По заграничным делам

Абулхаир-хановы наглыя поступки за неперемену сына его причинили еще многия затруднения, ибо он за то не только на тайнаго советника злобу свою продолжал, но в улусах киргис-кайсацких разглашал, якобы идет на них российское войско, советуя киргизцам, чтоб они все вдаль откочевали. Но старшины его, ведая, по каким причинам он так поступает и разглашает, ничего по воле его не делали и, насмехаясь, ему в глаза говорили, чтоб он сам, хан, куда хочет, бежал, а им бежать не от кого и не куда. Он же, хан, от тайнаго советника сего лета неоднократно требовал и сего, чтоб по письмам его из приежжающих в Оренбург и из присылаемых от него киргисцов удерживать. Но понеже примечено было, что он сего требовал в тот вид, дабы ему такими удержаниями киргисцов над некоторыми родами усилиться, а другим тем самим возбудить на противности, истолковав, что с ними в Оренбурге, как с злодеями поступается, и протчая. Того ради в том от тайнаго советника всегда ему, хану, отговорки чинены со изъяснением, для каких резонов по здешнему разсуждению такия задержки чинить не сходственно, но он, не уважая всех тех резонов с великою неумеренностию онаго удержания, а по их имянованию барайты, требовал, нарекая тайнаго советника, что он по представлениям его ничего не делает и ко двору Ея Императорскаго Величества о прозьбах его не доносит, а между тем народ к противностям, как выше означено, возбуждал.

По таким его, ханским, поступкам для успокоения его и для воздержания всего народа в спокойстве в августе месяце сего году отправлен был к нему отставной переводчик Араслан Бекметев, потому что он, Араслан, издавна ему, хану, был знаем и приятен, чем он с начала приезду его к нему казался несколько спокойнее.

Но понеже в феврале месяце сего году киргис-кайсаки Меньшой орды, будучи в прошлом годе огорчены волскими калмыками отгоном у них лошадей, а притом, зная, что им для отмщения тем калмыкам чрез реку Яик для учрежденных по ней форпостов проехать невозможно, нашли себе новую дорогу, а прошли они ниже Гурьева города льдом по морю, и на бывших при Волге около Краснаго Яру калмык, от города в верстах в двух учинили нечаянное нападение и около семисот человек мужскаго и женскаго полу в плен захватили, а более пятидесяти человек насмерть побили. В том числе захватили они двух малолетных русских и немалое число крещеных калмык и калмычек, також лошадей, скота и проч. от красногорских русских жителей. Сего ради по данной помянутому переводчику инструкции, будучи у хана и о той киргис-кайсацкой противной поступке ему и старшинам велено было представлять и возвращения оных людей требовать и всячески о том домогаться. По сему киргисцы в августе месяце и начали было оных для обратной отдачи и собирать, и собрали в разных улусах от тридцати до сорока человек, но хан по своей запальчивости сколько ни дружен был прежде со оным переводчиком, нечаянно вдруг на него, Араслана, столько озлился, что тех собранных калмык паки киргисцам отдал, а его, Араслана, и всех бывших при нем людей разсадил в разныя кибитки и дней с двенатцать содержал их под караулом, чиня многия угрожения да и народ всячески страшил и склонял удалиться от российских границ, но видя, что его никто не слушает, паче ему ругаются, наконец стал быть потише, а из тех пленных калмык при близком от Яика реки кочевании многие побегом спаслись, однако ж онаго переводчика чрез весь нынешней год удержал он, хан, при себе.

Помянутой его, ханской, сын Ходжа Ахмет-салтан в марте месяце отправлен был из Санктпетербурга в Казань, куда он прибыл в последних числах маия и содержан чрез весь нынешней год в Казане да и жена его, в Оренбурге находившаяся, по требованию его туда ж была отправлена.

По внутренним делам

С начала сего году тайный советник старался о приведении в надлежащей порядок оренбургских таможенных дел, и о всем том, что к пользе оренбургской коммерции по нынешнему ея состоянию запотребно призналось, сочинено генеральное определение, состоящее из пятидесят шести пунктов, и особой тариф с расценкою на все товары, чтоб впредь таможенным управителям самим, не разценивая товаров, но токмо по оному тарифу пошлины брать, и то все от 4 марта отправлено в Правительствующий Сенат на разсмотрение. К сочинению онаго учреждения употреблен был ассесор Рычков, о чем от него, тайнаго советника, и в посланном на то доношении представлено.

Тогда ж имелось разсуждение о добывании илецкой соли и о построении на том месте, где она родится, от Оренбурга в степь за реку Яик 62 версты, крепостцы, и чтоб с платежом в казну указной цены, вывоз оныя позволить чрез Оренбург во все внутренние города, как для всенародной, так и для оренбургской особливой пользы, о чем Правительствующему Сенату от 4 ж марта представление учинено.

По учинении сего отправился тайной советник марта 11 числа из Оренбурга в Ставрополь для основания и утверждения между тамошними крещеными калмыками порядков, по представлению его Правительствующим Сенатом апробованных, и для других тамошних учреждений, взяв с собою ассесора Рычкова, куда прибыл он 16 числа того ж месяца. Что ж он в бытность свою в Ставрополе к пользе и благосостоянию сего места и оных святым крещением новопросвещенных калмыков запотребно признал и определил, о том 17 апреля Правительствующему Сенату донес, а 27 апреля ж по новопроложенной на Кичуйской фельдшанец Большой Московской дороге возвратился в Оренбург.

В прочем между произхождениями сего году не безпрелично означить и сие, что с начала весны заложена в городе Оренбурге каменная соборная церковь во имя Преображения Господня. На 20 число июля приехал чрез Уфу преосвященный Лука, епископ Казанской и Свияжской, и быв в Оренбурге семь дней, отправился в Яицкой казачей городок, оттуда ж чрез Самару и Синбирск возвратился в Казань.

Торг у русских купцов с азиатскими народами сего лета произходил единственно в Оренбурге, а в Орской крепости онаго уже не было.