Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Однако вернемся к нашей беседе с верующим дарвинистом. Надеюсь, я наглядно показал, что те ссылки, которые приводят дарвинисты в качестве «строго установленных примеров эволюции под действием естественного отбора», при более близком знакомстве рассыпаются в пыль.
А именно, там могут оказаться следующие сюрпризы:
1). Приведенная статья уже давно устарела, более поздние работы её не подтвердили, причём не выдержала проверки именно «эволюционная составляющая» работы.
2). Либо вообще не наблюдается эволюция (как таковая), а на самом деле, установлены эффекты пластичности (модификационной изменчивости).
3). Либо выявлены эффекты внутривидовой изменчивости. То есть, «эволюция» какого-нибудь признака к значениям, встречающимся в других популяциях этого же вида.
4). Либо обнаружится, что никакой естественный отбор в этих работах вообще не исследовался, не измерялся, а лишь предполагался. Или даже и не предполагался, и не упоминался. А наседающий на Вас (с требованием признать эволюцию) очередной дарвинист – самостоятельно приписал установленные изменения действию именно естественного отбора.
5). Наконец, в ссылках могут оказаться и такие примеры, которые, наоборот, опровергают дарвиновские механизмы эволюции. Например, современная биология располагает уже целым рядом фактов сверхбыстрой эволюции, которые не вписываются в рамки дарвинизма (см. ниже).
6). Или же в пределах одной ссылки могут оказаться сразу несколько перечисленных пунктов.
Поэтому никогда не падайте духом, если дарвинист в ответ на Вашу просьбу привести установленные примеры эволюции под действием естественного отбора, действительно начал приводить Вам такие примеры. Просто внимательно прочитайте представленные Вам ссылки. И тогда 99.9% подобных «примеров» сразу же рассыпятся.
Ну а если дарвинист начал кидать Вам ссылки пачками – то это уже совершенно точно, что он их либо вообще не читал, либо читал, но ничего не понял. Потому что на самом деле, биология действительно испытывает крайний дефицит строго доказанных примеров эволюционных изменений видов под действием естественного отбора в природе. В отношении же эволюции под действием полового отбора - таких (строго установленных) примеров вообще нет ни одного.
Однако не думайте, что верующий дарвинист сразу же успокоится. Ведь он искренне верит в свою любимую теорию. А отказаться от веры - тяжело, даже под давлением фактов. Тем более что мы пока и не приводили ему факты, опровергающие его теорию. Мы пока только разжевали дарвинисту, что приведенные им самим «факты эволюции», на самом деле, никакими «фактами эволюции» считаться не могут. Эти факты можно спокойно уложить в рамки практически любой концепции, хоть дарвиновской эволюции, хоть не дарвиновской, хоть вообще трактовать с позиций неизменности биологических видов.
Мы еще не привели почти никакого фактического материала, который бы не вписывался в дарвинизм (за исключением наглых белоснежных бабочек, см. первую часть книги). Поэтому дарвинист будет продолжать сопротивляться. Вам не следует идти у него на поводу. Ведь Вы его уже просили привести строго доказанные примеры наблюдаемой эволюции хотя бы каких-нибудь морфологических видовых признаков. И у него не получилось это сделать. То есть, его самые лучшие «факты эволюции» (которые он сам же и выбрал) рассыпались и оказались несостоятельными. Так зачем же тогда дальше беседовать с дарвинистом, перебирая всё новые «доказательства эволюции», которые он будет Вам выкладывать и выкладывать (лихорадочно роясь в Google или PubMed), если Вы уже наглядно показали дарвинисту, какова реальная ценность подобных «доказательств»?
Тем не менее, если Вы хотите совсем «добить» дарвиниста, то можете еще немного продолжить беседу.
В качестве примера таких «завершающих ударов» приведу окончание всё той же дискуссии, со всё тем же реальным дарвинистом. Правда, этот пример не слишком типичный. Потому что конкретно этот верующий дарвинист - всё-таки биолог, да еще и кандидат наук. Поэтому ему не надо объяснять какие-то уж совсем элементарные вещи (он их понимает). Гораздо чаще домогаются (со своей «теорией эволюции») такие верующие дарвинисты, которые в последний раз встречались с этой «теорией» только в средней школе. Подобным «защитникам дела эволюции» приходится разжевывать биологические банальности почти по слогам, что может серьезно раздражать или даже бесить (в зависимости от того, каким у Вас выдался день). В этом случае помните, что терпение - это добродетель.
Кроме того, если Вы будете раздражаться, это может отразиться на качестве Ваших ответов дарвинисту. Например, Вы не сможете удержаться от перехода на личность оппонента. Или от излишней иронии. А это, в свою очередь, может серьезно разбавить содержательную часть дискуссии. Поэтому раздражаться и терять терпение не стоит.
К сожалению, подобные советы куда легче раздавать, чем соблюдать (особенно если Вы легко возбудимы). Но хотя бы помните об этом.
