1. Свобода и необходимость

2. Условия свободы

3. Границы свободы

4. Перспективы свободы человека

Свобода и необходимость

На земле нет и никогда не было человека, который бы ни разу в своей жизни не испытывал желания быть свободным. Но что скрывается за словом «свобода»? Как заметил однажды русский философ В. Эрн: «Проблема свободы – это бесспорно одна из самых трудных и сложных проблем. Когда ее берутся решать практически – льются потоки крови. Когда в нее углубляются теоретически – заходят в такие дебри умозрения, что становится трудным связать исходные пункты рассуждения с результатами»[26].

Теоретическая сложность этой проблемы, однако, не должна быть причиной отказа от размышления о свободе, ее условиях, границах и перспективах, ведь, если прав был Сократ, когда говорил, что размышление о благе само есть благое дело, то размышление о свободе является необходимой предпосылкой освобождения. Ибо нельзя обрести свободу нечаянно, нельзя стать свободным, не желая этого.

Для начала заметим, что не все люди верят в реальность свободы, хотя и желают ее. Древнегреческие философы-атомисты Левкипп и Демокрит учили, что в мире нет ничего случайного, а значит, нет и свободы. «Никакая вещь не происходит без причины, но все - из основания и в силу необходимости. Случай есть лишь неизвестная человеческому разуму причина»[27]. Все, что происходит, подчинено необходимости, судьбе, року. Любое событие, которое нам кажется случайным, например, случайная встреча знакомого на улице, на самом деле есть результат пересечения многих линий жестко взаимосвязанных событий, и выйти человеку за черту этих предопределенных событий невозможно.

И сегодня есть немало людей, кто полагает, что свобода - это всего лишь иллюзия, мираж, за которым скрывается неведомая нам и непоколебимая необходимость. Они готовы верить предсказателям и магам, увлекаются астрологией, ища в соотношении звезд разгадки земных судеб, хиромантией (гаданием по руке) и другими оккультными «науками», обещающими людям доступ к скрытым знаниям о космической предопределенности всего существующего.

Но все же в наш научно-технический век большая часть людей вряд ли разделит веру древних в абсолютное предопределение и судьбу. Свобода - это один из священных идеалов современной цивилизации. Основание этого идеала заложила христианская этика. Христианский Бог хоть и создал, по словам Св. Августина, «нас для Себя», но хотел, чтобы путь к нему человек проделал свободно и добровольно. Только так могут проявиться главные качества человека, выделяющие его из всего окружающего мира - разум и нравственное чувство. Выдающийся русский христианский философ С.Л. Франк так писал о соотношении свободы и разума: «Где-то в Талмуде фантазия еврейских мудрецов рассказывает о существовании святой страны, в которой не только все люди, но и вся природа повинуется беспрекословно заповедям Божьим, так что во исполнение их даже река перестает течь по субботам. Согласились ли бы мы, чтобы Бог с самого начала создал нас такими, чтобы мы автоматически, сами собой, без размышления и разумного свободного решения, как та река, исполняли Его веления? И был ли бы тогда осуществлен смысл нашей жизни? Но если бы мы автоматически творили добро и по природе были разумны, если бы все кругом нас само собой и с полной, принудительной очевидностью свидетельствовало бы о Боге, о разуме и добре, то все сразу стало бы абсолютно бессмысленным»[28].

Христианская культура родилась и укрепилась именно на идеале свободы. Христианин, в отличие от язычника, не признает рабство человека ни в каких его проявлениях. Первые христиане были бесстрашными борцами против варварских римских порядков, основанных на тотальном рабстве. В христианской идее самопожертвования заключен высший идеал свободы, самоопределения человеком своей жизни ради высоких нравственных целей. В образе Христа, победившего своим самопожертвованием главного врага всего живого - смерть, выражается вера христиан в победу свободы над властью слепой необходимости.

Но христианский идеал свободы не может быть одинаково всеми понят и, тем более, одинаково быть воплощенным. В понимании свободы ярче всего выражается человеческая субъективность и дух эпохи. Именно поэтому до сих пор нет общего определения свободы, и вряд ли когда-нибудь такое будет. Если представить, что однажды люди найдут всеприемлемое понимание свободы и начнут ему следовать как некой инструкции, указывающей всем как себя вести, то тогда исчезнет у людей потребность думать о свободе, спорить о ней, а значит и свободно выражать себя. Но в мире, где не будет больше свободного самовыражения, не будет и личности.

