Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

 

 

§ 1. «Личное уравне-        Казалось бы как не далеки от психологии астрономические          ние» в астрономии                         наблюдения за движени­ем планет, однако, им предстояло сыграть важную роль в возникновении экспериментальной психологии.

Все началось о того, что в Гринвиче в 1796 г. астро­ном Н. Масклайн отстранил от работы своего ассистента за то, что тот стал неоднократно о опозданием регистри­ровать время прохождения звезды через меридиан телеско­па. Имея в виду, что принятый в то время зрительно-слу­ховой способ определения звездного перемещения (метод «глаза и уха» Бродлея) допускал возможность ошибки толь­ко в пределах 0,1 - 0,2 с ошибки помощника астронома в пределах 0,5 - 0,8 с по сравнению с допустимыми норма­ми казались Н. Масклайну подозрительно большими, что и стало основанием к увольнению им своего сотрудника.

На этот факт обратил внимание известный кенигсбергский астроном Ф. Бессель. Он решил сравнить резуль­таты своих наблюдений с данными других астрономов. Итоги сопоставлений

Ψ_____§ 2. Влияние идей дарвинизма на психологию _______________ ________________

 

оказались неожиданными. Были обнаружены значительные расхождения в показаниях различных астрономов. Разница между результатами от­дельных наблюдателей были названа Ф. Бесселем «лич­ным уравнением». Позднее Ф. Бесселю удалось устано­вить, что личное уравнение подвержено колебаниям даже у одного и того же астронома в разные периоды наблю­дения. Кроме того, специально поставленные опыты по определению времени ответных реакций на внезапные сигналы показали, что величина личного уравнения на них намного меньше, чем при обычном наблюдении за медленно движущимися объектами. После этих опытов Ф. Бессель окончательно пришел к выводу о том, что при­чины вариаций личного уравнения лежат в человеческом факторе, а поэтому сделанное им открытие должно пред­ставить интерес не только для астрономов, но и для ант­ропологов.

Вслед за Ф. Бесселем определением личных уравне­ний занялись многие другие астрономы, чьи работы были связаны с измерением личного уравнения в зависимости от различных астрономических условий: размеров наблю­даемых объектов, скорости и направления небесных све­тил. С введением хронометрического метода, изобрете­нием хронографа и хроноскопа личные уравнения стали определяться безотносительно к другим наблюдателям. Особый интерес представляли работы А. Гирша, в кото­рых устанавливались различия в личном уравнении для светового, звукового и кожного раздражителей. Его ис­следования вновь показывали, что истинные причины колебаний личного уравнения следует искать не столько в астрономических условиях, сколько в человеческих фак­торах.

Чисто физиологический анализ личного уравнения был начат исследованиями Г. Гельмголца [34], В 1850 г. Г. Гельмгольц с помощью миографической и гальваномет­рической методик сумел определить вначале скорость возбуждения в мышечном нерве лягушки. Несколько по­зднее Г. Гельмгольц совместно с русским физиологом Н.Н. Бакста провел опыты по измерению скорости пробегания нервного импульса в чувствительном нерве че­ловека, использовав для этой дели хронометрический ме­тод астрономов. В своих последующих опытах при ис­ключении влияния центрального эвена, Г. Гельмгольц нашел, что скорость нервного возбуждения в перифери­ческих сенсорных нервах составляет 33,9 м/с. Так была открыта реальная величина скорости нервного тока, ко­торая считалась до Г. Гельмгольца равной скорости све­та или звука (А. Галлер, И. Мюллер). Впоследствие опы­ты Г. Гельмгольца были повторены многими другими физиологами. Полученные ими результаты полностью совпадали с первоначальными данными немецкого фи­зиолога.

Исследования Г. Гельмгольца и Н. Бакста по опре­делению скорости нервного возбуждения открывали путь к измерению длительности собственно психических ре­акций, в чем главная заслуга принадлежит крупным фи­зиологам второй половины XIX в. Ф. Дондерсу и З. Экснеру. Об их исследованиях будет сказано позднее, а сей­час важно подчеркнуть, что исследования, начатые астрономами и продолженные физиологами, сыграли важную роль для становления психологии как науки. Одна из их заслуг состоит в том, что они положили начало при­менению эксперимента, числа и меры к одной из главных характеристик нервно-психических процессов - време­ни их протекания. Исследования астрономов и физиоло­гов подготовили почву для образования одной из первых областей экспериментальной психологии, связанной с из­мерением психических реакций. Будущая эксперименталь­ная психология обязана астрономии и физиологии раз­работкой методов измерения реакций. Основные прин­ципы и схема проведения эксперимента на реакции, точная техническая аппаратура - все это с незначитель­ными изменениями войдет в методический фонд будущей экспериментальной психологии. Хронометрический ме­тод определения реакций человека, введенный астронома­ми, до настоящего времени находит широкое примене­ние в самых различных отраслях современной психоло­гии.

§ 2. Влияние идей дар-    Возникновение эволюционной теории Ч. Дарвина яви­лось

Ψ_____§ 2. Влияние идей дарвинизма на психологию _______________ ________________

винизма на психологию необходимым следствием развития предшествующих взглядов на происхождение живых организмов. Подготовка к формированию эволю­ционной теории шла по разным научным каналам. Изве­стную роль здесь сыграла философия, в которой вопрос о возникновении и развитии живых существ ставился с древних времен (Анаксимандр, Анаксагор, Гераклит, Эмпедокл, Эпикур, Аристотель, стоики, Лукреций и др.). В средние века Авиценна указывал на то, что живая и не­живая природа создана не божьей волей, а по закону необ­ходимости. В Новое время идея развития и принцип не­прерывности выдвигались Г. Лейбницем. Более последо­вательно вопрос о происхождении и развитии живых организмов решался французскими и русскими материа­листами XVIII -XIX вв. Однако в попытках обосновать биологическую преемственность в развитии живых форм многие представители философского материализма не су­мели преодолеть некоторых элементов механицизма, которые нашли свое выражение, например, в антропомор­фических ошибках, состоящих в отождествлении психики животных и человека. В подлинно научной форме в рам­ках философии проблема развития животных и человека впервые была поставлена К. Марксом и Ф. Энгельсом, в формировании научных взглядов которых на общее раз­витие природы первостепенное значение имело именно учение Ч. Дарвина.

Рождению дарвинизма способствовало накопление большого эмпирического материала и в самой биологи­ческой науке. Особую роль здесь сыграли попытки ряда ученых представить мир растений и животных в некото­рой единой системе. Многое в этом отношении было сде­лано К. Линнеем. Ж. Ламарком, Б.Ф. Горяниновым и др. Значение классификаций растительного и животного мира состояло в том, что они открывали путь к выводам о единстве строения живых организмов, к признанию об­щих принципов их развития. Исключительное значение для обоснования единства всего органического мира име­ло открытые клеточного строения организмов. Это от­крытие указывало на общие законы роста и развития всех низших и высших организмов. Большое значение в под­тверждении единства и преемственности в органическом мире имели данные палеонтологии, биологической гео­графии, эмбриологии. Формированию представлений о единстве происхождения всего материального мира спо­собствовали научные открытия в области астрономии, геологии, физики, химии и других наук.

Вместе о тем до конца вопрос о единстве живой при­роды не мог быть решен, поскольку значительный массе сведений, указывающих на генетическую преемственность живых существ, противостояло такое же обилие фактов, говорящих о разнородности органических форм. Биоло­гия остановилась перед проблемой происхождения разно­образия видов. Именно на поиски причин видовой измен­чивости и были направлены усилия большого ряда уче­ных. Так, К. Линней и Д. Рей считали, что число видов растений и животных постоянно и их столько, сколько создано богом. Ж. Кювье смену и различия растительных и животных форм объяснял теорией катастроф. Ж. Бюффон и А.Т. Болотов связывали видовые изменения с явле­ниями гибридизации. Геоботаники и зоогеографы дока­зывали, что изменчивость организмов происходит в за­висимости от географических и климатических условий. Очень близко к верной постановке проблемы эволюции подошли Э. Дарвин (дед Ч. Дарвина) и особенно Ж. Ламарк, который считал влияния внешней среды решающим фактором биологического развития. На близких к Ж. Ламарку позициях стоял русский ученый К.Ф. Рулье, чьи идеи были высоко оценены А.И. Герценом. Слабой сто­роной в учении Ж. Ламарка было признание им у орга­низмов внутренних, имманентных стремлений, предоп­ределяющих возникновение и преобразование различных видовых признаков.

Изложенное показывает, что вопрос о действитель­ных причинах и способах изменения организмов по-пре­жнему оставался открытым. Для его решения потребовал­ся гений и титаническая работа Ч. Дарвина [45]. В 1859 г. в свет выходит его книга «Происхождение видов». В ней на огромном фактическом материале Ч. Дарвин устанав­ливает основные факторы биологической эволюции - из­менчивость, наследственность и отбор, с помощью кото­рых были объяснены причины многообразия видов рас­тений и животных, показано их единство и генетическая связь.

Ψ_____§ 2. Влияние идей дарвинизма на психологию _______________ ________________

 

Согласно Ч. Дарвину, исходными факторами биоло­гической эволюции являются индивидуальная, филогене­тическая изменчивость и наследование приобретенных в онтогенезе признаков. Однако явления изменчивости и наследственности еще не объясняют в полной мере действи­тельных причин биологической эволюции. Изменчивость сама по себе не несет какой-либо целесообразности, по­скольку происходящие изменения могут быть для организ­ма как полезными, так и вредными. Наследственность, в свою очередь, закрепляет и фиксирует лишь то, что дос­тавляет ей изменчивость. Поэтому стояла задача найти реальную движущую силу биологического прогресса. В такой движущей силе Ч.Дарвин нашел механизм отбо­ра и борьбу за существование. Принцип естественного отбора гласит, что из массы живых форм, нарождаю­щихся в геометрической прогрессии, сохраняются толь­ко те, которые оказываются наиболее приспособлен­ными к условиям жизни. Другими словами, отбор пред­полагает сохранность и накопление таких признаков, которые обеспечивают организму выживание и наилуч­шее существование. Естественный отбор или сохранение полезных организму признаков происходит в борьбе за существование. Она представляет собой сложные внут­ри - и межвидовые отношения организмов. Борьба орга­низмов за жизнь внутри вида, межвидовая борьба и борь­ба с неблагоприятными условиями природы - вот фак­торы, заставляющие организм приобретать и удерживать только такие признаки, которые необходимы для при­способления к условиям внешней среды и сохранения жизни.

Выяснив факторы биологической эволюции (измен­чивость, наследственность и отбор), Ч. Дарвину предсто­яло теперь объяснить причины многообразия видов рас­тений и животных. На основе наблюдений за животны­ми, живущими в естественных: условиях жизни, а также опираясь на опыты по селекции растений и животных, Ч. Дарвин пришел к выводу, что для выживания организ­му выгоднее всего различаться, а не быть похожим на другое существо. Из прогрессивно размножающихся жи­вых форм остаются только те, которые более всего раз­личаются, а все промежуточные формы обречены на ги­бель и вымирание. Вот почему, подчеркивал в свое время К. Тимирязев, получается нечто вроде мозаичной карти­ны, составленной из различных кусков, внешне казалось бы не связанных единой биологической нитью. Именно это обстоятельство заставило Ж. Кювье выдвинуть ошибоч­ную теорию катастроф. Он не смог увидеть за раз­нообразием видов их единство и генетическую связь.

Итак, Ч. Дарвин впервые дал научное обоснование эволюции живых организмов во времени и пространстве. Его учение имело революционизирующее значение. Оно отвергало порочную теорию постоянства видов и пресло­вутую точку зрения о божественном происхождении жи­вотных и человека. Показав биологическую основу воз­никновения и развития животных и человека, Ч. Дарвин нанес сокрушительный удар по теологии и идеализму в области философии, психологии и биологии. Реакционные философские круги и церковь стали яростными противни­ками эволюционных идей Ч. Дарвина. В защиту дарвиниз­ма выступили многие передовые ученые мира: К.А. Ти­мирязев и И.М. Сеченов - в России, Т .Гексли - в Англии, А. Грей - в Америке, Э. Геккель - в Германии и др. Это по­могло дарвинизму окрепнуть и постепенно завоевать все­общее мировое признание.

Эволюционное учение Ч. Дарвина привело к пере­смотру многих устаревших взглядов в различных облас­тях естествознания, открыло широкие возможности для новых исследований в них. Под влиянием дарвинизма в биологии возникло много новых отраслей и направлений.

Учение Ч. Дарвина стало поворотным пунктом не только для биологических наук, но и для психологии. Значение эволюционный теории для судеб психологии определяется во многих отношениях.

Прежде всего теория Ч. Дарвина внесла в психоло­гию генетический принцип, сыгравший исключительное значение в дальнейшем ее развитии. С генетическим под­ходом связаны наиболее важные открытия, которые были сделаны как в психологии, так и в примыкающих к ней науках. Только на основе эволюционных представлений Ч. Дарвина стало возможным, например, правильно объяснить истинную природу специализации органов чувств и опровергнуть, кантианскую теорию И. Мюллера о специфической энергии нервов.

Ψ_____§ 2. Влияние идей дарвинизма на психологию _______________ ________________

 

Далее, Ч. Дарвин ввел новый подход в трактовке психических явлений. Теперь психика животных и чело­века стала выступать как необходимая сторона жизнеде­ятельности организма, обеспечивающая приспособление его к внешним условиям среды, Позднее, на основе идей Ч. Дарвина роль психики в эволюции животных обстоя­тельно была показана в работах русского ученого Н.А. Се-верцева [103]. Психические явления рассматривались Ч. Дарвиным как орудие приспособления организма к сре­де. Сами приспособительные акты, за которыми стоят психические явления, не могут быть поняты без того, что­бы не учитывать роль внешних физических воздействий и внутренних анатомо-физиологических условий организ­ма. Своей новой точкой зрения Ч. Дарвин закрепил в пси­хологии принцип природного детерминизма в его биоло­гической форме.

Другой важный вклад в психологию, который был сделан Ч. Дарвиным состоял в том, что наряду с преем­ственностью у животных в строении их тела* он открыл такую же преемственность в их психической организации. Отсюда, естественным продолжением была плодотворная мысль Ч. Дарвина о связи психики животных и человека, которая была оборвана со времени Р. Декарта. Этим воп­росам Ч. Дарвин посвятил две специальные работы: «Выражение эмоций у человека и животных» (1872) и «Происхождение человека и половой отбор» (1871). В назван­ных трудах он показал наличие общих генетических корней в психических способностях человека и животных. Проницательная наблюдательность позволила заявить Ч. Дарвину, что чувства и впечатления, различные эмоции и способности такие, как любовь, память, внимание, лю­бопытство, подражание, рассудок и т.д., которыми гордит­ся человек могут быть найдены в зачатке, а иногда даже в хорошо развитом состоянии у низших животных [45].

Изучению психики животных Ч. Дарвин придавал исключительное значение. Для этого у него было два глав­ных основания. Во-первых, психические акты, как уже упоминалось, он рассматривал как орудие выживания организма, во-вторых, в психике животных он видел ключ к пониманию проблемы происхождения человека и исто­рии его развития. Выдвинув принцип генетической преем­ственности и связи психики животных и человека, Ч. Дар­вин направил дальнейший поиск ученых на раскрытие особенностей в психике различных животных, а также че­ловека. Поэтому, Ч. Дарвина можно считать отцом срав­нительной психологии.

Следует признать ценными идеи Ч. Дарвина и в раз­работке проблемы антропогенеза. Он указывал на перво­степенную роль языка, мышления, употребления и изго­товления орудий в становлении человека. Однако в каче­стве определяющего фактора антропогенеза Ч. Дарвин видел только отбор и борьбу за существование. Осново­полагающая роль труда и социальных факторов в проис­хождении и развитии человека оказалась им не понятой. Отсюда вытекали его антропоморфические ошибки. Ч. Дарвин полагал, что психические способности челове­ка и животных отличаются только в мере, но не в каче­стве. Одна из причин, заставившая Ч. Дарвина придержи­ваться подобной точки зрения, была связана с желанием ученого опровергнуть лженаучную теорию о божествен­ном происхождении души человека. Признать различие в качестве между психикой животных и человека означа­ло для Ч. Дарвина оборвать между ними генетическую связь и тем самым сделать непростительную уступку креацнизму. Антропоморфизм Ч. Дарвина при всей его опас­ности биологизировать психику человека был призван в ту пору сыграть прогрессивную роль в борьбе с философ­ским идеализмом и теологией.

Помимо сравнительной психологии Ч. Дарвин откры­вает еще один генетический раздел психологии - детскую психологию, о чем свидетельствует известная его книга «Биографический очерк младенца» [45]. Ч. Дарвиным была подготовлена почва не только для оформления сравни­тельной, детской и генетической психологии в целом. В известной степени его можно считать и прародителем дифференциальной психологии. Выдвинутые им положе­ния об изменчивости и наследственности признаков вско­ре были перенесены и на область психических свойств че­ловека. Через десять лет после выхода книги Ч. Дарвина «Происхождение видов», его двоюродный брат Ф. Гальтон попытался показать в книге «Наследственность таланта» [32], что вариации психических способностей определяют­ся наследственностью. Для доказательства своего основ­ного тезиса Ф. Гальтоном привлекались эксперименталь­ные, статистические и

Ψ____§ 3. Развитие нервно-мышечной физиологии и рефлекторной теории_______________

     

другие методы в изучении индиви­дуально-психологических различий между людьми.

Ч. Дарвин, как подлинный естествоиспытатель, от­стаивал объективный подход к изучению психических явлений. Все его труды основывались только на объектив­ных наблюдениях и эксперименте. Взгляд на психику как на орудие приспособления организма к среде естествен­ным образом предполагал включение в область рассмот­рения факты приспособительного поведения животных и человека, доступные внешнему наблюдению и контро­лю. Именно это позволило Ч. Дарвину во всей своей иссле­довательской деятельности широко применять экспери­мент и объективное наблюдение при изучении поведения животных и человека. О размахе его экспериментальной работы Г.В. Платонов пишет: «Труды Дарвина поража­ют масштабами его собственных экспериментальных ис­следований. Наблюдения и опыты с голубями, курами, собаками, насекомыми и лазящим животными, экспери­менты по скрещиванию различных растений и животных, наблюдения за выражением эмоций у животных и чело­века, изучение инстинктов у собак, пчел, муравьев и дру­гих животных... и многие, и многие другие эксперименты Дарвина столь обширны и разнообразны, что когда пы­таешься представить вою сумму проделанной при этом работы, становится трудным поверить, что все это совер­шил один человек» [88, с.305].

