Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Согласно п. 3 ст. 218 ГК РФ в случаях и в порядке, предусмотренных настоящим Кодексом, лицо может приобрести право собственности на имущество, не имеющее собственника, на имущество, собственник которого неизвестен, либо на имущество, от которого собственник отказался или на которое он утратил право собственности по иным основаниям, предусмотренным законом. Очевидно, что законодателем не дается исчерпывающий перечень оснований приобретения права собственности. Для нас в этом смысле представляют интерес содержащиеся в п. 3 ст. 218 ГК РФ слова: «на которые он утратил право собственности по иным основаниям, предусмотренным законом». Подпадает ли под эти слова собственник недвижимости, приобретенной добросовестным приобретателем от неуправомоченного отчуждателя? Думается, что нет, так как право собственности у такого лица прекращается с момента регистрации права собственности на соответствующую недвижимость за добросовестным приобретателем.
В то же время правовая конструкция п. 3 ст. 218 ГК РФ такова, что приобретение права собственности на имущество возможно, если это имущество до этого не имеет собственника.
Таким образом, приобретение права собственности на имущество добросовестным приобретателем вообще не упомянуто в ст. 218 ГК РФ. В. А. Рахмилович осознавал данную проблему и предлагал дополнить п. 2 ст. 218 фразой: «Оно возникает у добросовестного приобретателя при наличии предусмотренных ст. 302 оснований для отклонений иска собственника» и дополнить п. 1 ст. 235 словами: «…в частности, когда имущество не может быть истребовано собственником по основаниям, предусмотренным ст. 302».[207] Такое предложение в принципиальном плане нами поддерживается. Оно актуально, несмотря на изменения, внесенные в ст. 223 ГК РФ, предусматривающие возникновение у добросовестного приобретателя права собственности на недвижимое имущество с момента его государственной регистрации, поскольку появляется более четкий законодательно закрепленный способ возникновения права собственности у добросовестного приобретателя, с одной стороны, с другой же стороны, прекращается право собственности не владеющего собственника в связи с переходом этого права к добросовестному приобретателю.
Однако такой подход не решает задачи до конца и в современных условиях выглядит определенного рода полумерой, поскольку ст. 218 ГК РФ носит обобщающий характер по отношению к другим более частным нормам, расположенным в главе 14 ГК РФ «Приобретение права собственности», где способы приобретения права собственности урегулированы более конкретно. Так, например, в ст. 234 ГК РФ регламентируется приобретение права собственности на основании приобретательной давности. Поскольку до изменений в гражданское законодательство, внесенных Федеральным законом от 30 декабря 2004 г. № 217-ФЗ «О внесении изменений в статью 223 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и Федеральный закон «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»,[208] существовал только один вариант приобретения собственности добросовестным владельцем – через приобретение по давности (ст. 234 ГК РФ),[209] то исходя из этого можно констатировать, что отныне имеются два механизма приобретения права собственности на недвижимость фактическим владельцем: 1) через срок приобретательной давности (ст. 234 ГК РФ) и 2) без срока вследствие добросовестного приобретения недвижимости. Это обстоятельство диктует необходимость подробной регламентации в специальной норме механизма (способа) приобретения права собственности на недвижимость добросовестным приобретателем.
§ 3. Основания добросовестного приобретения права
собственности на недвижимость
Право собственности принадлежит к числу таких субъективных прав, которые могут возникнуть лишь при наличии определенного юридического факта, а иногда и их совокупности. Эти юридические факты принято называть основаниями возникновения права собственности.[210]
Добросовестное приобретение права собственности на недвижимость представляет собой особое основание возникновения права собственности. Регулирование вопроса о признании добросовестного приобретателя собственником недвижимости основывается на блоке норм.
При каких обстоятельствах право собственности может быть зарегистрировано за добросовестным приобретателем недвижимости?
Ответ в самом общем виде мог бы быть таким: при отсутствии обстоятельств, при которых виндикация подлежит удовлетворению, лицо, добросовестно приобретшее имущество от отчуждателя, оказавшегося неуправомоченным, становится его собственником.
Поясним свою мысль на примере. Собственник сдает свою квартиру гражданину по договору найма жилого помещения, а тот (наниматель), злоупотребляя доверием собственника, продает эту квартиру третьему лицу – добросовестному приобретателю. В таком случае, если налицо все признаки сложного юридического состава (набора предусмотренных законом юридических фактов) добросовестного приобретения данной недвижимости от неуправомоченного отчуждателя, то ее добросовестный приобретатель становится собственником.
В данном случае первоначальному собственнику можно поставить в вину непродуманный выбор нанимателя, которому он решил доверить свою квартиру. Собственник знает нанимателя квартиры и имеет право взыскать с него убытки в случае отказа в виндикации квартиры у добросовестного приобретателя.
Разберемся подробнее со сложным юридическим составом добросовестного приобретения недвижимости от неуправомоченного отчуждателя.
Д. О. Тузов, защищая возможность добросовестного приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя по действующему российскому законодательству, указывает на то, что это право возникает не в силу недействительной сделки по распоряжению чужим имуществом, а в силу сложного юридического состава, состоящего из «целого ряда условий, в число которых входят заключение договора, передача вещи, возмездность приобретения, добросовестность приобретателя, выбытие вещи из владения собственника по его воле и некоторые другие элементы».[211]
Анализируя указанную ситуацию, В. А. Рахмилович писал, что «...право первоначального собственника спорной вещи прекращается, а право на эту вещь у добросовестного приобретателя возникает вследствие сложного фактического состава, включающего ряд элементов, каждый из которых имеет юридическое значение, и только их совокупность производит соответствующий правовой эффект – прекращает право одного лица и порождает право другого.