Итак, что же, при всей неопределенности понятия свободы, мы можем сказать о ней? По-видимому, самое общее определение свободы может быть таким: свобода есть пространство для самопроизвольных, не детерминированных внешними обстоятельствами поступков человека. От этого определения, однако, можно идти различными путями. Ведь поступки человека могут быть созидательными и разрушительными, нравственными и безнравственными, разумными и неразумными, эгоистическими и бескорыстными. Все они будут считаться свободными. Но в одном случае они могут привести к негативным для человека и общества последствиям, а в другом - к позитивным. Поэтому сама по себе свобода не является безусловным положительным качеством и целью человека. Скорее - это средство, с помощью которого в человеке раскрывается его потенциальное содержание.

Но средства люди нередко могут путать с целями, если они очень стремятся к получению этих средств. В истории цивилизации такая путаница - явление обычное. Так, в позднем средневековье догматы церкви стали ограничивать человеческую свободу, а финансовые притязания римской католической церкви к европейским народам при постепенном угасании ее авторитета приняли вид рационально не обоснованного и объяснимого только алчностью Рима оброка. Тогда в борьбе за свободу и возрождение истинно христианского духа родился протестантизм (Ян Гус - 1371-1415; Мартин Лютер - 1483-1546; Жан Кальвин - 1509-1564). Затем наступила эпоха экономического освобождения, что вызвало к жизни развитие наук и технологии, и в европейской истории обозначилось как век научной и промышленной революции. В конце XVIII века наступило время социального освобождения, начавшееся Великой французской революцией и завершившееся последними революциями XX в. Поскольку социальное освобождение невозможно без освобождения духовного, то этот процесс вызвал к жизни такое всепроникающее культурное явление, как Просвещение. Что такое Просвещение? На этот вопрос дал короткий и четкий ответ И. Кант. «Просвещение - это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине. Несовершеннолетие есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого… Sapere aude![29] - имей мужество пользоваться своим собственным умом! - таков, следовательно, девиз Просвещения»[30].

Выход из состояния несовершеннолетия обостряет потребность человека в свободе. Требование свободы - естественный признак душевной молодости. Когда же ей на смену приходит зрелость, то к требованиям свободы начинают относиться осторожнее. Зрелое сознание видит в идее свободы очень много сложных и противоречивых моментов. Их можно обобщить в три группы: условия свободы, границы свободы и ее перспективы. Рассмотрим их подробнее.

Условия свободы

Что нужно для того, чтобы быть свободным? По этому вопросу мнения философов расходятся. Одни считают, что свобода не дана человеку как дар, ее нужно добиться. Такой взгляд близок западной христианской культуре (католицизму и в особенности протестантизму). Его ясно выразил Г. Гегель. «Свобода как идеальность непосредственного и природного не есть нечто непосредственное и природное, но, напротив того, сперва нужно заслужить и приобрести ее, а именно посредством бесконечного воспитания, дисциплинирующего знание и волю»[31]. Объяснение такому пониманию кроется в особенностях западной культуры. В рамках этой культуры люди исторически привыкли мыслить о многом, что их окружает, преимущественно в категориях производства, таких как «эффективность», «ресурс», «выгода», «конкурентные преимущества» и пр. Для них свобода, подобно всякому продукту, производится в результате социальных и культурных преобразований. Многие полагают, что ее может быть больше или меньше, что она может быть «сделана добротно», на века, или быть «слепленной второпях» без гарантий, и что она, как и любая другая вещь, может эффективно или неэффективно использоваться. Такова логика индустриальной культуры: все производится, потребляется, распределяется и обменивается, – не только вещи, но и ценности.

Другие философы утверждают, что свободу нельзя понимать в логике западноевропейской культуры производства. Такое мнение близко восточной христианской культуре. В частности, оно нашло выражение в русской религиозной философии. Очень ярко такое понимание свободы представлено в творчестве Н.А. Бердяева. Он называл свободу «таинственной, изначальной, исходной, бездонной, безосновательной, иррациональной»[32]. Свобода не трактуется здесь в логике вещей. О ней говорят как о метафизическом условии человеческой жизни. Такое понимание свободы называется безосновным. Русская религиозная философия обращает внимание на важное социальное следствие безосновности свободы. Свобода своим существованием не обязана преобразованиям в материальной или социальной сферах общества. Она не может быть механическим следствием экономических, политических, социальных преобразований. Все общественные преобразования обусловлены определенными идеалами и волей (классов, партий, социальных групп и т. д.), направленной на их достижение. Свобода же не имеет для себя никакого иного идеала и никакой другой цели, кроме нее самой, и не может быть достигнута какими-либо волевыми усилиями и рациональными средствами, например институциональными улучшениями. Она вообще не достигается. Она просто есть как изначальное условие человеческого существования. При этом нравственное содержание свободы особенно важно. Как замечал Н.А. Бердяев: «Свобода, не знающая жалости, становится демонической»[33]. Что же касается дисциплины и воспитания, то они всегда были условием не только воспитания свободной личности, но и послушного раба.

