Не добившись от Советского Союза согласия на «открытое небо», США организовали разведывательные полеты над советской территорией на самолетах У-2, летавших на высоте 25 км и недосягаемых для советской противовоздушной обороны. В СССР имелись ракеты, способные поразить цель на такой высоте, но они были жестко привязаны к стартовым площадкам и самолеты могли быть сбиты только, если бы «напоролись» на ракету. В 1956 г. американские самолеты несколько раз вторгались в воздушное пространство СССР, углубляясь на 150–320 км. СССР обратился с протестом в ООН. Эйзенхауэр, не желая обострять советско-американские отношения, запретил осуществлять полеты У-2 без его личного разрешения. Однако президент США еще больше опасался оставить своих военных без достоверной информации о советских вооружениях. Поэтому в 1956–1960 гг. он неоднократно разрешал новые полеты над советской территорией.

Попытки советских служб ПВО сбить У-2 не приносили успеха. Хрущев в крайнем раздражении запретил стрелять по недосягаемым разведчикам, «чтобы не позориться и не поднимать панику». После очередного разведывательного полета американцев в апреле 1960 г. он даже решил не направлять ноту протеста, чтобы не сорвать совещание в Париже. К тому же в Москве допускали, что Эйзенхауэр не знал о действиях разведки.

1 мая 1960 г. советскую границу нарушил на У-2 летчик Пауэрс. Его самолет был замечен уже у границы, однако благополучно пролетел над полигоном Тюра-Там (Байконур) и направился к центру атомной промышленности Челябинску-40. Под Свердловском его, наконец, сбили[422]. Пауэрс катапультировался, благополучно приземлился и был арестован[423].

Выступая на сессии Верховного Совета, Хрущев сообщил о сбитом самолете, но промолчал о пленении летчика. Госдепартамент США, полагая, что пилот погиб, заявил о пропавшем без вести научно-исследовательском самолете. Вскоре после этого советская сторона сделал официальное заявление, представив разведывательную аппаратуру, фотографии и протоколы допросов Пауэрса. Американцы попали в крайне неприятное положение, так как первоначальная ложь стала очевидной. Продолжение полетов У-2, по словам Хрущева, могло привести к войне. Тогда Госдепартамент объявил, что полеты санкционировал президент, и что США оставляют за собой право на подобные полеты до тех пор, пока СССР не откроет свои границы для инспекции. Сам Эйзенхауэр пояснил, что из-за природы советской системы «шпионаж является неприятной, но жизненной необходимостью». Тем не менее, он по-прежнему собирался с визитом в СССР и считал перспективы встречи на высшем уровне благоприятными.

· Как вы понимаете слова Эйзенхауэра о необходимости шпионажа из-за природы советской системы?

Узнав о заявлении американской стороны о том, что полеты будут продолжены до открытия советской территории для инспекций, Хрущев был крайне недоволен, но все еще надеялся на урегулирование отношений с США. В Париж он вылетел в сопровождении министра иностранных дел А.А. Громыко и министра обороны Р.Я. Малиновского. В последний момент (уже в самолете) импульсивный Хрущев ужесточил тон советской декларации, опасаясь, что иначе на Западе решат, будто СССР безропотно смирился с нанесенным ему оскорблением. В самом начале встречи Хрущев в резком тоне потребовав извинений США и обязательства прекратить разведывательные полеты. Эйзенхауэр отказался. Президент Франции Ш. де Голль поддержал американского коллегу, заявив Хрущеву: «Вчера спутник, который был запущен вами перед вашим отлетом из Москвы, чтобы произвести на нас впечатление, восемнадцать раз пролетел над Францией без моего разрешения. Как я могу знать, что на его борту нет камер, которые фотографируют мою страну?» В ответ Хрущев объявил, что американский президент больше не является желанным гостем в Советском Союзе, а после того, как Эйзенхауэр, так и не извинившись, предложил перейти к переговорам по существу, советская делегация покинула зал.

Некоторые западные историки считали, что воинственность Хрущева объяснялась давлением со стороны консервативного крыла в Политбюро. Однако С.Н. Хрущев отвергает эту версию, считая, что его отец обладал в тот момент практически неограниченной властью и действовал по собственному усмотрению, не консультируясь с другими членами советского руководства.

Срыв Парижской конференции привел и к новому витку гонки вооружений. В 1961 г. СССР отказался от соглашения с США об ограничении ядерных испытаний и возобновил ядерные взрывы в атмосфере.

ИЗ КНИГИ С. АМБРОЗА
«ЭЙЗЕНХАУЭР. СОЛДАТ И ПРЕЗИДЕНТ»

«Встреча на высшем уровне закончилась, не успев начаться; не осталось ничего и от надежд на разрядку и разоружение, которые были связаны с ней. … Если бы Эйзенхауэр не дал разрешения на этот последний полет. Если бы Хрущев не поднял сильного шума из-за незначительного происшествия. Если бы оба лидера могли довериться собственной интуиции, а не техническим советникам и генералам. Эйзенхауэр был очень близок к тому, чтобы согласиться на запрещение испытаний без инспекционных проверок. Хрущев был близок к тому, чтобы согласиться допустить инспекционные группы в Советский Союз. Никто не знает, как развивалась бы холодная война и что было бы с гонкой вооружений, если бы на них повлиял импульс, который мог бы зародиться от взаимодействия этих двух людей. Но оба старых человека позволили, чтобы их страхи пересилили их надежды, поэтому встреча в верхах окончилась ничем и был упущен наилучший шанс замедлить гонку вооружений в шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые годы».

· Согласны ли вы с предположением о том, что при большей склонности сторон к компромиссу парижская встреча на высшем уровне могла стать переломной в отношениях между Востоком и Западом?

· Насколько оправданно было, с вашей точки зрения, решение Хрущева покинуть парижскую встречу?