Согласно ст. 302 ГК РФ этот фактический состав образуют следующие элементы: 1) заключение между отчуждателем, который не управомочен на отчуждение, и ее приобретателем сделки, направленной на перенос права собственности на эту вещь; 2) возмездный характер этой сделки; 3) фактическая передача вещи приобретателю; 4) вещь не изъята из оборота и ее оборотоспособность не ограничена; 5) вещь выбыла из владения ее собственника или лица, которому она была доверена собственником, помимо воли того или другого; 6) добросовестность приобретателя».[212]
Такой же точки зрения придерживается и А. П. Сергеев: «В данном случае закон защищает интересы добросовестного возмездного приобретателя имущества, который на основе сложного юридического состава становится собственником приобретенного имущества»,[213] «Подчеркнем еще раз: вещь виндицировать нельзя именно потому, что приобретатель стал собственником вещи».[214]
Согласен с таким мнением и А. В. Коновалов: «Эта позиция может быть научно обоснована лишь признанием права собственности за добросовестным возмездным приобретателем в случае невозможности виндицировать у него вещь».[215] Один из главных аргументов, который приводится против конструкции сложного юридического состава, – недействительность сделки, заключенной между неуправомоченным отчуждателем и добросовестным приобретателем.[216] Однако такой довод не имеет прямого отношения к рассматриваемой проблеме, так как теория сложного юридического состава обосновывает возникновение права собственности у добросовестного приобретателя не юридической силой указанной сделки, а рядом условий, образующих в совокупности самостоятельное основание (сложный состав).
В целом, разделяя подход В. А. Рахмиловича по поводу того, что основанием для приобретения добросовестным приобретателем недвижимости права собственности на нее является сложный состав фактов, имеющих юридическое значение, с учетом изменений в действующем гражданском законодательстве, полагаем необходимым обосновать необходимость дополнения вышеназванного сложного состава отдельными легально необходимыми элементами.
При этом называться этот состав должен, на наш взгляд, не фактическим, а юридическим, поскольку состоит из фактов, имеющих юридическое значение в их совокупности. Отдельные позиции, включаемые В. А. Рахмиловичем в названный состав, не бесспорны. Таким является элемент № 5 этого состава: «Вещь выбыла из владения ее собственника или лица, которому она была доверена собственником, помимо воли того или другого». С таким подходом нельзя согласиться, поскольку в п. 1 ст. 302 ГК РФ прямо указано, что собственник вправе истребовать имущество от добросовестного приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.
Таким образом, если имущество выбыло из владения собственника помимо его воли, оно может быть истребовано даже у добросовестного приобретателя, а потому не может перейти в его собственность. В силу этого обстоятельства использование в качестве элемента сложного юридического состава приобретения добросовестным приобретателем права собственности на недвижимость указания на то, что «вещь выбыла из владения ее собственника или лица, которому она была доверена собственником, помимо воли того или другого», не приемлемо.
Необходимо сказать об элементах, которые следует добавить в анализируемый сложный юридический состав. Прежде всего добросовестный приобретатель должен совершить сделку с лицом, зарегистрированным в ЕГРП в качестве собственника, даже если впоследствии окажется, что отчуждатель не являлся действительным собственником. При этом новая редакция ГК РФ устанавливает принцип публичной достоверности реестра, согласно которому любое добросовестное лицо может полагаться на запись, сделанную в реестре. В противном случае будет очевидна сомнительная «добрая совесть» приобретателя недвижимости.
Сделки с недвижимостью заключаются в простой письменной или нотариальной форме, в которой фиксируется волеизъявление участников сделки. Однако законодательством для сделок с недвижимым имуществом установлено требование, заключающееся в обязательности государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним.
Поэтому совершенно справедливо В. А. Рахмилович в качестве первого элемента предложенного им сложного фактического состава добросовестного приобретения имущества указал на необходимость заключения сделки между отчуждателем, который не управомочен на отчуждение, и приобретателем по сделке, направленной на перенос права собственности на это имущество. Наше уточнение связано с тем, что мы исследуем проблемы добросовестного приобретения недвижимости.
Как известно, государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним является единственным доказательством существования зарегистрированного права. Согласно ст. 131 ГК РФ право собственности и другие вещные права на недвижимые вещи, ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение подлежат государственной регистрации в едином государственном реестре органами, осуществляющими государственную регистрацию прав на недвижимость и сделок с ней.
Государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним согласно ст. 2 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» является юридическим актом признания и подтверждения государством возникновения, ограничения (обременения), перехода или прекращения прав на недвижимое имущество в соответствии с Гражданским кодексом РФ. Права на недвижимость и сделки с ней подлежат обязательному занесению в ЕГРП. Закон также указывает, что государственная регистрация является единственным доказательством существования зарегистрированного права, которое может быть оспорено только в судебном порядке. Орган, осуществляющий госрегистрацию прав на имущество, отвечает за недостоверную регистрацию только при наличии своей вины, при отсутствии вины потерпевшее лицо может обращать свои требования к тому, по чьей инициативе недостоверная регистрация была осуществлена. В новой редакции ГК регистрирующий орган получит право проверять правильность нотариально удостоверенной сделки и отказать в регистрации при наличии доказательств ее недействительности.
Согласно п. 2 ст. 8 ГК РФ подлежащие государственной регистрации права возникают с момента государственной регистрации права, если иное не установлено законом. Государственная регистрация – юридический акт подтверждения государством права. Правовые последствия считаются наступившими со дня внесения записи о праве в ЕГРП (п. 7 ст. 16 Закона о регистрации прав). Иными словами, юридический результат государственной регистрации права – признание его государством и определение момента его возникновения. Только с момента государственной регистрации права возникает собственность на вновь созданную (ст. 219 ГК РФ) и приобретенную по договору недвижимость (ст. 223 ГК РФ), в силу приобретательной давности (п. 1 ст. 234 ГК РФ), на бесхозяйное имущество (ст. 225 ГК РФ), а также на имущество, принадлежащее добросовестному приобретателю (п. 2 ст. 223 ГК РФ в ред. от 30.12.2004 № 217-ФЗ).[217]
Таким образом, в случае совершения сделки с недвижимостью приобретатель вправе доверять записи в реестре так же, как и приобретатель движимой вещи может довериться факту владения отчуждателя. В этой связи в юридической литературе поставлен вопрос о необходимости специального способа защиты интересов добросовестного приобретателя недвижимости, которым является так называемый принцип публичной достоверности реестра прав на недвижимое имущество.
Согласно п. 1 ст. 8 ГК РФ гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом или иными правовыми актами, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или такими актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности.
В соответствии с этим гражданские права и обязанности возникают, в частности, из судебного решения, установившего гражданские права и обязанности. Признать приобретателя недвижимости добросовестным может только суд, отказавший судебным решением в виндикации или реституции недвижимости, приобретенной от неуправомоченного отчуждателя. Для этого в мотивировочной части судебного решения должно содержаться описание сложного фактического состава добросовестного приобретения недвижимости.
