договора в пользу третьего лица. В данном случае лицо, заключившее договор (выговорившее право), будет субсидиарным кредитором, а бенефициар - основным, так как в силу правила, установленного в п. 4 ст. 430 ГК РФ, если бенефициар откажется от принятия исполнения, воспользоваться правом может лицо, его выговорившее.

Обратим внимание, что, равно как и в романо-германской трактовке обязательства, в практике регулирования имущественных отношений в США заключаются договоры в пользу третьего лица, хотя законы штатов не упоминают о договорах подобного вида. Свод договорного права США содержит положения, посвященные договору в пользу третьего лица. "Выгодоприобретатель - это лицо, не участвующее в соглашении сторон, но получающее выгоду от исполнения обязательств" (Restatement 2d § 302). Если в ст. 430 ГК РФ не называется никаких особенностей положения разных видов третьих лиц (в частности, в договоре-обязательстве и договоре-сделке), в США выделяют два вида бенефициаров. В договорах в пользу третьего лица выгодоприобретатель является либо прямо выбранным сторонами, либо случайным. Первый вид соответствует российской модели договора в пользу третьего лица, т.е. выгодоприобретатель прямо определен сторонами как лицо, в чью пользу надлежит произвести исполнение договорных обязательств, что позволяет назвать его кредитором в обязательстве, причем основным. Второй разновидностью этого договора считается договор, в котором стороны не предполагали осуществлять исполнение в пользу третьего лица, но оно получило выгоду от исполнения договора.

Действительно, назвать это третье лицо кредитором нельзя, поскольку оно не уполномочено получить исполнение по такому договору и не может требовать его исполнения. Исполнение стороны осуществляют в пользу друг друга или кого-то одного, а третье лицо получает выгоду от исполнения договора опосредованно, через свои отношения с участниками договора. Очевидно, практического значения выделение фигуры случайного выгодоприобретателя не имеет, поскольку он лишен каких-либо прав в отношении сторон договора. Соответственно континентальной правовой традиции обязательство может осложняться множественностью. В штатах с романо-германской правовой традицией нормы о множественности лиц также имеют место. Так, в ст. 1430 ГК Калифорнии указано, что обязательство, наложенное на нескольких лиц, или право, созданное в пользу нескольких лиц, могут быть: 1) солидарными (joint); 2) долевыми (several), а также 3) солидарно-долевыми (joint and several). Причем отметим, что в ст. 1431 указанного Кодекса презюмируется в указанных случаях наличие единого, а не нескольких обязательств <1>.

--------------------------------

<1> An obligation imposed upon several persons, or a right created in favor of several persons, is presumed to be joint, and not several, except as provided in Section 1431.2, and except in the special cases mentioned in the title on the interpretation of contracts. This presumption, in the case of a right, can be overcome only by express words to the contrary (ст. 1431).

 

Таким образом, множественность лиц в обязательстве представляет собой ситуации, когда активных и пассивных субъектов будет более одного, например, одному должнику соответствует несколько кредиторов, либо одному кредитору соответствует несколько должников, наконец, либо нескольким должникам соответствует несколько кредиторов. Как отмечал Г.Ф. Шершеневич, это "стечение субъектов возможно благодаря тесной связи ряда обязательственных отношений, в своей совокупности представляющих нечто целое. Оно возможно, однако, и при полном единстве обязательственного отношения, и тогда нужно иметь в виду, что все-таки в обязательстве могут быть только две стороны, с тем лишь видоизменением, что одна из них или обе представляют соединение нескольких физических лиц" <1>.

--------------------------------

<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 2005. Т. 2. С. 21 - 22.

 

Третьи лица в обязательстве. В гражданском праве выделяют фигуру так называемого третьего лица, которое может оказывать определенное влияние на возникновение и развитие правоотношения.

Следует иметь в виду, что у третьего лица должен быть самостоятельный имущественный интерес, прямо или опосредованно связанный с объектом исходного анализируемого обязательства. Если такого интереса нет, то предполагаемое третье лицо таковым не будет, оно вообще не имеет никакого отношения к исследуемому обязательству. Если же интерес такого лица будет совпадать с интересом какой-либо из сторон, оно будет непосредственным участником первого правоотношения на одной из сторон, а вовсе не третьим лицом. При этом у этого лица должны быть права или обязанности в исследуемом обязательственном правоотношении.

Выделены две формы участия третьих лиц в обязательстве: 1) на стороне кредитора при переадресации исполнения; 2) на стороне должника при возложении исполнения. Правовое положение третьих лиц аналогично правовому положению представителей соответствующей стороны: лицо, которому переадресовано исполнение, является представителем кредитора по доверенности (ст. 312, 185 ГК РФ); лицо, на которое возложено исполнение, - законным представителем должника, так как документ, которым оформлено возложение, не адресован кредитору (ст. 313 ГК РФ).

При этом укажем, что закон предусматривает императивный запрет на создание обязанностей для лиц, не участвующих в обязательстве (п. 3 ст. 308 ГК РФ). Если все же складывается ситуация, когда возникает такая обязанность у лица, не участвовавшего в договоре, то либо это лицо является стороной, создавая множественность, либо имеет место нарушение закона. Иногда требуется дача согласия на заключение договора. В этом случае воздействие третьих лиц на обязательство выражается лишь в содействии его возникновения, непосредственно в исполнении обязательства это лицо не участвует.

Договор в пользу третьего лица. Рассматриваемому виду договоров посвящена ст. 430 ГК РФ, согласно которой "договором в пользу третьего лица признается договор, по которому должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства" (п. 1). Субъект, заключивший договор в пользу третьего лица (ст. 430 ГК РФ), по общему правилу является субсидиарным кредитором в обязательстве из такого договора. В качестве основного кредитора выступает так называемое третье лицо (выгодоприобретатель). Если это обязательство взаимно, на стороне выгодоприобретателя и выговорившего право образуется не предусмотренная законом смешанная множественность: первый в силу п. 3 ст. 308 ГК РФ имеет лишь права, второй - только обязанности, после исполнения которых из обязательства устраняется.

 

2.3. Объект обязательства

 

В правовой теории объектом принято считать явление, которое подвергается воздействию со стороны другого юридического явления. Под ним понимается то, что противостоит субъекту в его предметно-практической и познавательной деятельности. Объект характеризуется как часть субъективной реальности, с которой взаимодействует субъект <1>.

--------------------------------

<1> Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 453.

 

Объект правоотношения - благо, по поводу которого субъекты вступают в правоотношение, то, на что направлено правоотношение <1>.

 

--------------------------------

<1> Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. Чебоксары, 1997. С. 111.

 

Существует две основные теории правовых объектов.

Первая теория - монистическая (единого правового объекта). Ее сторонники (Д.Д. Гримм, Я.М. Магазинер, О.С. Иоффе и др.) в качестве объекта рассматривают необходимое поведение обязанного лица: право может воздействовать только на поведение людей <1>. Вторая теория - плюралистическая (теория множественности правовых объектов), среди представителей которой следует выделить М.М. Агаркова, И.Л. Брауде, О.С. Красавчикова, И.Б. Новицкого, В.М. Хвостова, относит к объектам правоотношения различные явления, материальные и нематериальные блага, в т.ч. вещи и результаты действий должника <2>. По их мнению, сторонники первой позиции путают объект правоотношений с объектом правового регулирования, а реальное поведение участников составляет элемент структуры правоотношений, а не его объект.

--------------------------------

<1> См., например: Спиридонов Л.И. Теория государства и права. М., 1995. С. 195; Александров Н.Г. Законность и правоотношение в советском обществе. М., 1955. С. 116 - 117 и др.

