Время относится к тем реалиям, которые издревле определяли смысловое поле человеческого восприятия. На протяжении длительного исторического периода от древних цивилизаций до наших дней в философии предпринимались попытки осмыслить дефиницию времени, определить его закономерности, особенности переживания времени и определить отношение к нему в духе своей эпохи.

В обычном представлении время есть некая последовательность моментов, точнее интервалов – минут, часов, дней или лет, которая течет равномерно, и с помощью которого мы измеряем все движения и изменения, происходящие как во внешнем мире, так и в нашей собственной душе. Вот что сказано в Британской Энциклопедии: «Одна из граней человеческого сознания есть представление о времени. Люди чувствуют прохождение времени в их личном опыте, физически и вместе с тем психически и наблюдают его в окружающей среде, как социальной, так и природной (одушевленной и неодушевленной). Время, как свидетельствует опыт, есть однонаправленное движение, темп которого достаточно медленен для того, чтобы его различить. (Актуально текут только материальные флюиды, но, как и вообще в физическом опыте, время может быть описано только на языке физических феноменов.) Люди чувствуют и думают в ходе времени. Они также действуют в нем, овладевая им либо в достаточной, либо в недостаточной степени»[1].

Формирование и развитие представлений о времени шло значительно медленнее, чем формирование представлений о пространстве, причем самое позднее происхождение имеет представление о будущем времени[2].

На протяжении длительного исторического периода от древних цивилизаций до наших дней в философии предпринимались попытки осмыслить дефиницию времени, определить его закономерности, особенности переживания времени и определить отношение к нему в духе своей эпохи.

Для мифологических представлений о времени наиболее характерны:

- «качественность времени», т.е. психологическая насыщенность, невычленность из событий и эмоций;

- представление об одновременности всех событий в мире, т.е. восприятие временной среды как покоящейся длительности;

- пространственность времени: прошлое и будущее для мифологического мышления локализованы скорее в пространстве, чем в темпоральном смысле;

- восприятие как того, что обладает свойством цикличности[3].

Типичная для античности платоновская формула гласит, что время только «подвижный образ вечности»[4].

Психологическое время характеризуется отсутствием строгой метрики, линейности, непроницаемости и необратимости. Это субъективное время личности, определяющее избирательность в осознании своего жизненного пути, пристрастное отношение к событиям своей жизни и произвольное отношение со временем собственной жизни. Психологическое время считается важным атрибутом самосознания личности и одним из условий ее существования[5].

Впервые психологические закономерности переживания человеком времени были строго сформулированы И. Кантом. В истории философии с именем И. Канта связана концепция трансцендентальной идеальности времени как априорного условия чувственного созерцания. В концепции И. Канта, заявившего проблему времени в новом освещении, время как форма внутреннего чувства есть не что иное, как «чистая последовательность» («последовательное прибавление единиц»)[6]. Время, будучи формой «внутреннего чувства», не только обусловливает возможность представления внешнего мира, но и позволяет воспринимать также внутренний мир субъекта. Отношение ко времени и его переживания находятся в зависимости от характера деятельности различных субъектов. Прошедшее время «сжимается» по мере уменьшения ннформативности воспоминаний о прожитых годах. Насыщение будущего значимыми событиями является предпосылкой насыщения настоящего пеятельностью, что приводит к наполненности прошлого информативными воспоминаниями. В решении вопроса о соотношении прошлого, настоящего и будущего И. Кант соотносит способности вспоминать и предвидеть как условия формирования временной связи восприятий настоящего.

Если Гегель в последующем обратил внимание на объективность времени-субстанции, то И. Кант имел дело с субъективными характеристиками субстанциального времени истории в субъекте, понимая время как эмпирический момент объективно-значимого и разумного самоопределения «я» в опыте сознания[7].

Описательное естествознание восемнадцатого и девятнадцатого веков внесло новое содержание в понятие времени. Оно стало связываться, кроме представления о количественной длительности и протяженности, с такими качествами, как становление, однонаправленность из прошлого через настоящее в будущее, необратимость, пространственная диссимметрия.

Все эти стороны времени внесены в сознание ученых развитием биологических и палеонтологических знаний; качественные стороны времени пока еще казались сопутствующим дополнительным признаком –геологического времени, существующим для удобства разбиения его на разнородные периоды и эпохи.