То есть основанием для приобретения права собственности является как раз этот самый сложный фактический состав, а не вышеназванное судебное решение. Однако судебное решение становится формальным основанием для регистрации права собственности за добросовестным приобретателем недвижимости, поэтому оно должно входить в сложный теперь уже юридический состав, в котором набор фактических обстоятельств силой судебного решения приобрел юридическое значение.
Между тем добросовестный приобретатель становится собственником не сразу, а только после вступления в силу решения суда, отказавшего в иске о виндикации у него спорной недвижимости, приобретенной у неуправомоченного отчуждателя, и регистрации права собственности в реестре прав на недвижимость.
Добросовестный приобретатель становится полноценным собственником и без всяких ограничений может владеть, пользоваться и распоряжаться приобретенной недвижимостью.
При этом добросовестный приобретатель не наделен правом обратиться в суд с иском о признании права собственности или с иском о признании его добросовестным приобретателем, поскольку, в силу сложившейся правовой конструкции, добросовестный приобретатель может быть исключительно ответчиком по виндикационному или реституционному иску. Право собственности он может приобрести только в случае отказа в этих исках. Поэтому защита владения добросовестного приобретателя осуществляется не путем признания права (ст. ст. 11, 12 ГК РФ), а путем ограничения виндикации и реституции.
Введение права собственности добросовестного приобретателя недвижимости в гражданское законодательство обусловлено необходимостью, во-первых, разрешения неопределенности правового положения добросовестного, но, по сути, неузаконенного владельца недвижимости, а во-вторых, разрешением коллизии между правовыми позициями невладеющего собственника и беститульного владельца.
Что касается регистрации права собственности за добросовестным приобретателем, в отношении которого отказано в иске о реституции, следует иметь в виду, что до признания судом недействительности сделки, по которой им приобретена недвижимость, именно эта сделка служила основанием для регистрации права собственности на приобретенную недвижимость. Недействительность этой сделки влечет за собой аннулирование регистрации права собственности, основанного на данной сделке. После этого регистрация права собственности за добросовестным приобретателем возможна только на основании решения суда.
Если судебное решение, подтверждающее добросовестность приобретателя недвижимости, не вынесено, то основания для регистрации права собственности на недвижимость за добросовестным приобретателем отсутствуют. Однако за ним сохраняется возможность приобретения права собственности в силу приобретательной давности.
Такой же подход должен применяться в том случае, когда иск о виндикации недвижимости не удовлетворяется по истечении срока исковой давности. В этом случае имеет смысл согласиться с давним предложением Б. Б. Черепахина уравнять сроки исковой и приобретательной давности.[218]
Изложенное выше позволяет сформулировать свою позицию по поводу необходимых элементов сложного юридического состава, являющегося основанием для возникновения права собственности на недвижимость у добросовестного приобретателя.
Во-первых, недвижимость должна быть получена добросовестным приобретателем на основании возмездной сделки с лицом, зарегистрированным в ЕГРП на недвижимое имущество в качестве собственника, даже если впоследствии окажется, что отчуждатель не являлся действительным собственником; во-вторых, приобретатель недвижимости не должен знать о том, что он совершает сделку с неуправомоченным отчуждателем; в-третьих, решение суда об отказе в виндикации или реституции недвижимости вследствие признания ее фактического владельца добросовестным приобретателем является формальным основанием для регистрации права собственности за добросовестным приобретателем.
Таким образом, добросовестным приобретателем следует считать лицо, у которого собственник не вправе истребовать утраченное имущество. Это лицо, возмездно приобретшее имущество по основаниям, установленным в законе для приобретения права собственности, у другого лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать. Право владения добросовестно приобретенным имуществом подлежит гражданско-правовой защите в установленном законом порядке. При этом приобретатель должен доказать, что он приобрел имущество по возмездной сделке и что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение.
Право собственности на недвижимое имущество у добросовестного приобретателя возникает с момента его государственной регистрации.
Основанием возникновения права собственности на недвижимость у добросовестного приобретателя является сложный юридический состав, включающий следующие признаки:
а) недвижимость должна быть получена добросовестным приобретателем на основании возмездной сделки с лицом, зарегистрированным в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество в качестве собственника, даже если впоследствии окажется, что отчуждатель не являлся действительным собственником;
б) приобретатель недвижимости не должен знать о том, что он совершает сделку с неуправомоченным отчуждателем;
в) решение суда об отказе в виндикации или реституции недвижимости вследствие признания ее фактического владельца добросовестным приобретателем является формальным основанием для регистрации права собственности за добросовестным приобретателем.
§ 4. Особенности гражданско-правовой защиты права владения добросовестного приобретателя
В системе защиты прав граждан в качестве двух важнейших взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов можно выделить, с одной стороны, права граждан на такую защиту, а с другой – соответствующие этим правам обязанности государственных органов и должностных лиц. В широком смысле защита прав, свобод и законных интересов граждан носит публичный характер, то есть осуществляется и в том случае, если граждане по каким-либо причинам не обращаются за помощью. Так, в ст. 45 Конституции РФ указано: «Государственная защита прав и свобод человека и гражданина гарантируется». То есть закрепляется обязанность государства различными правовыми средствами с использованием всего механизма государства и всех органов государственной власти обеспечивать защиту прав и свобод.
В самом общем виде соотношение реституции и виндикации можно определить так. Если реституция направлена на восстановление прежнего состояния сторон в недействительной сделке, что предполагает возврат полученного по сделке имущества, то виндикация позволяет собственнику истребовать принадлежащее ему имущество у лица, с которым он не состоял в договорных отношениях, и у которого имущество находится в незаконном владении.
Реституция и виндикация – два совершенно разных гражданско-правовых института, нормы о реституции (п. 2 ст. 167 ГК РФ) находятся в главе о сделках, о виндикации же (ст. 301 ГК РФ) говорится в главе о защите права собственности и других вещных прав. В этом отчетливо проявляется дуализм гражданского права, по которому, как известно, все гражданские права и средства их защиты делятся на вещные и обязательственные (личные).
Виндикация – вещно-правовое средство защиты, а реституция – обязательственное. В этой связи думается, что не следует отождествлять реституцию владения и виндикацию, так как цель виндикации – возвратить имущество собственнику или законному владельцу, а цель реституции – восстановить положение, существовавшее до совершения недействительной сделки.