<2> Советское гражданское право / Под ред. В.Ф. Маслова, А.А. Пушкина. Киев, 1983. С. 89 - 90.

 

Имеется и третья группа исследователей, представители которой предлагают включать в объекты правоотношений как вещи (блага), так и действия <1>.

--------------------------------

<1> См.: Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. Саратов, 1995. С. 407; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 2. С. 9 и др.

 

Имеются и оригинальные подходы к пониманию сущности правового объекта. В науке не исключают возможности существования так называемых безобъектных правоотношений. В.И. Сенчищев рассматривает в качестве объектов гражданских правоотношений правовой режим, понимая под ним не поведение обязанного лица и не вещь, а правовое значение вещи, поведения или иных категорий имущества и неимущественных прав <1>. Л.А. Чеговадзе приходит к выводу, что вещи, работы, услуги и другие объекты, перечисленные законодателем, - это объекты субъективных прав, которые в качестве предметов приложения усилий недоступны правовому воздействию, следовательно, не могут быть отнесены к категории объектов гражданского правоотношения <2>.

--------------------------------

<1> Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения // Актуальные вопросы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского. М., 1998. С. 109 - 161.

<2> Чеговадзе Л.А. Гражданско-правовая категория объекта // Законодательство. 2003. N 1.

 

Как отмечает А.В. Барков, "законодатель стоит на позиции плюралистической теории объекта гражданского правоотношения, понимая под объектами то, на что они направлены, по поводу чего они возникают и существуют, на что оказывают воздействие" <1>. Возможные объекты гражданских правоотношений исчерпывающим образом перечислены в ст. 128 ГК РФ. К ним относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага.

--------------------------------

<1> Барков А.В. Цивилистическая концепция правового регулирования рынка социальных услуг. М.: ИГ "Юрист", 2008. С. 39.

 

Как видим, ГК РФ и вслед за ним ученые называют в качестве объекта и деятельность по их созданию (работы и услуги). Четырехзвенную классификацию объектов гражданских прав (правоотношений) проводит Е.А. Суханов: 1) вещи и иное имущество, в том числе имущественные права; 2) действия (работы и услуги либо также их результаты как вещественного, так и неовеществленного характера); 3) нематериальные объекты товарного характера (результаты творческой деятельности и способы индивидуализации товаров и их производителей); 4) личные неимущественные блага <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское право / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. 1. С. 393 и сл.

 

В.А. Тархов, являясь сторонником трехчленной классификации объектов, писал: "Нельзя согласиться с предлагаемым иногда выделением в качестве четвертого вида объектов продуктов интеллектуальной творческой деятельности, потому что эти продукты охватываются названной классификацией. Если говорить о результате такой деятельности, как произведении или решении, то это нематериальное благо (идея), если же иметь в виду его материальное воплощение, то это такая же вещь, как и всякая иная, способная быть объектом права собственности. Выделение такого объекта как продукта творческой деятельности может только запутать учащихся и практических работников. Например, рукопись - продукт творческой деятельности. Если рукопись (автограф) будет кому-либо подарена либо завещана, то может возникнуть представление, будто бы к приобретателю переходят авторские права, тогда как в действительности к нему переходит лишь право собственности на эту вещь" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Тархов В.А. Советское гражданское право. Саратов, 1978. С. 111 - 112; Гражданское право: Учебник / Под ред. В.Ф. Яковлева. М., 2003. С. 176.

 

Достаточно интересно по этому поводу исследование В.А. Белова <1>. Приведя обзор и критику имеющихся в старой и современной литературе точек зрения на понятие объекта права - правоотношения, ученый сделал вывод, с которым трудно не согласиться и который вполне соотносится с нашими представлениями об экономической сущности обязательства. В.А. Белов пишет: "Понятие объекта в праве и правоотношении (правового объекта) не онтологическое и даже не гносеологическое, но чисто функциональное... Невозможно игнорировать тот факт, что содержание всех без исключения прав и обязанностей предопределяется свойствами предметов внешнего мира". Выводы В.А. Белова соотносятся с мнением Г.Ф. Шершеневича, что "объектом права называется все то, что может служить средством осуществления интереса" <2>.

--------------------------------

<1> Белов В.А. Объект субъективного гражданского права, объект гражданского правоотношения и объект гражданского оборота: содержание и соотношение понятий / Объекты гражданского оборота: Сб. ст. / Отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2007. С. 6 - 77.

<2> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 95.

 

В своем учебнике В.А. Белов определяет объект гражданского права как всякую материальную или нематериальную субстанцию (благо), имманентные свойства которой определяют природу, содержание и динамику соответствующего субъективного права, а также создают возможность удовлетворения законных интересов лица - носителя данного субъективного гражданского права <1>.

--------------------------------

<1> Белов В.А. Гражданское право. Общая и Особенная части. М., 2003. С. 123.

 

Представляется, что если иметь в виду, что правоотношения являются отражением фактических отношений, то их объекты (а это блага) и должны быть объектами правоотношений. Поэтому в качестве объектов следует считать материальные и нематериальные блага. В связи с этим справедливыми представляются рассуждения А.П. Сергеева. В определении объекта гражданского права ученый не называет ни деятельность, ни процесс. По его мнению, объектами гражданских прав являются материальные и духовные блага, по поводу которых субъекты вступают между собой в различные правоотношения <1>. Однако, как отмечалось, если вести речь именно об обязательстве, то объект (материальное благо) должен обладать такой правовой характеристикой, как оборотоспособность.

--------------------------------

<1> Гражданское право: Учеб.: В 3 т. Т. 1 / Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. М., 2003. С. 254.

 

Договор является одним из важнейших оснований возникновения обязательства. Его существенным условием, определяющим направленность соответствующего обязательства, является предмет. Точное определение предмета позволяет правоприменителю, верно квалифицировав конкретный договор, применить нужную норму и, соответственно, правильно определить состав прав и обязанностей его сторон <1>. При этом важно установить соотношение предмета договора и объекта соответствующего обязательства.

--------------------------------

<1> Особенно ярко проблема определения содержания понятия "предмет договора" проявляется в отношении так называемых нетипичных договоров (т.е. смешанных и непоименованных). Их квалификация весьма затруднительна в силу отсутствия специального регулирования. Возможность заключения нетипичных договоров вытекает из нормы, закрепленной в п. 2 ст. 421 ГК РФ, допускающей возможность заключить договор как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными нормативными правовыми актами. Если смешанные договоры предполагают включение элементов известных договоров, что облегчает их квалификацию, то в отношении непоименованных договоров такой вывод сделать трудно. Если предположить самостоятельность непоименованных договоров, тогда сторонам, а при наличии спора - суду следует в первую очередь задаться вопросом, а каков предмет данного на первый взгляд самостоятельного договора? Поскольку, как отмечалось, в силу ст. 432 ГК РФ, если между сторонами не будет достигнуто соглашение по существенным условиям, в первую очередь по предмету, договор не будет считаться заключенным.

 

В доктрине существует несколько подходов к определению предмета договора. Значительная часть ученых предмет договора связывает с объектом правоотношения, которое из него возникнет. Другие считают предметом договора действия, которые должны быть совершены по данному договору. Основания для дискуссии дает закон. В ряде норм ГК РФ предмет договора отождествляется именно с определенным объектом. Так, в качестве предмета договора финансовой аренды называются любые непотребляемые вещи, используемые для предпринимательской деятельности, кроме земельных участков и других природных объектов (ст. 666 ГК РФ). В ст. 726 ГК РФ устанавливается обязанность подрядчика передать заказчику вместе с результатом работы информацию, касающуюся эксплуатации или иного использования предмета договора подряда, т.е. опять же вещи. В ст. 741 ГК РФ прямо указывается, что объект строительства составляет предмет договора строительного подряда. В п. 2 ст. 807 ГК РФ предметом договора займа называются иностранная валюта и валютные ценности. В пп. 1 п. 6 ст. 1235 ГК РФ предмет лицензионного договора определен как результат интеллектуальной деятельности или как средство индивидуализации.

