Экономический рост в Западной и Центральной Европе в 50 - е начале 70-х гг. прошлого века сформировал устойчивый спрос на женскую рабочую силу.

Во всех европейских промышленно развитых странах была зафиксирована тенденция к увеличению числа замужних женщин, занятых профессиональным трудом. Как отмечает Р. Зидер, увеличение численности работающих по специальности замужних женщин, не в последнюю очередь объясняется растущей долей женских профессий, которые требуют высокой квалификации, обеспечивают высокий уровень самоидентификации, и, прежде всего на государственной службе, позволяет занимать определенное положение [17, с.6].

Спектр женских профессий изменился кардинальным образом: доля занятых в промышленности упала с 50% до 30%; доля женщин-служащих (прежде всего в сфере здравоохранения, образования культуры, а также государственном и коммунальном управлении) с начала века увеличилась более чем в десять раз.

Хотя большинство женщин находились, да и находятся сейчас среди категорий низкооплачиваемых работников, эти структурные изменения указывают на то, что полноценный труд по специальности, чаще позволяет женщинам самоидентифицироваться и получать от работы удовлетворение.

Увеличение числа работающих женщин не от случая к случаю, а на постоянной основе в течение всей своей жизни, обострило структурное противоречие между традиционной семейной жизнью и внедомашним трудом замужних женщин и матерей. Все больше женщин в ограничении себя ролями домохозяйки и матери видят однообразный и бедный социальными контактами образ жизни.

Если, основная цель работы замужних женщин в 20-е - 30-е или 50-е годы была четко «ориентирована на семью» (большинство женщин работало для пополнения семейного бюджета, так как заработной платы мужей не хватало), то в 70-е годы на передний план все очевиднее выходили личные мотивы.

Женщины заявляют, что они хотят своей работой обеспечить собственный доход, относительную независимость от мужа, получить удовлетворение от профессии или расширить возникающие в профессиональном труде социальные контакты [1, с.42].

Рост профессиональных интересов замужних женщин не в последнюю очередь выявляет то обстоятельство, что с увеличением продолжительности жизни после отделения от семьи детей, остается как минимум 20 лет, когда в изменившихся условиях вновь встает вопрос о наполнении смыслом деятельности. В тоже время, в сфере труда произошли перемены, которые существенно ограничивают возможность профессионального роста после длительного перерыва в работе.

В 70-е годы, традиционные «роли полов» и «модель буржуазной семьи» все больше попадали под обстрел психологически и социологически информированной критики. Женское движение требовало равноправия полов и стремилось к его реализации в рамках «частной семейной сферы». Без сомнения, публичная дискуссия поставила для определенной части населения под вопрос традиционные представления о ролях полов.

Однако исследования последних лет постоянно подтверждают, что прием на работу, оценка и практическое ролевое поведение лишь в незначительной степени приспособилось к возросшей трудовой активности замужних женщин.

Повсеместно жена занята приготовлением еды и ежедневным обслуживанием детей, вне зависимости от того, работает она или нет. Разрешение проблем с детским садом или школой, преимущественно берут на себя женщины. Работа о престарелых родителях, организации семейных праздников и тому подобное также в значительной мере относится к сфере задач женщин.

Таким образом, если раньше женщина была только женой-хозяйкой и находила себе многостороннюю, хотя и замкнутую в тесные рамки, деятельность (ибо она была универсальным работником семьи), то современной профессиональной работнице предоставлена возможность развития в более многочисленных сферах, однако в каждой из них крайне односторонне.

Совмещение женщиной профессиональных и семейных ролей отражается на ее духовных возможностях двояким образом. С одной стороны, производственная работа расширяет круг ее контактов (появляется внеродственная и внесупружеская коммуникации), способствующих обогащению личности, и, следовательно стимулируется духовная жизнь, повышается интерес к социальной информации, а с другой – большой круг обязанностей по ведению домашней работы, воспитанию детей в сочетании с профессиональными обязанностями, существенно ограничивает ее личностный рост по сравнению с мужчинами [23, с.14].