Вряд ли можно переоценить значение эволюцион­ных идей Ч. Дарвина для последующего развития психо­логии. Его учение положило начало ее естественнонауч­ной перестройке и обновлению.

 

§ 3. Развитие нервно-     На пороге XIX в. общая физиология в разработке своих проблем мышечной физиологии     опиралась на экспери­ментальные методы. Получен­ные с их помощью      и рефлекторной теории факты, касающиеся работы раз­личных систем организма, ставили на повестку дня воп­рос о функциях нервной системы, поскольку все в большей степени обнаруживалось ее участие в различных физио­логических актах. Интерес к проблемам физиологии не­рвной системы стремительно нарастал. Особенно быст­ро стала развиваться нервно-мышечная физиология -область, в которой рефлекторный принцип, выдвинутый Р. Декартом, впервые начинает подвергаться эксперимен­тальной проверке и испытанию временем.

Разработка проблемы нервно-мышечных связей на­чалась с критики представлений о наличии в нервной си­стеме и мышцах «животных духов». Еще в XVII столетии английский ученый Я. Сваммердам, занимающийся срав­нительной анатомией и физиологией, опытным путем ус­тановил, что объем мышцы при ее сокращении но изме­няется. Этот факт ставил под сомнение существование «животных духов», которые, как полагал Р. Декарт, на­правляясь к мышцам, наполняли и раздували их, как меха, и приводили тем самым их в действие. Опираясь на уче­ние Ф. Глисоона о раздражимости живых тканей, Я. Свам­мердам приходит к выводу, что и нервная ткань обладает свойством возбудимости. С этого времени старое пред­ставление о «животных духах» заменяется понятием не­рвной возбудимости.

Многие опыты Я. Сваммердама касались также изу­чения ряда жизненных функций организма в связи с удале­нием головного мозга. Им было установлено, что многие из органических функций, в том числе и двигательные, после удаления головного мозга остаются сохранными в течение определенного времени. Это давало основание считать, что органические функции и непроизвольные движения с деятельностью мозга не связаны. Подобный взгляд на природу непроизвольных движений означал зарождение так называемого рефлекторного атомизма. Ему противостояла другая точка зрения, согласно кото­рой все произвольные и непроизвольные акты имеют еди­ную анатомо-физиологическую основу. Голландский врач Г. Бургав на основе многочисленных опытов обнаружил, что произвольные и непроизвольные движения осуществ­ляются одними и теми же мышцами и характер сокраще­ния их также одинаковый. В связи о этим Г. Бургав возра­жал против строгого разделения двигательных актов на произвольные и непроизвольные. Более того, он впервые описывает процесс перехода произвольных движений в непроизвольные. Важным для развития рефлекторной теории явилось подтверждение Г. Бургавом догадки алек­сандрийских врачей и Галеаа о чувствительных и дви­

Ψ____§ 3. Развитие нервно-мышечной физиологии и рефлекторной теории_______________

 

гательных нервах как анатомической основе движений, рефлекторного механизма.

До XVIII в. принцип машинообразности, выдвину­тый Р. Декартом, оставался без названия. Лишь в 1736 г. Аструх Монпелье вводит термин ^рефлекс», понимая его в физическом смысле как зеркальное отражение. С этого времени понятие рефлекса становится общепринятым.

В XVIII в. большую роль в развитии физиологии рефлекса сыграл А. Галлер. Продолжая линию Я. Сваммердама, А. Галлер вновь приходит к убеждению, что для мышечного сокращения участие головного мозга нео­бязательно. Многочисленными опытами он установил автономный характер мышечного сокращения, что и сви­детельствовало о полной безучастности центрально-моз­говых структур в простейших элементарных нервно-мы­шечных реакциях. Под влиянием опытов и взглядов А. Галлера позиции рефлекторного атомизма еще более укрепились.

Против рефлекторного атомизма А. Галлера высту­пил английский ученый Р. Витт. Множество конкретных фактов, которыми располагал Р. Витт, убеждали его в том, что, с одной стороны, нельзя «втискивать разум» в каж­дый нервно-мышечный акт, но и нет оснований сводить движения только к машинообразным, с другой. Чтобы разрешить это противоречие, Р. Витт вводит новый «чув­ственный принцип», как будто бы примиряющий прин­цип машинообразности с принципом участия души в не­рвно-мышечных реакциях. По его мнению, все двигатель­ные акты, включая и непроизвольные, содержат в себе чувственные компоненты. При автоматизации сознатель­ный компонент полностью не исчезает, в редуцирован­ном виде он остается в каждом автоматизированном дви­жении. Имея в виду, что часть рефлекторных движений сохраняется после удаления головного мозга, Р. Витт пред­положил, что «чувственный принцип» действует и на уров­не спинного мозга. «Панчувствительная теория» Р. Витта вызвала острую критику, ибо она несла с собой опасность скатиться к витализму. Вместе с тем ценным во взглядах Р. Витта, как полагал П.К. Анохин, является попытка «объ­единить все многообразие машинных, автоматических и произвольных реакций в одном неврологическом прин­ципе» [5, с.49]. Р. Витт одним из первых обратил специ­альное внимание на возможность вызвать ряд органичес­ких рефлексов от одного вида внешнего предмета. Его догадки о «психических рефлексах» станут объектом экс­периментального обоснования только через 150 лет в лабораториях И.П. Павлова. С именем Р. Витта связыва­ют завершение первого периода в истории рефлекса, по­скольку ему удалось рефлекторному принципу «придать такую четкость и такой физиологический смысл, какой уже не изменялся вплоть до классиков рефлекса XIX сто­летия» [5. с.44].

Во второй половине XVIII в. тенденция ограничить действие рефлекторного механизма уровнем спинного мозга становится все заметнее. Особенно ярко она была выражена у П. Кабаниса и Ф. Блейна. Последний откры­то призывал физиологов изъять проблему волевых, осо­знаваемых актов из круга вопросов, которыми должна заниматься физиология. После Ф. Блейна начинается офи­циальное разграничение спинномозговой физиологии от психологии, которой полностью вверялся головной мозг как орган мыслящей субстанции, ее сознательных и про­извольных актов.

Но точка зрения Ф. Блейна разделялась не всеми. Ей противостояла другая тенденция, в которой выражалось стремление распространить рефлекторный механизм на все уровни нервно-мозговой деятельности, что означало перенос его действия в области психических явлений. Из философов с такими взглядами выступал Ж. Ламетри, а из естествоиспытателей - чешский физиолог И. Прохазка. Оба они развивали идею пригодности рефлекторного принципа для анализа психических явлений. Более того, у И. Прохазки рефлекторный принцип получил множество других важных оттенков. Так, в отличие от Р. Декарта, у которого отражательный механизм не включал психичес­кие компоненты, И. Прохазка, наоборот, полагал, что чувственные элементы, независимо от того осознаются они или не осознаются, обязательно входят в структуру рефлекторного акта. Они являются для организма «ком­пасом жизни», позволяющим ему выделять полезные и вредные для него воздействия. Таким образом, рефлек­торный механизм имеет для организма биологический смысл, поскольку он служит орудием приспособления к среде. После Р. Витта И. Прохазка олицетворял высший научный авторитет в области

Ψ____§ 3. Развитие нервно-мышечной физиологии и рефлекторной теории_______________

 

физиологии рефлекса. Он является автором классической формулировки рефлекса, которая была принята всеми физиологами XIX столетия.

Анатомическую основу для рефлекторной схемы И. Прохазки установили независимо друг от друга анг­лийский физиолог Ч. Белл и французский ученый Ф. Мажанди. Экспериментальным путем им удалось определить какой из нервов несет чувствительную функцию, а какой -двигательную. Открытие сенсорных и моторных нервов дало мощный толчок к дальнейшему развитию рефлек­торного учения. Новым для теории рефлекса было откры­тие Ч. Беллом регулирующей функции мышечного чувства в построении различных движений. Это новое открытие изложено Ч. Беллом в его теории «нервного круга».

Против кольцевого характера рефлекса выступил М. Холл, сторонник рефлекторного атомизма. Он отри­цал участие мышечного чувства и головного мозга в реф­лекторных двигательных актах. Представления М. Холла окончательно закрепляют в физиологии дуализм голов­ного и спинного мозга. И. Мюллер, выполнивший много исследований по изучению анатомических структур реф­лекса, вынужден был отойти от ортодоксального вари­анта рефлекторного атомизма М. Холла. Он обнаружил, что отдельные рефлексы такие, например, как чихание, рвота, кашель и др., носят обобщенный характер и захва­тывают собою различные спинномозговые .структуры. Значение И. Мюллера в данном случае состоит, по мне­нию П,К Анохина, в стремлении подчеркнуть и доказать интегративный характер всякого рефлекторного акта, каким бы локальным он не казался, [5, с.67]. Другое рас­хождение М. Холла и И. Мюллера касалось вопроса о роли ощущений в движениях, М. Холл считал, что рефлекторные и сенсорные акты между собой не связаны. Ощущения, согласно М. Холлу, не могут стать причиной движения. И. Мюллер полагал, в свою очередь, что ощущения явля­ются фактором интеграции отдельных ответных действий организма. Вместе с тем, общим для М. Холла и И. Мюл­лера было следующее: с их точки зрения ощущения лишь внешне сопровождают движения и рефлекторные акты, не входя в их структуру. Рефлекс мыслился как «механи­ческое» и «слепое» движение, предопределенное анатоми­ческим строением организм и независимым от того, что происходит во внешней среде. Это вынуждало физиоло­гов обращаться к бестелесной силе или душе, способной выбирать и синтезировать из существующего набора реф­лексов те из них, которые более всего подходят ей для управления телом. Помимо И. Мюллера свое несогласие с М. Холлом выразил немецкий физиолог Э. Пфлюгер. Проведя много опытов по изучению спинномозговых реф­лексов, Э. Пфлюгер пришел к заключению о том, что од­ного рефлекторного принципа недостаточно для объяс­нения целесообразных приспособительных актов и пове­дения животного. Целесообразный характер движений предполагает включение чувствительных компонентов даже на уровне спинного мозга. Отсюда Ф.Пфлюгер выдвигает теорию «спинномозговой души» как регуля­тора спинальных рефлексов.

В спор с Э. Пфлюгером вступил Г. Лотце, выдвинув­ший идею о том, что целесообразные движения обезглав­ленной лягушки обусловлены прошлым вмешательством души в организацию и оформление рефлекторных актов. По представлению Г. Лотце, при жизни под влиянием бес­телесной души, помещаемой им в головном мозгу, орга­низм научается перестраивать и комбинировать свои реф­лексы в адекватные поведенческие акты. После длитель­ных упражнений эти целесообразные движения становятся настолько привычными, что они могут в том же виде про­являться даже тогда, когда головной мозг, как седалище души, удален. В идеалистических взглядах Г. Лотце дуа­лизм души и рефлекса нашел свое крайнее выражение. Физиологи никак не могли выйти на линию связи психи­ческого и физиологического.

Определяющую роль в переброске моста между пси­хологией и физиологией, на основе рефлекторной кон­цепции, сыграл русский ученый, основатель научной фи­зиологии и психологии в России, И.М. Сеченов. В его ру­ках рефлекторный принцип стал орудием борьбы с идеализмом в физиологии и психологии, основой для пе­ревода психологии на естественнонаучные рельсы, объек­тивные и экспериментальные методы исследования.

Поскольку идеи И.М. Сеченова имели программное значение для естественнонаучной перестройки психоло­гии их целесообразно рассмотреть несколько позднее в связи с анализом

Ψ___§ 4. Успехи физической оптики, акустики и сенсорной физиологии__________________

теоретических программ, на основе ко­торых психология будет оформляться как самостоятель­ная и экспериментальная наука.

 

§ 4. Успехи физической     Наиболее интенсивное развитие сенсорной физиологии началось в оптики, акустики и сен-     первой полови не XIX столетия. Исходную ос­нову для              сорной физиологии                                              физиологии органов чувств составили физичес­кая оптика и акустика.

Первые точные знания о строении и работе орга­нов чувств стали появляться уже в средневековье. Пионе­рами оказались арабские ученые, а именно Альгазен и Авиценна. Так, Альгазен на опытной основе показал, что глаз представляет собой точнейший оптический прибор, и что причиной возникновения чувственных образов яв­ляются не истечения, как предполагали многие древнегре­ческие мыслители, а законы отражения и преломления света. Той же позиции придерживался Авиценна, кото­рым изучались законы смешения цветов с помощью спе­циально изготовленного вращающегося диска. В XIII в. английский схоласт Р. Бэкон также считал, что причины формирования психического изображения лежат в при­родных законах распространения, преломления и отра­жения света.

Последующая разработка проблем зрения была свя­зана с именами крупнейших физиков И. Кеплера, Р. Де­карта, Р. Гука. И. Ньютона, М.В Ломоносова. Физиками был установлен ряд ценнейших положений относитель­но оптических свойств глаза, хрусталика и сетчатки, ме­ханизмов аккомодации и бинокулярного зрения, роли глазных мышц в восприятии предметов, влияния объек­тивных условий восприятия (угла зрения, освещенности и др.) на характер видения внешних объектов, особенно­стей цветового зрения. В XVIII в. в области зрения много опытов проводилось по определению слепого пятна, ост­роты зрения, порогов различения, длительности после­довательного образа и т.д.[95]. Большой интерес в тот период вызывали вопросы цветового зрения. Этот инте­рес в значительной мере был стимулирован появлением первых теорий цветового зрения (Т. Юнг, М.В. Ломоно­сов), выступлением в печати английского химика Даль­тона, описавшего дефекты своего зрения - красно-зеле­ную слепоту. По сравнению со зрением намного меньше было научных сведений о строении и работе слухового аппарата и совсем мало о других органах чувств - осяза­нии, обонянии, вкусовой чувствительности. Краткий и беглый обзор показывает, что к началу XIX в. наиболь­шее количество сведений имелось в основном в области физической оптики. Это было обусловлено, прежде все­го, важностью органа зрения в практической жизни, а также потребностями астрономии, где знания о зритель­ном аппарате были чрезвычайно необходимы.

В первой половине XIX столетия развитие сенсор­ной физиологии характеризовалось двумя основными чер­тами. Во-первых, в данный период происходило обобще­ние опыта работы физиков, химиков, анатомов, врачей и на этой основе шла дальнейшая разработка проблем, выдвинутых и поставленных в предшествующих исследо­ваниях при изучении строения и функций ведущих орга­нов чувств. Во-вторых, сенсорные эффекты начинают соотноситься не столько с физическими свойствами вне­шних предметов и окружения, сколько с анатомо-физиологическими свойствами самих органов чувств, а также нервной системы.

По традиции, идущей от физической оптики и аку­стики, зрение и слух оказались наиболее разработанны­ми разделами сенсорной физиологии. В области физио­логии зрения и слуха большой вклад был сделан И. Мюл­лером. Значительное место в его исследованиях занимали проблемы бинокулярного зрения, световой и цветовой адаптации, смещения цветов, последовательных образов, механизмы конвергенции и аккомодации, явления кон­траста и др. В области слуха И. Мюллер основное внимание сосредоточил на изучении строения и функций внешнего, среднего и внутреннего уха. В частности, им было установлено, что восприятие высоких и низких тонов свя­зано с различным напряжением слуховой мембраны.

Центральное место в сенсорной физиологии И. Мюл­лера занимает его теория о специфической энергии чувств, философскую основу которой составило учение И. Канта об априорных формах сознания. И. Мюллер, изучая процесс возникновения ощущений, заметил, что

Ψ___§ 4. Успехи физической оптики, акустики и сенсорной физиологии__________________

световые эффекты могут вызываться не только в результате свето­вого воздействия, но и при воздействии на глаз раздра­жителей другой физической природы (химических, механических, электрических и т.д.). В других случаях один и тот же раздражитель вызывал различные по модальности ощущения. Обобщив полученные факты, И. Мюллер при­шел к заключению о том, что качество ощущений их мо­дальность определяется не природой внешнего раздражи­теля, а свойствами нервов или самих органов чувств. Он писал: «Мы не можем иметь никаких ощущений, вызван­ных внешними причинами, кроме таких, которые могут вызываться и без этих причин - состоянием наших чув­ствительных нервов» (цит. по [67], с. 152). Связь между учением И. Канта и теорией И. Мюллера очевидна. Вслед за И. Кантом И. Мюллер признавал объективность вне­шних предметов (у Канта - «вещи в себе»), но в то же время считал, что различия в качестве и модальностях ощущений определяются «специфической энергией чув­ств» (у Канта - априорными формами сознания или доопытными формами чувственности).

Физиологический идеализм И. Мюллера был связан с метафизическим взглядом на эволюцию органов чувств. Органы чувств рассматривались им как раз навсегда дан­ные, вне их исторического происхождения и развития, с которым связаны особенности и специфические функции органов чувств. И. Мюллер, умерший за год до появле­ния книги Ч. Дарвина «Происхождение видов», искал ис­точник специфичности органов чувств внутри них, тогда как его надо было искать вовне. С.Л. Рубинштейн по это­му поводу писал: «Специфическая энергия органов чувств или нервов, взятая в генетическом плане, выражает, та­ким образом, пластичность нерва по отношению к спе­цифичности внешнего раздражителя» [100, с. 156]. Учение И. Мюллера с момента своего появления нашло и горя­чих поклонников и суровых противников. Г. Гельмгольц, например, ставил теорию специфической энергии чувств в один ряд с законами И. Ньютона в физике. Из среды физиологов с критикой кантианских идей И. Мюллера выступили И. Штейнбух, Я. Пуркинье, И.М. Сеченов и др. Особенно учение И. Мюллера не выдерживало критики при решении вопроса о восприятии пространства. Здесь даже Г. Гельмгольц был вынужден отойти от нативизма Канта-Мюллера и однозначно заявить, что наши воспри­ятия есть продукт опыта, а не врожденных форм созна­ния или свойств нервной системы и органов чувств.

