Сложившийся в истории социологии системный подход к исследо­ванию феномена социального действия ориентирует ученых рассматривать его как целостность, как систему, а значит, необходимо ответить на вопросы: что представляет собой социальное действие как система (ее описание)? Как эта система (в данном случае социальное действие) себя ведет? И в чем ее суть? Само понятие «система» дает определенные исследовательские направления. В настоящее время это понятие детально разработано и определено. Система от греч. σύστημα [systema] – целое, составленное из частей; соединение. Понятие имеет ряд значений: «1. Упорядоченное множество элементов, взаимосвязанных между собой и образующих некоторое целостное единство. 2. Порядок, обусловленный планомерным, правильным расположением частей в определенной связи, строгой последовательностью действий … 3. Форма, способ устройства, организация чего-либо. …»[66].

В указанных выше определениях присутствует ответ на вопросы: какова система, как она выглядит, чем характеризуется, т.е. что есть система как нечто статичное? Здесь дано феноменальное описание. Однако оставлен без ответа другой вопрос: в чем же ее суть? или в чем причина ее единства? Данный вопрос нередко возникает при исследовании динамичных систем, в том числе действий. Поэтому он является исследовательским ориентиром для анализа системы социального действия.

Попытки определения систем действия впервые были предприняты в биологии в XIX в. Тогда ученые столкнулись с очевидным: живому организму присуще стремление к определенной, свойственной ему цели
(в соответствии с которой он и устроен). Отсюда закономерно возникал вопрос: если есть цель, то она кем-то поставлена. Кем-то, кто обладает разумом и волей? Отсутствие ответа на этот вопрос лишало науку позитивности и уводило ее в область теологии. Поэтому ученые на рубеже XIX –XX вв. стремились отдалиться от идеи целесообразности. Однако бурное развитие различных отраслей науки в начале XX в. позволило ученым принять мысль, что целесообразность может возникать вполне естественно, без творящей роли субъекта, стоящего вне системы или организма.

А.А. Богданов в своей фундаментальной работе «Тектология» дал научную интерпретацию феномену целеустремленности: «[биологи] уже давно характеризовали организм как "целое, которое больше суммы своих частей". Хотя, употребляя эту формулу, они сами вряд ли смотрели на нее, как на точное определение, особенно ввиду ее внешней парадоксальности. Однако есть в ней черты, заслуживающие особого внимания. Она не включает фетиша (ставящего цели субъекта) и не сводится к тавтологии (повторению того же, только другими словами). А ее кажущееся или действительное противоречие с формальной логикой само по себе еще ничего не решает: ограниченность значений формальной логики вполне установлена научно-философской мыслью»[67]. В этом положении А.А. Богданова содержится ответ на вопрос: в чем суть системы? Внешним специфическим качеством системы, обнаруживающим суть, является целесообразность. Но сама суть – это эффект, выраженный формулой «целое больше своих частей». Поэтому при изучении систем сначала обнаруживается их целесообразность, а только затем – суть.

Понятие «система» является для данного исследования методологическим основанием анализа понятия «социальное действие». М. Вебер, характеризуя социальное действие, отметил его целесообразность. Это качество он отнес к способностям человека совершать рациональный выбор и осознанно достигать цели. Исходя из сущностного понимания социального действия как системы отметим, что социальному действию свойственна целесообразность. Но не по причине того, что социальное действие является рациональным и в основе его всегда лежит осознанный выбор, а по причине того, что социальное действие – это активность[68], дающая организационный[69] эффект[70].

Опираясь на традицию теории социального действия, отметим положения, которые в данном исследовании принимаются в качестве исходных. Во-первых, социальным действием признается только такое, в котором индивид ориентируется на действия других лиц (соответственно аффективные и традиционные действия нельзя рассматривать как социальные). Однако, в отличие от М. Вебера, полагаем, что такая ориентация (ожидание) не является исключительно рациональной. Поэтому допускаем, что индивид ожидает действий других людей не только рационально, но и эмоционально. Во-вторых, социальное действие определяют два фактора – мотив и ожидание.

Первоначально рассмотрим и дадим определение понятию «мотив», который понимается в самом общем смысле как побуждение к действию. Он может быть осознанным (целевым или ценностным) и неосознанным (под влиянием стереотипа или аффективного влечения). Целевой мотив – осознание цели личного достижения. Ценностный мотив – осознанное принятие идеалов и норм. Мотив может быть и неосознанным. При этом если действие индивида, побуждаемое влечением, осуществляется без ориентации на поведение других людей, то такое действие не является социальным. Если же действие отдельного индивида, определяемое аффектом или стереотипом (привычкой), ориентировано на поведение других людей, то такое действие можно назвать социальным.

Согласно концепции академика А.Н. Леонтьева, основными видами мотивов являются мотивы-стимулы и смыслобразующие мотивы. Мотивы-стимулы – побудительные аффективные факторы, лишенные смыслообразующей функции. Смылообразующие мотивы – побудители деятельности, придающие ей личностный смысл. Суть концепции мотивации – в том, что стимульный мотив включает механизм выбора

индивидом смыслообразующих целей (мотивов). Выбранная цель и направляет действия индивида[71]. В таком случае процесс мотивации распадается на следующие составляющие: 1 – стимул; 2 – способ выбора цели; 3 – действия, ведущие к цели.

Таким образом, цель социального действия определяется способом ее выбора (используя терминологию М. Вебера) – целерациональным и ценностно-рациональным. Целерациональная цель социального действия индивида – это ясно осознаваемый результат. Выбор цели строится на рациональном расчете, разработке эффективной программы (плана) и соответствует формуле «осуществление цели необходимо для того, чтобы …», т.е. выбор индивида продиктован рациональным осознанием необходимых условий его наличного бытия[72]. Достижение цели предполагает строгое следование плану. Достигая цель, индивид увеличивает имеющиеся у него ресурсы. Такая цель в полном смысле – целерациональная. Для того чтобы избежать тавтологии[73], дадим наименование рассмотренному понятию – «рациональная цель».

Ценностно-рациональная цель – антитеза рациональной цели. В качестве цели (точнее сказать идеалов) индивид выбирает такие абстрактные ценности, как добро, красота, справедливость и т.п.[74], которые не всегда ясно осознаются (хотя не исключено, что идеал может быть рационально осознаваемым) им, но всегда обладает для индивида притягательной (аттрактивной[75]) силой. Тем самым идеал порождает у индивида устойчивое эмоциональное отношение, следствием чего является стремление индивида отдать свои силы этому идеалу. Достиже­ние идеала может строиться как на расчете и плане, так и в свободном поиске. Формула стремления к идеалу – «во имя …», поэтому идеал не есть условие наличного бытия (он безусловен), идеал аналогичен категорическому императиву И. Канта[76]. Такая цель не является рациональной. Эта цель, по сути, не цель, а идеал. Поэтому термины «цель» и «рациональная» здесь не подходят, т.е. вряд ли имеет смысл использовать для рассмотренного понятия веберовский термин «ценностно-рациональная цель». Здесь более уместен будет термин Л.Н. Гумилева – «аттрактивный идеал»[77].

Таблица 2