Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

Софизмы это

Софизм (образовано от греческого слова: σόφισμα — уловка, ухищрение, выдумка).

Софизм — это логически неправильное (несостоятельное) рассуждение, умозаключение или убеждающее высказывание (аргументация), умышленно выдаваемое за правильное.

Софизм — это логически неправильное (несостоятельное) рассуждение (см. Рассуждение), умозаключение (см. Умозаключение) или убеждающее высказывание (см. Аргументация), умышленно выдаваемое за правильное. Иногда софизм может обосновывать какую-либо заведомую нелепость (абсурд) или утверждение, противоречащее общепринятым представлениям (парадокс). В отличие от парадоксов, в софизмах не проявляются действительные логические трудности — это результат заведомо некорректного применения семантических и логических правил и операций. Софизмы используют многозначность слов естественного языка (см. Язык), полисемию, омонимию, синонимию и другие; нередко они основываются на таких логических ошибках (см. Логические ошибки), как подмена понятий, тезиса доказательства, несоблюдение правил логического вывода, принятие ложных посылок за истинные и других. В обыденном мышлении софизм понимается как сознательное применение в споре, утверждениях или доказательствах неправильных доводов, то есть разного рода интеллектуальных уловок и словесных ухищрений, замаскированных внешней, формальной правильностью. Употребление софизмов с целью введения в заблуждение является некорректным приёмом аргументации и вполне обоснованно подвергается критике. В то же время софизмы могут рассматриваться в некоторых ситуациях как неизбежная на определённом этапе развития мышления неявная форма постановки проблем (так, многие известные софизмы на деле оказались логическими парадоксами).

Вот пример софизма, основанного на разъединении смысла целого: 5 = 2 + 3, но 2 чётно, а 3 нечётно, следовательно 5 одновременно чётно и нечётно». А вот софизм, построенный с нарушением закона тождества и семиотической роли кавычек: «Если Сократ и человек не одно и то же, то Сократ не то же, что Сократ, поскольку Сократ — человек». Оба эти софизма приводит Аристотель. Он называл софизмами «мнимые доказательства», в которых обоснованность заключения лишь кажущаяся и обязана чисто субъективному впечатлению, вызванному недостаточностью логического или семантического анализа.

Внешняя убедительность многих софизмов, их «логичность» обычно связана с хорошо замаскированной ошибкой — семиотической (за счёт метафоричности речи, амонимии или полисемии слов, амфиболий и так далее), нарушающей однозначность мысли и приводящей к смешению значений терминов, или же логической (за счёт игнорирования или подмены тезиса в случае доказательств или опровержений, ошибок в выведении следствий, использования «неразрешённых» или даже «запрещённых» правил или действий, к примеру, деления на нуль в математических софизмах).

Понятие «софизм» традиционно связывается с учением представителей сложившейся в Афинах во второй половине V века до новой эры школы софистов — философов-просветителей и первых профессиональных учителей по общему образованию. Время их активной деятельности часто называют веком греческого Просвещения. К старшим софистам (вторая половина V века до новой эры) причисляют Протагора, Горгия, Гиппия, Продика, Антифонта, Крития. К следующему поколению софистов относят Ликофрона, Алкидаманта, Трасимаха и ряд других. Первоначально слово σοφιστής было синонимично слову σοφός («мудрый») и обозначало человека, авторитетного в различных вопросах частной и общественной жизни. Общей чертой учений софистов был релятивизм, нашедший классическое выражение в широко известном положении Протагора «человек — мера всех вещей», и следовательно, не существует объективной истины, а все знания относительны. Этому способствовал сам характер деятельности софистов: они должны были научить обратившегося к ним ученика убедительно защищать любую точку зрения, какая только могла понадобиться ему в делах. Основой такого обучения было представление об отсутствии абсолютной истины и объективных ценностей. Так, другой известный софист, Горгий, доказывал, что ничто не существует, а если существует, то непознаваемо, а если и познаваемо, то неизъяснимо; а раз так, то и опровергать, и доказывать можно всё, что угодно.

Из сочинений софистов практически ничего не сохранилось и об их взглядах можно судить, главным образом, по той полемике, которую вели с ними Платон и Аристотель и находившиеся под их влиянием позднейшие авторы. Изучение непрямых сведений усложняется тем, что софисты не стремились создать определённую цельную систему знаний. В своей дидактической деятельности они не придавали большого значения систематическому овладению учащимися знаниями. Их целью было научить учеников использовать приобретённые знания в дискуссиях, так как условиях античной демократии из всех форм красноречия на первый план выдвинулась полемика, которая пришла на смену полемосу — реальной войне. Поэтому значительный акцент производился на риторику. В процессе развития этой формы риторической практики из софистики выделились диалектика, обучающая честным методам ведения спора, и эристика — искусство побеждать в споре любой ценой. Протагор, согласно традиции, положил начало словесным состязаниям, в которых многие софисты прибегали к логическим парадоксам и уловкам. Горгий и другие софисты развили начатое в Сицилии Кораком и Тисием преподавание ораторского искусства и перенесли его, в частности, в Афины. Тем самым софисты сделали важный шаг на пути к созданию науки о языке.

Вначале софисты учили правильным приёмам доказательства и опровержения, открыли некоторые правила логического мышления и сделали первые попытки систематизировать приёмы умозаключений, но вскоре отошли от логических принципов и основное внимание сосредоточили на разработке логических уловок, основанных на внешнем сходстве явлений, на том, что событие извлекается из общей связи событий, на многозначности слов, на подмене понятий и других риторических ухищрениях. Именно на этой философской основе сформировалась своего рода «логика кажимости», то есть методология логико-риторической практики, основанная на сознательном нарушении принципов логики и гносеологии. Её стали называть софистикой, а приёмы, которые она пропагандировала, — софизмами. Впоследствии софистикой также стали называть и речь, состоящую из софизмов (см. Софистика).

С середины V века до новой эры софистами называли появившихся тогда в большом количестве платных преподавателей ораторского искусства и всевозможных знаний, считавшихся необходимыми для активного участия в гражданской жизни, которые и сами нередко активно участвовали в политической жизни. Историческая заслуга софистов состояла в том, что они одними из первых стали разрабатывать логические, лингвистические и психологические приёмы убеждения и противостояния убеждающему воздействию. От владения совокупностью этих приёмов в условиях афинской демократии зависели честь и имущество, а иногда и сама жизнь обучающегося. Именно поэтому софисты обучали за деньги. Возможность наживы привлекла в неё большое число непрофессионалов, с которыми впоследствии стали отождествлять всех софистов. Так возникло представление о софисте как алчном и циничном невежде, который «говорит, будто всё знает и будто мог бы за недорогую плату в короткий срок и другого этому обучить» (Платон. Софист, 234 а).

Таким образом, исторически с понятием «софизм» неизменно связывают мысль о намеренной интеллектуальной фальсификации, руководствуясь признанием Протагора, что главная задача софиста — «представить наихудший аргумент как наилучший» путём хитроумных уловок в речи, заботясь не об истине, а о практической выгоде, об успехе в частном споре, публичной полемике или в судебной тяжбе. С этой же задачей обычно связывают и его известный «критерий основания»: мнение человека есть мера истины. Уже Платон, который называл софистику «постыдной риторикой», заметил на это, что основание не должно заключаться в субъективной воле человека, иначе придётся признать законность противоречий, и поэтому любые суждения считать обоснованными. Эта мысль Платона нашла отражение известном логическом «принципе непротиворечия» Аристотеля (который впервые дал логический анализ софизмов и их классификацию в сочинении «О софистических опровержениях») и, уже в современной логике (см. Логика), — в требовании доказательства абсолютной непротиворечивости теорий (см. Теория).

Но вполне уместное в области «истин разума» это требование не всегда оправдано в области «фактических истин», где критерий основания Протагора, понятый, однако, более широко, как относительность истины к условиям и средствам её познания, оказывается весьма существенным. Поэтому многие рассуждения, приводящие к парадоксам, но в остальном безупречные, не являются софизмами. По существу они только демонстрируют интервальный характер связанных с ними гносеологических ситуаций. Таковы, в частности, известные апории (см. Апория) Зенона Элейского, в частности так называемый софизм «куча»: «Одно зерно — не куча. Если n зёрен не куча, то n + 1 — тоже не куча. Следовательно, любое число зёрен — не куча». Это не софизм, а лишь один из парадоксов транзитивности, возникающих в ситуациях неразличимости (или интервального равенства), в которых принцип математической индукции неприменим. Стремление усматривать в такого рода ситуациях «нетерпимое противоречие» (А. Пуанкаре), преодолеваемое в абстрактном понятии математической непрерывности (континуума), не решает вопроса в общем случае. Достаточно сказать, что содержание идеи равенства (тождества) в области фактических истин существенно зависит от того, какими средствами отождествления при этом пользуются. К примеру, далеко не всегда нам удаётся абстракцию неразличимости заменить абстракцией отождествления. А только в этом случае и можно рассчитывать на «преодоление» противоречий типа парадокса транзитивности. Первыми, кто понял важность теоретического анализа софизмов были, по-видимому, сами софисты. Учение о правильной речи, о правильном употреблении имён Продик считал наиболее важным. Анализ и примеры софизмов представлены и в диалогах Платона. Но их систематический анализ, основанный уже на теории силлогистических умозаключений, принадлежит Аристотелю. Позднее математик Евклид написал «Псевдарий» — своеобразный каталог софизмов в геометрических доказательствах, но он не сохранился.

Психология в судебной речи.

В соответствии с законом, правосудие осуществляется на началах: равенства сторон диспозитивности, состязательности, непосредственности, устности непрерывности процесса на основе полного и всестороннего исследования доказательств.

Психологическая структура судебной деятельности (при рассмотрении уголовных дел) складывается из 1) познавательной, 2) конструктивной и 3) воспитательной деятельности суда. Однако если на предварительном следствии основной является познавательная деятельность, то в суде основной, определяющей становится конструктивная деятельность.