Намного вперед продвинулись знания в области осязания. Определяющую роль в этом прогрессе сыграли исследования Э. Вебера, которым в 1834 г. была издана известная теперь всему миру книга «Об осязании». Э. Вебером было установлено, что осязание, как правильно догадывался Аристотель, представляет собой синтети­ческий чувствительный орган, включающий в себя тем­пературную, мышечную, болевую чувствительность, а также ощущения касания и давления. Более того, Э. Ве-бером была замечена связь между отдельными видами кожной чувствительности (например, связь ощущения давления с температурной чувствительностью, связь ощущений давления, касания, тепла с болевыми ощуще­ниями и т.п.).

Большое место в исследованиях Э. Вебера занимают измерения порогов различных видов чувствительности. Им были измерены болевые и кожные пространственные по­роги, пороги температурной и мышечной чувствительно­сти, зрительные и слуховые пороги. Общим методом из­мерения порогов был метод минимальных изменений. Он заключался в следующем. Предъявлялись одновременно или последовательно два сходных раздражителя, затем один из них уменьшался или увеличивался по интенсивно­сти до того момента, когда различие между ними станови­лось едва заметным. Приложив разнообразные модифи­кации этого метода к различным видам чувствительнос­ти, Э. Вебер нашел, что способность различения зависит не от абсолютной величины интенсивности раздражите­ля, а от относительного различия сравниваемых величин. Причем для каждого вида чувствительности это соотно­шение между интенсивностями двух стимулов является постоянной. Закон Э. Вебера гласит, что отношение до­бавочного раздражителя к основному есть величина по­стоянная. Для разных видов чувствительности соотноше­ние между интенсивностями двух раздражителей разное. Так, для зрительных ощущений величина добавки, необ­ходимой для осознания разницы равна 1/50, при различе­нии тяжести она составляет 1/30 и т.д.

Центральное место в опытах по измерению поро­гов занимают исследования кожных

Ψ___§ 5.Достижения анатомии и физиологии головного мозга _______________

 

пространственных порогов, о существовании которых уже догадывался Лук­реций. Для определения кожных порогов Э. Вебером был изобретен в 1830 г. эстезиометр, представляющий собой циркуль с раздвижными ножками. Основной метод оста­вался тот же, т.е. метод едва заметных изменений. Изме­рялось минимальное расстояние между ножками цирку­ля, чтобы их прикосновение вызывало

раздельные ощу­щения. В результате многочисленных опытов Э. Вебером было установлено, что величина разностного порога на различных участках кожи не одинакова.

Измерения кожных пространственных порогов по­зволили Э. Веберу выдвинуть так называемую теорию не­рвных кругов. Согласно этой теории, ощущение двух раз­дражителей как одного связано с тем, что они попадают в такой участок кожи или круг, который снабжен только одним нервным окончанием. Поэтому для того, чтобы возникло два раздельных ощущения необходимо, чтобы два данных круга разделялись одним или более промежу­точными кругами. Теория сенсорных кругов была не ли­шена определенного смысла. Она содержала в себе верное предположение о том, что разная величина пространствен­ных порогов на различных участках кожи обусловливает­ся неравномерным распределением кожных рецепторов на ее поверхности, что и было подтверждено в последующих исследованиях осязания.

Значение работ Э. Вебера для оформления психоло­гии как науки огромно. Они знаменовали начало экспери­ментального изучения элементарных психических функ­ций. По существу Э. Вебером был сделан первый шаг на пу­ти к созданию первого экспериментального раздела психо­логии - психофизики, раскрывающей закономерности от­ношений ощущений и внешних физических раздражений. Э. Вебер впервые подверг эксперименту и измерению одну из важнейших характеристик ощущений - интенсивность. С этим связано оформление целого учения о порогах со­знания. Э. Вебером предложен метод и созданы различ­ные технические устройства для измерения порогов чув­ствительности. Все это в совокупности дает основание видеть в Э. Вебере одного из основателей будущей экспе­риментальной психологии.

Общее состояние знаний о нервной системе и об органах чувств в середине XIX столетия свидетельствует о том, что исследования в этих областях вплотную подо­шли к психофизическим и психофизиологическим явле­ниям и, более того, приступили непосредственно к их эк­спериментальной разработке. И. Мюллеру показалось даже, что с развитием физиологии нервной системы и сен­сорной физиологии, психология отомрет и станет част­ным отделом нервной физиологии. Однако его прогнозы не оправдались. Благодаря успехам нервной физиологии психология не только не отмерла, но вышла на самосто­ятельную дорогу [3].

 

§ 5.Достижения анато-          Проблема соотношения сознания и материи, психического и        мии и физиологии го-             физического, души и тела интересовала философов, психологов

ловного мозга                     и естествоиспытателей с древних времен. При решении ее особое значение приобретал вопрос об орга­не души или ее субстрате и носителе, поскольку откры­тие такого субстрата неизбежно должно было вести к признанию зависимости психических явлений от телес­ного основания.

Поиск субстрата психики велся еще в древности. Так, египтяне предполагали, что органом души является сердце. Того же мнения придерживался Аристотель, для которого мозг выступал как охлаждающий резервуар для крови. Пифагорейцы, наоборот, считали, что душа раз­мещается в головном мозгу. Душевные явления связывал с мозгом и древнегреческий врач Алкмеон. Гиппократ и Кротон к сердцу относили только чувственные явления души, а органом разума считали головной мозг. Демок­рит и Платон также относили отдельные способности души к разным частям тела: разумные - к мозгу» аффек­тивные - к сердцу, влечения - к печени. Позднее к этой точке зрения примкнули Гален, а в средние века - Ави­ценна. Александрийские врачи, в свою очередь, подобно Алкмеону все душевные явления связывали исключитель­но с работой головного мозга и нервной системой в це­лом. Более того, они пытались наметить некоторую спе­циализацию мозга в отношении отдельных психических способностей. Например, Эразистрат

Ψ___§ 5.Достижения анатомии и физиологии головного мозга _______________

 

считал, что за ощу­щения отвечают мембраны головного мозга» а за движе­ния - мозговое вещество. Аналогичные попытки соотно­сить отдельные психические способности с определенны­ми участками головного мозга отмечаются и у Немезия, который в переднем желудочке мозга помещал функцию восприятия, в среднем - мышление, в заднем - память. Подобно Немезию, в средние века Магнус также отно­сил умственные способности души к переднему желудоч­ку мозга, а память - к заднему. В Новое время намечает­ся тенденция относить все психические способности не к различным участкам мозга, а к какому-либо одному из них. Известно, что Р. Декарт помещал душу, мыслящую субстанцию в эпифиз или шишковидную железу, другие ученые - в белое вещество головного мозга или в его мо­золистое тел о.

С распространением в философии эмпирического подхода, с которым связано возникновение представления о душе как совокупности психических явлений, среди ана­томов и физиологов вновь возрождаются попытки соот­нести и привязать отдельные психические явления к опре­деленным участкам головного мозга. Т. Виллис, например, память и волю связывал с извилинами головного мозга, ощущения - с полосатым телом, эмоции - с основанием коры. Иная схема локализации психических функций предлагалась И. Майером. Память он относил к коре го­ловного мозга, воображение к белому веществу, волю - к основанию мозга, а интегративиую функцию, по его мнению, выполняют мозолистое тело и мозжечок.

На границе XVIII - XIX вв. особую популярность приобретает френологическая система Ф. Галля, соглас­но которой каждой психологической способности соот­ветствует определенный участок мозга, являющийся са­мостоятельным органом данной способности. Ф. Галль выделял 37 способностей души, для каждой из которых имеется свое место в «мозговой карте». Аффективные спо­собности, а их - 21, помещались в различные участки зад­него мозга, а интеллектуальные способности (их - 16) - в разные области переднего мозга. Ф. Галль предполагал, что уровень развития каждой способности определяется объемом мозгового вещества того участка, который от­вечает за ту ила другую способность. Это находит свое отражение в черепно-мозговой топологии, в соотноше­нии выступов и впадин на черепе головного мозга, по которым и предлагалось определять индивидуальную структуру психических способностей и меру их развития.

Представления Ф. Галля, основанные на клиничес­ких наблюдениях, а в большей степени, просто, на умозри­тельных построениях, казались в тот период как будто бы правдоподобными. Вместе с тем в ряде отношений фре­нология Ф. Галля не выдерживала критики, которая в ис­черпывающем виде и с материалистических позиций бы­ла дана в свое время Н.А. Добролюбовым, Ф. Энгельсом, а также передовыми представителями естествознания. Ошибка Ф. Галля состояла в том, что он пытался механи­чески наложить систему психических способностей на мор­фологическую конструкцию мозга. При всей своей несос­тоятельности френология, как отмечают многие авторы [75, 132 и др.], сыграла и позитивную роль в том отноше­нии, что она устанавливала принадлежность психических функций материальному органу, а именно - головному мозгу, а также формировала и утверждала идею о специ­фической мозговой локализации. Это тем более важно от­метить, что в тот период этой идее противостояла сохра­нившаяся от античного времени точка зрения, согласно которой отдельные психические способности локализу­ются в разных частях тела. Например, М. Биша относил познавательные способности (интеллект, память, воспри­ятие, воображение) к головному мозгу, а эмоции и аф­фекты локализовал во внутренних органах. Итак, вопрос о связи психических способностей с головным мозгам ос­тавался открытым и требовал своего научного, а точнее экспериментального разрешения.

Первый шаг к экспериментальному обоснованию проблемы локализации психических функций был осуще­ствлен французским анатомом и физиологом Ж. Флурансом, известным в истории физиологии как отец метода экстирпации. Проведя многочисленные опыты по удале­нию и нарушению отдельных мозговых участков у птиц и кур, он пришел к выводу о том, что в отношении раз­личных психических способностей головной мозг экви­потенциален, т.е. все его участки одинаково причастны к любой из психических функций. Таким образом, Ж. Флуранс

Ψ___§ 5.Достижения анатомии и физиологии головного мозга _______________

 

экспериментально подтвердил выдвинутое еще во второй половине XVIII в. А. Галлером положение о том, что мозг представляет собой не совокупность автоном­ных органов, отвечающих за какую-либо одну из множе­ства психических способностей, а единое однородное це­лое, не имеющее четко выраженной специализации.

Общие выводы Ж. Флуранса были построены на том основании, что при удалении различных участков мозга любые нарушенные психические функции с течением вре­мени восстанавливались. В то время ученым не было еще известно, что у низших позвоночных, с которыми имел де­ло Ж. Флуранс, кора головного мозга почти не дифферен­цирована, а психические способности не все представлены в коре. Вот почему при разрушении различных участков головного мозга у низших позвоночных происходит при­мерно одинаковое восстановление нарушенных психичес­ких функций.

Экспериментальные работы Ж. Флуранса важны тем, что они заставили посмотреть на мозг как на единую ди­намическую систему, обратили внимание ученых на ком­пенсаторные и викарные функции мозга. Для психологии значение исследований Ж. Флуранса состоит в том, что они впервые 

экспериментально выявили зависимую связь пси­хических явлений с мозгом. Современная нейропсихология должна быть весьма признательна Ж. Флурансу как осно­вателю экспериментального направления в этой области.

Последующие клинические и экспериментальные исследования вновь выдвигают на передний план идею мозговой дифференциации и специализации. Даже еще при жизни Ж. Флуранса его соотечественник Ж. Буйо за­являл в своей работе «Клинический и физиологический трактат о мозге» (1825): «... если бы мозг не состоял из отдельных центров.., было бы невозможно понять, каким образом поражение одной из частей мозга вызывает па­ралич одних мышц тела, не затрагивая других» (цит. по [75], с.12). В 1861 г. П. Брока на основе клинических на­блюдений открыл в головном мозгу центр речи. Он обна­ружил, что поражение задней трети нижней лобной изви­лины мозга сопряжено с нарушением артикулированной речи. Этот факт послужил для П. Брока основанием для обобщающего выводу, смысл которого сводился к тому, что каждая из интеллектуальных функций имеет строго ограниченное место в головном мозгу. В подтверждение этой точки зрения за короткое время после открытия П. Брока были найдены в мозгу «центры зрительной па­мяти» (А. Бастиан, 1869), «центры письма» (З. Экснер, 1861), «центры понятий» (Ж. Шарко 1887) и др.

Открытия различных мозговых центров основывались пока что на клиническом материале и поэтому положение о строгой локализации психических функций продолжа­ло носить гипотетический характер. Но вскоре позиции локализационной теории мозга укрепились благодаря экспериментальным исследованиям Фрича и Гитцига в 1870 г. Методом электрической стимуляции некоторых участков головного мозга у кроликов и собак им удалось установить наличие в коре головного мозга двигательных центров. Их последующие исследования и опыты других физиологов позволили составить целую карту моторных центров.

С изобретением микроскопа широко развернулись гистологические исследования мозговых структур, благо­даря чему стало известно о клеточном строении мозгово­го субстрата. Т. Мейнерт (1867, 1868) показал, что корко­вый слой мозга состоит из огромного множества клеток, каждая из которых, по его мнению несет свою психичес­кую функцию. В тот же период К. Гольджи выдвинул ги­потезу о сетевидном строении нервной системы. Теперь мозг стал представляться как сложный агрегат, состоя­щий из большой массы клеток, соединенных нервными волокнами. Новое представление о строении мозга совпа­дало с традиционной схемой строения и работы созна­ния с точки зрения ассоциативной психологии. Обнару­женное сходство и аналогия в строении мозга и сознания способствовало утверждению мысли о непосредственной отнесенности психических элементов сознания с морфо­логическими структурами головного мозга.

Однако наряду с исследованиями, подтверждающи­ми высокую дифференциацию головного мозга в отно­шении разнообразных психических функций, имели мес­то другие исследования, вытекающие выводы из которых были прямо противоположны и говорили в пользу экви-

Ψ___§ 6. Роль психиатрии в становлении психологии как науки________________________

потенциальности мозга. Речь идет об опытах Ф. Гольца, которые подтверждали первоначально выдвинутые идеи Ж. Флуранса. В начале XX столетия к сходным результа­там и выводам пришел К. Лешли, изучавший особенности изменения навыков у крыс в зависимости от разрушения определенных участков мозга. Эти выводы состояли в том, что степень нарушения навыков зависит, главным обра­зом, от массы удаленного мозга, и что различные его уча­стки имеют равное отношение к образованию и восста­новлению разнообразных навыков, как сложных форм поведения.

Любопытно заметить, что представители целостно­го подхода к мозгу также находили аналогию, но уже в других психологических представлениях о душе как о еди­ной и неразложимой на части сущности. Поэтому вновь появляются попытки прямого соотнесения психологичес­кой и анатомической картины работы сознания, с одной стороны, и мозга, - с другой. «Правда ,- замечает А.Р. Лурия, - на этот раз «целостное поведение» сопоставляется с «целостным мозгом», который начинает пониматься как однородная масса, действующая по целостным законам «поля» [75, с. 17.].

Таким образом, в решении проблемы локализации психических функций выделяется два противоположных направления - аналитическое и синтетическое. Предста­вители первого выступали за отнесение отдельных пси­хических функций к определенным мозговым структурам, сторонники другого, наоборот, рассматривали различные психические явления как функцию всего мозга. Общая ошибка обоих направлений состояла в том, что психи­ческие функции проецировались прямо на мозг, минуя функциональный уровень анализа его работы, в то время как связь психического со структурой мозга всегда опос­редована физиологической деятельностью. Психоморфологизм в решении вопроса о мозговых механизмах психи­ческой деятельности был преодолен только после работ наших русских ученых И.М. Сеченова, В.М. Бехтерева и И.П. Павлова.

После И.М. Сеченова, В.М. Бехтерев настолько впе­ред продвинул знания в области анатомии и физиологии головного мозга, что его современники в России и за ру­бежом отзывались о нем как об ученом, больше и лучше которого никто не знал устройство и функции головного мозга. Подобную оценку можно в равной мере отнести и к И.П. Павлову, учение которого о динамической лока­лизации головного мозга сыграло определяющую роль в понимании анатомо-физиологических механизмов психи­ческих явлений.

Благодаря И.М. Сеченову, В.М. Бехтереву, И.П. Пав­лову и их предшественникам в Европе, было твердо уста­новлено, что мозг есть орган психики и поэтому все рас­суждения о психических явлениях вне связи с мозгом, фун­кцией которого они являются, становились бесплодной мистикой. Анатомо-физиологические исследования го­ловного мозга равно как и опыты в нервно-мышечной и сенсорной физиологии явились важным условием для перевода умозрительной психологии на естественнонауч­ные рельсы, предпосылкой объективного изучения пси­хики животных и человека.

§ 6. Роль психиатрии в    Развитие знаний о душевных болезнях и их причинах сыграло становлении психоло-        также немаловажную роль в оформлении психологии как науки. гии как науки                                      Более того, забегая вперед скажем, что в ряде стран, и прежде всего в России и Франции, психиатры выступят инициаторами преобразования психологии в эк­спериментальную область знаний.

Первые научные попытки объяснить психические заболевания отмечаются в VI в. до новой эры. Наиболее распространенной в этот период была мозговая теория душевных болезней. Пифагор, например, связывал эпи­лепсию с расстройством и заболеванием головного мозга. Эта точка зрения была поддержана Алкмеоном и Гиппо­кратом. Гиппократ видел источник душевных болезней в нарушении мозговой деятельности, вызываемом диспро­порцией основных четырех видов жидкостей, пропиты­вающих мозговое вещество. Александрийские врачи так­же считали, что психические заболевания вызываются нарушениями мозга и нервной системы. Гуморально-мозговую теорию психозов развивал и Гален.