Обобщая факты психологии, Анри Бергсон развил далее кантовскую идею о принадлежности времени познающему и творчески преображающему мир человеку. Человек интуитивно переживает время, то есть обладает качественными сторонами времени, а сознательно отмечает с помощью часов и использует в практике только «точки одновременности» - узлы пересечения времени с пространством в глубине своего существа, или количественную сторону времени-пространства, обладающую признаками числового ряда, прежде всего аддитивностью.

П. Жане различает две формы времени: последовательную и непоследовательную. Последовательное время происходит не и памяти, а из особой формы действия – устного отчета и ее продуктов – описания, повествования, истории. Непоследовательное время возникает тогда, когда повествование отделяется от своего непосредственного источника и цели и становится игрой, это происходит в поэзии, легендах и баснях[8].

В начале ХХ века существовала точка зрения на время, связанная с традицией английского абсолютного идеализма, который исходил из того, что ноуменального времени вообще не существует, а иллюзия времени возникает в статичном мире из-за непрерывного изменения наблюдателя. Интересна в плане семиотического рассмотрения проблемы времени является концепция У. Данна, в который утверждается, что «в мозгу есть следывоспоминания о прошлых замеченных переживаниях», «время имеет длину, делимую на года, дни, минуты и т.д.; длину, каждый момент которой лежит между двумя соседними; длину, вдоль которой выстраиваются события»[9]. У. Данн считает: происшедшее некогда в прошлом возбуждение в мозгу и аналогичное возбуждение, имевшее место гораздо позднее, - не одно и то же событие, но два события, отделенные друг от друга иными событиями. Разделение в мозгу двух событий происходит во времени. Это означает, что длина времени не пуста; она содержит физические конфигурации. Наблюдатель последовательно наблюдает происходящие в мозгу события, или их психические корреляты.

Разработка проблемы социального и психологического времени в философии, становление психологии как самостоятельной науки подготовили почву для развития конкретно-научных исследований временных отношений в психике человека. Из-за отсутствия методов изучения социально-культурного содержания личности, за исключением различных модификаций интроспекции, психологи-экспериментаторы не могли объяснить механизмы формирования временных представлений личности, распространение в конце XIX - начале ХХ в. получили концепции времени B. Дильтея и A. Бергсона, которые противопоставляли время как реальность, фиксируемую внутренним чувством и данную непосредственно, абстрактному времени математики и естествознания, то есть не тождественность физического времени и времени, данного в переживании. B. Дильтей, A. Бергсон, O. Шпенглер критикуют «калькулятивный подход» (категория времени мыслится по аналогии c категорией пространства: время можно нарисовать в виде прямой линии, разбить на точки, измерить количественно) и стремятся понять время не как формальный, a как содержательный принцип. B. Дильтей и A. Бергсон отрицали возможность объективного рационального познания времени. Время, по B. Дильтею, течет не только внутри нас, но и благодаря нам. Главным в проблеме времени для B. Дильтея было познание социально-культурного, исторического содержания связи прошлого и настоящего, а не познание этой связи как чистой длительности[10]. Содержание времени есть человеческая реальность, выраженная в присущем человеку способе жизни, который В. Дильтей называет историей или культурой.

В. Дильтей был вынужден допускать представление о времени как о независимом от человека потоке жизни, иначе теряется основа разнокачественного переживания времени в аспекте будущего и прошлого. Прошлое – это абсолютно независимая от нас действительность, будущее, напротив, заключает возможность выбора, активности, творчества. Но, оказывается, настоящее, где соединяются наши прошлое и будущее, наполняется содержанием таким образом, что это «наполнение» остается чем-то неизменным, постоянным, независимым от субъекта. Каждый момент «теперь» является «наполнением моментов времени реальностью, которая является таковой в противоположность воспоминаниям или представлениям о будущем, выступающим в желании, ожидании, надежде, страхе, воле. Это наполнение реальностью, или настоящее, существует постоянно, в то время как то, что составляет содержание переживания, постоянно изменяется».

