1. О зачатии и жестах речевого процесса
Согласные возникают при столкновении вытекающего воздуха и препятствия, которое различным образом формирует поток воздуха. С одной стороны, гортань усиливает этот процесс, с другой - она выступает как посредник между двумя полярностями.
Более точное наблюдения показывает, что звуки “зачинаются” и “порождаются” именно в гортани. Окончательный облик они получают в органах артикуляции,
2. Звонкие и глухие звуки
Звук, который проявляется в гласных, создается не в гортани. Она лишь обуславливает появление резонанса в ротовой полости. В зависимости от формы пространства звучит тот или иной гласный. Таким образом, в гласных проявляются различным образом оформленные пространства. Точно так же обстоит дело и со звонкими согласными, только там к вокальному резонансу еще примешивается артикуляционный шум.
3. Звуковая согласность тоскует по звуковой гласности
Без гласного согласный хорошо существовать не может. Он “тоскует” по гласному. Гласный обладает тем, чего у согласных, особенно у глухих, давно уже потеряно той первоначальной формирующей силой, которую придает гортань.
Звонкие согласные не полностью теряют связь со своим происхождением. А глухие удаляются от него дальше всех.
III. ГЛАСНЫЕ И СОГЛАСНЫЕ
ГЛАСНЫЕ И ПТИЧИЙ КРИК
В докладах о годовом цикле Рудольф Штайнер описывает, как на заре развития человечества праздновались праздники середины лета. Тогда человек еще не обладал индивидуальным Я, но благодаря особого рода празднованию середины лета в его душе все-таки загоралось нечто, подобное сознанию Я. Я им являлось снаружи, как в грезах. Человек переживал свое Я как грезу в летнюю ночь. “И чтобы способствовать этому, в дни этих древнейших праздников середины лета... участники под неким руководством создавали музыкально- поэтический элемент - обильно сопровождаемые пением, строго ритмические упорядоченные хороводы. Определенные представления и постановки были наполнены собственными музыкальными рецитациями, которые сопровождались примитивными инструментами. Такой праздник был полностью погружен в музыкально-поэтическое. То, что являлось человеку в его грезящем сознании, он словно изливал в космос музыкально-певческим, танцевальным образом”.
“Все было нацелено на то, чтобы... люди пришли в настроение, посредством которого происходило то, что я сейчас только назвал: зажигание Я в человеческой сфере.
Но если бы этих древних людей, находившихся под руководством, спросили: хорошо, но как же вы собственно приходите к тому, чтобы создать такие песнопения, такие танцы... Они бы ответили: этому мы учимся у певчих птиц.
Но они в более глубоком смысле поняли весь смысл того, почему собственно поют певчие птицы.”
“Ибо когда поют жаворонки, соловьи, тогда то, что при этом образуется, проникает в космос не посредством воздуха, а посредством эфирного элемента, вибрирует к космосе и распространяется до известной границы; затем он снова вибрирует по направлению к Земле, и животный мир воспринимает эту вернувшуюся вибрацию, с которой, однако, связалась божественно-духовная сущность космоса. Таким образом, соловьи, жаворонки направляют свои голоса наружу, во вселенную, и то, что они посылают, возвращается к ним снова для состояния, когда они не поют, но оно уже пронизано содержанием божественно- духовного. Жаворонки посылают свои голоса в мир, и божественно-духовное, принимающее участие в формировании, в придании облика всему животному, снова притекает на землю на волнах того, что возвращается от посланных наружу песен.”
С этим божественно-духовным, участвующим в формировании животного мира, в первую очередь связано групповое Я соответствующих родов животных. Мы можем принять, что и птицы тоже благодаря своему ликованию достигают в некотором роде переживания Я, грезящего познания своего группового Я.
Исследователи животного мира утверждают, что птицы поют, чтобы пением обозначить свой участок. Это, конечно, так, но с какой стати остальные птицы придерживаются этих границ? Вероятно, это связано с тем, на что обращает внимание Рудольф Штайнер.
Благодаря эфирному потоку из космоса маленькое животное испытывает нечто от королевского величия.
Его омывает нечто, содержащее Я, и остальные считаются с этим. Тем, что животное эфирно связывает себя с королевской сущностью своего группового Я, оно получает власть, чтобы быть самому признанным королем в своем маленьком царстве. Рудольф Штайнер поясняет дальше:
“Конечно, не все животные - жаворонки и соловьи; разумеется, не все животные изливают наружу свое пение, но нечто подобное, хотя может быть и не такое прекрасное, исходит в космос от любого животного мира. В те древние времена люди понимали это, и поэтому ученикам мистериальных школ предлагалось изучать подобные песенные, подобные танцевальные элементы...
К этим праздникам относилось еще кое-что: не только танцевальное, не только музыкальное, не только песенное, но за всем этим еще и вслушивание. Начало праздника было активным, затем руководство осуществлялось таким образом, что люди становились слушателями того, что к ним возвращалось. Они обращались к божественно-духовному космическому началу с большими вопросами... В известной степени это излучалось в космические дали, как устремляется вверх с земли вода, образующая в небе облака и снова выпадающая в виде дождя. Итак, воздействия человеческого празднования поднимались вверх и затем возвращались как нечто, что проявлялось как человеческая сила Я.”57
В настроении таких праздников жило то, что существенно похоже на произнесение гласных. Ибо при произнесении гласных душа, подобно птице, запевает собственную песню. В ней проявляется то, что восходит изнутри из воли и из чувств. В речевой форме выражается то, что в форме воли пульсирует в крови, что в виде чувства вздымается волнами в дыхании.