Ψ___§ 6. Роль психиатрии в становлении психологии как науки________________________

 

Однако под влиянием Сократа и Платона, а в пери­од раннего христианства - Плотина и Августина, появ­ляются попытки найти причины психических отклонений внутри самой душевной деятельности. Таким образом, уже в древней психиатрии как в первых представлениях о природе душевных заболеваниях, так и в первых их клас­сификациях, наметилось два противоположных течения -органическое (школа соматиков) и чисто психическое (школа психиков) направления, борьба между которыми не будет затухать на протяжении всех последующих сто­летий. В области практической психиатрии роковую роль сыграли некоторые указания древних врачей из школы психиков, особенно Цельса, по обращению с душевно­больными. В качестве мер излечения ими предлагались такие лечебные показания как голод, избиение, грубое насилие, цепи, наручники и др. Перечисленные формы терапии станут а странах Западной Европы общеприня­тым нормами обращения с душевнобольными вплоть до XIX столетия.

В средневековый период естественнонаучное объяс­нение психических болезной полностью сменяется мис­тическим представлением об их причинах. Душевные за­болевания начинают рассматриваться как результат по­селения в душу дьявола, как следствие злонамеренного колдовства. Для изоляции душевнобольных стали учреж­даться специальные заведения, похожие на тюрьмы, где больных секли розгами, кололи иглами, шпагами с целью изгнания из души поселившегося дьявола и освобождения человека от колдовства. Если до эпохи Возрождения та­кие меры воздействия на больных не находили сочувствия со стороны светских и духовных властей, то с XV -XVI вв. церковь сама становится во главе массовой расправы с теми, кто отдал свою душу дьяволу. Издавались специаль­ные буллы с указанием способов распознавания и истреб­ления одержимых.

Но даже тогда, когда костры инквизиции горели по всей Европе, раздавались здравые голоса протеста. Дос­таточно упомянуть имя немецкого врача XVI столетия И. Вейера, призывавшего заменить трибунал инквизиции лечением больных, твердо веря античным заветам: в здо­ровом теле - здоровый дух, а стало быть, укрепляя тело, можно вылечить и душу. Как правило, для сторонников соматического направления были характерны не только материалистические тенденции в области теории душев­ных болезней, но и стремление к гуманному обращению с душевнобольными в психиатрической практике. Физи­ческие истязания лишь усугубляют и без них болезненное тело и душу человека. Подобные прогрессивные взгляды выражали итальянские врачи XV -XVI вв. Монтанус, Вет-тори, Меркуриали, Платер и др. Уже тогда Ф. Платер ут­верждал, что мозг есть орудие мысли и всякое его повреж­дение ведет к душевным извращениям. Излечивая мозг, можно устранять и психические отклонения.

В XVII в. психиатрия, подобно другим наукам, ис­пытывает сильное влияние материалистических тенден­ций Р. Декарта и Ф. Бэкона. Так, например, Ш. Ляпуа свя­зывал психические заболевания с расстройством нервной системы, полагая, в частности, что в основе истерических припадков лежат процессы механического сжатия и рас­ширения мозговых оболочек.

В XVIII в. центром передовой и научной психиат­рии становится Франция. Реформатором французской психиатрии является Филипп Пинель. Мировоззрение Ф. Пинеля складывалось под непосредственным влияни­ем французских материалистов XVIII в. Ему хорошо были знакомы работы Ж. Ламетри, П. Гольбаха, К. Гельвеция. Он был лично знаком с П. Кабанисом. Прогрессивные взгляды французских материалистов легли в основу всей практической и теоретической деятельности Ф. Пинеля. Выдвинутые им основные принципы клинической психи­атрии сводились к следующему: уничтожение тюремных режимов, гуманизация мер успокоения и усмирения боль­ных, снятие с них железных цепей и наручников, созда­ние благоустроенных больниц, преобразование психиат­рии в опытную науку по образцу других областей есте­ствознания, введение объективных методов изучения причин душевных заболеваний.

Ф. Пинель но только провозгласил новые принци­пы в теории и практике психиатрии, но и сам сделал пер­вые шаги к построению психиатрии как науки, Им было предпринято первое

Ψ___§ 6. Роль психиатрии в становлении психологии как науки________________________

 

массовое обследование 200 больных, давшее ему возможность построить новую классифика­цию психических заболеваний. Эта классификация вклю­чала пять основных видов душевных расстройств: мания, мания без бреда, меланхолия, слабоумие и идиотизм. В основу классификации был положен психологический принцип, т.е. в учет принимались особенности наруше­ния интеллекта, чувств и воли. Среди главных причин, вызывающих психические нарушения, им указывались два их вида - это причины предрасполагающие, к которым Ф. Пинель относил наследственные факторы и индивиду­альные склонности к психозам, и причины производящие, включающие физические травмы и органические наруше­ния мозга, с одной стороны, и моральные потрясения, - с другой.

Дело, начатое Ф. Пинелем, нашло своих продолжа­телей как в самой Франции, так и за ее пределами. В Анг­лии подлинным реформатором психиатрии становится Д. Конолли. В области практической психиатрии он пошел даже дальше Ф. Пинеля. С именем Д. Конолли связано на­чало повсеместного движения против всякого стеснения душевнобольных. Если Ф. Пинель, сняв цепи и наручники с душевнобольных, оставил на них смирительные рубаш­ки, то Конолли уничтожил и их. В Бельгии в этот же пери­од передовые позиции в организации психиатрического дела занимал Ж. Гислен. Своей прогрессивной деятельнос­тью он завоевал право называться бельгийским Пинелем.

В отличие от Франции, Англии и Бельгии развитие психиатрии в Германии в конце XVIII и первой полови­не XIX в. характеризуется противоположными тенденци­ями. Начиная с И. Канта, психиатрия в этой стране выс­тупала как придаток философии. Теоретическую пси­хиатрию развивали философы далекие от практической психиатрии, и поэтому она носила умозрительный харак­тер. Господствующее положение занимали взгляды, со­гласно которым душевные болезни понимались как соб­ственные порождения духа, как результат злого начала в душе. Такая точка зрения по существу возрождала идеи средневековой психиатрии, распространению которой в значительной мере способствовала укоренившаяся в Гер­мании философская традиция рассматривать материаль­ный мир продуктом духовного. Вое телесные болезни от­носились на счет извращенного духа и злой воли.

Для укрощения злой воли или ее исправления сто­ронниками идеалистического крыла в науке о душевных болезнях (Гейнрот, Ид ел ер, Бенеке и др.) предлагали при­менять механическую, болевую, тошнотворную и водную терапию, представлявшую собой самые изощренные при­емы истязания душевнобольных людей. Так, в технику механотерапии входили специальные смирительные меш­ки, рубашки, стулья, кровати, кожаные маски и деревян­ные груши против стона и криков больных. Особую по­пулярность приобрели вращательные машины, кровати, колеса, на которых больных вращали до наступления тош­ноты, рвоты, удушья, непроизвольного мочеиспускания и дефекации. Кроме этих средств применялись также при­нудительное стояние, напоминающее распятие на кресте, прижигание каленым железом, плетки и др. Значительное место в терапевтической практике занимала гидротера­пия в ее самых различных формах. Больного о помощью особых устройств и приспособлений внезапно погружа­ли или сбрасывали с большой высоты в студеную воду, ставили под ледяной душ или водяную струю, падающую на голову больного с большой высоты в течение длитель­ного времени. Считалось, что все эти меры призваны из­гнать у душевнобольного дурные идеи, перегруппировать в нужном направлении представления и чувства, заменить безумные акты на разумные.

Против такой потрясающей терапии выступили в Германии представители соматического направления в немецкой психиатрии. Среди них особенно выделяется известный немецкий врач Г. Гризингер. Ему принадлежит заслуга в переводе национальной психиатрии из области умозрительных схем в естественнонаучное русло. Он счи­тал, что в основе всякого психического заболевания лежат патологические процессы в головном мозгу. Его работа «О психических рефлекторных актах» (1843) предвосхити­ла рефлекторное учение И. М. Сеченова и положила пер­вые основы рефлекторного направления в психиатрии.

Во второй половине XIX столетия под влиянием эволюционных идей Ч. Дарвина внутри

Ψ___§ 6. Роль психиатрии в становлении психологии как науки________________________

 

соматического направления в европейской психиатрии начинает неоправ­данно переоцениваться роль наследственного фактора в психопатогенезе. Появляются учения весьма реакционные по своему содержанию. Наиболее сильное влияние на ев­ропейскую психиатрию оказала теория дегенерации фран­цузского психиатра Б. Мореля. В своем «Трактате о вы­рождениях» (1857) он развивал положение о постоянном усилении болезненных свойств при передаче их от одно­го поколения к другому. Концепция вырождения получи­ла поддержку и в других странах, особенно в Германии (Г. Шюле, К. Эбинг и др.).

Во французской же психиатрии второй половины XIX в. более передовые позиции занимали Нансийская школа и школа Ж. Шарко, известная под названием «Шко­ла Сальпетриер». В них обеих развивался соматический подход к душевным заболеваниям, активно внедрялась практика гуманного обращения с больными, интенсивно разрабатывались проблемы гипноза и внушения. Имен­но с этими двумя научными школами и прежде всего со школой Ж. Шарко связано возникновение во Франции экспериментальной психологии.

Первые опыты по внушению были проведены еще в конце XVIII в. Месмером, выступившим впоследствии с теорией животного магнетизма. Согласно этой теории предполагалось, что от магнетизера исходят невидимые флюиды, которые проникают в организм больного и не­сут с собой целительное действие. Несколько позднее было открыто, что магнетическими пассами можно вызвать искусственный сон. Английский врач Д.Бред на основа­нии многочисленных опытов пришел к выводу о том, что ведущую роль в возникновении искусственного или гип­нотического сна играют не магнетические пассы сами по себе, а утомление органов чувств при длительном на них воздействии.

Иного понимания гипноза придерживались фран­цузские психиатры. Представитель Нансийской школы П. Льебо, написавший книгу «Лечение внушением и его механизм» (1891), связывал явление гипноза со свойством внушаемости, которым характеризуются все люди без исключения только в разной степени. Ж. Шарко, в свою очередь, также опираясь на большое количество опыт­ных данных, полученных им совместно со своими сотруд­никами, придерживался иной точки зрения. Ж. Шарко за­метил сходство в картинах развития гипнотических со­стояний, с одной стороны, и истерии, - с другой. Отсюда восприимчивость к гипнозу стала рассматриваться в шко­ле Ж. Шарко как признак предрасположения к истеричес­ким заболеваниям. Занимаясь практикой гипноза, Ж. Шар­ко вводит два ведущих принципа гипнотической техники. По мнению Ж. Шарко, гипнотическое состояние наибо­лее эффективно вызывается либо сильным внезапным раз­дражителем, либо слабым по интенсивности, но монотон­ным и длительным по времени. Широкую известность приобрели исследования у больных памяти и подразде­ление ее на три основных разновидности - моторную, зрительную и слуховую. Ж. Шарко принадлежит приори­тет в выделении основных форм неврозов - истерии, нев­растении и психастении, возникновение которых, как впро­чем и всех других психических заболеваний, связывалось с органическими и функциональными расстройствами не­рвной системы и головного мозга. В целом научное лицо психиатрической школы Ж. Шарко определяли сравнитель­ные исследования психической нормы и патологии, есте­ственнонаучная ориентация в теории и методах исследо­вания и лечения больных, систематическая разработка проблем гипноза и внушения, выступавших и как метод лечения, и как предмет научного анализа. Традиции шко­лы «Сальпетриер» во многих отношениях определили ха­рактер и направление первых экспериментальных ис­следований в психологии. Более того, ближайшие учени­ки и последователи Ж. Шарко Т. Рибо, Ж. Дюма, Л. Бине, П. Жане и др. выступили инициаторами и организатора­ми экспериментальной психологии во Франции.

В определенном отношении судьбы эксперименталь­ной психологии во Франции оказались сходными с исто­рией возникновения экспериментальной психологии в России. Как и во Франции, пионерами русской экспери­ментальной психологии явились в основном невропато­логи и психиатры.

Начало формирования научной психиатрии в Рос­сии относится ко второй половине XIX столетия. Осно­вателем отечественной психиатрии явился И.М. Балинский (1827- 1902). Его заслуга состоит прежде всего в том, что он своей неутомимой деятельностью создал органи­

Ψ___§ 6. Роль психиатрии в становлении психологии как науки________________________

 

зационные предпосылки построения в России научной психиатрии. И.М. Балинским были открыты первые в Рос­сии кафедра (1857) и психиатрическая клиника (1867) в Петербурге. В основании кафедры и клиники И.М. Балинский видел реальный фундамент для развития новой на­уки. И.М. Балинский рано ушел в отставку, оставив ши­рокое поле деятельности молодым ученым. Поэтому на­учная работа в созданных им психиатрических центрах развертывается во всей полноте его учениками во главе с И.П. Мержеевским.

Основной цикл исследований, проведенных как са­мим И.П. Мержеевским, так и его сотрудниками, был по­священ изучению душевных болезней в связи с патологи­ческими изменениями в мозгу и в организме в целом. В диссертационном исследовании «Клиническое исследо­вание неистовых» И.П. Мержеевским было показано, что в возбужденном состоянии у больного происходят рез­кие сдвиги во всех показателях обмена. Отсюда был сде­лан практический вывод о нецелесообразности помеще­ния больных в тесные и душные изоляторы. Этот вывод имел огромное значение для того времени, поскольку он требовал кардинального пересмотра принципов и прак­тики содержания душевнобольных и ухода за ними. Под руководством И.П. Мержеевского в психиатрической кли­нике выполнялись исследования по изучению влияния различных вредных воздействий на нервную систему. В конкретную проблематику исследований входило изуче­ние влияния голода, отравлений фосфором, удаления щи­товидной железы и других факторов, вызывающих нару­шение в деятельности нервной системы. Одновременно проводились исследования экспериментальные анатомо-физиологические исследования мозга. В результате пло­дотворной научно-исследовательской работы в клинике И.П. Мержеевского было подготовлено около 30 диссер­таций, опубликовано свыше 150 научных работ. Из стен первого в России психиатрического центра вышло более 50 квалифицированных специалистов-психиатров. Все это несомненно было большим первоначальным вкладом в развитие отечественной психиатрии.

Опыт работы И.М. Балинского и И.П. Мержеевс-кого служил образцом и примером для развития психи­атрической науки в других городах России. Новые пси­хиатрические центры открываются в Казани, Москве, Харькове, Киеве. При этих центрах организуются и пер­вые психологические лаборатории. Как известно, кафед­ра психиатрии была открыта при Казанском универси­тете, которую с конца 1885 г. возглавил В.М. Бехтерев. В 1886 г. им организуется здесь и первая психофизиоло­гическая лаборатория. Переехав в Петербург и сменив там ушедшего в отставку И.П. Мержеевского, В.М. Бех­терев открывает при кафедре психиатрии Военно-меди­цинской академии вторую психологическую лаборато­рию (1894). Как в казанский, так и в петербургский пе­риод, научная деятельность В.М.Бехтерева отличалась многогранностью. Его научный вклад в различные облас­ти - анатомию и физиологию головного мозга, невропа­тологию, психиатрию, психологию трудно переоценить. Во всех этих областях В.М. Бехтерев был выразителем передовых идей, последователем учения И.М. Сеченова, сторонником объективного подхода к изучению нервно-психической деятельности. Становление В.М. Бехтерева как ученого с мировым именем проходило после откры­тия им собственной лаборатории и тем более вундтовской лаборатории в Лейпциге (1879), поэтому более пол­ная характеристика его научных взглядов и их оценка должны бить отнесены хронологически к периоду, свя­занному с развитием психологии уже как самостоятель­ной науки. Сейчас же важно подчеркнуть, что В.М. Бех­терев, как представитель медицины и естествознания, выступил после И.М. Сеченова не только идейным вдох­новителем естественнонаучной и экспериментальной психологии, но и ее непосредственным организатором в нашей стране.

Начало Московской психиатрической школы было положено А. Кожевниковым, организовавшим в 1837 г, на частные пожертвования психиатрическую клинику. Руководителем ее стал С.С. Корсаков, с именем которого связаны многие важные вехи как в психиатрии, так и в психологии. Прежде всего С.С. Корсаков является вождем отечественного движения против всякого стеснения ду­шевнобольных. Его научная работа о полиневротическом психозе, о которой он доложил в 1889 г. на международ­ном медицинском конгрессе, принесла С.С. Корсакову ми­ровое признание. Значение этой работы состояло, главным образом, в обосновании зависимости

Ψ___§ 1. Основание психофизики_____________________________________________________

патопсихологичес­ких явлений от повреждения мозга и нервной системы вообще. Кроме того, С.С. Корсакову, как и В.М. Бехтере­ву, принадлежит заслуга в утверждении материалистичес­ких позиций в психиатрии и психологии, объективного подхода к изучению психики и отклонений в ней, нако­нец, в практическом осуществлении мероприятий по пре­образованию психологии в экспериментальную науку. Как известно, по его инициативе в 1895 г. в Москве со­здается еще одна психологическая лаборатория в России.

Значительный вклад в развитие русской психиатрии, а также в подготовке и основании русской эксперимен­тальной психологии внесли образовавшиеся психиатри­ческие центры в Киеве, Харькове, Юрьеве во главе с П.И.­Ковалевским, И.А. Сикорским, В.Ф. Чижом - видными русскими учеными, врачами-невропатологами и психи­атрами.

Из краткого обзора истории психиатрии видно, что ее развитие проходило в длительном противоборстве со­матического и спиритуалистического направлений, раз­витие, которое, по верному замечанию Ю.В. Каннабиха, представляло собой форму борьбы двух мировоззрений - материализма и идеализма, борьбу двух подходов к пони­манию причин душевных болезней, двух ориентации в ме­тодах их изучения и лечения. Не будет преувеличением, если скажем, что все лучшие достижения в области пси­хиатрии были связаны в основном с естественнонаучным направлением, утверждавшим детерминистическое знание о природе психических расстройств, именно психосомати­ческая, психоневрологическая линия в психиатрии спо­собствовала переносу идеи природного детерминизма и в область психологии, утверждению в ней объективного подхода к изучению психики в ее нормальном и болезнен­ном состоянии. Но заслуга передовых естествоиспытате­лей, врачей-невропатологов и психиатров определяется не только формированием ими теоретических предпосылок естественнонаучного преобразования психологии, но и непосредственным участием в ее обновлении, особенно в России и Франции.