Если же говорить о духовных условиях свободы, то ими являются три духовных начала человеческой личности: разум, нравственное чувство и воля. Они не существуют по отдельности друг от друга, но представляют три неразрывных момента человеческого «я».

Внешний мир стесняет человека. Чтобы жить, он должен подчиняться многим условиям, которые ставит ему как окружающая природа, так и другие люди. Ограничивает ли этим свобода человека? Некоторым кажется, что да. По их мнению, истинно свободный человек должен пренебрегать внешними условиями и делать то, что ему хочется. На самом деле такое состояние правильно назвать не свободой, а неразумным произволом. Внешние условия хотя и ограничивают возможности нашей деятельности, но вместе с тем являются единственным условием самой этой деятельности. Здесь подходит пример И. Канта с голубем. Воздух оказывает сопротивление его полету, но вместе с тем служит и опорой для его крыльев. В безвоздушном пространстве, там, где сопротивление свободному движению равнялось бы нулю, голубь не мог бы летать. Поэтому и человеку надо не сетовать на внешние условия, которые, казалось бы, ограничивают его возможности, а научиться использовать их. Здесь на помощь нам приходят разум и нравственное чувство. Они помогают осознать возможные границы нашей свободной деятельности.

Границы свободы

Человек, переживающий состояние свободы, психологически испытывает чувство эйфории, необычайно радостные, возвышенные эмоции. В некоторых случаях это субъективное чувство достигает силы абсолютного счастья. Но возможна ли абсолютная свобода, которая дала бы нам абсолютное и вечное счастье? В истории, надо признать, такие периоды не известны. «Всемирная история не есть арена счастья, - писал Г. Гегель, - Периоды счастья являются в ней пустыми листами, потому что они являются периодами гармонии, отсутствия противоположностей»[34]. Но если не может быть абсолютной свободы в общественной жизни, то, может быть, она есть в жизни индивидуальной? Художник испытывает чувство абсолютной свободы, когда творит, влюбленный - когда слышит ответное признание в любви. Но и здесь, мы должны признать, абсолютная свобода скорее психологический феномен, нежели объективный факт.

В обществе не может быть абсолютной свободы, хотя общество создается и развивается людьми с целью раздвинуть границы их свободы. Другой цели у общества нет. Хотя часто говорят, что целью общества является ограничение человеческого произвола, но если вдуматься, то это ограничение оказывается оборотной стороной развития человеческой свободы.

В обществе не может быть реализована абсолютная свобода по двум причинам. Во-первых, социальное пространство территориально ограниченно и люди с необходимостью вступают в соседские отношения. Они определяются особенностями культуры. Например, в развитых западных обществах люди зачастую не окружают свои участки заборами и изгородями. Дома разделяют только лужайки с травой. Но это не значит, что соседи не знают, где заканчивается территория их владений и начинается земля их соседей. Напротив, уважая частную собственность других лиц, они не позволяют себе самовольно пересекать воображаемую черту, разделяющую соседние участки. Такое поведение говорит о том, что границы находятся в их сознании и поэтому нет необходимости их обозначать на земле. В обществах же, где частная собственность не является священной и неприкосновенной, соседи отделяются друг от друга высокими заборами, ища за ними защиты своей свободе. Добрососедство - необходимое условие территориальной свободы.

Вторая причина заключается в том, что социальное пространство структурно ограничено. Ведь общество не есть простая совокупность людей. Любое общество - это система вертикально и горизонтально организованных отношений. Нарушение этих отношений, вызванное личным произволом, даже если этот произвол творится индивидом, как ему представляется, «во благо общества», не может не вызвать, конфликтов, возмущений и ущемлений прав других людей. Такое положение дел не может быть признано правильным. Поэтому общество всегда старалось ограничить себя от произвола, свести эти случаи к минимуму. С этой целью и возникла идея легитимности. Легитимным действием является такое, которое, во-первых, с формальной стороны законно обоснованно, во-вторых, - заключающее в себе общественный (а не только личный) смысл и, в-третьих, имеющее моральную поддержку большинства. Если одно из этих условий отсутствует, то легитимность определенного действия по праву может быть подвергнута сомнению.

Основания легитимности могут быть разными. В традиционном обществе - это сила традиций, или, как говорил М. Вебер, «авторитет вечно вчерашнего»[35]. В таком обществе расширенные права социальной свободы предоставляются тем отдельным индивидам, в образе которых концентрируется богатство традиционных норм и нравов. Это - правители.

