XXXIX. Разделение царства, его причины и значение. Иеровоам и произведенный им религиозный раскол¹.

Скоро после смерти Соломона исполнилось предска­зание пророка Ахии; царство его разделилось, и более зна­чительная часть его отошла к Иеровоаму. Этот великий государственный переворот ускорен был неблагоразумием его наследника, сына Ровоама. При вступлении на престол он по установившемуся обычаю должен был заключить особый договор с народом, но дело затруднялось уже тем, что при его восшествии на престол с особенною силою проявилось соперничество между коленами Иудиным и Ефремовым, выражавшими притязания на главенство в народе. Чтобы уладить соперничество, Ровоам не удоволь­ствовался провозглашением себя царем в Иерусалиме, а отправился в Сихем (главный город Ефремова колена), чтобы найти подтверждение своих прав на престол и со стороны другого сильного колена. Этим и воспользовались представители северных колен, чтобы предъявить ему из­вестные условия для облегчения народных повинностей, которые в последние годы царствования Соломона, по причине его непрестанных построек и неумеренной рос­коши, возросли до такой степени, что сделались «тяжким игом» для народа. Дело было серьезное и требовало тем более благоразумного отношения к себе, что предъявлено было представителями народного собрания во главе с Иеровоамом, возвратившимся в это время из Египта. Царь дал себе три дня для обсуждения этого вопроса. В государ­ственном совете голоса разделились. Старые советники, служившие при Соломоне, понимая действительное состо­яние государства и народа, советовали ему уступить наро­ду, говоря: «если ты на сей день будешь слугою народу своему, и услужишь ему, и удовлетворишь им, и будешь говорить с ними ласкою, то они будут рабами твоими на все дни». Но молодой неопытный царь пренебрег этим благоразумным советом и последовал совету своих моло­дых сверстников, которые, воспитавшись под развращаю­щим влиянием последних лет царствования Соломона, смотрели на все легкомысленно. Они посоветовали реши­тельно отказать народу в его просьбе, заявив при этом, что потребности нового царя еще больше потребностей Соло­мона, так как «мизинец его толще чресл его отца». Чтобы раз навсегда отучить народ от подобных требований, царь должен был, по совету этих сановников, пригрозить ему еще большим увеличением ига. Когда Иеровоам во главе представителей народного собрания вновь явился к царю, то Ровоам ответил им «по совету молодых людей и сказал: отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ва­ше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами», т.е. теми унизанными шпильками пле­тьми, которыми наказывались тяжкие преступники. Тогда раздраженный народ дал волю накопившемуся в нем чув­ству недовольства, и повсюду раздался уже слышавшийся раньше клич: «какая нам часть в Давиде? Нет нам доли в сыне Иессеевом, по шатрам своим, Израиль! Теперь знай свой дом, Давид! И разошелся Израиль по шатрам сво­им». Ровоам, не сознавая еще неблагоразумия своего ша­га, послал было Адонирама, начальника над податями, для сбора податей, но «израильтяне забросали его каменьями, и он умер». Сам царь должен был спасаться бегством в Иерусалим, а народное собрание в Сихеме провозгласило царем Иеровоама, которого признали десять колен, так что за Ровоамом осталось только колено Иудино, к кото­рому присоединилось еще Вениаминово. Свою государст­венную ошибку Ровоам хотел поправить военной силой и собрал 180-тысячное войско для подчинения отложивших­ся колен, но кровопролитие было предотвращено Самеем «человеком Божиим», который убедил Ровоама, что все это совершилось по воле Божией, и потому братоубийст­венная война будет прямым преступлением против Бога, и Ровоам должен был примириться с совершившимся пе­реворотом, хотя вражда у него с Иеровоамом, часто пере­ходившая в опустошительную войну, не прекращалась «во все дни их жизни».