Вне чувственное содержание души: желания и удовлетворения - печали и радости - страхи и воодушевления - все, что душа может нести в себе как настроения, можно обобщить в пяти праощущениях. Насколько трудно было бы определить их в виде понятий, настолько же легко удается речи выразить их. Речь собирает бесконечное число человеческих настроений, плохих и хороших, выбирает пять самых благородных и все остальные приводит им в подчинение. Эти пять путеводных звезд должны показывать остальным настроениям, даже самым низменным, куда те должны развиваться. Даже ярость находится под управлением У, а ненависть - под открывающимся, любящим А.
Хотя лишь немногие люди знают об облагораживающем и очищающем источнике речи, однако, она воздействует на каждого. Безразлично, что человек говорит, его слова могут содержать такие низкие чувства, но он вынужден придерживаться путеводных звезд своей души, гласных.
Ибо с любым произнесенным гласным звуком происходит нечто, подобное описанным праздникам середины лета. Человек создает некую эфирную связь между собой и определенными сферами простирающейся в космосе сущности речи. От этих сфер словно в ответ он получает эхо, неизмеримо более могущественное, чем его звук. Это космос произносит эфирный, действенный гласный звук,
который имеет большое значение для овладевания Я. Ибо в сущности человека заложено облагораживающее начало речи. Он всегда может при помощи гласных связаться с праобразом своего Я-существа, лишь благодаря чему он получает королевскую роль Я-бытия.
В этой связи приведем исторический эпизод, который прольет свет на действие гласных. Ведь знание об этом сохранилось вплоть до Нового времени, передавалось по традиции и всячески недопонималось мистериками и каббалистами, но никогда полностью не исчезало.
Когда Фридрих III из рода Габсбургов в 1452 году был коронован в Риме как германский Кайзер, у него не было ничего, что бы ему облегчило исполнение своих обязанностей на таком высоком посту. Его родовая власть сотрясалась от частых ссор внутри рода, сам рейх был расщеплен на многочисленные частные интересы. Еще герцогом до своей коронации из гласных алфавита А.Е.И.О.У. (A.E.I.O.U.) он придумал монограмму, которую сам толковал в пользу мирового призвания Австрии: “Austriae Est Imperare Orbi Universo” (Австрии управлять всяким местом) или “Alles Erdreich Ist Osterreich Untertan” (Все земное царство подчиняется Австрии). Он украсил свой герб этими пятью звуками.
Когда он, совсем обнищавший и изгнанный из резиденции в -Вене, перебрался в свою крепость в Линце, он без тени сомнения повелел выдолбить эти пять букв в гербе над крепостными воротами.
Его умная политика открыла целую эпоху, распространившую в следующем столетии над миром власть Габсбургов. Никогда не полагался он на переменчивый успех сражений. Он заставлял время работать на себя и с непоколебимой уверенностью он доверял той спиритуальной силе, которая притекала к нему через медитацию пяти гласных.
КЛИЧ АНГЕЛОВ И СЕМЬ ГРОМОВ
Когда произносятся гласные, звучащий воздух выплескивается наружу и смолкает для обычного сознания в тот момент, когда прекращается речь. Но это только кажется, ибо из определенных планетарных сфер возвращается волна, неосознаваемая душой.
Применение гласных в терапевтических целях возможно только тогда, когда терапевту удается направить к пациенту целебные силы, притекающие из окружающего космоса. При этом не надо думать о бесконечно удаленных и никогда не достижимых планетарных сферах. Нет, сферы рядом с человеком, и расстояния здесь не играют никакой роли. Рудольф Штайнер обозначил следующие соответствия:58
Солнце: АО Марс: Е
Венера: А Юпитер: О
Меркурий: I Сатурн: U
Луна: ЕI
Тут уместно указать на мотив звучащих сфер, как это обозначено в Апокалипсисе Иоанна как сокровенная тайна.
Там появляется дух: ангел с огненными ногами, радугой над головой и с книгой в руках. “И воскликнул громким голосом, как рычит лев” (Откр. 10,3).
Рис.5: Апокалиптический ангел. Копия наброска Р.Штайнера из “Рисунков оккультных печатей и колонн “Мюнхенский конгресс 1907”.
Указывается на то, что его клич звучит из самой внутренности души, из области его сердца. Раздается космическое эхо: ему отвечают семь громов. Но Иоанну было дано указание не записывать то, что говорили семь громов, а оставить это тайной. Ангел, слышащий на свой клич такое эхо, сотрясающее мир, теперь знает, что время истекло, “...что времени уже не будет; ...совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим, пророкам.” (Откр. 10, 6-7).
От Ипполита, одного из ранних отцов церкви, можно узнать, что и Марк получил подобного рода откровение: “Семь небес зазвучали каждое своим гласным, которые, сведенные воедино, образовывали одно восхваление, чей звук, спустившись на Землю, стал творцом и отцом всех вещей, находящихся на Земле.”59
А у Иоанна это звучит так: “семь громов проговорили голосами своими...” В греческом языке есть только одно общее слово для понятий “гласный звук” и “голос”, так что с таким же успехом можно перевести: “семь громов проговорили свои гласные...”
И в храме Софии ученики просят своего Учителя Иисуса открыть им “тайны света Его Отца”. Иисус отвечал им:
“Нет тайны прекраснее этой, которая должна привести ваши души к свету всех светов, в место истины и добра, где нет ни мужчин, ни женщин, ни каких-либо форм, а только непрерывный, невыразимый словами свет. Нет ничего прекраснее этой тайны - за исключением только тайны семи гласных звуков... и нет имени прекраснее, чем все эти гласные.”59
Здесь были названы две тайны: тайна света и тайна звучащих гласных. Мы сразу вспоминаем сказку Гете: “Что может быть прекраснее света? - Разговор.” Гете говорит это слишком общими словами, собственно говоря, это должно было бы звучать так: прекраснее света есть семь гласных.