Кроме того, законодатель наряду со словосочетанием "предмет договора" использует выражения "объект договора" (ст. 673 ГК РФ), "объект договора найма жилого помещения", "объект аренды" (ст. 607 ГК РФ), "объект строительства" (ст. 742 ГК РФ), "объект страхования" (ст. 942 ГК РФ) и т.п.

Вместе с тем будет неверным сводить предмет договора только к предмету исполнения обязательства, поскольку законом предусмотрены договоры, которые порождают отношения, не имеющие признаков обязательства. Примером тому являются договор простого товарищества и учредительный договор, в которых нет свойственного для обязательства субъектного состава, представляющего противоположные стороны. Наоборот, здесь речь идет о лицах, не противостоящих друг другу, а объединенных общими интересами. Подобным договором является и корпоративное соглашение.

На наш взгляд, обсуждая проблему соотношения "объект договора - предмет договора", следует иметь в виду разное понимание договора - как сделки или как обязательства. В ст. 432 ГК РФ речь идет о договоре как о сделке. Конечно, определив в юридическом факте (сделке) то, по поводу чего возникает в дальнейшем обязательство, тем самым мы устанавливаем объект этого обязательства <1>. По этому поводу А.В. Егоров утверждает, что "предмет как существенное условие договора-сделки является одновременно и объектом договорного обязательства (договора-правоотношения)" <2>. Однако следует иметь в виду, что по поводу одинаковых объектов могут возникать разные обязательства (купля-продажа здания, аренда здания и т.п.). Это предполагает включение в предмет договора и действий, как утверждает В.В. Витрянский <3>.

--------------------------------

<1> Как отмечает Л.В. Чилингарян, объект правоотношения, так же как и объект обязательства, сделки, договора, представляет собой теоретическую категорию, во всяком случае, в той части, в которой указанная категория не имеет правового толкования в законе. См.: Чилингарян Л.В. Проблемы соотношения категорий "предмет" и "объект" в крупных сделках и сделках с заинтересованностью // Юридический мир. 2007. N 3. С. 55 - 59.

<2> Егоров А.В. Предмет договора комиссии // Актуальные проблемы гражданского права. Вып. 5 / Под ред. В.В. Витрянского. М.: Статут, 2002. С. 87 - 146.

 

КонсультантПлюс: примечание. Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества" (книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2002 (4-е издание, стереотипное).

<3> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2004. С. 208.

 

В предмет договора как сделки необходимо, помимо указания на объект будущего правоотношения, например обязательства, включать и минимум необходимых действий по поводу этого объекта.

Эти два момента определяют вид договора, его место в системе договоров. Собственно, так сформулированы нормы ГК РФ, в котором, кроме упомянутой ст. 673, термин "объект" употребляется применительно к определенному действию - объект аренды, объект строительства, объект страхования, объект доверительного управления. Так, направленность обязательства находит отражение в его содержании: передать здание в собственность или во временное владение. Оценивать объект и содержание обязательства в отрыве друг от друга не представляется целесообразным.

 

2.4. Содержание обязательства

 

Содержание обязательственного правоотношения (юридическое) <1> - субъективные права и соответствующие им юридические обязанности.

--------------------------------

<1> Как отмечается в общетеоретической юридической литературе, правовое отношение имеет материальное, волевое и юридическое содержание. Материальное, или фактическое, составляют те общественные отношения, которые опосредуются правом; волевое - государственная воля, воплощенная в правовой норме и в возникшем на ее основе правоотношении, а также волевые акты его участников; юридическое содержание образуют субъективные права и обязанности сторон (субъектов) правоотношения. См.: Теория государства и права: Учебник / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 2004. С. 375 - 382.

 

Субъективные права и обязанности как субстанции неосязаемые связывают между собой субстанции осязаемые - субъектов с материальными благами как потребителей с потребляемым.

Сразу следует отметить, что субъективное право без юридической обязанности немыслимо, поскольку они являются парной категорией. Как пишет В.А. Белов, от каких бы философских начал ни отталкиваться, невозможно, признавая существование субъективного права как меры возможного, в то же время отрицать надобность в его обеспечении, в первую очередь - мерой должного <1>. На это указывают практически все ученые <2>.

--------------------------------

<1> Белов В.А. Учение о гражданском правоотношении // Гражданское право: проблемы теории и практики. М., 2007. С. 215.

<2> Александров Н.Г. Юридическая норма и правоотношение. М., 1947. С. 19; Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 227 и др.

 

Следует отметить, что понятие юридической обязанности в отечественном правоведении можно назвать единообразным.

Юридическая обязанность - это мера должного поведения субъекта, то есть мера поведения, требуемого от лица в целях обеспечения реализации принадлежащего другому субъекту субъективного права.

В этом смысле понятие юридической обязанности в структуре обязательственного правоотношения не должно отличаться от общего понятия юридической обязанности. Что касается ее структуры, то если она представляет собой зеркальное отображение субъективного права, то и структура ее должна соответствовать структуре последнего. При нормальной динамике обязательственного правоотношения в конце с получением управомоченным лицом определенного блага происходит "аннигиляция" права и корреспондирующей обязанности.

В связи с тем что в обязательстве заинтересованной в получении материального блага стороной выступает кредитор, большее внимание логичнее уделить характеристике субъективного права.

Приведем наиболее распространенные взгляды на определение субъективного гражданского права. Во-первых, субъективное право понимают как меру возможного поведения субъекта или, как писал Д.И. Мейер, "меру свободы лица, живущего в обществе" <1>. Во-вторых, его можно представить как возможность требовать определенных действий (бездействия) обязанного субъекта. В-третьих, как часто бывает в науке, имеется и точка зрения, объединяющая первые две. Под субъективным правом понимают и меру возможного поведения, и возможность требовать <2>. В теории права субъективное право часто определяется как предусмотренная нормами позитивного права и предоставленная индивидуализированному субъекту юридическая возможность действовать, требовать, притязать, что-то иметь, чем-то распоряжаться, претендовать на известное поведение других субъектов, выступающих по отношению к управомоченному лицу в качестве обязанной стороны. В германской и дореволюционной русской юриспруденции была распространена трактовка субъективного права как власти в смысле, во-первых, господства лица над объектом его права (вещами, действиями), во-вторых, власти лица в рамках правовых отношений между ними и другими людьми по поводу данного объекта <3>.

--------------------------------

<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 1. М., 1997. С. 222. Р. фон Иеринг определял право через категорию "интерес".

<2> Следует заметить, что употребление меры в определении субъективного права критиковал С.Ф. Кечекьян, указывая, что мера - понятие количественное, предполагающее соизмеримость различных величин. Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 56. Однако эта критика не была поддержана в науке, хотя иногда субъективное право определяют так: "Вид и мера возможного или дозволенного поведения лица". См.: Теория государства и права: Учебник / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 2004. С. 392 - 396.

<3> См.: Варламова Н.В. и др. Право и политика современной России. М.: Былина, 1996. С. 7. Во всяком случае В.И. Даль именно так объяснял значение этого слова: "Право - данная кем-либо или признанная обычаем власть, сила, свобода действия, власть и воля в условных пределах" (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1999. Т. 3. С. 377).