Глава 8    ОФОРМЛЕНИЕ ВНУТРИ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ ПЕРВЫХ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫХ РАЗДЕЛОВ ПСИХОЛОГИИ

§ 1. Основание психо-     Во второй половине XIX в. отдельные вопросы и проблемы, физики      лежащие на границе физи­ологии и психологии, становятся предметом специальных и систематических исследований, которые затем обособ­ляются и оформляются в относительно самостоятельные научные направления. Одной из первых таких областей и явилась психофизика, созданная немецким физиком, фи­зиологом и философом Г. Фехнером (1801-1887).

Психофизика была задумана Г. Фехнером как наука о всеобщей связи физического и духовного мира. Опира­ясь на философию Шиллинга, Г. Фехнер выступил с учени­ем о тождестве психического и физического, выдвинул принцип всеобщей одушевленности природы. Он полагал, что психическое разлито по всей вселенной, а все косми­ческие объекты в ней являются обратной стороной духа. Связь духовного и материального, психического и физи­ческого рассматривалась Г. Фехнером в духе параллелиз­ма, как два ряда явлений, имевших между собой лишь функциональное соответствие. По мнению Г. Фехнера, должна быть создана специальная наука, которая с по­мощью эксперимента и математики могла бы доказать выдвинутую им философскую концепцию. Такой наукой и является психофизика, которая определялась им как точное учение о функциональных отношениях между те­лом и душою,

Согласно Г. Фехнеру, психофизика должна зани­маться экспериментально-математическим изучением раз­личных психических процессов (ощущений, восприятий, чувств, внимания и т.п.) в их отношении, с одной сторо­ны, к физическим факторам, что должно составить пред­мет внешней психофизики, с другой ,-в отношении к анатомо-физиологическим основаниям, что должно было представить предмет внутренней психофизики.

Однако Г. Фехнеру пришлось ограничить собствен­ные исследования лишь областью внешней психофизи­ки, поскольку в тот период наиболее доступными для экспериментально-

Ψ___§ 1. Основание психофизики_____________________________________________________

 

математического обоснования оказа­лись вопросы, связанные с отношением психических яв­лений с внешними физическими условиями. Особую роль здесь сыграли исследования Э. Вебера по изучению ося­зания и порогов чувствительности. Именно опыты Э. Ве­бера показали, что существует определенная зависимость между физическим и психическим, в частности, между раздражением и ощущением, и что обнаруженные отно­шения между ними поддаются экспериментальному из­мерению. Интерес к исследованиям Э. Вебера возрос у Г. Фехнера еще и потому, что итоговые результаты его опы­тов как будто бы соответствовали закону логарифмической функции, который был выдвинут Г. Фехнером в качестве предварительной гипотезы о характере возможной связи между психическим и физическим. По словам В. Вундта, Г. Фехнер «давно искал принципа, который определял бы отношение между телесным и духовным миром и мог бы, быть может, служить свидетельством в пользу всеобщего одушевления вещей и будущих судеб души. Такой прин­цип он думал найти в законе Вебера, а доказательство для своего метафизического мировоззрения прежде всего в явлении порога, тесно связанном, по его мнению с этим законом» [28, с.280].

Немалое значение для определения специфики но­вой науки сыграли идеи И. Гербарта, в частности, его уче­ние о порогах сознания и обоснование возможности при­менения математики в психологии. До И. Гербарта было принято считать, что психическое имеет лишь одно изме­рение-временную длительность или последовательность. Для применения же математических процедур необходи­мо, по крайней мере, соотношение двух рядов перемен­ных. В качестве такой второй переменной, т.е. другой из­меряемой характеристики представлений, выступает в психологии И.Гербарта интенсивность. Различия пред­ставлений по интенсивности ведут к тому, что часть из них подавляется и переходит в зону, стоящую ниже поро­га сознания. Сумма задержанных, заторможенных и по­давленных представлений и была у И. Гербарта предме­том тщательных математических вычислений.

В отличие от И. Гербарта, у которого понятие ин­тенсивности было приписано оторванной от внешнего мира духовной сущности, Г. Фехнер приложил это поня­тие к ощущениям, поставив последние в связь с внешни­ми раздражениями. Г. Фехнер полагал, что посредством измерения силы раздражения можно измерять и интен­сивность ощущений подобно тому, как измеряем арши­ном кусок полотна несмотря на то, что и аршин и полот­но являются вещами разной физической природы. Итак, путь к измерению ощущений был, по существу, открыт, поскольку они становились функцией раздражений, ко­торые можно легко подвергнуть физическому измерению. Так как ощущения оказались наиболее доступны­ми для измерения, Г. Фехнер сосредотачивает все свое вни­мание именно на установлении функциональной зависи­мости между раздражением и ощущением, рассматривая отношения между ними как частные случал «вселенской психофизической корреляции». Психофизика, следова­тельно, становилась наукой о связи раздражений и ощу­щений, т.е. общая проблема связи духовного и физичес­кого мира стала выступать в форме связи интенсивности ощущений и раздражений. Установленные Г. Фехнером положения об измеримости психофизических отношений и о возможности применения математического закона к ним, ставило на передний план проблему разработки спе­циальных методов психофизического измерения и спосо­бов математического анализа и описания психофизичес­ких отношений. В целом, общая программа построения психофизики включила, таким образом, три главных за­дачи:

а) установить, какому закону подчиняются отноше­ния психического и физического мира на приме­
ре связи раздражении и ощущений;

б) дать математическую формулировку этому зако­ну; и

в) разработать психофизические методы измерения.

 

Впервые с идеей создания новой экспериментально-математической науки - психофизики - Г. Фехнер высту­пил в 1851 г. Последующие годы он был занят практичес­ким осуществлением своей психофизической программы. И вот в 1860 г. в свет выходит основная работа Г. Фехнера «Элементы психофизики». Несмотря на то, что труд Г. Фех­нера целиком был основан на

Ψ___§ 1. Основание психофизики_____________________________________________________

 

эксперименте и математике, ученый мир первоначально не принял этой работы, обой­дя ее вниманием. Лишь спустя некоторое время книга Г. Фехнера становится предметом повышенного интере­са. Сам же Г. Фехнер от проблем психофизики устраняет­ся и приступает к занятиям по эстетике, внося и в эту об­ласть дух точной науки. Результаты проведенных мно­гочисленных экспериментов и измерений, связанных с изучением элементарных эстетических чувств были све­дены и обобщены им в книге «Введение в эстетику» (1876). Появление этой работы Г. Фехнера знаменовало откры­тие другой точной области знаний - экспериментальной эстетики. Как и в психофизике, Г. Фехнер и здесь показал себя большим новатором. Разработанные им методы изу­чения эстетических чувств оказались пригодными для пси­хологии и в скором времен были использованы В. Вундтом для исследования элементарных эмоций. Предложен­ные Г. Фехнером методы изучения эстетических чувств и эмоций вошли в историю психологии под названием «ме­тоды впечатления».

В результате возникших острых споров и многосто­ронней критики, развернувшихся вокруг «Элементов пси­хофизики» в тот период, когда Г. Фехнер занимался экс­периментальной эстетикой, он вновь вынужден был вер­нуться к своему прежнему предмету и написать ряд статей по психофизике, наиболее значительной из которых яв­ляется «Ревизия основ психофизики» (1882).

Переходя к рассмотрению главных достижений Г. Фехнера, следует указать, что одной из существенных его заслуг является установление им основного психофи­зического закона. Исходным материалом для его выве­дения, как ужо упоминалось, явились опыты Э. Вебера по определению порогов. Напомним, что Э. Вебером наряде анализаторов было обнаружено правило, согласно кото­рому минимальная величина прироста, необходимая для того, чтобы одно ощущение воспринималось как отлич­ное от другого, представляет величину постоянную. Други­ми словами, правило Э. Вебера можно выразить таким об­разом: равным относительным различиям в раздражениях соответствуют равные различия в ощущениях. Этому установленному правилу недоставало математического описания. Математическое оформление открытого Э. Вебером закона и составило для Г .Фехнера первостепен­ную задачу, на решение которой он приложил все свои усилия, выполнив огромное число (25000) разнообраз­ных психофизических опытов. Общие результаты, по­лученные Г. Фехнером с помощью разработанных им трех основных психофизических методов, подтвердили открытую Э. Вебером зависимость между ощущением и раздражением, которая и была названа Г. Фехнером как «закон Вебера». Теперь этому закону нужно было дать математическое выражение. Для этого Г. Фехнер обра­тился к принципам интегрального и дифференциально­го исчисления и с их помощью вывел уравнение, назван­ное им «психофизической измерительной формулой», из­вестной в современной психологии, под названием ос­новного психофизического закона Вебера-Фехнера. Согласно этому закону интенсивность ощущений воз­растает пропорционально логарифму внешнего раздра­жения.

Г. Фехнер был убежден в том, что он нашел незыб­лемый закон, выражающий отношение между телесным и духовных миром. Однако впоследствии другие ученые, занявшиеся психофизическими исследованиями, вынуж­дены были поставить под сомнение закон Вебера-Фех­нера, причем по самым разным основаниям. Так, ряд фи­зиологов стал склоняться к тому, что этот закон являет­ся вовсе не психофизическим, а чисто физиологическим, полагая, что он выражает не отношение между ощуще­нием и раздражением, а связь между раздражением и нервным возбуждением. В свою очередь, психологи и, в частности В. Вундт, наоборот, считали что закон Вебе­ра-Фехнера есть чисто психологический закон, выража­ющий взаимные отношения внутренних состояний со­знания.

Другое направление критики было связано с вопро­сом о границах и пределах действия закона Вебера-Фехнера. Г Луберт (1865) и Г. Гельмгольц (1867) нашли, что в области зрения происходят уклонения от основного пси­хофизического закона, причем отношение разности сохра­няется только при средних степенях интенсивности света, тогда как при слабых и сильных: яркостях это отношение увеличивается. Аналогичные отклонения от основного психофизического закона были обнаружены и на других видах чувствительности, и, таким

Ψ___§ 1. Основание психофизики_____________________________________________________

 

образом, еще при жизни Г. Фехнера был поставлен вопрос о непригодности мате­матической формулировки закона Вебера. Стали предпри­ниматься попытки внести определенные поправки в психофизическую формулу Г. Фехнера. Более всего против формулы Г. Фехнера выступал Дельбеф, написавший в 1873 г. книгу «Этюды психофизики», где он предлагал либо полную замену формулы, либо ее иного истолкования.

Особые недоумения вызывал логарифмический за­кон Фехнера в связи с наличием подпороговых, «отрица­тельных ощущений», которые обнаруживаются при гра­фическом изображении логарифмической функции. Пред­лагались самые различные способы и приемы избавления от «немыслимых» ощущений. Наконец, большое число возражений касалось математического аппарата к вво­димым Г. Фехнером новым психофизическим методам из­мерения.

Столь многоплановая критика, направленная с раз­ных сторон в адрес Г. Фехнера, ставила на карту судьбы психофизики. Но как показали дальнейшие события эта критика не столько подорвала психофизику, сколько сти­мулировала ее последующее развитие. Г. Фехнер и сам вполне отдавал себе отчет в том, что начатое им дело до конца еще не доведено. Вместе с тем он и не сомневался в прочности фундамента, который был им заложен для но­вой экспериментальной науки. По этому поводу он пи­сал: «Вавилонская башня не была закончена, потому что строители не могли сговориться как вести дело: психо­физика остается, потому что критики не могут согласиться как подорвать ее» (цит. по [28], с. 487). Г. Фехнер оказался прав. Его пророческие слова и ныне остаются в силе. Не­смотря на самые различные подходы, которые имеют ме­сто в современной психофизике, она остается одной из наиболее фундаментальных и разработанных областей в общей и экспериментальной психологии.

В тесной связи с основным психофизическим зако­ном находится учение Г. Фехнера о порогах. Понятие по­рога было заимствовано Г. Фехнером у И. Гербарта, ко­торый понимал его как границу перехода слабых и смут­ных представлений в ясные и осознанные. В отличие от И. Гербарта Г. Фехнер применил понятие порога не к соз­нанию в целом, а только к ощущениям и в связи с этим понятие «порога сознания» было заменено па понятие «порога ощущений».

Наряду с порогами ощущений по их интенсивнос­ти, Г. Фехнер вводит понятие экстенсивных порогов, к которым он относил пороги временные и пространствен­ные. Кроме того, пороги различались им на абсолютные и разностные. Определение абсолютных и разностных порогов для интенсивных и экстенсивных характеристик ощущений и составляют, по Г. Фехнеру, основную задачу психофизики. Проведенные самим Г. Фехнером основные психофизические измерения касались, главным образом, определения тяжестей, различий по светлоте, зрительной и осязательной оценки расстояний.

В своих опытах Г. Фехнер пользовался тремя основ­ными методами, которые занимают в его психофизике видное место. Этими методами были - метод минималь­ных изменений, метод средних ошибок и метод верных и ложных случаев.

Исторически и генетически первым из них является метод минимальных изменений. Им пользовались еще за­долго до Э. Вебера астрономы для определения остроты зрения. Он заключался в том, что испытуемый должен был отходить, удаляться от двух протянутых параллельно нитей на такое расстояние, при котором эти нити на­чинают восприниматься как одна. Используя этот прин­цип, Э. Вебер сконструировал свой знаменитый циркуль (1830), с помощью которого производились опыты по из­мерению кожных пространственных порогов. Апробиро­ванный Э. Вебером метод астрономов был доведен до большего совершенства в процедурном и математичес­ком отношении Г. Фехнером. Он же дал ему и имя, назвав его «методом минимальных изменений».

Метод минимальных изменений наиболее прост и достаточно точен при определении абсолютных и разно­стных порогов. Его иногда называют прямым, посколь­ку при его использовании непосредственно переходят от одной интенсивности к другой и определяют величину, при которой наступает едва заметное ощущение или едва заметное различие между двумя из них. Метод минималь­ных изменений удобен и в том смысле, что не требует слишком большого числа опытов, чтобы с известной точ­ностью определить величину порога. Наряду с

Ψ____§ 2. Создание экспери ментальной психофизиологии__________________________

достоин­ствами, методу минимальных изменений присущи и оп­ределенные недостатки, которые обнаружились при пер­вых же измерениях. Эти первоначальные опыты показали, что пороговые величины, получаемые с помощью назван­ного метода, подвержены большим колебаниям как у раз­ных испытуемых, так и у одного и того же субъекта в зави­симости от различных неконтролируемых внешних и внутренних факторов. Величина порога имеет как бы из­вестную «растяжимость» или определенный диапазон, в пределах которого происходит колебание порога. Г. Фехнер полагал, что пороги сами по себе являются величина­ми постоянными и все отклонения от их абсолютного зна­чения оценивались как ошибки наблюдения. Чтобы уст­ранить эти ошибки и снять влияние различных факторов на величину порога, Г. Фехнер разрабатывает два других метода - метод средних ошибок, а также метод верных и ложных случаев.

Предлагая эта методы, Г. Фехнер исходил из того, что переменные ошибки (единичные колебания порого­вых величин) подчиняются кривой нормального распре­деления К. Гаусса. Впоследствии Г. Фехнер стал исполь­зовать двусторонний закон Гаусса или ассиметричную кривую частоты. Отсюда смысл всех многократных из­мерений должен был сводиться к определению средней ошибки или средней величины, вокруг которой колеблют­ся единичные пороговые значения. С вычислением ука­занных средних уклонений и связаны были вновь предла­гаемые психофизические методы.

Применение статистического подхода требовало специфических изменений в процедуре проведения пси­хофизического эксперимента. Так, при методе средних ошибок дается одновременно два раздражителя, один из которых изменяют по интенсивности до тех пор, пока он не вызовет ощущение сходное с первым. Когда к данно­му раздражению находят равное ему, то здесь обычно до­пускаются ошибки или отклонения в ту или в другую сто­рону. После многократных замеров вычисляют общую среднюю ошибку. Мерой разностной чувствительности служит переменная ошибка, определяемая удалением по­стоянной ошибки из общей средней. Подобно методу минимальных изменений, метод средних ошибок был перенесен в психофизику из астрономии и физики для изу­чения глазомера и кожных порогов. Г. Фехнер придал это­му методу завершенный в математическом и методичес­ком отношении вид. То же самое было сделано Г. Фехнером и в отношении метода верных и ложных случаев.

Для метода верных и ложных случаев характерно предъявление двух раздражителей, разница по интенсив­ности между которыми малозаметна. От испытуемого требуется установить их различие. Субъекту может пока­заться в одном случае, что первое раздражение больше второго, в другом случае, - наоборот, второе - больше первого, в третьем случае они могут быть субъективно оценены как равные. В конечном итоге, после большой серии опытов определяют число верных и ложных случа­ев. Мерой разностной чувствительности является отно­шение числа верных и ложных случаев к общему числу измерений.

Выдвинутые Г. Фехнером психофизические методы также не были обойдены критикой. Впоследствии они под­вергались некоторым усовершенствованиям и видоизме­нениям и, главным образом, в области их математического аппарата. Однако при всех модификациях основная про­цедурная схема методов с их математическим приложени­ем дошла до наших дней. Разработкой психофизических методов Г. Фехнер внес огромный вклад в историю психо­логии, который состоит в том, что он положил начало математической и экспериментальной психологии. В. Вундт писал об этом: «Фехнеру принадлежит та заслуга, что он первым указал путь, на котором до известной степени воз­можно осуществление "математической психологии". Этот путь состоит именно в экспериментальном воздействии на сознание путем чувственных раздражений...» [28, с.47].