Типичный мужчина все еще чувствует себя, отвлекаясь от его роли главного «добытчика», прежде всего ответственным за внешнюю сферу деятельности: например, «бумажную войну с властями». В хозяйстве он скорее займется необходимым ремонтом (который имеет то преимущество, что происходит не регулярно и дает возможность продемонстрировать техническую компетенцию) и позаботиться об автомобиле.

В тот период, когда «разделение труда» между мужчиной и женщиной постоянно публично дискутировалось, доля мужей, существенно помогавших женам в работе по дому, повысилась лишь незначительно.

В современном обществе по-прежнему существует мнение, что одним из признаков «мужественности» является хорошее финансовое положение мужчины. Многие женщины за рубежом, а теперь и в нашей стране оценивают мужчин именно с финансовой точки зрения. Причем этот стереотип выявляет совпадение взглядов взрослых мужчин и женщин, а также молодежи, относительно того, что мужчина должен зарабатывать много денег.

У подростков, отмечает Т.И. Юферева [47, с.85] представления о мужественности и женственности, очевидно являются просто усвоенными соответствующими взглядами взрослых. У старших школьников представления о мужественности и женственности базируются на взаимоотношениях с ровесниками противоположного пола, в ходе которых происходит осознание себя как представителя определенного пола, своих потребностей. Причем девочки старшего возраста отмечают, что мужчина должен быть смелым, мужественным, настойчивым, гордым. Женщина, должна быть ласковой, нежной, мягкой. Стереотипы мужественности и женственности описываемые и мальчиками и девочками, оказались во многом сходными.

Рассмотрим теперь основные направления в исследованиях гендерных стереотипов.

Первые исследования полоролевой стереотипизации были связаны с попытками вычленить типичные различия, относящиеся к представлениям женщин и мужчин друг о друге и о себе. Подытоживая эти исследования, в 1957г. Дж. Мак Ки и А. Шеррифс заключили, во-первых, что типично мужской образ – это набор черт, связанный с социально не ограничивающим стилем поведения, компетенцией и рациональными способностями, активностью и эффективностью. Типично женский образ напротив, включает в себя социальные и коммуникативные умения, теплоту и эмоциональную поддержку. При этом, чрезмерная акцентуация как типично мускулинных, так и типично феминных черт приобретает уже негативную оценочную окраску: типично отрицательными качествами мужчины признаются грубость, авторитаризм, излишний рационализм и пр., а женщин – формализм, пассивность, излишняя эмоциональность и пр. Авторы пришли к выводу о том, что в целом, мужчинам приписывается больше положительных черт, чем женщинам.

Начиная с 60-х годов большую популярность приобретают исследования стереотипных представлений о способностях мужчин и женщин, их компетентности в различных сферах деятельности и причинах их профессиональных успехов.

Так, П. Голдберг обнаружила известную долю предубежденности женщин против самих себя в сфере научной деятельности. Эти данные были подтверждены экспериментальными исследованиями, проведенными П. Голдберг [28,c.43].

Получив сходные с предыдущими результаты, К. Доу попыталась интерпретировать их с помощью теории каузальной атрибуции, в соответствии с которой, успех или неудача в какой-либо деятельности объясняются по-разному в зависимости от того, являются ли они неожиданными или, напротив, ожидаемыми, вероятными. Ожидаемому поведению обычно приписываются так называемые стабильные причины, а неожиданному – нестабильные. Поэтому в соответствии с полоролевыми стереотипами хорошее выполнение задачи, высокий результат в чем-либо, достигнутый мужчиной, чаще всего объясняют его способностями, а точно такой же результат, достигнутый женщиной, объясняется ее усилиями, случайной удачей или другими нестабильными причинами.

С. Кислер установила, что и «способности» и «усилия» могут иметь различные оценочные коннотации при объяснении поведения мужчин и женщин [34,c.77]. Так, например, при объяснении успеха женщины фактор усилий рассматривается чаще всего, как нестабильный и в целом имеет некоторую негативную оценочную окраску, а применительно к профессиональным успехам мужчин этот фактор интерпретируется как стабильный и имеющий положительную оценочную валентность, как необходимое условие «естественной мужской потребности в достижении», как средство преодоления барьеров и трудностей, возникающих на пути к цели.