Эффективность защиты владения добросовестного приобретателя во многом зависит от соотношения, или конкуренции вещно-правовых и обязательственно-правовых требований при осуществлении защиты права собственности. На этот счет Ю. С. Гамбаров писал: «Конкуренция исков дает нам судебное осуществление одного из многих притязаний, представляющих собой различные средства для достижения одной и той же цели».[219]
В настоящее время, как правило, в конкуренции исков предпочтение отдается обязательственным искам, поскольку они основаны на специальных нормах, регулирующих отношения сторон и исключающих действие общего законодательства о собственности.[220]
Е. А. Суханов пишет по этому поводу: «Наше законодательство в этом отношении не дает собственнику возможности выбора вида иска... при наличии между участниками спора договорных или иных обязательственных отношений нельзя предъявлять вещно-правовые требования в защиту своих прав».[221]
В то же время судебная практика, особенно судов общей юрисдикции, показывает, что, несмотря на то, что известные советские и российские цивилисты относятся к теории конкуренции исков в основном негативно, реальная конкуренция исков все же имеет место в судебной практике. Часто это связано с недопониманием практикующими юристами особенностей правового статуса добросовестного приобретателя при виндикации и при реституции.
Как правило, в основании владения имуществом добросовестного приобретателя лежит незаконная сделка, поэтому встает вопрос о ее последствиях, предусмотренных ст. 167 ГК РФ, и, как следствие, о соотношении реституции и виндикации.
На практике нередко наблюдается конкуренция виндикационного иска и иска о признании недействительной сделки и/или применении последствий недействительности сделки, на основании которой имущество было приобретено «добросовестным приобретателем».
Очевидно, что в случае, если имущество было приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, есть все основания утверждать, что соответствующая сделка является недействительной (ничтожной или оспоримой), поскольку она не может быть признана соответствующей требованиям закона.
Соответственно, действующее законодательство не может исключать возможности предъявления собственником недвижимого имущества к «добросовестному приобретателю» не только виндикационного иска, но и иска о признании сделки, на основании которой недвижимость была отчуждена, недействительной или иска о применении последствий недействительности такой сделки.
Недействительность возмездной сделки об отчуждении недвижимого имущества по тому основанию, что имущество было отчуждено лицом, не имеющим на это право, не дает собственнику право истребовать это имущество у его приобретателя, если последний отвечает требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю (ст. 302 ГК РФ).
Положения статьи 302 ГК РФ не допускают истребования имущества у «добросовестного приобретателя» при наличии указанных в этой статье условий.
Собственник, являющийся стороной недействительной (оспоримой или ничтожной) сделки, по которой недвижимое имущество было отчуждено другому лицу, никогда не может предъявить к своему контрагенту по недействительной сделке виндикационного иска, а может предъявить только иск о признании этой сделки недействительной и/или о применении последствий недействительности этой сделки. Данный вывод основывается на том, что отношения сторон по недействительной сделке регулируются только правилами ГК РФ о недействительности сделок. Заключая договор, собственник ограничивает выбор способов защиты рамками обязательственного права.
Кроме того, из общего смысла ст. 167 ГК РФ следует, что имущество будет возвращено именно другой стороне по недействительной сделке, а не какому-либо другому лицу, пусть даже это и собственник имущества.
Однако в любом случае полагаем необходимым еще раз обратить внимание на то, что если виндикационный иск заявляется собственником, который в свое время произвел отчуждение недвижимого имущества по недействительной возмездной сделке, такой собственник не может истребовать имущество у добросовестного приобретателя, поскольку отчуждение имущества происходило по воле собственника, хотя и по недействительной сделке.
Следовательно, иск собственника о применении последствий недействительности сделки (или ряда сделок) на том основании, что последний приобретатель приобрел имущество у лица, которое не имело право его отчуждать, не может быть удовлетворен, т. к. имущество выбыло из владения собственника по его воле.
Поскольку добросовестное приобретение в смысле статьи 302 ГК РФ возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является, по мнению Конституционного Суда, не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация). Отсюда Конституционный Суд делает имеющий принципиальное значение вывод о том, что права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п. 1 и 2 ст. 167 ГК, а допустимой является лишь защита путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные ст. 302 ГК основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.).
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ рассмотрела 14 мая 2004 г. по надзорной жалобе А. А. Багдасаровой, С. Г. Карамяна дело по иску М. Д. Одинцова к Л. Е. Косолаповой, С. Г. Карамяну, С. Кемельман, Л. И. Штульбергу, МГКА «Мосжилсервис» о признании сделок, свидетельств и договора приватизации недействительными.
Отменив состоявшиеся по делу судебные постановления и направив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, указала, в частности, что при применении реституции по признанной недействительной сделке – договору купли-продажи квартиры № 20 дома № 19 по ул. Полярной в г. Москве между В. Ф. Лахтюховым и С. Г. Карамяном от 24 августа 1992 г. (выселение С. Г. Карамяна с членами его семьи из квартиры, вселение в нее М. Д. Одинцова, взыскание стоимости квартиры с Л. Е. Косолаповой) судом первой инстанции были допущены существенные нарушения норм материального и процессуального права. Согласно п. 2 ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке. Исходя из этого, суду следовало в качестве последствия недействительности вышеназванной сделки применить двухстороннюю реституцию (восстановление прежнего состояния), которая предполагает, что каждая из сторон передает другой все приобретенное по сделке в натуре, а если невозможно – в виде денежной компенсации. По смыслу п. 2 ст. 167 ГК РФ двухсторонняя реституция производится исключительно между сторонами сделки, признанной судом недействительной. Суд же, несмотря на это, с одной стороны, в порядке реституции вселил в спорную квартиру не являющегося стороной по сделке купли-продажи спорной квартиры М. Д. Одинцова, а, с другой стороны, обязал Л. Е. Косолапову, также не являющуюся стороной по этой сделке, выплатить покупателю С. Г. Карамяну 24800 долларов США.[222]
Таким образом, Верховный Суд РФ исходил из правовой позиции о том, что если между сторонами спора о праве собственности существуют договорные или иные обязательственные отношения, то нельзя предъявлять вещно-правовые требования в защиту права собственности. Такой подход вначале сложился, как уже отмечалось в практике арбитражных судов, а затем был подтвержден Конституционным Судом РФ.