Именно суд должен решить дело по существу - это его основная функция. Но так как конструктивная деятельность может реализоваться только после осуществления познания, на базе собранной, всесторонне оцененной и проверенной информации, рассмотрение психологической структуры судебной деятельности целесообразно начать с рассмотрения особенностей познавательной деятельности. Основная цель этой деятельности в суде - это создание базы необходимой информации для осуществления в дальнейшем конструктивной деятельности (вынесение приговора по уголовному делу). Вся эта деятельность в суде строится на информации, которая была выявлена и систематизирована в ходе предварительного следствия. В суде сторонами представляется уже не обрывки информации, а обработанная модель поведения. Однако, она должна быть обязательно проверена судом в каждой ее детали и элементе - нельзя воспринимать ее как абсолютную истину.

Судебное исследование обстоятельств дела является самостоятельным важнейшим элементом осуществления правосудия, производится с полным соблюдением принципов гласности, устности, непосредственности судебного разбирательства. То же самое следует сказать и о поисковом элементе познавательной деятельности. Хотя эта часть работы и должна быть выполнена на предварительном следствии, суд не лишается права и даже обязан в соответствии с процессуальным законом в необходимых случаях истребовать новые документы, вызвать ранее не допрошенных свидетелей и т. д.

Большое значение при рассмотрении судебных дел имеет состязательность процесса, т.е. равные возможности сторон по предоставлению необходимых доказательств по делу. Так, по мнению Шихатинцева Г.Г., «данный принцип тесно связано с взаимоконтролем поведения сторон, в случае если сторона признала существование фактов, на основании которых строит свои доводы другая сторона, взаимодействие сторон приобретает бесконфликтный характер».

Немаловажное значение имеет и вклад прокурора и защитника в формирование личного убеждения судей речей прокурора и защитника. Подтверждает этот тезис и Грудцына Л.Ю.: «Своими речами они оказывают психологическое воздействие на суд, чтобы добиться вынесения желательного для них приговора. В отличие от судей прокурор и защитник, участвующие в разбирательстве дела, после окончания судебного следствия обязаны иметь сложившееся убеждение о виновности подсудимого. Для этого каждый из них в соответствии со своей позицией оценивает совокупность исследованных доказательств и приходит окончательным выводам по делу. Участвуя в судебных прениях, они излагают эти выводы и подводят итог всей своей деятельности по разбирательству дела.

В процессе судебного следствия судьи принимают участие в исследовании многих доказательств, подтверждающих или отрицающих наличие определенных фактов, обстоятельств. Для судебного познания недостаточно только установить определенный объект явления. Чтобы у суда сложилась истинная картина совершенного преступления, необходимо между этими явлениями выявить связь, закономерности».

На наш взгляд, нельзя недооценивать судебные прения в случае, когда у судей по причине небольшого и недостаточного объема сведений и не устранения возникших у судей сомнений еще не сформировалось окончательное убеждение. Речи обвинителя и защитника судьи помогают восполнить судьям те пробелы в своих представлениях о деле, которые могли присутствовать в начале судебного следствия.

Чуфаровский Ю.В. оценивает вклад судебной речи в исход дела, при этом утверждая, что «в судебных прениях судьям предоставляются не только знания, но и готовая оценка доказательств с вытекающими из нее выводами. Убедительная сила такой логической системы по сравнению с изложением одних только доказательств значительно больше, поскольку судьи уже могут воспринять не только знания, но и убеждения в истинности сопутствующих им выводов. Вот почему психологическое воздействие прокурора и защитника на формирование личного убеждения судей велико»

Речи прокурора и защитника могут достичь своей цели только в том случае, если они будут целиком и правильно восприняты судьями, и если содержание речей будет убеждать судей в истинности высказываемых суждений.

Для адвоката судебные прения должны иметь цель помочь суду и всем присутствующим на судебном заседании лучше разобраться в фактических и юридических обстоятельствах уголовного, административного или гражданского дела, уяснить их смысл и значение, сделать правильные выводы. Непосредственное участие в судебных прениях адвоката, освещение им всех исследуемых по делу фактов с позиций защиты реально способствует установлению судебной истины, служит одной из гарантий предупреждения судебных ошибок. Вот почему суд обязан выслушивать мнения участников судебных прений и обсуждать их в совещательной комнате.

Подводя итог сказанному в этом разделе, считаем правильным привести оценку прений сторон Пашиным С.А.: «Эффективность прений сторон - это индикатор действительности перехода от неоинквизиционной к состязательной модели правосудия. Живое слово в суде должно, наконец, возвыситься до традиций русского ораторского искусства, давшего стране и миру незабываемые образцы красноречия, задушевности, взаимопонимания правозаступников и судей»

Аргументация это

Аргументация — это приведение логических доводов с целью доказать истинность какого-либо положения. Достигается это привлечением различных по силе психического воздействия на человека средств либо расположение аргументов особым порядком. Обычно показывается обоснованность и полезность какой-либо идеи.

Рассмотрим вопрос о том, чего хотят достичь с помощью аргументации и каковы цели этой фазы беседы. В процессе аргументации формируется определенная позиция по обсуждаемой проблеме у каждого из собеседников, предварительное мнение здесь можно попытаться изменить в желаемом направлении или закрепить уже сформированное мнение или позицию сторон.

В этой части деловой беседы можно устранить или смягчить противоречия, которые возникают у сторон в ходе обсуждения проблемы, критически осмыслить изложенные положения и факты участниками бесед. Именно в этой части беседы формируется база для принятия решений, частичных или полных заключений в ходе деловой беседы.

Аргументация относится к наиболее сложным фазам беседы, равно как и любому изложению проблем. Здесь требуются как большие знания, концентрация внимания, так и напористость, присутствие духа и, наконец, просто корректность. Следует относиться к мнению собеседника с тем же вниманием, как к собственному, вне зависимости от того, являются ли наши собеседники нашими противниками или единомышленниками по данному конкретному вопросу обсуждения. Мы во многом зависим от собеседника. Поэтому правильно определив задачи, которые мы хотим решить в ходе беседы, и владея всем материалом, мы должны так же входить в положение наших собеседников. К чему стремится наш собеседник? Как далеко мы можем зайти в своих требованиях? Какие минимальные и максимальные требования у нас? Каким образом мы можем достойно отступить в случае неблагоприятного развития деловой беседы? Возможен ли компромисс между сторонами?

Таким образом, тактика аргументирования должна быть заранее разработана и доведена до совершенства. Следует подумать о тех сюрпризах, которые может нам преподнести наш деловой партнер, и о том, как склонить его на свою сторону. И в случае «доказательного аргумента» и в случае выдвижения контраргументов все следует перепроверить или даже отрепетировать. В процессе беседы следует избегать демагогии и софистики. Сильные аргументы часто следует излагать в самом начале беседы, чтобы сразу укрепить свои позиции.

Дедукция это

Дедукция — это метод мышления, следствием которого является логический вывод, где частное заключение выводится из общего.

Дедукция – это такое действие ума, посредством которого мы из определенных предпосылок делаем какие – то заключения, получаем определенные следствия. Дедукция, по Декарту, необходима потому, что вывод не всегда может представлять ясно и отчетливо. К нему можно прийти лишь через постепенное движение мысли при ясном и отчетливом осознании каждого шага. С помощью дедукции мы неизвестное делаем известным.

Декарт сформулировал следующие 3 основных правила дедуктивного метода:

. Во всяком вопросе должно содержаться неизвестное

. Это неизвестное должно иметь какие-то характерные особенности, чтобы исследование было направленно на постижение именно этого неизвестного.

. В вопросе также должно содержаться нечто известное

Таким образом, дедукция – это определение неизвестного через ранее познанное и известное.

Что создает неясность речи?

 

 

Что такое уместность речи?

Уместность — это особое коммуникативное качество речи, которое как бы регулирует в конкретной языковой ситуации содержание других коммуникативных качеств. В условиях общения в зависимости от конкретной речевой ситуации, характера сообщения, цели высказывания то или иное коммуникативное качество может оцениваться по-разному — положительно или отрицательно. Например, писатель не сумеет создать «местный колорит», передать речевые особенности лиц определенной профессии, строго следуя требованиям чистоты речи, значит, в таком случае положительно будет оцениваться не соблюдение требований чистоты речи, а, наоборот, их нарушение.

Под уместностью речи понимают строгое соответствие ее структуры условиям и задачам общения, содержанию выражаемой информации, избранному жанру и стилю изложения, индивидуальным особенностях автора и адресата.

Соблюдение уместности речи предполагает прежде всего знание стилистической системы языка, закономерностей употребления языковых средств в том или ином функциональном стиле, что позволяет найти наиболее целесообразный способ выражения мысли, передачи информации.

Необходимым условием уместности, так же как и других коммуникативных качеств речи, является хорошее знание и осмысление предмета информации, ее объема и характера, задач и целей. Кроме того, немаловажное значение имеет общая культура говорящего (пишущего), его нравственный облик, отношение к адресату, умение быстро ориентироваться в меняющихся условиях общения и приводить структуру речи в соответствие с ними и т. п.

Уместность речи охватывает разные уровни языка, и, в связи с этим, различают уместность:

стилевую,

контекстуальную,

ситуативную,

личностно-психологическую

Стилевая уместность состоит в использовании отдельного слова, оборота, синтаксической конструкции в соответствии с целями того или иного стиля (научного, официально-делового, публицистического, разговорного и художественного). Например, речевые штампы, канцелярские выражения характерны для официально-делового стиля. Они не уместны ни в научном стиле, ни в разговорной речи, и, если попадают в эти стили, то разрушают систему и приводят к речевым ошибкам.

Нарушается критерий уместности и в том случае, когда в художественной речи писатель увлекается технической терминологией, штампами деловой речи:

Виктор понимал, что само бурение дает бригаде выгоды гораздо больше, нежели откачка. Основные деньги шли за погонаж, хотя времени на бурение тратилось меньше, чем на монтаж водопроводного оборудования. Вот и получалось, что все зависело от совести мастера.

Виктор хотел предположить отцу новый буровой станок, полученный СМУ по разнарядке. Станок был принципиально новый, бурение на нем производилось с помощью сжатого воздуха без глинистой промывочной жидкости.

Какая необходимость вводить в художественную речь обилие технических, профессиональных терминов, значение которых непонятно без специальных словарей и которые никакой эстетической функции не выполняют? Они здесь функционально нецелесообразны, а поэтому и неуместны.

Уместность контекстуальная– это уместность использования слова в контексте с учетом речевого окружения.

