С истреблением дома Ахавова в обоих царствах яви­лась надежда на восстановление в них истинной религии, ревность к которой на первых порах показана была пра­вителями обоих царств. Но надежде этой не суждено бы­ло вполне осуществиться. Ииуй израильский был слиш­ком кровожаден для этого святого дела³¹, а Иоас иудей­ский еще был малолетен. Правда, Ииуй показал себя ревностным исполнителем воли Божией при вступлении на престол, и с своею обычною лютостью, собрав проро­ков Ваала под видом торжественного богослужения, умертвил их при самой жертве, идола разбил и капище его осквернил и разрушил; но сам он, все-таки, не мог вполне освободиться от нечестивой политики Иеровоама и потому не хотел вполне оставить идолослужения. По­этому, хотя за выказанную им ревность, основанной им династии обещана была устойчивость до четвертого рода (династия его царствовала 111 лет), но в его именно цар­ствование началось и общее падение царства Израильско­го, которое, как не оправдавшее высших намерений Бо­жиих, с этого времени «Господь начал урезывать по час­тям», предоставляя их иноплеменникам, и особенно Азаилу сирийскому, который при Ииуе завладел всей заиорданской страной.

После 28-летнего царствования Ииуя, ему наследовал сын его Иоахаз³², который за свою преданность идолопо­клонству также подвергался нападениям сириян и изба­вился от них только своей пламенной молитвой. Милость Божия, однако же, не исцелила всех язв его совести и го­сударства, и он передал престол не более благочестивому своему преемнику — сыну Иоасу³³. При этом царе скон­чался пророк Елисей³⁴. Когда он приближался к смерти и лежал на одре болезни, его посетил царь Иоас и, вполне оценивая значение великого пророка в государстве, плакал над его постелью, приговаривая те самые слова, которыми сам Елисей прощался с возносившимся на небо Илией: «Отец мой, отец мой, колесница Израилева и кони его!» В утешение царю Елисей велел ему стрелять из лука в зем­лю, в знак того, что он победил сириян. Иоас выпустил только три стрелы и остановился, не веря в возможность одержать над сириянами более трех побед. Если бы он имел больше веры и упования на всемогущество Божие, то совершенно бы низложил их, — заметил ему умирающий пророк. Но и тремя одержанными победами над Венададом, сыном Азаила, Иоас возвратил отнятые у отца его владения, и смирил надменность иудейского царя Амасии. В его царствование совершилось последнее чудо Елисея. Чрез год после смерти пророка моавитяне сделали набег на землю Израильскую. В это самое время несли погре­бать покойника. Устрашенные набегом, носильщики бро­сили тело в первую попавшуюся гробницу, которая оказа­лась гробницей Елисея, и от соприкосновения с костями чудотворца мертвец ожил и встал.