 

Принято считать, что субъективное право составляют дробные части, элементы, называемые правомочиями. Они являются поведенческими возможностями и делятся на два вида: на возможность собственных действий и на требование чужих действий <1>. В каждом субъективном праве конкретных правомочий может быть разное число, скажем, в праве собственности - три <2>. В литературе высказывалась точка зрения, что правомочие на защиту включается в любое субъективное право <3>, однако всеобщего признания она не получила. А.В. Власова по этому поводу указала, что притязание является не составным элементом охраняемого им субъективного права, а самостоятельным охранительным субъективным гражданским правом, которое состоит из тех же правомочий, что и регулятивное субъективное гражданское право <4>.

--------------------------------

<1> В.А. Белов при этом уточняет, что речь идет не о правомочиях действия и требования, а именно о видах правомочий. См.: Белов В.А. Учение о гражданском правоотношении // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. М., 2007. С. 233.

<2> Правда, В.А. Белов утверждает, что все-таки в право входят всегда лишь два правомочия: возможность совершения собственных действий и возможность требования чужих действий (см.: Белов В.А. Гражданское право: Общая и Особенная части: Учебник. М., 2003. П. 1082). Он же ставит вопрос: почему не назвать правомочия владения, пользования и распоряжения самостоятельными субъективными правами?

<3> Александров Н.Г. Законность и правоотношения в советском обществе. М., 1955; Вильнянский С.И. Лекции по советскому гражданскому праву. Харьков, 1958. С. 79; Явич Л.С. Общая теория права. Л., 1976. С. 176.

<4> Власова А.В. Структура субъективного гражданского права. Ярославль, 1998. С. 29.

 

Если вернуться к структуре субъективного права, следует поднять проблему соотношения права и правомочия. Не всегда понятно, идет ли речь о самостоятельном праве или о правомочии, входящем в содержание права.

Сущностные отличия субъективного абсолютного права от права требования проявляются в их структуре. Субъективное право - определенная правовая возможность, но эта возможность многоплановая, как отмечается в известном учебнике теории государства и права, она включает в себя как минимум четыре элемента: 1) возможность положительного поведения самого управомоченного, т.е. право на собственные действия; 2) возможность требовать соответствующего поведения от правообязанного лица, т.е. право на чужие действия; 3) возможность прибегнуть к государственному принуждению в случае неисполнения противостоящей стороной своей обязанности (притязание); 4) возможность пользоваться на основе данного права определенным социальным благом. Иными словами, субъективное право может выступать как право-поведение, право-требование, право-притязание и право-пользование <1>. В связи с тем что именно с помощью субъективного права достигается цель позитивного регулирования: лицо получает гарантированную и защищаемую возможность достижения искомого блага, виды возможностей, объединяемых в категории субъективного права, соответствуют формам реализации права <2>.

--------------------------------

<1> Теория государства и права: Учебник / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 2004. С. 392 - 396.

<2> Следует отметить, что некоторые авторы предлагают более уточненный перечень форм реализации: "Субъективные права и юридические свободы используются, юридические обязанности исполняются, полномочия осуществляются. Причем неиспользование субъективного права является также формой правомерного поведения, если оно не сочетается с неисполнением обязанности. Помимо того, применительно к запрещающим и ограничительным нормам нередко выделяют еще одну форму - соблюдение, хотя логически здесь можно говорить об исполнении вытекающих из этих норм обязанностей". См.: Фаткуллин Ф.Н. Основы теории государства и права. Казань, 1995. С. 164.

 

Итак, исходя из приведенной классификации правомочий получается, что право-поведение соответствует субъективным правам из абсолютных правоотношений, так как управомоченный получает право на собственные действия, причем действия исключительно фактического порядка. Право-требование (или как традиционно его именуют в цивилистике "право требования") соответствует правам из обязательственных правоотношений. Судя по логике авторов цитируемого учебника теории государства и права, и те и другие права могут быть дополнены в случае их нарушения дополнительными правами - прибегнуть к защите государства (право-притязание). При этом может возникнуть вопрос: а не будет ли возможность прибегнуть к защите лишь правомочием, а не самостоятельным видом права?

С учетом того что абсолютные права реализуются посредством совершения фактических действий, перечислить число правомочий довольно трудно, поэтому в содержание права собственности иностранные ученые включают в отличие от отечественной триады много больше правомочий. Права требования как права активного типа в основном и состоят из одного правомочия - требовать от должника совершения определенных действий.

Таким образом, любое относительное субъективное гражданское право имеет в качестве обязательных элементов своей структуры правомочие на совершение положительных действий самим правообладателем и правомочие требования.

Содержание обязательственного правоотношения - это право требования от должника совершения определенных активных действий.

В науке выделяются так называемые пассивные или иначе - отрицательные обязательства, суть которых заключается в обязанности должника воздержаться от совершения определенных действий. Возможность таких обязательств предусмотрена ст. 307 ГК РФ, однако возникает вопрос в их направленности: какое имущественное благо передается должником кредитору?

О.С. Иоффе не одобрял воплощение в научном понятии обязательства альтернативы: совершение действия или воздержание от него. Он считал ее неточной, ибо должник, по его мнению, всегда обязывается либо только к активным действиям, либо также к воздержанию от определенных действий, но непременно сопутствующему активной деятельности, а не заменяющему ее <1>. В.С. Толстой, определяя обязательство, писал, что в его содержании заключаются одна или несколько обязанностей с правомочиями совершить соответствующие положительные действия <2>. М.М. Агарков не исключал возможности существования отрицательных обязательств, хотя и отмечал, что обязательства с положительным содержанием имеют по сравнению с обязательствами с отрицательным содержанием гораздо большее значение <3>.

--------------------------------

<1> Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 6.

<2> Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 11.

<3> Агарков М.М. Указ. соч. С. 26 - 27.

 

Представляется, что к столь широкому толкованию содержания объекта обязательства подталкивает некоторых авторов неопределенность самого понятия "имущество". Так, Н.Д. Егоров полагает, что и воздержание от совершения действий может иметь такую потребительскую стоимость, за которую кредитор готов платить деньги. При этом в качестве примера приводятся имеющие место в США соглашения между участниками судебного спора и адвокатскими фирмами, согласно которым последние за вознаграждение обязуются не защищать в суде другую сторону. По его словам, такие соглашения применяются и в нашей стране <1>. Однако, во-первых, по нашему законодательству подобного рода соглашения следует квалифицировать как ничтожные сделки в соответствии со ст. 22, п. 3 ст. 49 ГК РФ; во-вторых, трудно представить оборот воздержания от совершения каких-либо действий.

--------------------------------

<1> Егоров Н.Д. К вопросу о понятии обязательства // Сборник статей к 55-летию Евгения Алексеевича Крашенинникова. Ярославль, 2006. С. 47 - 48.

 

Однако в ст. 307 ГК РФ по традиции воспроизведено определение, которое допускает в виде обязанности должника воздержание от совершения действий. Исходя из этого многими авторами допускается факт существования таких обязательств.

Представляется, что, хотя ст. 307 ГК РФ и указывает на возможность включения в содержание обязательства обязанности воздерживаться от совершения действий, воздержание не является самостоятельной обязанностью должника, оно лишь дополняет обязанности по совершению положительных действий. В качестве примера можно привести изложенную в ст. 857 ГК РФ обязанность кредитной организации не разглашать сведения, составляющие банковскую тайну.