От Рудольфа Штайнера мы узнаем, как это нужно понимать. “Глубокая тайна скрывается за тем, что написано в Торе... Те, кто придают человеку облик, т.е. божественную форму, есть духи формы. Элоимы (духи формы) в свете струят на Землю солнечные силы. Бог Иегова (один из семи духов формы) отказался от внешнего света, от внешнего облика света; он изливается на Землю как темный бог... На тот момент, когда Иегова вливает в человека силу своей божественной сущности, часть Иеговы-божества, указывается словами “И Иегова влил в человека живительное дыхание, и стала душа живой”.”60
Так человек получил от Иеговы-божества то, что постепенно превратило его в существо, обладающее Я. “Он (Иегова - прим.пер.) медленно подготавливал человека к зрелости для Я, которая стала возможна лишь благодаря (нисхождению Христа.”61 Поэтому Иегова говорит Моисею: “Скажи своему народу, я тот, кто Я-есмь.” “Это то же имя, что позже было приписано Христу... Он подготавливает Христа. Он дает человечеству образ Христа, прежде чем сам Христос спустится к ним.”
Христос появляется как Сияющий и затем как Воскресший в свете. Он говорит о себе: “Я есмь свет мира”. Вплоть до этого момента Иегова оказывал свое влияние и пронизывал эфирный мир формирующим звуком.
Имена Яхве, Иегова или JHVH - все скрывают одно и то же божественное имя. Никто не мог безнаказанно произносить прекраснейшее из всех имен, так как его произнесение вызвало бы гром и молнии. В любом случае, кто нарушил бы категорическую заповедь: “Нельзя кощунственно произносить имя Господа твоего”, тот произвел бы разрушения в элементарном эфирном мире. Только один раз в год священник мог в самых недрах храма призвать имя Всевышнего.
В сущности, полностью произнести имя невозможно. А именно, не хватает двух звуков, для образования которых недостаточно человеческих органов речи.
Истинное имя “Иегова” можно обнаружить, если все согласные заменить гласными. Рудольф Штайнер ясно говорит об этом: “Вы обнаружите, что в словах тех языков, которые еще близки к праязыку, как раз предметы сверхчувственного мира называются только гласными. Например, в слове Jahve (Яхве) не было наших Й (J) и В(V), а оно состояло собственно только из гласных и при произнесении наполовину пропевалось.”62 Согласно этому слово ИЕГОВА (IЕНОVАН) звучало бы как ИЕГОУА (IЕНОUАН). Звук Н, встречающийся дважды, нельзя заменить никаким соответствующим гласным. Человеческий рот не создан для этого.
Звук Н - так объясняет Рудольф Штайнер в другом месте ~ не является настоящим звуком, как другие, а воспроизводит обращение планет, их вращение. “Внутри каждого гласного вы имеете Н. Если вы произнесете гласный, вы это почувствуете: ах, их, ех. - Это значит: гласный вибрирует к космосе. Гласный звук не находится в покое... и это вращение, это колебание выражено в Н, таинственным образом находящемся внутри каждого гласного.”63
Лунный и солнечный гласные, в качестве которых Рудольф Штайнер указывает ЕЙ и АУ, нужно понимать как подобие гласным. Они лишь приблизительно воспроизводят тот космический вокализм, который звучит от Луны и Солнца.
В звукоряде имени Иеговы Н вставлено в тех местах, где происходят перевороты, которые в динамике имени особенно сильно можно пережить возле непроизносимых гласных Луны и Солнца.
Апокалиптическому ангелу с семи небес гремели громовые гласные ряда I-Е-Н-О-U-А-Н, конечно, как ответ на его собственные гласные. Апокалиптический ангел, космический священник, выкрикает из глубин сердца голосом льва те звуки, которые в недрах храма никто не имел права слушать, кроме божества. Семь громов из семи планетарных сфер отвечают ему.
I - Меркурий Е - Марс Н - Луна О - Юпитер
U - Сатурн А - Венера Н - Солнце
На основании этого ангел говорит: “Совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим, пророкам”.
Если в конце времен человек и Земля достигнут своей цели, тогда то, что проникло в них через мистерию Голгофы, полностью превратится в свет, то, что священники произносили во тьме храма: IЕНOUАН.
Что могли подслушать Иоанн и инспирирующий его ангел в этом своеобразном звукоряде? Было ли это Кредо христианства? Было ли это пророчество грядущих времен?
I Христос, свет мира
Е будет распят на кресте
Н и претерпит смерть.
О Кровь течет из его ран.
U Он будет положен в гроб и проникнет в глубины Земли.
А Он преодолеет смерть.
Н Он станет Господином небесных сил на Земле.
Если люди падут не полностью, то в их сердца должны проникнуть первоначальные силы существа Логоса. Во времена древних праздников середины лета люди экзальтически поднимались в космические высоты и одаривались грезящим переживанием Я. Сегодня ситуация иная, сегодня те небесные силы, которые люди тогда переживали, приблизились к человеку. Поэтому экстаз больше не нужен. Человек теперь может внутри своей души познать те космические звучания, который так драматически-знаменательно описывает в Апокалипсисе Иоанн. Звуковые существа приблизились. Эта исключительная близость душе Царства Небесного означает бесконечное обогащение, укрепление и ободрение Я. Те существа - Иоанн называет их “семь громов” - вслед за Христом глубочайшим образом связались с человеческим Я. Во многие моменты судьбы они, словно гром, посягают на фундаментальные основы человека, чтобы постепенно сделать для него понятным свое Кредо.
