Казачьи сообщества Юга России не выступили единым фронтом ни «за», ни «против» форсированной коллективизации, но разделились на противников «колхозного строительства» и тех казаков, которые либо убежденно поддерживали колхозы, либо были готовы смириться с ними. В своем восприятии «колхозного строительства» казаки практически не отличались от крестьянства, а казачьи антиколхозные протестные акции, как правило, не выделялись в общем сопротивлении хлеборобов Юга России осуществлению насильственной коллективизации. Так же, как и крестьяне, казаки потерпели поражение в противостоянии сталинскому режиму. В то же время в казачьей среде в большей мере проявилось такое негативное следствие коллективизации, как деформация патриотизма, особенно свойственного казакам как членам исторически сложившейся корпорации воинов-земледельцев.

 Истоки кампании «за советское казачество», официально стартовавшей в феврале 1936 г., относятся ко второй половине 1935 г. и территориально локализуются в Северо-Донском округе Азово-Черноморского края, что позволяет говорить о причастности к ней М.А. Шолохова. Данная кампания была обусловлена рядом факторов, важнейшими из которых являлись устойчивость казачьих сообществ к растворению в массе колхозного крестьянства и стремление большевистских лидеров использовать военно-экономический потенциал казачества для укрепления колхозов и обороны СССР. Кампания «за советское казачество» не означала восстановления казачьих сообществ в их традиционном социальном обличье, но была направлена на конструирование «советского» казачества как особой группы колхозного крестьянства. Вместе с тем, признание «советского» казачества как специфической части колхозного крестьянства противоречило намерениям большевиков растворить казачьи сообщества среди колхозников (то есть осуществить максимально полное «расказачивание») и означал сохранение казаков как «субэтнокультурной» группы русского народа.

Во второй половине 1930-х гг. советское правительство особенно настойчиво стремилось к максимальному использованию военно-патриотического потенциала казаков в деле повышения обороноспособности СССР. С этой целью был осуществлен ряд военно-мобилизационных мероприятий, таких, как формирование системы допризывной кавалерийской подготовки молодых казаков, снятие с казачества ограничений по службе в РККА, и т. п. Такие меры позволили в определенной степени повысить уровень боевой готовности вооруженных сил СССР и, в частности, конницы. Причем, эффективность этих мер была тем более высока, что казаки в целом активно и доброжелательно откликнулись на действия правительства по укреплению обороноспособности страны. В частности, клубы и кружки «ворошиловских кавалеристов» пользовались значительной популярностью в казачьих сообществах, представители которых, по традиции, стремились служить именно в коннице и потому весьма серьезно относились к допризывной кавалерийской подготовке.

Закономерным результатом «колхозного строительства» на Юге России стала социально-экономическая нивелировка крестьянства и казачества путем превращения представителей отмеченных социальных групп в однородную массу колхозников. Колхозники Дона, Кубани, Ставрополья и Терека (как казаки, так и иногородние) в 1930-х гг. имели равные права и выполняли одинаковые обязанности. Если в хозяйственно-экономическом отношении казаки в доколхозный период, отличались большей зажиточностью по сравнению с иногородним населением, то в рамках колхозной системы и тем, и другим было дозволено пользоваться лишь небольшим личным подсобным хозяйством. В социальном плане коллективизация превратила казаков в членов такой неполноправной социальной группы советского общества, как колхозное крестьянство, подчиненное властным структурам и обязанное трудиться во благо государства.

Во время «колхозного строительства» казачья повседневность и культура претерпели заметные изменения, которые в первой половине 1930-х гг. носили, как правило, деструктивный характер и выражались в нарастании материально-бытовых трудностей в станицах. Во второй же половине 1930-х гг., в результате организационно-хозяйственного укрепления колхозной системы, изменения в культурно-бытовой сфере казачьих сообществ отличались созидательным характером (налаживание работы учреждений просвещения, здравоохранения, и т. д.). Вместе с тем, ускоренность «колхозного строительства», а также кампания «за советское казачество», способствовали сохранению целого ряда традиционных элементов ментальности, культуры, быта казачьих сообществ Дона, Кубани, Терека. В рамках третьего десятилетия XX в. характерной чертой исторической повседневности и культуры донского, кубанского, терского казачества являлось то органичное, то эклектичное сочетание традиций и новаций.