 

§ 2. Создание экспери-    В то время, когда Г. Фехнер был всецело поглощен

ментальной психофи- психофизическими измерениям, большая группа физиологов вплотную зиологии                                            подошла к экспериментальной разработке про­блем психофизиологии органов чувств. Самым крупней­шим авторитетом в области экспериментальной психофи­зиологии был Г. Гельмгольц (1821-1894). Его влияние в раз­витии психофизиологии было решающим. И.М. Сеченов писал: «Слава Гельмгольцу за его шаг в

Ψ____§ 2. Создание экспери ментальной психофизиологии__________________________

 

психологическую область, - из него выросла наиболее разработанная часть современной физиологической психологии» [104,, с.374].

Если Г. Фехнер сосредоточия главное внимание на вопросах внешней психофизики, не дойдя до психофизи­ки внутренней, то Г. Гельмгольц восполняя этот пробел, основное усилие направляет на экспериментальное изу­чение психических явлений в их связи с анатомией и фи­зиологией органов чувств.

Центральное место в экспериментальных исследо­ваниях Г. Гельмгольца занимали вопросы психофизиоло­гии зрения и слуха. К изучению физиологии зрения Г. Гель­мгольц приступает почти сразу же после известных его опытов по измерению скорости проведения нервного воз­буждения (1851). Уже в 1856г. в свет выходит первый том его «Физиологической оптики». Последующие второй и третий тома выходят соответственно в 1860 и 1866гг. С точки зрения психологии наибольший интерес представ­ляют последние два тома, поскольку во втором томе под­робнейшим образом излагается его трехкомпонентная теория цветового зрения, а третий том содержит широко известные общую эмпирическую теорию зрения, учение о «бессознательном выводе» и теорию об «ощущениях ин­нервации». С 1856 г. Г. Гельмгольц начинает заниматься и физиологической акустикой. В 1863 г. он публикует обобщающий труд, в котором приводит обширный ма­териал по экспериментальному изучению тонального со­става гласных звуков, тембра, комбинационных тонов, выдвигает учение о диссонансе и консонансе, излагает свою резонантную теорию слуха.

В области психофизиологии слуха опыты Г. Гельм­гольца были начаты в связи с изучением тонального со­става гласных звуков. У многих физиологов того време­ни эти опыты вызывали изумление, поскольку они про­изводили впечатление говорящей машины. И.М. Сеченов называл их «чудом экспериментального искусства» [104, с.366]. «Чудо» состояло в том, что при одновременном дей­ствии множества отдельных резонаторных трубок, изго­товленных самим Г. Гельмгольцем, достигалось звучание определенного гласного звука. Подобные эксперименты позволили Г. Гельмгольцу установить, что гласные звуки представляют собой сочетание многочисленных тонов. С помощью тех же настроенных резонаторных трубок Г. Гельмгольц открыл существование комбинационных тонов (суммарного и разностного). В других опытах с применением органных трубок Г. Гельмголъцу удалось обнаружить эффекты слияния (консонанса) и биения (диссонанса) тонов. Суть консонанса заключается в том, что два звучащих тона одинаковой высоты и силы дают ощущение непрерывного тона удвоенной интенсивнос­ти в том случае, если их полуволны понижения и повы­шения совпадают. Несовпадение полуволн повышения и понижения первичных тонов ведет из-за явлений ин­терференции к нарушению тонального движения, пери­одически его то усиливая, то ослабляя. В результате этого ощущение непрерывности звучания тона пропадает. Яв­ление, связанное с взаимным нарушением двух волн было названо в отличие от консонанса биением или дрожани­ем тонов.

На основе многочисленных опытов по изучению простых и сложных тонов, Г. Гельмгольц приходит к вы­воду о резонансной природе звукового и слухового аппа­рата у человека. Согласно Г. Гельмгольцу ротовая полость выполняет функцию резонатора, придающего гласным звукам характерные им различия. Слуховой же аппарат представляет, по Г. Гельмгольду, систему резонаторов, настроенных на восприятие определенных тонов. Он по­лагал, что различные окончания волокон слухового не­рва чувствительны только к определенным тонам, дей­ствие которых вызывает возбуждение лишь в соот­ветствующих им нервных окончаниях. Первоначально наличие нервных окончаний Г. Гельмгольц относил к кортиеву органу, затем стал считать, что нервные оконча­ния, настроенные на определенные тона находятся не в кортиевом органе, а в слуховой улитке.

В тот период, когда создавалась резонантная тео­рия слуха, физиология головного мозга была мало разра­ботанной областью. Как известно, заслуга в поднятии этого раздела физиологии принадлежит русским ученым и, прежде всего, И.М. Сеченову, В.М. Бехтереву и И.П. Пав­лову. Поэтому до них работа слухового аппарата, равно как и других органов чувств, рассматривалась в отрыве от деятельности центральной нервной системы. В этом отношении Г. Гельмгольц

Ψ____§ 2. Создание экспери ментальной психофизиологии__________________________

 

подобно другим физиологам в развитии своей теории слуха и зрения оставался на пози­циях рецепторной концепции.

Однако по сравнению с тем, что было известно в области слуха до Г. Гельмгольца, его научные достиже­ния представляли значительный шаг вперед. Результаты его исследований не только зафиксировали новый уро­вень знаний, но и дали сильный толчок к развертыванию в области психофизиологии слуха многих новых тео­ретических и экспериментальных исследований.

Еще больший научный вклад, а также эффект в смысле стимуляции дальнейшей исследовательской рабо­ты, имеют опыты Г. Гельмгольца в области психофизио­логии зрения. Диапазон исследуемых проблем, которы­ми занимался Г. Гельмгольц в области физиологической оптики, обширен. К наиболее крупным из них следует отнести вопросы преломления света и смешения цветов, природа последовательных образов и явлений контрас­та, измерение остроты зрения и глазомера, изучение ил­люзий, бинокулярного и стереоскопического зрения и др. Опираясь на собранный огромный экспериментальный материал, Г. Гельмгольц выдвинул ряд общих теорий -трехкомпонентную теорию цветового зрения, генетичес­кую теорию зрительного восприятия пространства и свя­занное с ней учение о «бессознательном умозаключении», учение об «ощущениях иннервации». В этих теориях наи­более ярко проявились философско-методологические позиции Г. Гельмгольца Значительная часть исследований Г. Гельмгольца бы­ла связана с изучением цветового зрения. За предваритель­ную гипотезу, направлявшую эти исследования, была при­нята выдвинутая еще в 1801 г., Т. Юнгом трехкомпонентная теория зрения. Многочисленные опыты по смешению цветов путем преломления света, а также с помощью цве­товых дисков, пигментов, дали основание Г. Гельмгольцу окончательно присоединиться к теории Т. Юнга, согласно которой было принято считать, что имеется три основных цвета (красный, зеленый и фиолетовый), из смешения ко­торых возникает все многообразие цветовой гаммы.

Естественным образом поднимался вопрос о про­исхождении самих основных цветов. В данном случае Г. Гельмгольц отталкивался от известной теории И. Мюл­лера о специфической энергии нервов. С позиций этой теории сенсорные качества рассматривались как прирож­денные свойства нервов. В отличие от И. Мюллера Г. Гельмгольц перевел принцип специфический энергии с нер­вов на рецепторные образования, полагая, что нервные волокна сами по себе индеферентны к формированию различных качеств ощущений. Сравнивая их с телеграф­ными проводами, Г. Гельмгольц приписывал нервам лишь проводящую функцию. Самые же ощущения есть врож­денные качества рецепторных образований. В частно­сти, световые и цветовые ощущения ставились в зависи­мость от особенностей различных элементов сетчатки глаза.

Если ощущения есть эффекты априорного (доопытного, врожденного) происхождения, становится неясным вопрос о том, в каком отношении к ним стоят внешние раздражители. С точки зрения И. Мюллера ощущения не зависят от свойств и физической природы внешнего объекта. Г. Гельмгольц, придерживаясь этого положения, также считал, что наши восприятия ощущения в качест­венном отношении не представляют собой изображения внешних предметов или их свойств. В то же самое время Г. Гельмгольц прекрасно осознавал предметную отнесен­ность ощущений и их функцию различения объектов ок­ружающего мира. Напрашивалось два крайних вывода: либо отбросить принцип специфической энергии чувств и признать ощущения и восприятия производными от объектов, либо оставаться на позиции теории И. Мюлле­ра, с которой так явно расходились экспериментальные факты. В качестве выхода из возникших противоречий Г. Гельмгольц выдвигает теорию символов, согласно ко­торой отношение ощущений и восприятий к внешним предметам имеет знаковую форму. Отрицая по-прежне­му сходство между объектом и его психическим образом, Г. Гельмгольц писал, что наши ощущения есть только зна­ки внешних объектов, но не воспроизведение с тою или другою степенью сходства [34, с. 96]. Однако следует под­черкнуть, что знаковая теория Г. Гельмгольца не преодо­левала разрыва между ощущениями и внешним миром, она придавала идеям И. Канта и И. Мюллера лишь иную форму, вовсе не затрагивая их существа, представляла новую модификацию

Ψ____§ 2. Создание экспери ментальной психофизиологии__________________________

 

физиологического идеализма.

Результаты последующих экспериментальных иссле­дований в области восприятия пространства еще более расходились с теорией специфической энергии чувств, вследствие чего Г. Гельмгольц был вынужден отойти от ортодоксального нативизма и принять генетическую точ­ку зрения на механизм возникновения чувственных об­разов.

Экспериментальное изучение явлений контраста, глазомера, иллюзий, механизмов бинокулярного зрения, восприятия направления и глубины привело Г. Гельмголь­ца к заключению о том, что все выше перечисленные зри­тельные функции есть не врожденные свойства глаза, а продукты опыта и упражнения, эффекты многократного повторения сенсомоторных связей и ассоциаций, образу­ющихся при различных субъективных и объективных ус­ловиях пространственного видения.

Из общей эмпирической теории зрения вытекало и учение Г. Гельмгольца «о бессознательном умозаключе­нии». Многочисленные факты, установленные в экспери­ментах, показывали, что многие перцептивные акты оп­ределяются не только характеристиками объекта, но что в них содержится значительная часть опытных данных, которые в стимуле непосредственно не представлены. Такие, например, явления, как иллюзии, константность восприятия, невозможно вывести только из свойств вне­шних предметов и их отношений.

С необходимостью вытекал вывод о существовании внутреннего дополнительного фактора или механизма, оказывающего влияние на то, где, как и какими мы ви­дим внешние предметы. В качестве такого фактора Г. Гельмгольц и называет «бессознательные умозаключения», под которыми он имел в виду приобретенный в опыте путем многократного повторения ассоциативный синтез сенсомоторных компонентов. Действие этого механизма, по Гельмгольцу, осуществляется по образцу индуктивного умозаключения, но в отличие от последнего, протекает бессознательно. Отсюда и произошло столь специфичес­кое название «бессознательное умозаключение», которое было дано Г. Гельмгольцем субъективному (психическо­му фактору восприятия).

Оценивая значение учения Г. Гельмгольца о «бес­сознательном выводе», М.Г. Ярошсвский правильно отмечает ряд положительных следствий, вытекающих .из этой теории. По его мнению, данная гипотеза утвержда­ла факт реального существования неосознаваемой час­ти психических процессов, действие которых недоступ­но итроспекции, а поэтому обнаружение их возможно лишь опосредовано, объективным путем. Далее, теория Г. Гельмгольца подчеркивала обусловленность всяко­го психического акта прошлым опытом. Наконец, для названной концепции характерно преодоление с одной стороны, разрыва между сенсорными и мыслительными процессами и между ощущениями и движениями, - с другой [129].

Учение Г Гельмгольца о «бессознательном выводе» был воспринято В. Вундтом, И.М. Сеченовым, И.П. Павло­вым как важный объяснительный принцип. И.М. Сеченов писал, что он «проложил путь в область самых высоких психических проявлений, именно в сферу мысли, открыв исходные формы зрительного мышления» [104, с.365].

Появление теорий «бессознательного умозаключе­ния» вызвало в лагере идеализма попытки обратить ее в свою пользу. Возможность идеалистической трактовки гипотезы Г. Гельмгольца содержались в его собственных теоретических взглядах. Если наши ощущения и восприя­тия, как полагал Г. Гельмгольц, есть только знаки действи­тельности и их первичное истолкование представлено внутреннему психическому механизму - «бессознательно­му разуму», то объективный мир в таком случае оказы­вался оторванным и более того, производным от психи­ческого. Именно в этом направлении велась интерпрета­ция теории Г. Гельмгольца представителями субъективного идеализма (А. Шопенгауэр, Г. Челпанов и др.).

Краткая характеристика научных взглядов Г. Гель­мгольца показывает, что они были противоречивыми. Результаты конкретных экспериментальных исследова­ний каждый раз наталкивались и приходили в конфликт с заранее принятыми идеалистическими концепциями, что, безусловно, вынуждало великого физиолога занимать в области теории и философии непоследовательную ком­промиссную позицию. Несмотря на ложность отдельных теоретических

Ψ____§3. Психометрия как область измерения времени психических реакций_____________

обобщений Г. Гельмгольца, его научный вклад в область экспериментальной психофизиологии велик и многогранен. Он стоит у истоков современной экспериментальной психологии. К этому необходимо до­бавить еще один важный момент, связанный с отношени­ем Г. Гельмгольца к психологии. Психологию он рассмат­ривал как такую науку, которая всецело должна строиться на основе экспериментальных и математических мето­дов. В известной мере он был склонен, подобно И. Мюл­леру, сводить психологию целиком к физиологии. Его попытки растворить психологию в физиологии следует считать ошибочными и механистическими. Но для той эпохи, в которой протекала его научная деятельность, они имели и позитивную сторону, поскольку были на­правлены на придание психологии естественнонаучной ориентации. В этом стремлении немецкий физиолог не был одинок. Как известно, И.М. Сеченов также видел в качестве неотложной задачи перевод психологии на фи­зиологические методы и естественнонаучные рельсы. Поэтому Г. Гельмгольц, подобно И.М. Сеченову, свои­ми научными взглядами и достижениями значительно приблизил и ускорил время практической перестройки психологии на естественнонаучные основы и, более того, принял непосредственное участие в этом прогрессивном движении.

 

§3. Психометрия как        Начатые астрономами исследования по измерению личного область измерения вре- уравнения были продол жены многими физиологами, в том числе Ф. мени психических ре-      Дондерсом и З. Экснером, которые приступили к измерению времени акций собст­веннопсихических компонентов реакции.

З. Экснер измерял простейшие психические реакции как отдельные слуховые, зрительные и кожные. Особен­ности изменения простой реакции изучались им в зави­симости от разных условий, в число которых входили возраст испытуемых, модальность и интенсивность раз­дражителей, влияние тренировки, утомления, действие алкоголя и т.д. Наибольшее внимание З. Экснер уделял определению времени проведения нервного импульса на различных этапах его распространения от органов чувств к центру и обратно. В результате измерения отдельных компонентов, из которых слагается общее время реакции, З. Экснер установил, что наибольшее время в длительнос­ти психофизиологических процессов наблюдается на уровне высших отделов центральной нервной системы, тогда как в периферических частях скорость протекания нервных процессов подвержена меньшим изменениям под влиянием того или другого воздействующего фактора. Эти данные позволили З. Экснеру сделать вывод о том, что время превращения центростремительного возбужде­ния в центробежное является одной из решающих при­чин, с которой связаны индивидуальные колебания об­щего времени реакции. В работах З. Экснера проблема личного уравнения все более выступала как физиологи­ческая и даже как психофизиологическая. Ее старое на­звание уже не отвечало новым представлениям и поэто­му термин «личное уравнение» заменяется З. Экснером на понятие «время реакции».

В то время как З. Экснер занимался определением времени нервного возбуждения на различных участках рефлекторной дуги, другой физиолог Ф. Дондерс перешел к измерению собственно психического звена общей реак­ции. Первые его исследования были связаны с определе­нием длительности реакций на раздражители разных мо­дальностей. С помощью цроведенных мм опытов было установлено, что длительность психического компонен­та реакции не превышает 1/10 секунды. Это время было получено путем вычитания из общего времени всей реак­ции время проведения нервного импульса, установлен­ного ранее Г. Гельмгольцем. Вычисленный подобным об­разом временной интервал психического эвена реакции носил приблизительный и предварительный характер, точное же время протекания конкретных психических актов оставалось не установленным. Необходимо было вести поиск адекватных путей для точной оценки време­ни психического компонента реакции.

Выход был найден довольно простой. Ф. Дондерс стал усложнять простую реакцию с помощью введения в нее новых дополнительных компонентов. Ими были акт разли­чения и акт выбора. Суть нового опыта заключалась в сле­дующем. Испытуемому необходимо было нажимать правый

Ψ____§3. Психометрия как область измерения времени психических реакций_____________

 

или левый ключ на экспериментальной панели соответст­венно тому, на какую сторону тела подавался раздражи­тель. В одном случае испытуемого предупреждали заранее на какую сторону будет подан сигнал, в другом случае та­кое предупреждение отсутствовало и раздражение посту­пало то палевую, то на правую сторону в случайном поряд­ке. Опыты, проведенные по описанной схеме, показали, что время реакции при различении и выборе нужной стороны реагирования возрастало в среднем на 0,66 секунды.

Приведенный вариант эксперимента позволил Ф. Дондерсу замерить общее время для обоих психичес­ких актов - выбора и различения. Оставалась нерешен­ной задача раздельного их измерения. С этой целью он вводит новые изменения в процедуру опыта. Теперь ис­пытуемый должен реагировать на какой-либо один из нескольких предъявляемых раздражителей. Благодаря данной модификации в экспериментальной процедуре Ф. Дондерс сумел измерить в отдельности и время разли­чения и время выбора. Техника подсчета длительности различения и выбора выглядела следующим образом. Простую реакцию Ф. Дондерс назвал А-реакция. Реакцию, включающую одновременно и процесс различения и акт выбора, он назвал В-реакция. Реакция, которая была свя­зана только о функцией выбора, была названа С-реакция. Поскольку время простой реакции было известно, было нетрудно определить величину прироста, вызван­ную вновь вводимыми психическими звеньями. Разно­стью В-реакции и А-реакции определялось общее время, необходимое на акты различения и выбора. Разность С-реакции и А-реакции показывала время, требуемое на процесс различения. Время, затрачиваемое на процесс выбора подсчитывалось путем вычитания времени акта различения из общего времени, определенного для обоих компонентов - различения и выбора.