Например, для разговорной речи характерны конструкции-стереотипы: "Где авоська тут лежала?", "Московский вокзал, как мне пройти?", "Талант – это когда веришь в себя". Использование таких конструкций за пределами разговорной речи – это нарушение современной грамматической нормы.

Однако в художественном стиле, в поэзии такие конструкции встречаются:

Грусть – это когда

Пресной станет вода,

Яблоки горчат,

Табачный дым как чад.

(Л. Мартынов)

Уместность ситуативная– это уместность использования речевых средств в определенных речевых ситуациях.

Скажем, на остановке вместо "Вот наконец-то и наш автобус" уместно ли использовать энциклопедические сведения и построить следующую фразу: "Вот наконец-то и наш многоместный автомобиль с кузовом вагонного типа, со скоростью 60-100 км/ч" ?!

В таких случаях следует рассматривать уместность в определенных речевых системах, в ситуациях речи, в стиле художественного произведения в целом.

Уместность личностно-психологическая– это уместность использования речевых средств отдельным человеком в соответствии с культурой его мышления, с его чутким, доброжелательным и уважительным отношением к людям, в соответствии с его идейной позицией и убежденностью.

Говоря с собеседником, выступая перед аудиторией, мы не только сообщаем информацию, но и вольно или невольно передаем наше отношение к действительности, к окружающим нас людям. Поэтому важно позаботиться о том, как наша речь подействует на собеседника – не травмирует ли она грубостью, не унизит ли его достоинства.

Уместность речи – качество очень важное в социальном аспекте, так как она регулирует все наше речевое поведение.

Умение найти нужные слова, интонацию в той или иной ситуации общения – залог успешного взаимоотношения собеседников, возникновения обратной связи, залог морального и даже физического здоровья людей.

Например, в словах "спасибо, пожалуйста, извините" скрыта власть над нашим настроением. Каждому приятно получать знаки внимания, за "спасибо" многие из нас готовы отлично работать. Нет таких знаков внимания – и настроение портится, возникает обида.

В редакцию одной из газет пришло следующее письмо:

"Сегодня я получила паспорт – вроде бы торжественный день в жизни, а у меня на глазах слезы обиды. Мне трудно писать об этом, но этот день надолго запомнится, к сожалению, не с лучшей стороны. Конечно, я надеялась, что человек, который будет вручать паспорт, скажет: "Поздравляю! Теперь вы гражданка России!", и почувствовать пожатие крепкой руки. А я услышала: "Давай 80 рублей, вот тебе паспорт и иди".

Неуместно резкое слово, неуместно брошенное замечание; металлические интонации и категоричность суждений могут стать причиной тяжелой душевной травмы человека.

Нарушение критерия уместности всегда остро ощущается и в речи устной, и в речи письменной. Как избавить речь от ошибок? Это не дается человеку от рождения; способность менять характер речи применительно к содержанию, условиям и задачам общения воспитывается и переходит в прочный навык, если человек понимает необходимость и добивается этого.

Судебная речь как монолог.

На первый взгляд может показаться, что к судоговорению эта тема не имеет отношения. Не спешите делать выводы. Мы рассмотрим монолог как организованную речь, которая требует определенного речевого воспитания и в которой ярко проявляется воздействие.

Монолог — развернутое высказывание одного лица. Психологи рассматривают монолог как деятельность нескольких людей, при которой один из них «озвучивает» продукты своей предшествующей речевой деятельности, то есть придает им форму, в которой они через проговаривание воспринимаются остальными участниками этой деятельности. Монолог в лингвистике определяется на основе лингвистических признаков как особая форма стилистического построения, в которой сплетаются синтаксические особенности письменного и разговорного литературного языка. Характерными чертами публичного монолога лингвисты считают преднамеренность воздействия на слушателей и замысел.

Речь участников судебных прений отражает особенности сферы правовых отношений. Обращенная прежде всего к суду и обвинительная, и защитительная речь осуществляется в условиях непосредственного контакта, ориентирована на установление истины и характеризуется наличием замысла, который в каждом случае обусловливается особенностями конкретного уголовного дела.

Судебный оратор может определить замысел как доказательство невиновности подсудимого или как переквалификацию преступления, или как установление смягчающих ответственность обстоятельств, или как обоснование недоказанности преступных действий подсудимого.

Осуществляя замысел, выступающий анализирует действия и личность подсудимого, причины совершения преступления, отягчающие и смягчающие ответственность обстоятельства, доказательства по делу; совершенное деяние оценивается с правовой и моральной точек зрения. Тематика судебной речи дает возможности для постановки юридических и моральных проблем, которые решаются на фоне анализа материалов дела.

Сложность освещаемых вопросов не только предполагает развернутое, логичное изложение материалов дела, но и требует, как было сказано, системы помощи того или иного средства связи, как бы цепляется за предыдущее, чем поддерживается цельность, создается семантико-синтаксическая спаянность всего текста речи.

Чтобы произнести интересную речь, чтобы судьи слушали ее, ораторам надо постоянно чувствовать связь с адресатом, управлять его вниманием.

22. Понятие, содержание отличительные черты судебной речи.

Судебная речь, являясь разновидностью публичной речи и проявляя свойственные любой публичной речи черты (имеется один говорящий (оратор) и много слушающих; мена ролей говорящий – слушающий невозможна; отношения между говорящими и слушателями официальные; тема фиксирована), имеет некоторые специфические особенности, обусловленные ситуативно-тематическими факторами:

- судебная речь ограничена сферой применения;

- отличается большей конкретностью, чем любая другая публичная речь;

- ей присуща особая правдивость (или объективность), то есть полное соответствие речи объективной истине;

- она полемична;

- имеет четырех адресатов: состав суда, подсудимый, присутствующие в зале и процессуальный противник оратора.

Монолог – речь от первого лица, в отличие от диалога не рассчитанная на непосредственную речевую реакцию другого лица (или лиц) и обладающая определенной композиционной организованностью и смысловой завершенностью. Монологическая речь, имеющая внешнего адресата, характеризуется такими общими признаками, как наличие в ней обращений, а также местоимений и глаголов второго лица, глаголов повелительного наклонения и других форм волеизъявления. Ориентируясь на устное выступление, монологи разных типов свободно допускают употребление разговорной и экспрессивно окрашенной лексики, междометий, разговорных и разговорно-экспрессивных синтаксических построений, в том числе и конструкций диалогической речи.

Применительно к судебной речи диалогичность понимается как апелляция к суду и воспроизведение чужого мнения с целью доказывания, отражающее особенности устной разговорно-бытовой диалогической речи. Юристы рассматривают диалогичность как основной признак судебной речи. Оратор строит изложение так, как будто он занимается поисками истины тут же, в судебном процессе, вместе с судьями и всеми присутствующими в зале суда, видя в своих слушателях людей, активно участвующих в поисках истины, в осмыслении и оценке информации. Судебный оратор сознательно воздействует на слушателей, организует и направляет их внимание, стремится вовлечь их в ход своих рассуждений, заставляет думать, размышлять вместе с оратором. Это достигается использованием: глаголов, обозначающих побуждение к действию: Давайте обратимся; лекторского мы, которое объединяет оратора и его слушателей в процессе поиска истины; глагольно-местоименных конструкций, выражающих надежду оратора на то, что суд примет его точку зрения: Я полагаю …; я надеюсь … . Распространенный прием диалогизации - цитирование. В ходе изложения обстоятельств дела, отыскания скрытых мотивов человеческих поступков, в споре с противником судебные ораторы активно цитируют подсудимого, потерпевшего, свидетелей, экспертов, положения закона, приводят цитаты из различных документов по материалам дела. Таким образом, в речи судебного оратора присутствуют и говорят вместе с ним все, кто имеет какое-либо отношение к рассматриваемому делу. В судебной речи используются разные формы передачи чужих слов (косвенная, прямая, несобственно-прямая) в зависимости от их назначения.

Диалогизации ораторской речи в значительной мере способствует использование всевозможных вопросов: вопрос или серия вопросов ко всей аудитории или непосредственно к судьям (присяжным заседателям); риторический вопрос; вопросно-ответные ходы (единства) и др. Все группы вопросов выполняют в речах контактоустанавливающую роль, требуют от слушателей работы мысли, собственных выводов, заставляют глубже задумываться, а в итоге – глубже понимать и усваивать обсуждаемое.

Что такое опровержение?

Опровержение — рассуждение, направленное против тезиса с целью установления факта его ложности (иногда недоказанности).

Опровержение – это логическая операция по установлению ложности тезиса.

Задача опровержения – установить ложность выдвинутого положения или его недоказанность. Доказать тезис А – значит обосновать его истинность, а опровергнуть тезис А – значит обосновать его ложность. Любое положение может быть подвергнуто двум видам аргументации. Либо будут найдены аргументы, подтверждающие выдвинутое в диалоге положение, либо будут указаны аргументы против данного положения (контраргументы), т.е. опровергающие его. На практике опровержение используется так же широко, как и доказательство, и имеет такую же структуру.

В структуру опровержения входят:

1. Тезис – положение, высказывание, которые необходимо опровергнуть;

2. Аргументы – положения, истинные суждения, при помощи которых опровергается тезис. Аргументы выступают основанием опровержения;

3. Форма опровержения или демонстрация – логический способ связи аргументов и тезиса опровержения. Опровержение может иметь два вида:

3.1. Прямое опровержение тезиса означает обоснование ложности тезиса и истинности антитезиса. Оно начинается с допущения истинным опровергаемого тезиса. Из него выводятся следствия. («Пусть то, в чем Вас обвиняют - истина. Но тогда должны быть следствия…» – это ход рассуждения по логике опровержения). Затем устанавливается несоответствие хотя бы одного из следствий действительному положению вещей или ранее доказанному. («Но эти следствия отсутствуют или противоречат фактам…»). На основании чего из ложности следствия заключают о ложности основания, т.е. допущении истинности тезиса. Значит, тезис ложен, т.е. опровергнут.

Специфика языка права.

