Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

 

Индивидуалистическую политику XIX века связывают с XVIII веком три книги, далеко разнящиеся между собой по манере изложения и по характеру: Комментарий к духу законов Дестю де Траси, Опыт о гарантиях личности Дону и Рассуждения о французской революции г-жи де Сталь.

 

I

 

Дестю де Траси вдохновляется одновременно и Монтескье, и Руссо, и американскими публицистами, и Гельвецием. Прибавьте к этому, что фрагментарная форма, в которой он выражает свои идеи, ничуть не помогает уловить их совокупность и единство. Тем не менее нужно попытаться определить, какое значение имело каждое из этих влияний для доктрины, изложенной в Комментарии [1040].

Траси не обладает своей собственной концепцией человеческой природы и является продолжателем утилитаризма и сенсуализма XVIII века в слегка измененном виде. Свободою для него является возможность исполнять свою волю; а так как волю он сводит к желанию, то свобода, в конце концов, является возможностью удовлетворять свои желания[1041]. Человек счастлив, когда все его желания удовлетворены. Следовательно, счастье и свобода – «одно и то же»[1042]. Отсюда вытекают три важные наблюдения. Во-первых, в различные эпохи люди понимали свободу различно, потому что неодинаково понимали счастье; во-вторых, народ должно считать истинно свободным, пока существующий государственный строй ему нравится, «хотя бы по своей природе этот строй менее соответствовал принципам свободы, чем какой-либо другой, который ему не нравится»[1043]; в-третьих, наилучшие учреждения те, которые делают народ наиболее счастливым, хотя бы они и были деспотическими. «Если государь, обладающий самой деспотической властью, сумеет в совершенстве распорядиться ею, его подданные достигнут полного счастья, т. е., другими словами, свободы»[1044]. Вот в чем Дестю де Траси соприкасается с Гельвецием.

Следуя Монтескье, Траси рассматривает политические учреждения не с абсолютной точки зрения, а в связи с эпохой и окружающей средой. Однако Монтескье ошибался, полагая, что для счастья и свободы народов существует «основное условие», заключающееся в разделении властей, какое мы видим в Англии.

Здесь наступает очередь влияния Руссо и публицистов американской революции. Сначала идет Руссо: противоположение, равновесие властей всегда производит лишь «настоящую гражданскую войну»[1045]. Кроме того, в своей апологии английской конституции Монтескье забывает одно капитальное обстоятельство. Поддержкой всего здания служит «твердая воля нации, желающей его сохранения»[1046]. В сущности, есть только одна власть – воля народа; законодательные, исполнительные и судебные функции являются только делегацией этой власти[1047]. А вот перед нами и американские публицисты. По мнению Траси, проблема высшего счастья, или наибольшей свободы – эти термины для него представляют синонимы, – дурно разрешенная английскими учреждениями, отлично решена американскими конституциями. Последние опираются на принцип народной воли и предусматривают всевозможные затруднения, даже тот случай, когда законодательная и исполнительная власти превысят свои полномочия или по отношению друг к другу, или обе вместе и станет неизбежным пересмотр конституционного договора[1048]. Но вслед за горячим восхвалением американской конституции – в чем он сходится со многими из своих современников – Траси отмечает тотчас же невозможность перенести конституцию федеративного государства в «единое и нераздельное» государство. Впрочем, он не имеет в виду какой-либо отдельной страны, а высказывает общие соображения о том, каковы должны быть приемы нации, которой надоела ее конституция или надоело отсутствие ее, если она хочет создать себе конституцию при свете чистого разума[1049].

Мы не будем касаться частностей этих «приемов»[1050]; они были бы уместны в политическом трактате, для нас же не особенно интересны, потому что под буквой теорий мы отыскиваем прежде всего проникающий их дух. Для нас достаточно отметить, что «разумное правительство» или, по выражению Траси, «демократия просвещенного разума»[1051], есть представительный режим, «сообразный с природой» в том смысле, что он «предоставляет ей воздействовать» и дает свободу «всем наклонностям, за исключением порочных, и всем занятиям, не нарушающим нормального порядка»[1052]. Это правительство обеспечивает свободу политическую, индивидуальную и свободу печати, гарантируя их судом присяжных, «по крайней мере, против уголовных преступлений». Уважение к индивидуальной свободе предполагает повиновение законам; а законы представляют собою правила, соблюдение которых предписано нам властью, имеющей в наших глазах право на это[1053]. Общество вольно создавать законы по своему желанию; однако, если мы желаем своего счастья, положительные законы должны быть «сообразными с нашей природой»[1054]. Траси не говорит: сообразными с естественным правом. Он не знает такого права, и когда ему приходится говорить «об основной справедливости, о коренной несправедливости», под этим всегда нужно понимать потребности нашей природы или то, что противно ей[1055].

В этом недостаток индивидуализма Траси. Этот поклонник «разума» не доверяет ему настолько, чтобы положить его в основу прав индивидуума. Когда дело идет о деталях конституционной организации, мысль Траси ясна, точна и богата; наоборот, она становится бедной и расплывчатой, когда дело доходит до принципов. Чисто представительный режим обеспечит свободу, а вместе с тем он обеспечит справедливость и поведет к «равенству»[1056]. Каким образом, какими средствами, в какой мере и ценою каких жертв для индивидуальной свободы? Траси не выясняет этого, и нетрудно понять, почему: без помощи одного из тех метафизических понятий, которые он осуждал с самого начала, он не мог бы сделать этого и поставить вне спора индивидуальную свободу.

 

II

 

Опыт о гарантиях личности Дону, несомненно, принадлежит к числу книг, в которых требование вольностей, необходимых человеку и гражданину, выражено наиболее сильно и решительно[1057]. В этом наскоро написанном произведении чувствуется усталость от революционного беспорядка, отвращение к произволу цезаризма и недоверие к реакции.

Подобно Траси, Дону находится под влиянием идеологии и эмпиризма XVIII века. Поэтому в его книге нет ни метафизики, ни умозрений по поводу происхождения или цели человеческого общества, ни умозрений относительно наилучших форм правления. Последние делятся для Дону, как и для Траси, на два разряда, смотря по тому, обеспечивают они или отвергают гарантии личности. Политическая проблема ставится у него очень просто. Раз государственная власть признана необходимой, и могут быть обстоятельства, при которых она предписывает свою волю, налагая с общего согласия «руку на личность и собственность»[1058], то каким же образом помешать ей стать агрессивной? Короче, какие учреждения пригодны для наиболее действительной охраны граждан от «посягательств» государственной власти[1059]?

Верный своим общим идеологическим воззрениям, Дону решает эту проблему, не прибегая ни к разуму, ни к опыту. Он ограничивается анализом понятий. Что заключают в себе слова: личная свобода, гарантии личности, если их анализировать? Они заключают в себе «все реальные интересы» граждан, а именно: свободу личности, неприкосновенность личности, развитие частной промышленности, независимость в частных делах[1060]. Поэтому Дону требует: неограниченной свободы устного и письменного слова, печати и совести; суда присяжных, несменяемости судей, ежегодного вотирования налогов, провинциальных собраний, правильно и периодически избираемых представителей, ответственности чиновников за всякое нарушение ими положительных законов[1061].

До сих пор Дону говорит вообще, без отношения к известной эпохе или стране. Когда же он переходит к изысканию наилучших средств для обеспечения ненарушимости гарантий личности там, где они были в пренебрежении, мысль его, напротив, занята родиной в современную ему эпоху.

Но он не питает ни доверия Монтескье и его учеников к политической свободе, которая, по его мнению, является не целью, а только средством[1062], ни доверия Дестю де Траси к конституции Соединенных Штатов Америки. Ни консервативный сенат, ни равновесие властей здесь ни к чему. Гарантии личности ненарушимы, когда они пользуются уважением в течение долгого времени. А средством для достижения такого долговременного уважения служит «хороший выбор» представителей[1063]. Впрочем, законодательная инициатива для последних не обязательна. Главная, «быть может, единственная» функция их состоит в рассмотрении представляемых им законопроектов, «которые относятся к индивидуальным гарантиям»[1064]. Власть сохраняет, таким образом, широкие полномочия. Дону не думает, чтобы ее деятельность обязательно приносила вред. Он даже находит власть полезной и остерегается покушаться на нее[1065].

Невозможно, по-видимому, более сузить и ограничить требования либерализма, представить их в такой форме, которая возбуждала бы еще менее возражений и трудностей, внести более позитивный дух в затронутые вопросы и еще полнее изолировать их от чисто политических и чисто философских проблем, с которыми они связаны. Попытка Дону скорее любопытна, чем доказательна, потому что оставляет здание совсем без фундамента.

 

III

 

Когда читаешь Рассуждения о французской революции [1066] после де Местра и де Бональда, поражаешься не столько тому, что говорит автор, сколько тому, о чем он умалчивает. Но не следует забывать, что эта книга совсем не труд ученого, хотя она и оказала значительное влияние и точно воспроизвела, каким образом либералы эпохи Реставрации[1067] понимали и толковали французскую революцию. Было бы совершенно несправедливо требовать от нее точности, о которой автор и не заботился.

Г-жа де Сталь не говорит о происхождении обществ; о возникновении верховной власти она говорит вскользь для опровержения идеи народного верховенства[1068]. Она не заботится о критике философской мысли XVIII века и революции. Как верная ученица Монтескье, г-жа де Сталь прямо ставит вопрос об организации государственных властей[1069]. Как нужно распределить власти, чтобы граждане были свободными?

На этот вопрос есть готовый ответ. Англия уже давно обладает учреждениями, наиболее благоприятствующими развитию свободы. Пусть Франция последует ее примеру. Для этого ей достаточно будет возвратиться к духу Конституанты, который тождественен с духом Хартии. Конституционная монархия была бы возможна в 1791 году, если бы не эмиграция[1070]. После падения Империи она снова стала возможной, и необходимо держаться за это, как наилучшее из решений[1071]. Такова господствующая идея в книге г-жи де Сталь. В этой книге Реставрация ставится в связь с первыми годами революции, а весь промежуточный период рассматривается как совершенно пустое место. Или, вернее, этот промежуточный период имеет значение в том смысле, что под влиянием ненависти, с одной стороны, к деспотизму и произволу, а с другой – к тенденции новых демократических обществ заставлять индивидуума жертвовать своим счастьем возросла и ожила любовь г-жи де Сталь к политической свободе и к тем учреждениям, которые кажутся ей наиболее способными гарантировать эту свободу Правильно отмечено, что самое слово «государство» означает в глазах г-жи де Сталь что-то «жестокое и тираническое» и очень редко встречается в ее произведениях[1072].

Индивидуализм г-жи де Сталь весь состоит из оговорок, ограничений и протестов против захватов со стороны власти. Он уже предвозвещает отрицательный характер, который скоро окажется преобладающим в индивидуалистической мысли XIX века.

 

 

Глава вторая

ДОКТРИНЕРЫ И ЛИБЕРАЛЫ

 

Доктринеры и либералы боролись между собою в эпоху Реставрации и Июльской монархии. Политическая история должна выяснить и понять причины этого столкновения; но политическая философия обеих этих школ представляет черты очевидного сходства, которые и должна восстановить история идей.

 

I

 

Школа доктринеров[1073] далеко не заслуживает установившегося за ней названия. Имея в виду последнее, можно подумать, что она опирается на незыблемые, строгие, целостные принципы. В действительности нет ничего подобного. Позирование, возвышенный тон и сентенциозный язык ее представителей не должны вводить нас в обман. Доктринеры бедны в отношении доктрины, или, если угодно, вся их доктрина состоит в объяснении и оправдании некоторых фактов.

Впрочем, к этому принуждает их политическая работа, которой они задаются[1074]. Они стараются примирить старую Францию с новой и для достижения этого вынуждены остерегаться одновременно и партизанов старого порядка, и учеников революции. Они занимают как раз середину между этими двумя партиями, и это положение часто заставляет их отказываться от следствий, вытекающих из принятого ими принципа, или от самого принципа, принимая, однако, его следствия.

Королевскую власть, например, они понимают очень сходно с людьми старого порядка, но борются против вмешательства двора в политику, против привилегий и привилегированных и требуют прав, гарантированных правильной конституцией. Еще пример: они стремятся основать конституционную монархию, но не признают за выборной палатой ни права инициативы, ни права руководить политикой кабинета. Вся доктрина Ройе-Коллара (или Гизо в его первых произведениях) сводится к постоянным компромиссам, к пышным фразам, прикрывающим сделки между фактом и правом в ущерб последнему. Гизо является типичным теоретиком того направления, которое впоследствии получило название оппортунизма[1075].

Когда изучаешь Ройе-Коллара, невозможно отделить его политическую философию от переживаемых им событий. Мало того, что вся его философия содержится в речах, т. е. в известных актах: все ее выводы продиктованы ему ненавистью к деспотизму Конвента, от которого ему пришлось пострадать. Понятие народного верховенства для него навсегда осталось связанным с самыми ужасными воспоминаниями о революции. Поэтому-то он решительно отрицает: и принцип этого верховенства – естественное право гражданина заключать общественный договор; и его приложение – равенство политических прав; и его главное следствие – господство выборной палаты[1076].

Народное верховенство покоится на ложном понимании природы общества. Общество не «простое собрание известного числа индивидуумов, выражающих свою волю». Оно не совсем «однородно». Оно слагается из «интересов», одни из которых, действительно, общи всем его членам, а другие – свойственны только известным группам граждан. Эти интересы должны быть представлены , откуда весьма двусмысленное название – представительное правление.  Представительство интересов будет тем лучше обеспечено, чем больше будут конкурировать между собою из-за влияния на общественные дела власти, различные по происхождению и по характеру. Так, в старой Франции процветало «множество местных учреждений и независимых магистратур», которые, не покушаясь на верховенство, ограничивали власть государя[1077]. Все эти власти должны иметь самостоятельное историческое происхождение[1078].

Участие в выборах не составляет право гражданина: это обязанность, предполагающая известную способность. Гизо еще решительнее, чем Ройе-Коллар, формулировал различие между «неравными правами» и всеми прочими[1079]. Каждый человек обладает некоторыми правами «потому только, что он человек». К ним относятся «свобода совести и большая часть так называемых прав граждан». Но существуют иные права, которые распределяются сообразно различным видам неравенства, какие Провидению угодно было установить между людьми.  К числу таких принадлежит право участвовать в образовании политического общества и в учреждении правительства. «Оно не присуще человеку как таковому, а зависит от способности индивидуума, рождается вместе с нею и узаконяется ею же»[1080]. Мы увидим сейчас, как Ройе-Коллар и Гизо определяют и измеряют избирательную способность.

Палата, выбранная гражданами, выполняющими этим свою обязанность, не должна и не может претендовать на верховную власть. Признавать за ней эту власть – значит вводить «деспотизм многих»[1081] вместо деспотизма одного человека. Поэтому Ройе-Коллар настойчиво отмечает оригинальный характер французской монархии по сравнению с английской[1082]. Во Франции верховным владыкой является не парламент, а совокупность многих независимых властей различного происхождения: король, наследственные пэры и выборная палата. В особенности король; инициатива его должна оставаться абсолютной и ненарушимой; он не только царствует, но и правит; он даровал Хартию, которая дала жизнь палате; Хартия создает чиновников , обязанность которых состоит в выборе депутатов[1083]. Избранные таким образом депутаты не должны ни свергать министров, ни вмешиваться в правление, ни проявлять какую-либо инициативу. Между французской монархией и английским образом правления нет никакого сравнения. Правительство нельзя пересадить, подобно растению[1084]. Действительно, в монархии, основанной на Хартии, «представительства совсем не существует». Поэтому весьма ошибочно применяют к ней заимствованное у иностранцев название – представительное правление. Ройе-Коллар тем не менее пользуется этим термином, но упрекает себя за это, и в одном характерном отрывке объявляет его лишенным смысла[1085].

В чем же состоит политическая способность, дающая участие в выборах? Если бы Ройе-Коллар признал выборную палату органом мнений , он, очевидно, принужден был бы приписать политическую способность всем гражданам или, по крайней мере, тем из них, которые достигли достаточной степени культуры для того, чтобы составить себе известное мнение. Получилась бы или всеобщая подача голосов, или такая, при которой были бы исключены одни безграмотные. Но Ройе-Коллар не желает допускать представительства мнений. Выборная палата у него служит органом известных интересов[1086]. Выполнить функцию избирателя способен только тот гражданин, который по своему состоянию и по своим склонностям кажется наиболее пригодным для поддержания этих интересов. Отсюда – ценз, влекущий за собою сосредоточение политической власти в руках крайне малочисленного класса. Такова, по крайней мере, первая формула, на которой останавливается мысль доктринеров. Впоследствии возникли и другие.

У Ройе-Коллара «известным образом установленная верховная власть свободных правительств» допускает вмешательство чиновников, очевидно, способных по своему состоянию разумно служить интересам, органом которых служит выборная палата. Затем является Гизо, сглаживает резкости этой теории и ставит между божественным правом и верховенством народа так называемое им верховенство разума[1087]. Средние классы, обладающие избирательным цензом, представляются ему как бы естественными хранителями политического смысла, и весь ход истории цивилизации, по его мнению, складывается в пользу появления этих классов. Наконец, вносит свою долю и эклектическая философия. Ремюза, доктринер второго периода, когда границы между доктринерством и либерализмом теряют определенность, преобразует теорию Гизо и Ройе-Коллара, примешивая к ней эклектическую теорию разума. «Высший разум, невидимо присутствующий, сообщается с разумом человеческим. Кто же, следовательно, может быть избранником? Люди, наиболее способные дать перевес справедливости, разуму и истине»[1088].

Исправленная таким образом формула нравится Ройе-Коллару своей велеречивостью, и в одной из своих последних речей (1831 года) он присваивает ее себе, делая еще более величественной. Представительное правление – это «осуществление прекрасной теории Платона: организованная справедливость, живой разум, вооруженная мораль »[1089]. На словах он как будто очень далеко отошел от своей речи 1816 года, но сущность почти не изменилась, и Платон справедливо удивился бы, узнав, какие «интересы» защищались тут его именем.

Доктринеры думали установить свободное правление, не допуская, однако, нацию до действительного участия в распоряжении своими судьбами; точно так же они думали служить делу индивидуализма, не признавая за индивидуумом никакого естественного права, по крайней мере, в области политики.

Доктринеры, несомненно, заботились об индивидуальных вольностях, и было бы несправедливо не оценить усилий, потраченных ими для установления свободы печати, являвшейся для них началом и гарантией всех прочих вольностей[1090]; свободы слова; суда присяжных, на который они смотрели как на «ограничение установленных властей»[1091]. Они требуют также для граждан большей свободы в сфере их ближайших интересов и нападают на чрезмерную централизацию Империи и Конвента. Ройе-Коллар очень убедительно показывает связь между централизацией и политической философией, рассматривающей индивидуумов как математические единицы, отдельные атомы. «Централизация вышла из общества, растертого в порошок. Там, где одни индивидуумы, все дела, не принадлежащие им, являются делами публичными, делами государства»[1092].

Но этот индивидуализм, лишенный идеи естественного права и состоящий весь из ограничений и подразделений, рискует очутиться бессильным и никуда не годным перед возражениями и трудностями. Это хорошо видно в вопросе о свободе обучения. Ройе-Коллар, с гордостью считающий себя индивидуалистом и либералом, не колеблется защищать право государства. Он не исследует вопроса о том, имеет ли индивидуум право на обучение, как думаем мы, ничуть не отступая при этом от принципов правильно понятого индивидуализма. Нет, он стоит за право государства обучать индивидуума , не только наблюдать за образованием, но и руководить им. «Для опровержения этого принципа, – говорит Ройе-Коллар, – нужно было бы доказать, что общественное образование, а вместе с ним религиозные, философские и политические доктрины, составляющие его душу, стоят вне общих интересов общества , что они естественно входят в оборот как частные потребности, что они принадлежат промышленности, подобно фабрикации материй»[1093].

Я знаю, что в данном случае Ройе-Коллар борется с «притязанием частной власти» церкви смотреть на образование как на «независимую область» и «давать законы публичной власти»[1094]; но приведенные им аргументы заметно не соответствуют значению этого спора. По-видимому, и не подозревая этого, наш философ сходится с ненавистными ему якобинцами.

Историк был бы несправедлив к доктринерам, если бы он не похвалил их за то, что они верили в свободу и любили ее. Но с нашей точки зрения, в политической философии Ройе-Коллара и Гизо особенно важно отметить логическую несостоятельность их индивидуализма. Последний совершенно проникнут историческим духом и не только не восходит к принципам, но стремится лишь к тому, чтобы хорошенько понять данное положение вещей и приспособить к нему учреждения. Поэтому политическая философия доктринеров, в отличие от философии Бенжамена Констана, не могла пережить породивших ее обстоятельств. Индивидуализм Бенжамена Констана, опирающийся на отвлеченные принципы, сохраняет силу после Реставрации и после Июльской монархии; а индивидуализм Ройе-Коллара вышел из моды еще до 1830 года.

В политической философии доктринеров чувствуется влияние немецкой мысли. Не только их идеальная монархия очень сильно походит на конституционную монархию Гегеля, но руководящие идеи немецкой исторической школы встречаются в первых же произведениях Гизо.

Он сам рассказывает, что очень рано увлекся изучением немецкой литературы[1095]. Изыскания относительно муниципального строя Римской империи и социального состояния Франции в период от V до X века, изыскания, которыми он начал свою карьеру историка, опираются на труды Эйхорна и Савиньи[1096]. В стремлении доктринеров отводить прошлому как можно больше места в настоящем сказывается, конечно, дух Савиньи. Тот же дух внушает доктринерам великое почтение ко всему, что освящено временем[1097], и привычку покоряться необходимости , присущей ходу вещей. «Суровая, непоколебимая, неумолимая необходимость»[1098], – Гизо охотно пользуется этой формулой и другими в том же роде. И Ройе-Коллар, защищая какую-нибудь из вольностей, делу которых он служил не без пользы, обращается не к праву, а к покровительству необходимости. «Свобода печати, – говорит он однажды, – представляет необходимость». И прибавляет: «Это слово оправдывает само себя»[1099].

Теперь, без сомнения, ясно, что свобода, для которой требуется ссылка на необходимость, через это искажается и уменьшается, так что представляет лишь неверный и умаленный образ истинной свободы; дальнейшие страницы покажут это еще лучше.

 

II

 

Метод Бенжамена Констана[1100] совершенно философский, т. е. чисто абстрактный и дедуктивный. Бенжамен Констан хочет основать свободное правление на рациональных началах. Поэтому, кроме обильных ссылок на Неккера, Клермон-Тоннера и др., мы встречаем у него иногда обращение к Руссо.

Бенжамен Констан первый высказал мысль, которую потом так часто повторяли: что революция ничуть не уменьшила объема верховной власти в пользу увеличения свободы, а только перенесла эту власть со всеми ее атрибутами с государя на народ[1101]. Он показал также, что простая передача верховенства народу, без организации свободного правления, в силу необходимости поведет к тому, что несколько индивидуумов, а быть может и один, захватят власть и станут угнетать народ «во имя его собственного верховенства»[1102]. Мало того, Бенжамен Констан спрашивает еще, увеличивает ли хоть несколько сумму свободы, которой пользуются индивидуумы, такое абстрактное признание народного верховенства, и отвечает: нисколько не увеличивает[1103]. Следовательно, это принцип, не увеличивающий реальной свободы граждан, благоприятствующий узурпаторским попыткам олигархов или одного тирана и влекущий за собой те же злоупотребления, от которых народ страдал в то время, когда верховенство принадлежало государю. Можно ли, значит, смотреть на этот принцип, как на догмат и, притом догмат общества нового времени, и вновь приниматься за «вечную метафизику Общественного договора»[1104]?

По такому началу можно было бы подумать, что Бенжамен Констан, подобно доктринерам, совершенно отринет верховенство народа и станет искать прав на власть в истории. Но это мнение оказалось бы весьма ошибочным. Во-первых, исторический дух отсутствует в его политической философии; во-вторых, он задается, главным образом, тем, как бы предупредить злоупотребления народным верховенством, как нейтрализовать вредные последствия его, и таким образом приходит к формуле, которая сохраняет принцип, но придает ему совсем иной вид сравнительно с Руссо.

«Совокупность всех граждан, – говорит Бенжамен Констан, – является верховным владыкой в том смысле, что никакой индивидуум, никакая фракция, никакая частная ассоциация не может присвоить себе верховенство, если оно не передано им посредством делегации»[1105]. Следовательно, суверен – будь то индивидуум, корпорация или собрание – всегда должен быть делегатом народа. Руссо не хотел делегации народного верховенства и, как мы помним, осмеивал прославленную свободу англичан, которые, по его словам, обладают верховной властью только на один день и час своей жизни, на тот день и час, когда назначают своих представителей. Бенжамен Констан не отрицает, что верховенство, в сущности, принадлежит народу, но желает, чтобы последний тотчас же передал его кому-нибудь.

Станет ли народ от этого рабом, как думал Руссо? Нет, ибо делегированное верховенство простирается только до области индивидуального права. «Там, где начинается независимое индивидуальное существование, прекращается юрисдикция этого верховенства»[1106]. В самом деле, индивидуум обладает правами, «не зависящими ни от какой социальной или политической власти»[1107]. Покушаясь на эти права, власть тем самым стала бы «незаконной». Законодатель совсем не абсолютный властитель и должен считаться с этими «независимыми» правами. Только такой закон имеет силу, заслуживает почета и повиновения граждан, который совместим «с вечными принципами справедливости и милосердия – теми принципами, соблюдение которых для человека необходимо, если он не хочет пойти вспять и против своей природы»[1108]. В другом месте Бенжамен Констан выражает свою мысль еще точнее. В категорию таких «беззаконных» законов он зачисляет все те, которые покушаются на нравственность, предписывая, например, делать доносы и запрещая укрывать изгнанников; все те, которые «разделяют граждан на классы»; все те, которые наказывают их за то, что от них не зависит, делают их ответственными за чужие проступки и т. д. [1109] Подобные законы не заслуживают названия законов.

Таким образом, выше просвещенной и правой воли законодателя Бенжамен Констан признает «независимые права», подобно тому, как выше установленных властей он ставит «верховенство» народа, который делегирует эти власти. Но независимые права, о которых здесь идет речь, представляют не что иное, как «естественные права» философии XVIII века. Столкнувшись во время одного спора с юридическими теориями Бентама[1110], Бенжамен Констан с силою выступает против смешения полезного и справедливого. «Мне хотелось бы, – говорит он, – как можно полнее отделить идею права от понятия полезного»[1111]. Но этими словами Бенжамен Констан и ограничивается. Он ничего или почти ничего не находит прибавить, так как указанием на то, что «право – принцип, а польза – только результат, право – причина, польза – лишь следствие»[1112], он, во всяком случае, не подкрепляет и не доказывает вышеприведенного различения. По недостатку требовательности, за отсутствием метафизического обоснования права Бенжамен Констан остается далеко от Руссо даже в тех случаях, когда, по-видимому, сходится с ним.

Впрочем, это не единственное различие между ними. В то время, как у Руссо политическая организация имеет целью обеспечить гражданам пользование естественными правами, у Бенжамена Констана она должна только воздерживаться от посягательства на эти права. Для Бенжамена Констана естественное право только граница, переступать которую не должно государство; для Руссо освящение естественных прав представляет цель, к которой государство должно стремиться. Различие капитальное, потому что Бенжамен Констан приспособляется к фактическому неравенству между гражданами, а Руссо преследует абсолютное равенство.

Прибавьте к этому следующие два замечания неодинаковой важности: Руссо и вместе с ним французская революция провозглашают права человека , а Бенжамен Констан ограничивается провозглашением прав французского гражданина ; Руссо и вместе с ним французская революция причисляют к естественным правам право на труд и на пропитание, а Бенжамен Констан ограничивается признанием только тех прав, которые имеют чисто моральный или политический характер. Касаясь экономического строя, он только повторяет Адама Смита и еще более Ж.-Б. Сэя.

Таким образом, теория естественного права и теория народного верховенства при переходе от философов XVIII века к Бенжамену Констану меняет свой характер, но не настолько, чтобы нельзя было сразу отличить школу либералов от школы доктринеров.

Политическое общество имеет целью не равенство всех своих членов в пользовании естественными правами, а политическую свободу. Оригинальность Бенжамена Констана и либеральной школы по сравнению с Траси и Дону состоит именно в том, что он уже не считает некоторые блага настолько драгоценными, чтобы гражданин имел основание приобретать их ценою политической свободы. Народ не может быть счастливым, если он не свободен политически. К этому Бенжамен Констан добавляет прекрасные слова: «хотя политическая свобода не играет роли в наших непосредственных наслаждениях, но она их гарантирует. Признать ее бесполезной – значит признать ненужным фундамент здания, в котором хотим жить»[1113].

Политическая свобода состоит в таком распределении властей, «чтобы самая очевидная, постоянная и прочная выгода (различных носителей власти) заставляла каждого из них оставаться в пределах своих полномочий»[1114]. Под влиянием взглядов Клермон-Тоннера Бенжамен Констан вместо трех властей Монтескье вводит четыре, согласование и разделение которых ему кажутся обязательными в конституционной монархии: 1) королевскую власть; 2) исполнительную власть (министров); 3) представительную власть, принадлежащую двум палатам, наследственной и выборной; 4) судебную власть[1115].

Здесь Бенжамен Констан опять-таки расходится с доктринерами, которые не идут дальше традиционного взгляда на власть французского короля и не допускают, чтобы государь поступался частью своей верховной власти в пользу выборной палаты. По Бенжамену Констану, государь не только не обладает полнотою верховной власти, но в его функцию не входит ни создание законов, ни исполнение их, т. е. управление. Об этом заботятся министры. Королевская власть «нейтральна»; она должна пользоваться своими прерогативами для того, чтобы прочие власти опирались друг на друга, прислушивались друг к другу и действовали согласно[1116]. Никогда роль конституционного короля не определялась с такой тонкостью и точностью[1117], никто не сумел лучше показать ошибку конституций, которые, чувствуя необходимость гарантировать граждан от злоупотреблений одной из государственных властей, возлагают заботу об этом на другую, одинаково заинтересованную в преобладании[1118]. Вследствие этого свобода так или иначе терпит ущерб и гибнет. Эту идею «нейтральной власти» Бенжамен Констан берет из Англии, причем замечает, что даже в этой стране обычаи и нравы сделали больше для ограничения государя, чем конституция, которая обеспечивает за ним прерогативы, не совместимые с нейтральностью.

За представительной властью, палатами, Бенжамен Констан признает инициативу «наравне с исполнительной властью»[1119]. Он составляет себе, следовательно, ясную и определенную идею о парламентарном режиме, которой напрасно стали бы искать у доктринеров, и передает эту идею публицистам либеральной школы, своим преемникам и ученикам. Он передает им также самое широкое понимание принципа свободы печати. Бенжамен Констан отвергает поддерживаемое Ройе-Колларом выделение газет из остальной литературы[1120]. Газета может сделаться орудием преступлений, и закон покарает ее, но при условии соблюдения необходимого уважения ко всем законам газета должна быть совершенно свободной. Абсолютная свобода печати служит лучшей гарантией политической свободы, подобно тому, как избирательное право служит ее органом.

Бенжамен Констан уже не смотрит на избирателя, как на «чиновника», выражаясь словами Ройе-Коллара, но оставляет за ним по-прежнему привилегированное положение. При всей ее узости его теория избирательного права по сравнению с теорией доктринеров выгодно отличается, однако, тем, что вносит в защиту привилегий более откровенности.

Здесь уже нет речи о «верховенстве разума», в каком бы смысле ни употреблять эти слова; нет ни аргументов, ни образов, заимствованных у Платона. Бенжамен Констан просто констатирует, что никогда и нигде все индивидуумы, проживающие на известной территории, не считались членами государства[1121]. Всегда полагали, что членом ассоциации может быть только тот, кто обладает «известной степенью просвещения, известной общностью интересов с прочими членами ассоциации». Отсюда – устранение иностранцев и установление гражданского совершеннолетия. Бенжамен Констан присоединяет новое условие. В таких сложных обществах, как новые политические общества, «для приобретения просвещения и для правильности суждений непременно нужен известный досуг». Его обеспечивает одна собственность. Следовательно, «только собственность делает людей способными осуществлять политические права»[1122]. Вот что значит говорить начистоту.

