Чем больше производителей выходят на рынок, тем больше времени требуется им для выявления размеров и соотношения спроса и предложения, для определения оптимального уровня цен. Чем выше степень дифференциации товаров и услуг на рынке, тем острее стоит эта проблема. Можно сказать, что эффективность рынка зависит от числа присутствующих на нем производителей, т. е. от уровня кон­центрации производства и сбыта. Если число продавцов слишком велико, появляется тенденция к его сокращению. В мировом рыночном хозяйстве эта тенденция стала заметной уже в конце прошлого века и выразилась в широком использовании соглашениий о квотах производства и ценах. Этот процесс продолжался в XX веке, означая переход от свободного к регулируемому рыночному хо­зяйству. Экономический кризис 1929 года лишь ускорил этот процесс. Так, в Германии число картелей достигало 2100. В России в 1905 году также было уже около 400 картелей и синдикатов. Уровень монополизации сбыта картелями и синдикатами иногда приближался в национальных границах к 100%. Па­раллельно картелям и синдикатам развивались тресты — крупные корпорации, внутри которых предприятия не только теряли производственную и сбытовую самостоятельность, на и юридическую самостоятельность, либо передавали свои ак­ции специально учреждаемому обществу — холдингу. Исто­рия трестов началась еще в прошлом веке в США с нефтяного объединения Рокфеллера «Стандарт ойл Траст», а в 20-е годы перекинулась в Европу.

Этот процесс начался, потому, что картелирование, синдицирование, трестирование существенно сокращали потери от конкуренции и вели к смягчению кризисов. В этом отношении монополизация миро­вой рыночной экономики конца XIX — первой половины XX веков ознаменовала гигантский экономический прогресс. Не случайно и в послевоенный период во всех развитых стра­нах рыночной экономики продолжался рост крупных и сверх­крупных корпораций. Шел процесс концентрации производст­ва на базе новейших достижений научно–технической револю­ции, что означало для этих корпораций повышение их конку­рентоспособности. Сегодняшняя мировая производственная программа определяется относительно небольшим числом крупных корпораций. Сохраняют свое значение и картели, ти­пичным примером которых является объединение экспортеров нефти ОПЕК. Таким образом, рыночная экономика XX века постоянно уживается с высоким уровнем концентрации про­изводства, сбыта и банковского дела. Более того, в условиях научно-технической революции оптимальный уровень концентрации даже возрастает. Конечно, это означает развитие новых форм конкуренции (олигопольной), развитие элементов регу­лирования рыночных процессов. Так, по разным оценкам, от 30 до 50% промышленного производства США выведено сегодня из сферы чисто рыночного влияния и управляется с кор­поративного уровня.

Преимущества крупных корпораций в том, что они не только считаются с требованиями рынка, но и сами активно формируют его, создавая новые виды товаров и услуг, реализуя крупные программы капиталовложений. Та­кие предприятия реализуют на рынке свою долгосрочную стратегию, предвидят и определяют будущее состояние рынка. Им под силу ограничивать распределяемую часть те­кущих доходов и осуществлять крупномасштабное финансиро­вание НИОКР. Поэтому рынок небольшого числа крупных корпораций имеет существенные преимущества в эффективно­сти по сравнению с рынком огромного числа однотипных не­больших предприятий. С другой стороны, конкурируя между собой на рынке, крупные компании вынуждены гоняться за научно–техническими новшествами и оперативно внедрять их в производство. Экономя на издержках в связи с масштабами производства, эти компании имеют возможность дифферен­циации цен и диверсификации производства, что дает им воз­можность снизить потери, связанные с колебаниями рыночной конъюнктуры. Поэтому, как правило, чем крупнее корпора­ция, тем она более конкурентоспособна. При этом мировая практика показывает, что чем выше уровень развития нацио­нальной экономики, тем больше степень концентрации про­изводства в ее ключевых отраслях и банковском деле. Что касается отрицательных сторон монополизации, то достаточ­но присутствия лишь нескольких крупных конкурирующих производителей на рынке, чтобы блокировать этот отрица­тельный эффект. А такая олигопольная конкуренция в совре­менных условиях открытого рынка практически всегда достигается.

Еще одним аргументом в защиту крупных предприя­тий и их объединений в переходной экономике является необходимость сохранения и развития национального научно–технического потенциала. В новейших наукоемких отраслях в мировом производстве подавляющая часть их произ­водства сосредоточена на предприятиях крупных фирм. Так, в США выпуском оборудования для электронной промышлен­ности занято более тысячи фирм, но 56% продаж приходится на долю 14 из них. Другие примеры аналогичны: на долю не­скольких крупнейших фирм приходится 65% производства ро­ботов, 74% производства персональных компьютеров и т. д. Мелкие и средние предприятия этих отраслей промышленности, как правило, входят в производственные сети, создавае­мые предприятиями–гигантами. В этом смысле их рыночная независимость носит условный характер.

Эти аргументы в сочетании с отрицатель­ным воздействием на отечественную промышленность эконо­мических реформ 1992—93 гг. заставили российских экономи­стов и политиков усомниться в необходимости дробления крупных предприятий и преимущественного развития мелких и средних производств. Подобное дробление было бы оправ­дано лишь в том случае, если бы в итоге значительно возрос­ли экономическая эффективность и конкурентоспособность продукции реформируемых предприятий. Подход к преобразованию крупных предприятий дол­жен быть не механическим, а экономически обоснованным с позиций экономической эффективности, нацеленным на опти­мальное сочетание крупных, средних и мелких предприятий в экономике.

Отношение к судьбе крупных предприятий в России должно быть обусловлено еще и тем, что значитель­ная часть из них еще долгое время будет оставаться государ­ственными или полугосударственными предприятиями. Во–первых, сам процесс приватизации займет значительный период времени. Во–вторых, широкий круг предприятий в силу своей производственной специфики остается в государствен­ном секторе. Это — предприятия инфраструктурных отраслей (энергетики, газоснабжения, железнодорожного транспорта, добывающей промышленности); предприятия, полностью занятые выпуском военной продукции; предприятия, нуждаю­щиеся в крупных государственных инвестициях (высокотехно­логичные и наукоемкие, коонверсионные).