Можно ли говорить о культуре речи юриста, если его профессиональная речь звучит в сугубо официальной обстановке, если язык права довольно специфичен? В нем, например, много терминов, имеющих особое юридическое значение, таких, как кодекс, контрабанда, сделка, показания, приговор, алиби, улика, амнистия, конфискация и др. В качестве терминов используются некоторые разговорные слова, например: промотание, попрошайничество, оговор; устаревшие: деяние, сокрытие; отглагольные существительные, не характерные для общего употребления: поставление, отобрание, недонесение, вменение, приискание, перенаём, душеприказчик. Большинство многозначных слов обозначает особые юридические понятия. Так, возбудить - начать производство уголовного дела; склонить - заставить совершить преступление; смягчить - сделать наказание менее суровым и строгим; статья - определенный раздел, параграф в юридическом документе; организатор - инициатор преступления; погашение - прекращение срока судимости; привод - принудительное доставление кого-либо в органы расследования; мотив - побудительная причина, основание преступных действий; показать - дать показания при допросе; эпизод - часть преступных действий и др. Наблюдаются своеобразные словосочетания, не употребляющиеся за пределами правовой сферы общения, например: применить меры, противная сторона, виновная связь, добросовестное заблуждение, применение давности, увольнение от должности, осудить к лишению свободы, ненадлежащая сторона и др. В речи юриста много готовых стандартных выражений - «юридических формул»: рассмотрев материалы дела, вменить в вину, заключить сделку, возместить ущерб, в установленном законом порядке, положения настоящего договора, из хулиганских побуждений, доверительное управление, государственная пошлина, безвестно отсутствующий, неделимая вещь, наследник по закону, расторжение брака, меры пресечения, принятие к своему производству.

 

Особая область отношений, регулируемых правом, (правоотношения) обусловливает специфику языка права. Эта специфика заключается в употреблении терминов, которые должны пониматься единообразно разными людьми в различных случаях и ситуациях. Такие термины называются юридическими. Например, в обыденной жизни мы можем употреблять выражения “Сегодня ночью был дождь”, “Сегодня ночью на улице был сильный шум”, “Петров — коренной москвич”, “Иванов является участником Великой Отечественной войны”. Входящие в эти выражения слова и словосочетания “ночь” (“ночное время”), “коренной москвич”, “участник ВОВ” разными людьми понимаются по-разному. Так, время 22 часа 50 минут одни отнесут к ночному времени, а другие к вечернему, одни считают коренным москвичом человека, родившегося в Москве, другие — человека, у которого к тому же и родители родились в Москве, третьи — того, кто много лет живёт в Москве, одни считают участниками ВОВ только тех, кто непосредственно участвовал в боевых действиях, а другие — ещё и тех, кто находился на фронте, но непосредственно не участвовал в боевых действиях (к примеру, хирургов, работавших в полевых госпиталях). Такая неопределённость выражений обыденного языка оказывается неприемлемой при решении правовых вопросов.

Допустим, что имеется закон, запрещающий ночные полёты самолётов над крупными населёнными пунктами. Самолёт пролетает над городом в 22 часа 50 минут. Нарушен закон или нет? Другая ситуация. Несколько лет назад было принято постановление о постановке на очередь коренных москвичей, проживающих в коммунальных квартирах, для получения ими отдельных квартир. Кто имеет право на постановку на очередь? Третий случай. В Думе решается вопрос о льготах участникам ВОВ. Для этой цели выделяется особая статья в бюджете. Как подсчитать расходы на эти цели, не уточнив, кого следует считать участником ВОВ?

Чтобы избежать неопределённостей, взамен выделенных выше выражений обыденного языка, вводят юридические термины посредством следующих определений: “Ночное время — это время с 10 часов вечера до 6 часов утра”, “Коренной москвич — это человек, который прожил в Москве 40 лет”, “Участник BOB — это человек, который служил в действующей армии”.

Такой способ введения юридических терминов (посредством выделения одного из смыслов, в которых выражение употребляется в естественном языке) — не единственный. Другой способ — придание выражению ещё и некоторого дополнительного смысла, по сравнению с общепринятым. Пример: “Совершенным впервые является преступление, если оно совершено фактически первый раз, или истёк срок давности привлечения за предыдущее преступление, или судимость снята или погашена”.

Есть и другие способы введения юридических терминов: введение в качестве юридических терминов выражений, которых нет в обыденном языке; разъяснение выражений посредством примеров, описаний, характеристик и т.д. Способы и правила введения юридических терминов описаны в главе VII.

Кроме юридических терминов в языке права используются и не уточняемые в нем выражения. Это выражения, которым придан точный смысл в других науках, а также те, которые не являются многосмысленными в обыденном языке. Так, определяя коренного москвича как человека, который прожил в Москве 40 лет, мы однозначно понимаем выражения “жить в Москве”, “40 лет”, “человек”. Эти выражения не нуждаются в уточнении.

27. По глубокому убеждению А.Ф. Кони, «юрист должен быть человеком, у которого общее образование идет впереди специального». Прокомментируйте высказывание.

Прежде всего потому, что профессия юриста требует не только профессионального мастерства, но и широкого общего образования.

И независимо от его коммуникативной роли - составляет ли он законопроекты, ведет дознание, оформляет гражданские сделки, выносит приговоры, защищает права подсудимых, следит за законностью судебных решений, занимается научной работой - он правовед, разъясняющий гражданам нормы права.

Юрист ежедневно имеет дело с самыми разнообразными явлениями жизни, и эти явления он должен правильно оценить, принять по ним нужное решение и убедить обращающихся к нему в правильности своей точки зрения.

Кроме того, юристу приходится сталкиваться с людьми разных профессий и различного культурного уровня. И в каждом случае необходимо находить нужный тон и слова, аргументирующие и грамотно выражающие мысли. Нарушение юристом языковых норм (например, употребление просторечных форм не ложи, хотишь и др.) может вызвать отрицательную реакцию или недоверие со стороны слушателей; пропадает уважение к юристу, появляется неуверенность в его знаниях.

Адресаты судебной речи.

Следующая ее черта (особенность) - наличие четырех адресатов. Речь прокурора и адвоката обращена в первую очередь к составу суда. Это главный ее адресат и в уголовном, и в гражданском процессе. Каждое выступление непременно начинается обращением к суду: Уважаемый судья, уважаемые присяжные заседатели. В силу процессуальных норм оратор не может прямо обратиться к присутствующим в зале суда. Но он говорит и для истца и ответчика, и для подсудимого с целью его исправления, и для присутствующих в зале суда граждан с целью предупреждения правонарушений. В советское время, давая характеристику личности подсудимого или раскрывая причины совершения преступления, прокурор и адвокат ставили и разрешали моральные проблемы, тем самым оказывая воспитательное воздействие на присутствующих граждан. Наблюдались такие случаи косвенного обращения к аудитории: Уважаемые судьи // Я говорю это не только для вас / слышит меня и подсудимый / и присутствующие здесь люди //. Или: Товарищи судьи / разрешите мне обратиться / к присутствующим здесь гражданам //. В воспитательных целях судебный оратор может обратиться к лицу, виновному в совершении преступления:

«Валентина Радкевич могла бы сказать, что нет такой статьи в законе, которая давала бы право привлечь ее к уголовной ответственности. Да, действительно, такой статьи нет. Но перед своей совестью, перед людьми, с которыми живет, работает мать Евгения, она должна отвечать. К сожалению, ее нет в этом зале. Она, наверное, даже не знает, что ее сын занял место на скамье подсудимых. Откуда ей это знать, если ее вообще не интересует его жизнь, его будущее? И хоть и отсутствует она на суде, я с чувством гнева говорю в ее адрес: здесь судят вас, Валентина Радкевич, ваши поступки, равнодушие и черствость/ Знайте, в вашу защиту не поднимется ни один голос и не будет сказано ни единого слова. Вас защищать никто не будет, а на защиту вашего сына встали десятки советских людей» (Г.М.Ш.).

Еще одним адресатом судебной речи является процессуальный противник оратора, какой-либо тезис, доказательства или вывод которого необходимо оспорить:

«Следователь и обвинители, чтобы доказать хулиганский характер ранения Игоря Иванова, ссылались на то, что Иван Далмацкий раньше Иванова не знал, что применение ножа было вероломным и для Иванова неожиданным. А ведь это совсем не так. Приведу дополнительные доказательства» (Н.П. Кан).

В языковом аспекте судебная речь характеризуется сочетанием стандартных и эмоционально-экспрессивных средств выражения, так как ее тематика предполагает употребление четких стандартных юридических формул и терминов; убеждающий же характер делает необходимым использование речевых средств воздействия, что создает экспрессивность. Аргументированная, убедительная, эмоциональная речь, как отмечает Е.А. Матвиенко, помогает присутствующим в зале судебного заседания понять важность соблюдения требований закона и норм морали.

Лаконичность

«Речь должна быть коротка и содержательна», - указывал П.С. Пороховщиков. Некоторые юристы, авторы работ о судебной речи, считают, что «лаконизм речи достигается употреблением коротких фраз, ибо они легче воспринимаются». Конечно, короткие высказывания воспринимаются легче, чем длинные построения; об этом пишут и психологи. Однако лучшие судебные ораторы использовали и используют сложные синтаксические конструкции с причастными и деепричастными оборотами, с однородными членами предложения; но, когда ораторы говорят по существу, убедительно, названные языковые средства способствуют проявлению ораторского мастерства.

Лаконичность речи достигается точным выражением мыслей, наличием четких формулировок, отсутствием лишних слов, не несущих информации, отсутствием многословия и лишних, неуместных мыслей. Распространенной ошибкой является многословие.

Выразительность

Краткость речи должна сочетаться с ее глубоким содержанием, чему содействуют эмоциональность и экспрессивность. Эмоции вызывает сам материал судебной речи. Экспрессивность (выразительность) выступления оратора зависит от самостоятельности его мышления, от его интереса к тому, о чем говорит; от умения контролировать свою речь; от сознательного намерения говорить выразительно. Выразительная речь вызывает интерес у судей и присутствующих в зале суда граждан, поддерживает интерес к предмету разговора.

Самобытность

Особо ценным качеством публичной речи является индивидуальность (самобытность) - умение говорить о самых знакомых фактах своими словами, не употребляя речевых штампов. Штампы - это шаблонные, часто употребляемые в речи и надоевшие слова и выражения с потускневшей от частого употребления семантикой. Штампы люди используют бездумно, по привычке, лишая тем самым свою речь индивидуальности. Еще совсем недавно были распространенными в речи такие штампы: активный борец; в теплой, дружественной обстановке; большие успехи; неизгладимое впечатление; достойная встреча; резкая критика; широкий размах; бурные, продолжительные аплодисменты; горячий отклик и др. Определения в них неполноценны, так как они выражают мысль шаблонно. Сейчас эти штампы используются в речи намного реже.