Сначала Бенжамен Констан отвергал промышленную собственность и допускал только земельное владение на правах собственности или по долгосрочной аренде[1123]. Потом он признал, что промышленная собственность заслуживает одинаковых прав с земельной[1124]; но отказался отнестись так же благосклонно к «интеллектуальной собственности» и не дал избирательных прав тем, кого впоследствии стали называть «les capacités» (людьми свободных профессий). Свое мнение он подкрепляет любопытными доказательствами[1125]. Ни одно из них не относится к выставленному выше «принципу», гласящему, что для правильного суждения необходим досуг.

Вот на каком узком основании строила либеральная школа при своем возникновении конституционное правление. Вот к чему она пыталась свести политические результаты французской революции.

Вопрос об отношениях индивидуума к государству Бенжамен Констан рассматривает почти со всех сторон. С своей стороны, он сильно, хотя и менее экономистов, способствовал тому, что невмешательство государства стало одновременно пробным камнем либерализма и характерной особенностью, настоящей печатью индивидуализма, как его понимали в эпоху Реставрации и Июльской монархии и каким его передали нам.

В политической экономии Бенжамен Констан повторяет Адама Смита и Ж.-Б. Сэя, у которых заимствует аргументы против вмешательства государственной власти в промышленность, в форме ли запрещений, или в форме поощрений[1126]. Индивидуальная инициатива кажется ему единственным двигателем прогресса, единственным источником богатства. До сих пор он только ученик. Но он является уже самостоятельным, когда выступает против излишнего вмешательства центральной власти в местное самоуправление, когда он отстаивает, например, то, что муниципальная власть не представляет «отрасли исполнительной власти», а должна быть от нее «независимой»[1127]. «Представителям и делегатам всех принадлежит забота о делах всех»; индивидууму – забота о его собственных интересах; а «то, что интересует только фракцию, должно решаться этой фракцией»[1128]. «Муниципальная власть, – говорит он в другом месте, – должна занимать в администрации такое же место, какое мировые судьи занимают в судебном строе». «Это – власть только по отношению к тем, кто ей подчинен, или скорее их уполномоченный для дел, касающихся только их одних». Бенжамен Констан склонен ввести в администрацию то, что он называет федерализмом [1129], который, впрочем, не похож на федерализм Соединенных Штатов, потому что он применяется «только к внутренним распорядкам отдельных частей государства», если только эти распорядки ничуть не затрагивают государственного или общественного интереса. Федерализм Бенжамена Констана не что иное, как децентрализация. Под этим именно названием он проник в программу либеральной школы и сделался одним из ее существенных пунктов[1130].

Бенжамен Констан крайне недоволен, что власть при всяком удобном случае вмешивается в отношения между индивидуумами. Он замечает, что во Франции обыденная жизнь состоит из такого рода недостаточно обоснованных вмешательств и приводит в пример Англию, где общественный порядок гораздо лучше обеспечен во всех отношениях, «потому что он вверен разуму и интересу каждого»[1131]. Правительственный произвол, представляющий утонченную, обыденную и привычную форму принципа государственного интереса, находит в Бенжамене Констане самого решительного противника. Знаменитый памфлет его Дух завоевания [1132] представляет не что иное, как красноречивый протест против произвола.

Либеральная школа, все более и более поглощаемая впоследствии полемикой с социализмом, будет выражаться сильнее, чем Бенжамен Констан; но ей не удастся лучше его отметить антитезу между индивидуальным и социальным. «Все индивидуальное, – говорит он, – не может быть законно подчинено общественной власти». Таким образом, у Бенжамена Констана появляются и становятся лицом к лицу два соперничающие, даже враждебные принципа: государство и индивидуум. Всякое торжество одного наносит ущерб другому. Бенжамен Констан теряет из виду богатую и возвышенную, хотя часто изменчивую и неопределенную, мысль философов XVIII века, которые в своей концепции индивидуализма не отделяли требования индивидуальной свободы от стремления помочь, хотя бы при содействии государства, возможно полному развитию наибольшего числа индивидуальностей. Индивидуализм Бенжамена Констана, подобно индивидуализму экономистов, о которых скоро будет речь, стремится принять преимущественно отрицательный характер.

Несмотря на некоторые, иногда очень заметные различия в мнениях по поводу отдельных пунктов, Бенжамен Констан в данном случае сходится с Ройе-Колларом, и неудивительно, что в известный момент их почтительные ученики, пораженные более сходством, чем различием между учителями, образовали одну великую школу, в которой частные оттенки слились с общей окраской.

Одно из первых произведений Бенжамена Констана, где в крайне сжатой и сильной форме соединено наибольшее количество идей, его речь О свободе древних сравнительно со свободою новых народов [1133], бросает яркий свет на его теорию верховенства и теорию политической свободы и в то же время намечает пределы его индивидуализма и показывает, почему он не мог преступить этих пределов.

Руководящая идея этой работы заключается в том, что свобода, как ее понимают в новое время, не имеет ничего общего со свободой древних.

Что значат для человека нового времени слова: «быть свободным»? «Они значат, что каждый имеет право подчиняться только законам, что никого нельзя ни арестовать, ни заключить в тюрьму, ни лишить жизни, ни подвергнуть какому-либо насилию по произволу одного или нескольких. Они значат, что каждый имеет право высказывать свое мнение, выбирать род занятия и отдаваться ему; располагать своею собственностью, даже злоупотреблять ею; свободно передвигаться с места на место, не спрашивая позволения и не давая отчета в мотивах таких передвижений. Они значат, что каждый имеет право соединяться с другими индивидуумами или для обсуждения общих интересов, или для отправления богослужения, которое кажется им предпочтительнее, или просто для того, чтобы проводить время наиболее сообразно со своими склонностями и фантазиями. Наконец, они значат, что каждый имеет право влиять на государственное управление или посредством назначения всех или некоторых чиновников, или посредством заявлений, петиций и требований, которые государственная власть более или менее обязана принимать во внимание»[1134].

А что понимал под теми же самыми словами человек древнего мира? Свобода для него состояла «в коллективном, но непосредственном отправлении многих функций единой верховной власти: в решении на общественной площади вопросов войны и мира, в заключении союзных договоров с иноземцами, в вотировании законов, в произнесении приговоров, в проверке отчетов и деятельности магистратов, в привлечении последних к ответственности перед всем народом, в осуждении или оправдании их. Но в то же время, наряду с такого рода коллективной свободой, древние признавали полное подчинение индивидуума власти целого». И Бенжамен Констан показывает, что у древних почти совсем нет и следа того «пользования правами», которое присуще новой свободе. Религиозные воззрения, мнения, род занятий – все в древности регламентировано коллективной волей. Таким образом, «у древних индивидуум является почти постоянно господином в общественных делах и рабом во всех своих частных отношениях… У людей нового времени индивидуум независим в частной жизни, но даже в самых свободных государствах является верховным повелителем только по видимости»[1135].

Наблюдение вполне справедливое и плодотворное. Оно стоило того, чтобы его усвоил себе и углубил один из наиболее выдающихся представителей либеральной школы[1136]. У Бенжамена Констана оно выясняет, как только что было сказано, и его теорию политической свободы, и его теорию верховенства. Действительно, Бенжамену Констану, так как он ищет в другом месте тех благ, какие древний человек находил в реальном осуществлении верховенства, должно было быть достаточно, чтобы человек нового времени обладал лишь «видимостью» верховенства. И в самом деле, Бенжамен Констан, предоставляя гражданину только видимость верховенства, в то же время обеспечивает ему весьма широкую личную независимость.

Но названная статья кажется нам очень удобной и для определения границ индивидуализма Бенжамена Констана и raison d’être этих границ.

Действительно, он не довольствуется указанием разницы, существующей между двумя вышеуказанными понятиями свободы, но объясняет, почему от одного перешли к другому. Прежде всего по политическим причинам. Древние республики были очень малы и по духу своему воинственны. Государства нового времени миролюбивы и несравненно более обширны. Затем причины экономические: торговля, столь ограниченная в древности, у народов нового времени с каждым днем развивалась все сильнее. Наконец, социальная причина: исчезновение рабства. Уничтожение рабства отняло у граждан досуг, необходимый для постоянного решения дел на общественной площади. Труд внушает людям любовь к независимости и потребность в ней. Кроме того, он наполняет всю их жизнь. Древние в промежутках между войнами истомились бы от безделья, если бы только у них не было в запасе участия в верховной власти. Наконец, пространство государства уменьшает политическое значение каждого индивидуума. «Самый незаметный республиканец в Риме или в Спарте представлял собой силу. Совсем не то простой гражданин Великобритании или Соединенных Штатов».

Причины эти интересны и важны, хотя их и нельзя считать проникающими в суть дела. Бенжамен Констан указывает еще причину психологического характера. Древние потому более дорожили верховною властью, что действительно пользовались ею на общественной площади. Осуществление своей воли было для них живым и постоянным удовольствием [1137]. Люди нового времени, наоборот, находят это живое и постоянное удовольствие в пользовании своей индивидуальной свободой. Таким образом, «древние, жертвуя своей независимостью ради политических прав, жертвовали меньшим ради большего, а мы, принося туже жертву, отдали бы большее для получения меньшего». Замечание тонкое и глубокое, но, в конце концов, сводящее индивидуализм к вопросу о наибольшей выгоде.

Бенжамен Констан чувствует, впрочем, недостаточность утилитаризма, и, как мы видели, пытается опровергнуть Бентама. Однако, показав, что право и свобода как таковые выше пользы, он останавливается и не доходит до последнего, единственно достаточного и удовлетворительного объяснения – рационального. Он предчувствует возражение: «Правда ли, что счастье, в чем бы оно ни заключалось, служит единственной целью человеческого рода?» И тотчас отвечает на это: «В таком случае наше поприще было бы очень узко, наше предназначение не слишком высоко». Он ссылается на «лучшую часть нашей природы, на благородное беспокойство, которое преследует и мучит нас, на горячее стремление расширять свои познания и развивать свои способности» и заключает: «Судьба зовет нас не только к счастью, но и к совершенствованию»[1138]. Красивые слова, но только слова. Бенжамен Констан не приложил усилий к тому, чтобы возможно более развить способности гражданина, увеличить его экономическую и моральную ценность, дать политическому обществу постоянно возрастающее число членов, которые были бы настоящими индивидуумами[1139].

Когда Лабуле, сохраняя даже сходство в заглавии, вновь берется за интересную идею своего учителя и, в свою очередь, ищет причин, объясняющих обе концепции свободы и переход от одной к другой, он не останавливается ни на утилитарных доводах Бенжамена Констана, ни на его социальных, экономических и политических аргументах. Его соображения другого рода. Он показывает, что люди нового времени настроены враждебно по отношению к деятельности власти и вмешательству государства, потому что после появления христианства существует крайне важная область, куда государственная власть не может и не должна вмешиваться: область совести. «Совесть освобождена, индивидуум существует»[1140].

Лабуле прекрасно развивает эту идею, счастливо дополняющую идею Бенжамена Констана. «Как историк, а не как христианин», он показывает, как подействовали на римский мир слова Христа: «Воздайте Божие Богу». Это – новый принцип, который «противоречит всем античным идеям» и разбивает «деспотическое единство», под которым задыхалась человеческая душа. Руссо, как мы видели, упрекал христианство в том, что оно отделило религию от политики; хвалил, напротив, Гоббса за то, что тот «сблизил обе головы орла», и, в свою очередь, пытался их соединить. По учению либеральной школы, моральный прогресс заключается именно в таком разделении; а моральный прогресс после многовековой непрерывной борьбы вызвал прогресс социальный и политический. Возьмите Англию, где сохранился евангельский дух; возьмите Северную Америку, «представляющую чистую демократию, но демократию христианскую». В обеих этих странах «государство значит мало, а индивидуум очень много»[1141].

Ученик очень хорошо видел основную причину факта, отмеченного учителем. Но полный недоверия, подобно Бенжамену Констану, если не больше его, к априорным принципам, к чистому разуму, он останавливается здесь и идет войной на централизацию[1142]. Он не хотел говорить языком христианина, но вместе с тем он не говорил и языком философа. Бенжамен Констан заслужил того же упрека: он оставил свою политическую мысль без поддержки метафизики и видел в индивидуализме только охрану против злоупотреблений власти.

Как и доктринеры, Бенжамен Констан очень живо чувствовал трудность согласить идею верховенства с политической свободой. Подобно доктринерам, он стремился к установлению политической свободы, но сделал более их для того, чтобы подойти к ее принципам. Поэтому его доктрина, в большей части своей, могла пережить тот политический строй, установлению которого она способствовала.

Общая ошибка и слабая сторона доктринеров и либералов заключалась в той мысли, что к 1815 году все социальные последствия французской революции были исчерпаны и оставалось только извлечь из нее последствия политические. Реставрация, по мнению доктринеров, и Июльская монархия, по мнению Бенжамена Констана, имели целью постепенное освящение политических результатов революции. О социальных результатах нечего было беспокоиться[1143]. Ни одна из этих школ ни на мгновение не задумалась над вопросом о значении и законности такого подразделения; ни одна не спросила себя откровенно, не обусловливают ли друг друга политический и социальный строй, не должно ли гражданское равенство, завоеванное революцией, логически повлечь за собою равенство в политических правах. Тем более ни теоретик-либерал, ни теоретик-доктринер не думают выяснить вопрос о том, не господствуют ли экономические отношения над отношениями чисто политическими. Не то чтобы они намеренно устраняли это затруднение, как это делали позднее в пылу полемики их преемники – они просто игнорируют его.

Историк английской мысли XVIII века замечает по поводу английских учеников Монтескье, что слабая сторона всей школы, пошедшей от этого мыслителя, заключалась в ее пренебрежении к страстям, владеющим человечеством. Она занята была созданием правительства, которое смотрело бы на человечество как на машину, колеса которой должны быть приспособлены сообразно мудрым правилам и остроумным комбинациям. Но это значило предполагать элементы этой машины лишенными жизни и желаний. Поэтому «эти государственные люди не знают, что делать, когда встречают на своем пути требование во имя справедливости или сострадания». А ведь такое требование неизбежно. «Угнетенные люди… не успокоятся от уверения, что правительственная машина устроена так тонко, как только возможно»[1144].

То же самое замечание можно справедливо применить и к французским ученикам Монтескье. Обладая живой любовью к свободе и весьма ясным пониманием наиболее благородных целей человеческой жизни, они вместе с тем совершенно не коснулись не то что некоторых, но всех наиболее трудных вопросов общественного устройства.

 

 

Глава третья

ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ШКОЛА

 

Идея народного верховенства, оспариваемая доктринерами и совершенно оставленная либералами, была вновь выдвинута демократической школой.

Историку этой школы трудно было бы изолировать ее деятельность в период между 1830-м и 1848 годами от деятельности социалистической школы. Точки соприкосновения между доктринами и между деятелями встречаются в изобилии. Некоторые писатели, например Луи Блан, с первого взгляда как будто имеют столько же прав считаться демократами, сколько и социалистами. Тем не менее с чисто теоретической точки зрения, на которой мы стоим, можно провести между ними демокрационную линию.

Чистые представители демократической школы или защищают индивидуальную собственность так же энергично и убежденно, как экономисты[1145], или, допуская в принципе, но не высказываясь по этому поводу подробно, возможность и даже пользу «социальных реформ», требуют, однако, первенства для политической реформы[1146]. В ней они видят орудие и необходимое условие всех прочих реформ. Следовательно, занимающая их проблема, в сущности, очень схожа с той, которая занимает либералов и доктринеров. Правда, демократы предлагают иное решение, применяют иной метод, но тем не менее и для них непосредственной целью служит организация политического общества.

 

I

 

При своем возникновении демократическая школа богаче деятелями, ораторами и памфлетистами, чем теоретиками. Она нашла, однако, в Токвиле проницательного аналитика, а в Ламартине, гибкого таланта которого хватало на все, звонко гласного герольда и вместе с тем политического вождя.

Америка открыла Токвилю[1147], что такое демократия. Он отправился в Соединенные Штаты для изучения конституции и нравов и скоро заметил, что «зиждущим фактом, от которого, по-видимому, исходили все частные факты», было равенство условий, т. е. именно демократия. Равенство политическое, а не экономическое – Токвиль всегда употребляет это слово лишь в таком смысле. Его мысль переносится тогда в Европу, и он видит там «нечто аналогичное тому зрелищу, какое представляет Новый Свет»: равенство условий с каждым днем прогрессирует, и «та самая демократия, которая царит в американских обществах, быстро завоевывает власть»[1148]. Хорошенько понять и истолковать пример Америки для того, чтобы извлечь из него полезный урок для Франции, – таков замысел Токвиля. Он не говорит: вот что должно быть во имя такого-то раз установленного принципа; он предвозвещает, что будет , если движение, уже заметное в наших обществах, пойдет далее и достигнет своего предела.

До появления книги Токвиля демократия была для одних «идеалом», «блестящей мечтой», осуществление которой им казалось легким, для других – синонимом «ниспровержения всего существующего, анархии, грабежа и убийств». Токвиль старается уменьшить «ужасы» последних и «пыл» первых. Он берет демократию как факт и изучает ее, как изучают факт, в деталях и в связи с окружающим, не заграждая, однако, себе пути и к философскому изысканию причин этого факта. Затем он старается определить условия, при которых демократия дает наилучшие результаты. Он хочет приготовить «для совершенно нового мира новую политическую науку»[1149]. У него очень сильно развито понимание исторической необходимости. Он отказывается «судить о нарождающихся обществах, пользуясь идеями, почерпнутыми в обществах, уже не существующих»[1150]. Равенство условий действительно является в глазах Токвиля «провиденциальным фактом». Всякая попытка затормозить его развитие была бы обречена на неудачу. Этот факт отвечает, впрочем, весьма могучей страсти в сердце современного человека[1151], настолько могучей, что она царит в нем и до некоторой степени подчиняет себе любовь к свободе. Если бы новейшим народам пришлось выбирать между равенством и свободой, они предпочли бы равенство[1152].

Демократия содержит в себе зародыши двух зол: анархии и рабства. Анархии – потому что при равенстве всех граждан каждый имеет сильную склонность тянуть в свою сторону, хотя бы социальное тело сразу распалось в прах; рабства – потому что ум демократических народов, «довольствующийся простыми и общими идеями», охотно воображает себе «великую нацию, все граждане которой похожи на один образец и управляются единой властью». Из этих двух зол первое – меньшее, так как его нетрудно заметить и, заметив, избежать, второе – худшее, так как в него втягиваются «незаметно». Поэтому Токвиль особенно старается «обнаружить его». С замечательной силой аргументации он устанавливает, что по мере уравнения условий у данного народа «индивидуумы как будто умаляются, а общество кажется более мощным». Отсюда происходит, что «в демократические эпохи» люди имеют очень высокое мнение о привилегиях общества и очень низко ценят «права индивидуума»[1153]. Поэтому они охотно соглашаются, что власть, являющаяся представительницей общества, обладает гораздо большими знаниями и мудростью, чем любой из членов общества, и что ее обязанность и право – брать каждого гражданина за руку и вести его. Во Франции, «где революция пошла далее, чем у какого-либо другого народа Европы», эти идеи являются абсолютно господствующими над умами. «Единство, вездесущность, всемогущество общественной власти и однообразие ее правил служат крайне характерной чертой всех политических систем нашего времени»[1154]. Тут влияет идея, но и чувство находится в согласии с идеей. В наших обществах «люди с трудом отрываются от своих частных дел для занятия общественными; они естественно склонны предоставить заботу об общественных делах единому, видимому и постоянному представителю коллективных интересов – государству»[1155].

Поэтому не следует удивляться, что верховная власть в наше время стремится возрастать, хотя государи и менее прочно держатся на своих престолах. «Во всех концах Европы привилегии дворянства, вольности городов и провинциальное самоуправление уничтожены или готовятся к этой участи»[1156]. Благотворительность и воспитание стали «делом нации»[1157]. Религия клонится к тому же[1158]. Мало того, число чиновников увеличилось, и развился вкус к общественным должностям. «Почти повсюду в Европе государь повелевает двумя способами: одной частью граждан он управляет страхом, который они чувствуют к его агентам, другой – надеждой стать когда-нибудь его агентами»[1159]. И это еще не все: большое, притом постоянно возрастающее число действий, до сих пор предоставленных личной независимости, ныне подчиняется контролю общества. Администрация стала не только «более централизованной», но и «более инквизиционной и мелочной»[1160]. Правительство привлекает к себе богатых займами, а бедных – сберегательными кассами. Оно вмешивается таким образом в частную собственность[1161]. С другой стороны, оно стремится создать, наряду с судами, «более зависимые» юридические инстанции для решения споров между администрацией и частными лицами. Это значит, по меткому выражению Токвиля, «в спорах между администрацией и частными лицами давать скорее подобие правосудия, чем самое правосудие»[1162].

Прибавьте к этому влияние промышленности. Промышленная собственность развивается с каждым днем; а в природе промышленности «объединять множество людей в одном месте, устанавливать между ними новые сложные отношения»124. Промышленный класс более других классов нуждается в «регламентации, опеке и сдержке». Естественно поэтому, что «задачи правительства растут вместе с ростом этого класса». Промышленность «вносит деспотизм в свои недра, и он, естественно, развивается по мере ее собственного развития»[1163]. Рост промышленности ведет к заботам об устройстве дорог, каналов, портов, и правители все более и более стремятся к тому, чтобы захватить эти работы в свои руки. «Промышленность увлекает нас, а они – ее»[1164].

Таким образом, централизация неизбежно возрастает с каждым днем в обществе, где все остальное меняется[1165].

Следовательно, параллельно происходят два переворота: рушатся династии и развивается центральная власть. Один из этих переворотов ослабляет власть, другой укрепляет ее. «Ни в какую другую эпоху нашей истории власть не казалась ни такой слабой, ни такой сильной»[1166]. Причина обоих переворотов одна и та же – развитие равенства. Именно ради преобладания равенства над привилегиями люди нашего времени ниспровергли старые власти; именно потому, что равенство восторжествовало, власть централизовалась и окрепла. «Они хотели быть свободными для того, чтобы иметь возможность быть равными, и по мере того как равенство при помощи свободы устанавливалось все более и более, оно делало для них свободу все менее доступной»[1167].

Наряду с таким тонким анализом причин развития власти в демократиях, Токвиль так же удачно характеризует и результаты этого движения. За исключением некоторых «редких и скоропреходящих» кризисов, которые могут вызвать насилие и жестокость, новый деспотизм будет «более захватывающим и более мягким», чем старый. Он будет принижать людей, не причиняя им мучений»[1168].

Я не знаю, есть ли во всем произведении Токвиля страницы сильнее той, где он набрасывает жанровую картину деспотизма, готового установиться «на самой заре народного верховенства»[1169]. Он говорит об этом без преувеличений и без гнева, с удивительной ясностью взгляда и полным чувством меры. Он рисует множество людей, «подобных друг другу и равных между собой», преданных погоне за «мелкими и вульгарными удовольствиями, наполняющими их души», – людей, эгоистически замкнутых в узкий семейный круг, живущих рядом со своими согражданами, не зная и не видя их. Над их головами – «огромная опекающая власть… абсолютная, мелочная, правильная, предусмотрительная и мягкая»; она хлопочет об их счастье, обеспечивает им безопасность, заботится о нуждах и удовольствиях, руководит их делами, делая таким образом проявление свободной воли все менее и менее полезным и более редким и покрывая все общество «сетью сложных, мелочных и разнообразных правил». Но так как народ остается господином, то граждане, очутившись под опекой, утешают себя тем, что сами выбрали себе опекунов. Каждый индивидуум соглашается быть на привязи, «так как он видит, что конец цепи держит не отдельное лицо и не класс, а сам народ»[1170].

Противоречия этой системы бросаются в глаза: за индивидуумом сохраняют право вмешательства в важнейшие дела, но его лишают этого права по отношению к самым мелким делам, не замечая того, что это наилучшее средство сделать людей неспособными пользоваться должным образом «великой и единственной привилегией, оставленной за ними». Отсюда постоянная опасность новых революций. «Утомленный своими представителями и самим собою, народ может создать более свободные учреждения или снова упасть к ногам единого властелина»[1171].

Нет, значит, никакого лекарства от этих зол, никакого средства для предотвращения угрожающих опасностей? Токвиль отнюдь не думает этого. Друг равенства, но в то же время страстный поклонник свободы[1172], он верит в возможность их согласования. Его цель, однако, состоит не в том, чтобы в политических формах прошлого найти опору для свободы, а в том, чтобы «вызвать появление свободы из недр демократического общества, в котором Бог судил нам жить»[1173]. В аристократические времена индивидуальная независимость была гарантирована существованием некоторых властей, наследственной передачей некоторых должностей, наличностью богатых и влиятельных лиц, «которых нельзя было насиловать легко и без огласки». Все это, безусловно, кануло в вечность; но и в демократиях есть нечто подобное. Не ослабляя центральной власти, можно доверить часть ее атрибутов «второстепенным коллегиям, образованным на время из простых граждан»[1174]. Некоторые должности можно сделать избирательными. Наконец, простые граждане, составляя ассоциации, могут стать в положение прежних, «крайне богатых, влиятельных и сильных личностей». Прибавьте к этому свободу печати и независимую и уважаемую судебную власть. Прибавьте еще живое чувство личных прав. В демократические времена право личности всего более подвержено опасности быть не признанным, а потому «истинные друзья человеческой свободы и человеческого достоинства должны постоянно держаться наготове».

Необходимо также навсегда оставить революционные идеи и привычки. Конечно, и в демократиях бывают «честное сопротивление и законные возмущения». Токвиль не доходит до «абсолютного» утверждения, что революций более не будет. Но люди демократических времен, принимая подобное решение, должны быть рассудительнее людей, живущих при каком-либо другом режиме, и должны скорее примириться со «многими неудобствами», чем прибегать к «таким опасным лекарствам». Формулируя окончательно свою мысль по этому предмету, Токвиль приходит к заключению, что новой политической эпохе, новому политическому миру предстоят новые заботы. «Фиксировать за общественной властью широкие, но ясные и неизменные границы; дать частным лицам некоторые права и гарантировать им неоспоримое пользование этими правами; сохранить за индивидуумом оставшуюся у него небольшую долю независимости, силы и оригинальности; поставить его наряду с обществом и поддерживать перед лицом последнего – такова, по моему мнению, главная задача законодателя наступающего века»[1175].

Констатировать неизбежный прогресс демократии и поддержать согласие между нею и политической свободой – такова задача Токвиля, такова идея, одушевляющая все его произведения. Эту идею он проводит с наибольшею настойчивостью, силою и горячностью. Стало быть, его индивидуализм выше индивидуализма Бенжамена Констана или Ройе-Коллара. И действительно, отстаивая с упорством и блеском права индивидуума, Токвиль склонен видеть в современном ему индивидуализме скорее опасность, нежели благо. Он указывает, что это слово недавнего происхождения и находится в некоторой связи со словом «эгоизм», хотя и отличается сильно от последнего[1176]. В индивидуализме он видит прежде всего стремление изолировать себя и своих близких от остальной массы общества и замкнуться в небольшом кругу. Он показывает, что демократия благоприятствует такому стремлению. При старом социальном строе «все граждане составляли одну длинную цепь, тянувшуюся от крестьянина до короля: демократия разбивает эту цепь и ставит каждое звено отдельно»[1177]. Таким образом, индивидуум «постоянно возвращается к самому себе», и ему грозит опасность очутиться «совершенно запертым в пустоте своего собственного сердца».

Для избежания этой опасности американцы воспользовались свободой; они не только дали народу возможность выбирать своих представителей, но предоставили «политическую жизнь каждой части территории, чтобы умножить до бесконечности для граждан случаи действовать сообща и заставить их постоянно чувствовать зависимость друг от друга»[1178]. Следовательно, политическая организация должна способствовать ясному сознанию той мысли, «что долг человека и вместе с тем его выгода заключаются в работе на пользу себе подобных»[1179]. Но разве это не то же чувство солидарности, бывшее одним из элементов индивидуализма, как его понимали мыслители XVIII века? Токвиль всегда выражает свои идеи в конкретной форме и предлагает нам на рассмотрение данную местную власть, данную форму гражданской ассоциации в Америке. Совершенно верно, но эта ассоциация и эта власть имеют своею непосредственной целью создавать или поддерживать солидарность между согражданами, между людьми.

В этом оригинальная черта индивидуализма Токвиля и в то же время одно из характерных отличий демократической школы от либеральной.

 

II

 

Первыми учителями Ламартина[1180] в политике были де Местр и Бональд. Хотя он рано покинул их и стал словом и делом служить демократии, политика всегда соединялась у него с религиозным, точнее, христианским чувством. «Мне чудилось, – писал он в конце своей жизни по поводу впечатления, произведенного на него в юности произведениями де Бональда, – мне чудилось, что социальная истина нисходит с библейских высот и является единой для христианского и для политического мира»[1181]. Это видение никогда не изгладится из его ума.

Пришествие демократии с ее учреждениями, пишет он в 1834 году, означает наступление «евангельской эпохи». А в 1843 году: «Святая и божественная мысль демократии и французской революции… не что иное, как эманация христианской идеи, в приложении ее к политике»[1182]. Демократия и республика, говорит он, наконец, в 1848 году, в речи к народу по случаю провозглашения конституции «в принципе являются настоящим царством Божиим». Общественный строй, установленный этой конституцией, представляет «после Евангелия» прекраснейшее творение разума[1183].

Идеи равенства, братства и свободы Ламартин действительно находит в Евангелии; а в этих идеях – все содержание демократии. Начиная с 1831 года Ламартин ставит задачей своего времени организацию демократии, т. е. «освящения политического и гражданского равенства всех людей перед государством»[1184] и содействия «политическому и гражданскому милосердию» в форме свободы[1185]. Я не беру здесь Ламартина как человека, со всеми превратностями его бурной карьеры; наоборот, под изменчивой поверхностью событий я ищу руководящую идею. Можно сказать, что она получает у него определенное выражение уже в 1831 году и никогда не изменяется. Ламартин сделался настоящим и бесспорным главою временного правительства не только вследствие своего красноречия и таланта. Никто деятельнее его не работал для популяризации понятия демократического государства; никто не представлял его себе возвышеннее, благороднее и правильнее.

«Современная социальная, или представительная, власть заключает в себе истину лишь постольку, поскольку правильны выборы, а выборы истинны лишь постольку, поскольку они всеобщи». Эта фраза Рациональной политики содержит в зародыше всеобщее избирательное право. Автор снабжает ее комментариями, которые ослабляют ее непосредственное значение, и долго еще, установив принцип, он будет соглашаться на его ограничения. Он соглашается на них в 1834 году[1186]; соглашается даже в 1842-м, хотя в этом же году он направляет всю силу своей аргументами в защиту принципа[1187] и не колеблясь говорит, уже не в палате, а перед избирателями, что «истинная точка зрения правительства должна заключаться в массах, ибо там страдания, там права, там сила»[1188]. Он возобновляет, наконец, эти ограничения в 1843 году[1189]. Но в 1847 году верховенство народа, фактически осуществленное всеми гражданами, становится для него «догмой»[1190]. Отныне «политическая истина» означает «народ», т. е. «разум, право, интересы и волю этих 35000000 человек, без всяких исключений, предпочтений и привилегий»[1191]. Когда, наконец, революция унесла с собой режим 1830 года, никогда не понимавший и не хотевший понять «своей демократической миссии»[1192], первым восклицанием Ламартина (25 февраля) было следующее: «Мы основали эгалитарную республику, в которой… только один народ, состоящий из совокупности всех граждан; в которой публичное право и власть слагаются из права и вотума каждого индивидуума…»[1193] Несколько дней спустя появляется знаменитый манифест к французскому народу. «Изданный нами временный избирательный закон обеспечивает народу в такой мере, как никогда и ни у одного народа в мире, широкое пользование высшим правом человека, правом своего собственного верховенства… Каждый взрослый француз является гражданином с политическими правами. Каждый гражданин – избиратель. Каждый избиратель – носитель верховной власти. Все обладают абсолютно равными правами. Ни один гражданин не может сказать другому: у тебя больше верховной власти, чем у меня»[1194].

