Духовно-научное учение о звуках требует особого способа выражения мыслей. Оно рассматривает звуки как сущностное явление. То, что традиционная фонетика рассматривает как вполне автоматизированную механику речи, для спиритуального рассмотрения является сценой, на которой встречаются звуковые существа и объединяются в слоги и слова.

Вместе с “Гете хочется сказать: “Как знающие люди осеняют себя крестом перед имагинацией, также они должны еще прежде всего призвать себе на помощь продуктивную силу воображения”.

Несомненно, речь в основном состоит из бессознательных, автоматизированных процессов. Если мы рассматриваем механику различных действий, мы проходим мимо самого существенного. Даже представление, что физическое формирование воздуха есть звук, не соответствует положению вещей. В конечном счете, это представление дает основу для того, чтобы звук мог быть услышан. Способ, каким образом звуку придается форма, является указанием на смысловую сущность звука.

По этому поводу Рудольф Штайнер сказал: “Благодаря тому, что мы на Земле можем говорить и петь только с помощью воздуха, в придании воздуху формы звука мы имеем земное отражение духовно-душевного. Духовно-душевное начало звука относится, в общем-то, к сверхчувственному миру. А то, что живет здесь в воздухе, является, по большому счету, телом звука”56.

Дыхание борется с артикуляционными преградами точно также как человек с превратностями своей судьбы. И как дыхание могло бы остаться бесформенным, так и человек: если люди и звуки не сталкиваются с препятствиями, то они остаются без выраженного характера.

Итак, существуют глухие согласные. Они настолько углубились в мир преград, что они потеряли изначальное - звук. Они могут теперь только шептать. Поэтому в них живет тоска, стремление по дополняющему их - по гласным звукам. Звонкие согласные тоже тоскуют по тому же самому, но не так сильно. Без гласных звуков согласные не могут хорошо существовать. На это обращает особое внимание Рудольф Штайнер, когда он говорит: “Согласность постоянно тоскует по гласности”56.

Чем бы было К без последующего А? Только слог “Ка”, который образуется за счет объединения обоих звуков, является жизнеспособным звуковым образованием. Только гласные звуки могут звучать самостоятельно.

Однажды Рудольф Штайнер упомянул, как он, будучи школьником, вместо “mir” (“мне”) все время писал “mia”, так как в его австрийском диалекте это слово так и произносилось. Звук Р часто испытывает тоску по А и часто превращается в него. Точно также происходит со звуком Л по отношению к звуку И. Так, например, из латинского слова “flora” получилось итальянское “fiore”. Эти примеры можно продолжить, как это будет показано позднее.

Как уже было сказано, при артикуляции согласных звуков, воздух на своем пути к свободе сталкивается с препятствием наподобие шлюза. И как шлюз в реке оказывает воздействие на поток далеко вверх по течению, так же происходит и здесь. Но только воздух является еще более подвижной средой, чем вода, так что застой распространяется на всю область дыхания и в большой степени воспринимается очень чувствительной гортанью. Гортань, таким образом, также иннервируется при артикуляции согласных звуков и производит совместные тончайшие колебания. Она словно чувствует, какие драматические события произойдут дальше.

Рис.3 Звук, сформированный в артикуляционном пространстве, запруживается в гортани. Гортань ощущает события звукообразования.

Гортань ведет себя также как мать, когда продолжает чувствовать каково приходится ее согласным звуковым детям. А дети, которые ведут борьбу с препятствиями, сообщают, что они познали. Они продолжают быть связанными с местом своего рождения.

Вернемся к звонким согласным: с ними происходит примечательное явление. Гортань идет навстречу возвращаемым колебаниям и примешивает к шумам согласных свой голос. Этот голос, как и в случае образования гласных, в артикуляционном пространстве испытывает резонанс.

Такое духовное состояние можно описать только с помощью образов: Мать-гортань направляет вслед удаляющимся детям свой тон для того, чтобы уменьшить их тоску, а тон превращается в соответствие с пространственными условиями, в которых он резонирует, в характерную окраску формантов.

Гласные звуки в самой большей степени связаны с местом своего рождения. Они не вступают в борьбу с препятствиями и словно остаются детьми в сообществе звуков.

Глухие согласные далее всего удаляются от своей родины. В борьбе отцовской воли дыхания с препятствиями они формируют свой собственный, можно сказать, мужской облик.

Рис.4 Тон, возникающий в гортани, является причиной резонанса в архитектуре полости рта.