Преемником Иоаса был сын его Иеровоам II, один из замечательнейших царей царства Израильского³⁵. Он цар­ствовал 41 год и за этот продолжительный период сумел на время восстановить могущество и блеск своего государ­ства. Это был царь воинственный, и, прежде всего, он на­правил свое оружие против хищных врагов своего царст­ва моавитян и аммонитян, которые, пользуясь безуряди-цами царства Израильского, стали опять расхищать его. Для наказания их, полки израильские переправились за Иордан, взяли Равву, столицу аммонскую, сожгли ее и за­хватили в плен самого царя с его главнейшими сановни­ками. Подобная же участь постигла и моавитян. После от­ступления израильтян от Кир-Харешета, столицы моавской, Меса конечно опять продолжал отказывать в дани израильтянам, а затем стал делать даже хищнические на­беги на израильскую землю. Теперь моавитяне должны были понести должное наказание. Иеровоам II в союзе с эдомитянами сделал грозное нашествие на них. Города их подверглись истреблению, и вопль населения пронесся по всей пустыне. Счастлив был тот, кто хоть нагим бежал в пустыню и спасся от гибели. Все, кто успели, бежали в го­ры, но множество было убито или продано в рабство. Са­мые виноградники, нивы и пастбища были выжжены и истреблены. Смирив эти мелкие хищные народы, Иерово­ам II выступил и против более могущественных врагов своего царства, именно сириян, и достиг в этом отноше­нии блестящих успехов. Пред его могуществом склонился даже самый Дамаск, столица Сирии, которую он принудил к сдаче. В этом отношении неожиданную помощь оказал ему Салманассар II ассирийский, который стеснил сирийского царя с востока, взяв с него огромную контри­буцию, подорвавшую силы государства. После этих побед у Иеровоама II не было сильных соперников на востоке. Оставалась только Финикия на северо-западе; но и эта страна истощалась от внутренних раздоров. Междоусоб­ные войны, заставившие, наконец, бежать знаменитую ца­ревну Элиссу, которая под именем Дидоны прославилась как основательница знаменитой финикийской колонии в северной Африке, именно Карфагена, подорвали могуще­ство Тира, который также подпал под власть Салманассара II. Что касается царства Иудейского, то царь его Охозия поддерживал с Иеровоамом II мир, вследствие чего между обоими царствами установились дружественные отношения, и Иерусалим и Самария соперничали лишь на поприще мирной промышленности и торговли. Матери­альное благосостояние государства вследствие этого до­стигло высокой степени. Самария разбогатела от военных добыч и торговли. Повсюду возвышались великолепные дома, внутренние стены которых, в подражание дворцу Ахава, обшивались плитками слоновой кости, привозив­шейся из Африки финикиянами. Комнаты наполнялись роскошною мебелью, отделанною тем же дорогим мате­риалом. Были особые прохладные дома для жаркого вре­мени года, и теплые дома для зимы. Превосходными ви­ноградниками покрывались прилегавшие к ним склоны гор. Все богатые равнины к востоку и западу от Иордана засевались разнородными хлебами и повсюду видны были сеятели и жнецы — каждые в свое время. Богатые люди обоего пола блистали изысканною роскошью; но вместе с тем, большинство населения находилось в нужде и бедно­сти. В то время как богатство немногих все возрастало, масса населения все более беднела. Огромное большинст­во населения уже не имело собственной земли, которая, вследствие всеобщего попрания законов Моисеевых, пере­ходила в руки богатых, и народ принужден был жить лишь наемною платою за обработку чужой земли, что низ­водило его на степень рабов.

Уже из последнего обстоятельства видно, что все внешние успехи Иеровоама II не имели для себя прочно­го обеспечения в религиозно-нравственном отношении, так как в общем он держался того же направления, ко­торое намечено было первым царем израильского народа, Иеровоамом I. Государственной религией по-прежнему оставалось поклонение Иегове, но под языческим симво­лом в виде священного тельца. В Вефиле, религиозной столице государства, был особенный храм со множеством священников и пышною обрядностью. Сделанная попыт­ка очистить религию от наиболее грубых наростов языче­ства не имела успеха, и идолопоклонство вторгалось со всех сторон. Даже идолослужение Ваалу, столь ревностно искорененное Ииуем, опять водворилось в различных го­родах страны. В самой Самарии было несколько капищ. Вновь открыто было в столице и капище Ашере. Женщи­ны по примеру идолопоклоннических народов приносиликурения пред постыдными символами богини и соверша­ли разгульные празднества. Изображения Ваала, сделан­ные из золота и серебра, воздвигались даже частными ли­цами. Дым идольских жертв курился на горных высотах, и идолослужение совершалось в священных дубравах. Бес­стыдством языческого культа вновь осквернялась земля обетованная. Девицы и женщины забывали женскую честь и делались блудницами при капищах. Все это пока­зывало, что сила зла окончательно водворилась в царстве Израильском, и блестящее царствование Иеровоама II было лишь последним и, притом, призрачным расцветом пред полным увяданием. Так именно и оказалось по смерти этого царя.

После его сравнительно благоустроенного царствова­ния, царство Израильское вновь поверглось в страшную неурядицу, во время которой престол сменялся рядом ца­реубийц-узурпаторов, в свою очередь делавшихся жертвою следующих узурпаторов. Могущество государства чрез это быстро падало, и оно само собою стремилось к разруше­нию, а между тем на востоке, за великой рекой Евфратом быстро росла и развивалась великая Ассирийская монар­хия, скоплявшая силы для завоевания мира.