Таков вклад Ламартина в идею всеобщего голосования. Впервые он упоминает о нем одновременно с заявлением, сделанным Обществом прав человека [1195], и на десять лет опережает знаменитое profession de foi Ледрю-Роллена, с которым тот обратился к своим избирателям сартского департамента[1196], а также основание журнала La Reforme , органа агитации в народе в пользу всеобщего избирательного права. Деятельность партий только осуществила пророчества мыслителя.

С самым понятием демократии Ламартин считает тесно связанным то, что он уже в Рациональной политике называл «политическим и гражданским милосердием». И в этом случае принцип остается неизменным, хотя мысль Ламартина постепенно растет и получает все большую определенность.

В своей оппозиции режиму Июльской монархии он часто нападает, выражаясь его словами, на «материализм» власти, которая отказывается считаться с моральными нуждами общества. Он неутомимо требует расширения избирательного права и вместе с тем «морали и просвещения» путем перестройки системы народного образования, «постоянных исследований» относительно промышленных кризисов и облегчения или упорядочения некоторых налогов, которые, подобно октруа и другим косвенным налогам, без разбора падают и на богатого, и на бедного и крайне обременяют рабочие классы». Он требует, чтобы пролетариев вывели из того положения, в котором они находятся, «снабжая их работой» или на началах ассоциации, или путем выдачи в кредит капиталов и земли, предназначенной для внутренней и внешней колонизации. Он требует, одним словом, «любви к народу, горячего желания счастья масс, милосердия в наших законах»[1197].

Главный принцип французской революции [вся политика демократической школы стремится сначала хорошенько понять дух революции, а потом сделать выводы из выставленных ею принципов[1198]] и в то же время принцип христианский [Ламартин не делает различия между духом революции и христианства[1199]] – это принцип взаимопомощи, братства людей, милосердия в законах. Мы видим проявление этого принципа в каждом законе Учредительного собрания, и даже в бурную эпоху Конвента он блещет среди мрака[1200]. Определяя впоследствии (в 1842 году) демократическое общество, Ламартин останавливается на следующей формуле: «Демократическим называется такое общество, в котором все составляют народ, т. е. такое общество, где все заинтересованы в том, чтобы у народа было больше нравственности, силы и достоинства»[1201].

В следующем году, резюмируя в газетной статье жалобы оппозиции на правительство, он требует, наряду с другими реформами, создания «учреждений, на попечении которых лежало бы помогать, доставлять труд и устраивать колонизацию, – учреждений, благодаря которым общество было бы легальным Провидением по отношению ко всем своим детям , вместо того чтобы проявлять только свою жестокость, индифферентизм и эгоизм»[1202]. В 1844 году в статье о Праве на труд , где он отвергает, впрочем, чисто социалистическую организацию труда (решение Сен-Симона – с гневом, решение Фурье – с почтением, коммунистов – с ужасом) и где он объявляет себя даже не способным понять «свободное правительство, опирающееся на произвол, а конкуренцию – на монополию»[1203], – в этой статье он весьма живо нападает на политическую экономию «английской материалистической школы»; он отрицает принцип конкуренции, «покровительствующий эгоизму»[1204], и «грубую аксиому» laissez faire, laissez passer[1205]. Он желает, чтобы государство, сохраняя полное уважение к «свободе сделок между капиталом и трудом» и всячески избегая «налагать свою властную руку на отношения хозяина к рабочему», не отказывалось, однако, от «лучшего из своих прав, которое признают за ним и древние, и новые цивилизации, от права быть Провидением народа. Но Провидение «не довольствуется созерцанием: оно помогает; не довольствуется предоставлением свободы действия: оно действует». И государство должно действовать в известных, правда, редких случаях, требующих энергичного вмешательства. Государство должно бдительным оком следить за положением трудящихся и протягивать им руку помощи с рабочей платой и хлебом, когда у них вследствие несчастного стечения обстоятельств нет ни того ни другого»[1206]. Общество, повторяет он в последних строках статьи, пытаясь резюмировать свою мысль, но не достигая при этом полной определенности, «должно признать право на труд в крайних случаях и в строго определенных условиях»[1207].

Когда вопрос о праве на труд дебатируется в Национальном собрании, Ламартин всходит на трибуну и снова устанавливает различие между организацией труда, которую он опять осуждает, как «иллюзорную, фантастическую, химерическую», как «полную гибель капитала», как «посягательство на всякое общество и собственность», – различие между правом на самый труд, понимаемым в абсолютном смысле и «дающим каждому гражданину право требовать от правительства такого вознаграждения и труда, какие соответствуют его индивидуальной профессии»[1208], и тем, что он называет правом на жизнь, «правом на существование посредством труда»[1209]. «Миссия 1848 года» состоит в установлении такого права «на помощь государства в случае доказанной необходимости при определенных (законодателем) условиях»[1210]. В данном случае мысль Ламартина опять-таки отличается широтой, гуманностью и благородством, хотя ему и следует поставить в упрек, что он оставляет в тени вопрос о средствах к ее осуществлению. Распространение просвещения, право на жизнь для масс – вот путь, намеченный Ламартином. Он отвергал, кроме того, решения социалистов, осуждал нападки на частную собственность, одним словом, поддерживал право свободы, считая последнюю первым из прав.

Действительно, и Ламартин, и Токвиль отличаются стремлением так устроить демократию, чтобы не произошло нарушения ни одной из вольностей, ни одного из прав, завоеванных в 1789 году: личной безопасности, свободы совести, мысли и печати. Всех этих вольностей требует Ламартин еще в 1831 году, в своей Рациональной политике.  Находясь в оппозиции, он никогда не переставал восхвалять их и отстаивать. Находясь у власти, он оказывает им уважение и при всяком удобном случае ставит в заслугу временному правительству, что оно не отменяло их, не уменьшало и не угрожало им[1211]. Но, подобно Токвилю, Ламартин не считает дело свободы несовместимым с широким вмешательством государства в некоторые области. Токвиль констатирует факт; он видит и указывает, как с каждым днем усиливается вмешательство государства, и не пугается этого. Ламартин провозглашает обязанность. Он побуждает и заклинает государство вмешиваться.

Он не хочет слабой, урезанной власти. Поэтому он многократно и всеми силами борется против идеи децентрализации, не административной (ее он допускает), а правительственной. Он отвергает эту идею в 1831 году в Рациональной политике [1212]. Он нападает на нее в 1834 году и защищает, напротив, «такую организацию, посредством которой рассеянные и недостаточные силы всех концентрируются в деятельности правительства, проникнутой единством, правильной и неотразимой»[1213]. Децентрализовать нацию, скажет он опять в 1838 году, – «значит заживо рассечь ее на части». Эта сильная, централизованная власть, конечно, опасна там, где «страна и правительство разделены надвое»; но она совершенно безопасна, когда страна и правительство нераздельны, когда правительство «представляет только народ в действии»[1214]. Это идея Луи Блана и многих других. Это, восходя еще далее, идея Руссо. Недоверие страны к правительству становится «непонятной бессмыслицей».

Ламартин был из числа тех, которые в 1838 году усиленно стояли за право или, лучше сказать, за обязанность государства самому строить главные линии железных дорог[1215]. Луи Блан отметил исключительную важность этого спора в истории партий и всю многозначительность положения, занятого в этом случае представителями демократической школы[1216]. Их обвиняли в том, что они сторонники беспорядка, противники идеи правительства; а они, наоборот, перед лицом самой власти, раскрывают ее право.

Ламартин не довольствуется тем, что отводит правительству важную роль в экономической и социальной жизни. «Мы – спиритуалисты в политике», повторяет он в 1847 году в цитированном мною выше произведении. Подобно тому, как «мы ставим интересы духа много выше интересов плоти, так и душу народов мы ставим гораздо выше их материальной организации». И дальше: «Мы думаем, что народы имеют душу, и миссией цивилизации и правительств является просвещать ее, развивать, увеличивать, укреплять, одухотворять и освящать, с каждым веком все более и более, посредством усвоения и пропаганды идей, этого продукта мысли и совести, этого постоянно возрастающего наследства, этого блеска, величия, силы, истины, достоинства и святости человеческого духа». Несмотря на это многословие и, пожалуй, излишнюю напыщенность, идея ясна. Ламартин сам подчеркивает ее: правительство не должно быть только «орудием государства на благо всех его членов». Оно должно быть также прежде всего, сверх всего, «орудием Бога, деятельным двигателем и инициатором человеческого разума»[1217].

 

III

 

Демократическая школа обладала тем, чего не хватало либералам и доктринерам, – сознанием важности интересов человеческой массы, по крайней мере, в области политики и морали. Вследствие этого ее индивидуализм напоминает индивидуализм мыслителей XVIII века, которые были первыми деятелями в пользу эмансипации личности. Демократическая школа не испугалась мысли, что государство могло довольно часто вмешиваться в социальные отношения в интересах равенства и справедливости; но она не сумела достаточно определенно наметить границы этого вмешательства, и это было ее слабым пунктом, на который и напали те либералы, которые выставляют, развивают и делают кредитоспособной новую формулу индивидуализма, являющуюся противоположностью и реакцией против формулы демократической школы.

Демократическая школа не фиксировала с достаточной определенностью границы вмешательства государства именно потому, что не установила философских оснований своей политической доктрины.

Токвиль уже склоняется к утилитаризму. Из всех политических теорий эта философия кажется ему «наиболее соответствующей потребностям человека нашего времени». Ему хотелось бы, чтобы моралисты шли в этом направлении, и в одной из своих отточенных фраз, которыми он охотно пользуется, рискуя иногда повредить правильности идеи ради правильности антитезы, он приглашает их «пользоваться ею как необходимою даже в том случае, если они считают ее несовершенной»[1218]. Необходимою — выражение, очевидно, преувеличенное и неправильное. Ламартин полон религиозного чувства[1219], и не у него следует искать строго философской точности.

Только в одном небольшом отрывке Ледрю-Роллена моральный априоризм берется как принцип и граница вмешательства государства[1220]. Содержание той работы, где он находится, незначительно и почерпнуто из третьих или четвертых рук. Мысль в нем отличается слабостью, но автор без колебания говорит «о справедливом в себе», чего не могла бы изменить общая воля; и заявляет, «что естественный или божественный закон» повелевает «почитать свободу индивидуума». Уважение к индивидуальной свободе является одним из тех «первичных понятий о справедливости», которых человек не может нарушить. Оно представляет «божественное в праве». Оно «ограничивает действие власти и покровительствует индивидууму»[1221]. Это крайне туманно выраженная теория естественного права.

Позднее, но только позднее, один из представителей демократической школы, называющий себя, кроме того, либеральным демократом[1222], осмелится философски исследовать эти вопросы, искать «принципов правления» помимо «опыта», объявить, что политика берет свое начало в морали и психологии, смело возвратиться к идее естественного права и найти в ней оправдание вмешательству государства в довольно значительном числе случаев, а вместе с тем – точную границу, за которую это вмешательство не должно переходить.

Сущность демократической теории Вашро состоит в «теории социального права и органа его – государства»[1223]. Но в то же время он объявляет себя противником всякого деспотизма, будет ли это «воля целого народа» или каприз государя, и «прежде всего сторонником прав человека». Индивидуальное право – «принцип всякой хорошей политики». Общество должно обеспечить развитие этого права, а государство – благоприятствовать его применению. Таким образом, «самое правильное и самое свободное голосование, если оно даже будет единодушным, не может лишить отдельного гражданина какого-либо из этих прав, так удачно названных естественными правами, потому что он обладает ими в силу своей человеческой природы, а совсем не в силу какого-нибудь социального установления»[1224]. Мало того, Вашро, не колеблясь, говорит, что общество и государство представляют собою справедливость. Задача состоит в том, чтобы примирить требование справедливости с требованиями свободы, индивидуальное право с социальным. По поводу выражения «социальное право» я должен оговориться и впоследствии постараюсь доказать необходимость этого. Но в общем формула Вашро очень удачна, так как, если теория естественного права справедлива, «государство не имеет никакого права на права человека»[1225].

Человек, его нравственность, ум, благосостояние служат целью; государство-средством. Вместо того чтобы противопоставлять индивидуума и государство друг другу как две крайние противоположности, нужно слить их воедино как элементы одного целого. «Права индивидуума и государства не только не исключают, не ограничивают и не стесняют друг друга, а предполагают, поддерживают и дополняют. Индивидуальное право обеспечивается правом социальным. Последнее единственной целью своей имеет охранение и развитие индивидуального права »[1226]. Откуда вывод: вмешательство государства всегда законно там, где оно обеспечивает индивидуальные права тех, кто иначе не пользовался бы ими; оно незаконно повсюду, где угрожает какому-либо из прав индивидуума.

У Вашро демократическая школа находит свой настоящий принцип, хотя и выказывает еще колебания в его применении[1227]. Но около 1848 года она еще не исповедует такой законченной доктрины. Поэтому она чувствует себя сбитой с позиции, когда грубая действительность разрушает возвышенную мечту, в которую верили люди, подобные Токвилю и Ламартину, когда события 1850 года надолго уничтожают политическую свободу, оставляя только призрак и пародию народного верховенства, наряду с действительно сильной властью и чрезмерной централизацией.

 

 

Глава четвертая

ОРТОДОКСАЛЬНЫЕ ЭКОНОМИСТЫ

 

В системе естественной свободы, как ее понимал Адам Смит, вмешательство государства было заметно ограничено, но все-таки оставалось. Ученики пошли гораздо далее учителя: они установили абсолютную противоположность между индивидуумом и государством и свели к ней весь индивидуализм. Экономисты, по крайней мере, во Франции, были увлечены на этот путь скорее своей полемикой против социализма, чем изучением фактов и логическим развитием их доктрины.

Это становится ясным при сравнении сочинений Ж.-Б. Сэя или Росси с сочинениями Дюнуайе и Бастиа. Ж.-Б. Сэй, верный методу Смита, изучает главные экономические факты своего времени. Росси дает педантическое изложение тезисов школы: оба они, разумеется, враждебны широкому и частому вмешательству государства, но не подвергают этого принципа абсолютному осуждению. Бастиа и Дюнуайе воюют против социализма, и мы сейчас увидим, до чего доходят они в пылу борьбы.

 

I

 

Ж.-Б. Сэй выпускает в свет свой Трактат по политической экономии в такое время, когда налагавшиеся на торговлю всякого рода путы и запрещения стали орудием борьбы в руках правительства[1228]. Поэтому он энергично выступает против вмешательства государства во всех случаях, когда оно идет во вред «естественному ходу вещей»[1229]. Когда государство само становится производителем, оно обязательно, говорит Ж.-Б. Сэй, будет дурным мануфактуристом, негоциантом[1230] и пр. «Ничем не замечательное правление кардинала Флери, – прибавляет он в часто цитируемом отрывке, – доказывает, что глава государства делает много хорошего уже тем, что не делает ничего дурного»[1231]. Ж.-Б. Сэй отмечает, кроме того, опасность, вытекающую из роста налогов, обусловленного образованием «ненормальных и смешных политических механизмов»[1232]. Все это чистый дух Адама Смита.

Но подсказывая эти протесты, дух Адама Смита внушает Ж.-Б. Сэю и те ухищрения, которыми он облекает свою мысль. Он допускает, например, что государство, устанавливая премии и разного рода поощрения, оказывает производителям услугу. Основание Альфортской школы, опытной фермы в Рамбулье и разведение мериносов он называет в одном месте «истинными благодеяниями»[1233]. Он признает за государством право производить крупные общественные предприятия, сооружать дороги, мосты, каналы, порты[1234]. Он не отвергает, наконец, что государство имеет право распространять «элементарное» и «высшее» образование[1235], хотя и смотрит на созданный Наполеоном университет как на «убыточное для родителей и отяготительное для наставников средство снабдить государственную власть исключительной привилегией обучения юношества»[1236]. Следовательно, для Ж.-Б. Сэя государство не является «язвой», которую нужно искоренить. По словам ученого экономиста, исследовавшего этот вопрос[1237], ему приписали выражение, которого нет в его сочинениях. И в этом нет ничего удивительного, потому что идея, заключающаяся в этом выражении, кажется чуждой Ж.-Б. Сэю.

Росси[1238], менее внимательный к фактам и более занятый теорией, повторяет, как верный ученик Адама Смита, об явных и тайных опасностях, которыми грозит вмешательство государства. Но когда ему приходится спросить себя о том, что такое государство и чем оно должно быть, он далеко не отвечает, подобно Бастиа: «ничто».

Государство, говорит Росси, не является результатом «соглашения», которое могло «быть или не быть». В таком положении находятся «торговые общества, военные или ученые корпорации». Государство, подобно семье, имеет «свою индивидуальность, свои права и обязанности». И, продолжая свой анализ, Росси определяет «цель» государства, а также средства, которыми оно располагает для ее достижения. Государство имеет целью обеспечить человеческому роду «не только материальное благополучие, но и нравственное совершенствование»[1239]. В другом месте Росси говорит о «миссии» государства, которая, по его мнению, не ограничивается «противодействием кровавой борьбе частных интересов и покровительством каждой индивидуальности», но «гораздо возвышеннее»[1240]. Поэтому государство вправе требовать «известного духовного воспитания, подобно тому, как оно требует одежды и приличного вида для тела»[1241].

Не нужно особенно настаивать на выражениях этого отрывка, чтобы показать, что Росси является не столько ортодоксальным экономистом, сколько предшественником теории «миссий государства».

 

II

 

Почти совсем забытая ныне книга Дюнуайе о Свободе труда [1242] направлена одновременно и против притязания власти вмешиваться в промышленность или в обмен, и против «мнимоорганизаторских» стремлений тех школ, которые требуют от государства насилия над независимостью индивидуума[1243].

Административная централизация, экономический протекционизм и полицейская регламентация находят в Дюнуайе непримиримого врага[1244]. Он строго ограничивает область правительственного влияния на той стадии цивилизации, которую он, подобно Сен-Симону, называет «промышленной эпохой». Основная функция правительства заключается в поддержании мира, порядка, хороших социальных отношений и привычек[1245]. Но должно ли оно заботиться об этом непосредственно? Единственный непосредственный акт, позволенный ему, состоит в подавлении несправедливых притязаний и поступков, вредных для других, потому что те поступки, которые вредят только нам самим, не касаются его. А если оно выходит из этих границ? Тогда оно становится нарушителем общественного порядка. Оно может брать на себя только то, чего не в силах сделать отдельные лица.

А если скажут, что это слишком узкие рамки? Скажут ошибочно. Для всех народов первым из благ является безопасность. С ней связаны материальное благосостояние и моральное довольство. Стало быть, правительство, заботясь об общественной безопасности, оказывает нации драгоценнейшую услугу, «которую нельзя и оценить»[1246]. К этому первому благодеянию присоединяется другое. Правительство, выполняющее свои естественные задачи, побуждает граждан усваивать «хорошие гражданские привычки», благодаря которым граждане добровольно делают то, к чему прежде их приходилось принуждать[1247]. Чем более совершенствуется общество, тем самостоятельнее становятся его члены. Прогресс замечается в «постепенной замене деятельности администрации деятельностью общества». Правительства также совершенствуются по мере того, как суживается сфера произвола. Будущее обществ – в их все более и более полной эмансипации[1248]. Уже в настоящее время государство должно отказаться от всякого воздействия на духовенство[1249], перестать обучать юношество[1250] и выдавать от себя дипломы и патенты, хотя бы, например, на звание врача. То, что государство называет свободой, слишком часто бывает лишь пользованием разрешением, предварительно данным им же самим[1251] – истинная свобода чужда формализма.

Не довольствуясь таким ограничением вмешательства государства в национальный труд, а также в моральную жизнь общества, Дюнуайе гораздо определеннее своих предшественников излагает то, что, пользуясь его собственными словами, можно назвать политикой, извлеченной из экономических доктрин[1252].

Внимательное изучение политической экономии показывает, что источником всего «истинно полезного для счастья человека»[1253] является труд. Дух господства и завоеваний, бывший принципом старой политики, предшествовавшей экономическим доктринам, логически вел к «милитарной и меркантильной системе… и к регламентарному режиму». Наоборот, индустрия нуждается только в свободе и безопасности. В удовлетворении этих двух потребностей и состоит вся задача правительств[1254]. Раз так, вопросы, столь долго воспламенявшие страсти, становятся безразличными. «Важно не то, чтобы иметь правительство, называющееся монархией или республикой, ибо слова эти, и то и другое, могут означать ужасы или глупости; важна не вывеска, важно то, чтобы Компания, обязанная заботиться об общей безопасности, стоила дешево и не причиняла беспокойства»[1255]. Слова: «конституция», «представительное правление» и проч. «теряют свое обаяние». Наилучше управляемой страной была бы та, «где общая безопасность не требовала бы постоянного вмешательства особой силы, и правительство могло бы некоторым образом исчезнуть, предоставив обывателям вполне располагать своим временем, доходами и свободой»[1256].

Что же нужно делать для установления такого правительства? Стараться преобразовать прежде всего самих себя, а не учреждения, и развивать в народе «здравый смысл»[1257]. Затем избегать делать «доходное занятие» из общественного служения; иначе последнее обязательно выродится в деспотизм. В правильно устроенном государстве правительство вполне зависит от производства; правители – «приказчики, нанятые производителями за известную плату охранять их личную и имущественную безопасность, пока они работают». Управлять должно возможно меньшее число людей, работать возможно большее; «было бы верхом совершенства, если бы все работали и никто не управлял»[1258]. Для приближения к этому идеалу нужно уменьшить число государственных должностей и убавить жалованье – Дюнуайе говорит: заработную плату – тех, кто их занимает[1259].

У Дюнуайе ортодоксальная политическая экономия еще не соединилась с эклектической философией. Автор Свободы труда обладает практическим и положительным умом и в некоторых отношениях является позитивистом до позитивизма. Он – враг абстракций и метафизики. Он и слышать не хочет об естественном праве[1260]. Сказать а priori, что человек «свободная сила», не значит сделать его действительно свободным. Реальная свобода не что иное, как освобождение от всех препятствий, стесняющих развитие человеческих способностей – она не отправной пункт, а конец всего пути[1261]. Только у Бастиа мы встречаем полное сближение политической экономии и эклектизма – сближение, значение и следствия которого выяснятся далее.

 

III

 

Среди всех экономистов своего времени Бастиа[1262] выдается необыкновенной настойчивостью в борьбе за права индивидуума против захватов государства. Но если интересно напомнить аргументы, которыми он пользовался в своей полемике, еще более интересно проследить ход его мысли, показать, как вяжутся между собой его любимые положения, образуя стройное целое, весьма отличное, во всяком случае, от доктрины Адама Смита.

Основным элементом системы Бастиа является свобода обмена. Рано заинтересовавшись борьбой Кобдена в Англии против протекционизма, он рассказывает о ней своим согражданам и дает понять ее дух[1263].

Вопрос об обмене ведет к рассмотрению враждебных между собою интересов производителя и потребителя. Интерес производителя заключается в том, чтобы «предложение было очень ограничено, а спрос очень велик»; интерес потребителя, наоборот, состоит в том, чтобы «предложение было велико, а спрос ограничен». Эти интересы противоположны друг другу, но один из них, а именно потребительский, «совпадает с социальным интересом вообще, другой же – враждебен последнему». Законодательство должно благоприятствовать первому. Покровительство второму было бы в ущерб цивилизации, и в мире снова воцарилось бы варварство.

Бастиа не довольствуется восхвалением свободного обмена в международных отношениях и организацией во Франции такой же агитации, какая была в Англии. Он все сводит к этому принципу; он делает из него первое и последнее слово политической экономии, политики, морали и даже религии[1264]. Манифест французской ассоциации в пользу свободы торговли от 10 мая 1846 года передает нам, как уже было замечено, «его мысль и язык»[1265]. Тут мы читаем: «Обмен – такое же естественное право, как и собственность». Лишать гражданина права свободно обмениваться продуктами своего труда – значит не только «мешать развитию общественного благосостояния… и нарушать международный мир, но оскорблять закон и справедливость… ниспровергать порядок… не понимать воли Провидения». Известно, что первая строка этого манифеста гласит: «Подписавшиеся чувствуют потребность изложить свою веру ». Бастиа, действительно, верит в принцип свободы обмена и подчиняет ему всю организацию человеческого общества.

Интерес потребителя, т. е. интерес каждого в отдельности и всех в совокупности, должен быть свободен повсюду. Следуя выражению Бентама, повторяемому Бастиа, интерес этот обратится к правительству с тою просьбой, какую услышал Александр от Диогена: «Посторонись от солнца»[1266]. Такая же свобода должна быть и между нациями. Не служит ли целью человечества, задачей всей цивилизации «свободное и братское общение людей всех стран, климатов и рас»[1267]?

Обмен для Бастиа «составляет всю политическую экономию, всю общественную жизнь[1268]. Он смотрит на него так потому, что рассматривает исключительно образование богатства. Экономическая наука, по его мнению, имеет нравственной задачей «описывать, как производится и распределяется богатство, подобно тому, как физиология описывает деятельность наших органов»[1269]. А общественные бедствия? Политическая экономия так же мало ответственна за них, как физиология за страдания человеческого тела; или, лучше сказать, она не занимается ими и не хочет их знать. Она стремится решить единственный вопрос, которым задается – решить посредством простого наблюдения «естественных законов», – вопрос о «естественной организации»[1270]. В Петиции экономиста [1271] Бастиа, подобно Фурье, с жаром просит себе «участок земли», не для того, чтобы производить там опыты , а «для внимательного наблюдения того, как люди организуются сами собой». Правда, в это маленькое общество он гипотетически вводит свободу как условие благоденствия[1272]. Гипотетически, потому что в действительности нельзя доказать, что общество, предоставленное самому себе, тотчас же и по своей инициативе устроилось бы на началах свободы.

Каким образом происходит, что эта эгоистическая проповедь ведет не к войне всех против всех, а напротив, ко всеобщему счастью? Причиной этого является царствующая в мире гармония. Там, где другие видят противоположности, разногласия и вражду, Бастиа видит и хочет видеть только гармонию. Он дорожит ей, прославляет ее, восторгается ей, находит в ней последнее слово всего. Гармония должна иметь результатом «обязательное приближение всех классов к одному физическому , интеллектуальному и моральному уровню, и в то же время постоянное повышение этого уровня». Доказать эту истину, сделать очевидным царство гармонии – значит «подтвердить дело Божие»[1273]. Бастиа написал свою теодицею и написал ее, можно сказать, в мистическом духе. Законы социальных явлений представляют тайну, и «невозможно, помимо откровения , определить (их) причину»[1274].

Бастиа очень ясно видит отношение, существующее между идеей гармонии и идеей свободы. Он видит также обратное отношение, существующее между идеями принуждения и антагонизма. Если интересы будут гармонировать между собой, то социальная проблема решится посредством одной свободы. Если же интересы будут находиться «в антагонизме» друг с другом, то придется обратиться к принуждению. Отрывок, озаглавленный К французской молодежи и служащий предисловием или введением к Гармониям , только развивает этот взгляд. Бастиа извлекает отсюда ряд выводов, которые служат ему аргументами против социализма. Свобода «имеет только одну форму», принуждение-тысячи, между которыми приходится выбирать. Но как склонить человечество к той форме, которую я выбрал? Если впоследствии встретится высшая форма, то нужно ли будет подчиниться, в свою очередь, и ей? Имеется ли, наконец, сила, способная победить тот антагонизм, который предполагают «в самой сущности» человеческих отношений? Мало того, принцип гармонии не только превосходит принцип антагонизма всем тем, что морально и экономически разделяет принуждение и свободу, но дает еще средство взаимно примирить принципы собственности и общности , а следовательно, устранить борьбу между школами и обеспечить всеобщее объединение умов.

Нарисовав себе картину этого примирения, Бастиа испытывает радость, которая «всецело поглощает его, отвлекает от исполнения своих обязанностей»[1275]. Эта радость сопровождается «полною уверенностью». Он углубляется в свою идею и опасается, что у него не хватит времени привести ее в исполнение. Он просит Бога оставить его в мире сем до тех пор, пока он не «выполнит своей миссии»[1276]. Книга о Гармониях обязана своим происхождением этому чувству, и я должен первоначально разъяснить ее план, а потом уже разобрать ее принцип.

«Я считаю возможным доказать, – говорит еще раз Бастиа в письме, из которого мы сейчас заимствовали несколько выражений, – я считаю возможным доказать с полной очевидностью, что естественный общественный порядок ведет, даже при существовании собственности, к самому прекрасному, самому широкому и самому прогрессивному объединению всех». К этому доказательству Бастиа приходит посредством новой теории ценности.

Он отличает, как известно, ценность от полезности. Ценность заключается не в вещах, а в «обмене услуг». Природа даром снабжает нас материалами, которые, несомненно, полезны, но сами по себе не имеют ценности; ценность в труде, который человек к ним прилагает, в услуге , которую он оказывает себе подобным посредством этого труда. Но в обществе польза «стремится сделаться все более и более даровой, общей», а ценность , «единственный предмет присвоения», все более и более уменьшается[1277]. Если это доказательство правильно, прибавляет Бастиа, оно должно «удовлетворить и примирить все школы, допуская, что все они видели истину, но истину частичную, взятую с различных точек зрения»[1278]. Экономисты, защищающие собственность, отчасти правы. «В социальном строе нет другой собственности, кроме собственности на ценности, и эта собственность ненарушима». Социалисты, требующие общности, тоже отчасти правы. «Социальный строй делает все полезности общими при условии свободного обмена освоенных ценностей»[1279].

Человек имеет потребности.  Социальное состояние ведет людей к взаимопомощи для удовлетворения этих потребностей. Отсюда идеи обмена, услуг, ценности , все три, связанные с деятельностью человека, порожденные этой деятельностью. Но человек является законным собственником продукта своего труда. Вот единственное основание для индивидуальной собственности. Экономисты, давшие ложные определения ценности, обратили логику в пользу коммунистов, по отношению к праву собственности[1280], и оставили в тени «самый трогательный дар Провидения своему творению – явление прогрессирующей общности»[1281].

С одной стороны – дары природы, «область общности»; с другой – человеческие усилия, которые взаимны и придают друг другу ценность, –  область собственности. Но человеческий род «прогрессивно совершенствуется». Поэтому усилие, затрачиваемое на известную работу, все уменьшается. Вместе с тяжестью труда уменьшается значение услуги, ценности и собственности[1282]. Так как полезность остается та же самая, общность выигрывает то, что собственность теряет. Говоря проще и конкретнее, прогресс состоит в «постоянном увеличении массы общих предметов, пользование которыми распределяется одинаково между всеми и мало-помалу уничтожает неравенство, вытекающее из различия в собственности»[1283]. И Бастиа сравнивает то, что может получить ныне рабочий ценою дневного труда для удовлетворения своих главных потребностей, с тем, что он мог бы получить «с самого начала»[1284]. Однако собственность, постоянно падающая, по мере развития общности не исчезнет, потому что всегда останется труд и обмен мыслей, а следовательно, ценность.  «Это – пионер, который, закончив свою работу в одном месте, переходит в другое»[1285]. Так доказывается и в этом состоит «поистине чудесная гармония естественного социального порядка»[1286]. Бастиа прославляет свою теорию в таких выражениях, которые напоминают Фурье своей верой и энтузиазмом, хотя и выражены более литературно.

Все это логическое построение, несомненно, очень остроумно и красиво. Но достаточно ли прочен его фундамент, чтобы выдержать все здание? Действительно ли Бастиа дал нам формулу, которая прекращает борьбу между экономистами и коммунистами, примиряет всех искренних людей и решает социальную проблему в пользу общей философии, глубоко оптимистической, спиритуалистической и даже христианской?

Для того, чтобы можно было считать честолюбие Бастиа совершенно законным, его теория ценности должна была бы быть неопровержимой, а гипотеза основной гармонии интересов – неоспоримой. Но Бастиа, легко доказывая простоту, дух примирения, утешительность, религиозность и практичность своей гипотезы (эти достоинства он приписывает ей в письме к Французской молодежи )[1287], даже не пытается установить ее истинность.  С другой стороны, он недостаточно глубоко проник в проблему о свободе и не знает поэтому, что ни свобода, ни оптимизм недоказуемы[1288]. Следовательно, его заслуга, правда, заслуга не малая, состоит лишь в том, что он уразумел внутреннюю связь, соединяющую гармонию и свободу; но природа этой связи ускользает от него.