Богатство

И еще одно важное, просто необходимое качество убеждающей речи - это ее богатство, или разнообразие. Что это такое? Это максимальное использование разнообразных средств языка, которые необходимы для эффективной передачи информации. Если в речи не повторяются одни и те же языковые средства (слова, словосочетания и однотипные синтаксические конструкции), если в ней большой словарный запас, активный состав моделей словосочетаний и предложений, такую речь называют богатой, или разнообразной.

Подготовка защитительной речи.

Подготовка защитительной речи - исключительно важный и сложный момент участия защитника-адвоката в уголовном процессе. Вопрос этот давно является предметом обсуждения в юридической литературе и по нему высказаны самые различные точки зрения и многочисленные рекомендации. Одни утверждают, что предварительное составление речи, в особенности по сложным делам, требует значительного труда для ее написания и больших усилий для ее запоминания, что ход судебного следствия и речь прокурора можно свести на нет всю предварительную работу, что адвокат должен уметь говорить экспромтом, что написанная речь безжизненна, не производит должного впечатления - “яркий цветок с запахом бумаги и клея”.

Исходя их этих соображений многие теоретики судебного ораторского искусства и практические деятели категорически высказывались против того, чтобы речь была заранее написана. Так, М.Ажам в своей работе “Искусство говорить публично” утверждает: “Да будет известно раз и навсегда, что нет вещи, более противоречащей ораторскому развитию, чем письменная подготовка. Если величайшие ораторы достигали высшего красноречия, то это происходило без ее помощи или, лучше, помимо нее”.

Этого же самого придерживался известный нам юрист 19 века А.Ф.Кони: “Я, никогда не писавший своих речей предварительно, позволяю себе, в качестве старого судебного деятеля, сказать молодым деятелям… не пишите речей заранее, не тратьте время, не полагайтесь на помощь этих сочиненных в тиши кабинета строк, медленно ложившихся на бумагу, а изучайте внимательно материал, запоминайте его, вдумайтесь в него…”.

Этой же точки зрения придерживался выдающийся юрист Г.П.Саркисянц. “Такого рода рекомендация не может быть признана правильной. Даже по самому сложному делу невозможно заранее составит защитительную речь. Составление защитительной речи по материалам предварительного следствия ни при каких условиях не может быть правильным и противоречит процессуальному закону, требующему обоснования приговора на данных судебного следствия. Разумеется, в ходе судебного следствия может совершенно изменяться перспектива дела, отпасть те или иные доказательства и, появиться новые, гораздо более убедительные и ценные, чем те, которые имелись в предварительных материалах дела. Наконец, еще совершенно не ясна точка зрения представителя государственного обвинения в отношении значения имеющихся в деле доказательств, его позиция по существу доказательных, процессуальных и материально-правовых вопросов дела. Как же можно составлять текст защитительной речи, которая фактически может быть подготовлена лишь после судебного следствия, когда будут ясны важнейшие и принципиальные вопросы дела”.

Другие же напротив рекомендуют уже в ходе предварительного ознакомления с делом составлять текст защитительной речи. Так, один из авторов книги “Защитник в советском суде” П.А. Огнев утверждает, что “полный текст речи или ее план, или ее схема должны быть составлены еще до начала судебного заседания. Такой текст, план или схема послужит и планом защиты. После окончания судебного следствия план, схема, текст речи может быть соответствующим образом пересмотрен, дополнен”.

Еще Цицерон в свое время писал: “Перо - лучший учитель, написанная речь лучше только продуманной”. Совершенно такого же мнения был П.Н.Обнинский. В статье “Судебная речь” он говорил: “Подготовка речи не должна ограничиваться одним так называемом изучением дела, т.е. беглым просмотром пробелов следственного производства с наскоро наброшенными отметками в контексте; подготовка должна выработать систему изложения и систему аргументации; судебная речь не может быть импровизацией, - совершенно напротив, чем она ближе стоит к предмету, тем вернее и шире отражает в себе все его стороны, тем скорее она достигает своей конечной цели - желаемого воздействия на вердикт… Подготовка дела должна предупредить возможные сомнения и неожиданности - группировать части так, чтобы целое развивалось в стройной последовательности, чтобы внимание слушателя не разбросалось по сторонам, не устремлялась то взад, то вперед, не разражалась повторениями и ненужностями и т.д. В состоянии ли со всем этим разобраться экспромт, как бы велика не была талантливость оратора? Никогда!…”.

Я считаю, что нельзя дать исчерпывающий перечень рекомендаций относительно методики подготовки защитительной речи, ибо она в значительной мере определяется индивидуальными особенностями интеллекта, памяти. Огромное значение имеют характер и особенности данного уголовного дела. Если по несложному делу нет необходимости составлять обширные записи и пользоваться ими при произнесении защитительной речи, то большому, сложному многотомному делу такая подготовка совершенно необходима. Но при всех условиях защитник обязан хорошо продумать и составить текст защитительной речи.

Все зависит от личных качеств, умения, навыков адвоката в каждом конкретном случае.

Но есть такие адвокаты, которым предварительно написанная речь не принесет пользы, может быть даже свяжет их, не даст возможности свободно формулировать свои мысли. Это - особо одаренные люди, имеющие значительный судебный опыт, большую эрудицию. Такому оратору для произнесения яркой и убедительной речи достаточно сделать короткие заметки, отдельные наброски, выписать некоторые цитаты и т.д. Люди этой категории обычно не подготавливают всех деталей того, что они будут говорить, но в нужный момент для них открывается какой-то “таинственный” источник вдохновения, мыслей, цитат, сравнений, ярких образов и т.д.

На мой взгляд, опытные адвокаты, знакомясь с материалами дела и делая выписки, одновременно делает заметки для речи: о чем сказать, на что обратить внимание и т.д. Эти заметки к концу изучения дела дают основу для плана или тезисов речи. Работа над речью продолжается и в судебном заседании. Без тезисов или плана выступать нельзя. План или тезисы речи дают возможность привести в логический порядок разрозненные мысли оратора, систематизировать защитительные доводы.

К концу судебного следствия адвокат, прочтя составленный заранее пола речи, видит пробелы и упущения в анализе доказательств, что не выяснено в ходе следствия, что выяснено неполно, как восполнить эти пробелы в дополнениях к следствию.

Изложение на бумаге проекта предстоящей защитительной речи, особенно начинающими адвокатами, бесспорно содействует более последующему освещению материала, углубленному анализу доказательств, более четкой формулировке мыслей.

Поэтому те адвокаты, которые даже с гордостью утверждают, что они никогда не готовятся к защитительной речи, что произносят речь “по вдохновению”, как и положено делать “истинному” защитнику, не правы и, на мой взгляд, недобросовестны, поскольку защитительная речь - дело трудное и сложное, она имеет целью повлиять на суд, привести его к выводам, предлагаемым защитником для разрешения дела. От защитительной речи в известной степени зависит жизнь, судьба подсудимого. Как же может защитник не готовиться к речи?

Таким образом, делая вывод, отмечу - необходимо, чтобы адвокат заранее обдумал и написал план речи, содержащий перечень вопросов, которые адвоката должен осветить в своей речи, причем каждый из этих вопросов должен быть максимально детально разработан в плане с указанием доказательств, на которые адвокат имеет в виду сослаться, и доводов, которые он должен привести. Полный текст речи или план ложны быть составлены еще до судебного заседания. Но если по каким-либо причинам адвокат лишен возможности предварительно составить текст своей защитительной речи, то настоятельно рекомендуется в таких случаях иметь хотя бы подробный конспект, т.е. изложить по пунктам, в строго логической последовательности основные мысли и важнейший доказательственный материал, подкрепляющий эти мысли, не ограничиваясь составлением плана, т.е. одного только перечня вопросов, которые подлежат освещению в речи. Готовясь к речи, адвокат должен правильно, объективно оценивать свои способности, подготовить защитительную речь, исходя их своих индивидуальных возможностей, т.е. не ставить пред собой явно непосильных задач. Наряду с этим адвокат должен строить свою речь с учетом состава суда, культуры аудитории.

Итак, подготовка к защитительной речи начинается с изучения материалов дела. Каким бы ясным и неясным не казалось дело, с ним следует внимательно ознакомиться. Только отличное знание дела дает возможность защитнику произнести хорошую речь. С годами приходят опыт и навыки быстрой ориентировки в материалах дела, умение увидеть в нем главное, но, не зная дело досконально, нельзя рассчитывать на успех выступления в суде. Изучение материалов каждого уголовного дела необходимо для того, чтобы уяснить: что будет проверяться в суде; соответствуют ли выводы обвинительного заключения материалам дела; учтены ли следователем все обстоятельства и доказательства по делу; есть ли необходимость восполнения пробелов предварительного следствия в суде. Знание дела позволяет хорошо ориентироваться в его материалах, не пойти на поводу и других участников процесса, разработать методику и тактику своего участия в судебном следствии, определить позицию и содержание речи, составить ее план. Следовательно, чем глубже и лучше адвокат изучил дело, чем свободнее он владеет фактическими данными во всех их деталях, тем лучше он подготовлен к речи, тем больше он себя застраховал от всяких возможных неожиданностей в процессе. Другим очень важным условием хорошей подготовки к речи является заблаговременное собирание материалов для нее, начиная с момента изучения дела. При изучении дела адвокат отмечает некоторые наиболее важные доказательства, у него всегда возникают мысли, складываются доводы, он отмечает отдельные штрихи, которые должны быть использованы в речи. Эта работа по собиранию материалов дела к речи должна продолжаться и по ходу судебного разбирательства дела.

Все материалы дела должны стать объектом изучения. Нельзя выделять только факты, бросающиеся в глаза, и оставлять в стороне обстоятельства, кажущиеся незначительными, ибо трудно заранее определить, что окажется важным, а что не будет иметь никакого значения. Следует не только прочитать показания участвующих в деле лиц, но и тщательно ознакомиться с документами и вещественными доказательствами. Например, по делу об изнасиловании на одежде потерпевшей, приобщенной в качестве вещественного доказательства, не видно следов сопротивления, т.е. одежда находится в полном порядке. Значит необходимо в судебном заседании проверить, действительно ли имело место насилие, и при наличии иных доказательств поставить вопрос об отсутствии состава преступления.