ВОЗНИКНОВЕНИЕ РЕЧИ
Когда человек начал говорить, была достигнута воистину одна из важнейших ступеней всего его развития. Как это могло произойти, с естественнонаучной точки зрения об этом можно лишь делать спекулятивные догадки. Люди пытались делать различные заключения по этому поводу: на основании языков примитивных народов, на основании речи детей, на основании речевого поведения индивидов с церебральными нарушениями и на основании так называемых языков животных.
Но все эти теории возникновения речи страдают одной проблемой - они увязли во мнении, что в те времена сознание человека ничем существенно не отличалось от сегодняшнего, только было смутным, менее интеллектуальным.
Люди, вслед за Дарвином, далее Вундтом и современными учеными, подчеркивают снова и снова, что речь произошла из чувства и аффекта. Они придерживаются мнения; вначале был крик. Издание звуков было рефлекторным и совершенно бессознательным. Они лишь сопровождали приступы страсти, боли, восторга и поначалу были полностью лишены содержания. Лишь постепенно, в силу различных обстоятельств, они стали сигнализировать собратьям что-то, что те могли понять. Таким образом слышимое превратилось в жест и получило сигнальное значение.
Среди современников Фридрих Кайнц частично представляет эту точку зрения, он считает, что первые звуковые формы изначально были скорее не чистыми, хорошо артикулируемыми фонетическими отчетливыми образованиями, а скорее звуковыми комплексами, состоящими наполовину из лепета, наполовину из воя.64
Таково по их мнению было начало. Постепенно к указующим жестам присоединилась мимическая жестикуляция, которая, подражая, обозначала какое-либо событие или предмет. Наконец, для примитивного человека наступило важное переживание: он понял, о чем хотел сообщить его сородич при помощи звукового подражания какому-то свойству предмета. Итак, при помощи звуков он рисовал то, что имел в виду, а другой понял его звуковой образ.
Датчанин Отто Есперсен, напротив, придерживается совершенно другого мнения: чем дальше назад во времени мы прослеживаем языки, тем сложнее они с позиции звукообразования, грамматики и синтаксиса. И он делает заключение: праязык должен был быть наисложнейшим, какой только можно представить.65
Есперсену по праву можно возразить, что с научной точки зрения недопустимо считать, что усложнение речи продолжалось бы линейно. С уверенностью можно сказать, что в обозримых в плане речи и истории временах грамматика и синтаксис достигали расцвета. Но этот период лежит гораздо ближе к нашему времени, чем зарождение речи.
Есперсен упускает из виду, что перед грамматической эпохой развития речи надо помещать эпоху чистого переживания звуков. Но он не подвергает сомнению, что человек, начавший в древние времена говорить, не был высокоразвитым млекопитающим. Он всегда был человеком. Он лишь обладал совершенно иным сознанием, чем сегодняшний человек.
Человек во времена до зарождения речи уже мог слушать “речь”, прежде чем он сам стал способен говорить. Он подражал явлениям, внутренне “произнося” их, когда, например, стоял перед природным творением - водопадом и наблюдал рев, низвержение, шум. В сиянии солнечного света он ощущал духов света, в каплях брызгов - водные существа, а в дуновении ветра - воздушных существ. Все это говорило с ним в согласных звуках еще задолго до того, как он сам заговорил.
Его душа порождала гласные, когда в ней всплывало блаженство чувств в еще не постижимом для него зрелище. Он чувствовал удивление и ужас. Мужественно он противился преобладающим силам. Он ощущал себя включенным во всеобъемлющий круг природы.
Все, что он немо, с внутренним подражанием, переживал, что всплывало в нем в виде чувств, должно было быть такой мощи, о которой мы сегодня не можем даже догадываться, ибо человек тогда не мог быть вовлечен в понятийное понимание мира.
Андреас Амвальд, обсуждающий эти вопросы с антропософской точки зрения, указывает на сокрытые сегодня сверхчувственные возможности, которыми обладал ранний человек. “Если воспринимать речь, слова и обороты как исключительно понятийный элемент, исключительно как транспорт для мнений, тогда способность переживать силу звука, жестами передающую то, что в нем заключено, почти или полностью исчезает. Лишь глубоко в подсознании говорящего и слушающего эта пантомимическая жестикуляция еще слегка участвует в процессе объяснения, придания смысла всему сказанному. Между звуковой жестикуляцией и пониманием обозначающего и упорядочивающего понятийного элемента лежит глубокая пропасть.”66
Амвальд цитирует те мысли Рудольфа Штайнера, где говорится о “ разделении между звуковым составом и представлением. “Первоначально обе эти характеристики были тесно соединены друг с другом в субъективном человеческом переживании; они разделились. Звуковой состав спускается в подсознание; понятийный состав восходит в сознание.”67
В том же докладе Рудольф Штайнер говорит: “Когда речь идет об образовании звуков для ощущений, которые человек имеет по отношению к внешнему миру, тогда звуки образуются вокально в более глубоком смысле. Вокально означает для речи: все внутренне образованное, все то, что внутренне ощущается и проникает в звук из того чувствующего, волевого элемента, который содержится в ощущениях сопровождающих звук.
Поэтому в каждом истинном звуке, в каждом вокальном образовании мы должны в определенном смысле видеть проникнувшие в гортань чувства и волевые импульсы, которые человек ощущает по отношению к внешнему миру.