В обществах, переходных к индустриальному типу, формируется цеховая организация производства и всей жизни. Здесь социальные свободы приобретают корпоративный характер. Носителями прав становятся не отдельные индивиды, а цехи, гильдии, городские сообщества. Каждый цех - это микрообщество со своей материальной и этико-нормативной основой.

В индустриальных обществах с заменой цеховой системы производства на открытую фабричную и с появлением свободного рынка труда каждый человек становится абсолютным свободным хозяином условий своей собственной жизни, прежде всего своих рук и головы. За вычетом налогов, которые он должен уплатить государству за охрану его личной свободы, он является абсолютно собственником, а значит и абсолютно свободным в границах своих частных владений. Это может быть родовой замок с сотнями акров земли или будка чистильщика обуви - в формальном отношении здесь нет различий. Всякие попытки самопроизвольно нарушить границы чужих владений встречают юридически оправданный отпор со стороны других собственников, с чьим социальным пространством граничит его собственное социальное пространство. Возможность произвола в таком обществе сводится к минимуму, поскольку управление общественной системой приобретает всеобщий или, иначе говоря, демократический характер. Формируется система сдержек и противовесов, призванная противостоять монополизации власти, а значит и монополизации исключительного права отдельных лиц на свободу. Свобода в таком обществе становится всеобщей ценностью и результатом всеобщих усилий.

Наибольшей степени развития свобода всех достигает в гражданском обществе. Само же гражданское общество начинает активно развиваться в условиях постиндустриального общества. В структурном отношении оно является совокупностью добровольно организованных сообществ, обеспечивающих свободу граждан не только на владение своей собственностью, но и права на развитие своей личности. На сегодняшний день в праве на развитие личности воплощается высшая форма свободы. Каковы же видимые перспективы развития этой формы свободы?

Перспективы свободы

Ошибочно было бы думать, что человечество наконец-то вступило на прямой и светлый путь прогрессивного развития. Современная история как раз говорит об обратном. Мы знаем, каковы наши высшие ценности, но сложность и противоречивость созданных нами условий жизни создает тяжелые препятствия для достижения наших целей. Эти препятствия могут оказаться сильнее доброй воли многих людей. Кого-то они могут сломить, заставить отступить от правильного пути, исказить восприятие верной перспективы. И тут надо помнить, что свобода есть условие не только для того, чтобы создавать, но и разрушать, не только для того, чтобы искать путь к единству, но и к вражде.

Перед человечеством, переживающим сложный процесс глобализации, стоят сегодня глобальные проблемы экологии, демографии, проблемы войны и мира, поляризации богатства и бедности, культурного одичания, религиозной вражды и пр. Слишком плотным становится социальное пространство, и этот факт ставит перед людьми задачу научиться жить вместе, справедливо и равно делить общее поле свободы.

При этом нужно принять во внимание и темпы развития, при которых будущее становится частью настоящего. Поэтому в общем поле свободного развития мы должны учитывать не только наши права, но и права наших детей и потомков. Ибо, потребляя невосполнимые богатства природы, мы потребляем и их достояние. Влияя на нашу физическую организацию в выгодном для нас отношении, мы изменяем и их физическую организацию, не имея на то их разрешения. Засоряя наше информационное пространство информационным мусором, мы пагубно влияем на информационное пространство, в котором будут жить наши дети, а значит и на их интеллектуальное и духовное развитие. Одним словом, свобода приобрела сегодня темпоральное (временнόе) измерение. Поскольку свобода органически связана с ответственностью, то это новое качество свободы меняет характер ответственности. Такое изменение можно выразить в формуле «локальное приобретает глобальное значение, современное становится всевременным».

Данная формула показывает, что пространство для проявления потенциальных сил человека расширяется. Это неизбежно повлечет за собой наложение полей индивидуальных свобод. До сих пор мы понимали свободу лица как область, которая ограничена областью свободы другого лица, подобно тому, как страны граничат на географической карте. Это можно назвать плоскостным видением свободы. Со временем оно должно уступить место объемной ее интерпретации. Говоря современным языком виртуальной культуры, в будущем мы будем обсуждать проблемы «3D свободы». Ее особенность будет состоять в том, что это будет свобода «ограниченного суверенитета». В этой формуле есть внутреннее противоречие, которое неразрешимо в понятийной форме, но потребует своего разрешения в процессе всеобщей, свободной и длительной делиберативной[36] практики. Другого пути к прогрессу нет. И дискутируя в поисках приемлемых решений, мы будем не раз еще вспоминать слова Г. Гегеля: «Всемирная история есть прогресс в сознании свободы, прогресс, который мы должны познать в его необходимости»[37].