Что касается его теории ценности, то было бы желательно, конечно, чтобы она могла выдержать критику и чтобы из нее можно было сделать те выводы, какие делает Бастиа. Но как двусмысленно и неопределенно слово «полезность»! Есть много видов полезностей. Существует, например, такая, которая выражается в «самих свойствах вещей или скорее в естественном и постоянном отношении этих свойств к реальным потребностям человека». В этом смысле полезны воздух и вода. Существует и другой род полезности, «который зависит от желания, разумного или неразумного». В этом смысле алмаз обладает полезностью. Но полезность, которую принимают в расчет экономисты, стоит в соотношении с желанием и сливается с ценностью. Точно так же, хотя всякая ценность порождается человеческим трудом, не что иное как предполагаемая ценность алмаза, который я замечаю на земле во время прогулки (возьмем классический пример), побуждает меня нагнуться и подобрать его, т. е. выполнить известный труд, хотя бы и самый ничтожный. Наконец, может ли оказываться услуга отдельно от вещей, от материалов, к которым она прилагается? Каким образом и для чего объяснять ценность услугой, если природа вещей , относительно которых оказывается услуга, решает, хотя бы отчасти (ввиду их редкости, например), цену самой услуги[1289]? Впрочем, и экономисты, и социалисты остались недовольны теорией Бастиа. Социалисты видели в ней чистейшее лицемерие. По их мнению, Бастиа придумал слово услуга для оправдания собственности, не основанной на труде[1290]. Экономисты, понимая опасность позиции, занятой Бастиа, который требует отчета по всем пунктам, хотя бы это было на руку социализму, отвергли его теорию ценности не без пренебрежения[1291].

Сблизив и как бы слив воедино идеи гармонии и свободы, Бастиа неизбежно должен был превзойти своих предшественников и в частном вопросе о вмешательстве государства.

И действительно, он не ограничивается повторением вслед за Дюнуайе, что единственная задача государства состоит в охранении безопасности, в гарантии каждому своего[1292]. Он не ограничивается тем, что отвергает вмешательство государства в национальный труд в форме поощрений и премий, что допускал Ж.-Б. Сэй[1293]. Он идет далее: в знаменитом отрывке[1294], которым впоследствии много пользовались, он нападает на самое понятие государства. В этих страницах, написанных, как обычно для Бастиа, неравномерно, можно кое-чем воспользоваться. Так, например, Бастиа совершенно прав, доказывая, что гражданин, воображающий получить от государства что-либо даром, обманут словами, так как неизбежной расплатой за все дары государства является налог. Но когда он притворяется не понимающим самого смысла термина государство; когда он требует, чтобы ему показали этого «феникса», которым является государство, и утверждает, что «этого драгоценного открытия не было сделано», потому что до сих пор «народ тотчас ниспровергает все, что появляется под именем государства», тогда Бастиа сам заслуживает упрека в игре словами. Не очевидно ли, что он смешивает в данном случае правительство с государством? Революция изменяет форму правления, но не может уничтожить государства. В пылу борьбы против социализма Бастиа заходит слишком далеко. Он был гораздо ближе к истине, когда в своем обращении к Французской молодежи указывал задачу политической науки «в рассмотрении того, что должно и что не должно принадлежать государству»[1295]. Но самое преувеличение, в которое вдается его мысль, многозначительно: оно отмечает крайний предел, к которому идут экономисты. Преемники Бастиа все стремятся к этому пределу, хотя и приближаются к нему далеко не одинаково.

Не следует особенно удивляться выводам, к которым приходят около этого самого времени некоторые представители ортодоксальной школы. Новейшие экономисты назвали эти выводы «парадоксальными». Нет, они просто чересчур прямолинейно логичны, но стоят в полном согласии с формулой Бастиа.

Когда Жозеф Гарнье, например, хочет лишить государство всякой активной роли в фабрикации и выпуске монеты[1296]; или когда Молинари предлагает подчинить самые правительства конкуренции и отдавать преимущество той системе, которая окажется наименее принудительной[1297], оба они говорят как ученики Бастиа, ученики, быть может, слишком смелые, но, во всяком случае, последовательные. Чем более социалисты расширяют область влияния государства, тем более в этот период неослабной полемики экономисты стараются ограничить государство, свести его на нет. Они его не знают и не хотят знать. В первом издании Политико-экономического словаря [1298] слово государство сопровождается лишь цитатой из только что упомянутого мною произведения Бастиа, снабженной кратким комментарием. В последней фразе этого комментария автор как бы извиняется перед читателем в том, что так долго останавливался на грубом и опасном заблуждении, общественные проявления которого уже так далеки от нас, что кажутся нам принадлежащими другим эпохам[1299]. А Луи Рейбо во втором издании[1300] своих Этюдов о реформаторах говорит: «С социализмом покончено, нужно уничтожить его последние следы»[1301].

Это была странная иллюзия людей того времени: они были убеждены, что над идеей можно одержать верх, как над мятежом, и что социализм потонул в крови июньских дней.

 

IV

 

Приложение принципа конкуренции к «производству безопасности» является крайним, но логическим выводом из положений Адама Смита. Как это обыкновенно случается, ученики пошли далее учителя в том направлении, которое он им указал.

Привычка судить по аналогии привела их к конечным выводам. Вмешательство государства в промышленность и торговлю вредно, говорил Смит. Вмешательство государства вредно везде , заключают из этого наиболее верные представители и прямые наследники его мысли. Государство, предпринимая работу за свой счет, является дурным коммерсантом и промышленником, сказал Ж.-Б. Сэй. Однако тот же самый автор признавал еще за государством право побуждать и поощрять частных лиц в промышленной и торговой деятельности. Дюнуайе и Бастиа не признают за государством этого права; но, не признавая его, они не признают и некоторых других: государство, говорит Дюнуайе, не только дурной коммерсант и промышленник, но точно так же дурной преподаватель. Оно не должно ни обучать, ни выдавать дипломов на приобретенные знания. Является, наконец, такой экономист, который идет дальше всех своих предшественников и полагает, что государство не всегда может лучше частного общества выполнить последнюю и единственную задачу, которая ему оставлена, – гарантию безопасности. Но ценность этого рассуждения по аналогии невелика. Переходя от своих первых формул к последним, экономисты, сами того не замечая, переходили из одной области в другую.

Из предположения, что деятельность государства вредна в чисто экономической области, ничуть не следует, что она в такой же степени и по той же причине вредна в других областях. Для доказательства этого нужно было бы привести данные, которых мы у них не находим.

Мало того, экономисты протестуют против упрека их в «материализме». И действительно, они или совсем не поддаются метафизическим искушениям, или же, уступая им, исповедуют вообще философию, враждебную материализму. Многие из них специально занимаются моральными вопросами, стараясь найти связь их с вопросами экономическими. Они не хотят допустить, что эти вопросы можно рассматривать независимо друг от друга. В таком направлении написаны превосходные книги, оцененные по достоинству[1302]. Вступая на этот путь, экономисты вполне искренни в своих убеждениях; но являются ли они в такой же степени проницательными?

Моральный материализм, в котором их упрекают, состоит в том, что на первом плане они ставят материальные интересы общества, создание богатства. Конечно, богатство является существенным элементом цивилизации, но представляет ли оно собою самую цивилизацию? Нужно ли вместе с экономистами допустить, что нравственность следует за благосостоянием и богатством, как тень за телом; что лучшим средством помочь широкому развитию личности служит увеличение потребностей, а также средств для удовлетворения последних.

Другими словами, является ли индивидуум прежде всего тем производителем , дело которого защищал Смит, или тем потребителем , интересы которого отстаивал Бастиа? Если индивидуум не что иное, как производитель и потребитель, или должен рассматриваться главным образом с этой стороны, то теория государства, представленная экономистами, вполне оправдывается; но тем самым оправдывается и обвинение их в моральном материализме.

Ланге в прекрасной главе своей книги, где он критикует «догматику эгоизма», напоминает, что Смит написал не только Исследования о богатстве народов , но и Теорию нравственных чувств, и что он, правильно считая «рынок интересов» важною частью существования человека, не забывал, однако, и другой стороны человеческой жизни, подчиненной, быть может, другим условиям и законам[1303]. Ошибка многих последователей Адама Смита состоит в том, что они, имея в виду только «рынок интересов», решали большое число совершенно чуждых ему вопросов, согласно принципу, правильность которого, правда, доказана наблюдением и опытом, но только в известных пределах, так что относительно приложения его за этими пределами ничего нельзя предвидеть.

Нет ничего удивительного, что экономисты и социалистические школы, упомянутые в предыдущей книге, приходят к противоположным решениям: проблема у них не одна и та же. Социалисты спрашивают: каким образом должно быть разделено, распределено богатство, чтобы идея справедливости получила некоторое удовлетворение? Экономисты же спрашивают: какой социальный порядок наиболее благоприятствует росту народного богатства? Очевидно, между этими основными вопросами, на которые отвечают столь различные системы, нет ничего общего.

Отсюда основное непонимание друг друга и бесконечный спор. Когда социалисты говорят экономистам: принцип laissez faire и конкуренции никуда не годятся, они правы в том смысле, что относительно распределения богатства (а они об этом и хлопочут) laissez faire и конкуренция не дают никакого указания. Они не правы относительно условий, наиболее благоприятных росту народного богатства (об этом именно заботятся экономисты): никакая организация труда не может сравняться с конкуренцией и laissez faire.

Наоборот, когда экономисты говорят социалистам: государство никогда и никуда не должно вмешиваться, они одновременно правы и не правы. Они правы со своей точки зрения; не правы с точки зрения их противников. Следовательно, обе школы взаимно правы и не правы: правы в принципе и в деталях, пока остаются в своей области; не правы, когда заходят в область противника.

Действительно, экономические явления можно рассматривать с двух сторон. Как они происходят? Что дает нам в данном случае совершенно беспристрастное научное наблюдение? Затем, в какой мере их естественное течение требует поправок, наблюдения, вмешательства человеческой воли, предполагая, что человек стремится создать разумное общество на началах справедливости? Рассматривать эти два вопроса отдельно и не думать ответить на один из них данными другого – вот методологическое правило, соблюдения которого было бы достаточно для того, чтобы социалисты и экономисты избегли полемики, в результате которой каждая школа дошла в своих положениях до абсурда.

Другое, не менее справедливое, замечание Ланге[1304] состоит в том, что политическая экономия, как всякая наука, достигает точности путем абстракции. Но все без исключения абстрактные данные никогда вполне не соответствуют действительности. Геометрия изучает идеальные фигуры, которые не совпадают вполне с фигурами реальными. Политическая экономия делает то же самое. В человеческой жизни она рассматривает «рынок интересов» и предполагает, что все происходит на нем, как будто бы эгоизм был главным двигателем человека.  Она получает таким образом интересную гипотезу , но только гипотезу. Логика требует, следовательно, чтобы все ее заключения находились под сомнением. Если личный интерес является самым могучим двигателем человека и если он совпадает, кроме того, с интересом общим, как учил оптимизм XVIII века, то laissez faire и конкуренция справедливы. Но экономисты обыкновенно далеки от подобной осторожности в выводах, и по мере удаления от нее они становятся все менее авторитетными.

Такими различными путями мы приходим к заключению, что «экономическая политика» опирается на крайне спорный постулат. Примите его – и все положения экономистов получат строгую связь, а выводы, которые они делают из своих принципов, будут неоспоримы. Откажитесь от него – тогда некоторое число этих положений удержится благодаря своей собственной ценности, как частные истины, полученные посредством наблюдения, но целое распадется, и общие выводы, касающиеся самой организации общества, потеряют цену.

Постулат экономистов состоит в том, что постоянное возрастание народного богатства является одновременно высшим благом и самой целью цивилизации. Откуда следует, что наилучшей социальной организацией будет та, которая наиболее содействует прогрессу цивилизации, а наиболее действительным средством для всеобщего обогащения является безграничная конкуренция при абсолютной свободе производства и обмена. Следовательно, laissez faire – последнее слово всякой истинной политической философии. Действительно, laissez faire оказывает благодетельное влияние на человеческую природу, делая ее более активной, более предприимчивой, способной к усилиям и более бережливой. Что касается бедствий, неразлучных с конкуренцией, то одни из них, самые многочисленные, будут облегчены благотворительностью; другие – будут считаться неизбежным выкупом за достижение высшего блага. Так, на фабрике всегда получаются отбросы, как бы хорошо ни обрабатывали сырой материал, но это не мешает фабриканту обогащаться.

Пусть так; но если цивилизация, таким образом понимаемая , не является целью общества, или, лучше сказать, если цивилизация не задается прежде всего созданием богатства ? Хотя бы от всей полемики социалистов не осталось ничего более, все-таки осталось бы это сомнение, которое они заронили в умы и которое продолжает оказывать на последние свое влияние.

Предположим, что будет оставлена, как невероятная, гипотеза относительно радикальной перемены в суждении людей по этому вопросу; предположим, что будет отринут, как нечто абсурдное и невыносимое, тот строй, которому хотели подчинить человечество первые французские коллективисты и в особенности их немецкие преемники: так ли легко будет уничтожить более скромное возражение, выставленное Лате?

Люди нашего времени, говорит этот философ, полагают, что человек тем счастливее, чем больше у него потребностей и чем богаче средства для их удовлетворения. Но древние думали иначе. Что невозможного, если когда-нибудь под влиянием новых доктрин возникнет и утвердится новое понимание общего блага, хотя производительная сила общества ничуть не убавится

[1] Michel Henry. De Stuarti Millii individualismo. P., 1886.

 

[2] L’Idée de l’État. Sur l’histoire des théories politiques et sociales depuis la Révolution, Paris, Hachette, 1895.

 

[3] Albert Schatz. L’individualisme économique et social. Ses origines, son evolution, ses formes contemporaries. Paris, 1907.

 

[4] Фатеев Л. H. Очерк развития индивидуалистического направления в истории философии государства. Харьков, 1907.

 

[5] См. у Hanotaux. Histoire du cardinal de Richelieu (Кн. II. Гл. II, III и выводы), как «двенадцать веков старого порядка трудились над созданием современной французской нации путем реставрации идеи государства» (С. 241).

 

[6] Taine. Origines de laFrance contemporaine, le Régime moderne (T. I. C. 160 и след.). – Ср. A. Sorel. L’Europe et la Révolution (T. I. C. 11 и след.).

 

[7] Bossuet. Politique tirée de l’Ecriture sainte (Кн. IV. Гл. I. Пол. 3) доходит до того, что говорит: «Они – боги и некоторым образом обладают независимостью божества».

 

[8] Ср. эдикт Людовика XIV в августе 1692 г. Anciennes lois françaises (T. XX. C. 165).

 

[9] Bossuet. Politique (Кн. IV. Гл. I. Пол. 1).

 

[10] Bossuet. Cinquième Avertissement aux Protestants (Сочинения. Изд. Besançon. T. XI. C. 160 и 161). См. заглавие 56 главы (Cinquième Avertissement): «Взаимный интерес государей и народов установляет самую естественную границу власти».

 

[11] Bossuet. Politique (Кн. III. Гл. I. Пол. 1).

 

[12] Holtzendorff. Principien der Politik (Berlin, 1869. C. 223).

 

[13] Lamennais. Des progrès de la Révolution (C. 199).

 

[14] Première Lettre sur la Tolérance (Сочинения. T. II. C. 677, 686).

 

[15] Holtzendorff. Principien der Politik (C. 223).

 

[16] «Вообще, всякое право должно исходить от общественной власти…» – «Без правительства земля и имущества будут принадлежать всем, подобно воздуху и свету». Bossuet. Politique (Кн. I. Гл. III. Пол. 4).

 

[17] Bossuet. Cinquième Avertissement (Сочинения. T. XI. C. 133).

 

[18] Bossuet. Cinquième Avertissement (Сочинения. T. XI. C. 145).

 

[19] Ibid (Сочинения. T. XI. C. 132).

 

[20] A. Sorel. LEurope et la Révolution (T. I. C. 36). По правде сказать, «нет права, которое бы все признавали и уважали, но есть права, которые каждый всегда готов предъявить».

 

[21] Индивидуум, отсутствующий в политической философии, отсутствует и в тогдашней литературе. – Ср. Brunetière. Evolution de la poésie lyrique en France au XIX siècle (T. I, 1-я лекция).

 

[22] Politique (Кн. II. Гл. II. Пол. 12). – Cp. Cinquième Avertissement (Сочинения. T. XI. C. 150).

 

[23] См. перечисление этих выгод. Politique (Кн. II. Гл. I. Пол. 8, 10, 11). – Ср. Cinquième Avertissement (Сочинения. T. XI. С. 160).

 

[24] A. Sorel. L’Europe et la Révolution (T. I. C. 13).

 

[25] J. Denis. Bayle et Jurieu (C. 67): «Редко можно видеть так мало заботы о праве и гуманности, как в XVIII веке. Всем жертвовали ради государства, славы короля, ради какого-то порядка и дисциплины».

 

[26] О Бейле и Фонтенелле см. у Faguet. Dix-huitième siècle. Очерки 1И2.

 

[27] См. Voltaire. Poème sur la Loi naturelle и Idées républicaines (Сочинения. Изд. Didot. T. V. C-399).

 

[28] Nouvelles Remarques sur l’histoire (Сочинения. T. V. C. 66–67).

 

[29] Traité sur la Tolérance (Сочинения. T. V. C. 519).

 

[30] Remarques de l’Essai sur les moeurs (Сочинения. T. V. C. 60).

 

[31] См. Faguet. Dix-huitième siècle. Очерк о Вольтере.

 

[32] Я нахожу, однако, у него следующее: «Нужны были века, чтобы воздать должное гуманности, чтобы почувствовали, как ужасен факт, что сеет большинство, а собирает в житницы меньшинство». (Lettres sur les Anglais, 9-е письмо).

 

[33] Pensées sur l’Administration (Сочинения. T. V. C. 351).

 

[34] Traité sur la Tolérance (Сочинения. T. V. C. 516).

 

[35] La Voix du sage et du peuple (Сочинения. T. V. C. 347).

 

[36] «Он ждет всего от государства и, в сущности, работает только для государства». Его идеал – «деспотизм, умеряемый терпимостью и просвещением». A. Sorel. L’Europe et la Révolution (T. I. C. 110).

 

[37] Dis cou rs p réliminai re (C. 1).

 

[38] См. статьи: Souveraineté, Pouvoir, Gouvernement, Autorité, Liberté politique, Administration.

 

[39] О политике Дидро см. новые труды: A. Ducros. Diderot, l’homme et Vécrivain и Joseph Reinach. Diderot (в Collection des grands écrivains).

 

[40] Système social (T. I. C. 10).

 

[41] Système social (T. I. C. 17).

 

[42] Ibid. (Т. I. C. 105).

 

[43] Ibid. (Т. I. C. 59).

 

[44] Ibid. (Т. II. С. 19 и Т. I. C. VIII).

 

[45] Ibid. (Т. I. C. 25).

 

[46] Ibid. (T. II. C. 57).

 

[47] Ibid. (Т. II. C. 25).

 

[48] Ibid. (T. II. C. 40).

 

[49] Système social (T. II. C. 41).

 

[50] Ibid. (Т. II. C. 76 и T. I. e. VIII).

 

[51] Ibid. (Т. II. C. 6 и 20): «Править значит поддерживать, покровительствовать и вести общество к счастью».

 

[52] Ibid. (Т. II. С. 83).

 

[53] Ibid. (Т. III. C. 1).

 

[54] Ibid. (Т. III. C. 3).

 

[55] Système social (T. III. C. 115).

 

[56] Ibid. (T. II. C. 86 и след.).

 

[57] Dupont de Nemours. Correspondance avec J.-B. Say (y Guillaumin’a, в Collection des principaux Economistes. T. II. 4. 1-я. C. 397).

 

[58] Baudeau. Introduction à la Philosophie économique (Ibid. T. II. 4. 2-я. C. 787). – Cp. Quesnay. Maximes générales (Ibid. T. II. 4. 1-я. C. 81).

 

[59] Quesnay. Droit naturel. Гл. II (Ibid. T. II. Ч. 1-я. C. 44). «Его право на все подобно праву каждой ласточки на всех мошек, кружащихся в воздухе; но в действительности оно простирается лишь на тех, каких она сможет схватить…»

 

[60] Quesnay. Droit naturel. Гл. III (Ibid. T. II. Ч. 1-я. С. 46).

 

[61] Dupont de Nemours. Correspondance avec J.-B. Say (T. II. 4. 1-я. C. 396).

 

[62] Quesnay. Droit naturel. Гл. II (Ibid. T. II. 4. 1-я. C. 43).

 

[63] Выражение Дюпон де Немура (Ibid. T. II. Ч. 1-я. C. 22). – Cp. Mercier de la Rivière. Ordre naturel et essentiel des sociétés. Гл. XXIV.

 

[64] Dupont de Nemours (Ibid. T. II. 4. 1-я. C. 22).

 

[65] Dupont de Nemours. Origine et progrès d’une science nouvelle (Ibid. T. II. 4. 1-я. C. 338).

 

[66] Сами физиократы приписывают этой «сущности» божественное происхождение и думают, что «закон создан тою же рукою, которая создала права и обязанности». Dupont de Nemours (Т. 11. 4. 1-я. C. 347).

 

[67] Dupont de Nemours. Origine et progrès d’une science nouvelle (Ibid. T. II. 4. 1. C. 338).

 

[68] Dupont de Nemours. Discours préliminaire к Droit naturel Кене (Ibid. T. II. 4. 1-я. C. 20).

 

[69] Это право, no Mercier de la Rivière. Ordre naturel et essentiel des sociétés (T. I. C. 45–47), является фундаментом каждого общества.

 

[70] Китай по своему правлению, Египет по администрации. Introduction à la Philosophie économique. Гл. III (Collection. T. II. 4. 2-я. C. 680, 796).

 

[71] Origine et progrès d’une science nouvelle (Ibid. T. II. 4. 2-я. C. 364).

 

[72] Он написал апологию китайского деспотизма, и L. de Lavergne не без основания заметил, что «она имела вредное влияние на его учеников». (Les Economistes français au XVIII-e siècle. C. 107).

 

[73] Quesnay. Maximes générales: Maxime I (Collection. T. II. 4. 1-я. C. 81). Ср.: Baudeau. Introduction à la Philosophie économique (Ibid. T. II. 4. 3-я. C. 796).

 

[74] Baudeau. Introduction à la Philosophie économique (Ibid. Т. II. Ч. 2-я. C. 784–785). Ср.: Dupont de Nemours. Origine et progrès d’une science nouvelle (Ibid. T. II. 4. 1-я. C. 248).

 

[75] Mercier de la Rivière. Ordre naturel et essentiel des sociétés (T. I. Гл. XXIV).

 

[76] Mercier de la Rivière. (Ibid. T. I. Гл. XXIV).

 

[77] Baudeau. Introduction à la Philosophie économique (Collection. T. II. 4. 2-я. C. 670).

 

[78] Essais de moral et de politique, франц. перев. (T. VI. C. 29 и след.). Вот примеры положений, которые можно рассматривать «как аксиомы в политике»: наилучшая монархия та, в которой власть наследственна; наилучшая аристократия требует знати без вассалов, а народ, выражающий мнения чрез своих представителей, составляет наилучшую демократию. (Loc. cit. C. 38).

 

[79] Ibid, франц. перев. (T. VI. С. 406).

 

[80] Essais de moral et de politique (T. VI. C. 406).

 

[81] Тенденция Юма вмешивать государство в экономические отношения была справедливо отмечена Эспинасом в Histoire des doctrines économiques (C. 264–265).

 

[82] Leslie Stephen. English Thaught in the eighteenth century (T. II. C. 186).

 

[83] Pfleiderer. Leibniz als Patriot (C. 429).

 

[84] См. в Abrégé du droit de la nature et des gens, котор. Formey извлек из сочинений Вольфа, Principes du Droit naturel (Кн. I. Гл. I, § 9, io, 11).

 

[85] Formey. Abrégé (Кн. VIII. Гл. I, § 16).

 

[86] Ibid. (Кн. VIII. Гл. 1).

 

[87] Ibid. (Кн. VIII. Гл. IV).

 

[88] Ibid. (Кн. VIII. Гл. III, § 14).

 

[89] Formey. Abrégé (Кн. VIII. Гл. III, § 16).

 

[90] Ibid. (Кн. VIII. Гл. III, § 127).

 

[91] Ibid. (Кн. VIII. Гл. III, § 136).

 

[92] Ibid. (Кн. VIII. Гл. III, § 16).

 

[93] Bielfeld. Institutions politiques (T. I. C. 292).

 

[94] Так называет ее Блюнчли в Lehre vom modernen Staat (I. Кн. I. Гл. V).

 

[95] См., напр., Léon Say. Turgot (Collection des grands écrivains).

 

[96] Turgot. Eloge de Gournay (Сочинения. T. I. C. 272).

 

[97] Turgot. (Сочинения. Т. II. C. 686).

 

[98] L. de Lavergne в своей книге о французских экономистах (les Economistes français. C. 253), отметил, что Тюрго в начале царствования Людовика XVI далеко не благоволил созванию генеральных и провинциальных штатов; когда друзья, между прочим Мальзерб, упрашивали его, он ничего и слышать не хотел об этом. Затем автор прибавляет: «Тюрго во всем рассчитывал на королевскую власть, руководимую им самим».

 

[99] Ср. Mémoire 1775 г-

 

[100] Léon Say сам делает указание на это (Turgot. С. 34).

 

[101] Mémoire sur les états provinciaux (Ч. 3-я. C. 87).

 

[102] Tocqueville. Oeuvres complètes (T. VIII. C. 152).

 

[103] Principes des moeurs chez toutes les nations, ou Catéchisme universel (1796).

 

[104] A. Sorel. EEurope et la Révolution (T. I. C. 123 и след.). – В частности относительно Пруссии, см. Cavaignac. La formation de la Prusse contemporaine (T. I. C. 47, 96–97).

 

[105] L'Ancien Régime et la Révolution (C. 60–61).

 

[106] Cousin. Philosophie sensualiste au XVIII-e siècle. Этот том содержит лекции, читанные Кузэном в 1819 г.

 

[107] A. Sorel. L'Europe et la Révolution (T. I. C. 107).

 

[108] Эта идея очень ясно указана самим Бильфельдом. Instit. polit. (T. III. C. 11).

 

[109] Politique tirée de V'Écriture sainte (Кн. I. Гл. IV. Пол. 7).

 

[110] Ch. Borgeaud. Etablissement et Revision des Constitutions en Amérique et en Europe (Paris, Thorin, 1893). Ср. статьи, напечатанные тем же автором в Annales de l’École libre des sciences politiques, апрель 1890 г. и январь 1891 г.

 

[111] Следует заметить, что уже Курно возводил французскую революцию к этой отдаленной причине: «Революция, – писал он в 1867 г., – которой Франция дала свое имя, хотя предварительные симптомы ее появились на другом полушарии и, в свою очередь, являются лишь следствием движения английского протестантизма в XVII веке…» Traité de l’enchaInement des idées fondamentales (T. II. C. 459).

 

[112] Ch. Borgeaud. Etablissement et Revision des Constitutions (C. 22–23).

 

[113] Esprit des Lois. Кн. XI. Гл. III (Сочинения, изд. Laboulaye. T. IV. С. 4).

 

[114] Esprit des Lois. Кн. XI. Гл. III (T. IV. C. 4).

 

[115] Ibid. Кн. XI. Гл. II (T. IV. C. 3).

 

[116] Ibid. Кн. XI. Гл. III (T. IV. C. 4).

 

[117] Ibid. Kn. XI. Гл. I (T. IV. C. 1).

 

[118] Ibid. Кн. XI. Гл. IV (T. IV. C. 5).

 

[119] Esprit des Lois. Кн. XI. Гл. VI (T. IV. C. 8).

 

[120] Ibid. Кн. XI. Гл. IV (T. IV. C. 5).

 

[121] Монтескье раскрыл эту знаменитую формулу и увидел, что заключающаяся в ней идея является одной из главных причин разложения монархии. Ibid. Кн. VIII. Гл. VI (Сочинения. T. III. С. 309).

 

[122] См. далее: Кн. V. Гл. I и II.

 

[123] Esprit des Lois. Кн. XII. Гл. I (T. IV. С. 59).

 

[124] Ibid. Кн. XII. Гл. II (T. IV. С. 61).

 

[125] Ibid. Кн. XII. Гл. II (T. IV. С. 61).

 

[126] Главы XI, XII, XIII книги XII Духа Законов содержат требование свободы мысли, слова и печати. Не следует забывать, однако, что Монтескье ставит границы всем этим видам свободы и, например, не доходит до терпимости к свободе культа. «Государственная религия, умеренная индифферентностью большинства и неверием избранных, кажется ему, по существу, предпочтительнее соперничества сект». A. Sorel. Montesquieu (Collection des grands écrivains. C. 113).

 

[127] Esprit des Lois. Кн. XXIX (T. V. C. 379).

 

[128] Ibid. Кн. I. Гл. I (T. III. C. 91).

 

[129] Ibid. Кн. I. Гл. III (T. III. C. 99).

 

[130] Ibid. Кн. XXIX. Гл. XIX (T. V. C. 114).

 

[131] Ibid. Кн. XXIX. Гл. IV (T. V. C. 383).

 

[132] Esprit des Lois. Кн. XXIX. Гл. I (T. V. C. 379).

 

[133] «Я уже сказал, и мне кажется, все это сочинение написано мною лишь с целью доказать, что дух умеренности должен быть духом законодателя…» Ibid. Кн. XXIX. Гл. 1 (T. V. С. 379).

 

[134] Contrat social. Кн. II. Гл. II.

 

[135] Ibid. Кн. II. Гл. II.

 

[136] Ibid. Кн. I. Гл. 1.

 

[137] Contrat social. Кн. II. Гл. II.

 

[138] Ibid. Кн. II. Гл. 1.

 

[139] Ibid. Кн. II. Гл. III.

 

[140] Ibid. Кн. II. Гл. IV.

 

[141] Ibid. Кн. I. Гл. VII.

 

[142] Ibid. Кн. II. Гл. 1.

 

[143] «Депутаты народа не являются и не могут быть его представителями: они только его доверенные». Ibid. Кн. III. Гл. XV.

 

[144] Ibid. Кн. I. Гл. VI.

 

[145] Contrat social. Кн. I. Гл. III.

 

[146] Ibid. Кн. I. Гл. II.

 

[147] Ibid. Кн. I. Гл. V и VI.

 

[148] Ibid. Кн. I. Гл. VI.

 

[149] Ibid. Кн. 1. Гл. V. Эти выражения встречаются также у Боссюе и Гоббса; безразлично, Боссюе ли заимствовал их у Гоббса вместе с некоторыми идеями своей Политики, как полагали некоторые (G. Lanson. Bossuet), или скорее, как мы полагаем, и Боссюе, и Гоббс говорили самостоятельно, пользуясь политическим языком своего времени.

 

[150] Ср. особенно Taine. Origines de la France contemporaine, l’Ancien Regime (C. 321) и A. Sorel. L’Europe et la Révolution (T. I. C. 108).

 

[151] Contrat social. Кн. I. Гл. IV.

 

[152] Ibid. Кн. II. Гл. IV.

 

[153] Contrat social. Кн. II. Гл. V.

 

[154] Ibid. Кн. I. Гл. IX.

 

[155] Ibid. Кн. I. Гл. IX.

 

[156] Ibid. Кн. I. Гл. VIII.

 

[157] Ibid. Кн. I. Гл. VIII.

 

[158] Ibid. Кн. I. Гл. VIII.

 

[159] Contrat social. Кн. I. Гл. VIII: «Переход от естественного состояния к гражданскому производит в человеке весьма замечательную перемену, заменяя в его поведении инстинкт справедливостью…»

 

[160] Contrat social. Кн. IV. Гл. VIII.

 

[161] Ibid. Кн. I. Гл. IV.

 

[162] Ibid. Кн. IV. Гл. VIII.

 

[163] Ibid. Кн. IV. Гл. VIII.

 

[164] См. далее. Кн. III. Гл. II.