Ассирийская монархия после временного ослабления, благодаря которому Давид мог распространить владычест­во израильтян до самой реки Евфрата, опять начала быст­ро развивать свое политическое могущество. На ассирий­ском престоле в столице монархии — Ниневии появляет­ся ряд знаменитых царей-завоевателей, которые начали предпринимать далекие походы. Первый удар они нанес­ли Сирийскому царству, которое и должно было положить оружие пред грозными завоевателями. Та же участь затем ожидала и царство Израильское. Но Бог хотел еще про­длить свое долготерпение по отношению к нему, а так как у народа израильского уже не было достаточных военных сил для противодействия завоевателям, то спасение его ос­тавалось только еще в силе нравственной, и вот предста­вителем этой именно силы явился пророк Иона, который послан был проповедовать ниневитянам смирение и пока­яние. Влияние пророков израильского народа и раньше простиралось за пределы его владений и признавалось да­же во враждебной Сирии, но теперь силу боговдохновен­ного слова посланников Иеговы должны были признать и жители далекой, гордой столицы могущественной Асси­рии. Посланничества этого устрашился даже сам пророк и хотел тайно бежать в Фарсис, далекую финикийскую ко­лонию в Испании; но во время бури, изобличенный море­ходами в своем грехе и выброшенный по жребию в море, он был пожран большою морскою рыбою, и только уже выброшенный ею на берег отправился к месту своего на­значения. Ниневия в это время находилась на вершине своего могущества и богатства. Это был один из величай­ших городов древности. Стены его грозно возвышались почти на пятнадцать сажен и были настолько широки, что по ним могли рядом скакать три колесницы, и они защи­щались 1 555 башнями, каждая до тридцати сажен высо­тою. Занимаемое ею пространство было не менее ставерст в окружности. Что касается населения, то о нем можно судить по тому, что в нем числилось 120 000 таких младенцев, которые не умели еще различать правой руки от левой. Как город языческий, Ниневия отличалась чрез­мерной гордостью и нечестием, и вот израильский пророк и должен был преподать ей урок смирения и благочестия. И проповедь его имела полный успех. Ниневитяне смири­лись и покаялись, признавая в Ионе вестника какого-ни­будь «неведомого Бога», которого, однако же, чтили языч­ники. Подробности этого знаменитого путешествия про­рока Ионы описаны в его книге, именно в «книге пророка Ионы».

Таким образом, на время была отвращена от царства Израильского опасность чужеземного завоевания и предо­ставлена возможность для покаяния и исправления. Но зло в нем восторжествовало окончательно. После Иерово-ама II идет ряд царей (Захария, Селлум, Менаим, Факия, Факей), которые быстро сменяются один за другим на престоле в Самарии, ознаменовывая свое кратковремен­ное правление нечестием и кровожадностью, все более ос­лабляя свое царство и подготовляя ему неминуемую ги­бель. Но Господь и тогда все еще не оставлял Своего на­рода без нравственного ободрения и посылал пророков, которые своею проповедью напоминали о попранном за­коне и своими пророчествами предостерегали о наступа­ющем гневе Божием. Таковы были относящиеся к этому времени пророки Амос (пастух фекойский) и Осия. Они уже ясно предсказывали о предстоящем пленении, и хотя смягчали это страшное предсказание пророчеством об из­бавлении, но в пророчествах их слышался неутешный плач о предстоящей участи. Обращаясь к народу израильскому, пророк Осия так говорил от лица Бога: «народ Мой закос­нел в отпадении от Меня, и хотя призывают его к горне­му, он не возвышается единодушно. Как поступлю с то­бою, Ефрем? Как предам тебя, Израиль? поступлю ли с тобою, как с Адмою, сделаю ли тебе, что Севоиму³⁶. По­вернулось во Мне сердце Мое; возгорелась вся жалость Моя». Грозными предостережениями народу служили и страшные естественные бедствия, как напр., землетрясе­ние, о котором предсказывал пророк Амос. Но все было напрасно. Нечестие и неправда переполнили чашу долго­терпения Божия, и тогда Господь попустил грозному заво­евателю положить конец царству Израильскому.