Так совершилось разделение еврейского народа на два царства, получившие названия царства Иудейского и цар­ства Израильского. На первый взгляд можно подумать, что царство Израильское, как составившееся из десяти ко­лен, составлявших две трети всего населения страны и за­нимавших лучшую и плодороднейшую часть ее, имело на своей стороне все преимущества и явный залог большого политического могущества. Но, с другой стороны, нужно иметь в виду, что за царством Иудейским осталась столи­ца, как центр установившегося правления и материальных интересов народа, вместе с огромными государственными сокровищами, накопленными там Соломоном. Притом, не говоря уже о закаленной энергии и предприимчивости самого колена Иудина, на его стороне были все преиму­щества в религиозном и нравственном отношении, так как в его столице находился храм, главная святыня всего народа, построенная общими народными усилиями, освя­щенная при общем народном участии и потому невольно притягивавшая к себе всеобщее народное сочувствие.

Таким значением храма объясняется и вся дальней­шая история отношений между обоими царствами. Видя это тяготение народа к храму иерусалимскому, цари израильские стали смотреть на него с подозрением, опасаясь, чтобы религиозное тяготение к храму не перешло в поли­тическое тяготение к самому Иерусалиму, как политичес­кой столице. И вот, вопреки обетованию Божию, ставив­шему верность и преданность истинной религии условием долговечности дома Иеровоамова, цари израильские с первых же шагов своего царствования начинают стре­миться к отчуждению своего народа от храма иерусалим­ского, стараются основать собственный центр религиозной жизни и даже ввести такую религию, которая не имела бы ничего общего с религией иерусалимскою храма. Такая политика прямо вела к религиозному расколу, который и совершен был открыто первым царем израильским Иеровоамом.

Будучи провозглашен царем², Иеровоам, прежде всего, приступил к упрочению своего положения с внешней сто­роны. С этою целию он укрепил несколько городов, и именно Сихем по сю сторону и Пенуэл по ту сторону Иордана, которые и сделались двумя главными твердыня­ми его обширного царства, хотя свою собственную рези­денцию он основал в прекрасном городе Фирце, в живо­писных горах к северу от Сихема. Но и при обладании та­ким прекрасным царством Иеровоама не оставляла роковая мысль. Чувствуя недостаточность своих прав на престол, он невольно думал: «царство может опять перей­ти к дому Давидову. Если народ сей будет ходить в Иеру­салим для жертвоприношения в доме Господнем, то серд­це народа сего обратится к государю своему, к Ровоаму, царю иудейскому; и убьют они меня, и возвратятся к Ро­воаму, царю иудейскому». Посоветовавшись с своими при­ближенными, царь решил основать новую религию³; умы­шленно опираясь на пример Аарона, он сделал двух золо­тых тельцов и, повторяя слова тогдашних идолопоклонников, сказал народу: «не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской» (3 Цар. 12:28; ср. Исх. 32:4, 8). Од­ного из этих тельцов он поставил в Дане, а другого в Вефиле, сделав последний главным святилищем нового куль­та. Тут он построил капище на высоте, как это делалось у ханаанских народов. Для служения в этом капище он хо­тел было воспользоваться теми священниками и левитами, которые жили в отошедших к нему левитских городах; но ошибся в своем расчете. Все истинные священники и ле­виты, видя нечестивые затеи царя, оставили свои города и владения и переселились в Иудею и в Иерусалим. Тогда царь сделал новый шаг к нарушению закона и «поставил из народа священников, которые не были из сынов Леви-иных»; установил праздники на подобие праздников иу­дейских и на воздвигнутом жертвеннике в Вефиле сам лич­но хотел принести жертвы, чтобы торжественно открыть служение по обряду новоучрежденной им религии. Но вот из Иудеи явился «человек Божии»⁴ и, став лицем к лицу с Иеровоамом, произнес предсказание, что один из потом­ков Давида, именно Иосия, на этом самом жертвеннике принесет в жертву идолослужащих священников, и под­твердил свое предсказание знамением, что самый жертвенник распадется и пепел с него рассыплется. Разъяренный царь приказал схватить дерзкого прорицателя и сам про­стер на него руку свою, — но рука его вдруг оцепенела, а вместе с тем жертвенник распался и пепел с него рассы­пался. Тогда Иеровоам смирился, и по молитве «человека Божия» рука его выздоровела от поражения. Он предло­жил «человеку Божию» зайти к нему во дворец и подкре­пить себя пищею, обещая предложить ему и особый пода­рок. «Но человек Божий сказал царю: хотя бы ты давал мне полдома твоего, я не пойду с тобой и не буду есть хле­ба и не буду пить воды в этом месте. Ибо так заповедано мне словом Господним: не ешь там хлеба и не пей воды, и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел». Однако же он сам нарушил эту заповедь и, послушавшись одного ложного пророка, зашел к нему и принял угощение, за что и умерщвлен был в пути напавшим на него львом — в пре­достережение всем тем, кто не твердо стоят в заповеди Бо­жией. Так как Иеровоам не вразумился от бывшего ему предостережения, то его постигло семейное несчастие: умер его сын Авия, единственный в его доме, «в ком на­шлось нечто доброе пред Господом, Богом Израилевым». Когда он сделался болен, Иеровоам хотел тайно воспользо­ваться милостью того Бога, которого он отвергал открыто⁵. Он велел своей жене переодевшись отправиться в Силом к престарелому пророку Ахни, тому самому, который пред­сказал ему, что он будет царем, и спросить его о предстоя­щей участи сына. Но когда она вошла в дом Ахии, то пре­старелый пророк, несмотря на свою слепоту, сразу узнал, кто его посетительница, и не только не принял принесен­ных ему подарков («десять хлебов и лепешек и кувшин ме­ду»), но произнес строгое осуждение на весь дом Иеровоамов, заявив, что за введенное им идолопоклонство Господь наведет всевозможные бедствия на его дом и «выметет дом Иеровоамов, как выметают сор до чиста», а сам Израиль бу­дет извергнут из земли обетованной и отведен будет за ре­ку (Евфрат — в плен) «за то, что они сделали у себя идо­лов, раздражая Господа». Больной сын царя должен был умереть, что и случилось, лишь только царица по возвра­щении переступила порог своего дворца.