Готовясь к защитительной речи, адвокат должен в обязательном порядке тщательно изучать законодательство, а также материалы судебной практики и юридической литературы по нужным вопросам, и, наконец, работать над языком и стилем выступления.

Работа над делом протекает не только за столом и не только в рабочее время. О деле нужно думать много и постоянно. Только тогда появятся нужные мысли, только тогда наступит “озарение”, и оратор увидит главное в деле. Те речи, которые кажутся произнесенными легко, просто, без всякого труда, на самом деле является результатом широкого общего образования, опыта, постоянной работы над собой, над повышением своих знаний и, кроме всего этого, большой напряженной работы над делом.

Не устану повторять, что адвокат должен готовиться к защитительной речи не только до начала судебного заседания, на предварительном и судебном следствиях, но и непосредственно в стадии судебного разбирательства. Например, во время речи прокурора может возникнуть необходимость внести исправления и дополнения в план речи. Как правило, речь прокурора вызывает у адвоката новые мысли, а иногда требует дополнительной аргументации, диктует необходимость уделить внимание анализу некоторых доказательств. Если прокурор отказывается от обвинения или просит изменить квалификацию - это влечет, как правило, изменения в речи адвоката. Хотя предложение прокурора, как и предложение защиты, не обязательно для суда, структура защитительной речи, ее аргументация в известной степени зависит от речи прокурора.

Если в деле выступают другие адвокаты и они выступают раньше, защитник должен быть готов к изменению плана речи в зависимости от их выступлений. При солидарной защите, когда предыдущий адвокат подробно и убедительно проанализировал доказательства, нет необходимости столь подробно говорить об этих же доказательствах. Надо суметь быстро изменить план или тезисы, повторив только основное и подчеркнув упущенное. Если интересы защиты не совпадают, адвокату надо по ходу речи другого защитника записать его доводы и суметь в случае необходимости оценить их в своей речи.

Таким образом, процесс подготовки к защитительной речи охватывает весь период работы адвоката в суде I инстанции, начиная от изучения дела перед судебным заседанием и заканчивая моментом, когда адвокату предоставляется слово.

Основные законы риторики.

Законы современной общей риторики

Законы современной общей риторики способствуют эффективности речи и успеху речевого общения в различных ситуациях: и в процессе непосредственного взаимодействия с тем, кому речь адресована; и в ситуации публичного выступления. Поэтому в этой главе речь пойдет о самых общих, классических законах риторики, законах монологической и диалогической речи. Большее внимание будет уделено тому, как эти законы работают при непосредственном взаимодействии с тем (или с теми), кому эта речь адресована, а вот отношения "говорящий - аудитория" и управление вниманием аудитории будут рассмотрены в главе, посвященной ораторскому мастерству.

Итак, риторика говорит: "Речь должна быть сшита по мерке слушателя, как платье по мерке заказчика". Это значит, что говорящий должен учитывать фактор адресата - особенности личности, психологии и восприятия слушателя. Все четыре закона, о которых пойдет речь, связаны именно с фактором адресата и показывают, каким образом обеспечивается гармония между основными участниками речевой ситуации - говорящим и адресатом.

Закон гармонизирующего диалога

Первый закон риторики - закон гармонизирующего диалога гласит: эффективное речевое общение возможно только при диалогическом взаимодействии участников речевой ситуации.

Композиция это

Для успешного публичного выступления недостаточно изучить литературу по выбранной теме, найти интересные сведения, собрать убедительные факты, цифры, примеры. Нужно подумать, как расположить этот материал, в какой последовательности его излагать. Перед оратором неизбежно возникает целый ряд вопросов: какими словами начать выступление, как продолжить разговор, чем закончить речь, как завоевать внимание слушателей и удержать его до конца. Поэтому важно уделить серьезное внимание работе над композицией речи.

В теории ораторского искусства под композицией речи понимается построение выступления, соотношение его отдельных частей и отношение каждой части ко всему выступлению как единому целому. Для наименования этого понятия наряду со словом композиция употребляются также близкие по смыслу слова построение, структура.

План как основа композиции. Приступая к работе над композицией речи, необходимо, прежде всего, определить порядок, в котором будет излагаться материал, т. е. составить план. По определению «Толкового словаря русского языка», план – это взаимное расположение частей, краткая программа какого-нибудь изложения.

Речи, написанные без предварительно составленного плана, как показывает практика, обычно имеют существенные композиционные недостатки. Оратор, не продумавший последовательности выступления, нередко «уходит» от основной темы, не укладывается в отведенное для выступления время.

Предварительный план. На разных этапах подготовки речи составляются различные по цели и назначению планы. Так, после выбора темы выступления рекомендуется составить предварительный план будущей речи.

Обычно каждая тема требует решения многих вопросов. Например, в выступлении на тему об охране окружающей среды можно говорить о загрязнении воздуха, рек, морей, водоемов, об истощении почвы, об уничтожении лесов, растительности, о защите животного мира и т. д. Поэтому важно сразу определить, какие конкретно проблемы предполагается осветить. Из перечисления вопросов и состоит предварительный план, который помогает более целенаправленно подбирать литературу и фактический материал для выступления. Конечно, в процессе изучения литературы, анализа подобранного материала план может измениться, однако его стержневая роль сохранится. Предварительный план отражает собственное решение оратором темы выступления, его личный подход к данной проблеме.

Рабочий план. После того как изучена литература, обдумана тема, собран фактический материал, составляется рабочий план. При его написании необходимо не только выделить вопросы выбранной темы, но и отобрать из них самые существенные, определить, в какой последовательности они будут изложены. В рабочий план включают формулировки отдельных положений, примеры, факты, цифры, которые будут использованы в речи. Составление такого плана помогает лучше продумать структуру выступления. Когда он написан, легче определить, какие разделы оказались перегружены фактическим материалом, какие, напротив, не имеют примеров, какие вопросы следует опустить, так как они менее существенны для раскрытия данной темы, какие включить и т. д. Это дает возможность устранить недостатки в построении речи. Рабочий план может иметь несколько вариантов, потому что в процессе подготовки выступления он уточняется, сокращается или расширяется. Характерной особенностью рабочего плана, как и предварительного, является то, что он представляет ценность для самого оратора, поэтому его пунктами бывают не только законченные предложения, но и незаконченные, а также словосочетания и даже отдельные слова.

Основной план. На основе рабочего плана оратору рекомендуется составить основной план, называющий вопросы, которые будут освещаться в выступлении. Он пишется не столько для оратора, сколько для слушателей, чтобы облегчить им восприятие речи. Формулировки пунктов основного плана должны быть предельно четкими и ясными. Он сообщается слушателям после объявления темы или во введении при раскрытии цели выступления. Следует, однако, иметь в виду, что план речи не всегда оглашается. Это зависит от вида речи, от состава и настроя аудитории, от намерений оратора. Чаще всего план сообщается в лекциях, докладах, научных сообщениях и т. п. Слушатели обычно во время таких выступлений ведут записи, и план помогает им следить за ходом изложения материала. В приветственных, воодушевляющих, убеждающих, призывающих речах сообщение плана неуместно.

Простой и сложный план. По структуре планы бывают простыми и сложными. Простой состоит из нескольких пунктов, относящихся к основной части изложения темы. Его можно превратить в сложный, для чего необходимо пункты разбить на подпункты. Главное – он должен быть логически выдержанным, последовательным, с естественным переходом от одного пункта к другому.

Составные элементы композиции. После написания плана оратору необходимо поработать над построением отдельных частей своего выступления. Как отмечают теоретики ораторского искусства, наиболее распространенной структурой устного выступления с античных времен считается трехчастная, включающая в себя вступление, главную часть, заключение. Каждая часть имеет свои особенности, которые необходимо учитывать во время подготовки. Эти особенности обусловлены спецификой восприятия речевого сообщения. Например, ученые многочисленными экспериментами доказали, что лучше всего усваивается и запоминается то, что дается в начале или в конце сообщения. В психологии это объясняется действием закона первого и последнего места, так называемого закона края. Рассмотрим эти составные элементы композиции.

Вступление. Оттого, как оратор начал говорить, насколько ему удалось заинтересовать аудиторию, во многом зависит успех выступления. Неудачное начало снижает интерес слушателей к теме, рассеивает их внимание. Во вступлении подчеркивается актуальность темы, значение ее для данной аудитории, формулируется цель выступления, кратко излагается история вопроса. Важная психологическая задача – подготовить слушателей к восприятию данной темы.

Известно, что слушатели бывают по-разному настроены перед началом речи, так как руководствуются разными мотивами. Одни приходят, потому что их интересует тема выступления. Другие присутствуют в силу необходимости: являясь членами данного коллектива, они обязаны быть на этом мероприятии. Первая группа с самого начала готова слушать оратора, вторая – сидит с установкой «не слушать», а заниматься «своими» делами (читать, разгадывать кроссворды и т. п.). Но ведь оратору необходимо завоевать внимание всей аудитории, поэтому очень важно начало речи, так называемый зачин. Опытные ораторы рекомендуют начинать выступление с интересного примера, пословицы и поговорки, крылатого выражения, юмористического замечания.

Во вступлении может быть использована цитата, которая заставит слушателей задуматься, глубже осмыслить высказанное положение. Пробуждает интерес к выступлению, помогает внимательно слушать и рассказ о каких-либо значительных событиях, имеющих отношение к данной аудитории, к теме выступления. Эффективный прием – задавать вопросы слушателям, что позволяет активизировать их внимание.

Следует иметь в виду, что каждая тема требует особого начала. При этом необходимо учитывать и состав аудитории, и степень ее подготовленности.

Заключение. Важной композиционной частью любого выступления является заключение. Народная мудрость утверждает: «Конец венчает дело». Убедительное и яркое заключение запоминается слушателям, оставляет хорошее впечатление о речи. Напротив, неудачный финал губит порой неплохую речь. Иногда выступающий, не уложившись в регламент, просто обрывает выступление, не произнеся заключительных слов.