Как известно, Ф. Дондерс рассматривал свои иссле­дования как чисто физиологические. На самом деле они имели непосредственно психологическую направленность и этим самым способствовали оформлению еще одного нового раздела будущей экспериментальной психологии. Работы З. Экснера и Ф. Дондерса во многих отношениях определили характер будущих исследований в области из­мерения психических реакций. Исследованиями З. Эксне­ра и Ф. Дондерса практически завершается эксперименталь­ный анализ реакций человека в рамках физиологии.

Оформление психофизики, психофизиологии, пси­хометрии создало предпосылки для последующего выде­ления их из физиологии и объединения их в отдельную самостоятельную дисциплину, которая будет названа В. Вундтом первоначально физиологической, а позднее просто экспериментальной психологией. Эти три направ­ления исследований займут центральное место в научной работе многих психологических лабораторий, которые в последней четверти XIX столетия появляются одна за другой в различных странах мира.

Глава 9    ПЕРЕХОД ПСИХОЛОГИИ НА САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ ПУТЬ РАЗВИТИЯ

§ 1. Теоретические про-   Вторая половина XIX столетия - период выделения психологии из граммы естественнона- философии и естествознании, перехода ее   на  самостоятельный путь
учиой перестройки пси- развития, оформления психологии как экспериментальной науки.  хологии  Преобразование психологии в самостоятельную экспери­ментальную дисциплину нашло свое выражение в разра­ботке теоретических  программ,

открытии первых экспе­риментальных лабораторий в различных странах мира, образовании национальных психологических обществ, основании специальных журналов, организации всемир­ных психологических конгрессов, в проведении собствен­но психологических исследований и создании специаль­ных приборов и экспериментальной техники.

Переход психологии на экспериментальный путь развития проходил в условиях острой борьбы с крайне реакционными идеалистическими направлениями в фи­лософии и психологии.

Известно, например, что в Герма­нии выступление В. Вундта за объединение психологии и физиологии оценивались реакционными философскими кругами как переход в лагерь материализма. В России против введения экспериментальной психологии высту­пали апологеты субъективной психологии и интроспек­ции М.И.Владиславлев, С.С. Гогоцкий, М.М.Троицкий, Н.Грот, А.И.Введенский и др. А.И.Введенский считал, на­пример, что распространение эксперимента в психологии является смешным и, более того, вредным для России [25].

Особый консерватизм проявляли светские и бого­словские круги в Англии. Напомним, что первые шаги в организации психологических лабораторий в этой стра­не были предприняты еще в 1877 г., т.е. за два года до создания В.Вундтом лейпцигской лаборатории. Англий­ские ученые Х.Венн и Дж. Уард обратились в Кембридж­ский сенат с предложением открыть психофизиологичес­кую лабораторию. Сенат Кэмбриджа категорически от­верг начинания ученых, признав их явно безбожными [147]. Аналогичная оппозиция со стороны официально признанной философии зарождающемуся эксперимен­тальному направлению имела место и во Франции.

Таким образом, опыт становления эксперименталь­ной психологии в Германии, России, Англии и Франции показал упорное сопротивление и противодействие реак­ционных светских, церковных и философских кругов раз­вертыванию экспериментальных исследований в области психологин. Разумеется, это не могло в ряде стран, осо­бенно в Англии и Франции, не задержать на целые десяти­летия преобразование психологии в экспериментальную науку.

Вместе с тем интроспективная философская психо­логия не в состоянии была остановить закономерный и объективный ход развития науки. Уже в 60-х гг. XIX в. внутри естествознания почти одновременно зарождаются первые экспериментальные области психологии - психо­физика, психофизиология, психометрия (измерение вре­мени реакций). Г. Мюнстерберг был прав, когда подчерки­вал, что официальной философской психологии пришлось признать и санкционировать то, что уже начали осущест­влять на практике естествоиспытатели - физики, хими­ки, биологи, анатомы, физиологи, врачи-невропатологи и психиатры [83].

Реальный процесс экспериментального преобразо­вания психологии действительно зарождался в недрах ес­тествознания и, прежде всего, в области физиологии. К середине XIX в_т отдельные специальные области физио­логии (нервно-мышечная, физиология органов чувств, анатомия и физиология головного мозга и др.) благода­ря внедрению в них методов физики, химии и других наук развились настолько, что вплотную подошли к экспери­ментальной разработке проблем, имеющих непосред­ственное отношение к психологии.

В развитии естественных и примыкающих к психо­логии наук выделялась Германия и именно это обстоя­тельство сделало ее родиной первой в мире эксперимен­тальной психологической лаборатории. Как известно, Гер­мания - одна из первых стран, где в начале XIX в. была открыта первая в области естественных наук химичес­кая лаборатория, тогда как в Англии, например, первые физические, химические и биологические лаборатории по­явились только к концу XIX столетия. Кроме того, дос­тижения британской науки, начиная с XVII и кончая на­чалом XX вв. были, по свидетельству английского исто­риографа Л. Хорншоу, результатом усилий одиночек, не имевших официальной и публичной поддержки [147].

Подобным же образом обстояло дело с физиологи­ческими лабораториями: Германия, а также Франция бы­ли впереди других европейских стран. Экспериментальные физиологические лаборатории И.Мюллера, Я. Пуркинье, К.Людвига, Ф. Мажанди, К.Бернара были первыми, осно­ванными в Европе в первой половине XIX в. Будучи за границей, И.М.Сеченов поражался обилию эксперимен­тального материала в лабораториях Европы, в то время как в России до 1863 г. не было ни одной работы в обла­сти экспериментальной физиологии. Однако за последу­ющие 20 лет русская физиологическая наука достигает уровня европейской, и к 1882 г, только за границей было издано около 650 экспериментальных работ, выполнен­ных русскими физиологами. Столь интенсивное разви­тие экспериментальной физиологии в России позволи­ло занять ей достойное место в ряду других европейских стран, выступивших инициаторами в оформлении экспе­риментальной психологии.

Идейным вдохновителем русской эксперименталь­ной психологии является И.М.Сеченов. Именно он пер­вым из русских естествоиспытателей увидел будущее пси­хологии в ее переходе к экспериментальным методам ис­следования. Перспективы экспериментального изучения психики животных и человека И.М.Сеченов связывал с естественнонаучным подходом к ней.

Формирование научных взглядов И.М.Сеченова про­ходило под непосредственным влиянием идей Н.Г.Чер­нышевского, философские принципы которого нашли в трудах великого русского ученого свое естественнонауч­ное воплощение. Первоначально интересы И.М.Сеченова лежали в области медицины, однако затем, увлекшись физиологией, психологией и философией, И.М.Сеченов после завершения учебы в Московском университете все последующие годы посвятил именно этим наукам.

Сразу по окончании университета И.М.Сеченов продолжает свое образование за границей, где он знако­мится с последними достижениями в области физиоло­гии и психологии. Ему пришлось работать в лучших ев­ропейских научных центрах у И.Мюллера и Дюбуа-Реймона в Берлине, у О. Функа - в Лейпциге, у К.Людвига -в Вене, у Г.Гельмгольца - в Гейдельберге, у К.Бернара -в Париже. В период заграничной командировки он зна­комится с трудами А. Бэна, Г. Спенсера, Ч. Дарвина, И. Гербарта, В.Вундта. Все лучшее в трудах этих крупных мыс­лителей Европы было воспринято И.М.Сеченовым как величайшее достижение науки XIX столетия. И.М.Сече­нов высоко оценивал опыты Г.Гельмгольца по измерению скорости нервного возбуждения и его эмпирическую тео­рию пространственного зрения. Им глубоко были воспри­няты генетические идеи Ч.Дарвина и Г.Спенсера. И.М.Се­ченову показались весьма близкими по духу идеи А. Бэна особенно относительно мышечных ощущений. Заимствуя положительный опыт развития зарубежной науки, И.М.Се­ченов вместе с тем по многим коренным вопросам психо­логии и физиологии расходился с западноевропейскими авторитетами, проявив исключительную самостоятель­ность и оригинальность собственной позиции в области физиологии и психологии.

Ядро всей системы научных взглядов И.М.Сечено­ва составляет его рефлекторное учение. Как известно, И.М.Сеченов не был первооткрывателем рефлекторной теории как таковой, но он был первым, кто в рефлексе увидел механизм психической деятельности, он был пер­вым, кто по-новому дал трактовку понятия рефлекса.

У И.М.Сеченова рефлекс стал выступать как слож­нейший целостный акт, связывающий организм со средой. Его течение неотделимо от воздействий внешнего мира, от центрально-мозговых нервных процессов, на что ука­зывал открытый им факт центрального торможения, и от ответных реакций организма на действия внешних раз­дражителей. И поскольку психическая деятельность осу­ществляется по типу рефлекса, то, стало быть, и она долж­на рассматриваться в единстве с внешней средой и теле­сными механизмами. Это означает, что любой психический акт имеет свою внешнюю причину. Будучи вызванным внешними воздействиями, ощущения, восприятия выпол­няют ориентировочную функцию. И.М.Сеченов утверж­дал, что чувствование повсюду выступает регулятором наших движений, действий и поступков, Здесь И.М.Се­ченов впервые выдвигает положение о сигнальной и ре-гуляторной роли психических актов.

Психическое, отличаясь своим рефлекторным строе­нием, неразрывно связано с мышечными движениями. Эта связь проявляется в двух формах. Любое движение являет­ся конечным завершающим звеном психического акта, т.е. все психические акты получают свое внешнее выражение в виде двигательных или речевых реакций. Кроме того, мы­шечные движения входят как необходимые условия проте­кания психических актов, т.е. акты видения, слушания, при­нюхивания и др. обязательно предполагают участие сен­сорных и перцептивных действий и мышечных реакций. В связи с движениями особое значение приобретает и мы­шечная чувствительность или «темное чувство», как ее на­зывал И.М.Сеченов. Роль мышечной чувствительности троякая. Во-первых, она сообщает о конечных результатах ответных двигательных реакций. Во-вторых, «темное чув­ство» дает знать о текущих состояниях двигательного акта, что позволяет производить корректировку движений в про­цессе выполнения действия. В-третьих, поскольку ни один психический акт не протекает без включения в него двига­тельного компонента, мышечное чувство становится в ка­честве общего регулятора всей психической деятельности.

Собственно психические и сознаваемые процессы И.М.Сеченов связывал с центральной частью рефлекса, где происходит интеграция «психических деятельностей». В отличие от субъективных философов и психологов, от­рывающих психическое от внешнего мира и физиологи­ческого субстрата, И.М.Сеченов рассматривал психичес­кое (центральное звено рефлекса) в его органической связи с началом и концом и не допускал возможность какого-либо обособления психики от внешнего мира и физиоло­гических процессов. С этой точки зрения И.М.Сеченов своей рефлекторной концепцией утверждал в материали­стической форме психофизический и психофизиологичес­кий монизм.

Согласно И. М.Сеченову, внешний мир существует объективно и он отражается в наших ощущениях, воспри­ятиях и мыслях. По своему содержанию психическое все­гда предметно. Отражение предметов действительности не носит зеркального характера, ибо конечные психичес­кие эффекты определяются также и физиологическими состояниями нервной системы. По мере психического раз­вития внутренние условия, сформировавшийся опыт ста­новятся все более значительным факторам, определяю­щим и регулирующим поступки и поведение человека. Наши пережитые мысли и чувства становятся как бы са­мостоятельными регуляторами, руководителями и побу­дителями действий.

Особое место в регуляции поведения принадлежит воле, как такому акту, который закрепляет окончатель­ный выбор побуждений, возникших у человека в резуль­тате действия внешних и внутренних причин. Механизм волевого управления действиями И.М.Сеченов опять-таки связывал о рефлексом. Еще работая у К.Бернара, он сде­лал открытие центрального торможения. Именно это от­крытие позволило объяснить возможность произвольной задержки двигательных актов, а также показать, что реф­лекс не является машинообразным, автоматизированным актом, как это представлялось Р.Декарту, а вслед за ним и другим физиологам. В зависимости от внутренних ус­ловий одни рефлексы могут задерживаться, а другие уси­ливаться. Таким образом, не все рефлексы могут полу­чить свое полное внешнее выражение. К числу таких реф­лексов с заторможенным концом И.М.Сеченов относил мышление, намерение и желание, усилие воли к подавле­нию невольных движений. Примером рефлексов с усилен­ным концом являются те, которые наблюдаются при силь­ных аффектах - испуге, страхе и т.п.

Развивая рефлекторный подход в раскрытии специ­фики психических явлений, И.М.Сеченов трактовал пред­мет психологии как науку о происхождении психических деятельностей-ощущений, восприятий, мышления, воли. Другими словами, наиболее адекватным принципом изу­чения психики должен стать генетический подход. Пси­хика взрослого человека неизбежно должна изучаться с истории возникновения детской мысли, равно как зако­ны мышления следует искать в истории возникновения, развития и синтеза ощущений и восприятий. В книге «Эле­менты мысли» И.М.Сеченов последовательно излагает свою точку зрения на психическое развитие. И здесь он во многом идет за Г.Спенсером, показывая как от недиф­ференцированных слитых форм чувствительности выра­стают сложные формы интеграции расчлененной чув­ственности.

В онтогенезе этот синтез происходит уже на уровне восприятия путем несознаваемых субъектом актов соот­несения, сличения и различения поступающих в мозг впе­чатлений. При повторении устойчивые связи впечатле­ний закрепляются в виде следов в памяти. Ощущения, впе­чатления и память лежат у истоков мышления, ибо самый наипростейший психический акт содержит в себе характе­ристики мышления, элементами которого являются рас­членение объектов и сопоставление их друг с другом. Так, например, элементарное узнавание представляет собой низшую форму расчлененного сложного чувствования. Вначале расчленение сложного происходит на уровне чувственности, затем происходит постепенный переход к символическому мышлению. Этот переход проходит не­сколько стадий. Первая из этих стадий представляет со­бой форму чувственно-автоматического мышления, ко­торая связана, как уже было сказано, с расчлененностью сложного чувствования. Сменяет первую стадию конкрет­но-предметное мышление, т.е. мышление предметами и их признаками. Здесь мышление еще скользит по чув­ственной поверхности предмета, но не раскрывает суще­ственных его свойств и отношений между ними. На уров­не символического мышления объектами оперирования являются реальности, недоступные органам чувств. Но даже и в этом случае, т.е. в случае высших абстракций, мышление не теряет своей связи с чувственностью, с дви­жениями и мышечным чувством.

Давая общую оценку взглядам И.М.Сеченова, мож­но сказать, что они представляли собой теоретическую программу естественнонаучной перестройки психологии и перевода ее на объективные методы исследования. Наи­более полное выражение сеченовская программа есте­ственнонаучного преобразования психологии получила в его работах «Рефлексы головного мозга» (1863) и «Кому и как разрабатывать психологию» (1874). Исходные по­ложения в программе перевода психических явлений со­стояли в следующем. Опираясь на материалистические традиции русских мыслителей XVIII - XIX вв., И.М.Се­ченов в качестве основополагающего принципа выдви­нул положение об объективной детерминации психики. Детерминистическое объяснение психических процессов он связывал с рефлекторным механизмом их протекания. Он утверждал, что все акты бессознательной и сознатель­ной жизни есть рефлексы. С позиций рефлекторной тео­рии И.М.Сеченов определял как предмет психологии, так и ее метод. Он указывал, что психические явления, осуществляемые по типу рефлекса, представляют собой целостный акт, включающий начальное звено - возник­новение психических процессов под влиянием внешних воздействий, среднее, или центральное звено, где проис­ходит интеграция психики, и, наконец, последнее звено, в котором каждый психический акт получает внешнее вы­ражение в виде определенной двигательной или речевой реакции. Отсюда психология должна изучать не только область сознаваемых явлений, как это было в субъектив­ной программе В.Вундта, но и анализировать все звенья психического акта в их взаимосвязи. Поскольку в основе психических процессов лежит физиологический по свое­му характеру механизм (рефлекс), И.М.Сеченов прихо­дит к выводу о том, что и метод исследования должен быть физиологическим, объективным. Факт внешней де­терминации и объективации психических явлений по­зволяет изучать их посредством внешнего наблюдения и с помощью эксперимента.

Одновременно с И.М.Сеченовым другая програм­ма построения физиологической, экспериментальной пси­хологии разрабатывалась в Германии В.Вундтом, изло­жившим свои теоретические позиции первоначально в книге «Лекции о душе человека и животных» (1863), а за­тем в трехтомном труде «Основы физиологической пси­хологии» (1874).

Подчеркивая принципиальное отличие философс-ко-методологических основ сеченовской и вундтовской программы преобразования психологии в точную науку, современные американские психологи Х .Мисиак и И. Секстон справедливо отмечают, что «благодаря своим тру­дам и учению И.М. Сеченов утвердил и развил в России объективную психологию и детерминистический подход к анализу поведения в тот период, когда западные психоло­ги были заняты исследованием сознания посредством ин­троспекции [154, с.262]. Напомним, что аналогичную оцен­ку вундтовской физиологической психологии давали и другие современные западные психологи. Так, Э. Боринг пишет, что немецкая психология была физиологической лишь номинально [133, с.217], а по мнению Г. Мэрфи: «...интроспекция, которая имела место в рудиментарной форме в экспериментальной программе Фехнера и Гельмгольца, стала у Вундта основным правилом» [158, с. 150].

Нельзя не признать справедливой оценку западных психологов вундтовскои экспериментальной психологии, поскольку философские основы последней действитель­но строились на дуалистических и интроспективных на­чалах.