В реальном межличностном взаимодействии и в чисто личностном плане компетентность оказывается для женщин скорее отрицательным, чем положительным фактором: высококомпетентные женщины не пользуются расположением ни мужчин, ни женщин. Такой вывод логически следует из экспериментального исследования, в котором было показано, что в целом мужчины и женщины стремятся исключить из своей группы компетентных женщин. Авторы интерпретируют полученные ими результаты так: высокая компетентность женщины опровергает существующие стереотипы. При этом возникает несколько способов отреагировать на это противоречие: 1) изменить стереотип; 2) опровергнуть факт наличия компетентности; 3) вообще устранить противоречие путем фактического устранения, исключения компетентной женщины из группы. Два последние, как отмечает В.С. Агеев, используются чаще всего, причем не только в экспериментальной ситуации, но и в реальной жизни [1,c.26].

Следует отметить, что, по мнению западных исследователей, имеется тенденция к расширению мужской родительской роли. Есть немало свидетельств того, что эта роль постепенно вбирает в себя некоторые составляющие, традиционно приписываемые материнскому поведению. Например, в Скандинавских странах воспитание 2-3 летнего ребенка стало добровольно осуществляться одним из родителей. Как правило, на работу выходит тот, у кого выше профессиональная квалификация, а второй получает пособие по воспитанию ребенка. И как показывает практика, мужчины оказались весьма дееспособными в воспитании. Это свидетельствует о том, что наметилась явная тенденция к сближению специфических характеристик отцовства и материнства. Любовь перестает быть прерогативой матери, а отец уже не является единственным воплощением авторитета, закона и внешнего мира. Все это относится в равной мере к обоим полам, и распределение ролей скорее зависит от личностных характеристик, чем от принадлежности к тому или иному полу.

В последние годы представления о мужских и женских ролях подвергаются критике со стороны ряда авторов. Представители новой точки зрения считают, что традиционные половые роли ограничивают и сдерживают развитие не только женщин, но мужчин Они служат источником психической напряженности мужчин и непригодны для воспитания мальчиков. Указывается, что эти стереотипы не подходят большинству мужчин. Более того, они вредны, потому что мужчины, не принимающие их, подвергаются общественному осуждению; те же, кто пытается им следовать, совершают над собой насилие [23, с. 20].

Как отмечает Б. Борисов, существующие в обществе гендерные стереотипы действительно могут играть негативную роль, во многом искажая истинную картину [6,c.33].

Первый отрицательный эффект заключается по мнению автора в том, что существующие стереотипы образов мужчин и женщин действуют как увеличительное стекло, и различия между мужчинами и женщинами подчеркиваются в гораздо большей степени, чем есть на самом деле.

Второй отрицательный эффект половых стереотипов – это разная интерпретация и оценка одного и того же события в зависимости от того, к какому полу принадлежит участник события.

Третий отрицательный эффект гендерных стереотипов заключается в торможении развития тех качеств, которые не соответствуют данному полоролевому стереотипу.

Обобщая данные проведенного исследования проблем полоролевого стереотипа, можно сделать следующие выводы.

Традиционные представления о предназначении мужчин и женщин в обществе характеризовались следующими особенностями: женщина неполноценное и зависимое существо; низшее по сравнению с мужчиной существо, так как ей присущи крайняя слабость и ограниченность; ее основное предназначение - служить мужчине и быть ему полезной.

Можно с уверенностью сказать, что с начала ХIX в до начала 60-х годов на Западе определение ролей полов не менялось. Для этого периода характерно четкое разграничение функций мужчин и женщин, доводившееся в некоторых случаях до бескомпромиссного дуализма, в рамках жесткой иерархической модели. Женщина рожала детей и вела хозяйство. Мужчина завоевывал мир и отвечал за жизнь семьи.

Роли полов определялись соответственно «месту» каждого из них. Для женщины – это в первую очередь – дом, для мужчины – работа вне дома.

В настоящее время многие из этих представлений потеряли силу, стали предрассудками, однако сам по себе вопрос о предназначении мужчин и женщин не потерял свою остроту. Мешают решению этого вопроса по-прежнему существующие в обществе гендерные стереотипы.