Во всем, связанном с согласными звуками, мы должны видеть то, что человек копирует из воспринимаемого им во внешнем мире.”
Эти два элемента мы можем рассматривать как источник возникновения речи: чувства и волевые импульсы восходят изнутри. Они приводят душу в движение, и расшевеленная душа находит звуковое выражение в гласных.
С другой стороны, в согласных принимают звуковой облик имагинативные образы мира.
В более ранние времена человеческого развития, а именно в атлантический период, был один тип языка, который был почти одинаков на всей Земле. Люди могли понимать друг друга, так как звуки для них были озвученными жестами для подразумеваемого содержания.
Особенно при помощи согласных они строили картины мира и происходящих событий. При помощи Ф(F) можно создать быстрое движение рыбы (Fisch) , при помощи Р(R) - ритмический элемент скачек (Rennen), при помощи Б (B) - сдержанную форму дерева (Baum), листа (Blatt), цветка (Blute).
Представим теперь себе метаморфозу речевого организма, как она была описана в первой части этой книги. Там было показано, как маленький речевой человек является частью целого организм. И когда большому человеку в мире что-то встречается, маленький, сидящий внутри него, подражает этому. И так как маленький гораздо подвижнее большого, не такой неповоротливый и громоздкий, он может выразить то, что испытывает большой. Большой вынужден спорить с внешним миром, с дождем, ветром и холодом. Маленький только приспосабливается и подражает журчанию дождя - Р, дуновению ветра -В, или защите от холода - К.
При произнесении гласных воздух из легких беспрепятственно вытекает наружу. При этом ротовая полость открывается благодаря звучанию гортани. Тон принимает форму рта. В звучащем пространстве живет человек как душевное существо. Струны его души звучат светлым весельем или темной печалью. То душевное, что обитает в циркуляции и наполняет все тело пульсирующей жизнью, первоначально проявляется в гласных.
ДВА ИСТОЧНИКА РЕЧИ
Мы нашли два источника происхождения речи. Вокальный элемент (гласный звуки) произошел от ощущения, поднявшегося -до инспирации, согласный образовался благодаря имагинативному восприятию явлений мира. Таким образом, гласные и согласные можно рассматривать только в том случае, если принимать во внимание раннее состояние человечества. Сегодня слова еще содержат отчетливые следы своего происхождения, тем более что с течением времени среди людей стало снова просыпаться поэтическое чувство, понуждающее их к тому, чтобы убрать мусор условных значений слов, лежащий поверх обоих источников. Хотя в мире намного больше ненаписанной поэзии, чем написанной, ее никогда не хватало, чтобы подвести стареющее человечество к двум живительным источникам.
Чтобы они снова смогли стать целебными источниками, понадобилось очень значительное указание величайшего посвященного нашего времени. Рудольф Штайнер обратил взор на то, что мы должны от согласных ожидать совершенно иное воздействие, чем от гласных звуков. Конечно, мы их произносим одним и тем же органом, на одном и том же дыхании. Однако, на арене речевых событий они появляются как два совершенно различных рода сущностей.
Снова и снова необходимо подчеркивать, что деятельность речи выходит далеко за пределы того, что может сделать человек. Хотя человек совершает все, что приводит к образованию речи, но он еще долго не будет тем, кто ее действительно производит. Если бы звукообразование не проскользнуло в него в том возрасте, когда он еще не мог думать, он никогда не смог бы достичь такого навыка.
Например, ни одни человек не может создать живого голубя, он человек может пользоваться голубем, чтобы, например, пересылать письма. Точно так же мы не может “создавать” речь, но мы пользуемся ей, чтобы обмениваться мыслями.
Мы сможем в каждом согласном увидеть видоизмененную имагинацию тех сил, которые сформировали все предметы в мире. Те первоначальные, формирующие мир процессы уже давно достигли состояния, где они застыли и приняли постоянный облик.
Когда мы произносим согласные, мы заставляем застывшее мирообразование вернуться к процессам становления. Мы - правда, сначала только образно - создаем мир заново.
Гласные восходят из глубины души. Они проявляют то, что в виде воли пульсирует в крови, что в виде чувства колышется, вздымается в дыхании. Изначально они произошли из совместного звучания душевных настроений человека и возвращающихся к нему инспираций, из совместного действия божественного и человеческого миров.
В каждом гласном живет нечто от божественного дыхания, вдохнутого в него, чтобы стать живой душой. Если мы сегодня нащупываем первоисточник гласных, то мы должны ожидать собственно терапевтическое воздействие от сверхчувственно воспринимаемого эхо. Терапевт, работающий со звуками, должен по крайней мере воспитывать себя по направлению к предчувствующему восприятию этого. Сам по себе он может быть лишь проводником - для действенного проявления сущности гласных. Он посылает в космос нечто вроде просьбы. Он, произнося гласные, словно поднимает чашу в просящем жесте, чтобы она наполнилась силой упомянутой сущности.
Так, гласные как облагороженные ощущения смешиваются с более земными согласными братьями, соединяют их между собой и воодушевляют их к моральной красоте. Какая бы ни была душа грубая и порочная, в А и О своих слов она присоединяется к бытию, благодаря чему приближается, хотя и неосознанно, к духовному дуновению сотворения человека.
Каждая терапия гласными должна проводится с настроением просьбы, ибо мы просим подвижные космические инспирации, чтобы они влились в организацию пациента.
Терапия согласными должна исходить из настроения благодарности, ибо мы вообще бы не смогли образовывать согласные, если бы однажды боги не влили свои всемирные согласные как силы творения в формирование мира и человека.