Правовая позиция Конституционного Суда РФ по данному вопросу выражена в его постановлении от 21 апреля 2003 года № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса РФ в связи с жалобами граждан О. М. Мариничевой, А. В. Немировской, З. А. Скляновой, Р. М. Скляновой и В. М. Ширяева». Своим Постановлением КС РФ фактически запретил использовать механизм реституции лишь тому лицу, которое может прибегнуть к виндикации. Остальные заинтересованные лица, круг которых может быть достаточно широким, вправе требовать применения реституции.
В этой связи нельзя не отметить, что постановление КС № 6-П направлено не столько на проверку конкретных норм ГК РФ, сколько на выравнивание и унификацию судебной практики судов общей юрисдикции и арбитражных судов, на смену приоритетов – замену защиты собственника на защиту добросовестного приобретателя, на применение установленного ГК РФ определенного механизма, позволяющего в каждом деле искать баланс между интересами защиты прав и нуждами оборота.
Вопросы для самоконтроля
1. Каковы основания добросовестного приобретения права собственности на вещь?
2. В чем особенности гражданско-правовой защиты права владения добросовестного приобретателя?
Глава 12. Защита права давностного владения
§ 1. Понятие института приобретательной давности
в гражданском праве и его значение
Последний вопрос, который следует обсудить в связи с цивилистическим учением о владении, – это вопрос о юридической конструкции приобретения права собственности по давности владения.
Российский законодатель отвел приобретательной давности место в главе 14 ГК «Приобретение права собственности».
Право собственности, а нередко и другие вещные права, немыслимы без владения. Определяемое то как физическое, то как хозяйственное господство над вещью, владение явилось предметом весьма обширных аналитических разработок в буржуазной юриспруденции. И это вполне объяснимо, если учесть, в каком объеме владение обеспечивается защитой со стороны норм буржуазного гражданского законодательства.
Действительно, владение защищается и как право (петиторная защита), и как факт (посессорная защита). Как право оно защищается в составе права собственности, иных вещных прав, прав нанимателя, ссудополучателя и т. п. В этом случае для защиты от нарушителя потерпевший должен доказать, что ему принадлежит то субъективное право, которое включает в себя право владения или полностью исчерпывается последним.
Как факт владение защищается самостоятельно и независимо от наличия у него какого-либо юридического основания. В таком случае для защиты от нарушителя потерпевший должен доказать, что совершено самое нарушение, и его владение будет восстановлено, хотя бы никаких прав на спорное имущество ему не принадлежало. Если лишивший его владения утверждает, что вещь принадлежит ему, он должен возбудить против фактического владельца новый процесс и может рассчитывать на победу в этом процессе лишь при доказанности своих прав на спорное имущество.
В условиях крайнего формализма буржуазного процесса, когда исход спора зачастую целиком определяется характером презумпций, установленных в пользу одной стороны, и бремени доказывания, возложенного на другую сторону, различие между петиторной и посессорной защитой приобретает существенную практическую значимость. Посессорная защита облегчает положение истца, который обязан доказать лишь факт нарушения его владения. Если истец одержит победу в посессорном процессе, то это упрочит его позиции и в будущем петиторном процессе: в силу восстановленного владения за ним презюмируется право собственности, тогда как нарушитель в силу утраченного владения должен доказать свое право на вещь, чтобы его владение было восстановлено. Неудивительно поэтому, что закон и доктрина подходят весьма скрупулезно к определению самого владения и всех связанных с ним юридических последствий.
В меньшей степени такая скрупулезность наблюдалась во Франции, где дискуссия не шла дальше выявления действия утвердившейся презумпции, согласно которой, пока не доказано противное, владелец движимого имущества считается его собственником. Аналогичными были границы полемики в России, хотя ее законодательство не давало прямых оснований даже для вывода о подобной презумпции. Иначе обстояло дело в Германии, где в процессе кодификации гражданского законодательства и особенно после его завершения чисто практические потребности вызывали необходимость разработки целого ряда связанных с владением категорий. Цивилистика этой страны признавала владение юридически значимым лишь при условии, что в нем сочетались фактическое обладание вещью и так или иначе выраженное намерение владеть ею (animus possi-dendi). Но и такое владение дифференцировалось на самостоятельное и несамостоятельное, непосредственное и посредственное. Самостоятельное владение (фактическое господство над вещью, осуществляемое для себя) обеспечивается как иском, так и самозащитой, а несамостоятельное (фактическое господство над вещью, осуществляемое для другого) может быть охранено только посредством самозащиты, но не при помощи иска. Непосредственное владение – это владение, осуществляемое самим собственником или обладателем других прав на имущество. В то же время собственник становится посредственным (опосредованным) владельцем, если другое лицо владеет его вещью по какому-либо правовому основанию (наем, залог и т. п.). Но так как и тот, и другой продолжают оставаться владельцами, оба они могут пользоваться всеми дозволенными способами защиты владения – начиная от иска и заканчивая самозащитой.
Более сложна конструкция приобретения права собственности по давности владения. Как и посессорная защита, она вводилась в интересах собственника, который, будучи лишен возможности по истечении длительного времени доказать действительное основание приобретения им собственнических правомочий, мог освободиться от тяжелого бремени такого доказывания, сославшись на один только легко доказуемый факт длительного владения. Эта конструкция служила, однако, не только интересам отдельных собственников, но и общим потребностям гражданского оборота, устойчивая определенность которого не могла быть обеспечена, если бы по истечении какого угодно времени с момента поступления вещи в обладание данного лица не исключалось ее истребование по иску бывшего собственника.
Но если практическая потребность в таком институте считалась неоспоримой, то при определении условий, необходимых для приобретения права собственности по давности владения, единодушие проявлялось лишь в том, что к их числу, во всяком случае, должны относиться самое владение и определенная его продолжительность во времени. Вместе с тем ожесточенные споры возникали всякий раз, когда обсуждались такие обстоятельства, как правомерность владения (хотя бы не реальная, а мнимая – путативная) или время, которое должно истечь для приобретения права собственности даже на основе неправомерного владения. Соображения «за» и «против» базировались, с одной стороны, на нравственном порицании таких юридических норм, в силу которых право собственности могло бы возникнуть даже у лица, незаконно завладевшего чужим имуществом, а с другой стороны, на практическом опорочении института давностного владения, если бы он не действовал именно в случаях, которые практическую необходимость в нем делают особенно настоятельной. Идя компромиссным путем, гражданское законодательство капиталистических стран в принципе связывает возникновение права собственности с длительным добросовестным владением, не исключая, однако, его приурочения и к недобросовестному владению, если последнее сохранялось в продолжение еще более длительного времени.