В.А. Белов добавил в поддержку противников исключительно отрицательных обязательств весомый аргумент: невозможно достичь определенности в описании действия, являющегося предметом воздержания (запрета). Он указывает, что единственный способ достигнуть определенности - предъявить требование о прекращении совершения конкретного действия, длящегося в определенный момент времени, но это уже не требование о воздержании <1>. На самом деле, устанавливая договором запрет, можно и ограничить правоспособность должника-гражданина, что согласно норме ст. 22 ГК РФ влечет ничтожность такого соглашения. Представляется, что возможно существование относительных правовых отношений, где будет воздержание от совершения действий обязанным субъектом, но они не будут являться обязательственными. Соответственно, нормы обязательственного права к ним применяться не должны.

--------------------------------

<1> Белов В.А. Проблемы общего учения об обязательстве // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 675 - 676.

 

Невозможно существование обязательств исключительно с обязанностями пассивного типа, однако как осложнение обязательства в нем возможно воздержание от совершения каких-либо действий. Например, в крупные сделки может включаться условие о неразглашении их условий (конфиденциальности); перевозчик и хранитель не вправе использовать переданное им имущество; деятельность представителя может быть ограничена определенными территориальными рамками и т.д. Но это в любом случае такие пассивные обязанности направлены на реализацию обязанностей основных.

Соответственно, обязанности пассивного типа лишь осложняют структуру обязательства, имея вспомогательный к основным, активным, обязанностям характер. Например, обязанность страховщика не разглашать полученные им в результате своей профессиональной деятельности сведения о контрагентах, их состоянии здоровья, имущественном положении (ст. 946 ГК РФ) <1>, запрет распространения банковской тайны (ст. 857 ГК РФ), обязанность правообладателя в лицензионном договоре воздерживаться от передачи исключительных прав другим лицам, кроме пользователя (ст. 1235 ГК РФ).

--------------------------------

<1> См. подробнее: Тимофеев В.В. Исполнение обязательств по имущественному страхованию. М., 2003. С. 5.

 

Говоря о возможности существования неимущественных обязательств, отметим, что дискуссия на эту тему продолжается не первое столетие <1>. Отметим лишь, что, если в структуре относительного правоотношения нет никакого имущества в качестве объекта, а в качестве такового выступает только нематериальное благо или несколько таких благ, назвать это отношение обязательственным нельзя. По этому поводу уместно вспомнить слова Е.А. Суханова, который пишет, что обязательства, как и сам товарообмен, в отдельных случаях могут носить неэквивалентный или вообще безвозмездный характер, что не изменяет их имущественную природу. Обязательство может быть направлено и на удовлетворение неимущественного интереса управомоченного лица или иметь предметом совершение обязанным лицом действий неимущественного характера, если при этом не теряется связь с имущественным обменом (например, в виде получения за совершение таких действий денежного или иного имущественного эквивалента), чем сохраняется имущественная природа обязательства <2>.

--------------------------------

<1> См. об этом подробнее: Кулаков В.В. Обязательство и осложнения его структуры в гражданском праве России. М., 2010. См. также: Филиппова С.Ю. Неимущественные обязательства: к дискуссии о существовании и содержании // Российский судья. 2007. N 11.

<2> Гражданское право. В 4 т. Т. 3 / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2008. С. 11.

 

В связи с этим отметим, что слишком широко трактуемая концепция встречного предоставления в англо-американском праве (consideration) на протяжении ряда лет подвергается жесткой критике как архаичная и не соответствующая потребностям коммерческого оборота. Лорд Гофф в решении по делу "White v. Jones" (1995 г.) заметил, что английское договорное право зачастую видится несовершенным, поскольку воспринимается как обремененное ненужной доктриной встречного удовлетворения. Многие считают, что в современных условиях концепция встречного удовлетворения уже не достигает той цели, ради которой она когда-то создавалась, - не допустить существования имеющих юридическую силу безвозмездных неформальных обязательств. Н.А. Зорин отметил, что такая позиция представляется вполне справедливой, если принять во внимание последовательное развитие законодательства и судебной практики в направлении либерализации норм о форме сделок и встречном удовлетворении <1>. Итак, неимущественная обязанность может лишь осложнять структуру обычного положительного обязательства, что особенно распространено в лицензионных договорах.

--------------------------------

<1> Зорин Н.А. Встречное удовлетворение в английском договорном праве // Законодательство и экономика. 2007. N 10. С. 74 - 75.

 

Говоря о характеристике обязательства, нельзя не отметить, что еще с римского права выделяются так называемые натуральные обязательства <1>, отличительная особенность которых заключается в том, что их исполнения нельзя требовать в исковом порядке. Примером такого обязательства можно назвать обязательства из игр и пари ( ст. 1062 ГК РФ).

--------------------------------

<1> См. подробнее: Болычевская О.С. Натуральные обязательства в гражданском праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2015.

 

В проекте изменения ГК РФ N 47538-6, принятом в первом чтении, была предусмотрена ст. 308.3 ГК РФ, посвященная натуральным обязательствам. В ней под натуральным понималось обязательство, "по которому требование кредитора не подлежит судебной защите", а должник, исполнивший такое обязательство, не вправе требовать возврата исполненного. Предусматривалось также, что законом или договором требование кредитора по натуральному обязательству все же может быть признано подлежащим судебной защите, если исполнение такого обязательства связано с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности. При этом соответствующий договор может быть заключен не ранее наступления срока исполнения обязательства.

Однако названные нормы не вошли в окончательный вариант поправок в ГК РФ, хотя ст. 206 ГК РФ была дополнена п. 2: "Если по истечении срока исковой давности должник или иное обязанное лицо признает в письменной форме свой долг, течение исковой давности начинается заново". Однако и эта норма не свидетельствует о том, что само по себе истечение срока исковой давности автоматически переводит обязательство в разряд натуральных. Согласимся с В.А. Хохловым, что сроки исковой давности не являются сроками осуществления гражданских прав (преклюзивными сроками). Обладатель субъективного права лишается только права именно на судебную защиту, что исходно предполагает, что свои возможности он может обеспечить и защитить иным образом (например, в результате мер самозащиты - см. ст. 14 ГК РФ или в соответствующих случаях в административном порядке - см. п. 2 ст. 11 ГК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> Хохлов В.А. Общие положения об обязательствах: Учебное пособие. М.: Статут, 2015 // СПС "КонсультантПлюс".

 

Кроме того, полагаем, что истечение срока исковой давности не должно само по себе означать некий перевод обязательства в разряд неисковых, то есть натуральных вне решения суда, инициированного заявлением стороны о применении давности <1>. ГК РФ прямо предусматривает, что исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения (п. 2 ст. 199 ГК РФ). Само по себе истечение срока права не прекращает, что подтверждает содержание норм п. 1 ст. 199 ГК РФ: требование о защите нарушенного права принимается к рассмотрению судом независимо от истечения срока исковой давности. Запрет кредитору совершать односторонние действия по исполнению обязательства противоречит самой сути обязательства как юридической формы отношения экономического обмена. Вообще, в отношении возможности совершения действий за пределами сроков должен быть некий общий подход, допускающий не только их восстановление (что мы видим в процессуальном законодательстве), но и презюмирование сохранения права с широкими возможностями его реализации. Теперь же действия по совершению указанных односторонних действий, направленных на исполнение обязательства, содержанием которого является непрекращенное право, выглядят как правонарушение, что, на наш взгляд, неверно. В связи с этим полагаю, что п. 3 ст. 199 ГК РФ должен быть исключен.

--------------------------------

<1> См.: Болычевская О.С. Натуральные обязательства в гражданском праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2015. С. 129 - 131.