При Менаиме, 17-м царе израильском, совершилось первое нашествие ассириян, которые обложили израиль­тян тяжкою данью; при Факее, 19-м царе, ассирийский царь Феглаф-Фелассар, покорив царство Сирийское, вме­сте с тем завоевал и всю восточную сторону Иордана, и увел в плен жителей заиорданских колен. Но затем, чрез несколько лет, подобная же участь постигла и все осталь­ные колена царства Израильского. Это было при Осии, последнем, 20-м царе израильском, который, подобно своим предшественникам, достиг престола чрез царе­убийство³⁷. Когда он отказался платить ассириянам дань, то этим вызвал нашествие Салманассара, который поре­шил наказать его за восстание. Тогда в отчаянии Осия, вопреки прямому запрещению закона Моисеева, прибег к помощи Египта. В это время с особенною силою обнару­жилось соперничество между этими великими восточны­ми монархиями, и при дворе в Самарии была партия, ко­торая видела единственное спасение от ассириян в союзе с Египтом. Но этот союз лишь еще более раздражил Салманассара и даже испугал самого Осию, который, чтобы умилостивить грозного завоевателя, выехал ему навстречу и тем ускорил участь своего царства. Салманассар «взял царя под стражу и заключил его в дом темничный», а за­тем осадил и Самарию³⁸. Под стенами этого города после­довала отчаянная борьба, какою отличается вообще борь­ба погибающих народов. Крепкое положение давало воз­можность Самарии держаться против неприятеля в течение трех лет, так что сам Салманассар скончался, не дождавшись сдачи упорной столицы, и осаду закончил, как показывают ассирийские памятники, сын его Саргон. Он взял Самарию в девятый год царствования несчастно­го Осии и на памятниках ассирийских высокомерно го­ворит об этом: «Взглянул я на Самарию, и взял ее»³⁹. Что­бы совершенно обессилить страну и лишить ее возмож­ности восстания, Саргон значительную часть израильтян увел в плен и поселил в пределах Ассирийской монархии, где они и рассеялись среди различных племен этой гро­мадной монархии, а на место их в Палестину он пересе­лил язычников, из смеси с которыми образовалась сме­шанная народность, получившая впоследствии название самарян.

Так покончило свое существование царство Израиль­ское. Оно просуществовало 257 лет и имело 20 царей, но ни один из них не был достойным своего высокого при­звания в качестве представителя избранного народа: все были идолопоклонниками и нечестивыми изменниками религии Иеговы. «И прогневался Господь сильно на Изра­ильтян, и отверг их от лица Своего. Не осталось никого, кроме колена Иудина».

Но, несмотря на всеобщее распространение нечестия, среди израильского народа находились отдельные правед­ники, которые продолжали строго соблюдать законы Мо­исея и содержать истинную религию. Таков был правед­ный Товит из колена Неффалимова, который не только отличался праведностью и благочестием в своей родной стране, но не оставил своего благочестивого образа жизни и в плену, в Ниневии. За свои благодеяния бедствующим единоплеменникам он подвергся преследованию от асси­рийского правительства и затем пережил целый ряд испы­таний, которые закончились для него и его потомства пол­ным благословением Божиим. Поучительная история жиз­ни этого праведника подробно изложена в «книге Товита», которая принадлежит к числу неканонических книг ветхого завета.

XLIV. Цари иудейские Иоас, Ахаз, Езекия и Манассия. Пророк Исаия. Преобразовательная деятельность царя Иосии.

В то время, как царство Израильское, окончательно отвергнувшее закон Божий, неудержимо стремилось к не­избежной гибели, ускорявшейся возраставшим нечестием и идолопоклонством быстро сменявшихся в нем царей, в царстве Иудейском еще по временам просвечивала надеж­да на лучшее будущее. Там с возведением на престол ма­лолетнего Иоаса, единственного оставшегося в живых по­томка рода Давидова, под благотворным влиянием перво­священника Иодая началось религиозно-нравственное возрождение народа⁴⁰. Молодой царь вполне следовал му­дрым советам первосвященника, восстановил храм в его прежнем благолепии и для упорядочения его доходов сде­лал денежный ящик у ворот храма для приношений. Бо­гослужение правильно совершалось в нем до самой смер­ти первосвященника Иодая, последовавшей в 23 год цар­ствования Иоаса. Но со смертью первосвященника рушились и все добрые начинания. Владетельные князья иудейские, которые, видимо, с недовольством сносили влияние первосвященника на царя, теперь постарались уничтожить это благотворное влияние и открыто стали подавать народу пример пренебрежения к храму Иеговы и идолопоклонства, к чему склонили и самого царя. Про­тив такого нечестия мужественно восстал пророк Захария, сын Иодая; но голос его был заглушен страшным преступлением, убийством, которое по приказанию царя совер­шено было над ним на самом дворе храма, между жерт­венником и храмом (2 Парал. 24:21; Матф. 23:35), — на том самом месте, где некогда отец пророка помазал на царство забывшегося теперь Иоаса. Умирая под градом камней, пророк вопил: «да видит Господь и да взыщет!» И Господь скоро взыскал за праведную кровь. Царство было наказано нашествием сириян, которые, истребив множе­ство народа и князей иудейских, принудили выдать себе сокровища храма, а Иоас, пораженный болезнию, убит был в постели своими приближенными и не удостоен да­же погребения в общей царской усыпальнице, где вместо него погребен был первосвященник Иодай.