Теоретические взгляды В.Вундта представляли со­бой синтез идей Р.Декарта, Д.Локка и Г.Лейбница и во многих отношениях они воспроизводили их интроспек­тивную ориентацию в объяснении природы сознания. С.Л.Рубинштейн правильно отмечал, что физиологичес­кая психология В.Вундта по своим философским основа­ниям была наукой XVII-XVIII вв. [100]. Психология пред­ставлялась В.Вундту как учение о непосредственном опы­те, о непосредственно данных субъекту явлениях сознания. В отличие от естественных наук, которые опираются на внешний опыт, психология как наука о внутренних со­стояниях сознания опирается на опыт внутренний, т.е. на самонаблюдение или интроспекцию. Психофизиологи­ческая проблема решалась В. Вундтом дуалистически, т.е. физиологический и психический ряды существуют неза­висимо друг от друга. Каждый из них характеризуется собственной причинностью. Наряду с всеобщей физичес­кой причинностью В.Вундт, таким образом, признавал существование собственно психической причинности.

Психическое или душа - это не субстанция, не не­что отличное от самих психических явлений, а сами эти проявления в их постоянном изменений и течении. Пер­выми формами психического являются ощущения и эле­ментарные эмоциональные чувства. Восприятия и пред­ставления, в свою очередь, есть результат объединения первоэлементов сознания с помощью ассоциативного ме­ханизма. В отличие от классического ассоциационизма связь ощущений понималась В.Вундтом не как их меха­ническая сумма, а как некоторый синтез, качества кото­рого не сводимы к свойствам первоэлементов сознания. Этот общий результат или «творческий синтез» одновре­менно данных в сознании нескольких явлений, возникает при участии особого акта, названного В.Вундтом аппер­цепцией. Апперцепция как особый акт сознания много­функциональна и носит волевой характер. Она придает ассоциациям целенаправленное течение, усиливает яс­ность определенных восприятии и представлений и обес­печивает их творческий синтез. Вслед за Г.Лейбницем и И. Гербартом В.Вундт представлял структуру сознания как состоящую как бы из двух уровней. Первый уровень со­ставляют перцепции, т.е. все, что входит в сознание и фор­мирует общее поле или объем сознания. Второй уровень определяется апперцепцией и образует зону наиболее яс­ного видения. Апперцепция как акт, формирующий зону ясных впечатлений, будет названа впоследствии внима­нием, а самая область наиболее отчетливо сознаваемых представлений - объемом внимания.

Общая задача психологии должна состоять, по В.Вундту, в точном анализе и описании индивидуального со­знания. В этом точном изучении сознания большую по­мощь могут оказать физиология и ее методы. Введение в психологию физиологических методов позволило бы улучшить, усовершенствовать самонаблюдение, которо­му В.Вундт отводил ведущее место в способах изучения сознания. Соединение психологии и физиологии должно, по мнению В.Вундта, образовать новую область знаний, именуемую «физиологической психологией» и имеющую своим единственным методом экспериментальную интро­спекцию. В.Вундт открыто подчеркивал, что задача физи­ологической психологии вовсе но состоит в том, чтобы вы­водить или объяснять психические явления из физических и физиологических. Ее дело - использовать в качестве вспомогательных средств физиологические методы для строгого и точного анализа процессов сознания.

Итак, В.Вундт, опираясь на декарто-локковскуюи лейбнице-вольфовскую концепции психического, считал, что психология должна ограничиться изучением феноме­нов индивидуального сознания, имеющего свою собствен­ную внутреннюю детерминацию. Единственно пригод­ным методом для этих целей было признано системати­ческое наблюдение субъектом за состояниями своего сознания. Что касается физиологических методов, то их назначение состоит только в контроле и совершенство­вании интроспекции.

§ 2. Организация пер-     Выше было показано, чтотеоретические платформы, с которых          вых психологических   намечалась перестройка психологии, не были одина­ковыми

 лабораторий                   в различных странах. Однако общим и прогрес­сивным моментом являлось стремление вывести психо­логию из области  умозрений и спекуляций в область точных и достоверных знаний. Инициаторами обновле­ния психологии выступили ведущие страны мира - Гер­мания, Россия, США, Франция и Англия.

Германия. 1879 г. - год основания первой в мире и первой в Германии психологической лаборатории, год официального признания психологии в качестве самосто­ятельной и экспериментальной области знаний. Рефор­матором немецкой психологии был В.Вундт, который, как верно отмечал К.А,Рамуль, благодаря своему организа­торскому таланту ускорил и завершил начатый естество­испытателями процесс превращения психологии в экспе­риментальную науку [95].

Появление и провозглашение новой эксперименталь­ной науки вызвало глубокий резонанс в научном мире.

Лейпциг, где была создана В.Вундтом первая психологи­ческая лаборатория, начинает приковывать к себе вни­мание большого ряда как немецких, так и зарубежных ученых. Для знакомства и на учебу в лабораторию В.Вундта стали прибывать энтузиасты нового направлении в психологии из Америки, Англии, Франции и других стран.

Тем временем учебная и научно-исследовательская деятельность лейпцигской лаборатории быстро ширилась и развивалась. С ростом числа сотрудников все более раз­двигался круг экспериментальных исследований, для пуб­ликации которых возникла необходимость в специальном журнале. По инициативе В.Вундта с 1883 г. такой науч­ный Журнал начинает выпускаться под названием «Фило­софская школа». С 1903 г. название журнала сменилось на «Психологическую школу». Значительный размах ис­следовательской работы вызвало в 1889 г. преобразова­ние лаборатории В.Вундта в Институт психологии.

Первое время в лейпцигской лаборатории обходи­лись физическими и физиологическими приборами, од­нако позднее встал вопрос об изготовлении специальных аппаратов, которые были бы пригодными для решения чи­сто психологических проблем. С этой целью самим В.Вунд­том и его сотрудниками был сконструирован ряд ценных устройств. Производством психологических приборов за­нималась специально созданная В.Вундтом в 1887 г. фир­ма «Э. Циммерман».

До начала XX столетия вундтовская лаборатория, ставшая впоследствии институтом, занимала среди других организованных к тому времени лабораторий централь­ное положение. Она длительное время оставалась образ­цом, по которому создавались многие психологические лаборатории как внутри Германии, так и за ее пределами. Так, в самой Германии к 1832г. новые лаборатории появ­ляются в Гёттингене (Г.Мюллер), Берлине (Г. Эббингауз), Фрейбурге (Г. Мюнстерберг), Бонне (Г. Липпс). Небольшие психологические кабинеты создаются в Гейдельберге, Страсбурге, Галле. Позднее открываются лаборатории в Вюрцбурге (О. Кюльпе) и Франкфурте (Ф. Шуманн). В 1890 г. Г.Эббингауз и А.Кенниг основывают новый «Жур­нал психологии и физиологии органов чувств». С 1903 г. начинает выходить еще один научный журнал «Архив общей психологии», созданный Э. Мейманом.

Хотя Германия и оказалась первой в открытии экс­периментального направления в психологии, она не была единственной страной, с которой были связаны судьбы мировой экспериментальной психологии. Почти одновре­менно психологические лаборатории открываются так­же в России, Америке, Франции и Англии.

Россия. Как уже отмечалось, идейным вдохновите­лем русской экспериментальной психологии является И.М.Сеченов. Его идеи были восприняты передовыми врачами-невропатологами и психиатрами. Именно их уси­лиями осуществлялась практическая перестройка психо­логии на физиологическую основу.

Первая психологическая лаборатория в России от­крывается в 1886 г. В.М.Бехтеревым при клинике душев­ных и нервных болезней в Казани. В ней проводится цикл экспериментально-психологических работ, собирается и создается заново множество приборов и устройств. В Ка­зани в 1893 г. В.М.Бехтерев основывает научный журнал «Неврологический вестник», в котором наряду с анатомо-физиологическими исследованиями публиковались и психофизиологические экспериментальные работы.

С переездом в Петербург В.М.Бехтерев в 1894 г. со­здает вторую психологическую лаборатория при Военно-медицинской Академии, в которой выполнено большое количество экспериментальных исследований различных видов чувствительности (кожной, болевой, зрительной, слуховой, кинестетической, вибрационной). Для этих ис­следований были сконструированы ценные приборы: трихоэстезиометр, болемер, бароэстезиометр, миоэстезиометр, акузометр, сейсмометр и др. Материалы публиковались в специальном журнале «Обозрение психиатрии, невроло­гии и экспериментальной психологии», основанном В.М.Бехтеревым в 1896 г. Позднее В.М.Бехтерев стал инициатором создания Психоневрологического институ­та (1907), а также Института по изучению мозга и психи­ческой деятельности (1918) в Петербурге. С научной и организаторской деятельностью В.М.Бехтерева и его со­трудников связаны наиболее крупные достижения экспе­риментальной патопсихологии в России конца XIX - на­чала XX вв.

В 80-е гг. XIX столетия экспериментально-психоло­гические лаборатории создаются в Харькове и Юрьеве. Основателем харьковской лаборатории был виднейший русский психиатр П.И.Ковалевский. Им же был основан первый в России психиатрический журнал «Архив пси­хиатрии, нейрологии и судебной психопатологии» (1883), в котором печатались материалы экспериментальных ис­следований по психологии, проводимых в его лаборато­рии. Руководителем юрьевской лаборатории, открытой Э. Крепелином, с 1891 г. был В.Ф.Чиж. По числу экспери­ментальных работ и широте проблематики эта лаборато­рия (по оценке самого В. Ф.Чижа) занимала второе мес­то после вундтовской лаборатории в Лейпциге [121].

В Москве в 1895 г. лаборатория создается извест­ным русским психиатром С.С.Корсаковым. Руководство этой лабораторией было поручено ближайшему его со­труднику А.А. Токарскому. В московской лаборатории была выполнена большая серия работ но изучению ощу­щений, восприятий, памяти, времени реакций. Результа­ты исследований освещались в специальном вестнике «За­писки лаборатории». Крупнейшим событием для Моск­вы и русской психологии в целом явилось учреждение в 1912 г. Института психологии, первым руководителем которого стал Г.И. Челпанов.

Под руководством И.А.Сикорского психологичес­кая лаборатория организуется в Киеве, где проводятся исследования умственной работоспособности и утомле­ния, результаты которых публикуются в журнале «Воп­росы невро-психической медицины», созданном И.А. Сикорским в 1895г.

Еще одна психологическая лаборатория была от­крыта в 1892 г. в Одессе при филологическом факультете Новороссийского университета философом и психологом Н.Н. Лангс, который изучал восприятие и внимание [64]. В 1901 г. общее число психологических лабораторий уве­личивается до восьми благодаря открытию А.П.Нечае­вым лаборатории по изучению проблем развития ребен­ка, его обучения и воспитания. Важным событием в исто­рии русской экспериментальной психологии явилось создание в 1891 г. Русского общества экспериментальной психологии.

США. Возникновение и становление эксперимен­тальной психологии в США было связано с импортом идей, опыта и ученых из стран Европы. В начале амери­канская экспериментальная психология развивалась в рамках двух направлений. Одно из них было представле­но содержательной психологией, которая импортирова­лась в Америку Э. Титченером, другое - функциональной психологией, вдохновителями которой явились В. Джемс, Д. Дьюи, Д. Энжелл и др. Если школа З.Титченера цели­ком воспроизводила черты вундтовскои интроспективной психологии, то функциональная психология представляла собой соединение идей Г.Спенсера, и Ч.Дарвина с телео­логической концепцией активности сознания, идущей от Г.Лейбница и Х.Вольфа. Таким образом, ведущие теоре­тические принципы американской экспериментальной психологии содержали в себе идеи европейской филосо­фии и психологии.

Опыт преобразования психологии в эксперименталь­ную науку, организации лабораторий и научно-иссле­довательской работы в них также был заимствован Аме­рикой из Европы и, в частности, из Германии. С целью перенять опыт работы лейпцигской лаборатории в Гер­манию специально выезжали на длительный срок осно­ватели американской экспериментальной психологии Ст.Холл, Д. Кеттел, Д. Энжелл, Е. Скрипчер. Немаловаж­ную роль в переносе основных теоретических идей, опы­та оформления экспериментальной психологии сыграли европейские ученые, эмигрировавшие в США. Из первых психологов, приехавших в Америку, следует назвать Э. Титченера, Г. Мюнстерберга. Позднее в Америку эмигриро­вали К.Левин, Мак-Дауголл и др.

Наиболее значительный вклад в создание экспери­ментальной психологии внес Ст.Холл. Им была создана первая на американском континенте психологическая ла­боратория. Она была открыта в 1883 г. при университете им. Д. Гопкинса в Балтиморе, куда Ст.Холл прибыл пос­ле учебы в Лейпциге. Переехав в 1888 г. в Ворчестер, Ст.Холл организует там вторую психологическую лабо­раторию при Кларкском университете, руководство ко­торой было поручено Э. Санфорду. С именем Ст. Холла связано открытие нескольких журналов: «Американский журнал психологии» (1877), «Педагогический семинар» (1891), «Журнал прикладной психологии» (1915). Ст.Холл был инициатором, организатором и первым президентом Американской психологической ассоциации, образован­ной в 1892г.

За открытием первой психологической лаборатории последовало основание подобных лабораторий в ряде дру­гих университетов страны. В 1887 г. лаборатории органи­зуются при Пенсильванском и Йованском университетах. Открывают их Д. Кеттел и Д.Пэтрик. В 1888 г. создаются лаборатории в Кларкском (Ст.Холл) и Висконсинском (Д Лстров) университетах. Две психологические лаборато­рии - одну в Торонто (1891), другую в Принстоне (1893) основывает Д. Болдуин. В 1891 г. открывается лаборато­рия в Колумбийском университете. Организатором науч­ных исследований в ней являлся Д. Кеттел, которым ранее была основана лаборатория в Пенсильвании. На базе учебных кабинетов В.Джемса в 1892 г. открывается лабо­ратория в Гарварде (Г. Мюнстерберг). В этом же году ла­боратории появляются в Йеле (Е. Скрипчер) и Корнеле (Э. Титченср). Наряду с крупными университетами пси­хологические лаборатории были созданы при семи кол­леджах. В общей сложности к концу XIX в. в Америке насчитывалось 27 психологических лабораторий и каби­нетов [132, 166].

Кроме основанных Ст.Холлом научных журналов, с 1894 г. Д. Кеттел и Д. Болдуин начинают издавать следу­ющие значительные журналы: «Психологическое обозре­ние»», «Психологические монографии», «Психологичес­кий индекс», а с 1904 г. - «Психологический бюллетень».

Англия, Для Англии не была характерна столь вы­сокая организаторская активность в создании экспери­ментальных лабораторий и ведения интенсивной иссле­довательской работы, какой отличается Америка, Россия и Германия. Сопротивление реакционных философских и светских кругов, консерватизм университетов были од­ними из основных причин, сдерживающих оформление экспериментальной психологии в Англии [147].

Первая психологическая лаборатория в Англии по­явилась только в 1897 г. в Кембридже. Ее руководителя­ми были Р.Риверс.,ас 1912г. С.Майер. Другая лаборато­рия была открыта также в 1897 г. при университетском колледже в Лондоне. Основал ее Дж.Салли. Часть обору­дования этой лаборатории досталась от фрейбургской лаборатории Г.Мюнстерберга, когда тот переезжал в Америку. К 1900г. других психологических лабораторий в Англии не было. Лишь в 1903 г. образуется третья по счету небольшая лаборатория при Королевском коллед­же столицы. Создал ее С.Майер. Через три года (1906) В.Смит открывает лабораторию в Эдинбурге. В том же городе в 1912 г. организуется лаборатория эксперимен­тальной педагогики. До 1910г. лаборатории возникают в Манчестере и Глазго. В 20 - 30-е гг. в Англии учрежда­ются институты: а 1922г.-Национальный институт про­мышленной психологии в Лондоне (С.Майер), в 1936 г. -Институт экспериментальной психологии в Оксфорде (В.Браун).

Вместе с психологическими лабораториям в Англии появляются научные психологические ассоциации. В ок­тябре 1901 г. проходило первое заседание Британского психологического общества. Другое объединение психо­логов было представлено в психологической секции Бри­танской ассоциации, образованной в 1921 г.

Из научных изданий по психологии следует назвать первый в мире журнал «Душа», основанный А.Бэном в 1875 г. и «Британский журнал психологии», учрежденный в 1904 г. Р.Риверсом, С.Майером и Д.Уордом.

Франция. Основание экспериментальной психоло­гии во Франции связано с именами П.Жане, А.Бине и, прежде всего, Т.Рибо. Роль Т.Рибо в становлении экспери­ментальной психологии во Франции та же, что и И.М.Се­ченова в развитии русской экспериментальной психоло­гии или В.Вундта - в Германия. Сам Т.Рибо не был экс­периментатором, но он выступил как вдохновитель и организатор французской экспериментальной психоло­гии. Без эксперимента, - считал он, - психологии не обой­тись, и там, где его нет, там есть лишь уловки бесплодной мистики.

Следуя своим принципам,Т.Рибо создаете Сорбон­не в 1889 г. первую во Франции психологическую лабора­торию, возглавить которую он поручил А.Бонн. В 1895 г. этой лабораторией стал руководить А.Бине. Вторая пси­хологическая лаборатория во Франции открывается В.Бурдоном в 1896 г. в Ренне. В 1906 г. организуется тре­тья лаборатория в Монпелье. В 1921 г. в Париже основы­вается Институт психологии во главе с А.Пьероном.

Основными научными журналами, где печатались материалы по экспериментальной психологии, были «Обозрение философии», основанный Т.Рибо еще в 1876 г., «Психологический ежегодник», издателем которого был А.Бине, и «Журнал нормальной и патологической психо­логии», выпускаемый с 1904г. П.Жане и Ж Дюма. В 1901 г. создается Французское психологическое общество.

Завершая краткий обзор истории оформления экс­периментальной психологии в различных странах, мож­но сказать, что к началу XX столетия в мире было созда­но 45-50 экспериментальных лабораторий и кабинетов, выполнено большое количество исследований, основано множество специальных журналов, образованы нацио­нальные психологические общества. Крупнейшими собы­тиями в истории психологии стали Международные пси­хологические конгрессы. Первый из них состоялся в Па­риже в 1889 г. Его почетным председателем был великий русский ученый И.М.Сеченов. В этом значительном фак­те мы видим высокое признание и достойную оценку на­учного вклада И.М.Сеченова, а в его лице и всей русской психологии в развитие мировой психологической науки.