 

[165] Contrat social. Кн. II. Гл. VII.

 

[166] «Одним словом, необходимо, чтобы он (законодатель) отнял у человека его собственные силы и дал ему чужие, которыми он не мог бы пользоваться без посторонней помощи. Чем полнее эти естественные силы умирают и уничтожаются, тем больше и крепче становятся приобретенные вместо них…» Contrat social . Кн. II. Гл. VII.

 

[167] Ibid. Кн. II. Гл. VII.

 

[168] Ibid. Кн. II. Гл. VII.

 

[169] Ibid. Кн. II. Гл. X.

 

[170] «Великая душа законодателя – настоящее чудо, которое должно свидетельствовать об его миссии». Contrat social . Кн. II. Гл. VII.

 

[171] Ibid. Кн. III. Гл. XV.

 

[172] Ibid. Кн. III. Гл. IV.

 

[173] Недостаточно отмечено старание Руссо придать в Общественном договоре большую точность некоторым терминам политического языка, употреблявшимся до тех пор в неопределенном и изменчивом значении. Впрочем, это стремление довольно часто приводит его к излишним тонкостям. См. определения: государя – Кн. 1. Гл. VI, VII; государства (недостаточно содержательное) – Кн. I. Гл. VI и Кн. III. Гл. II; правительства – Кн. III. Гл. I. – Ср. в Письмах с горы (Lettres écrites de la Montagne. 4. 1-я. Письмо V) то место, где сам Руссо указывает свое намерение. Он говорит, что хотел в Общественном договоре «фиксировать точный смысл выражений, которые нарочно оставляли неопределенными, чтобы, смотря по необходимости, придавать им любое значение по своему желанию». И прибавляет (loc. cit.): «Вообще, руководители республик ужасно любят пользоваться языком монархий. Из любви к терминам, которые кажутся священными, они мало-помалу научаются делать вещи, обозначенные этими терминами».

 

[174] См. его суждение об историческом духе и методе: Esquisse d’un tableau historique des progrès de I'esprit humain , изд. Agasse, 10-я эпоха (C. 254).

 

[175] Ibid. 10-я эпоха. C. 338.

 

[176] Ibid. 10-я эпоха. C. 281 и 340.

 

[177] Esquisse, 10-я эпоха. С. 238.

 

[178] Ibid. 10-я эпоха. С. 240.

 

[179] Ibid. 10-я эпоха. С. 281.

 

[180] Ibid. 9-я эпоха. С. 278.

 

[181] Ibid. 9-я эпоха. С. 240.

 

[182] Esquisse, 9-я эпоха. С. 240.

 

[183] Metaphysik der Sitten, Rechtslehre. Часть 1-я. Гл. III, § 41.

 

[184] Ibid. Часть 2-я, 1-й отд., § 44.

 

[185] Rechtslehre. Прибавление к Введению.

 

[186] Ibid. Прибавление к Введению.

 

[187] Rechtslehre. Введение, § Е.

 

[188] Антитеза Rechtstaat и Polizeistaat, впрочем, очень употребительна в Германии.

 

[189] Rechtslehre. Часть 2-я, 1-й отд., § 49.

 

[190] Ibid. Часть 2-я, 1-й отд., § 43.

 

[191] Ibid. Часть 2-я, 1-й отд., § 43.

 

[192] Ibid. Часть 2-я, 1-й отд., § 44.

 

[193] Rechtslehre. Часть 2-я, 1-й отд., § 47.

 

[194] Ibid. Часть 2-я, 1-й отд., § 47.

 

[195] Ibid. Часть 2-я, 1-й отд., § 49.

 

[196] Ibid. Часть 2-я, 1-й отд., § 49.

 

[197] «Не следует понимать под этим благосостояние и счастье граждан, ибо весьма возможно, что эта цель достигается гораздо вернее и удобнее, как предполагает и Руссо, в естественном состоянии или при деспотическом правлении: я имею в виду состояние наибольшего согласования государственного строя с принципами права – состояние, к которому в силу категорического итератива заставляет нас стремиться разум». Rechtslehre.  Ч. 2-я, 1-й отд., § 49.

 

[198] Ibid. Часть 2-я. Allgemeine Anmerkung А.

 

[199] Ibid, loc. cit. – Ср. статью, озаглавленную Ueber den Gemeinspruch: das mag in der Theorie richtig sein… etc. (Сочинения. T. VIII. C. 208. Rosenkranz).

 

[200] Ibid. Часть 2-я. Allgemeine Anmerkung А и E.

 

[201] Rechtslehre, loc. cit.

 

[202] Vom Verhältniss der Theorie zur Praxis im Staatsrechte (Uber den Gemeinspruch, II).

 

[203] Кант рисует, однако, род идеального «республиканского правления» и полагает, что правительство должно стремиться к нему. См. Rechtslehre, § 52.

 

[204] Beiträge zur Berichtiguhg der Urtheile des Publicums über die f ranzösische Revolution, 1793. (Сочинения. T. VI).

 

[205] Beiträge. Кн. 1. Гл. 1. C. 87.

 

[206] «Руссо, которого вы не перестаете называть мечтателем даже в тот момент, когда его мечты осуществляются перед нашими глазами, слишком щадил вас, эмпирики! В этом была его ошибка». Beiträge. Eineleitung (C. 71).

 

[207] Ibid. Кн. I. Гл. 1 (C. 83).

 

[208] Ibid. Кн. I. Гл. 1 (C. 83).

 

[209] Ibid. Кн. I. Гл. 1 (С. 86).

 

[210] Beiträge. Кн. 1. Гл. 1 (С. до).

 

[211] Ibid. Кн. 1. Гл. 1 (С. 103).

 

[212] Ibid. Кн. I. Гл. III (С. 117).

 

[213] Ibid. Кн. 1. Гл. III (С. 119).

 

[214] Beiträge. Кн. 1. Гл. III (С. 127).

 

[215] Ibid. Кн. I. Гл. III (С. 132).

 

[216] Ibid. Кн. I. Гл. III (С. 132).

 

[217] Ibid. Кн. I. Гл. III (С. 133).

 

[218] Beiträge. Кн. 1. Гл. III (С. 135).

 

[219] Ibid. Кн. 1. Гл. III (С. 148).

 

[220] Ueber die Bestimmung des Gelehrten. (Сочинения. T. IV. C. 306).

 

[221] Espinas. Histoire des Doctrines économiques (C. 135 и след.).

 

[222] Histoire des Doctrines économiques (C. 165).

 

[223] Ibid (C. 241 и след.).

 

[224] An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations (1776, цитир. изд. 1828 г., Эдинбург – Лондон).

 

[225] Inquiry (T. III, см. всю 4 книгу).

 

[226] Ibid (T. III. C. 160).

 

[227] Ibid (T. II. C. 276).

 

[228] Ibid (T. II. С. 276).

 

[229] Inquiry (T. II. С. 121).

 

[230] Ibid (T. II. C. 121).

 

[231] Ibid (T. III. C. 160). К этим трем обязанностям Смит присоединяет (Кн. V. Гл. 1. Отд. 4) некоторые издержки, которые государю приходится делать «для поддержания своего достоинства».

 

[232] Ренувье вполне осветил этот пункт в серии своих этюдов по истории идеи прогресса. См. далее: Кн. V. Гл. III.

 

[233] Влияние Декарта на французскую науку конца XVIII века было справедливо отмечено у Picavet. Les Idéologues. См. в особенности этюд о Кабанисе.

 

[234] См. Brunetière. Etudes sur le XVII siècle, Cartésiens et Jansénistes.

 

[235] Tocqueville. L'Ancien Régime et la Révolution (C. 239–240).

 

[236] См. в Philosophische Monatshefte (октябрь, 1869) статью Э. Бусса: Монтескье и Декарт, где автор указывает, что некоторые взгляды Персидских писем и Духа Законов заимствованы у Декарта или непосредственно, или чрез Мальбранша.

 

[237] См. у Edme Champion’a. L'Esprit de la Révolution (гл. 1), как мало обосновано мнение, по которому Монтескье и Руссо противополагаются друг другу: первый как представитель духа 1789 года, второй – якобинства. Ch. Nodier и Sainte-Beuve (loc. cit. C. 10. Прим. 2) уже давно установили любопытные черты сходства между Монтескье и Сен-Жюстом. Ср. по поводу картезианства Монтескье. Critique Philosophique, III год. 1-я часть (С. 55 и след.).

 

[238] Mercier de la Rivière выбирает, между прочим, эпиграфом для своего сочинения следующий отрывок из Мальбранша: «Порядок есть незыблемый закон умов, и ничто не может быть правильным без сообразования с ним». Биографы Кене передают, что он, благодаря чтению Recherche de la Vérité , увлекся философией «до чрезвычайности, и это должно было отразиться на всех его произведениях». См. Notice sur la vie de Quesnay , в Collection des principaux économistes (Physiocrates . T. I. C. 6).

 

[239] Condorcet. Esquisse, 9-я эпоха (C. 248).

 

[240] Ibid. 9-я эпоха (C. 278).

 

[241] De la Législation (C. 20 и след.).

 

[242] См. Janet. Histoire de la Science politique dans ses rapports avec la Morale, 3-е изд. (T. II. C. 423) и Bouillier. Histoire de la Philosophie cartésienne, последнее издание (Т. II. C. 643).

 

[243] Faguet. Le dix-hutième siècle, Rousseau (C. 301) и Les Grands MaItres du XVII siècle, ст. Fénélon.

 

[244] См. J. Vuy. Origine des idées politiques de Rousseau, 2-е изд. Genève et Paris, V. Palmé, 1889.

 

[245] Не знаю, указано ли кем-либо то место – в остальном довольно незначительное – Общественного договора, где Руссо упоминает о Декарте: «Народы обладают своего рода центробежной силой, посредством которой они постоянно действуют друг на друга и стремятся расшириться на счет соседей, подобно вихрям Декарта (Кн. II. Гл. IX).

 

[246] Contrat social. Кн. IV. Гл. III.

 

[247] Ibid. Кн. II. Гл. III.

 

[248] Ibid. Кн. IV. Гл. II.

 

[249] Espinas. Les Sociétés animales, 2-е изд. (Введение. С. 48).

 

[250] См. речь Шенье в Réimpression du Moniteur . T. XVIII. C. 22 и след. Резюмируем вкратце дальнейший ход дела. Через день, 4 октября, Гюффруа добивается еще решения Конвента о помещении в Пантеоне находившегося в Кабинете древностей бюста Декарта работы Пажу. Затем вопрос забывается до 10 плювиоза, 4 года (1796) (Ibid. T. XXVII. С. 357). Секретарь Совета Пятисот читает письмо Института, напоминающее о декрете Конвента и требующее его исполнения. Шенье ставит себе в заслугу этот декрет и предлагает назначить комиссию, чтобы организовать перенесение с большою торжественностью. Его предложение принимается, и в комиссию назначаются Шенье, Грегуар и Дану.

 

[251] L'Ancien Régime et la Révolution (C. 15 и 7).

 

[252] Доказательства см. y Edme Champion’a. Esprit de la Révolution française. C. 170 и след, и особенно у Gazier. Etudes sur l’histoire réligiuse de la Révolution. Предисловие (C. 7, 8).

 

[253] Dictionnaire philosophique (Voltaire) и l’Homme-Machine (La Mettrie) относятся к 1748 г.; Essai sur les Moeurs (Voltaire) – к 1753; Esprit (Helvetius) – к 1758; Etrennes aux Esprits forts (Diderot) – к 1757. Последние томы Энциклопедии появляются в 1770 г. В них опять-таки провозглашается естественная религия. Catéchismes (Volney и Saint-Lambert), хотя и появляются в 1793 и 1796 гг., представляют собою, подобно EOrigine des Cultes (Dupuy), только популяризацию доктрин, считавшихся незыблемыми, но в действительности, уже подорванных.

 

[254] A. Sorel. LEurope et la Révolution (T. I. C. 174–175).

 

[255] De Bonald. Théorie du Pouvoir и De Maistre: Considérations sur la France.

 

[256] См. Tocqueville. Mélanges (Сочинения. T. VIII. С. 65).

 

[257] De l’influence attribuée aux philosophes, auxfrancs-maçons et aux illuminés sur la Révolution de France, соч. J. J. Mounier (перепечатано в 1822 г.).

 

[258] A. Sorel. L’Europe et la Révolution (T. I. C. 175–176).

 

[259] Contrat social (Кн. IV. Гл. VIII). «Общество истинных христиан уже не было бы человеческим обществом…» «Истинные христиане созданы быть рабами…» Следует, во всяком случае, отметить, что Бейль сказал (Pensées sur la Comète): «Истинные христиане не могли бы образовать прочного государства». Вольтер (Idées républicaines, N XXXIX) сопоставляет слова Руссо и Бейля. Это действительно уменьшает значение положений Руссо, позволяя видеть в них только беглые суждения, которых так много в Общественном договоре.

 

[260] Contrat social (Кн. IV. Гл. VIII). Правда, при условии различения «современного христианства» и «евангельского»; три указанных эпитета относятся только к последнему.

 

[261] Ancient Law. London, 1894 (C. 87).

 

[262] О влиянии Руссо в Германии см. Levy-Bruhl. Annales de l’Ecole libre des sciences politiques (1887).

 

[263] Цитир. у Саго. Essai sur la vie et la doctrine de Saint Martin (C. 85).

 

[264] Brunetière. Evolution de la Poésie lyrique (T. I).

 

[265] Далее из I книги нашего труда будет видно, что этот упрек, у Бёрка например, современен фактам, к которым относится.

 

[266] Особенно это сказывается у Тэна и в многочисленных работах с позитивистической тенденцией, посвященных этим вопросам. См. также Ferneuil. Les Principes de 1789 et la Science sociale.

 

[267] Столь часто встречающиеся у писателей XVIII века ссылки на жизнь дикарей и нравы первобытного человечества не могут служить возражением против этого. История не много извлечет из их сочинений. Эти писатели видят дикарей и первобытных людей не такими, каковы они на самом деле, а такими, какими, по их мнению, должны были бы быть люди цивилизованные.

 

[268] См. наше Заключение.

 

[269] См. (Кн. У. Гл. III) критическое изложение взглядов Ренувье.

 

[270] См. особенно Beudant. Le Droit individuel et l’Etat (C. 126, 127).

 

[271] Esprit des Lois (Кн. XXIII. Гл. XXIX).

 

[272] Conspiration de Babeuf (T. I. C. 9).

 

[273] Адам Смит, действительно, дал только правило, а не меру, и при каждом новом случае (организация таких важных услуг, как почта, железные дороги и проч.) пришлось исследовать, приложимо ли правило. Распределение обязанностей между государством и частной инициативой не представляется совершенно ясным даже для учеников Смита.

 

[274] Inquiry. Кн. V. Гл. I (T. III. C. 296).

 

[275] Ibid (T. III. C. 300).

 

[276] Ibid (T. III. C. 302).

 

[277] Inquiry (T. III. C. 302). Следует (C. 304) место, где он противополагает страны, «в которых в упражнениях участвует незначительная часть нации», Швейцарии, более требовательной в этом отношении, и видимо симпатизирует швейцарской системе.

 

[278] См. прекрасное место о необходимости просвещения в свободных странах. Ibid. Кн. V. Гл. I. С. 305.

 

[279] Ср. Ibid (T. III. С. 304–305). Необходимо привести подлинные слова, высокая мораль которых тем поразительнее, что подобный тон очень редок в книге. «Трус или человек, не способный защищать себя или отомстить за нанесенную ему обиду, лишен одного из существеннейших свойств человеческой природы. Он такой же нравственный урод и калека, как человек, лишенный какого-либо существенного члена или потерявший способность владеть им». И далее, через несколько строк: «Если бы даже воинственный дух народа оказался совершенно бесполезен для защиты общества, то уже одной заботы о предохранении всей массы народа от такого нравственного безобразия… достаточно, чтобы обратить на себя серьезное внимание правительства».

 

[280] Бюре, о котором будет речь далее (Кн. II), ясно видел, что Смит далеко не разделяет преувеличений своих учеников в этом пункте. Ср. также примечания Ад. Бланки к фр. изданию Богатства народов и Renouvier: Critique Philosophique , 2-й год. I-я часть (С. 36).

 

[281] Contrat social (Кн. II. Гл. XII).

 

[282] Этюд Hornung’a о политических идеях Руссо в собрании публичных лекций под заглавием Rousseau jugé par le Genévois (C. 144).

 

[283] Esquisse d’un tableau des progrès de Vesprit humain, ю-я эпоха (C. 246).

 

[284] Ibid (C. 246).

 

[285] Ibid (C. 247).

 

[286] Ibid (C. 248).

 

[287] Ibid (C. 248).

 

[288] Ibid (C. 339).

 

[289] Esquisse (С. 339).

 

[290] Ibid (C. 339).

 

[291] Ibid (C. 340).

 

[292] Ibid (C. 340).

 

[293] Ibid (C. 341).

 

[294] Ibid (С. 344).

 

[295] Ibid (С. 344).

 

[296] Esquisse (С. 345 и след.). – Ср. Мемуары Кондорсе по народному образованию (Сочинения. H. Arago. T. VII. С. 167–437) и его Доклад в Законодательном собрании (апрель, 1792).

 

[297] Deprimis socialismi germanici lineamentis, латинская диссертация Jaurès’a (C. 35–37).

 

[298] Rechtslehre, часть 2-я, Allgemeine Anmerkung, § C.

 

[299] См. особенно Rechtslehre и мелкие статьи, озаглавленные: Was ist Aufklärung и Ueber den Gemeinspruch: «Das mag in der Theorie richtig sein, taugt aber nicht für die Praxis» (Сочинения. T. VII, l).

 

[300] Ср. Francis Decrue. Les Idées politiques de Mirabeau (C. 34 и след.). Эта идея тогда была очень распространена. В адресе граждан города Нанта Национальному собранию я прочел: «Чтобы освободиться от ярма, так долго тяготевшего над ним, французский народ должен дать наибольший простор исполнительной власти». Archives parlementaires, I-я серия (T. VIII. С. 203).

 

[301] Bardoux. Les legistes, leur infl uence sur la societe francaise  (С. 288 и след.).

 

[302] Луи Блан. Histoire de la Révolution française.

 

[303] Ст. 6. «Политическое тело обязано давать каждому человеку средства к существованию путем ли собственности или труда, или взаимопомощи». Target в Projet de déclaration-Archives parlementaires, I-я серия (T. VIII. C. 288).

 

[304] Заседание 3 августа 1789 года. Малуе говорит о порядке прений… «Особенно заслуживает вашей поддержки недостаточный, состоящий на жаловании класс, живущий только своими услугами и работой. Для него именно нужно обеспечить средства к существованию и труд… Таков предмет двух предложений, которыми я кончаю: труд и пропитание, основанные на обязанностях общества к нуждающимся в них и на огромных средствах нации, которыми она может обеспечить и то и другое». Archives parlementaires, I-я серия (T. VIII. С. 339).

 

[305] Заседание 27 июля 1789 года. Archives, I-я серия (T. VIII. С. 285).

 

[306] Archives, I-я серия (T. VIII. С. 254).

 

[307] Ibid, (T. VIII. С. 426).

 

[308] Archives, I-я серия (T. VIII. С. 259).

 

[309] Позднее Сиэйс дал другую формулу, которая довольно хорошо выражает сущность демократического правления: «Отправным пунктом этого политического движения в свободной стране может быть только свободная нация в ее первичных собраниях;конечный пункт его-народ, пользующийся благодеяниями закона».  Речь s-го термидора, III года. Цитировано по A. Bigeon. Sieyès, l’homme, le constituant (C. 154).

 

[310] «Должно быть создано и организовано главное учреждение общественной пользы для воспитания покинутых детей, облегчения участи немощных бедняков и доставления работы здоровым беднякам, которые сами не могут ее добыть ».

«Должно быть введено и организовано общественное образование, бесплатное в той части, которая обязательна для каждого человека » (Конституция 1791 года, статья I).

 

[311] «Общественная помощь есть священный долг. Общество обязано давать пропитание несчастным гражданам, или снабжая их работой, или обеспечивая средства к существованию тех, кто не в силах работать».

«Образование необходимо для всех. Общество должно всеми силами благоприятствовать прогрессу умственного развития и сделать образование доступным всем гражданам» (Статьи 21 и 22 Декларации прав 1793 года).

 

[312] «…для того, чтобы требования граждан, основанные отныне на простых и бесспорных принципах, всегда способствовали поддержанию конституции и счастию всех ».

 

[313] Beudant. Le Droit individuel et l’Etat (C. 154).

 

[314] Cм. Проект Декларации Thouret (ст. I). Archives parlementaires , I-я серия (T. VIII. С. 325); Проект Ch. François Bouche’a, ст. 2. Ibid (T. VIII. C. 400); Проект Rabaud Saint-Etienne’a, ст. 1. Ibid (T. VIII. C. 406); Проект Сиэйса, ст. i, 2 и 3. Ibid (T. VIII. C. 4 22); Проект Gouges-Carton’a, ст. 1. Ibid (T. VIII. C. 428).

 

[315] Стремление избегать метафизики крайне сильно у публицистов и ораторов Конституанты, унаследовавших в этом отношении предубеждения Вольтера и энциклопедистов. Ср. речи: Мунье (Archives, I-я серия. T. VIII. С. 231); Варнава (Ibid. С. 322); Малуе (Ibid. С. 323); маркиза де Силлери (Ibid. С. 340); Гара (Ibid. С. 394); Лалли-Толландаля (Ibid. С. 458) и проч.

 

[316] Archives, I-я серия (T. VIII. С. 216).

 

[317] Emile Montégut. Libres opinions (C. 204). См. весь отрывок, очень содержательный.

 

[318] Он прибавляет, впрочем: «и сделать его по возможности счастливым». Archives, I-я серия (T. VIII. С. 406).

 

[319] См. со стороны индивидуалистов особенно: Laferrière. Histoire des Principes, des Institutions et des Lois pendant la Révolution française, a со стороны социалистов: Louis Blane. Histoire de la Révolution française.

 

[320] См. далее нашу кн. IV, гл. I.

 

[321] См. особенно Rocquain. L’Esprit révolutionnaire, avant la Révolution.

 

[322] Доказательства см. у A. Sorel’a. L’Europe et la Révolution (T. I. Кн. I).

 

[323] Доказательства этого см. y Edme Champion’a. EEsprit de la Révolution française . Гл. V.

 

[324] Les Ruines. Главы XVII и XVIII.

 

[325] Edme Champion. L’Esprit de la Révolution française (C. 219–221).

 

[326] Ibid (C. 224). – Cp. Gazier. Etudes sur l’histoire religieuse de la Révolution française (Предисловие. C. VIII).

 

[327] La Propriété d’après le Code civil (Collection des Petits Traités de 1 Académie des sciences morales et politiques. C. 113).

 

[328] La Propriété d’après le Code civil (C. 123).

 

[329] L'Ancien Régime et la Révolution (C. 89, 308–309).

 

[330] Les Origines de la France contemporaine, le Régime moderne (T. II).

 

[331] De Bonald. Discours préliminaire à la Législation primitive (Сочинения. T. II. C. 250).

 

[332] Полного собрания сочинений Сен-Мартена нет. Вот заглавия и даты главных произведений, в которых изложены его политические взгляды: Des Erreurs (1775). Lettre à un ami, ou Considérations politiques, philosophiques et religieuses sur la Révolution française, an III (1795). Eclair sur l’association humaine, an IV (1796). Réflexions d’un observateur sur la question posée par l’Institut: Quelles sont les institutions les plus propres à fonder la morale d’un peuple? an VI (1798).

 

[333] Des Erreurs et de la Vérté (C. 270).

 

[334] Lettre à un ami (C. 51).

 

[335] Ibid (C. 62 и след.).

 

[336] Ibid (C. 60).

 

[337] Caro. Essai sur la vie et la doctrine de Saint-Martin (C. 277).

 

[338] Des Erreurs et de la Vérté (C. 283).

 

[339] Considérations sur la France (1796). Essai sur le principe générateur des constitutions politiques et des autres institutions humaines (1810). Les Soirées de Saint-Pétersbourg (1821). Du Pape (1819).

По частному вопросу об отношении Жозефа де Местра к Сен-Мартену см. Саго: Essai sur la vie et la doctrine de Saint-Martin (C. 282 и 283) и Sainte-Beuve: Portraits littéraires (T. II. C. 422–454).

 

[340] Ibid (T. I. C. 213).

 

[341] Essai sur le principe générateur des constitutions (C. 3).

 

[342] Considérations sur la France (C. 106).

 

[343] «Революция увлекала за собой людей, а не наоборот». «Чем более всматриваешься в наиболее активных, по-видимому, деятелей революции, тем более находишь в них чего-то пассивного и механического». Considérations sur la France (C. 9).

 

[344] Де Местр доказывает бытие Бога фактом революции, как янсениты-существованием ересей и неверия. Тем, кто не хотел бы видеть в революции руки Провидения, он отвечает: «Первое условие революции по повелению свыше заключается в том, что ничто не может ее предупредить, и никто не в состоянии ей помешать». Considérations sur la France (C. 4).

 

[345] Essai sur le principe générateur (C. 65–66).

 

[346] Ibid (C. 82). «Можно быть уверенным, что такие название и предмет очень скоро исчезнут».

 

[347] Du Pape (T. I. C. 2).

 

[348] Essai sur le principe générateur (C. 38).

 

[349] Du Pape (Сочинения. T. I. С. 333 и след.).

 

[350] Ibid (T. I. С. 2).

 

[351] Théorie du pouvoir politique et religieux dans la société civile (1796). Essai analytique sur les lois naturelles de Vordre social (1817). Législation primitive considérée dans les derniers temps par les seules lumières de la raison (1821).

 

[352] Discours préliminaire à la législation primitive (Сочинения. T. II. C. 145).

 

[353] Législation primitive (Сочинения. Т. II. C. 109).

 

[354] Ibid. Гл. VIII (Сочинения. T. II. C. 408).

 

[355] Théorie du pouvoir. Предисловие (Сочинения. T. XIII. С. 3).

 

[356] Législation primitive. Гл. VIII (Сочинения. Т. II. С. 405–406).

 

[357] Théorie du pouvoir. Предисловие (Сочинения. T. XIII. С. 3).

 

[358] Observations sur un écrit de Condorcet (Сочинения. T. XIV. C. 488).

 

[359] Introduction à la démonstration du principe constitutif des sociétés (Сочинения. T. XII. C. 65).

 

[360] Observations sur un écrit de Condorcet (Сочинения. T. II. C. 461).

 

[361] Discours préliminaire à la législation primitive (Сочинения. T. II. C. 117).

 

[362] Пруссия.

 

[363] Législation primitive. Гл. IX (Сочинения. T. III. C. 82–83).

 

[364] Ibid. Гл. XII (Сочинения. T. III. C. 100).

 

[365] Essai sur les institutions sociales dans leur rapport avec les idées nouvelles (1818). Essais de palingénésie sociale (1827–1828).

 

[366] Essai sur les institutions sociales (Сочинения. T. II. C. 220, 222, 293); Palingénésie , I-я часть (Сочинения. T. IV. C. 37).

 

[367] Essai (Сочинения. T. II. C. 282).

 

[368] Ibid (Сочинения. T. II. C. 234).

 

[369] Ibid (Сочинения. T. II. C. 75).

 

[370] Ibid (Сочинения. T. II. C. 133, 136).

 

[371] Essai sur les institutions sociales (Сочинения. T. II. C. 48).

 

[372] Ibid (Сочинения. T. II. C. 50). – Ср.: «Человек является человеком лишь вследствие своего симпатического сосуществования с остальными людьми». Palingénésie, I-я часть (Сочинения. T. IV. С. 37).

 

[373] Ibid (Сочинения. T. II. С. 21).

 

[374] Ibid (Сочинения. T. II. С. 71). – Ср. Palingénésie, 5-ю часть (Сочинения. T. IV. С. 148) и 3-ю часть (Сочинения. T. IV. С. 370–371).

 

[375] Ibid (Сочинения. T. II. С. 182).

 

[376] Ibid (Сочинения. Т. II. С. 212–213, 225 и след.).

 

[377] Palingénésie, часть 2-я (Сочинения. T. IV. С. 169).

 

[378] Ibid, часть 2-я (Сочинения. T. IV. С. 168).

 

[379] Ibid, часть 2-я (Сочинения. T. IV. С. 169).

 

[380] Ibid, часть 3-я (Сочинения. T. IV. С. 290).

 

[381] Ibid, часть 3-я (Сочинения. T. IV. С. 299).

 

[382] «Когда хотят, вопреки прогрессу, сохранить устаревшие формы, тогда последние противоречат природе, т. е. Провидению, отрицают божественное право». Ibid, часть 3-я (Сочинения. T. IV. С. 341).

 

[383] Essai (Сочинения. Т. II. С. 416).

 

[384] Palingénésie, часть 2-я (Сочинения. T. IV. С. 224–228).

 

[385] Ibid, часть 3-я (Сочинения. T. IV. С. 349).

 

[386] Ibid, часть 2-я (Сочинения. T. IV. С. 283).

 

[387] Essai (Сочинения. Т. II. С. 37) и гл. VII (Сочинения. Т. II. С. 197).

 

[388] Palingénésie, часть 2-я (Сочинения. T. IV. С. 278).

 

[389] Réflexions diverses (Сочинения. T. IV. С. 392).

 

[390] Palingénésie, часть 3-я (Сочинения. T. IV. С. 369).

 

[391] La religion dans ses rapports avec l’ordre civil et politique (1826). Des progrès de la Révolution et de la guerre contre l’Église (1829).

О политике Ламенне см. у Janet: La philosophie de Lamennais и y E. Spuller’a: Lamennais .

 

[392] Mélanges religieux et philosophiques (C. 212).

 

[393] Des progrès de la Révolution (C. 58).

 

[394] Ibid (C. 93).

 

[395] Статья из Avenir (дек. 1830), в Journaux et Articles (C. 204). – Cp. Progrès de la Révolution (C. 214–215).

 

[396] Journaux et Articles (C. 204).

 

[397] Des progrès de la Révolution (C. 136).

 

[398] Луи де Галлер, швейцарец по происхождению, написал сначала по-немецки свое главное сочинение, и немецкие историки политической науки считают его одним из представителей немецкой теократической мысли. Но не следует забывать ни того, что он служил во Франции, ни того, что он сам напечатал французское издание своей книги: Restauration de la Science politique ou Théorie de l’état social naturel, opposé à la fiction d’un état civil factice, 1824 г. (З тома, in 80; перепечатано в 1875 г. Paris, Vaton. 6 т., in 80), ни того, что эта книга пользовалась популярностью во Франции. О Галлере см. превосходное сочинение: Robert von Mohl. Die Geschichte und Literatur der Staatswissenschaften (T. II. C. 259 и след.).

 

[399] Restauration de la Science sociale. Введение (T. I. C. 9).

 

[400] Restauration de la Science sociale (T. III. C. 435).

 

[401] Ibid (Т. II. C. 443).

 

[402] Ibid (T. II. C. 95). Галлер намерен бороться с революцией во имя «прав слабого».

 

[403] Ibid (Т. I. С. 543).

 

[404] Ibid (Т. II. С. 426).

 

[405] Ibid (Т. II. С. 428).

 

[406] Ibid (Т. I. С. 548).

 

[407] Restauration de la Science sociale (T. I. C. 592).

 

[408] Ibid (T. I. C. 541). Cp. T. I. C. 399–400, где Галлер, как указывает Эспинас, цитирующий это место (Les sociétés animales.  Введение. C. 65), говорит об «обществах животных». Но не следует забывать, что природа , о которой говорит Галлер, как и природа де Местра, представляет совокупность второстепенных причин , служащих орудиями Божества (Considérations sur la France.  C. 149).

 

[409] Ibid (T. III. C. 11).

 

[410] Ibid (T. I. C. 556).

 

[411] Ibid (T. I. C. 567). и Ibid (T. I. C. 595).

 

[412] Ibid (Т. I. С. 595).

 

[413] Restauration de la Science sociale (T. II. C. 102). Cp. Jèzd. C. 103, любопытное примечание о дезертирах. Галлер осуждает революцию, между прочим, и за патриотизм. Не следует забывать, кроме того, что он должен был покинуть родину и служить во Франции.