 

Безусловно, в отношениях существуют минимум две стороны, и законодатель должен обеспечить разумный баланс прав и обязанностей обеих, в том числе путем нормы о прекращении права в связи с истечением некоего срока, но такое право может быть дополнительным, но не основным, составляющим суть обязательства. Таким образом, переход обязательства в категорию натурального не означает его прекращения.

 

Глава 3. ИСПОЛНЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ

 

3.1. Понятие исполнения обязательства

 

По общему правилу обязательство прекращается надлежащим исполнением. Для того чтобы исполнение было квалифицировано именно так, действия должника должны соответствовать условиям, закрепленным в нормах гл. 22 ГК РФ. В случае неисправности должника обязательство не прекращается, осложняясь возможностью применения к должнику мер ответственности.

Исполнение обязательства - это совершение должником действий, составляющих содержание обязательства.

Примерный перечень таких действий изложен в легальном определении обязательства (ст. 307 ГК РФ): "передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т.п.". Надлежащее исполнение обязательств дает возможность кредитору удовлетворить потребности и свидетельствует о нормальном функционировании рыночных отношений.

Ценность обязательства заключается в надлежащем исполнении, которое и предполагает совершение акта товарообмена <1> и является нормальным способом прекращения обязательства <2>.

--------------------------------

<1> Даже в деликтных или кондикционных обязательствах, имеющих усеченную по сравнению с договорным обязательством структуру, где конфликт сторон ярко выражен, исполнение обязательства в итоге будет выгодно всем. Если причинитель вреда добровольно его возмещает, то поступает с выгодой для себя - к нему не будут применены меры ответственности, в глазах окружающих он сохраняет репутацию и т.д. (см., напр.: Александрович А.Э., Спирин В.М. Корпоративная философия. Тверь, 2006. С. 7 - 13).

<2> Говоря об исполнении обязательств, следует иметь в виду, что между одними и теми же лицами одновременно могут существовать несколько однородных обязательств. Например, в один день может быть заключено несколько договоров займа на одинаковую сумму. В судебной практике сложился подход, согласно которому нахождение у кредитора нескольких идентичных расписок дает право на взыскание долга по каждой из них. Подлинники расписок, выданных заимодавцем в подтверждение получения от заемщика денежных сумм в счет возвращения долга, должны находиться у заемщика для подтверждения прекращения его обязательств по договору займа в соответствующей части (см.: Определение Санкт-Петербургского городского суда от 26.09.2011 N 33-14550/2011).

 

При возникновении обязательства между некими субъектами отношения товарного обмена возникает юридическая связь, состоящая в наделении их субъективными правами и юридическими обязанностями. Если возникновение обязательства можно считать его первой стадией, то исполнение - второй. В идеале в соответствии с намерениями сторон оно должно прекратиться надлежащим исполнением обязательства. Но ожидаемое сторонами надлежащее исполнение (ст. 408 ГК РФ) может и не состояться. Вполне вероятны и неисполнение обязательства <1> либо его ненадлежащее исполнение или прекращение по тем или иным основаниям. Например, согласно п. 1 ст. 416 ГК РФ обязательство прекращается вследствие гибели предмета исполнения по независящим от сторон причинам, равно должник освобождается от ответственности за неисполнение (ненадлежащее исполнение) обязательства в силу обстоятельств непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК РФ), что, по сути, равносильно прекращению обязательства. Такие обстоятельства должны быть предусмотрены в законе или иной форме права, и в разных государствах они могут отличаться <2>.

--------------------------------

<1> Следует обратить внимание на специальное исследование, посвященное неисполнению именно при развитии обязательства (см.: Балашова Э.Г. Неисполнение как стадия существования обязательственного правоотношения: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2004).

<2> К примеру, в Англии долгое время презюмировалась безусловная ответственность из договора, впервые закрепленная в прецеденте Paradine v. Jane (1647 г.). Обстоятельства этого дела таковы: арендатору земельного участка было предъявлено требование об уплате арендных платежей, которые он не платил потому, что земля была оккупирована войсками и арендатор не мог ее использовать. Суд тем не менее признал арендатора ответственным, мотивируя свое решение тем, что если сторона не предусмотрела в договоре освобождение от обязательства в случае невозможности исполнения, она несет ответственность за неисполнение. Это правило действовало вплоть до 1863 года, когда было вынесено судебное решение по делу Taylor v. Caldwell (1862 г.), положившему начало доктрине фрустрации, исходящей из того, что в ряде случаев сторона, нарушившая договор, не несет ответственности перед другой стороной, если нарушение договора явилось результатом причин, которые были объективными, и их нельзя было преодолеть (см.: Белов А.П. Освобождение от ответственности за нарушение внешнеторговой сделки: право и практика // Право и экономика. 1999. N 11. С. 57 - 58).

 

До момента исполнения возможно и изменение обязательства, когда при неизменности направленности обязательства появляются дополнительные элементы - субъекты, объекты, меняется содержание, отражающее структуру обязательства. Наглядным примером служит установление обеспечения уже возникшего обязательства, предполагающее возможность усложнения субъектного состава (поручители), появления дополнительных объектов (предмет залога) и расширения содержания (дополнительные права на предмет залога или имущество новых субъектов). Возможно и отпадение усложнения. Изменения обязательства могут быть весьма разнообразными и вести даже к его раздвоению в случае частичного обеспечения.

В судебной практике сложился также подход, в соответствии с которым по общему правилу сам по себе факт прекращения ипотеки не свидетельствует об исполнении ответчиком обязательств по кредитному договору. Вместе с тем по одному из дел, отказывая банку в иске о взыскании задолженности по кредиту, суд пришел к выводу, что, учитывая, что залог недвижимого имущества был прекращен, именно банку следовало доказать, что прекращение залога не было связано с надлежащим исполнением (Определение Коллегии по гражданским делам ВС РФ от 2 декабря 2014 г. N 5-КГ14-121).

Однако суды не учли, что, во-первых, нет оснований считать незаключенным договор, если на момент подписания он содержал все существенные условия (ст. 432 ГК РФ), во-вторых, не учтен акцессорный характер залога как способа обеспечения. В договоре ипотеки стороны однозначно выразили волю на обеспечение обязательства, т.е. осложнили его дополнительным правом кредитора обратить взыскание на некое имущество, однако право это ограничено размером, определенным на момент заключения договора. Так как иных юридических фактов на дополнительное обеспечение не было, оно сохраняется в первоначальном объеме. В результате частичного обеспечения обязательство как бы раздвоилось на обычное и обеспеченное (сложное). Основной договор остался лишь общим для них юридическим фактом, а для обеспеченного обязательства дополнительным фактом стал договор ипотеки. Впоследствии Пленумом Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 17 февраля 2011 г. N 10 "О некоторых вопросах применения законодательства о залоге" такой вывод был подтвержден: при изменении размера или срока исполнения обеспеченного залогом обязательства залог продолжает обеспечивать обязательство должника в том размере, в каком оно существовало бы без такого изменения (п. 13 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. N 10). Действительно, иначе основное обязательство не изменяется, а прекращается, вместо него возникает новое (с иным сроком, процентной ставкой и т.д.), но тогда автоматически должен прекращаться и залог, что неверно.

Заметим также, что исполнение может представлять собой ряд фактических действий, разбросанных во времени. Будет ли это означать изменение обязательства? На наш взгляд, в связи с тем что сугубо срочный характер обязательства (что отличает его от отношений собственности) должен неизбежно предполагать момент исполнения. Срок является одним из условий надлежащего исполнения обязательства (ст. 314 ГК РФ). Если сторонами или законом не предусмотрено каких-либо промежуточных сроков в исполнении, то до момента исполнения фактические действия сторон не имеют никакого правового значения.