Некоторые ораторы в конце речи начинают многократно извиняться перед слушателями за то, что у них было недостаточно времени на подготовку речи, поэтому им не удалось хорошо выступить, что они, вероятно, не сообщили аудитории ничего нового и интересного и слушатели напрасно потратили время. Этого не следует делать. Плохо, если оратор заканчивает выступление шуткой, не относящейся к теме выступления. Такое заключение отвлекает внимание аудитории от главных положений речи.

Мы уже говорили, что в процессе восприятия ораторской речи действует «закон края» и лучше запоминается то, что дается в начале и конце сообщения. Поэтому рекомендуется в заключении повторить основную мысль, ради которой произносится речь, суммировать наиболее важные положения. В конце подводятся итоги сказанного, делаются выводы, ставятся перед слушателями конкретные задачи, которые вытекают из содержания выступления. Если первые слова должны привлечь внимание слушателей, то последние – усилить эффект выступления.

Главная часть. Хорошо продуманное вступление и необычное заключение еще не обеспечивают полного успеха. Бывает, что оратор оригинально начал свое выступление, заинтересовал слушателей, но постепенно утратил контакт с аудиторией. Чтобы этого не произошло, важно правильно построить главную часть речи. В ней излагается основной материал, последовательно разъясняются выдвинутые положения, доказывается их правильность, слушатели подводятся к необходимым выводам.

Очень важно расположить материал таким образом, чтобы он работал на главную идею речи, соответствовал намерениям оратора, помогал ему добиться своей цели. Причем выполнить свою задачу оратор должен уметь наиболее простым, рациональным способом, с минимальной затратой времени, речевых средств. Этого требует еще один принцип построения публичной речи, названный в методической литературе принципом экономии. Приемы и методы изложения материала

Структура выступления зависит, прежде всего, от метода преподнесения материала, избранного оратором. Эти методы сформировались на базе многовековой ораторской практики, описаны в различных риторических пособиях, активно используются современными ораторами. Кратко охарактеризуем основные из них.

Индуктивный – изложение материала от частного к общему. Выступающий начинает речь с частного случая, а затем подводит слушателей к обобщениям и выводам. Этот метод нередко используется в агитационных выступлениях.

Дедуктивный – изложение материала от общего к частному. Оратор в начале речи выдвигает какие-то положения, а потом разъясняет их смысл на конкретных примерах, фактах. Широкое распространение этот метод получил в выступлениях пропагандистского характера.

Метод аналогии – сопоставление различных явлений, событий, фактов. Обычно параллель проводится с тем, что хорошо известно слушателям. Это способствует лучшему пониманию излагаемого материала, помогает восприятию основных идей, усиливает эмоциональное воздействие на аудиторию.

Концентрический – расположение материала вокруг главной проблемы, поднимаемой оратором. Выступающий переходит от общего рассмотрения центрального вопроса к более конкретному и углубленному его анализу.

Ступенчатый – последовательное изложение одного вопроса за другим. Рассмотрев какую-либо проблему, оратор уже больше не возвращается к ней.

Исторический – изложение материала в хронологической последовательности, с анализом изменений, которые произошли с течением времени.

Использование различных методов изложения материала в одном и том же выступлении позволяет сделать структуру главной части речи более оригинальной, нестандартной. Каким бы методом ни пользовался оратор, его речь должна быть доказательной, суждения и положения – убедительными. Необходимо не только убедить в чем-то аудиторию, но и соответствующим образом повлиять на нее, вызвать ответную реакцию, желание действовать в определенном направлении. Поэтому при работе над композицией следует продумать систему логических и психологических доводов, используемых для подтверждения выдвинутых положений и воздействия на аудиторию. Логические доводы обращены к разуму слушателей, психологические – к чувствам. Располагая определенным образом доводы в своей речи, оратор не должен забывать о таком важном принципе композиции, как принцип усиления. Суть его заключается в том, что значимость, вес, убедительность аргументов постепенно нарастают, самые сильные доводы используются в конце рассуждения. Ораторская практика настолько сложна, разнообразна, многогранна, что невозможно все предусмотреть заранее и дать советы и рекомендации на все случаи жизни.

Ораторские приёмы привлечения внимания аудитории:

Тайна занимательности – для того, чтобы заинтересовать слушателей, предмет речи сразу не называется.

Вопросно-ответный ход – оратор ставит вопросы и сам на нах отвечает.

Специфика языка права.

Особая область отношений, регулируемых правом, (правоотношения) обусловливает специфику языка права. Эта специфика заключается в употреблении терминов, которые должны пониматься единообразно разными людьми в различных случаях и ситуациях. Такие термины называются юридическими. Например, в обыденной жизни мы можем употреблять выражения “Сегодня ночью был дождь”, “Сегодня ночью на улице был сильный шум”, “Петров — коренной москвич”, “Иванов является участником Великой Отечественной войны”. Входящие в эти выражения слова и словосочетания “ночь” (“ночное время”), “коренной москвич”, “участник ВОВ” разными людьми понимаются по-разному. Так, время 22 часа 50 минут одни отнесут к ночному времени, а другие к вечернему, одни считают коренным москвичом человека, родившегося в Москве, другие — человека, у которого к тому же и родители родились в Москве, третьи — того, кто много лет живёт в Москве, одни считают участниками ВОВ только тех, кто непосредственно участвовал в боевых действиях, а другие — ещё и тех, кто находился на фронте, но непосредственно не участвовал в боевых действиях (к примеру, хирургов, работавших в полевых госпиталях). Такая неопределённость выражений обыденного языка оказывается неприемлемой при решении правовых вопросов.

Допустим, что имеется закон, запрещающий ночные полёты самолётов над крупными населёнными пунктами. Самолёт пролетает над городом в 22 часа 50 минут. Нарушен закон или нет? Другая ситуация. Несколько лет назад было принято постановление о постановке на очередь коренных москвичей, проживающих в коммунальных квартирах, для получения ими отдельных квартир. Кто имеет право на постановку на очередь? Третий случай. В Думе решается вопрос о льготах участникам ВОВ. Для этой цели выделяется особая статья в бюджете. Как подсчитать расходы на эти цели, не уточнив, кого следует считать участником ВОВ?

Чтобы избежать неопределённостей, взамен выделенных выше выражений обыденного языка, вводят юридические термины посредством следующих определений: “Ночное время — это время с 10 часов вечера до 6 часов утра”, “Коренной москвич — это человек, который прожил в Москве 40 лет”, “Участник BOB — это человек, который служил в действующей армии”.

Такой способ введения юридических терминов (посредством выделения одного из смыслов, в которых выражение употребляется в естественном языке) — не единственный. Другой способ — придание выражению ещё и некоторого дополнительного смысла, по сравнению с общепринятым. Пример: “Совершенным впервые является преступление, если оно совершено фактически первый раз, или истёк срок давности привлечения за предыдущее преступление, или судимость снята или погашена”.

Есть и другие способы введения юридических терминов: введение в качестве юридических терминов выражений, которых нет в обыденном языке; разъяснение выражений посредством примеров, описаний, характеристик и т.д. Способы и правила введения юридических терминов описаны в главе VII.

Кроме юридических терминов в языке права используются и не уточняемые в нем выражения. Это выражения, которым придан точный смысл в других науках, а также те, которые не являются многосмысленными в обыденном языке. Так, определяя коренного москвича как человека, который прожил в Москве 40 лет, мы однозначно понимаем выражения “жить в Москве”, “40 лет”, “человек”. Эти выражения не нуждаются в уточнении.

Убедительность судебной речи.

Основным качеством судебной речи, которое обусловлено ее назначением, является убедительность - обоснованность всех тезисов и выводов.

Убежденность и убедительность

Убедительная речь - речь, содержащая мысли, подтвержденные фактами, серьезными доводами; доказательная. Важными факторами убедительности речи являются убежденность оратора в правоте своей позиции по делу и культура его мышления. Убежденность - это твердая уверенность в истинности чего-либо. Из чего рождается убежденность судебного оратора? Конечно, из глубокого знания материалов дела. Вспомните, как готовил обвинительные речи А.Ф. Кони, как появлялась у него убежденность в правильности точки зрения по делу: «Ознакомившись с делом, я приступал прежде всего к мысленной постройке защиты (выделено мною. - Н.И.), выдвигая перед собой резко и определенно все возникающие и могущие возникнуть по делу сомнения, и решал поддерживать обвинение лишь в тех случаях, когда эти сомнения бывали путем напряженного раздумья разрушены и на развалинах их возникало твердое убеждение в виновности». Убежденность оратора в правильности позиции придает ему уверенность, облегчает работу по произнесению речи. Эта мысль выражена в речах многих судебных ораторов. В речи по делу Укшинского М.Г. Казаринов сказал:

«Суд возложил на меня задачу защиты; убеждение мое в невиновности подсудимого сильно облегчило мне исполнение моей обязанности».

Эта же мысль выражена и в речи советского адвоката О.В. Дервиза:

«Я исполняю сегодня свой профессиональный долг с глубоким убеждением в правильности моей правовой и моральной оценки действий Васильевой».

Прокурор Саратовской области Н.В. Абрамов обвинительную речь начал так:

«Я хочу разъяснить вам следующее: обвинитель должен поддерживать обвинение только в том случае, если он твердо убежден в виновности подсудимых, если об этом свидетельствуют исследованные доказательства… Что касается дела, которое мы с вами сейчас рассматриваем, то моя позиция по нему однозначна: вина всех подсудимых доказана, и я сейчас представлю вам эти доказательства».

Убежденность оратора ведет к необходимости убедить суд, произвести операцию убеждения.

В логике убеждение понимается как присущие отдельной личности или социальной группе взгляды, представления или концепции о явлениях действительности. Выделяются убеждения стихийные, формируемые на основе веры, и сознательно формируемые, которые опираются на аргументированное рассуждение, представляющие собой обоснованное знание.

В теории публичной речи убеждение определяется как сообщение, имеющее целью изменить взгляды адресата. Для этого судебный оратор доказывает правильность своей позиции, как единственно возможной по делу, анализирует аргументы процессуального оппонента, раскрывает несостоятельность, с его точки зрения, приводимых противной стороной доказательств, объясняет, почему, по его мнению, суд должен принять во внимание одни аргументы и отвергнуть другие.