Следующие иудейские цари Амасия, Озия и Иоафам представляют странную раздвоенность в своем характере. Стараясь быть благочестивыми, они, в то же время, про­являют крайнее своеволие и непочтение к святыне, так что Озия дерзнул даже присвоить себе священническое право каждения пред жертвенником фимиама, за что и был поражен проказой. Тем не менее, они сумели возвес­ти государство на довольно высокую степень политическо­го могущества, и привели в данничество себе многие со­седние филистимские города и аммонитян. Но это могущество быстро разрушено было опять с восшествием на престол двенадцатого царя иудейского — Ахаза, сына бла­гочестивого Иоафама⁴¹. Он не только не последовал при­меру своего благочестивого отца, который боролся против возраставшего в народе нечестия и идолопоклонства, носам всецело отдался господствовавшему злу: воздвигал идо­лов Ваалу и приносил в жертву Молоху своих собственных детей в долине Еммоновой, «подражая мерзостям наро­дов, которых изгнал Господь пред лицем сынов Израилевых». Наказанием для него было опустошительное наше­ствие соединенных сил царя сирийского и израильского (Факея), которые, нанеся страшное поражение войску иудейскому, потерявшему 120 000 человек, вместе с бога­той добычей захватили в плен 200 000 жен, сыновей и до­черей, хотя, по увещанию пророка Одеда, пленные и от­пущены были на свободу. Кроме того, царство Иудейское подверглось также нападению идумеян и филистимлян, которые, пользуясь несчастным положением царства, мстили ему за свое прежнее унижение от него и захвати­ли несколько укрепленных городов. Но и этот тяжкий урок не образумил Ахаза. Видя себя в безысходном поло­жении, он не думал искать помощи единственного По­мощника избранного народа, а решился опереться на мо­гущественную Ассирию, сблизившись, таким образом, с монархией, которая пользовалась всяким случаем для за­воевания и поглощения всех соседних и враждебных, и дружественных ей государств. Ахаз не отступил от этого безумного шага и тогда, когда выступивший в это время пророк Исаия, прозревая в будущее, предсказывал, каким бедствием этот союз угрожал народу иудейскому, и пла­менно убеждал держаться единственного знамени спасе­ния — веры в имеющего приити Еммануила, что значить с нами Бог. В это именно время Исаия изрек свое знаменитое пророчество: «се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил»⁴². Союз с ассирияна­ми содействовал ускорению падения царства Израильско­го, но не принес никакой пользы для Ахаза, хотя он уни­женно пресмыкался пред могущественным Феглаф-Фелассаром II и отдал ему все свои сокровища, ограбив даже храм иерусалимский, который он после этого запер и та­ким образом прекратил богослужение, водворяя вместо него идолопоклонство с омерзительными жертвенниками идолам по всем углам Иерусалима.