В юридической литературе нет единства мнений по вопросу определения правовой природы исполнения, причем это характерно не только для отечественного права. Имеются различия во мнениях по вопросу о том, как следует юридически квалифицировать исполнение обязательства: видеть ли в таком исполнении своего рода договор между должником и кредитором, усматривать ли в нем наличие соответствующих односторонних действий должника или кредитора или же, наконец, считать, что исполнение представляет собой юридический факт, не носящий непременно характера правовой сделки <1>.

--------------------------------

<1> См.: Пахман С.В. Обычное гражданское право в России / Под ред. В.А. Томсинова. М., 2003. С. 111.

 

С одной стороны, действия должника и действия кредитора по исполнению обязательства являются волевыми актами и формально подпадают под легальное определение сделки (ст. 153 ГК РФ). Стороны совершают эти действия не бесцельно, в основе лежит юридическая цель. То есть действия можно рассматривать как односторонние сделки, поскольку для возникновения определенных юридических последствий достаточно волеизъявления одной стороны <1>. Как отмечается в одном из учебников гражданского права, "исполнение обязательства является правомерным волевым действием, которое влечет прекращение обязанности должника. Следовательно, исполнение обязательства является сделкой. Должник, совершая предусмотренное обязательством действие, стремится освободить себя от лежащей на нем обязанности. Исполнение обязательства представляет собой именно тот результат, к которому стороны стремились, достижение этого результата является целью сторон обязательства" <2>.

--------------------------------

 

КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации - КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005 (3-е издание, исправленное, переработанное и дополненное).

<1> См.: Денисевич Е.М. Односторонние сделки в гражданском праве Российской Федерации: понятие, виды и значение: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 8; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова. М.: ИНФРА-М, 2007. С. 24.

<2> Гражданское право / Под ред. В.В. Залесского, М.М. Рассолова. М.: Бек, 2007. С. 311.

 

Ряд исследователей полагают, что исполнение обязательства представляет собой юридический поступок, поскольку здесь "юридический эффект" наступает независимо от субъективного момента, т.е. фактических намерений должника <1>.

--------------------------------

<1> См.: Советское гражданское право: В 2 т. Т. 1 / Под ред. О.А. Красавчикова. М., 1985. С. 471; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. С. 360, 361.

 

С.В. Сарбаш считает, что юридически каждое исполнение обязательства характеризуется тем, что представляет собой волевые деяния, направленные на прекращение обязательств, при этом являясь и юридическим актом, и актом, противостоящим осуществлению субъективного гражданского права <1>. В.С. Ем полагает, что исполнение обязательства, охватывающее действия как должника, так и кредитора (на котором лежат кредиторские обязанности по принятию исполнения), является формой реализации (осуществления) прав и обязанностей, которая может иметь как юридический, так и фактический характер <2>. В.А. Белов утверждает, что исполнение обязательства может быть как сделкой, так и юридическим поступком в зависимости от обязательства <3>.

--------------------------------

<1> См.: Сарбаш С.В. Общее учение об исполнении договорных обязательств: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 37 - 38.

 

КонсультантПлюс: примечание. Учебник "Российское гражданское право: В 2 т. Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права" (том 1) (отв. ред. Е.А. Суханов) включен в информационный банк согласно публикации - Статут, 2011 (2-е издание, стереотипное).

<2> См.: Российское гражданское право: В 2 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2010. Т. 1. С. 67.

<3> См. подр.: Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 701 - 703.

 

В известной монографии, посвященной анализу судебной практики применения ГК РФ, отмечается, что в судебной практике понимание исполнения обязательства как сделки поддерживается не всегда <1>.

--------------------------------

<1> Практика применения Гражданского кодекса РФ, части первой / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2008; СПС "Гарант".

 

Например, судами неоднократно обсуждалось, является ли сделкой платеж, т.е. действие, направленное на исполнение денежного обязательства.

Неоднозначно решается вопрос, можно ли признать сделкой передачу имущества во исполнение договора купли-продажи <1>. Еще в 90-е годы в практике арбитражных судов сложился подход, что передача имущества в погашение задолженности подпадает под признаки сделки (ст. 153 ГК РФ), поскольку это действие направлено на прекращение обязательств <2>. Подобная практика сохранилась и в последнее время.

--------------------------------

<1> Там же.

<2> Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 11 ноября 1997 г. N Ф08-1340/97; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 21 июня 1999 г. N Ф08-1072/99 // СПС "КонсультантПлюс".

 

Так, Арбитражный суд Ульяновской области признал действие по перечислению на расчетный счет денежной суммы во исполнение договора односторонней сделкой, затем обнаружил в ней пороки и признал ее недействительной. В результате в качестве применения последствий недействительности сделки было признано неисполненным и было восстановлено обязательство по передаче тепловой энергии и теплоносителя за январь - декабрь 2014 г., а также кредитор был обязан возвратить полученные в результате сделки денежные средства. Удовлетворяя исковые требования частично, суд исходил из того, что перечисление обществом на счет предприятия денежных средств является юридическим действием, поскольку направлено на установление и прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> Решение Арбитражного суда Ульяновской области от 17 октября 2014 г. по делу N А72-7876/2014 // http://ulyanovsk.arbitr.ru/.

 

Отрадно, что кассационной инстанцией указанное решение было отменено. При этом было указано, что в данном случае исходя из положений ст. 5 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. N 395-1 "О банках и банковской деятельности" перечисление денежных средств по платежному поручению является не сделкой по смыслу ст. 153 ГК РФ, а банковской операцией, в связи с этим к этому действию не подлежат применению положения ст. 166 - 168 ГК РФ о недействительности сделок <1>. Правильный в итоге вывод кассационной инстанции, на наш взгляд, обоснован несколько утилитарно. Если посмотреть на содержание п. 1 ст. 5 Федерального закона "О банках и банковской деятельности", в котором перечисляются банковские операции, то видно, что они представляют собой сделки (кредит, банковский вклад, перевод и т.д.). Проблема несколько сложнее.

--------------------------------

<1> Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 15.05.2015 N Ф06-22380/2013 по делу N А72-7876/2014 // СПС "КонсультантПлюс".

 

Мы считаем, что исполнение сделкой не является, иначе к нему надо было бы применять нормы ГК РФ о сделках, при этом безо всяких оговорок. Тогда могла бы возникнуть странная ситуация, когда исполнивший обязательство мог бы потребовать возврата исполнения, ссылаясь, скажем, на то, что находился в этот момент в невменяемом состоянии. Исполнение обязательства - это способ его прекращения, сделкой не являющийся.

 

3.2. Принципы исполнения обязательств

 

Исполнение обязательства, как отмечалось ранее, представляет собой совершение должником действий, составляющих его содержание. Соответственно, такие действия должны подчиняться строгим правилам. Правила исполнения обязательств называются традиционно принципами, что, в общем-то, не совсем точно. Говоря о принципах исполнения обязательства, подчеркнем условность данного термина, полагая, что речь идет о правилах исполнения обязательств, которые заключаются в требованиях к действиям не только должника, но и кредитора.

Основные принципы (правила) исполнения обязательств: надлежащего исполнения; реального исполнения; невозможности одностороннего отказа от обязательства; сотрудничества сторон и добросовестности.

Надлежащее исполнение обязательств. Обязательство считается исполненным надлежаще при соблюдении в совокупности следующих правил: 1) надлежащие субъекты исполнения обязательства; 2) надлежащий предмет обязательства; 3) надлежащий способ исполнения обязательства; 4) надлежащий срок исполнения обязательства; 5) надлежащее место исполнения обязательства.

Субъекты исполнения обязательств. По общему правилу обязательство должно быть исполнено надлежащим должником надлежащему кредитору.

