Значит, пока у нас не будет детской дискуссионной программы вроде «Спорклуба» Ролана Быкова 1983 года, вроде «12 этажа», из которого вышло потом все телевидение перестройки, я боюсь, мы опять будем упускать своих гениев. А зачем?

Даже в эпоху застоя, которая, казалось бы, была абсолютно нетерпима к любым проявлениям свежей мысли, этот «Спорклуб» работал и никому не мешал, и они обсуждали проблемы, которые их насущно волновали и морально, и рискну сказать, политически. Возможна ли в школе демократия? Могут ли учащиеся ставить оценки учителям? Могут ли они избирать директора? Мы свое время избирали, и никто от этого не умер. Если с самой школы, с самого начала будет фабула самооценки, эта попытка оценивать себя и взрослых по гамбургскому счету, мы, безусловно, получим большое оздоровление общественной обстановки.

Нам нужны экстремальные педагоги

Вторая проблема, которая мне представляется самой важной – у нас с педагогическим образованием происходят довольно странные вещи. Большинство учащихся сетуют на то, что учителя к ним равнодушны, что они отрабатывают свое время в школе спустя рукава, и это понятно – они озабочены не жизнью, а выживанием.

Дело не в том, что им мало платят, им платят много. Сегодня школьный учитель получает в разы больше, чем пять лет назад. Проблема в том, что он не мотивирован. Мне представляется, что, во-первых, что отбор в педагогические вузы должен быть гораздо строже, и отрицательная селекция – пошел в учителя, потому что больше никуда не взяли, должна исчезнуть из этой сферы.

Второе, что особенно важно, мне кажется, что сегодня подростки, подчеркиваю, подростки – это люди взрослые, не хуже нас с вами, сталкиваются с очень серьезными вызовами. Проблема состоит в том, чтобы в России появилась экстремальная педагогика.

Нам нужен институт учителей, которые были бы готовы в любой момент по звонку или письма провинциального учителя выезжать на место и там разбираться. Эта экстремальная педагогика назрела. Разбираться с чем?

Мы все знаем о катастрофической недавней ситуацией с детскими суицидальными клубами типа «Синих китов». До сих пор никто не знает, что такое «Синие киты» – интеллектуальная игра или действительно клуб по суицидальному манипулированию детьми. Мы сталкиваемся с ситуациями, когда класс травит одного нестандартного, слишком умного или слишком необычного ребенка. Мы сталкиваемся с ситуациями, когда в классе появляется авторитарный лидер, и весь класс становится жертвой блатной субкультуры, так называемой АУЕ или других, их сейчас очень много.

Иными словами, нам нужен учитель нового типа, учитель-десантник, если угодно, который может в решающий момент выехать в проблемную школу и быстро, разумеется, анонимно, разумеется, никто из детей не должен знать, что это инспектор из Москвы, быстро навести там порядок.

Практически в каждой школе сейчас существует зерно тайного неблагополучия. И чтобы с этим разбираться на месте – с блатной эстетикой у подростков, с авторитарным лидером в классе, с травлей одного всеми и так далее – чтобы со всем эти разбираться на месте, средств у обычного учителя чаще всего не хватает. Это должен быть педагог, психолог, экстремал высочайшего класса.

Я должен сказать, что педагогика – это дело более интересное, чем шпионаж. У нас есть шпионские детективы, а педагогических нет. Если бы мы, как в фильме «Доживем до понедельника», научились блокировать негативизм класса, который замечает опытный учитель, разумеется, мы избежали бы половины сегодняшних проблем. Потому что избыточная политизация детей и напротив, их абсолютное равнодушие к происходящему, и их повышенное внимание к тому, кто как одет, и у кого какой гаджет – все это можно исправить. Но для того чтобы это исправить, нам нужны педагоги нового типа – педагоги, которые не теряются в экстремальной ситуации.