Но еще не совсем погас свет благочестия на престоле Давидовом, и он опять воспламенился в лице сына и пре­емника Ахазова — Езекии⁴³. Тяжкие испытания и бедст­вия предыдущего царствования, а также и проповедь ве­ликого пророка Исаии заставили Езекию вспомнить слав­ный пример своего великого предка Давида, этого истинного «светильника Израилева». С восшествием на престол он порешил восстановить богослужение в храме и благочестие в народе. Открыв запустевший храм и восста­новив в нем весь богослужебный порядок, Езекия для оживления религиозно-нравственного сознания в народе постановил торжественно отпраздновать Пасху, на кото­рую пригласил не только своих подданных, но и жителей царства Израильского. Одушевленный религиозною ревно­стью, Езекия приступил к разрушению всех жертвенников и притонов идолопоклонства, и разрушил даже медного змия, который в глазах невежественного народа стал слу­жить предметом суеверного поклонения. Затем, сильный верою и упованием на Бога, он низверг ассирийское иго, принятое на себя его отцом Ахазом, изгнал из пределов своего царства хищных филистимлян и с мужеством и упованием встретил страшную весть о нашествии асси­рийского царя Сеннахирима, который выступил с огром­ным войском, чтобы наказать его за непокорность. Чтобы избавить страну от опустошения, Езекия попытался отвра­тить гнев Сеннахирима уплатой ему военной контрибуции в 30 талантов золота и 300 талантов серебра. Но это лишь на время удовлетворило разгневанного завоевателя, и он, услышав о сношениях Езекии с египетским фараоном Тиргаком, решил окончательно разгромить непокорного царя иудейского, тем более, что данный им пример непо­корности нашел отголоски и в соседних странах, которые также отложились от Ассирии. И вот грозная армия Сен­нахирима уже осадила Иерусалим. Но город Давидов со своими твердынями был неприступен. Тогда царь асси­рийский приступил к правильной осаде его. Вокруг горо­да были построены высокие башни, с которых стрелки могли причинять вред жителям. Для самого Сеннарихима был выстроен великолепный павильон, с которого гордый монарх, сидя на своем блистательном троне, лично наблю­дал за осадой и ожидал окончательной победы. Положе­ние Езекии становилось безвыходным и падение города неизбежным. В этой крайности он опять с пламенной мольбой обратился к Господу и утешен был уверением пророка, что молитва его услышана и государство его в бе­зопасности. И действительно, в следующую же ночь между ассириянами произошло какое-то таинственное пора­жение, постигшее не только всех храбрейших воинов, но и самого главнокомандующего. Сам гордый царь должен был поспешно снять осаду и отступить, и со стыдом воз­вратился в свое государство.

На воздвигнутых им в Ниневии памятниках (ныне открытых и прочитанных) он подробно описывает этот свой поход, упоминает даже о взятой с Езекии контрибу­ции, но из понятной гордости совершенно умалчивает о своем позорном отступлении от стен Иерусалима. По воз­вращении в Ниневию он был убит своими собственными сыновьями. От чудесного поражения под стенами Иеруса­лима у ассириян пало 195 000 человек, чем сильно ослаб­лено было могущество царей Ассирии.

Благоволение Божие к Езекии было подтверждено еще одним чудесным знамением, когда во время его тяж­кой болезни тень солнечных часов передвинулась назад на десять ступеней — в подтверждение предсказания Исаии, что он выздоровеет от своей болезни. Он действительно выздоровел и получил от Меродоха Баладана, независимо­го царя Вавилонского, поздравление чрез посредство пыш­ного посольства, в числе которого, вероятно, находились и халдейские мудрецы, желавшие исследовать чудесное и за­гадочное для них явление передвижения тени. Посольство это вместе с тем, вероятно, имело ввиду и политическую цель — войти с Езекией в соглашение для совместного низвержения ассирийского ига. Езекия принял посольство с необычайным радушием и открыл ему все свои сокровища, вероятно увеличенные вследствие оставленной бе­жавшим Сеннахиримом богатой добычи. За это неосто­рожное тщеславие, которой могло возбудить алчность чу­жеземцев, царь получил от пророка Исаии укор, сопро­вождаемый предостережением о наказании. Внутренние смуты в Ассирии дали Езекии возможность спокойно про­вести остальные годы своего царствования. Казна его бы­ла богата, народ также благоденствовал. Царь укреплял го­рода и снабдил Иерусалим новым водопроводом, и, нако­нец, после 29-летнего царствования «почил Езекия с отцами своими, и похоронили его под гробницами сыно­вей Давидовых, и почесть ему воздали по смерти его все иудеи и жители Иерусалима». С его смертию кончилась и историческая слава и политическая независимость царства Иудейского. Ему наследовал Манассия, неверие и преступ­ления которого, главным образом, навлекли на иудеев ожидавшие их странные бедствия.