В уголовном и гражданском судопроизводстве слово убеждение имеет два значения: «метод оценки доказательств» (как процесс, логическая операция) и «результат оценки доказательств» (как взгляды, представляющие обоснованное знание). Убедить - значит логическими доводами доказать или опровергнуть какое-либо положение, вызвать уверенность в том, что истинность тезиса доказана; убедить судей - склонить их к принятию данной точки зрения, заставить их поверить ей.

Слушая речи прокурора и адвоката, судья сопоставляет свои оценки с оценками, данными ораторами. Совпадение выводов приводит к формированию у суда еще большей уверенности в их правильности. Расхождение же в оценках заставляет судей критически оценить ту совокупность доказательств, которая приводится в их подтверждение. Все это способствует формированию внутреннего убеждения суда.

Софизмы это

Софизм (образовано от греческого слова: σόφισμα — уловка, ухищрение, выдумка).

Софизм — это логически неправильное (несостоятельное) рассуждение, умозаключение или убеждающее высказывание (аргументация), умышленно выдаваемое за правильное.

Софизм — это логически неправильное (несостоятельное) рассуждение (см. Рассуждение), умозаключение (см. Умозаключение) или убеждающее высказывание (см. Аргументация), умышленно выдаваемое за правильное. Иногда софизм может обосновывать какую-либо заведомую нелепость (абсурд) или утверждение, противоречащее общепринятым представлениям (парадокс). В отличие от парадоксов, в софизмах не проявляются действительные логические трудности — это результат заведомо некорректного применения семантических и логических правил и операций. Софизмы используют многозначность слов естественного языка (см. Язык), полисемию, омонимию, синонимию и другие; нередко они основываются на таких логических ошибках (см. Логические ошибки), как подмена понятий, тезиса доказательства, несоблюдение правил логического вывода, принятие ложных посылок за истинные и других. В обыденном мышлении софизм понимается как сознательное применение в споре, утверждениях или доказательствах неправильных доводов, то есть разного рода интеллектуальных уловок и словесных ухищрений, замаскированных внешней, формальной правильностью. Употребление софизмов с целью введения в заблуждение является некорректным приёмом аргументации и вполне обоснованно подвергается критике. В то же время софизмы могут рассматриваться в некоторых ситуациях как неизбежная на определённом этапе развития мышления неявная форма постановки проблем (так, многие известные софизмы на деле оказались логическими парадоксами).

Вот пример софизма, основанного на разъединении смысла целого: 5 = 2 + 3, но 2 чётно, а 3 нечётно, следовательно 5 одновременно чётно и нечётно». А вот софизм, построенный с нарушением закона тождества и семиотической роли кавычек: «Если Сократ и человек не одно и то же, то Сократ не то же, что Сократ, поскольку Сократ — человек». Оба эти софизма приводит Аристотель. Он называл софизмами «мнимые доказательства», в которых обоснованность заключения лишь кажущаяся и обязана чисто субъективному впечатлению, вызванному недостаточностью логического или семантического анализа.

Внешняя убедительность многих софизмов, их «логичность» обычно связана с хорошо замаскированной ошибкой — семиотической (за счёт метафоричности речи, амонимии или полисемии слов, амфиболий и так далее), нарушающей однозначность мысли и приводящей к смешению значений терминов, или же логической (за счёт игнорирования или подмены тезиса в случае доказательств или опровержений, ошибок в выведении следствий, использования «неразрешённых» или даже «запрещённых» правил или действий, к примеру, деления на нуль в математических софизмах).

Понятие «софизм» традиционно связывается с учением представителей сложившейся в Афинах во второй половине V века до новой эры школы софистов — философов-просветителей и первых профессиональных учителей по общему образованию. Время их активной деятельности часто называют веком греческого Просвещения. К старшим софистам (вторая половина V века до новой эры) причисляют Протагора, Горгия, Гиппия, Продика, Антифонта, Крития. К следующему поколению софистов относят Ликофрона, Алкидаманта, Трасимаха и ряд других. Первоначально слово σοφιστής было синонимично слову σοφός («мудрый») и обозначало человека, авторитетного в различных вопросах частной и общественной жизни. Общей чертой учений софистов был релятивизм, нашедший классическое выражение в широко известном положении Протагора «человек — мера всех вещей», и следовательно, не существует объективной истины, а все знания относительны. Этому способствовал сам характер деятельности софистов: они должны были научить обратившегося к ним ученика убедительно защищать любую точку зрения, какая только могла понадобиться ему в делах. Основой такого обучения было представление об отсутствии абсолютной истины и объективных ценностей. Так, другой известный софист, Горгий, доказывал, что ничто не существует, а если существует, то непознаваемо, а если и познаваемо, то неизъяснимо; а раз так, то и опровергать, и доказывать можно всё, что угодно.

Из сочинений софистов практически ничего не сохранилось и об их взглядах можно судить, главным образом, по той полемике, которую вели с ними Платон и Аристотель и находившиеся под их влиянием позднейшие авторы. Изучение непрямых сведений усложняется тем, что софисты не стремились создать определённую цельную систему знаний. В своей дидактической деятельности они не придавали большого значения систематическому овладению учащимися знаниями. Их целью было научить учеников использовать приобретённые знания в дискуссиях, так как условиях античной демократии из всех форм красноречия на первый план выдвинулась полемика, которая пришла на смену полемосу — реальной войне. Поэтому значительный акцент производился на риторику. В процессе развития этой формы риторической практики из софистики выделились диалектика, обучающая честным методам ведения спора, и эристика — искусство побеждать в споре любой ценой. Протагор, согласно традиции, положил начало словесным состязаниям, в которых многие софисты прибегали к логическим парадоксам и уловкам. Горгий и другие софисты развили начатое в Сицилии Кораком и Тисием преподавание ораторского искусства и перенесли его, в частности, в Афины. Тем самым софисты сделали важный шаг на пути к созданию науки о языке.

Вначале софисты учили правильным приёмам доказательства и опровержения, открыли некоторые правила логического мышления и сделали первые попытки систематизировать приёмы умозаключений, но вскоре отошли от логических принципов и основное внимание сосредоточили на разработке логических уловок, основанных на внешнем сходстве явлений, на том, что событие извлекается из общей связи событий, на многозначности слов, на подмене понятий и других риторических ухищрениях. Именно на этой философской основе сформировалась своего рода «логика кажимости», то есть методология логико-риторической практики, основанная на сознательном нарушении принципов логики и гносеологии. Её стали называть софистикой, а приёмы, которые она пропагандировала, — софизмами. Впоследствии софистикой также стали называть и речь, состоящую из софизмов (см. Софистика).

С середины V века до новой эры софистами называли появившихся тогда в большом количестве платных преподавателей ораторского искусства и всевозможных знаний, считавшихся необходимыми для активного участия в гражданской жизни, которые и сами нередко активно участвовали в политической жизни. Историческая заслуга софистов состояла в том, что они одними из первых стали разрабатывать логические, лингвистические и психологические приёмы убеждения и противостояния убеждающему воздействию. От владения совокупностью этих приёмов в условиях афинской демократии зависели честь и имущество, а иногда и сама жизнь обучающегося. Именно поэтому софисты обучали за деньги. Возможность наживы привлекла в неё большое число непрофессионалов, с которыми впоследствии стали отождествлять всех софистов. Так возникло представление о софисте как алчном и циничном невежде, который «говорит, будто всё знает и будто мог бы за недорогую плату в короткий срок и другого этому обучить» (Платон. Софист, 234 а).

Таким образом, исторически с понятием «софизм» неизменно связывают мысль о намеренной интеллектуальной фальсификации, руководствуясь признанием Протагора, что главная задача софиста — «представить наихудший аргумент как наилучший» путём хитроумных уловок в речи, заботясь не об истине, а о практической выгоде, об успехе в частном споре, публичной полемике или в судебной тяжбе. С этой же задачей обычно связывают и его известный «критерий основания»: мнение человека есть мера истины. Уже Платон, который называл софистику «постыдной риторикой», заметил на это, что основание не должно заключаться в субъективной воле человека, иначе придётся признать законность противоречий, и поэтому любые суждения считать обоснованными. Эта мысль Платона нашла отражение известном логическом «принципе непротиворечия» Аристотеля (который впервые дал логический анализ софизмов и их классификацию в сочинении «О софистических опровержениях») и, уже в современной логике (см. Логика), — в требовании доказательства абсолютной непротиворечивости теорий (см. Теория).

Но вполне уместное в области «истин разума» это требование не всегда оправдано в области «фактических истин», где критерий основания Протагора, понятый, однако, более широко, как относительность истины к условиям и средствам её познания, оказывается весьма существенным. Поэтому многие рассуждения, приводящие к парадоксам, но в остальном безупречные, не являются софизмами. По существу они только демонстрируют интервальный характер связанных с ними гносеологических ситуаций. Таковы, в частности, известные апории (см. Апория) Зенона Элейского, в частности так называемый софизм «куча»: «Одно зерно — не куча. Если n зёрен не куча, то n + 1 — тоже не куча. Следовательно, любое число зёрен — не куча». Это не софизм, а лишь один из парадоксов транзитивности, возникающих в ситуациях неразличимости (или интервального равенства), в которых принцип математической индукции неприменим. Стремление усматривать в такого рода ситуациях «нетерпимое противоречие» (А. Пуанкаре), преодолеваемое в абстрактном понятии математической непрерывности (континуума), не решает вопроса в общем случае. Достаточно сказать, что содержание идеи равенства (тождества) в области фактических истин существенно зависит от того, какими средствами отождествления при этом пользуются. К примеру, далеко не всегда нам удаётся абстракцию неразличимости заменить абстракцией отождествления. А только в этом случае и можно рассчитывать на «преодоление» противоречий типа парадокса транзитивности. Первыми, кто понял важность теоретического анализа софизмов были, по-видимому, сами софисты. Учение о правильной речи, о правильном употреблении имён Продик считал наиболее важным. Анализ и примеры софизмов представлены и в диалогах Платона. Но их систематический анализ, основанный уже на теории силлогистических умозаключений, принадлежит Аристотелю. Позднее математик Евклид написал «Псевдарий» — своеобразный каталог софизмов в геометрических доказательствах, но он не сохранился.