При помощи согласных мы побуждаем уже ставшее к новому становлению, а при помощи гласных мы даем этому становящемуся застыть до постоянных, гармоничных форм.
Рудольф Штайнер добавляет к этому: “То, чего мы достигаем в имагинации, это те же силы, которые без участия нашего сознания действуют в пластических явления роста”. Итак, это те силы, которые мы возбуждаем при помощи согласных.
И далее: “Когда мы поднимаемся до инспирации, тогда мы приходим к силам, которые инспирируют человека снаружи, формируют его при дыхании. Деформация ритмической системы проявляется совершенно особым образом из-за того, что объективная инспирация, идущая внутрь, неправильным образом встречается с циркуляцией крови.”68
Итак, если в организме становятся заметны нарушения в функции органов, особенно в ритмической области, можно помочь терапией гласными.
При произнесении согласных человек превращает уже застывшие формы мирообразования в подвижное пластицирование. Начинается мир становления. При произнесении гласных человек через гласные настроения возбуждает в космосе инспирации. Они успокаиваются в одушевленном архитектурном процессе образования.
Человеческие гласные должны были бы уже затихнуть, если бы вместе с ними не звучала просьба, чтобы космос принял гласный звук как своего ребенка и послал его назад как действенно-живую сущность.
Божественные согласные замерли в имеющемся мире; и человек, благодаря богов, будит их к новому построению, к новому движению и новой жизни.
О ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ АОUМ
Перенесемся во время, в середину атлантической эпохи, где нужно искать рождение речи. Ни в коем случае это событие не происходило в суматохе. Оно было возможно лишь в тишине миролюбивой общины, точно не там, где некоторые ученые предполагают места обитания обезьяноподобных дикарей. Боги и люди соединились для неслыханного дотоле деяния.
Прачеловек, когда утренний свет начинал освещать землю, беззвучно жестикулировал, чтобы дать своему взволнованному сердцу возможность выразиться; теперь же к жестикулированию присоединились его дыхание, его голос, его рот. Однажды его настроения стали слышимыми, слышимыми для .него самого и для его родственников.
Все душевно-духовные события, которые когда-либо разыгрывались в ходе развития человечества, не исчезают. Есть некоего рода мировая память, подобно книге, в которую записываются события и где мог читать великий посвященный Рудольф Штайнер. И он следующим образом описал результат своего сверхчувственного исследования часов зарождения речи:
“Жизнь в то время была устроена так, что женщины получили ведущую роль, совершенно особенную в одной определенной колонии. Но весь род их душевной жизни был еще таков, что управлялся “тайными” душевными силами человека. Мы не совсем, но все же приблизительно верно определим положение вещей, если скажем, что эти женщины обладали сомнамбулическим зрением. В некотором высшем сновидческом состоянии раскрывались им тайны природы и притекали побуждения к Деятельности. Все было для них одушевлено и открывалось им в душевных силах и явлениях. Они отдавались таинственной деятельности своих душевных сил. Побуждением к поступкам были для них “внутренние голоса” или же то, что им говорили растения, животные камни, ветер и облака, шелест деревьев и так далее... Из такого душевного строя возникло то, что можно назвать человеческой религией. Душевное в природе и в жизни человека стало постепенно предметом почитания и поклонения...
Так смогло произойти у таких женщин то, что жившее в глубине их они стали переводить в своего рода природную речь. Ибо начало речи лежит в чем-то, похожем на пение. Сила мысли превращалась в доступную слуху силу звука. Внутренний ритм природы зазвучал из уст “мудрых женщин”. Вокруг таких женщин собирались люди, и в их певучих речах ощущали выражения высших сил. Отсюда получило свое начало человеческое богослужение. - Для того времени не может быть и речи о “смысле” произнесенного. Ощущался звук, тон и ритм. При этом ничего себе больше не представляли, но только впитывали в душу силу услышанного. Все это событие совершалось под руководством высоких вождей. От них притекали к “мудрым” жрицам звуки и ритмы, но о том, как это происходило, не может быть сказано открыто. Так могли они действовать облагораживающим образом на души людей. Можно сказать, что только таким образом пробудилась вообще подлинная душевная жизнь.”
“Хроника Акаши являет в этой области прекрасные сцены. Одна из них будет описана. Мы находимся в лесу у могучего дерева. Солнце только что взошло на востоке. Пальмовидное дерево, пространство вокруг которого очищено от других деревьев, бросает огромную тень. С лицом, обращенным на восток, в экстазе, на сиденье, устроенном из редких даров природы и растений, сидит жрица. Медленно, в ритмической последовательности льются из уст ее странные, немногие звуки, которые постоянно повторяются. Вокруг сидят мужчины и женщины, с прогруженными в сновидение лицами, черпая из слышимого внутреннюю жизнь.”69 1
Тут возникает вопрос, что это могли быть за “странные, немногочисленные звуки”, которые постоянно повторялись. Можно с большой вероятностью предполагать, что это было древнее священное слово АОУМ. Оно звучит из атлантического периода и откликается в древнеиндийском времени. Там это означает: Большая птица АОУМ переносит обладающих знанием людей к праобразам бытия, туда, где источник всех вещей и существ. Да, не было вообще такой эпохи, когда бы этот слог не пользовался бы огромным почтением. Он, вероятно - в древнеегипетские времена, превратился в звуковую последовательность АМЕН и в таком виде ежедневно, произносится и почитается в христианских конфессиях.