В русском праве, пишет Г. Ф. Шершеневич, «давность владения остается институтом малоразвитым».[223]
Впервые давность владения обнаруживается в Псковской судной грамоте, хотя до этого ссылки на старину владения были обычным делом. В русских памятниках можно заметить такие условия давности, как срок владения (от трех лет, согласно трехпольному хозяйству, до 30 лет – для выкупа родовых имуществ); непрерывность и спокойствие владения; воздействие на вещь, указание основания владения. Для движимых вещей давности не было.
Возможно, по причине слабой ускоренности в отечественном праве приобретательная давность столь легко выпала из ГК РСФСР 1922 г. В результате возникли неизбежные пробелы в вещных отношениях.
Ведь после отказа в виндикационном иске по основаниям добросовестности[224], либо пропуска срока исковой давности, а также в случае непредъявления такого требования возникало незаконное владение без каких-либо перспектив перейти к определенному титулу. В такой ситуации вещь юридически выбывала из оборота и не могла вернуться легальным образом. Кроме того, такое незаконное владение не было защищено от любых посягательств, следовательно, вещь не только не могла вернуться в оборот, но и ее спокойное владение вне оборота не было никак обеспечено.
С принятием Основ гражданского законодательства 1991 г. приобретательная давность впервые стала фактом гражданской кодификации в российском праве. Примером применения Основ может служить дело, рассмотренное Ставропольским арбитражным судом в 1994 г., где в решении суд сделал вывод: «Истец является лицом, владеющим спорной мельницей как своим собственным имуществом, в то время как ответчик не имеет надлежащего права владения, собственности на указанное имущество, в связи с чем требования истца подлежат удовлетворению в соответствии с ч. 3 ст. 50 Основ гражданского законодательства».[225]
Налицо одна из первых попыток применения норм о приобретательной давности (сейчас вместо ст. 50 Основ гражданского законодательства действует ст. 234 ГК РФ), в соответствии с которой лицо, без законных оснований завладевшее имуществом, в том случае, если оно добросовестно, открыто и непрерывно будет владеть как своим собственным недвижимым имуществом 15 лет, а движимым 5 лет, приобретает право собственности на это имущество. До истечения приобретательной давности владелец вещи имеет определенную защиту своего владения.
Современная судебная практика (например, Постановление пленумов ВС и ВАС РФ № 10/22) использует следующие критерии определения приобретательной давности:
- давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности;
- давностное владение признается открытым, если лицо не скрывает факта нахождения имущества в его владении. Принятие обычных мер по обеспечению сохранности имущества не свидетельствует о сокрытии этого имущества;
- давностное владение признается непрерывным, если оно не прекращалось в течение всего срока приобретательной давности. В случае удовлетворения иска давностного владельца об истребовании имущества из чужого незаконного владения имевшая место ранее временная утрата им владения спорным имуществом перерывом давностного владения не считается. Передача давностным владельцем имущества во временное владение другого лица не прерывает давностного владения. Не наступает перерыв давностного владения также в том случае, если новый владелец имущества является сингулярным или универсальным правопреемником предыдущего владельца (пункт 3 статьи 234 ГК РФ);
- владение имуществом как своим собственным означает владение не по договору. По этой причине статья 234 ГК РФ не подлежит применению в случаях, когда владение имуществом осуществляется на основании договорных обязательств (аренды, хранения, безвозмездного пользования и т.п.).
§ 2. Владение и его квалифицирующие признаки в институте
приобретательной давности
В п. 1 ст. 234 ГК РФ в качестве одного из обязательных условий приобретательной давности законодательно закреплено владение имуществом. Поэтому принципиальным представляется вопрос о квалификации давностного владения по действующему законодательству.
Если мы просим признать наше право собственности на имущество в силу приобретательной давности, то нам необходимо сослаться не просто на владение вещью, а на конкретные действия, внешние проявления фактического обладания имуществом[226].
Каждый из способов фактического обладания имуществом может иметь разнообразные внешние проявления. Например, при обладании недвижимостью, как правило, чаще всего избирается способ проживания в доме. Данный способ включает в себя систему определенных действий и приемов: лицо периодически находится внутри дома (заходит, выходит); производит уборку, ремонт и т. д. Уход за животными невозможно представить себе без таких действий, как кормление, выгул, чистка и т. д.
В литературе укоренилось мнение о том, что владение для давности суть владение законное, а, следовательно, оно должно быть защищено по правилам ст. 305 ГК РФ.[227] Другие авторы, исследующие вещные правоотношения, полагают такое владение незаконным.[228] Существует и примирительная позиция А. П. Сергеева, утверждавшего, что давностное владение не может считаться титульным, так как оно не опирается на правооснование, но оно не является юридически безразличным, и, следовательно, не может быть незаконным.[229]
Проще всего было бы следовать логике «коль скоро закон говорит о возможности давностного владения, то оно не может быть незаконным». Но это в корне неверно, ведь, во-первых, «задавнена» может быть и вещь, которая имеет собственника, во-вторых, законность владения связывают с правовым титулом на вещь, основанным на законе либо на договоре.
Владение для давности не может быть основано на законе или договоре: в этом случае владение не может превратиться в право собственности (например, лицо, владея вещью на основании договора аренды или праве оперативного управления, знает, что ему не принадлежит титул собственника и потому оно – недобросовестно). Если же владение основано на недействительной сделке, то правовое основание владения также отсутствует. Кроме того, вызывает недоумение следующее: если предоставить давностному владельцу иски в порядке ст. 305 ГК РФ, то он получит их и против собственника вещи, а это противоречит сущности приобретательной давности и норме п. 2 ст. 234 ГК РФ.[230]
Очевидно, что давностное владение, как не основанное на правовом титуле, всегда приобретается против воли собственника или, во всяком случае, помимо его воли.