Чтобы обосновать время, конституируемое самой активностью субъекта в процессе созидания переживаний жизни, В. Дильтею приходится предполагать существование некоего всеобщего и независимого от субъекта «потока» жизненной реальности, в который «заброшен» субъект. Только предполагая в самом переживании существование независимого реального жизненного потока, можно прийти к выводу о разном времени, в зависимости от того, связано оно со ставшей действительностью или же возможностью. Если мы оглядываемся в прошлое, то ведем себя пассивно (то есть живем одним временем, поскольку прошлое нельзя изменить); если же поворачиваемся к будущему, то находим себя активными, свободными, то есть живем уже качественно другим временем. Дильтей определяет время как конкретную форму протекания жизни, отмечая единство времени с содержанием его наполняющим[11].

Главная мировоззренческая установка О. Шпенглера – констатация необходимости содержательного понимания времени: время неотделимо от того явления, которое оно высвечивает, оно и есть это самое явление.

С точки зрения Э. Гуссерля, рефлексия не порождает, а проявляется как временность, она в своей основе есть время. Время является основой связи рефлексии и сознания у Э. Гуссерля. Это в свою очередь означает, что время не имеет никакого случайного, преходящего содержания для самосознания. Оно относится к смысловой определенности, смысловой структуре сознания.

Для Э. Гуссерля временность – это прежде всего фундамент актов сознания, «реальных фаз переживания, актов восприятия, воспоминания и т. д[12].

Сознание как прошлое, установившееся для себя «я», является бытием, независимым от сознания, будучи неким «в себе». Но, поглощенное актами собственных действий по самоопределению, «я» спроецировано в целесообразности, потенциальный смысл, значение которой выступает опять-таки независимым от сознания. В раздвоенности самосознания на его «прошлое» (чем «я» стало) и его настоящее (чем «я» есть) проявляется нечто единое – независимое, анонимное бытие. Это бытие будущего, оно скрепляет опыт в единую смысловую структуру.

Подобно А. Бергсону и его представлению о«длительности» времени, гуссерлианское понятие времени обозначает процесс реализации и самообнаружения «Я», его единство с миром. Слова А. Бергсона «свободный акт совершается только в только еще протекающем времени, а не в уже протекшем времени могут быть применены и к гуссерлианскому пониманию проблемы, хотя у А. Бергсона время как принцип «самообнаружения «я» в мире имеет бессознательный (подсознательный) характер и, соответственно, единство «я» и мира во «времени жизни» мыслится как некий биопсихологический поток Наоборот, у Э. Гуссерля время мыслится в качестве сознательного (смыслового) принципа обнаружения «я» в опыте.

Кроме интуитивизма А. Бергсона, философии жизни А. Дильтея и феноменологии Э. Гуссерля проблема времени в его человеческом смысле и содержании активно разрабатывалась в экзистенциализме М. Хайдеггера. Важнейшим моментом этой концепции была окончательная субъективизация времени, отождествление его единства в прошлом, настоящем и будущем с временным единством сознания[13]. М. Хайдеггер использует гуссерлиановскую временную структуру интенциального акта, но радикально ее изменяет. Мерой осуществившегося присутствия отмеривается время человека и вмещаемого им мира[14].

Три модуса «заботы» связываются М. Хайдеггером с тремя измерениями времени. «Проект» - выбор человеком самого себя - соответствует будущему, поскольку, «проецируя» себя, «здесь-бытие» все время забегает вперед самого себя. Прошлое - это «заброшенность» в мир и предоставленность самому себе. Наконец, в настоящем «здесь-бытие» принадлежит миру, озабоченом окружающим. К«временности» М. Хайдеггер подходит через анализ конечности человека[15].

«Проект», «заброшенность» и «падение» соответствуют трем измерениям времени. Единство будущего, настоящего и прошлого образует «заботу». Три измерения времени являются способами выхода за собственные пределы, трансцендирования.

«Временность» есть априорная форма возможности появления всех феноменов, это «горизонт» мира. «Здесь-бытие» непрерывно выходит за собственные пределы, конституируя тем самым все «внутримирское сущее».

Важнейшим моментом концепций А. Бергсона, В. Дильтея и М. Хайдеггера была окончательная субъективизация времени, отождествления его единства в прошлом, настоящем и будущем с временным единством сознания.

Феноменологизация времени отчетливо проявилась в западной психологии. Само понятие «горизонт бытия» как характеристика временности сознания сыграло важную роль в разработке понятий, отражающих основные характеристики психологического времени в биографическом масштабе: временная перспектива, временной кругозор, временная ориентация личности.