 

[414] Ibid (T. II. С. 12–14).

 

[415] Ibid (Т. II. С. 79).

 

[416] Ibid (Т. III. С. 68).

 

[417] Ibid (T. II. C. sog).

 

[418] Ibid (T. II. C. 248).

 

[419] Restauration de la Science sociale (T. II. C. 318).

 

[420] Ibid (Т. II. C. 364, 392–393).

 

[421] Ibid (Т. II. С. 87–94).

 

[422] Ibid (T. III. C. 237).

 

[423] Ibid (T. III. C. 233).

 

[424] Ibid (Т. II. C. 446).

 

[425] Ibid (T. I. C. 484; T. III. C. 46–64).

 

[426] Ibid (T. I. C. 511).

 

[427] Restauration de la Science sociale (T. III. C. 434).

 

[428] Галлер указывает на печальное однообразие во Франции после революции и противопоставляет ему удивительное разнообразие учреждений старого порядка (Ibid. T. III. С. 438 и 448). О подобных же выражениях у Ройе-Коллара см. кн. III, гл. 1 настоящего сочинения.

 

[429] См. особенно Restauration de la Science sociale (T. I. C. 548).

 

[430] Ibid (T. I. C. 436).

 

[431] Ibid (T. III. C. 4).

 

[432] Кузэн в своих Fragments et Souvenirs (C. 127) рассказывает, что, будучи в 1816 г. в Берлине, он встретил там Ансильона, погруженного в сочинение Галлера; вместе с тем он прибавляет, что первый том этого сочинения «имел сначала огромный успех в Германии».

 

[433] De Bonald. Discours préliminaire à la législation primitive (Сочинения. T. II. C. 48).

 

[434] Faguet. Politiques et Moralistes du XIX siècle. Предисловие (C. 14).

 

[435] Théorie du pouvoir (Сочинения. T. XIII. C. 15).

 

[436] Législation primitive. Discours préliminaire (Сочинения. Т. II. C. 128).

 

[437] De Maistre. Essai sur le principe générateur des Constitutions.

 

[438] Ballanche. Essai (Сочинения. T. II. C. 77–79).

 

[439] Législation primitive (Сочинения. T. III. C. 132).

 

[440] Ibid (Сочинения. T. III. C. 133).

 

[441] Législation primitive (Сочинения. T. II. С. 229).

 

[442] Taine. Histoire de la Littérature anglaise (T. V. C. 268).

 

[443] Stuart Mill. Dissertations and Discussions (T. I. C. 363).

 

[444] Bentham. Fragment on Governement (1776). Sophismes anarchiques. Traité de législation civile et pénale (опубликов. Дюмоном. Париж, 1801).

 

[445] Dumont. Discours préliminaire к Traité de Législation (T. I. C. 23).

 

[446] Pollock. An Introduction to the History of the science of politics (C. 109).

 

[447] О Прайсе, Пристлее и их отношениях к Руссо см. уже цитированное сочинение: Leslie Stephen . English Thought in the Eighteenth Century (T. II. C. 254 и след.).

 

[448] Traité de Législation. Гл. XIII (T. I. C. 139).

 

[449] Traité de Législation. Гл. XIII (T. I. C. 133).

 

[450] Traité de Législation. Гл. XIII (T. I. C. 136).

 

[451] Ibid. Гл. XIII (T. I. С. 135). Sophismes anarchiques (T. II. C. 355).

 

[452] Traité de Législation. Гл. XIII (T. I. C. 155).

 

[453] Traité de Législation. Гл. XIII (T. I. C. 118–120).

 

[454] Traité de Législation. Гл. XIII (T. I. C. 131).

 

[455] Sophismes anarchiques (T. II. C. 300).

 

[456] Traité de Législation (T. II. C. 4–5).

 

[457] Sophismes anarchiques (T. II. C. 297).

 

[458] Об этом периоде в истории английской мысли см. Leslie Stephen: English Thought (T. II. C. 168 и след.).

 

[459] Traité de Législation. Discours préliminaire (T. I. C. XVI).

 

[460] Traité de Législation. Гл. IV (T. I. C. 24).

 

[461] Ibid. Discours préliminaire (T. I. C. XXVIII).

 

[462] Q теории суверенитета у Остина и его отношениях к взглядам Бентама см. глубокомысленный этюд Maine’a: Lectures on the Early History of Institutions. London, 1875 (C. 342 и след.).

 

[463] См. далее кн. III и кн. V.

 

[464] Reflections on French Revolution (1790), Letter to a member of National Assembly (1791), Thoughts on French affairs (1791).

 

[465] Oeuvres posthumes de Burke sur la Révolution française (Лондон, 1799. C. 42).

 

[466] L'Ancien Régime et la Révolution (Кн. I. Гл. III).

 

[467] Reflections on French Revolution (франц. перев. Париж, изд. Laurent’a, без даты. С. 422 и след.). – Gm. Ibid (C. 31), его замечание о числе легистов, вошедших в Конституанту, и об их деятельности.

 

[468] Цитировано по John Morley: Burke, в собрании Englishmen of Letters (C. 84).

 

[469] Сближая здесь Берка с теократами, я отнюдь не забываю разделяющих их отличий. T. de Rémusat метко указал эти отличия (L'Angleterre au XVIIIsiècle. T. II. C. 393), говоря, что «Берк задохнулся бы при режиме де Бональда и графа де Местра».

 

[470] Reflections, франц. перев. (С. 123).

 

[471] Ibid. С. 180.

 

[472] Reflections. С. 125.

 

[473] Ibid. С. 203.

 

[474] Ibid (С. 23–25, 120).

 

[475] Ibid. С. 117.

 

[476] Ibid. С. 23.

 

[477] Reflections (С. 203).

 

[478] Ibid. С. 206.

 

[479] Ibid. С. 361.

 

[480] Ibid (C. i8o).

 

[481] Ibid. C. 181. Вся эта страница очень любопытна.

 

[482] Ibid (С. 181).

 

[483] Reflections. С. 125.

 

[484] Ibid (С. 126).

 

[485] Ibid (С. 58).

 

[486] Reflections. С. 63.

 

[487] Ibid (С. 64–65, 131 и особенно 178). «В Англии мы еще сохранили свои собственные внутренности… Нас еще не выпотрошили и не зашили, набив, подобно чучелам какого-нибудь музея, соломой, тряпками и скверными и грязными лоскутами бумаги о правах человека…» Ср. отрывок из речи Берка, цитируемый Джоном Морлеем (John Morley. Burke. C. 85). Там говорится о естественном ходе вещей, которые, будучи предоставлены самим себе, обыкновенно находят соответствующий им порядок. «The natural operation of things, which, left to themselves, generally fall into their proper order».

 

[488] О влиянии Берка см. John Morley, цитированное сочинение (С. is, 14–15).

 

[489] См. далее (Кн. III. Гл. II).

 

[490] См. далее (Кн. V. Гл. I).

 

[491] Das Recht des Besitzes (1803). Vom Beruf unserer Zeit für Gesetzgebung und Rechtswissenschaft (1814). Zeitschrift für geschichtliche Rechtswissenschaft (1815). Geschichte des römischen Rechts im Mittelalter (1815–1831). Wermisсhte Schriften (1850).

 

[492] Не раз указывали, что идеи Берка, нашедшие в Германии пропагандистов в лице Брандиса и Реберга, могли оказать влияние на развитие немецкой исторической школы. См. особенно: Ahrens. Cours de droit naturel (T. I. C. 54, примечание).

 

[493] См. особенно R. Haym. Die romantische Schule , где немецкая реакция против французской философии XVIII века изучена подробно. С тем же идейным течением связаны, кроме работ Гердера, работы Гуго, братьев Гриммов, Крейцера, Нибура, оказавшие на Савиньи непосредственное влияние.

 

[494] Thibaut издал в начале 1814 г. брошюру Ueber die Nothwendigkeit eines allgemeinen bürgerlichen Rechts für Deutschland.  О полемике между Савиньи и Тибо см. Приложение , помещенное Савиньи в конце 2-го издания его работы Vom Beruf (изд. 1828 г.).

 

[495] Vom Beruf (C. 5).

 

[496] «В наше время признано, что все люди жили сначала в диком состоянии, из которого вышли путем постепенного развития и достигли сначала сносных условий существования, а затем той высоты, на которой мы находим их в настоящее время». Ibid (С. 5).

 

[497] Ibid (С. 5).

 

[498] Vom Beruf (С. 7).

 

[499] Ibid (C. 7–8).

 

[500] Ibid (C. 8).

 

[501] Ibid (C. 9).

 

[502] Savigny. System des heutigen römischen Rechts (Кн. I. Гл. II, § g).

 

[503] Так, де Бональд и де Местр говорят: «Человек не является законосоздателем, а только законодателем, в том смысле, что он вносит в среду общества закон, созданный не им; а Савиньи, обвиненный своими противниками (фон Гоннером) в отрицании прав государя, заявляет, что государь сохраняет одну прерогативу: санкционировать своим авторитетом право, которое создается без него и помимо него.

Равным образом как де Бональд борется якобы во имя истинных вольностей, гарантированных, по его мнению, старофранцузской конституцией, против ложных революционных вольностей, служащих источником угнетения и рабства, так Савиньи защищается от упрека в покушении на индивидуальную свободу. System des heutigen römischen Rechts (T. I. C. 25).

 

[504] Pollock. Oxford Lectures, and other Discourses (C. 42).

 

[505] См. далее (книги III и V).

 

[506] Аренс справедливо говорит: «Историческая школа считала римский народ в некотором роде избранным народом, создателем права и хотела сделать из римского права универсальный кодекс, годный для всех народов; между тем это право должно было только служить средством воспитания и войти в юридическую культуру новых народов как элемент ассимиляции». Cours de Droit naturel (T. I. C. 56).

 

[507] Mackintosh, например, в своем ответе Берку, озаглавленном «Апология французской революции» (франц. пер. С. 104), упрекает его за прославления простого «дела случая».

 

[508] Во Франции, например, Lerminier (Introduction à l’Etude du Droit. C. 236). Это сочинение местами устарело, но сохраняет значение как драгоценный документ для суждения о влиянии немецкой мысли на французскую в то время (1830). Лерминье хорошо осведомлен обо всем, что касается Германии. Ему даже пришлось защищаться от обвинения в «германизме».

 

[509] Ср. Critique philosophique, 1-й год (T. I. С. 323), статью Renouver.

 

[510] Нижеследующие страницы стремятся верно передать мысль Гегеля, но не воспроизводят ни его терминологии, ни деталей. Я позволил себе сделать изложение простым и ясным.

 

[511] Rechtsphilosophie, изданная Гансом в 1833 г. (T. IX Полного собрания сочинений).

 

[512] Philosophie des Geistes, § 536. См. также Rechtsphilosophie, § 256–259.

 

[513] Rechtsphilosophie, § 258. Zusatz.

 

[514] Ibid, § 258.

 

[515] Ibid, § 181–182.

 

[516] Rechtsphilosophie, § 260. Ср. Philosophie des Geistes, § 538.

 

[517] Philosophie des Geistes, § 540; примечание.

 

[518] Ibid, § 542.

 

[519] Rechtsphilosophie, § 272.

 

[520] Rechtsphilosophie, § 279.

 

[521] Philosophie des Geistes, § 545.

 

[522] Rechtsphilosophie, § 279. Zusatz.

 

[523] Нечего и говорить, что эти слова имеют у него не совсем такой смысл, как во французском политическом языке.

 

[524] Rechtsphilosophie, § 300.

 

[525] Philosophie des Geistes, § 545.

 

[526] Ibid, § 544.

 

[527] Philosophie des Geistes, § 542.

 

[528] Rechtsphilosophie, § 321–329.

 

[529] Philosophie des Geistes, § 547.

 

[530] Philosophie des Geistes, § 548. См. также Rechtsphilosophie, § 330–339.

 

[531] Rechtsphilosophie, § 340–342.

 

[532] Rechtsphilosophie, § 273. См. также Philosophie des Geistes, § 541; примечание.

 

[533] Philosophie des Geistes, § 540.

 

[534] Ibid, § 503; примечание.

 

[535] Rechtsphilosophie, § 27–35.

 

[536] Philosophie des Geistes, § 539.

 

[537] Ibid, § 539.

 

[538] Cp. Der Geschlossene Handelsstaat (1800) и позднейшие политические сочинения Фихте.

 

[539] Die Staatslehre und die Principien des Staatsrechts (1856).

 

[540] Debidour. Histoire diplomatique de l’Europe (T. I. C. 114).

 

[541] Декларация 26 сентября 1815 г. Ibid (T. I. C. 90–92).

 

[542] Oeuvres de Saint-Simon et d’Enfantin (Париж, 1865–1878), 47 т., in 80. Oeuvres choisies de Saint-Simon, изданные Lemonnier (Брюссель, 1859–1861), 3 т., in 120. Пользование Сочинениями Сен-Симона и Анфантена крайне неудобно, поэтому я отдаю предпочтение Избранным сочинениям ; не вошедшие же сюда сочинения цитирую по отдельным изданиям Olinde Rodrigues’a.

 

[543] Так, Письма женевского обитателя уже заключают в себе идею разделения духовной и светской властей.

 

[544] Мы будем заниматься преимущественно двумя первыми направлениями мысли Сен-Симона.

 

[545] Lettres d’un habitant de Genève (Избранные сочинения. T. I. C. 3 и след.).

 

[546] Introduction aux travaux scientifiques du XIX siècle (1807).

 

[547] «Ньютон открыл закон всемирного тяготения несколько лет спустя после смерти Карла I. Я предвижу, я предчувствую, что очень скоро совершится великая научная революция». Ibid (Избранные сочинения. T. I. С. 57).

 

[548] Introduction aux travaux scientifiques du XIX siècle (Избранные сочинения. T. I. C. 61).

 

[549] См. восхваления Декарта. Ibid (Избранные сочинения. T. I. С. 68).

 

[550] Ibid (Избранные сочинения. T. I. С. 59).

 

[551] Ibid (Избранные сочинения. T. I. С. 164).

 

[552] Ibid (Избранные сочинения. T. I. С. 175).

 

[553] Travail sur la gravitation universelle (1813). (Избранные сочинения. T. II. C. 175).

 

[554] Introduction aux travaux scientifiques du XIX siècle (Избранные сочинения. T. I. C. 111).

 

[555] Mémoire sur la science de l’homme (1813). (Избранные сочинения. T. II. C. 147).

 

[556] Уже Сен-Симон сравнивает (Memoire sur la science de l’homme. Избранные сочинения. Т. II. С. 105 и след.) развитие общества с развитием индивидуума и указывает (Lettres d’un habitant de Genève.  Избранные сочинения. T. I. C. 31) на аналогию между социальным телом и организмом.

 

[557] Introduction aux travaux scientifiques du XIX siècle (Избранные сочинения. T. I. C. 60); правда, дворяне, на которых он указывает, носят имена Коперника, Галилея, Бекона, Декарта, Ньютона и Лейбница.

 

[558] Это заглавие IV главы (кн. I) его сочинения: Réorganisation de la Société européenne (1814) (Избранные сочинения. Т. II. C. 251 и след.).

 

[559] Réorganisation de la Société européenne (Избранные сочинения. T. II. C. 276).

 

[560] Ibid (Избранные сочинения. Т. II. C. 277).

 

[561] Ibid (Избранные сочинения. Т. II. С. 278).

 

[562] Подобная конституция имеет ценность «хорошего силлогизма». Réorganisation (Избранные сочинения. Т. II. С. 279)-

 

[563] Réorganisation de la Société européenne (Избранные сочинения. T. II. C. 279).

 

[564] Ibid. Кн. I. Гл. V и VI.

 

[565] Catéchisme des industriels. 2-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 126–127).

 

[566] Ibid (Избранные сочинения. Т. III. С. 127)-

 

[567] Ibid. I-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 68). – См. эпиграф к Vues sur la Propriété et la Législation.

 

[568] Ibid. 4-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 197).

 

[569] Catéchisme, I-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 85 и юб).

 

[570] Ibid. I-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 115).

 

[571] Ibid. I-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 104 и 85).

 

[572] De l’Organisation sociale. 2-й и 3-й отрывки (Избранные сочинения. T. III. С. 267–271? 276–282).

 

[573] См. Réorganisation de la Société européenne. Кн. II. Гл. II (Избранные сочинения. T. II. С. 290). Однако голосование, о котором говорит здесь Сен-Симон, должно было применяться внутри «групп» и «корпораций».

 

[574] Suite à la brochure des Bourbons et des Stuarts (Избранные сочинения. T. II. C. 437–438).

 

[575] Extraits de l’Organisateur (Избранные сочинения. T. II. C. 376).

 

[576] Catéchisme, тетрадь I-я (Избранные сочинения. T. III. C. 110).

 

[577] «Из этого опыта 1400 лет мы делаем тот вывод, что промышленный класс должен в конце концов занять первое место»… И учитель настаивает на этом. Разве не опыт, спрашивает он, «руководят народами и отдельными людьми»? – Да, отвечает ученик, «мы это признаем без всякого колебания, без всякого ограничения». Catéchisme , 2-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 121–123).

 

[578] Catéchisme (Избранные сочинения. T. III. С. по).

 

[579] Vues sur la Propriété et la Législation. Изд. Rodrigues’a  (C. 255).

 

[580] Ibid (C. 257).

 

[581] Vues sur la Propriété et Législation (C. 258).

 

[582] Сен-Симон подчеркивает новизну своей идеи. «Английский народ более полутораста лет трудится для того, чтобы добыть себе свободу и сделать ее незыблемой; все остальные народы старой Европы, живущие на континенте, вот уже тридцать лет заняты тем же самым, но ни одному из них не пришла мысль, что естественное средство для этого-реорганизация собственности». Ibid (С. 310).

 

[583] Vues sur la Propriété et Législation (C. 258).

 

[584] Vues sur la Propriété et Législation (C. 266).

 

[585] Ibid (C. 265).

 

[586] Gm. Extraits de l’Organisateur (Избранные сочинения. T. II. C. 368–369).

 

[587] Opinios littéraires, philosophiques et industrielles, 2-е мнение (Избранные сочинения. T. III. C. 221).

 

[588] См. Hubbard. Saint-Simon, sa vie et ses travaux. C. 15–23. Я приведу из этого адреса следующие строки: «Пораженные изумлением при чтении каждой статьи конституции, исполненные благородной гордости при мысли, что наша воля воздала великий кодекс справедливости и разума»… Olinde Rodrigues в статье о Сен-Симоне называет последнего «интеллектуальным продуктом революции». Le Producteur (T. III. C. 86).

 

[589] «В интересах общего блага власть должна быть распределена пропорционально просвещению». Lettres d’un habitant de Genève (Избранные сочинения. T. I. C. 27).

 

[590] «В Англии всякий умеет читать, писать и считать. И вот, мои друзья, в этой стране не только городские, но и сельские рабочие едят каждый день мясо, пьют пиво и хорошо одеваются». Lettres d’un habitant de Genève (Избранные сочинения. T. I. C. 22).

 

[591] Le Libéralisme et l’Industrialisme и Catéchisme des Indusriels. Изд. Ol. Rodrigues’a (C. 230).

 

[592] «Ликург один создал социальную организацию спартанцев». Système industriel (Избранные сочинения. T. III. С. 53).

 

[593] Контом и Огюстеном Тьерри. См. по этому поводу Littré. Auguste Comte et la Philosophie positive, 3-е изд. (С. 17, 23 и сл.). – Ср. Georges Weill. Saint-Simon et son oeuvre (Гл. IV и XI).

 

[594] «Золотой век, который слепая традиция помещала до сих пор в прошлом, находится впереди нас». Эпиграф к Opinions (Избранные сочинения. T. III. С. 215 и T. II. С. 328).

 

[595] Lerminier. Lettres à un Berlinois (C. 224).

 

[596] Сен-Симон, впрочем, часто цитирует его и при случае защищает от упреков в том, что он был только мечтателем. Letres à un habitant de Genève (Избранные сочинения. T. I. C. 12, примечание). – Ср. Réorganisation de la Société européenne (Избранные сочинения. Т. II. C. 270), где, указывая на недостатки концепции аббата Сен-Пьера, он называет ее «наиболее значительной из всех, какие только были созданы, начиная с XV века».

 

[597] Дюнуайе утверждал, что Сен-Симон заимствовал идею промышленного строя у Б. Констана. Жанэ отметил связь, которая существует между взглядами Сен-Симона и взглядами, которые Шарль Конт и сам Дюнуайе развивали в Censeur Européen.  См. Жанэ. Saint-Simon et le Saint-Simonisme (C. 28–29).

 

[598] Письма к американцу провозглашают свободу печати, свободу торговли и проч., опираясь на экономические аргументы. Hubbard (Saint-Simon.  C. 78) приписывает эти Письма Сен-Симону. Дюнуайе (цитир. у Жанэ. Saint-Simon et le Saint-Simonisme.  С. il, примеч.) приписывает их одному профессору философии – Меньяну.

 

[599] L'Organisateur (Избранные сочинения. T. II. С. 366).

 

[600] Lettres d’un habitant de Genève (Избранные сочинения. T. I. C. 12, примеч.). – Cp. Catéchisme des Industriels, 4-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 189), где он требует, чтобы была учреждена кафедра морали и чтобы с этой кафедры «учили, каким образом каждый, в каком бы социальном положении он ни находился, может согласовать свой частный интерес с общим благом».

Любопытно отметить, что Сен-Симон в том интересном отрывке, где он указывает древних и новых писателей, на которых можно смотреть как на предшественников промышленной системы (Прибавление к 1-й тетради Catéchisme des Indusriels, изд. Ol. Rodrigues’a. C. 175, 204) цитирует Бэкона, но не Бентама.

 

[601] Cен-Симон много подробностей заимствует у Гольбаха. См. в Système Social (T. II. C. 6) мысль о передаче управления в руки наиболее просвещенных и (С. 170) взгляды на роль солдата в мирное время, вполне совпадающие со взглядами Сен-Симона и сен-симонистов.

 

[602] Réorganisation de la Société européenne (Избранные сочинения. T. II. C. 284).

 

[603] Introduction aux travaux scientifiques du XlX siècle (Избранные сочинения. T. I. C. 211).

 

[604] Introduction aux travaux scientifiques du XlX siècle (Избранные сочинения. T. II. C. 211).

 

[605] См. уже цитированное сочинение, где он перечисляет своих предшественников: Sur Dunoy er et les autres publicistes modernes как продолжение Catéchisme des Indusriels , I-я тетрадь (Изд. 01. Rodrigues’a. C. 199).

 

[606] Introduction aux travaux scientifiques du XIX siècle (Избранные сочинения. T. I. C. 146–149).

 

[607] «Либералы сохранили критический, т. е. революционный характер XVIII века». Le Libéralisme et l’Industrialisme (Прибавление к Catéchisme des Indusriels , I-я тетрадь, изд. Ol. Rodrigues’a. C. 208).

 

[608] L’Organisateur (Избранные сочинения. T. II. С. 386).

 

[609] Réorganisation de la Société européenne (Избранные сочинения. T. II. C. 262).

 

[610] Ibid (Избранные сочинения. Т. II. C. 262).

 

[611] Littré. Auguste Comte et la Philosophie positive, 3-е изд. (C. 72 и след.).

 

[612] См. в данном случае Mémoires sur la Science de l’homme (Избранные сочинения. T. II. C. 14, 15, 21).

 

[613] Lettres d’un habitant de Genève (Избранные сочинения. T. I. C. 26). Système industriel (Ibid. T. III. C. 12). Catéchisme des Industriels, 4-я тетрадь (Ibid. T. III. C. 210).

 

[614] См. ниже (Книга IV. Гл. I).

 

[615] Она выступает у него в виде антитезы между праздным человеком и трудящимся. См. по этому поводу Introduction aux travaux scientifiques du XIX siècle (Избранные сочинения. T. I. C. 220–221).

 

[616] Сен-Симон, по-видимому, первый после революции, которая воображала, что уничтожила классы, заговорил о классах и настаивал на постоянном конфликте, на непримиримой противоположности интересов промышленного, феодального и промежуточных классов. См. Catéchisme des Industriels, I-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 104).

 

[617] De l’Organisation sociale, 5-й отрывок (Избранные сочинения. T. III. С. 300).

 

[618] Introduction aux travaux scientifiques du XVIIIsiècle (Избранные сочинения. T. I. C. 236).

 

[619] Opinions littéraires, scientifiques et industrielles, четвертое мнение (Избранные сочинения. T. III. C. 251).

 

[620] Catéchisme des Industriels, 2-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. С. 163).

 

[621] Ibid (Избранные сочинения. T. III. С. 117, 150).

 

[622] Sur Dunoy er et les autres publicistes modernes, прибавление к Catéchisme des Industriels, I-я тетрадь (Изд. Ol. Rodrigues’a. C. 191).

 

[623] Opinions littéraires, scientifiques et industrielles, четвертое мнение (Избранные сочинения. T. III. С. 254).

 

[624] Lettre à М. les jurés (Избранные сочинения. T. II. С. 404). Ср. Vues sur la Propriété et la Législation (Изд. 01. Rodrigues’a. C. 357).

 

[625] Sur Dunoyer et les autres publicistes modernes в Catéchisme des Industriels (Изд. Ol. Rodrigues’a. C. 192).

 

[626] De l’Organisation sociale, 4-й отрывок (Избранные сочинения. T. III. C. 293).

 

[627] Catéchisme des Industriels, 4-я тетрадь (Избранные сочинения. T. III. C. 198).

 

[628] Vues sur la Propriété et la Législation в Catéchisme des Industriels (Избранные сочинения. T. III. C. 259).

 

[629] Nouveau Christianisme (Избранные сочинения. T. III. C. 322, 328–329).

 

[630] Mémoire sur la science de l’homme (Избранные сочинения. Т. II. C. 152). – Ср. Réorganisation de la Société européenne (Избранные сочинения. T. II. C. 256).

 

[631] Mémoire sur la science de l’homme почти целиком посвящен исследованию работ Вик. д’Азира (Избранные сочинения. Т. II. С. 5, 166).

 

[632] LOrganisateur (Избранные сочинения. T. II. С. 377).

 

[633] О том, насколько на идеях Сен-Симона отразились взгляды д-ра Бюрдена, см. у Littré. Auguste Comte et la Philosophie positive (I-я часть. Гл. V).

 

[634] Эта мысль была выяснена Renouvier (Critique phis ophique, год X. T. I и II).

 

[635] См. далее (Кн. V. Гл. III).

 

[636] После выхода s-го издания этой книги историей школы Сен-Симона занимались: S. Charléty. Essai sur l’histoire du Saint-Simonisme, 1 t. in 80. Paris, 1896 и G. Weill. EEcole Saint-Simonienne, 1 t. in 12. Paris, 1896.

 

[637] A именно P. Janet (Saint-Simon et le Saint-Simonisme. C. 75, 129).

 

[638] Doctrine de Saint-Simon, Exposition, 1-й год (C. 91).

 

[639] Doctrine, 1-й год (С. до). – Ср. Enseignement5 du Père suprême (1831) в сборнике под названием: Religion Saint-Simonienne (Paris, 1832. C. 91).

 

[640] Ibid (C. 101).

 

[641] Ibid (C. 80, 103). – Cp. Economie politique et Politique (извлечения из Globe. C. 122).

 

[642] Ibid (C. 103).

 

[643] «Говоря об эгоизме, мы вложили персты в самую глубокую язву современных обществ». Doctrine, 1-й год (С. 99).

 

[644] Ibid (С. 97).

 

[645] Ibid (С. 117).

 

[646] Они часто употребляют это выражение для обозначения либерализма. Qm. Ibid (C. 103).

 

[647] Они упрекают поэтому историков в том, что последние изучали только индивидуального человека, а не «жизнь человеческого рода». Ibid (С. 114).

 

[648] Миссия свободы – не «оплодотворить мир», а лишь «очистить» его и передать затем «возрождающей власти науки». Le Producteur (T. II. C. 107).

 

[649] «Моя религиозная жизнь состоит в том, чтобы жить для вас и для себя, собою и вами, в себе и в вас. Вы одно из проявлений моей жизни, я – одно из проявлений вашей». Письма Анфантена к Дюнуайе о Вечной жизни. – Жизнь, которую вели в Менильмонтане, была стремлением убить в себе личность.

 

[650] См. подробности в цитированном уже сборнике Religion Saint-Simonienne (C. 29).

 

[651] Doctrine, 1-й год (C. 104).

 

[652] Ibid (C. 76).

 

[653] Ibid (C. 407).

 

[654] Ibid (C. 335–341).

 

[655] Doctrine, 1-й год (C. 332–333).

 

[656] ibid (с. 334).

 

[657] Ibid (С. 106).

 

[658] Ibid (С. 393).

 

[659] Doctrine, 2-й год (С. 17).

 

[660] Ibid, 1-й год (С. 75).

 

[661] Ibid (С. 171).

 

[662] Ibid (С. 159).

 

[663] Ibid (С. 173).

 

[664] Ibid (С. 174).

 

[665] Doctrine, 1-й год (С. 175).

 

[666] Ibid (С. 180).

 

[667] Ibid (С. 252).

 

[668] Ibid (С. 289).

 

[669] Ibid (С. 291).

 

[670] «Палач – единственный профессор морали, получивший привилегию от власти». Ibid (С. 314).

 

[671] Ibid (С. 317–318).

 

[672] См. документ, принадлежащий к той же эпохе, Письмо, с которым Базар и Анфантен обратились к президенту палаты депутатов, с целью протестовать против речи одного депутата, обвинявшего сен-симонистов в стремлении не только к общности имуществ, но и к общности жен.

Руководители школы с чрезвычайной решительностью восстают против этихдвух обвинений. По их словам, для женщины они требуют лишь «полной эмансипации». Жена должна сделаться «равноправной мужу», без того, однако, чтобы чрез это был уничтожен «святой закон брака, провозглашенный христианством». Напротив того, сен-симонизм льстит себя уверенностью, что он «выполнит» этот закон в мистическом смысле слова. Христианство «извлекло женщин из рабства», но оно «обрекло их на подчинение». Сен-симонисты выводят их из этого унизительного состояния. До сих пор «социальным индивидуумом» был только мужчина, отныне им должны быть «мужчина и женщина» (Lettre à М. le Président de la Chambre des députés , i-го окт. 1830 г.).

 

[673] Doctrine, 1-й год (C. 180–181).

 

[674] Ibid (C. 187). Cp. Ibid , s-й год (C. 7 и 8).

 

[675] Doctrine, 1-й год (С. 183).

 

[676] Ibid (С. 187).

 

[677] Ibid (С. 188).

 

[678] Doctrine, 1-й год (С. 203).

 

[679] Ibid (С. 206).

 

[680] Ibid (С. 207).

 

[681] Ibid (С. 209). См. подробности в статьях Анфантена в Globe. Главные из них соединены под названием: Economie politique et Politique (C. 78-109).

 

[682] Ibid (C. 194).

 

[683] Doctrine (C. 198).

 

[684] Ibid, 2-й год (C. 113).

 

[685] Ibid, 1-й год (C. 171).

 

[686] Doctrine, 1-й год (С. 268). Ср. Ibid, 2-й год (С. 166–167).

 

[687] Doctrine, 1-й год (С. 272). Ср. об «иерархии обучения». Ibid, 2-й год (С. 136–145).

 

[688] Относительно подробностей см. теорию образования, как она изложена Анфантеном, в духе, соответствующем периоду 1829–1830 гг. Извлечения из Globe, опубликованные под названием: Economie politique et Politique (C. 150–159).

 

[689] Doctrine, 1-й год (C. 310).

 

[690] Ibid (C. 311).

 

[691] Doctrine, 1-й год (C. 310).

 

[692] Ibid (С. 325). Ср. Ibid, 2-й год (С. 167–171).

 

[693] Economie politique et Politique (C. 69, 120–131).

 

[694] См. на этот счет интересную страницу в Politique industrielle et système de la Méditerranée (1832) Мишеля Шевалье (C. 19).

 

[695] Doctrine, 1-й год (C. 212).

 

[696] Doctrine, 2-й год (C. 72).

 

[697] Ibid (С. 80).

 

[698] Doctrine, 2-й год (C. 81).