В лице Манассии на престоле Давидовом воцарилось дикое нечестие и безверие⁴⁴. Вступив на престол 12-лет­ним мальчиком, он всецело подпал влиянию своих негод­ных приближенных, которые успели привить ему все свои худые качества. Придя в совершеннолетие, Манассия на­чал с ревностью восстановлять идолопоклонство и сам первый показывал пример идолослужения и связанных с ним пороков и суеверий. «Подражая мерзостям» ханаан­ских народов, он «провел сына своего чрез огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и волшебни­ков; много сделал неугодного в очах Господа, чтобы прогневить Его». Нечестие свое он завершил тем, что истукан Астарты, богини распутства и всякой нечистоты, поставил в самом храме Бога Всевышнего! Всем этим царь развра­тил свой народ до того, «что они поступали хуже всех на­родов, которых истребил Господь от лица сынов Израилевых». Вместе с нечестием Манассия отличался кровожад­ною жестокостью, и когда пророки стали обличать его, он пролил «весьма много невинной крови, так что наполнил ею Иерусалим от края до края». Среди других пророков от его кровожадной руки погиб мученическою смертию и маститый пророк Исаия, который, по преданию, был рас­пилен пополам, запечатлев таким образом своею кровию истину своего пророчества, не умолкавшего в течение цар­ствования пяти царей иудейских (на протяжении по меньшей мере 60 лет). С ним смолкло слово пророков, и остались только «немые псы», как язвительно называл Исаия мнимых пророков, потворствовавших порокам не­честивого царя. Но долготерпение Божие истощилось. Для наказания царственного нечестивца явился Есаргаддон, объединивший под своею властию Ассирию и Вавилонию. На 22 году царствования Манассии он осадил Иерусалим, взял Манассию в плен и в оковах увел его в Вавилон. Су­ровость постигшего его тюремного заключения пробудила в нем покаяние; по восстановлении на престоле он старал­ся хоть отчасти загладить свое прежнее нечестие и восста­новил богослужение в храме. Его прежние дела, однако же, лишили его чести погребения в царской усыпальнице, и имя его сделалось ненавистным в потомстве. Мрачное время царствования Манассии ознаменова­лось одним доблестным делом, которое показало, что еще не совсем погасла вера в Промысл Божий в израильском народе и что среди него еще были люди, сильные верою и как ее плодом — геройскою самоотверженностью в за­щиту народа. Это именно знаменитый подвиг Иудифи, рассказываемый в книге ее имени. По этому рассказу, в 18-й год царствования Навуходоносора, царствовавшего над ассириянами в великом городе Ниневии, на Палести­ну сделал нашествие ассирийский полководец Олоферн и, подозревая остатки израильтян в измене, начал истреб­лять все огнем и мечем. Такая же участь угрожала и го­роду Ветилуе, запиравшему путь из равнины Ездрилон-ской в Иудею. Стесненные крепкой осадой, жители на­меревались уже сдаться; но вот явилась Иудифь, которая, устыдившись за малодушие своих сограждан, порешила показать им пример древней доблести. Безоружная, она отправилась в лагерь неприятелей, и, упоив вином Олоферна, увлекшегося ее красотой, собственноручно отсек­ла ему голову, которую и принесла в виде трофея своим согражданам; неприятели между тем, пораженные нео­жиданною смертию своего полководца, пришли в ужас и в беспорядке бежали из Палестины. — Это событие, по всей вероятности, относится ко времени пребывания Ма­нассии в плену вавилонском, когда Иудея и примкнувшие к ней остатки израильского народа находились под управ­лением первосвященника Иоакима. Если так, то под име­нем Навуходоносора разумеется Ассурбанипал, который, будучи в это время властелином Вавилона, мог носить в качестве титула и имя Навуходоносора, в честь вавилон­ского бога Набу⁴⁵.

Наследовавший ему сын его Амон⁴⁶, во всем подра­жавший примеру своего нечестивого отца, царствовал только два года и пал жертвою заговора своих приближен­ных, очистив место для своего малолетнего, но достойно­го сына Иосии.