В силу относительности обязательственного правоотношения в нем могут участвовать лишь две стороны: кредитор и должник. При этом возможно участие на той или другой стороне нескольких лиц (множественность), поэтому к употреблению любых терминов относительно субъектного состава обязательства стоит относиться аккуратно. Не может быть трехсторонним обязательство, хотя существуют трехсторонние сделки. Из такого договора либо возникнет несколько обязательств, либо будет иметь место множественность лиц. В исполнении обязательства могут участвовать третьи лица.

Необходимо проводить четкое отграничение третьих лиц от лиц, составляющих множественность лиц. Если некое лицо, традиционно именуемое третьим, на основании соответствующего юридического факта имеет субъективное право или юридическую обязанность относительно объекта обязательства, его следует считать участником обязательства на той или иной стороне. Третьими лицами в обязательстве следует считать тех лиц, чей экономический интерес на получение или передачу объекта обязательства не имеет правовых оснований для закрепления в виде права требования или юридической обязанности. Третьи лица становятся участниками обязательства лишь на стадии его исполнения, если их действия создают правомерные правовые последствия для сторон обязательства.

Наиболее адекватно объясняется роль третьих лиц в исполнении обязательства лишь через применение института представительства. Именно такой подход был сформулирован и обоснован В.К. Андреевым, который указал, что мыслимы как представительство отношения, которые возникают при исполнении сделок третьими лицами по отношению к кредитору. Доказательством этому служит то, что основания возникновения представительства и исполнения обязанности, возложенной на третье лицо, одни и те же. К тому же третье лицо, исполняя обязанности должника перед кредитором, действует в силу полномочия. Ответственность должника за действия третьего лица построена гражданским законодательством по образу представительства <1>. Конечно, вряд ли сделку, на которой основано возложение исполнения, можно рассматривать как доверенность. Должника и третье лицо может связывать не только договор поручения, но и поставки, подряда и др. Однако данные противоречия снимаются, если такое представительство объяснять как законное. Действительно, для кредитора само по себе возложение значения не имеет, так как он в любом случае обязан принять исполнение в силу прямого указания закона. Для снятия же окончательных сомнений в "представительской" природе третьего лица следует предусмотреть в ст. 313 ГК РФ, что непосредственный исполнитель обязательства действует в качестве представителя должника.

--------------------------------

<1> См.: Андреев В.К. Вопросы ответственности третьих лиц с позиции теории представительства // Актуальные проблемы государства и права: Проблемы субъективных прав: Межвуз. сб. науч. тр. Краснодар, 1979. Вып. 280. С. 34 - 37.

 

Вывод В.К. Андреева вполне распространим и на лиц, которым переадресовано исполнение обязательства. В ст. 312 ГК РФ прямо указывается, что если иное не предусмотрено соглашением сторон и не вытекает из обычаев делового оборота или существа обязательства, должник вправе при исполнении обязательства потребовать доказательств того, что исполнение принимается самим кредитором или управомоченным им на это лицом. Указание на управомоченность однозначно свидетельствует о том, что это лицо является представителем кредитора (ст. 182 ГК РФ), а документ, которым оформляется переадресовка, не чем иным, как доверенностью. Соответственно, если он не соответствует требованиям ст. 185 ГК РФ, должник не вправе переадресовывать исполнение. Таким образом, в основе и переадресовки, и возложения исполнения лежат отношения представительства. Только в первом случае закон требует документального оформления (ст. 312 ГК РФ), а во втором - нет (ст. 313 ГК РФ), что, в принципе, подпадает под режим законного представительства.

Возможность переадресации исполнения третьему лицу предусмотрена в ст. 312 ГК РФ. Она имеет место, когда кредитор дает право на принятие исполнения третьему лицу и указывает должнику на это лицо.

Правовое положение в обязательстве лица, которому переадресовано исполнение, как отмечалось, соответствует положению представителя кредитора, а документ, оформляющий переадресовку, должен содержать все реквизиты доверенности (ст. 185 ГК РФ). При этом обратим внимание, что в ст. 312 ГК РФ появилась норма (п. 2), которая, с одной стороны, подтверждает наш вывод о природе правового положения третьего лица при переадресовке, но, с другой стороны, может значительно осложнить оборот: "Если представитель кредитора действует на основании полномочий, содержащихся в документе, который совершен в простой письменной форме, должник вправе не исполнять обязательство данному представителю до получения подтверждения его полномочий от представляемого, в частности до предъявления представителем доверенности, удостоверенной нотариально, за исключением случаев, указанных в законе, либо когда письменное полномочие было представлено кредитором непосредственно должнику (п. 3 ст. 185 ГК РФ) или когда полномочия представителя кредитора содержатся в договоре между кредитором и должником (п. 4 ст. 185 ГК РФ)".

Отметим непростую судьбу данной нормы: из текста законопроекта об изменении ГК РФ к первому чтению ее исключили, но она все-таки появилась. Проблема в ее применении заключается в том, что не ясно императивная она или диспозитивная, между тем риск состоит в том, что должник может требовать от третьего лица, в пользу которого была переадресовка (например, выдана отгрузочная разнарядка), нотариальной доверенности, в том числе на своих работников, ссылаясь на специальный характер данной нормы.

В законе предусмотрен ряд договоров, которые предполагают исполнение так называемому третьему лицу, не являющееся переадресовкой. К сожалению, многие из них в литературе необоснованно отнесены к договорам в пользу третьих лиц. Ошибочность такого подхода проявляется при анализе договора как обязательства, а не как сделки. Договор-сделка, не имеющий пороков действительности, породив обязательство, для дальнейшего его развития значения уже не имеет, и в этом смысле справедливо полагать, что исполненный договор не может быть расторгнут. В качестве примера неудачной квалификации подобных отношений приведем следующее дело, рассмотренное Федеральным арбитражным судом Уральского округа.

Между продавцом и покупателем был заключен договор купли-продажи, по условиям которого покупатель должен был часть суммы, причитающейся в оплату за имущество, перечислить продавцу, часть - в городской бюджет. В связи с несвоевременным исполнением покупателем своих обязательств по оплате, администрация города обратилась в суд с иском о взыскании с покупателя обусловленной договором неустойки. Отказывая в иске, суд указал, что в силу ст. 307, 308, п. 1 ст. 420, 430 ГК РФ правоотношения, возникающие из договора, порождают права и обязанности только для сторон этого договора. Лицо, в пользу которого заключен договор, не становится стороной договора, не приобретает права требования надлежащего исполнения договора и применения последствий такого исполнения. При этом администрация не является стороной договора купли-продажи, а является лишь получателем денежных средств по нему (Постановление ФАС Уральского округа от 28 февраля 2007 г. N Ф09-982/07-С6).

На самом деле суд подменяет понятие договора как обязательства понятием договора как сделки. Хотя администрация не участвовала в заключении договора, это не означает, что она не может быть стороной в обязательстве. Другое дело, что суду следовало выяснить, на основании какого юридического факта администрация стала участником этого обязательства (было ли соответствующее волеизъявление).

Таким образом, если в пользу так называемого третьего лица должно быть произведено исполнение и такое исполнение не осуществляется вследствие его переадресовки, данное лицо следует признавать кредитором.

Такое понимание правового положения выгодоприобретателя вполне соотносится с понятием обязательства, закрепленным в ст. 307 ГК РФ <1>.

--------------------------------

<1> Кстати, сам термин "выгодоприобретатель" используется в ГК РФ лишь в отношении договоров страхования и доверительного управления имуществом.

 

Дата: 2019-07-24, просмотров: 174.