«Но для слова Божия нет уз» (2 Тим. 2, 9). В полночь, когда земные судьи совершенно не думали уже об узниках, Павел воззвал к Судии Небесному, но не для того, чтобы молить Его об отмщении, а чтобы в духе веры и святой преданности излить пред Ним чувства хвалы и благодарности. Оглушаемая ропотом и воплями отчаяния темница, может быть, в первый раз огласилась звуками чистой равноангельской молитвы - зрелище умилительное для всякого, кто не закоснел в грехе, способное пробудить совесть самого упорного грешника! Узники слушали апостолов безмолвно, со вниманием. Слышал и Тот, пред Кем не утаится ни одна слеза невинная, ни один вздох правды. Случившееся землетрясение вдруг с такою силой поколебало основания темницы, что все двери её растворились сами собой. Произошло то, чего обыкновенное землетрясение никогда произвести не может - с заключенных спали все узы. За умилительным явлением непоколебимой преданности Промыслу Божию последовало явление сердечного сокрушения и душевного прозрения.
Отверстые двери темницы не позволяли сомневаться в том, что узники воспользуются этим случаем для своего спасения. Тем более надлежало опасаться за Павла и его спутников, отданных под особый надзор. Поэтому начальник темничной стражи извлёк меч, и хотел, умертвив себя, вслед за мнимыми беглецами бежать - из этого мира. Он не знал Бога Павлова, не знал, что на Апостолах были другие узы, которых не могло расторгнуть никакое потрясение не только земли, но и неба, что они были связаны Духом Святым (Деян. 20, 22). «Не делай себе никакого зла, - воскликнул Павел, - ибо мы все здесь». При этих словах гибельное смятение души - отчаяние, уступило место новому смятению чувств. Начальник темничной стражи с трепетом вошёл в темницу и, не видя более уз на заключенных, убедился, что никто из них не помышлял о бегстве. Римлянин пал к ногам Павла и Силы и молил разрешить собственные его узы, узы душевного ослепления, в которых держало его идолослужение. Такова сила влияния добра на человеческое сердце! Проникнутый страхом Божиим, начальник темничных стражей не думал более о страхе человеческом. Проповедники взяты были к нему в дом, их раны омыты, а ему преподано крещение.
Когда таким образом с усердием проявлена была к Павлу и его сотрудникам сердечная признательность новых чад его по вере, сама злоба врагов должна была преклониться пред их кротостью и невинностью. Градоправители, поражённые ужасом необыкновенного землетрясения, которое представлялось им наказанием за оказанную несправедливость и опрометчивость, беспристрастнее рассмотрев дело и, наконец, узнав о случившемся в темнице, прислали к начальнику темничной стражи приказание отпустить апостолов. Тот с удовольствием поспешил его исполнить, но напрасно. «Как, - возразил Павел, - нас, граждан римских, без суда всенародно били и бросили в темницу, а теперь тайно выпускают? Нет! Пусть придут судьи и освободят нас» (Деян. 16, 37). В самом деле, наказать римского гражданина розгами и притом без суда (как был наказан Павел) значило оскорбить величие Рима и кесаря. Наказанный таким образом мог подвергнуть судей своих строжайшей ответственности. Но не этого хотел Павел. Он желал только одного - воспрепятствовать соблазну, который мог произойти, если бы апостолы тайно удалились из Филипп: враги его не преминули бы разгласить, что проповедники Евангелия спаслись постыдным бегством, воспользовавшись землетрясением, разрушившим темницу. Поэтому, когда градоначальники явились, и, признав свою вину перед Павлом, смиренно молили его оставить город, и он беспрекословно повиновался их желанию. Одно только могло ещё удерживать проповедников в Филиппах - потребность утвердить в вере новообращённых, но чудо землетрясения, как справедливо замечает святитель Иоанн Златоуст, ещё сильнее должно было располагать в пользу Евангелия филиппийцев по отшествии тех, для кого оно было произведено Промыслом. К тому же вместо проповедника с ними оставался обращённый начальник темничной стражи. Из того, что апостолы не решились, вопреки просьбам градоначальников, остаться в городе, хотя имели на то полное право, видно, как тщательно избегали они всех случаев послужить поводом к народным беспокойствам.