Иосия взошел на престол в восьмилетнем возрасте и царствовал 31 год⁴⁷. С его именем связана одна из самых славных страниц в Библейской истории. В его лице как бы вспыхнул последний отблеск угасавшего «светильника Израилева». Время его малолетства ознаменовалось самым мрачным господством развращения и безбожия; но уже в восьмой год своего царствования, в 16-летнем возрасте, Иосия «начал прибегать к Богу Давида, отца своего», а в двенадцатый год своего царствования прямо приступил к истреблению идолопоклонства, и не только в пределах своего царства, но и других колен. По его повелению и в его личном присутствии повсюду были разрушены «жерт­венники Ваалов и статуи, возвышавшиеся над ними; и по­священные дерева он срубил; и резные и литые кумиры изломал, и разбил в прах, и рассыпал на гробах тех, кото­рые приносили им жертвы. И кости жрецов сжег на жертвенниках их, и очистил» не только Иудею и Иеруса­лим, но и землю Израильскую⁴⁸. Затем, по возвращении в Иерусалим, он приступил к восстановлению и очищению храма. Это благочестивое дело увенчалось необычайно важным событием. Первосвященник Хелкия, под руко­водством которого производилось восстановление и очи­щение храма, нашел там «книгу закона Господня, данную рукою Моисея». Когда благочестивый царь приступил к чтению этого давно забытого закона, он ужаснулся при виде того, как далеко жизнь избранного народа уклони­лась от заповедей Божиих и какой страшный гнев Божий ожидает за это. В отчаянии он разодрал одежды свои и об­ратился к пророчице Олдане (второй пророчице после Деворы) с просьбою изъяснить ему смысл многих непонят­ных, но поразивших его мест закона. Уверившись из ее объяснения в неизбежности праведного гнева Божия за нечестие и милости к себе за благочестивую ревность, Иосия созвал всенародное собрание и велел священникам чи­тать ему открытую книгу закона, и затем, торжественно возобновив завет народа с Богом, он еще с большею рев­ностью принялся за искоренение остатков идолопоклонст­ва. Он сам отправился в Вефиль, где впервые Иеровоам ввел идолослужение, заразившее потом всю обетованную землю, и истреблением там не только всех принадлежно­стей языческого культа, но и самих жрецов, в точности ис­полнил сделанное о нем некогда предсказание Иеровоаму. По возвращении в Иерусалим Иосия совершил Пасху, со­гласно постановлению новооткрытого закона, и с такою торжественностью, с какою она уже не совершалась до са­мого падения царства. Ввиду всего этого царство Иудей­ское как бы вновь возрождалось к жизни и славе, тем бо­лее, что этому временно благоприятствовали и внешние политические обстоятельства. Ассирийская монархия окончательно падала, и на место ее выступала и усилива­лась монархия Вавилонская. Последний ассирийский царь Сарак⁴⁹, осажденный в своей столице Ниневии (около 625 г. до Р.Х.) соединенными силами Мидии, Вавилонии и Египта, не видя другого исхода, сжег себя во дворце со всеми своими женами и сокровищами. С Египтом все еще поддерживалась заведенная прежними царями дружба, и Иосия мог замышлять о восстановлении царства Давида и Соломона. Но час падения царства Иудейского уже про­бил, и все начинания Иосии окончились его несчастною смертию во время стычки при Меггидоне с войском еги­петского фараона Нехао, которому он вздумал воспрепят­ствовать на его пути к Евфрату. «И умер он, и похоронен в гробницах отцов своих. И вся Иудея и Иерусалим опла­кали Иосию», который был почти последним и после Да­вида лучшим и благочестивейшим из иудейских царей. Плачевные песни, которыми сопровождалось погребение Иосии, сделались историческим достоянием народа и, со­бранные в особую книгу, долго употреблялись в народе.

«Оплакал Иосию и Иеремия (пророк) в песне пла­чевной». Время царствования благочестивого Иосии озна­меновалось возрождением пророчества, которое совсем смолкло при двух его нечестивых предшественниках. К этому времени относится деятельность пророков Наума, Софонии, Аввакума и величайшего из них — Иеремии. Пророческая деятельность его началась в 13-й год царст­вования Иосии. Хотя имя его только однажды упомянуто в истории царствования Иосии, но все содержание его пророческой книги доказывает, что он своею проповедию ободрял царя и народ в деле религиозно-нравственного преобразования. Б своих пламенных пророчествах он ясно предсказывал приближающееся разрушение и грозно изобличал ту партию в Иерусалиме, которая при надвигав­шейся политической грозе хотела искать спасения в про­тивозаконном союзе с Египтом.