Категория времени занимает существенное место в основных психологических теориях. В психоанализе 3. Фрейда развитие личности и основные функциональные законы ее формирования определяются прошлым, как индивидуальным (фиксация стадий развития, вытесненность и вместе с тем актуальность детских травм и переживаний и т. д.), так и социально-историческим (комплекс Эдипа, переживание мифа, религиозная мистификация и т. д.). По выражению К. Левина, для 3. Фрейда «человек, как каторжник к тачке, прикован к своему прошлому».

В бихевиористской психологии функционирование психики в целом выводится из категории настоящего. Модель «стимул – реакция» описывает сиюминутное взаимодействие субъекта и внешней среды.

Представители гуманистической психологии (Г. Оллпорт, А. Маслоу и дp.) считают, что одной из движущих сил человеческой деятельности является направленность личности в будущее[16].

В экзистенциальной психологии субъективное переживание времени – это течение жизни, переживаемое как спонтанная, живая энергия. Время переживается как текущее с определенной скоростью. Скорость времени, по мнению Г. Элленберга, - сложный и запутанный феномен. С возрастом эта скорость возрастает. Течение времени автоматически структурируется в необратимую последовательность прошлого, настоящего и будущего, каждое из которых переживается совершенно иным способом. Настоящее «постоянно сейчас», прошлое «уходит от нас», а будущее – это то, к чему мы направляемся[17].

Исследования психологического времени в ситуативном масштабе дают весьма ограниченное представление о том времени, в котором живет только человек, обладающий сознанием долговременной перспективы, охватывающей годы, десятки лет, а порой и столетия, и столь же долговременной ретроспективы – определенной временной последовательности событий прошлого.

Большое значение для изучения проблемы психологического времени имели работы Ш. Бюлер. Проведенный ею анализ временной структуры жизненного пути в его различных измерениях, а также анализ основных событий жизненного пути подготовил почву для принципиальной постановки в психологии проблемы разномасштабности психологического времени, специфического содержания временной перспективы личности. Главная заслуга в этом принадлежит К. Левину, который поставил вопрос о существовании единиц психологического времени различного масштаба, обусловленных масштабами жизненных ситуаций и определяющих границы «психологического поля в данный момент»[18]_.

Л.С. Выготский настаивал на том, что нельзя до конца понять человеческую личность, если рассматривать ее вне жизненного плана, превращающего «историю жизни человека из ряда бессвязных и разрозненных эпизодов в связный, единый биографический процесс»[19]. На значение временного плана в строении личности указывал и С.Л. Рубинштейн, который отмечал, что каждый человек имеет как бы историю своего жизненного пути[20].

Термин «внутреннее время» предложен И. Пригожиным. Он выделил только две основные темпоральные протяженности: время внутреннее и внешнее[21].

Однако эти подходы не сумели решить проблемы многомерности психологического времени, возможности его обратимости, нелинейной последовательности прошлого, настоящего и будущего.

В концепции психологического времени Е.И. Головаха и А.А. Кроник эти трудности компенсируются. Психологическое время составляет внутренний план реального времени жизни, а жизненный путь личности исчисляется в параметрах особого исторического времени и его событийных доминант: психологический возраст и зрелость. Психологическое время характеризуется отсутствием строгой метрики, линейности, непроницаемости и необратимости. Это субъективное время личности, определяющее избирательность в осознании своего жизненного пути, пристрастное отношение к событиям своей жизни и произвольное отношение со временем собственной жизни. Психологическое время считается важным атрибутом самосознания личности и одним из условий ее существования»[22].

Исследователями отмечаются следующие особенности психологического возраста: обратимость и многомерность. Психологическое время способно ускорять и замедлять свое течение, оно может переживаться непрерывным или прерывистым.

В рамках концепции личностного времени К.А. Абульхановой-Славской внутреннее время человека по мере становления личности становится все более психологическим и в пределе личностным[23]. Внутреннее время обладает следующими свойствами: наиболее часто встречающееся свойство – изменение хода времени (замедление или ускорение внутреннего времени относительно внешнего), обратимость времени, параллельные времена, появление дополнительного времени.