Поэтому следует понимать, что приобретение по давности по действующему праву всегда возможно лишь там, где есть незаконное владение вещью.[231]
В случае же, если мы признаем, что для давностного владения безразличен элемент добросовестности, то и законное владение на ограниченном вещном праве вполне может превратиться в собственность при условии, что для всех третьих лиц он будет представляться собственником вещи. Например, арендатор не возвратил арендодателю арендованную вещь и владеет ею так, как будто она его. В этом случае нет никаких соображений, которые позволили бы отказать ему в приобретении через какое-то время права собственности.[232]
§ 3. Особенности приобретения права собственности
на недвижимость в силу приобретательной давности
Относя приобретательную давность к первоначальным способам приобретения права собственности, Ю. К. Толстой утверждал, что право собственности возникает независимо от прав и помимо воли предшествующего собственника.[233]
Приобретательная давность – это способ, фактическими действиями в котором будет открытое добросовестное владение имуществом в течение определенного периода времени, а законным юридическим основанием – свидетельство о регистрации права собственности или решение суда, поскольку, как указано в ст. 28 ФЗ от 21.07.1997 «О регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», момент возникновения права определяется решением суда.
На наш взгляд, по приобретательной давности приобретается имущество, у которого имеется собственник (или имелся на момент завладения его давностным владельцем), либо предполагается наличие такового. Это происходит в случаях, когда собственник допускает и не препятствует добровольному, открытому и непрерывному владению несобствеником.
Используя волевой критерий, проанализируем соотношение приобретательной давности и иных способов приобретения права собственности на бесхозяйные вещи – захвата, находки, клада.
Отличие захвата от приобретательной давности заключается в следующем: а) при захвате право собственности возникает в момент завладения, при приобретательной давности – по истечении определенного времени, т. е. срока, указанного в законодательстве; б) по давности нельзя приобрести вещь ничейную, не имеющую собственника, так как право собственности возникало бы одномоментно с завладением; в) в случаях, когда захваченная чужая вещь впоследствии оказывается у добросовестного приобретателя, для него одним из возможных способов приобретения права собственности на это имущество становится приобретательная давность.
Приобретательная давность и находка. Находка как способ приобретения права собственности регулируется ст.ст. 227–229 ГК РФ. Находка как способ приобретения права собственности, отличается от приобретательной давности одним из главных составляющих – воля нашедшего прежде всего должна быть направлена на отыскание собственника, он не считает вещь своей, не использует ее как свое имущество, в отличие от давностного владельца.
Приобретательная давность и клад. Говорить о приобретении по давности нельзя в силу того, что: хозяин земли или имущества является не просто владельцем, а собственником; право собственности возникает с момента обнаружения клада. Различают эти два способа и особенностями, касающимися объекта приобретения. Клад – это, прежде всего, ценные предметы, деньги, сокрытые определенным способом, давностью же приобретается движимое или недвижимое имущество.
Теперь несколько замечаний относительно действия ст. 234 ГК РФ. В частности, необходимо обсудить момент возникновения права собственности на недвижимое имущество у давностного владельца. Известно, что возникновение прав на недвижимую вещь приурочивается, как правило, к моменту внесения записи о праве в реестр прав, так называемый «принцип внесения». Однако из этого принципа могут существовать и исключения.
Абзац второй п. 1 ст. 234 ГК РФ гласит, что «право собственности на недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает у лица, приобретшего это имущество в силу приобретательной давности, с момента такой регистрации». Возникает знакомая дилемма, что происходит ранее: приобретение права на вещь и затем это право подлежит регистрации[234], либо право возникает только после регистрации?
Ответ на вопрос тесно связан с принципами построения системы органов, осуществляющих регистрационный режим. Очевидно, что решение вопроса о приобретении права собственности по давности владения основано на суждении о конкретных фактах, исследовании фактических обстоятельств дела. Поэтому регистрации прав на недвижимость, которое возникло вследствие приобретения вещи по давности, должно предшествовать установление судом соответствующих фактов (открытость, добросовестность, непрерывность, истечение сроков владения).
Судебная практика по поводу применения абз. 2 п. 1 ст. 234 ГК РФ сложилась следующим образом. В частности ВАС РФ разъяснил, что «лицо, считающее, что стало собственником имущества в силу приобретательной давности, вправе обратиться в арбитражный суд с иском о признании за ним права собственности. Данный спор должен быть рассмотрен по существу. При удовлетворении исковых требований право собственности возникает на основании решения суда, которое, в свою очередь, является основанием для регистрации уполномоченным органом права собственности лица на недвижимое имущество».[235]
Таким образом, ВАС РФ все же отстаивает взгляд на приобретение по давности как на изъятие из принципа внесения.
Процессуальным законодательством (ст. 218 АПК РФ, ст. 264 ГПК РФ) предусмотрена возможность вынесения судебного решения по таким делам особого производства, как установление факта владения имуществом.
Тем самым законодатель подсказывает правильную (с точки зрения действующего закона) квалификацию ситуации – перед обращением в регистрирующий орган давностный владелец должен получить судебное решение, подтверждающее наличие давностного состава: затем следует обращаться с просьбой о регистрации, и с момента внесения в реестр у владельца возникает право собственности.
§ 4. Особенности гражданско-правовой защиты
давностного владения
Наше исследование сущности приобретательной давности, ее условий, особенностей, роли и места в гражданском праве было бы бессмысленным при отсутствии владельческой защиты. Лишь благодаря тому, что давностное владение охраняется и защищается, приобретает смысл само существование приобретательной давности.
Проблема владения и его защиты составляет одну из труднейших задач в гражданском праве, в связи с чем следовало бы уделить ей, на наш взгляд, больше внимания, чем это сделано в учебнике гражданского права, где о защите незаконного владения сказано в семь строк.[236]
Исследованием обозначенной проблемы, начиная с римского права, занимались многие зарубежные и отечественные ученые: В. П. Грибанов, Д. В. Дождев, Р. Йеринг, И. А. Покровский, Савиньи, К. И. Скловский, Г. Ф. Шершеневич и др.
Поговорим только о беститульном, давностном владении, как о фактическом положении, но не о владении законном, основанном, например, на договоре и т. д., поскольку позиция законного владельца приравнена к позиции собственника. Принципы охраны и защиты законного владения носят другой характер.
Давностное владение следует отличать и от фактически существующей принадлежности вещи, когда «ни истец, ни ответчик не могут ссылаться на свой титул, право собственности, либо иное право, дающее владение».[237] Это так называемое «просто владение, не имеющее характера «для давности».[238]
Институт защиты владения был известен и применялся еще в римском праве. Оставляя проблемы исторического развития теоретикам и историкам права, коснемся лишь ситуации современного состояния анализируемого вопроса.
Итак, лицо, владеющее имуществом как своим собственным, до приобретения на него права собственности в силу приобретательной давности, в соответствии с п. 2 ст. 234 ГК РФ имеет право на защиту своего владения.
