И, наконец, наши представления о том, в чем заключается смысл жизни, расходятся в вопросе, является ли для нас сверхприродная, трансцендентная реальность – Бог, божественное, Абсолют, Дао и т. д. – определяющим фактором или нет. Иными словами, исходим ли мы в своей жизни из веры в некое сверхчеловеческое начало, или оно ничего или практически ничего для нас не значит.

Для религиозного человека ответ на этот вопрос очевиден. Так древние египтяне верили, что главная задача богов – утверждение на космическом уровне приоритета порядка и истины (маат) над хаосом и ложью (исефет). Смысл жизни человека заключался в том, чтобы помогать в этом богам вне зависимости от того места, которое он занимал. Так фараон утверждал истину и гармонию на уровне государства, а простой человек – в своем собственном хозяйстве. Благочестивая земная жизнь гарантировала счастливое загробное существование. Схожие положения мы найдем в большинстве других древних и современных религий.

Авраамические религии (иудаизм, христианство и ислам), к примеру, учат о том, что даже если человек так и не найдет справедливости в этом мире, существует еще и высшая, божественная справедливость. И за все лишения и страдания, выпадающие на долю праведного человека, ему непременно воздастся на небесах.

А вот если нет ни небес, ни божественной справедливости? Тогда, как это было, например, для Эпикура или Ницше, наше земное существование – это все что нам отпущено судьбой. И было бы глупо отказаться от этого существования, напротив, смысл жизни следует искать именно здесь, на земле. В чем может заключаться этот смысл? Например, в удовольствии, как тому учит гедонизм Эпикура. Правда, удовольствия без меры могут привести к неудовольствию, поэтому Эпикур призывает не столько стремиться к удовольствиям, сколько стараться избегать страданий, а из всех удовольствий отдавать предпочтение удовольствиям духовного плана как более надежным. Для Фридриха Ницше смысл жизни неразрывно связан с реализацией воли к власти и заключается в непрестанном самопреодолении: воля к власти всегда желает еще больше власти, чем имеет, и, в первую очередь, власти над самой собой. Человек должен стремится преодолеть в себе все человеческое и стать сверхчеловеком, сверхчеловек выступает для него как идеал.

Здесь требуется сделать одно уточнение, а именно: касательно трансцендентности идеала и трансцендентных идеалов. В определенном смысле трансцендентен любой идеал, поскольку он находится как бы на грани возможного, реального, а то и по ту сторону реальности, будучи недостижимым. Само слово «трансценденция» может быть переведено с латинского как «выступающее за», «переступающее», «потустороннее». Но по-настоящему трансцендентной считается реальность, выходящая за пределы нашего физического мира. Поэтому не всякий идеал трансцендентен в полном смысле этого слова. И античные стоики и Иммануил Кант видели смысл человеческой жизни в служении долгу. Однако долг, с точки зрения стоицизма, неразрывно связан с Судьбой, которую выбрали для человека боги, в то время как для Канта Бог вместе со всеми остальными метафизическим идеями есть лишь химера, фантазия чистого разума, освободившегося от любого чувственно-опытного знания.

В человеческом, а не в божественном искал смысл жизни и Зигмунд Фрейд. Мы как бы находимся между человеческим (моральным) и животным (биологическим). Смысл человеческой жизни заключается в успешном балансировании между этими враждебными друг другу началами, культурном творчестве, как результате перевода биологической энергии инстинктов в социальные формы.

И, тем не менее, следует отметить, что только та жизнь, что, как нам кажется, укоренена в бесконечном трансцендентном начале, способна окончательно и бесповоротно преодолеть абсурд, порождаемый конечностью человеческого удела.