 

[699] Ibid (C. 92).

 

[700] Ibid (C. 93).

 

[701] Ibid (C. 93).

 

[702] Ibid (C. 87).

 

[703] Doctrine, 1-й год (C. 315).

 

[704] «Весь мир подвигается к единству теории и практики». Ibid (С. 160).

 

[705] Ibid, 2-й год (С. 88).

 

[706] Ibid (С. 89).

 

[707] Enseignements fait par le Père suprême, в сборнике под названием: Religion Saint-Simonienne (C. 121).

 

[708] Transon. Discours aux élèves de l’Ecole polytechnique (C. 43).

 

[709] Doctrine, 2-й год (C. 171–172).

 

[710] Doctrine, 2-й год (C. 25).

 

[711] Sudre. Histoire du Communisme (C. 345–346).

 

[712] Lettre à M. le Président de la Chambre des députés (C. 3).

 

[713] Benoit Malon. Socialisme intégral (T. I. C. 143).

 

[714] Борьба классов, отмеченная уже Сен-Симоном, еще более подчеркнута его школой, на которую в этом отношении и падает ответственность. Анфантен еще до революционного социализма скажет: «Буржуа – это человек, который ничего не делает и боится тех, которые делают»… Economie politique et Politique (C. 73). Cp. Ibid (C. 98). Другой, именно Трансон, скажет: «Мало имеет значения, что праздность не зовется более маркизом, графом, бароном, дворянином, если ее еще приходится величать именами рантье, капиталиста, собственника, буржуа». Discours aux élèves de l’École polytechnique (C. 46).

 

[715] Doctrine, 1-й год (C. 303).

 

[716] Ibid (C. 306).

 

[717] Ibid (С. 308).

 

[718] Ibid (С. 308).

 

[719] Doctrine, 1-й год (С. 311).

 

[720] Ibid, s-й год (С. 108).

 

[721] «Необходима, таким образом, централизация; я прибавлю даже, что в настоящее время было бы трудно управлять Францией без тесной централизации». Michel Chevalier. Politique industrielle et système de la Méditerranée (C. 85).

 

[722] Doctrine, 1-й год (C. 105).

 

[723] См. Lettres sur la Religion et la Politique (Eugène Rodrigues), где прославляется гений Жозефа де Местра и настоятельно рекомендуется чтение его произведений (С. 33, 39, 41, 55, 63). Ср. Enseignements du Père suprême, третье наставление, в уже цитированном Сборнике (С. 116). «Мы нашли уде Местра и отцов церкви почти все, чему учили и даже применяли на деле, по вопросу о власти и свободе ».

 

[724] Doctrine, 1-й год (С. 106 и сл.; с. 111, примеч. I).

 

[725] Introduction à la Science de l’Histoire (1833). Histoire parlementaire de la Révolution française (1833–1838). – Traité de Politique et de Science sociale (1866). См. полный перечень сочинений Бюше у Отта, в его биографическом введении к Traité de Politique et de Science sociale.

 

[726] Ott. Notice sur Bûchez (Traité de Politique et de Science sociale.  T. I. C. XXXIII).

Ho школа Бюше не держалась вне церкви. Сотрудник по Histoire parlementaire de la Révolution française Py Лавернь и многие ученики (Requedat, Piel, Besson) вступили в церковь. Книги Отта, недавно изданные вновь (1893), пользуются авторитетом у католических ассоциаций и конгрессов.

 

[727] См. Critique philosophique, 1-й год (T. II. С. 355).

 

[728] На основании того, раз навсегда установленного принципа, что только в католицизме находится полнота христианского понимания. Histoire parlementaire (Т. XI. Предисл. C. XII).

 

[729] Ibid (T. XI. Предисл. C. VIII).

 

[730] Ibid (Т. XV. Предисл.). Ср. T. XXVI. Предисл. C. XII.

 

[731] Ibid (T. II. Предисл. C. III).

 

[732] Ibid (T. III. Предисл. C. III).

 

[733] «Если бы внешние обстоятельства имели иной характер, то хотя конституция и была бы создана теми же самыми людьми в том же веке под влиянием того же самого восстания, однако она отразила бы на себе эту разницу». Histoire parlementaire (T. XII. Предисл.  C. VIII).

 

[734] Ibid (T. XXVI. Предисл. C. XIII).

 

[735] Ibid (T. XXVI. Предисл. C. XIII).

 

[736] Ibid (T. VI. Предисл. С. I).

 

[737] Ibid (T. XI. Предисл. C. IX.).

 

[738] Histoire parlementaire (T. VI. Предисл. С. X).

 

[739] Traité de Politique (T. II. C. 485). Cp. Histoire parlementaire (T. XI. Предисл. C. X).

 

[740] Histoire parlementaire (T. XL. Предисл . С. VI).

 

[741] Introduction à la Science de l’Histoire (T. I. C. 50).

 

[742] Ibid (T. I. C. 337–342).

 

[743] «Человек, рассматриваемый индивидуально, имеет значение лишь в силу той цели, которая его одушевляет. Индивидуал, взятый без отношения к цели, имеет пред животным почти лишь то преимущество, что может поставить себе цель». Traité de Politique (T. I. C. 61).

 

[744] Histoire parlementaire (T. IV. Предисл. C. IV–V).

 

[745] Introduction à la Science de l’Histoire (T. I. C. 236–237, 285). Cp. Traité de Politique (T. I. C. 365 и сл.).

 

[746] Histoire parlementaire (T. XXIII. Предисл. C. XV).

 

[747] Introduction à la Science de l’Histoire (T. I. C. 5).

 

[748] Ibid (Т. I. C. 9).

 

[749] Ibid (Т. I. C. 13).

 

[750] Ibid (T. I. C. 22). Cp. c. 25: «В наш, столь гордый собою век лишь голод является верховным законом нравственного, умственного и промышленного поведения огромного большинства».

 

[751] Traité de Politique (T. I. C. 360–361).

 

[752] Introduction à la Science de l’Histoire (T. I. C. 47).

 

[753] Introduction à la Science de l’Histoire (T. I. C. 493). Cp. Traité (T. II. C. 98 и сл.). По его собственным словам, он опирается в данном случае «на Прудона и писателей, которые им вдохновлялись».

 

[754] «Долг – вот что защищает индивидуума от злоупотреблений правительства и самого общества». Traité de Politique (T. I. C. 71). Cp. Ibid (C. 373).

 

[755] Ibid (T. I. C. 233).

 

[756] Ibid (T. I. C. 234).

 

[757] Ibid (T. I. C. 237).

 

[758] Ibid (T. I. C. 238).

 

[759] Ibid (T. I. C. 239–240).

 

[760] Ibid (T. II. C. 414 и сл.).

 

[761] Traité de Politique (T. II. C. 217).

 

[762] Ibid (T. I. C. 273 и сл.).

Равным образом настойчиво защищая «социалистические чаяния» 1848 г., которые он признает эквивалентом «тысячи попыток, предложенных и испробованных в предшествующие века христианским милосердием» (Ibid. T. II. С. 494), он в то же время решительно высказывается против права на труд, против государства «как короля и суверена промышленности», против тирании, которая была бы результатом подобной системы (Ibid. T. I. С. 297 и след.).

 

[763] Ibid (Т. I. C. 240).

 

[764] Ibid (T. I. C. 241).

 

[765] Traité de Politique (T. II. C. 107).

 

[766] Мишле уверяет, что канву для знаменитых Предисловий Бюше дал барон д’Экштейн, один из писателей теократической школы. См. отзывы Бюше о Балланше (Hist. parI. T. VIII. Предисл. C. XIII), де Местре и Сен-Мартене (Ibid. T. XXIX. Предисл. C. XIV).

 

[767] Histoire parlementaire (T. XI. Предисл. С. VI).

 

[768] Ibid (T. XVI. Предисл. C. VII).

 

[769] Introduction à la Science de l’Histoire (T. I. C. 163).

 

[770] Histoire parlementaire (T. XXXII. Предисл. C. VII).

 

[771] De l’Humanité (1840). Réfutation de l’Éclectisme (1841). Discours sur la situation actuelle de la société et de l’esprit humain (1841). De l’Égalité (1848). Du Christianisme et de ses Origines démocratiques (1848). Projet d’une Constitution démocratique et sociale (1848) и проч.

 

[772] De l’Humanité (Paris, Perrotin, 1840). (T. I. C. 123–124).

 

[773] Réfutation de l’Eclectisme (Paris, Gosselin, 1841). (C. 3).

 

[774] De l’Humanité, введ. (T. I. C. 103).

 

[775] Du Christianisme (C. 8).

 

[776] Réfutation de l’Éclectisme (C. 4).

 

[777] De l’Humanité (T. I. C. 248).

 

[778] De l’Égalité, 2-я часть (Гл. IV).

 

[779] De l’Humanité (T. I. C. 131–132).

 

[780] De l’Egalité (C. 18). См. также Malthus et les Economistes (C. 136).

 

[781] Человечество так же неотделимо от индивидуума, как изображение, отраженное в зеркале, от этого последнего. De l’Égalité (C. 99).

 

[782] De l’Humanité (T. I. C. 193).

 

[783] Malthus et les Economistes (C. 189).

 

[784] De l’Egalité (C. 63). Пьер Леру, в противность большинству врагов индивидуализма, не старается устранить идею права. Ср. Ibid (С. 29, 52, 59, 63, 66).

 

[785] De l’Humanité (T. I. C. 189).

 

[786] Ibid (T. I. C. 190).

 

[787] Ibid (T. I. C. 197).

 

[788] Ibid (T. I. C. 191).

 

[789] «Христианство недостаточно усвоило эту связь». Ibid (T. I. С. 200).

 

[790] Benoit Malon. Socialisme intégral, часть I-я (C. 148).

 

[791] Влияние П. Леру на Жорж-Санд и чрез нее на литературу эпохи было отмечено Thureau-Dangin’oм в его Histoire de la Monarchie de Juillet (T. VI. C. 85).

 

[792] СочиненияП. Леру. T. I. C. 161, примеч. Отрывок, озаглавленный «De l’Individualisme et du socialisme», относится к 1834 г. Он появился в Revue encyclopédique (T. LX). Мы говорим «во Франции», так как это слово, быть может, употреблялось в Англии ранее среди последователей Оуэна. Однако автор статьи Socialism в Encyclopaedia Britannica приписывая честь «чекана» этого слова своей стране, уверяет, что оно было впервые употреблено оуэнистами в 1835 г.; в таком случае право первенства остается за Пьером Леру. Ср. G. Weill. LEcole Saint-Simonienne , примеч. в конце.

 

[793] См. De la Ploutocratie, Malthus et les Economistes, Trois Discours aux Politiques (Сочинения. Т. I. C. 184–185) и отрывок под заглавием: De l’Economie politique anglaise. Прибавление к Trois Discours (Сочинения. T. I. C. 381 и сл.).

 

[794] Malthus et les Economistes (C. 26–27, 67).

 

[795] De la Ploutocratie (C. 11).

 

[796] Trois Discours aux Politiques (Сочинения. T. I. C. 231, 234–235). – Cp. De la Ploutocratie (C. s, 5 и 6).

 

[797] Twis Discours (Сочинения. T. I. С. 110).

 

[798] Ibid (Сочинения. T. I. С. 123).

 

[799] Ibid (Сочинения. T. I. С. 165).

 

[800] Революция – «религия в зародыше». Конвент не только признал необходимость религиозных идей, «он хотел основать религию». Доклад Робеспьера Конвенту о необходимости религиозных и моральный идей, которые бы находились в гармонии с республиканским принципом, представляет «кульминационный пункт революции». Trois Discours (Сочинения. T. I. С. 93–127).

 

[801] Ibid (Сочинения. T. I. С. 91).

 

[802] Ibid (Сочинения. T. I. С. 143).

 

[803] Ibid (Сочинения. T. I. С. 144).

 

[804] Du Christianisme et de son origine démocratique (C. 115).

 

[805] Trois Discours (Сочинения. T. I. C. 171).

Как пример стремления правительств вмешиваться в духовные дела Леру указывает: ведение актов гражданского состояния, регистрацию браков и разводов; вопрос о народном образовании и университетах; вопрос о монастырских общинах и проч. «Стоит подумать о следующем: Конституанта была собором, Конвент был собором, Наполеон был папой – и вот уже в течение тридцати лет не было такого захудалого и жалкого представительного собрания, которое бы не занималось духовной деятельностью, часто думая, что занимается лишь мирскою». Trois Discours (Сочинения. Т. I. C. 143–144).

 

[806] Trois Discours (Сочинения. T. I. C. 207).

 

[807] De la Ploutocratie (C. 26, 31–32).

 

[808] См. Aphorismes ou Doctrine de l’Humanité (Boussac, 1848), ряд выдержек из главных сочинений П. Леру.

 

[809] См. посвящение Беранже: De l’Humanité (T. I. C. VIII).

 

[810] De l’Humanité (C. 137–138).

 

[811] Например, по поводу будущей жизни. Его ссылки на древних в доказательство того, что они понимали будущую жизнь, как он, занимают в l’Humanité страницы 291–739 (T. I и II. Счет страниц для обоих томов непрерывный).

Равным образом мысль, что путем евхаристии Христос уничтожил касты, доказывается в l’Égalité ссылками, занимающими более 100 стр. (131–253).

 

[812] См. выше. С. 277.

 

[813] De l’Humanité (T. I. См. кн. V).

 

[814] Trois Discours (Сочинения. T. I. C. 185, примеч. 2).

 

[815] «Взятый сам по себе, капитал – хорошая, превосходная вещь… Но именно поэтому, находясь в руках эгоизма и лишенный наблюдения и руководства со стороны коллективного общества, он служит источником стольких зол». Malthus et les Economistes (C. 195).

 

[816] Du Christianisme (C. 119).

 

[817] De l’individualisme et du socialisme. Прибавление к Trois Discours (Сочинения. T. I. C. 378). См. также (Ibid. C. 376) примечание, прибавленное в издании 1847 г. и удержанное в издании 1850-го. «Мы – социалисты, если под социализмом хотят понимать учение, которое не жертвует ни одним из членов формулы: свобода, братство, равенство, единство, и стремится все их согласовать между собою».

 

[818] De l’Égalité. Предисловие (C. VII, IX, XI).

 

[819] Réfutation de l’Eclectisme. Предисловие (C. VIII, примеч.). – Ibid (C. 201–202), очень интересные. – Ср. текст о Вико в Doctrine de la Perfectibilité (Сочинения. Т. II. C. 55).

 

[820] Trois Discours (Сочинения. T. I. C. 15, 55–56).

 

[821] Cournot. Considérations sur la marche des idées et des événements dans les temps modernes (Т. II. C. 208).

 

[822] Organisation du Travail (1839). LeSocialisme: droit au travail (1848). Questions d’aujourd’hui et de demain (1-й, s-й, 3-й, 5-й отделы). Histoire de dix ans. Histoire de la Révolution française.

 

[823] Le Socialisme: droit au travail (C. 45–52).

 

[824] Ibid (C. 8). Organisation du travail (5-е изд. C. 57). Ср. Questions , 5-й отдел (C. 28–29, 61–67).

 

[825] Histoire de dix ans (T. I. C. 129).

 

[826] Organisation du travail (C. 267).

 

[827] «Мы стремимся к организации труда, чтобы душа народа, душа его, поймите это, не была более подавлена и извращена тиранией обстоятельств». Ibid. Введение (С-5).

 

[828] Histoire de dix ans (T. II. C. 268).

 

[829] «Требуя, чтобы было гарантировано право существовать своим трудом… приветствуют Создателя в его творении». Organisation du travail . Введение (C. 4).

 

[830] 29° «_ Что такое социализм? – Это Евангелие в действии». Catéchisme des socialistes (Questions, 5-й отдел. C. 213).

 

[831] Organisation du travail (C. 26–27). Классовый дух редко заметен у Луи Блана. «Я говорю не как представитель одной какой-либо партии или класса». Questions , 5-й отдел (С. 28). Подобные заявления для него обычны.

 

[832] Le Socialisme: droit au travail (C. 36–37).

 

[833] Organisation du travail (C. 17–18). Cp. Questions , 5-й отдел (C. 29).

 

[834] Questions, 5-й отдел (C. 28).

 

[835] Organisation du travail (C. 193).

 

[836] Organisation du travail (C. 192).

 

[837] Histoire de dix ans (T. V. C. 500). Le socialisme: droit au travail (C. 11–12). Organisation du travail (C. 19).

 

[838] Organisation du travail (C. 19).

 

[839] Ibid (C. 19).

 

[840] См. Le Droit au travail à l’Assemblée nationale, сборник всех речей, произнесенных при обсуждении этого вопроса (Guillaumin, 1848). Введ. (C. XIII).

 

[841] См. Organisation du travail, I-я часть. Заключение (С. 102–118).

 

[842] В эти мастерские должны допускаться лишь рабочие с достаточным нравственным развитием. Плата за труд должна быть равной для всех. Предметы деятельности и иерархия должны сначала устанавливаться правительством. По истечении года должен применяться выборный принцип и проч. Ibid, loc. cit.

 

[843] Только что указанных нами (сноска 2). Вся предшествующая часть брошюры посвящена доказательству необходимости великой реформы, следующие же страницы – обсуждению возражений.

 

[844] Ср. замечания Пеккера и Видаля, редактировавших Exposé général, предложенные на рассмотрение Комиссии труда 1848 года. – Louis Blanc. Questionc, 5-й отдел (С. 76-139).

 

[845] Organisation du travail (C. 102).

 

[846] Ibid (C. 14).

 

[847] Exposé général и проч. в Questionc, 5-й отдел (С. 86, 89–90, 111, 188).

 

[848] См. сочинение под заглавием Le Catéchisme des socialistes (Questions, 5-й отдел. C. 222–223).

В. – «Что такое государство? О. – Это собрание лучших людей, избранных равными им для руководства движением всех по пути свободы. – В. – Не возбуждает ли слово государство мысли о тирании? – О. – Да, всюду, где власть-одна сторона, народ-другая… но в новом мире, о котором мечтают социалисты, государство – это народ, сам управляющий своими делами чрез своих делегатов…»

 

[849] Discours aux Délégations des travailleurs (29 апреля 1848 г.). См. Questions, 5-й отд. (С. 146–147).

 

[850] См. часто повторяемые Луи Бланом разъяснения по поводу ограниченного и временного вмешательства государства. Organisation du travail (C. 15, 102, 105, 161). Cp. Questions, 5-й отд. (C. 45).

 

[851] Le socialisme: droit au travail (C. 65). – См. Questions, 5-й отд. (C. 148) похвалу правильно понятому личному интересу.

 

[852] Organisation du travail (C. 139–140) и Eclaircissements sur les Doctrines du Luxembourg (Questions, 5-й отд. C. 160).

 

[853] «Свобода печати, свобода совести, свобода ассоциации, право собраний, право на труд и вообще все гарантии, позволяющие меньшинству стать, в свою очередь, большинством, раз оно имеет на то основание и докажет его». Eclaircissements sur les Doctrines du Luxembourg (Questions, 5-й отд. C. 162).

Следует также заметить, что во время полемики, которая в эпоху Третьей республики возникла около вопросов об образовании, Луи Блан отказывал государству в монополии первоначального образования, ссылаясь на Вильгельма Гумбольдта. Conférence faite à Montpellier, 25-го сентября 1879 года. (Questions, 5-й отд. С. 419).

 

[854] Organisation du travail (C. 102).

 

[855] Ibid (C. 20).

 

[856] Histoire de dix ans (T. III. C. 96).

 

[857] Histoire de dix ans (T. I. C. 123–129).

 

[858] Ibid (T. II. C. 276–277, 282).

 

[859] «Не следует смешивать свободу совести с равенством вероисповеданий.

Совесть – святилище, которого никто не должен осквернять; но от этого уважения к индивидуальному и домашнему культу еще далеко до уничтожения всякой государственной религии». Histoire de dix ans (T. II. C. 282, сноска).

A также (Ibid. C. 277): «Декретируя в Хартии равноправие вероисповеданий, свободу обучения, промышленную конкуренцию, они (палаты) уничтожили настоящую политическую централизацию и лишили государство одной из его наиболее естественных, наиболее высоких, наиболее необходимых прерогатив».

 

[860] A. Sudre. Histoire du Communisme, ou Réfutation historique des utopies socialistes (1849).

 

[861] Ibid (C. 392–393, 397).

 

[862] «Проповедывать абсолютное равенство было бы нелепостью». Organisation du travail (C. 141).

 

[863] «Раздел подобного рода… означал бы всеобщее разорение». Le Catéchisme des socialistes (Questions , 5-й отдел. C. 229).

 

[864] Discours duj avril 1848 (Questions , 5-й отд. C. 73).

 

[865] Histoire de dix ans (T. III. C. 107–109).

 

[866] Histoire de dix ans (T. III. C. 110). Questions , 5-й отдел (C. 74).

 

[867] Questions, 5-й отд. (C. 72–73, 197)-

 

[868] La formule du socialisme (Questions , 5-й отд. C. 206).

 

[869] Ibid (Questions , 5-й отд. C. 206).

 

[870] Слова Томаса Мора. Луи Блан цитирует их (Questions , 5-й отд. С. 209).

 

[871] Catéchisme des Socialistes (Questions , 5-й отд. C. 225). Другие черты сходства: уничтожение денег; обработка земли в больших размерах; реабилитация машин и проч. (См. Le Socialisme, droit au travail.  C. 74–76 и Questions , 5-й отд. C. 19, 229).

 

[872] Organisation du travail (C. 81).

 

[873] См. Questions, 5-й отд. (C. 27).

 

[874] См. далее, гл. IV. С. 333 и след.

 

[875] Organisation du travail (C. 213).

 

[876] Ibid (C. 8).

 

[877] Ibid. Введение (C. 6 и 7).

 

[878] Самая идея и выражение принадлежит им. Doctrine de Sains-Simon, 1-й год (C. 89 и 194).

 

[879] Questions, 5-й отд. (С. 46 и 169).

 

[880] Organisation du travail (C. 48).

Нужно, впрочем, заметить, что нечто подобное говорил и Бюше: «Laissez faire можно перевести следующими словами: не следует вмешиваться в господство случая». Introduction à la Science de l’Histoire (T. I. C. 487).

 

[881] Pecqueur. Des ameliorations materielles dans leurs rapports avec la liberté (1839). Théorie nouvelle d’Economie sociale et politique, ou Etude sur l’organisation des sociétés (1842), 1 t., in 80 (XXV + 898 стр.).

Vidal. De la répartition des richesses ou de la justice distributive en économie sociale (1846). Vivre en travaillant, projets, voies et moyens de réformes sociales (1848).

 

[882] Впрочем, он не стремится быть особенно верным действительности: «Мы отыскиваем формулу того, что должно быт, независимо от современного положения Франции и мира.  По нашему мнению, нет ничего важнее этого идеалистического и даже утопического изыскания». Théorie nouvelle d’Economie sociale et politique. Введение (C. I).

 

[883] Производство – «лишь условие, средство; истинная цель – распределение». Théorie nouvelle (C. 512).

 

[884] Théorie nouvelle. Введ. (C. XVIII).

 

[885] Ibid (C. 177).

 

[886] Ibid (C. 587).

 

[887] Ibid (C. 441–443).

 

[888] Ibid (C. 267).

 

[889] Ibid (C. 178).

 

[890] Ibid (C. 267–268, 357).

 

[891] Théorie nouvelle (C. 432, 554).

 

[892] Ibid (C. 445–555).

 

[893] «В принципе, у нации должен быть только один собственник, один предприниматель, один хозяин, один капиталист-заимодавец, одно кредитное учреждение, именно-государство, народ в лице своих представителей». Ibid (С. 565).

 

[894] «Каждый гражданин, кто бы он ни был, должен состоять на службе государства». Ibid (С. 576).

 

[895] Ibid (С. 575). Требуя обобществления средств производства, Пеккер говорит также об их национализации. Это выражение находится Ibid (С. 675).

 

[896] Théorie nouvelle (C. 453).

 

[897] De la repartition des richesses (С. 38–39).

 

[898] Ibid (С. 299).

 

[899] Ibid (C. 58). Она должна быть не физиологией социального тела, а его «терапевтикой и гигиеной». Ibid (С. 48). См. похвалу Сисмонди (Ibid. С. 239 и сл.).

 

[900] De la répartition des richesses (C. 37). Cp. Предисловие (C. IV–V).

 

[901] Ibid (C. 25).

 

[902] «Вот утописты по преимуществу…» Ibid (C. 349).

 

[903] Ibid (C. 247, 389).

 

[904] Это выражение часто встречается у него. Ibid (С. 390 и след.).

 

[905] Ibid (С. 40).

 

[906] См. главу VII 3-й части (Ibid. С. 486), где Видаль указывает меры, которые считает применимыми, и настаивает особенно на земледельческих колониях.

 

[907] Ibid (С. 457).

 

[908] Ibid (С. 306).

 

[909] См. далее, кн. IV. Гл. III.

 

[910] Voyage en Icarie  (1842). – Le vrai christianisme suivant Jesus-Christ  (1847).

 

[911] См. Sudre. Histoire du Communisme  (С. 364).

 

[912] Voyage en Icarie, 5-е изд. Предисловие (C. I–II).

 

[913] Он сам подчеркивает разницу: «Мы хотим не выдумать новое христианство, а изложить истинное». Vrai christianisme , 2-е изд. (С. 5).

 

[914] Ibid (С. 216, 285).

 

[915] «Да, Иисус Христос – коммунист». Ibid (С. 620).

Ср. Villegardelle. Histoire des idées sociales avant la Révolution française, ou les socialistes modernes devancés et dépassés par les anciens penseurs et philosophes, avec textes à l’appui (1846). Здесь именно собраны тексты в пользу коммунизма, взятые у отцов церкви, тексты, которыми стали часто злоупотреблять при цитировании. (См. гл. III и IV этого собрания).

 

[916] Vrai christianisme (C. 629).

 

[917] Voyage en Icarie. Предисловие (C. IV).

 

[918] Продолжительность переходного состояния будет равна «30, 50 или 100 годам в зависимости от страны». Ibid (С. 560).

 

[919] «Республика, которая на основании статистических данных знает число необходимых в каждой профессии рабочих рук, ежегодно публикует соответствующие списки для каждой коммуны и приглашает молодых людей 18-летнего возраста делать выбор. В случае конкуренции профессии распределяются путем конкурсных экзаменов и согласно приговору самих конкурирующих, избранных в качестве жюри». Voyage en Icarie  (C. 106).

 

[920] Ibid (C. 100).

 

[921] См. подробности, Ibid (C. 35 и сл.).

 

[922] Ibid (C. 197).

 

[923] Ibid (C. 165 и сл.).

 

[924] 3 84 Voyage en Icarie (C. 403).

 

[925] Ibid (С. 404).

 

[926] BlanquI. Histoire de l’Économie politique (T. II. C. 229, 3-е изд.).

В. Malon. Socialisme intégral (T. I. C. 168) называет их «экономистами французской школы», в противоположность более бесстрастной «английской школе».

 

[927] Espinas. Histoire des Doctrines économiques (C. 296).

 

[928] Nouveaux principes d’Economie politique, ou De la Richesse dans ses rapports avec la population (1820). Etudes sur les Sciences sociales (1837).

Vidal (De la Répartition des richesses. C. 241) справедливо отметил связь, которая существует между взглядами Sismondi и Herrenschwand’a: De l’Economie politique moderne (Лондон, 1786; Париж, 1795).

 

[929] Nouveaux principes d’Economie politique. Предисловие ко s-му изданию (T. I. C. 4).

 

[930] См. BlanquI. Histoire de l’Économie politique (T. II. C. 227).

 

[931] Nouveaux principes d’Économie politique (T. I. C. 9 и 8).

 

[932] Études sur les Sciences sociales (T. III. C. 238, 275–276).

 

[933] Nouveaux principes d’Economie politique. Предисловие ко 2-му изданию (Т. I. С. III).

 

[934] Ibid (Т. I. С. 76).

 

[935] Ibid (T. II. С. 257 и сл.).

 

[936] Nouveaux principes d’Economie politique. Предисловие ко 2-му изданию (T. I. C. x-x1).

 

[937] Ibid (T. I. С. 273).

 

[938] Etudes sur les Sciences sociales (T. I. C. 193).

 

[939] Nouveaux principes d’Economie politique (T. II. C. 336).

 

[940] Etudes sur les Sciences sociales (T. I. C. 48).

 

[941] Ibid (T. III. C. 365).

 

[942] Nouveaux principes d’Economie politique (T. I. C. 407, 414–415).

 

[943] Ibid (T. I. C. 428). – Cp. Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 338–339).

 

[944] Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 361).

 

[945] См. подробности в Nouveaux principes d’Economie politique (T. II. C. 344).

 

[946] Nouveaux principes d’Economie politique (T. I. C. 159–160 и 203).

Правительство должно благоприятствовать развитию земледелия, следить за способами эксплуатации и путем ряда законодательных актов ограничить самое право собственника. (См. Ibid. Кн. III).

 

[947] Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 256).

 

[948] Nouveaux principes d’Economie politique (T. II. C. 339).

 

[949] Nouveaux principes d’Economie politique. Пояснение (Т. II. C. 463).

 

[950] Ibid (Т. п. С. 347).

 

[951] Etudes sur les Sciences sociales (T. I. C. go).

 

[952] Etudes sur les Sciences sociales (T. I. C. go).

 

[953] «Управлять должны люди мыслящие… Вводить невежд в национальные советы значит выпускать на арену для борьбы с гладиаторами безоружных людей» и проч. Ibid (Т. I. C. 312).

 

[954] Ibid (Т. I. С. 54).

 

[955] Ibid (Т. I. C. 303, 74).

 

[956] «Если бы гражданская и религиозная свобода во Франции стояли в связи с всеобщим избирательным правом, то духовенство и короли выиграли бы от этого и свобода скоро была бы потеряна». Ibid. (T. I. С. 87).

 

[957] Ibid (T. I. C. 111).

 

[958] Ibid (T. I. C. 84).

 

[959] Ibid (T. I. C. 137).

 

[960] Etudes sur les Sciences sociales (T. I. C. 23).

 

[961] Ibid (T. I. C. 143, 132).

 

[962] Ibid (T. I. C. 36–37).

 

[963] Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 226, 234).

 

[964] Ibid (T. I. C. 73).

 

[965] Nouveaux principes d’Economie politique (T. II. C. 250). Cp. Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 226).

 

[966] Etudes sur les Sciences sociales (T. 11. Предисловие. C. IX–X).

 

[967] Ibid (Т. I. C. 71).

 

[968] Ibid (Т. I. C. 235).

 

[969] Многие из них я уже приводил. Вот, например, еще одно. Изучая экономические чудеса XIX века, говорит он, «мы повсюду видим материальный прогресс, повсюду видим страдания людей». Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 220).

A вот еще. Этими словами заканчивается Nouveaux principes d’Economie politique (Т. II. C. 464). «Новое явление, представляемое богатыми нациями, где народная нищета постоянно возрастает вместе с материальным богатством и где класс, производящий все, с каждым днем приближается к полной нищете».

 

[970] Ibid (Т. I. С. 376).

 

[971] Nouveaux principes d’Economie politique (T. II. C. 364).

 

[972] Ibid (Т. II. C. 365).

 

[973] Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 211).

 

[974] Ibid (T. III. C. 336).

 

[975] Économie politique chrétienne, ou Recherches sur la nature et les causes du paupérisme en France et en Europe, et sur les moyens de les soulager et de les prévenir (1834).

 

[976] Louis Blanc. Le socialisme, droit au travail (C. 46).

 

[977] BlanquI. Histoire de l’Economie politique (T. II. C. 241).

 

[978] Economie politique chrétienne (T. I. C. 131).

 

[979] Ibid (T. III. C. 582).

 

[980] Ibid (Т. I. Введение. C. 81).

 

[981] Ibid (T. 1. Введение. C. 81).

 

[982] Ibid (T. III. C. 582).

 

[983] Ibid (T. III. C. 582).

 

[984] Economie politique chrétienne (T. 1. Введение. C. 81).

 

[985] Ibid (T. III. C. 183).

 

[986] Ibid (T. III. C. 154 и сл.).

 

[987] Ibid (Т. II. C. 395).