Вероятно, мы можем рассматривать АОУМ как древнейшее слово человечества. Подумайте также, как легко его построить, А именно, нужно просто открыть рот и затем снова закрыть, да чтобы во время закрывания звучал голос, и тогда сама по себе получится эта последовательность звуков.
Слово АОУМ никогда не было словом в смысле понятия. Оно лишь выражает те настроения, которые уже ощутила жрица, удостоенная духовными водителями человечества воспринять речь и принести ее миру.
Набор звуков, содержащихся в слове АОУМ, при точном наблюдении состоит из трех гласных А-О-У и согласного М, ибо между А и У находится О, которую обычно не пишут, но которая не должна ускользать от внимательного слуха. Представим теперь себе сцену, описываемую Рудольфом Штайнером: Юная жрица сидит на украшенном троне. “Медленно, в ритмической последовательности льются из уст ее странные, немногочисленные звуки, которые постоянно повторяются.” - АОУМ. В начале было А. Удивление тому, что утром снова появляется свет, усиливалось до такой степени, что не только руки, но и рот открывался как чаша и из души вырывался звук А.
Никакой зверь не может удивляться, только одаренный Я человек. Этому факту он обязан тем, что может снова и снова переживать новое и благодаря этому учиться. Ощущение, что приходит нечто очень могучее, никогда-не-бывшее ранее, это ощущение бьет в душу и обуславливает некоего рода повреждение.
Благодаря этому дух словно вонзается в обычно смутно размышляющее эфирное тело. Дух повреждает его и тем самым открывает его вообще для принятия духа.
Поэтому иудеи называли человека удивляющимся, Алеф.70 Ибо он отличается от зверя способностью удивляться. В еврейском языке Алеф стоит в начале алфавита.
Легенда гласит, что в рождественскую ночь звери заговорят. Конечно, это могло бы случиться лишь в том случае, если бы у зверей было Я. Однако, фактически в разгар зимы групповые Я родов животных приближаются к звериным телам и душам. Если бы у зверей были органы, пригодные для речи, и если бы в их душах действительно могло происходить чудо удивления, тогда они и в самом деле начали бы говорить.
Мы можем переместиться во время начала речи, как его описывает Рудольф Штайнер, и представить себе, как была затронута человеческим Я, существом Логоса душа той сомнамбулической женщины. Наверное, поначалу удивление она чувствовала как боль, вызывающую глубокий вдох. Затем зазвучал звук А как реакция на удивление, и она родила первый звук речевого способа выражения. Потом следовал душевный жест полного любви объятия, однако, она обнимала высшее божественное как ребенок. Ее рот произнес О.
Затем речеобразующая сила проникала в глубины ее тела. Весь организм, вплоть до сердца и легких, гортани и ротовой полости, должен был быть изменен. - В то время тела были еще мягче и пластичнее, чем сегодня.
Женщину должно было наполнять такое настроение как страх перед неизвестным, никогда-не-бывшим, когда речь проникла в ее неспособное говорить тело; это скорее было благоговение, так как она могла надеяться, что все будет хорошо. Это настроение она выражало через У. Она полностью предавалась тому, что с. ней происходило. Ее рот закрывался жестом полной преданности, и она произносила М.
Так в середине атлантического периода в людей с последовательностью АОУМ могла войти способность к речи как дарование мирового слова.
Совершенно определенно, поначалу все говорение имело характер ритуально-сомнамбулического, очень далекого от смысла и значения сегодняшнего языка понятий. Но настолько же более действенной была их речь. Звуковые образования, еще не имевшие задачи нести в себе понятия, обладали магическим могуществом.
Рассмотрим, теперь по отдельности четыре звука АОУМ, сначала А. В греческом алфавите Альфа находилась в самом начале. Омега в конце. В расположении звуков был заложен глубокий смысл. Так, А и О были символом начала и конца в беге времен. “Каждое слово, в котором находится звук А, возникло благодаря тому, что человек хотел выразить удивление”, говорит Рудольф Штайнер.70 При произнесении А человек открывает не только рот, он - если связывает душу с речью - открывает свое сердце, и в эту открытую чашу может погружаться то, что собственно делает человека человеком. “Так А противодействует животной природе.”71
Эрнст Молль72 пишет: “В начале, мы можем сказать на языке звуков, было А - и А было у Бога, и Бог был А. - И А стало плотью и жило среди нас.”
Здесь Эрнст непосредственно касается темы нашей работы - наблюдать звуки как деяния и страдания логоса. Во все времена в наблюдениях спиритуальных течений это было важной темой.
Чтобы остановится только на одном представителе течения логоса, приведем епископа Павла (Paulinus) из Нолы. Он жил с 353 по 451 года и написал стихотворение о существе Христа, которое звучит так: “Христос для меня Альфа и Омега, ибо он объемлет глубины, как и вершины.” Глубины выражаются в А, вершины - в О.
“Он победил темную власть ада”. Здесь, конечно, заложена сила А побеждать низкое. - Кто внимательнее изучит настроения стихотворения, тот заметит, как Павел, строчка за строчкой, чередует настроения А и О.
А-O Христос для меня Альфа и Омега
А-O ибо он объемлет глубины, как ив вершины.
A Он победил темную власть ада
O и теперь правит небесными иерархиями.
A у его ног лежал разрушенный подземный мир.
O затем он вознесся через открытые небесные врата,
A и спустился, так как была преодолена смерть,
O как роса, триумфом счастья на нашу землю.
В раннем христианстве говорили: Христос есть альфа и омега, и подразумевали под этим начало мира и конец мира. Когда творение вернется в свое начало, тогда все, чему будет позволено быть дальше, будет с любовью окутано существом Христа. Так О охватывает пространство и время.