Поскольку это право закреплено законодательно, то реализация его на практике должна соответствовать общим правилам, установленным для гражданских прав (ст.ст. 9 и 10 ГК РФ). Это означает, что лицо, которое обладает этим правом, свободно в выборе форм и целей их реализации, имеет возможность воздержаться от их реализации и т. д.
Не менее важным представляется и вопрос о формах, способах и средствах защиты, используемых давностными владельцами.
Обратимся сначала к формам защиты – их, как известно, две: исковая и самозащита.
«Самозащита владельца вытекает из основ, на которых покоится порядок мира. Никто не должен терпеть нарушения своего владения, а если делаются попытки к такому нарушению, то владелец может защитить себя против них».[239]
Под самозащитой понимаются дозволенные законом фактические действия, совершенные управомоченым лицом и направленные на охрану его имущественных интересов.[240] При этом, как указано в ст. 14 ГК РФ способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению, и не могут выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. Иными словами, самозащита гражданских прав ограничена пределами необходимой обороны и крайней необходимости.
Следующая форма защиты – исковая. Она включает в себя два способа защиты: вещно-правовой и обязательственно-правой.
В предыдущих лекциях мы уже говорили о трех видах исков вещно-правовой защиты: виндикационном, негаторном и иске о признании права собственности.
Данные виды исков являются способами защиты права собственности и вследствие отсутствия специфических средств, к защите владения применяются, скорее, по аналогии, поскольку действующее российское гражданское и гражданско-процессуальное законодательство не содержит норм, предусматривающих особый порядок защиты владения.
При использовании давностным владельцем тех или иных способов защиты своего владения, возникает множество вопросов, к решению которых ряд ученых и практики подходят неединообразно.
Некоторые находят, что давностный владелец является лицом, не являющимся собственником, но владеющим имуществом согласно основанию, предусмотренному законом, и потому, он вправе использовать те же средства защиты, что и титульные владельцы (ст.ст. 301–304 ГК РФ).
С таким мнением согласиться нельзя; во-первых, ст. 305 ГК РФ не может применяться давностными владельцами, поскольку относится только к законному владению, основанному на договоре, законе и т. д., а мы имеем дело с владением незаконным, т. е. с фактическим положением; во-вторых, в ст. 305 ГК РФ, в отличие от п. 2 ст. 234 ГК РФ, четко обозначено, что лица имеют право на защиту владения так же против собственника.
По нашему мнению, в гражданском законодательстве следовало бы четко обозначить, каким образом, с помощью каких средств и способов защищается давностное владение. Если эти способы аналогичны способам защиты права собственности, то позиция давностного владельца должна быть приравнена к позиции собственника или любого другого законного владельца. Если же нет, то ее нужно определить, так как на данный момент, защита давностного владения является в большей степени декларацией, которую невозможно применить на практике.[241]
Некоторые суды используют возможность установления факта владения имуществом на праве собственности в порядке особого производства, по сути, подменяя его исковым производством. Исключить возможность реальной подмены искового производства особым можно в случае уточнения законодательства.
Л. А. Зеленская полагает, что установление факта владения на праве собственности применительно к институту приобретательной давности, должно использоваться до истечения давностного срока. Лицо, узнавшее об отсутствии у себя права собственности на имущество, должно обратиться в суд с заявлением, если соблюдены все обязательные условия приобретательной давности. Для того чтобы суд установил факт, давностный владелец должен представить доказательства наличия фактического обладания, добросовестность завладения, открытость и непрерывность.
Основываясь на представленных доказательствах, суд устанавливает факт только в случаях, когда в дальнейшем исключена возможность возникновения спора о праве, указывая при этом точную дату начала течения срока приобретательной давности. Решение суда может служить основанием для государственной регистрации права собственности только после истечения срока давностного владения.[242]
В случаях, когда давностный владелец узнает о незаконности своего владения после истечения срока давностного владения, он обращается в суд с исковым заявлением о признании права собственности. После истечения срока приобретательной давности, установление факта в порядке особого производства теряет смысл, поскольку во всех случаях имеется ответчик (как правило, регистрирующий орган).
По мнению Л.А. Зеленской, по истечении срока приобретательной давности владелец вправе обратиться в суд с иском о признании (формализации) его права собственности на спорное имущество.[243]
Вопросы для самоконтроля
1. Каковы признаки давностного владения?
2. Каков срок приобретательной давности в отношении движимых вещей? недвижимых вещей?
3. В чем особенности гражданско-правовой защиты давностного владения?
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В настоящее время интерес исследователей к проблеме вещного права актуализировался, что обусловлено в большей мере тем, что отечественный законодатель, возродив саму категорию вещных прав, к сожалению, не дал четких определений и признаков данного понятия. Как справедливо отмечают авторы Концепции: «ГК РФ не содержит принципиальных положений, которые могли бы служить фундаментом для всей системы правового регулирования вещных прав» (п. 2.4 Общих положений о вещном праве).[244]
Действительно, в действующем Гражданском кодексе Российской Федерации в разделе II практически отсутствуют общие положения о вещном праве, так как, начиная со статьи 209 в соответствующей главе Кодекса, речь идет только о праве собственности, и лишь одна статья – ст. 216 – содержит некоторое упоминание о вещных правах лиц, не являющихся собственниками.
Однако и сама Концепция развития законодательства о вещном праве, предложенная отечественными цивилистами, несовершенна. Более того, она предлагает совершенно новую структуру законодательства о вещном праве. В частности, в соответствии с традицией стран пандектной системы, предлагается выделить в законодательстве о вещном праве общую и особенную части, включить в число вещных прав узуфрукт и новые виды сервитутов, а в перечень способов возникновения права собственности – приращение и т.п.
Таким образом, изучение данного курса в условиях интенсивно и существенно меняющегося законодательства являет собой серьезную проблему, связанную с необходимостью пересмотра структуры курса и подготовки новых учебных пособий. Предлагаемое издание, составленное с учетом Концепции и Проекта Федерального закона № 47538-6 от 03.04.2012 г. «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса РФ, а также в отдельные законодательные акты РФ», является пособием «переходного» типа, призванным подготовить сознание студентов к меняющимся реалиям современной жизни, обосновав их теоретически и подкрепив ссылками на зарубежную практику.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Международные акты
1. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод [Текст] // СЗ РФ. – 1998. – № 20. – Ст. 2143.
Дата: 2019-03-05, просмотров: 217.