 

[988] См. подробности этой организации. Ibid (T. III. С. 132 и сл.).

 

[989] Economie politique chrétienne (T. III. C. 11).

 

[990] Он, в свою очередь, говорит о «финансовом феодализме… более деспотическом, в тысячу раз более жестоком, чем феодализм Средних веков». Ibid  (T. I. С. 389).

Вилльнев-Баржемон, впрочем, ссылается на книгу, написанную ранее его и в том же духе, где это выражение также употребляется, – именно книгу барона d’Haussez: La Grande-Bretagne en 1833.

 

[991] Economie politique chrétienne (T. I. C. 429).

 

[992] Ibid (Т. I. C. 442).

 

[993] Economie politique chrétienne (T. 1. Введение. C. 82–83).

 

[994] Histoire de l’Économie politique en Europe (1837). Cours d’Économie industrielle .

 

[995] Cours d’Économie industrielle (T. I. C. 70).

 

[996] Cours d’Economie industrielle (T. I. C. 75).

 

[997] «Он вышел из границ истины». Ibid (T. I. С. 76).

 

[998] Histoire de l’Économie politique (T. II. C. 126–127).

 

[999] Cours d’Economie industrielle (T. II. C. 35).

 

[1000] De la misère des classes laborieuses en Angleterre et en France (Bruxelles, 1842). Не безынтересно отметить, что отрывок этого сочинения, представленный в 1840 году в Институт для конкурса по вопросу о нищете, был удостоен награды.

 

[1001] В. Malon. Socialisme intégral (T. I. C. 79).

 

[1002] Misère des classes laborieuses. Введение (T. I. C. 16).

 

[1003] Ibid (T. I. C. 17).

 

[1004] Ibid (Т. I. C. 18, 20, 21).

 

[1005] Ibid (Т. I. С. 25).

 

[1006] Ibid (Т. I. C. 10).

 

[1007] Misère des classes laborieuses (T. II. C. 231).

 

[1008] Ibid (T. II. C. 232 и сл.).

 

[1009] «Пусть закон сделает в пользу труда хоть половину того, что он сделал некогда ему во вред, и важнейшая причина нищеты будет устранена». Ibid  (T. II. С. 234).

 

[1010] Ibid (Т. II. С. 251).

 

[1011] «Если промышленность откажется от подобных реформ, то правительство должно само попытать их произвести на счет всего общества». Misère des classes laborieuses (Т. II. C. 247).

 

[1012] «Мастерская не должна быть ни монастырем, ни казармой; следует ли, однако, отсюда, что она должна быть местом смуты и беспорядка?» Ibid (T. II. С. 290).

 

[1013] Ibid (T. II. С. 264).

 

[1014] Ibid (Т. II. С. 315).

 

[1015] Ibid (Т. I. Введение. С. 39).

 

[1016] Ibid (T. I. Введение. С. 42).

 

[1017] Espinas. Histoire des Doctrines économiques (C. 300).

 

[1018] Le règne social du Christianisme, par F. Huet (Bruxelles et Paris, 1853).

 

[1019] См. Joly. Le Socialisme ehrétien. Глава IV.

 

[1020] В. Malon. Le socialisme intégral (T. I. C. 145 и сл.).

 

[1021] L'Avenir de la Science.

 

[1022] L'Avenir de la Science (C. 252).

 

[1023] ibid (С. 355).

 

[1024] Ibid (С. 357, 343–344).

 

[1025] Ibid (С. 364).

 

[1026] Ibid (С. 252).

 

[1027] Ibid (С. 378). Эта формула вызывает вопрос, насколько идеи Ренана изменились впоследствии. См. ниже,  кн. v. Гл. 1.

 

[1028] Ibid (С. 377).

 

[1029] L'Avenir de la Science (Предисловие. C. IX).

 

[1030] В l’Avenir de la Science можно было бы легко отметить многочисленные черты воздействия на ум Ренана господствовавших в то время доктрин. См, например, стр. loi, где религия будущего изображается в выражениях, от которых не отказался бы Пьер Леру. См. также на стр. 81 место об истинном счастии, написанное совершенно языком сен-симонистов: «Жизнь духа осуществится здесь, а не на фантастическом небе. Для человека важно, таким образом, стать сначала властелином материального мира, чтобы затем освободиться чрез победы духа. Вот в чем несправедливость проклятия, наложенного христианством на жизнь настоящего…» и проч.

 

[1031] См. нашу работу: De Stuarti Millii individualismo.

 

[1032] См. Hubbard. Vie et Travaux de Saint-Simon (C. 84).

 

[1033] E. de Laveleye. Le Socialisme contemporain (Гл. I).

 

[1034] См. далее (Кн. IV. Гл. III).

 

[1035] Lassalle. Kapital und Arbeit (Reden und Schriften. T. III. C. 20, 21 и сл.).

 

[1036] Ibid (C. 32).

 

[1037] Kapital und Arbeit (C. 212 и 218).

 

[1038] Ibid. Добавочные статьи (C. 254 и сл.). Заимствования Лассаля у Луи Блана точно указаны Дюрингом в Kritische Geschichte der Nationalökonomie und des Sozialismus (3-e изд. Лейпциг, 1879. VIII ч., s-я гл.).

 

[1039] Проповедуя полнейший индифферентизм в политической свободе и формам учреждений. Мы видели, что Сен-Симон придавал мало значения политическим формам. В посвященном ему некрологе, от 4 июня 1825 г. Globe (в то время орган доктринеров) ставит ему в заслугу, что он «предчувствовал наступление новой эры, тогда как вся Франция занималась исключительно политикой в старом смысле этого слова…»

Луи Блан, не оспаривая того, что политические формы имеют значение, ставит выше их цель , которую должно достигнуть общество» (Questions , 5-й отдел. С. 246–247).

Видаль (Répartition des richesses. Предисловие. C. II): «О политике рассуждали достаточно, пора заняться настоящими вопросами, вопросами социальными».

Кабе очень старательно доказывает, что коммунистический строй совместим со всеми формами правления (Voyage en Iearie. Предисловие.  C. V).

 

[1040] Commentaire sur l’esprit des lois de Montesquieu (1811). Это сочинение появилось сначала в Америке, во Франции оно было напечатано только в 1822 году.

 

[1041] Commentaire sur l’esprit des lois (Изд. Desoer’a. C. 129).

 

[1042] Commentaire sur l’esprit des lois  (Изд. Desoer’a. С 129).

 

[1043] Ibid (С. 132).

 

[1044] Ibid (С. 133).

 

[1045] Commentaire (С. 166).

 

[1046] Ibid (С. 140).

 

[1047] Ibid (С. 137).

 

[1048] Ibid (С. 143).

 

[1049] Commentaire (С. 208).

 

[1050] Частности см. Ibid (Кн. VI и XI).

 

[1051] Ibid (С. 52).

 

[1052] Ibid (С. 52).

 

[1053] Ibid (С. л).

 

[1054] Commentaire (С. 4).

 

[1055] Ibid (С. 4–5).

 

[1056] Ibid (С. 52).

 

[1057] Essai sur les garanties individuelles (1818).

 

[1058] Ibid (C. 5).

 

[1059] Ibid (C. 6).

 

[1060] Essai sur les garanties individuelles (C. 8).

 

[1061] Ibid (см. главы I–V).

 

[1062] «Самое осуществление прав гражданина, которое называется политической свободой, скоро утомило бы нас, если бы оно не было действительным средством гарантировать гражданскую свободу и личное счастье». Ibid (С. 64).

 

[1063] Ibid (С. 190).

 

[1064] Essai sur les garanties individuelles (C. 190).

 

[1065] «Эти барьеры скорее защищают, чем ограничивают верховную власть, ибо они препятствуют только насилию, воровству и обману и отличают законную власть от тирании». Essai sur les garanties individuelles (C. 243).

 

[1066] Considérations sur la Révolution française (1818).

 

[1067] Thureau Dangin. Le Parti libéral sous la Restauration (C. 94).

 

[1068] Considérations sur la Révolution française (T. I. C. 317).

 

[1069] Вопрос о форме учреждений так сильно занимает ум г-жи де Сталь, что в своей книге Passions (1796) она трактует о любви в смешанных монархиях, монархиях абсолютных и республиках. Это некоторым образом та форма, под которой ум ее видит все вещи.

 

[1070] Ibid, часть 2-я. Гл. XXIII.

 

[1071] Ibid, часть 6-я. Гл. IX.

 

[1072] A. Sorel. Madame de Staël (Collection des principaux écrivains). C. 33.

 

[1073] De Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard.  Guizot. Du Gouvernement de la France depuis la Restauration et du Ministère actuel (1821). Des moyens de gouvernements et d’opposition dans l’état actuel de la France (1821). Histoire du gouvernement représentatif (1821–1822). Essai sur l’Histoire de France (1821–1824). Histoire de la Civilisation en Europe (1828). – Histoire de la Civilisation en France (1830).

 

[1074] См. в Мемуарах Гизо (T. I. C. 157 и след.) длинное и подробное изложение политики доктринеров, подтверждающее высказанное нами суждение.

 

[1075] Это направление описано у Гизо в Du Gouvernement de la France depuis la Restauration (C. 11).

 

[1076] О роли Ройе-Коллара в комиссии, подготовлявшей избирательный закон 1816 года, см. de Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard (T. I. C. 271 и след.).

 

[1077] De Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard (T. II. C. 130 и след.).

 

[1078] Ibid (T. II. C. 132).

 

[1079] Du Gouvernement de la France depuis la Restauration (C. 36–38).

 

[1080] Ibid (C. 38).

 

[1081] Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard (T. II. C. 132).

 

[1082] Ibid (особенно т. I. C. 217 и след.).

 

[1083] Ibid (T. I. C. 275).

 

[1084] Ibid (T. I. C. 217, 237). Следует заметить, что в этом пункте Гизо не совсем согласен с Ройе-Колларом и что впоследствии Ремюза построит теорию «акклиматизации правительств» (Politique liberale).

Подобно непоследовательности и противоречиям самой доктрины, эти разногласия между доктринерами говорят все об одном и том же: об отсутствии принципов.

 

[1085] Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard (T. I. C. 228).

 

[1086] Ibid (T. I. C. 228).

 

[1087] Du Gouvernement de la France depuis la Restauration (C. 201).

 

[1088] Rémusat. Passé et Présent (T. I. C. 400).

 

[1089] Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard (T. II. C. 465).

 

[1090] Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard (T. II. C. 133). См. в Souvenirs герцога de Broglie (T. II. C. 35 и след.) очень интересное изложение принципов по этому предмету.

 

[1091] Суд присяжных – это свобода, говорит Ройе-Коллар. Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard (T. I. C. 351).

 

[1092] Ibid (Т. II. C. 131).

 

[1093] Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard (T. I. C. 351).

 

[1094] Ibid (T. I. C. 321).

 

[1095] Mémoires (Т. I. C. 8).

 

[1096] Современники хорошо видели это. См. Lerminier. Lettres à un Berlinois (C. 115).

 

[1097] Guizot. Du Gouvernement de la France depuis la Restauration (C. 206).

 

[1098] Ibid (C. 23).

 

[1099] Barante. Vie et Opinions de Royer-Collard (T. II. C. 133).

 

[1100] De l’esprit de conquête et d’usurpation (1814). Principes de politique (1815). Réflexions sur les Constitutions et les garanties (1814–1818). De la responsalibité des ministres (1814–1818). De la liberté des anciens comparée à celle des modernes (1819).

Все эти и другие менее важные сочинения были изданы в собрании политических сочинений Бенжамена Констана, выпущенном Лабуле в 1861 году, под заглавием Cours de politique constitutionnelle, 2 тома.

 

[1101] Principes de politique (Сочинения, изд. Лабуле. T. I. C. 9).

 

[1102] Ibid. Предисловие 1818 г. (Сочинения. T. I. C. LVIII).

 

[1103] Ibid (Сочинения. T. I. С. 8).

 

[1104] Principes de politique (Сочинения. T. I. C. 129).

 

[1105] Ibid (Сочинения. T. I. C. 9).

 

[1106] Principes de politique (Сочинения. T. I. C. 9).

 

[1107] Ibid (Сочинения. T. I. С. 13).

 

[1108] Ibid (Сочинения. T. I. С. 14).

 

[1109] Ibid (Сочинения. T. I. С. 14 и след.).

 

[1110] Об этом споре см. Сочинения (T. I. С. 346 и след.).

 

[1111] Сочинения (T. I. С. 347).

 

[1112] Сочинения (T. I. С. 347).

 

[1113] Réflexions sur les Constitutions et les garanties (Сочинения. T. I. C. 174).

 

[1114] Principes de politique (Сочинения. T. I. C. 15).

 

[1115] Ibid (Сочинения. T. I. С. 19).

 

[1116] Principes de politique (Сочинения. T. I. C. 19).

 

[1117] Государь представляет «особое существо, стоящее выше борьбы мнений; единственным интересом его является поддержание порядка и свободы; он никогда не может войти в обычные для всех условия, а потому недоступен всем страстям, которые порождаются этими условиями и которые постоянно питает в людях, облеченных случайной властью, перспектива очутиться в таких условиях». Ibid (Сочинения. T. I. С. 21).

 

[1118] Ibid (Сочинения. T. I. С. 20 и след.).

 

[1119] Esquisse d’une Constitution  (Сочинения. Т. 1. С. 213).

 

[1120] См. De la liberté des brochures, des pamphlets et des journaux (1814). (Сочинения. T. I. C. 443 и след.) и Question sur la Législation actuelle de la presse en France (1817). (Сочинения. T. I. C. 503 и след.).

 

[1121] Principes de politique (Сочинения. T. I. C. 53).

 

[1122] Ibid (Сочинения. T. I. C. 54).

 

[1123] Ibid (Сочинения. T. I. C. 56).

 

[1124] Ibid (Сочинения. T. I. C. 60–82).

 

[1125] Интеллектуальная собственность заключается только в мнении, том ли, какое имеет сам о себе автор, или том, какое имеют о нем другие. В первом случае все захотят пользоваться ее благами; во втором – ею будут пользоваться только единицы, баловни таланта и успеха.

Интеллектуальные профессии, не соединенные с собственностью, грозят исказить суждения, так как они приучают пренебрегать указаниями опыта и рассуждать «о социальном состоянии – как энтузиасты, о страстях – как геометры, о человеческих страданиях – как физики». Собственность умеряет эти опасные склонности. Впрочем, Б. Констан не забывает указать, что выставленное здесь ограничение избирательного права благоприятствует свободе, так как наука уживается с деспотизмом, и наоборот. Principes de politique constitutionelle (Сочинения. T. I. C. 60–61).

 

[1126] Réflexions, notes et additions (Сочинения. T. I. C. 364 и сл.).

 

[1127] Principes de politique (Сочинения. T. I. C. 98).

 

[1128] Ibid (Сочинения. T. I. C. 98).

 

[1129] Ibid (Сочинения. Т. I. С. 101).

 

[1130] Vues sur le gouvernement de la France герцога де Брольи написаны под непосредственным влиянием Бенжамена Констана, особенно в том, что касается локализации властей.

 

[1131] «Наши зрелища и празднества пестрят солдатами и штыками. Подумаешь, что троим гражданам нельзя встретиться без того, чтобы не потребовалась пара солдат для их разъединения». Principes de politique (Сочинения. T. I. C. 41).

 

[1132] См. Сочинения (T. II. С. 137 и след.).

 

[1133] Речь была произнесена в королевском Атенеуме, в Париже, в 1819 году. (Сочинения. Т. II. С. 539–560). Идея, развитая в этом произведении, намечена уже в l'Esprit de conquête et d'usurpation, 2-я ч. Гл. VI (Сочинения. T. II. С. 204).

 

[1134] De la liberté des anciens comparée à celle des modernes (Сочинения. T. II. C. 541).

 

[1135] De la liberté des anciens comparée à celle des modernes (Сочинения. T. II. C. 542).

 

[1136] См. Laboulaye. La Liberte antique et la liberte moderne  (1863).

 

[1137] De la liberté des anciens (Сочинения. T. II. C. 547).

 

[1138] De la liberté des anciens (Сочинения. T. II. C. 559).

 

[1139] Одно выражение в последних строках этого произведения как будто противоречит тому, на что я указываю: «Остается еще много дела даже тогда, когда народ доволен. Необходимо, чтобы учреждения закончили моральное воспитание гражданина». Ibid (Сочинения. T. II. С. 560).

Но из последующих строк видно, что автор просто имеет в виду моральное воспитание, которым могут пользоваться привилегированные избиратели, участвуя в выборах.

 

[1140] Laboulaye. La liberté antique et la liberté moderne. В сочинении, озаглавленном LEtat et ses limites (C. 111).

 

[1141] Ibid (С. 127).

 

[1142] Laboulaye. La liberté antique et la liberté moderne (C. 132 и сл.).

 

[1143] См. Guizot. Mémoires (T. VIII. C. 539 и след.). Герцог de Broglie. Souvenirs (T. IV. C. 230). Remusat. Politique libérale (C. 302).

 

[1144] Leslie Stephen. English Thought in the Eighteenth Century (T. II. C. 218).

 

[1145] Например, Токвиль и Ламартин.

 

[1146] Это можно сказать о Ледрю-Роллене.

 

[1147] De la Démocratie en Amérique, I-я ч., 1835 г.; 2-я ч., 1840 г. – См. E. d’Eichthal. A. De Toqueville et la démocratie libérale , 1 t., in. 12. Париж, 1897.

 

[1148] De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. I. C. 2).

 

[1149] Ibid (Сочинения. T. I. C. 9).

 

[1150] Ibid (Сочинения. T. III. C. 545).

 

[1151] См. De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 159) анализ этой страсти.

Выражения Токвиля так сильно напоминают выражения Бенжамена Констана, анализирующего новую и древнюю свободу, что можно предположить здесь взаимодействие.

 

[1152] «Они хотят равенства при свободе, а если не могут получить этого, то хотят его и в рабстве». Ibid (Сочинения. T. III. С. 161).

 

[1153] De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 476).

 

[1154] Ibid (Сочинения. T. III. C. 477).

 

[1155] Ibid (Сочинения. T. III. C. 480).

 

[1156] Ibid (Сочинения. T. III. С. 497).

 

[1157] Ibid (Сочинения. T. III. С. 499).

 

[1158] Ibid (Сочинения. T. III. С. 499).

 

[1159] De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 500).

 

[1160] Ibid (Сочинения. T. III. C. 508).

 

[1161] Ibid (Сочинения. T. III. C. 511).

 

[1162] Ibid (Сочинения. T. III. C. 505).

 

[1163] De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 508).

 

[1164] Ibid (Сочинения. T. III. C. 511).

 

[1165] Ibid (Сочинения. T. III. С. 512).

 

[1166] Ibid (Сочинения. T. III. С. 513).

 

[1167] Ibid (Сочинения. T. III. С. 514).

 

[1168] De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 518).

 

[1169] Ibid (Сочинения. T. III. C. 519–521).

 

[1170] De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 522).

 

[1171] Ibid (Сочинения. Т. III. С. 525).

 

[1172] «Я думаю, что свобода была бы дорога мне во все времена; нов наше время я чувствую склонность обожать ее». Ibid  (Сочинения. T. III. С. 526).

 

[1173] Ibid (Сочинения. T. III. С. 527).

 

[1174] De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 529).

 

[1175] De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 538).

 

[1176] Ibid (Сочинения. T. III. C. 162 и сл.).

 

[1177] De la Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 165). Ibid (Сочинения. T. III. С. 171).

 

[1178] Ibid (Сочинения. Т. III. С. 171).

 

[1179] Ibid (Сочинения. T. III. С. 174)-

 

[1180] Политические статьи и речи Ламартина были собраны под заглавием: La France parlementaire (1865), 6 т.

 

[1181] Lamartine. Mémoires politiques (Сочинения. T. XXXVII. C. 59).

 

[1182] La France parlementaire (Т. 111. С. 379).

 

[1183] La France parlementaire (T. VI. С. 32).

 

[1184] La politique rationnelle (1831) (C. 362).

 

[1185] Ibid (C. 384).

 

[1186] La France parlementaire (T. I. C. 362).

 

[1187] Ibid (T. III. C. 163).

 

[1188] Ibid (T. III. C. 228).

 

[1189] Ibid (Т. III. С. 376).

 

[1190] Ibid (T. V. С. 36).

 

[1191] Ibid (T. V. С. 75).

 

[1192] Вся оппозиция Ламартина Реставрации сосредоточивалась на этом пункте. Ibid (Т. II. С. 148).

 

[1193] La France parlementaire (T. V. С. 172).

 

[1194] Ibid (T. V. С. 214).

 

[1195] См. Eugène Spuller. Histoire parlementaire de la seconde République (C. 11).

 

[1196] Ledru-Rollin (Сочинения. T. I. С. 3). «Избирательная реформа должна быть радикальной. Пусть каждый гражданин будет избирателем».

 

[1197] Речь 1834 года, La France parlementaire (T. I. C. 83–84).

 

[1198] Политика оппозиции имеет целью вновь разъяснить «истинный смысл французской революции». Ibid (T. III. C. 399, 400).

 

[1199] «Наша политическая идея принадлежит не нам. Она принадлежит целому веку, целой стране. Она принадлежит французской революции или, скорее, Богу». La France parlementaire  (Т. III. С. 398).

 

[1200] Ibid (Т. II. C. 104).

 

[1201] Ibid (T. III. C. 269).

 

[1202] Ibid (T. III. С. 456).

 

[1203] La France parlementaire (T. IV. C. 112–120).

 

[1204] Ibid (T. IV. C. 106).

 

[1205] Ibid (T. IV. C. 108).

 

[1206] Ibid (T. IV. C. 108).

 

[1207] Ibid (T. IV. C. 120). La France parlementaire (T. V. С. 413).

 

[1208] La France parlementaire  (Т. V. С. 413).

 

[1209] Ibid (T. V. C. 421, 424).

 

[1210] Ibid (T. V. C. 426).

 

[1211] См. прокламацию временного правительства к французскому народу. La France parlementaire (T. V. C. 214). Общий доклад Национальному собранию (Ibid. T. V. С. 253).

 

[1212] Politique rationnelle (С. 379).

 

[1213] La France parlementaire (T. I. C. 71).

 

[1214] Ibid (Т. II. C. 109).

 

[1215] Многие из предыдущих цитат заимствованы из речей, произнесенных им по этому вопросу 9 мая 1831 года и 6 июля 1839 года (Ibid. Т. II. С. 106–125, 234–242).

 

[1216] Histoire de Dix Ans (T. V. C. 331).

 

[1217] La France parlementaire (T. V. C. 79).

 

[1218] La Démocratie en Amérique (Сочинения. T. III. C. 202).

 

[1219] Не он ли сказал: «Религиозное чувство – это весь человек»? La France parlementaire

(T. III. C. 490).

 

[1220] Etude sur l’influence de l’École française sur le Droit aux XlX-e siècle. (Сочинения Ледрю-Роллена. T. II).

 

[1221] Сочинения Ледрю-Роллена (T. II. С. 559).

 

[1222] Vacherot. La Démocratie (i860). См. предисловие (C. XVIII). «В либеральной демократической школе, к которой мы имеем честь принадлежать».

 

[1223] La Démocratie. Предисловие (C. XIX).

 

[1224] La Démocratie. Предисловие (C. XIX).

 

[1225] Ibid (С. 229).

 

[1226] La Démocratie (C. 233).

 

[1227] Следы этих колебаний можно видеть на страницах, посвященных автором вопросу об образовании. Ibid (С. до и сл.; С. 274 и сл.).

 

[1228] Traité d’Economie politique (1803). Cours d’Economie politique (1828–1830).

 

[1229] Traité d’Éc. pol. (Кн. I. Гл. 17).

 

[1230] Ibid (Кн. 1. Гл. 18).

 

[1231] Ibid. Вступление.

 

[1232] Ibid (Кн. III. Гл. 10).

 

[1233] Traité d’Economie politique. Кн. 1. Гл. 17.

 

[1234] Ibid. Кн. I. Гл. 17.

 

[1235] Ibid. Кн. III. Гл. 7.

 

[1236] Ibid. Кн. III. Гл. 7.

 

[1237] Jourdan. Du rôle de l’État dans l’ordre économique (C. 339, примечание). «На заседании Политико-экономического общества рассуждали о социализме, о всеобщем голосовании и о вмешательстве государства. Ж. Гарнье объявил, что он вместе с Горацием Сэем, сыном Ж.-Б. Сэя, тщетно искал в сочинениях последнего знаменитого выражения «правительство – язва». Он полагает, что это одно из тех исторических выражений, которые никогда не были сказаны, по крайней мере, теми, кому их приписывают; или что Ж.-Б. Сэй мог произнести его только для характеристики расточительных правительств».

 

[1238] Ibid (1839–1841).

 

[1239] Ibid (Т. II. С. 282).

 

[1240] Ibid (T. IV. С. 210).

 

[1241] Ibid (Т. I. С. 315).

 

[1242] Тэн справедливо заметил, что работа Дюнуайе «уже содержит почти все идеи Спенсера (о государстве) и ей недостает только физиологических иллюстраций». Origines de la France contemporaine. Le Régime moderne (T. I. C. 152, примеч. I).

 

[1243] Liberté du Travail, 1-е изд. (T. I, предисловие. C. XIII).

 

[1244] Ibid (T. I. C. 310 и сл.; T. II. C. 90 и сл.).

 

[1245] Ibid (T. III. С. 348 и сл.).

 

[1246] Liberté du Travail (T. III. C. 362).

 

[1247] Ibid (T. III. C. 363).

 

[1248] «0 Ibid (T. I. C. 334; T. III. C. 373).

 

[1249] Ibid (T. III. C. 328 и след.).

 

[1250] Ibid (T. III. C. 488). Дюнуайе делает, однако, в другом месте оговорку относительно народного образования. См. Notices d’Economie sociale. (Сочинения. T. III. С. 74).

 

[1251] Liberté du Travail (T. III. C. 340).

 

[1252] См. в Notices d’Economie sociale два интересные отрывка, напечатанные сначала в форме статей в le Censeur européen, один в 1818 году, другой в 1819-м, и озаглавленных Politique tirée des doctrines économiques и De l’influence qu’exercent sur les gouvernements les salaires attachés à l’exercice des fonctions publiques.

 

[1253] Notices d’Economie sociale. (Сочинения. T. III. C. 85).

 

[1254] Ibid (Сочинения. T. III. C. 87).

 

[1255] Notices d’Economie sociale. (Сочинения. T. III. C. 89).

 

[1256] Ibid (Сочинения. T. III. C. 91).

 

[1257] Ibid (Соч. T. III. C. 100).

 

[1258] Considérations sur l’état de l’Europe (1817) в Notices d’Economie sociale (Сочинения. T. III. C. 43).

 

[1259] Notices d’Economie sociale (Сочинения. T. III. C. 123).

 

[1260] Liberté du Travail (T. I. C. 19. Примечание).

 

[1261] Ibid (Т. I. C. 20).

 

[1262] Oeuvres complètes (Изд. Guillaumin’a).

 

[1263] Cobden et la Ligue (1845) (T. III. Собрания сочинений).

 

[1264] В своей книге он хочет «возвестить добрую весть». Cobden et la Ligue. Введение (C. 2).

 

[1265] См. Pillon. Critique philosophique, год VII (T. I. C. 230).

 

[1266] Это эпиграф второй серии Sophismes économiques. См. Pamphlets, I (Сочинения. T. IV. C. 127).

 

[1267] Cobden et la Ligue. Введение (C. 80).

 

[1268] Harmonies économiques (Сочинения. T. IV. C. 93).

 

[1269] Cobden et la Ligue. Введение (C. 8).

 

[1270] Harmonies économiques (Сочинения. T. VI. C. 135, 180, 29).

 

[1271] Цитирую по Pillon’y Critique philosophique, год 7-й (T. I. C. 246).

 

[1272] «Культ, образование, труд, обмен вполне свободны» (loc. cit.).

 

[1273] Harmonies économiques (Сочинения. T. VI. C. 49). Cp. Pamphlets, I (Сочинения. T. IV. C. 322).

 

[1274] Ibid (Сочинения. T. VI. C. 591).

 

[1275] См. письмо, цитируемое РШоп’ом в статье, на которую я уже ссылался (Critique philosophique, год VII. T. I. С. 354).

 

[1276] Ibid.

 

[1277] Harmonies économiques (Сочинения. T. VI. С. 141).

 

[1278] Ibid (Сочинения. T. VI. С. 142).

 

[1279] Ibid (Сочинения. T. VI. С. 142).

 

[1280] Harmonies économiques (Сочинения. T. VI. С. 172).

 

[1281] Ibid (Сочинения. T. VI. С. 173).

 

[1282] Ibid (Сочинения. T. VI. С. 263).

 

[1283] Ibid (Сочинения. T. VI. С. 270).

 

[1284] Ibid (Сочинения. T. VI. С. 271–275).

 

[1285] Harmonies économiques (Сочинения. T. VI. С. 279).

 

[1286] Ibid (Сочинения. T. VI. С. 289).

 

[1287] Ibid (Сочинения. T. VI. С. 11–12).

 

[1288] См. наше Заключение.

 

[1289] См. статью Pillon’a (Critiquephilosophique, год VII. T. I. C. 360).

 

[1290] Таково, в частности, возражение Лассаля: Kapital und Arbeit, Reden und Schriften. T. III. C. 127.

 

[1291] Maurice Block. Progrès de la Science économique (T. I. C. 150–152).

 

[1292] Harmonies économiques (Сочинения. T. VI. C. 540–542).

 

[1293] Ibid (Сочинения. T. VI. C. 555).

 

[1294] Qu ’est-ce que l’État, см. Petits Pamphlets, I (Сочинения. T. IV. C. 328 и сл.). Gp. Harmonies économiques (Сочинения. T. VI. C. 536 и сл.).

 

[1295] Harmonies économiques (Сочинения. T. VI. С. 18).

 

[1296] См. Leroy-Beaulieu. LEtat moderne et ses fonctions (C. 8).

 

[1297] См. статью в Journal des Economistes (15 февраля 1849 года)> перепечатанную в сочинении того же автора, озаглавленном Questions d’Economie politique et de Droit publique (Т. II. C. 245 и сл.) – Безопасность – товар, производство которого должно подчиняться закону свободной конкуренции. Потребитель безопасности не должен поневоле обращаться к государству. «При господстве свободы естественная организация производства безопасности не отличалась бы от других родов промышленности. В маленьких кантонах можно было бы обойтись одним предпринимателем. Этот предприниматель передавал бы свое дело сыну или уступал бы кому-нибудь другому и т. д.» (loc. cit. ). – В тот день, когда, подобно «свободе торговли», осуществится «свобода правления», исчезнет всякое искусственное препятствие свободному проявлению «естественных законов и положение различных членов общества станет наиболее благоприятным», loc. cit. (C. 268).

Политико-экономическое общество обсуждало эти взгляды Молинари. Отчет заседания помещен в Journal des Economistes (T. XXIV. C. 315). Дюнуайе и Бастиа указывают на то, что Молинари позволил себе «увлечься логическими иллюзиями». Они не замечают, что им самим можно сказать то же самое.

 

[1298] Издание 1852 года. Статья (Ш. Коклена) отсылает нас к слову Правительство ; а статья о правительстве (принадлежит Дюнуайе) ограничивается изложением взглядов, указанных в Свободе труда.

В Новом словаре (изданном под редакцией Леона Сэя) статья Государство принадлежит Леруа-Болье и резюмирует его книгу L'Etat moderne et ses fonctions (См. далее. Кн. V. Гл. III).

 

[1299] Та же статья.

 

[1300] Вышло в 1848 году.

 

[1301] Etudes sur bes Réformateurs (T. II. C. 66).

 

[1302] Достаточно назвать имена Ад. Бланки, Мишеля Шевалье, труды Бодрильяра (Des Rapports de la Morale et de l’Économie politique, 1860; 2-е изд. 1883 года) и A. Ронделе (Le Spiritualisme en Economie politique, La Morale de la Richesse, и пр.).

 

[1303] Lange. Geschichte des Materialismus.  Т. II. С. 454 и сл., изд. 1874 г.

 

[1304] Lange. Geschichte des Materialismus  (Т. II. С. 455).