Но вот умер и сам Иеровоам, процарствовав двадцать два года⁶. Ему наследовал сын его Нават, который во всем последовал примеру своего отца: «делал он неугодное пред очами Господа, ходил путем отца своего и во грехах его, которыми тот ввел Израиля во грех». Поэтому его скоро постигло наказание Божие, и он пал жертвою военного за­говора, составленного военачальником Ваасой, который убил царя и истребил дом Иеровоамов, как и предсказал пророк Ахия, и сам сделался самозванным царем Израи­ля⁷. Но династия Ваасы, следовавшего в своей политике си­стеме Иеровоама и даже более последнего предававшегося нечестию и идолопоклонству, прекратилась с его сыном Илой, который был убит военачальником его конницы Замврием, умертвившим его, когда он «напился допьяна» в гостях у начальника своего двора Арсы. Замврий провоз­гласил себя царем и истребил весь дом Ваасы, но сам про­царствовал лишь семь дней. Узнав, что народ, не призна-вая его, провозгласил себе царем другого военачальника Амврия, который во главе сильного войска подступил к Фирце и уже взял укрепления столицы, Замврий, подобно ассирийскому царю, «вошел во внутреннюю комнату цар­ского дома и зажег за собою царский дом огнем, и погиб за свои грехи, в чем он согрешил, делая неугодное пред очами Господними, ходя путем Иеровоама и во грехах его, которые тот сделал, чтобы ввести Израиля во грех». Но и этим не кончились политические смуты царства Израиль­ского. Рядом с Амврием, претендентом на престол высту­пил некто Фамний, который увлек за собою половину на­рода, так что царство Израильское разделилось между со­бой, и началась четырехлетняя междоусобная война, и только по смерти Фамния престол утвердился за Амврием, который и царствовал еще восемь лет. Для упрочения пре­стола за своей династией, он оставил Фирцу с ее сгорев­шим дворцом и полуразрушенными стенами, и построил новую для себя столицу, знаменитую Самарию, которая оставалась резиденцией царей израильских до самого паде­ния царства. Но и в эту новую столицу он перенес старое нечестие и идолопоклонство своих предшественников, и в этом отношении «поступал даже хуже всех, бывших пред ним», подтачивая таким образом нравственную силу госу­дарства, в котором он хотел укрепить свой престол. Так, основанное Иеровоамом царство Израильское, став, вслед­ствие произведенного последним религиозного раскола, на ложную дорогу, с каждым царствованием все более удаля­лось от истинного пути, подготовляя свою погибель.