“Полной противоположностью А является У”, говорит Рудольф Штайнер. “Когда Вы произносите У, вы изолируете ротовую полость от всего, от чего только можно, и звуку даете проходить по ней: У. Обычно при произнесении и люди закрыты.”73
Губы вытягиваются наружу, задняя часть языка немного, поднимается, так что рот образует пространство, сравнимое с вытянутой залой. Корабельный горн, имеющий подобную форму, трубит звуком, похожим на У. А звучит светло, У - темно.
Если человек предается настроению У, в его душу, как в темное вытянутое внутреннее пространство, входит духовное, струящееся по направлению к нему из космосе как светлый ответ.
“Когда вы слушаете рассказ, весь облик принимает выражение познания” благодаря настроению У. Затем Рудольф Штайнер рекомендует проводить следующее упражнение, чтобы пережить настроение У: “Закрыть глаза, произносить У, прекратить, принять произнесенное У глазами...” “Весь облик принимает выражение познания” ... “астральное тело интенсивнее связывается с эфирным телом и физическим телом.”
В другом месте Рудольф Штайнер говорит, что У является звуком, при котором человеческая душа приходит во взаимосвязь с тем, что кроме нее происходит сверхземного, где она может пережить мистическое объединение с божественным.
Далее У приводит нас к единственному согласному в АОУМ, звуку М. Рудольф Штайнер об этом: “Не зря в те времена, когда еще что-то понимали о внутреннем содержании букв, букву М рассматривали как исключительно важную букву и как то, что закрывает ОМ-слог востока. Это завершение ОМ-слога востока буквой М происходит по той причине, что фактически как раз благодаря этому звуку регулируется весь человек из его организма обмене веществ и конечностей.”74
Как образуется М? Губы закрываются, а небная занавеска опускается. Благодаря этому открываются те ворота, через которые воздух может уходить не через рот, а через нос. В 1. части этой работы мы описывали небную занавеску как речевой орган воли. Но при произнесении М небная занавеска ослабевает и тем самым речевой организм выражает то, что при этом звуке самоутверждающая вол” отказывается от активности. М отдается бурлящей жизни, которую он находит на губах. Он говорит: не я хочу чего- либо, но божественное, которому я полностью подвластен.
Священное слово АОУМ, которым индийцы называют большого белого лебедя, переносит упражняющегося в ту область, где возрождается его Я. Он поднимается над прошедшим и недостаточным в мир вечного духа.
Рудольф Штайнер так говорит об этом в своих ранних эзотерических указаниях: “АОУМ - это переход от отражения назад к праобразу - восхождение в непреходящем. Это восхождение в вечном, само-объединение с праобразом, выражается в мантре из Упанишад.”
Рудольф Штайнер следующим образом переводит индийский текст на немецкий язык:
“Прасамость (Urselbst), из которой все мы вышли,
Прасамость, живущая во всех вещах,
К тебе, высшая личность, мы возвращаемся назад.”
В более позднем переводе из содержания каждой отдельной строчки можно слышать таинственное звучание мотива звукоряда А-О-У-М.
Прасамость, из которой все вышло, настроение А как выражение самооткрывания
Прасамость, к которой все возвращается, настроение О как выражение полного любви охватывания
Прасамость, живущая во мне - настроение U как выражение объединения с божественным
К тебе я стремлюсь. настроение М как выражение самоотверженной отдачи божественному.76
В каких случаях можно применять АОУМ в терапевтических целях?
Рудольф Штайнер говорит об этом, что атлантический слог АОУМ в ранние времена водительства человечества юными людьми был дан как действенное упражнение. Как раз во времена разделения полов АОУМ регулирующе воздействовал на самое важное в сексуальной жизни. Завершающее М действует особенно упорядочивающе на организм обмена веществ и конечностей.77
В хирофонетике при приобрели хороших опыт с одной особой формой АОУМ, сочетая ее в штрихах с Л. Л-АОУМ оказалось пригодным при нарушениях сна, заикании и всех проявлениях нервозности, как, например, тики и др..
ВЫВОДЫ; ГЛАСНЫЕ И СОГЛАСНЫЕ
1. Гласные и птичий крик
При произнесении гласных человек бессознательно создает эфирное соединение с космическими сферами. Оттуда гласный поднимается до своей терапевтической действенности.
2. Клич ангелов и семь громов
Иегова - Элоим, таково лунное отражение солнечного существа Христа. Образ воздействия Иеговы можно познать, рассматривая звукоряд его имени.
3. Возникновение речи
Человек в течение своего развития учился выражать настроения и эмоции в воспринимаемой для слуха форме. Отсюда возникли гласные. Затем к звучанию гласных добавились согласные, когда человек воспринимаемыми для слуха жестами подражал явлениям мира.
4. Два источника речи
При произнесении согласных заново возрождаются те процессы становления, которые застыли в ходе формирования мира. Поэтому терапия согласными может быть применена там, где должны быть стимулированы формирующие силы.
В произнесении гласных проявляются душевные настроения. Терапевтически воздействует космическое “эхо”. Гласные гармонизируют противоречия в человеческой организации.
5. О последовательности АОУМ
Можно принять, что последовательность АОУМ была вообще первым выражением человеческой речи. А является звуком начала. В нем заложена сила “ преодоления низменного, инстинктивного в человеческой природе. О - звук завершения и полного любви объятия. У - выражение страха, которое превращается, в надежду. М выражает самоотдачу.
Дата: 2019-02-02, просмотров: 233.