При образовании звонких согласных отцовская воля дыхания объединяется с материнскими звуками гортани. Они сталкиваются с теми же препятствиями, что и их не звонкие собратья, но они представляют в своих тонах что- то такое, что можно сравнить с женским началом в природе человека. Они, как вообще все женское, не так глубоко связаны с земным.

Здесь в качестве примера следует привести звуковую пару В и Ф, которые звучат приблизительно одинаково.

В отличается от Ф только звонкостью. Несмотря на то, что В хотел бы вырваться и улететь, он всегда оборачивается, хотелось бы это так назвать, головой в сторону места своего происхождения. Он медлит в своем стремлении улететь. Поэтому слово “WORT” (“слово”) всегда связано со своей родиной. Оно никогда не уходит насовсем (в нем. тексте “FORT”-”прочь”). Так, путь всегда ведет вдаль (“FERNE”), но путешественник всегда остается на пути (“WEG”)

Поэтому при терапевтическом воздействии мы будем использовать звонкие согласные там, где должны быть восстановлены связи с местом происхождения. Само собой разумеется, можно рассматривать любое заболевание как отрыв звука от своего места происхождения. Но в определенных случаях, например, при раннем детском аутизме пациенты нуждаются в восстановлении связей особенно остро.

Глухие согласные сильнее всего удалены от места своего происхождения. А именно, в тот момент, когда звук сбрасывает свою тоновую оболочку, полностью превращается в шум. Но за этим шумом словно сияет мир, который затем стремится стать видимым.

Здесь звукообразование дополняет музыкальный элемент. Музыка и речь имеют общее происхождение. Только теперь определенное количество звуков отрывается от своих тональных форм. Они превращаются в шелестящие шумы и стремятся попасть в мир видимого.

Это происходит двумя способами:

Твердые взрывные звуки: Р, Т, К, которые справедливо называются взрывными, они взрывают в момент своего возникновения артикуляционную преграду. Они разбрызгиваются, и тем самым зажигается сознание. Они побеждают любую тяжесть и земную зависимость. Они помогают духовному существу Я превратить тело в хорошо отлаженный орган, в котором оно может мыслить, чувствовать и волить.

Глухие шипящие звуки: С, Ш, X, Н (нем.), Ф, живут в огненной стихии, как впрочем все шипящие звуки. Конечно, средой существования всех звуков является воздух, надо только ясно понимать, что в воздушную среду можно влить звуковую волю, а эта воля обладает огненным характером. Во взрывных звуках действует воля, которая вступает в борьбу с элементами земного. У глухих шипящих огненный элемент хочет сразу же перейти в состояние жизни света. Образуются световые облака, являющиеся более или менее плотными туманными, либо облачными образованьями, которые алеют и источают свет. Они проявляют себя ярче всего в звуке Н (нем.). Они представляют собой моральную способность, которую можно обозначить как светящийся, поддерживающий самого себя, огонь.

Тем самым мы, собственно, уже охарактеризовали, каким способом можно использовать глухие шипящие в терапевтических целях. Они способствуют тому, чтобы астральное тело включить в человеческую деятельность. Они очищают, высвобождают и заряжают, они просветляют темные пятна, короче говоря, превращают тело в сосуд, в который может втечь душевное.

А само душевное проявляется в гласных звуках. Их лучше всего использовать в терапевтических целях там, где возникают задержки в процессе инкарнации, например, при эпилепсии или заикании. Они, которых мы назвали детьми среди звуков, являются действительными помощниками на пути становления цельного человека.

В данной главе мы ставим задачу только продемонстрировать наиболее примечательные взаимоотношения между гортанью и артикуляцией. Звуковой характер согласных мы детально разберем в части 3.

Нужно четко представлять себе, что в описаниях сущностей звуков, необходимо изобразить волевые миры, которые на самом деле проявляют себя очень мягко, лишь намеками в процессе артикуляции. Существует одна всеобъемлющая мировая воля, которая проявляется в человеческой речи.

Кто не развил в себе понимание, что воздействие оказывается волей, власть которой превосходит многократно личную человеческую волю, тому звуки будут представляться как бессмысленные фантомы, как условная сигнальная система. Человечество проходило в течение многих столетий безучастно мимо этого мира, несмотря на то, что оно до глубины сердца притягивало каждый из звуков. Люди никогда бы не достигли свободы, если бы продолжали быть связанными с волей, заключенной в звуках.

Но, так как свобода стала достижимой, то с началом этого столетия можно опять пробудить разум, который слышит и понимает реалии звуковых сущностей. Преобразующие этот мир изменения наступили благодаря деятельности Рудольфа Штайнера в борьбе за слово. Нет необходимости перечислять все его заслуги.