Итак, конкретно этот дарвинист, ознакомившись с моими комментариями о качестве приведенных им доказательств эволюции, написал довольно длинный ответ, который я по этой причине буду цитировать ниже отдельными кусками. Мои ответы являются приблизительными примерами, как надо заканчивать беседу с верующим дарвинистом.
Восстановим нить дискуссии. В критических комментариях выше я написал, что автор обсуждаемой статьи обнаружил слишком быстрые изменения раковин (раковины промежуточной формы стали наблюдаться уже через 9 лет). Столь высокая скорость «эволюции» вряд ли ожидаема по механизму естественного отбора.
Дарвинист:
…Ничего удивительного в этом нет. Промежуточные формы отличаются не так уж сильно. Появление промежуточных форм может начаться хоть через пару поколений. Небольшие изменения появятся быстро, большие - со временем.
Ответ:
Удивительное здесь, конечно же, есть. Во-первых, если считать, что в появлении изменившихся форм раковин повинны именно дарвиновские механизмы эволюции (т.е. случайные мутации + естественный отбор), тогда это должно было произойти чисто случайно. Появление нового признака в рамках дарвиновской концепции происходит у какой-то одной особи, например, из-за какой-нибудь случайной мутации. В этом свете представляется удивительным, что не успел новый краб только появиться в окрестностях обсуждаемых улиток, как у этих улиток тут же и произошла именно нужная (но при этом совершенно случайная!) мутация, благодаря которой эти улитки стали реагировать на химические вещества, испускаемые именно этим крабом.
Отметим, что частота точечных мутаций, в среднем, колеблется в пределах от 10-9 до 10-12 на конкретный нуклеотид. Следовательно, если для появления нужного признака необходимо, чтобы в одном из нужных генов заменился только один нужный нуклеотид, и если мы хотим, чтобы эта мутация нашлась всего за одно поколение... тогда нам нужно от миллиарда особей данного вида до триллиона! Вряд ли нам хватит хищных крабов, чтобы они смогли натолкнуться на эту одну мутантную особь (из миллиардов) за 9 поколений и чего-то там отобрать.
Ну а если для появления необходимого признака нужна двойная мутация (т.е. если должно измениться сразу два определенных нуклеотида в генах одной особи), тогда такие мутанты смогут появиться только среди следующего числа особей:
От 1.000.000.000.000.000.000 до 1.000.000.000.000.000.000.000.000.
В этом случае нам, наверное, не хватит всего побережья Мирового океана, чтобы у нас появилась особь именно с нужной нам двойной мутацией за 9 поколений.
Нелишне будет вспомнить, что в известном опыте с « наблюдаемой эволюцией» у бактерий, сотни миллиардов бактерий дружно ломали себе соответствующий генный комплекс в течение 30.000 (!) поколений, чтобы получить (в результате этой поломки) новый признак, полезный в поставленных экспериментаторами условиях (но вредный в природе).[9] А тут у нас прямо как по заказу – не успел хищный краб прибыть к улиткам, как уже сразу все полезные мутации произошли (или нашлись)... Не иначе, как волшебство. По сути, здесь идет явное нарушение классического флуктуационного теста Лурии-Дельбрука.[10] Ибо нужные «случайные мутации» обнаруживаются сразу же, как только в них возникает необходимость.
Но даже если мы допустим столь фантастический вариант событий, то нужная полезная мутация имеется ведь пока только у одной улитки (или всего у нескольких особей). Как же эта мутация сумеет распространиться и завоевать все популяции данного района... за 9 поколений? Такая скорость распространения возможна только при очень сильном избирательном хищническом давлении краба, которое вряд ли имелось (по факту) в самые первые годы появления этого краба в новом регионе. Более того, сила этого хищнического давления серьезно колеблется даже сейчас, в зависимости от конкретных условий побережья – имеется много участков, где крабы редки или даже практически отсутствуют (см. выше).
Тем не менее, форма раковин изменилась по факту уже за 9 поколений после прибытия нового краба. А наш дарвинист пишет, что в этом нет ничего удивительного... Удивительного здесь, как раз, очень много. Особенно удивительна слепая вера дарвинистов. Ведь понятно, что подобная скорость «эволюции» не слишком вписывается в рамки механизма « случайные мутации + естественный отбор». Тем не менее, дарвинист пишет - «ничего удивительного»... и приписывает установленные изменения именно «эволюции под действием естественного отбора», вообще не рассматривая возможность каких-то других объяснений.
На самом же деле, чтобы объяснить подобную скорость распространения нового признака в рамках именно дарвинизма, нам придётся заключить, что необходимый признак ко времени прибытия краба... уже существовал в популяциях данных улиток, причем имелся сразу у значительного числа особей.
Но если признак уже существовал у значительного числа особей - то какая же это эволюция? Тогда правильнее будет сказать, что обсуждаемое изменение формы раковин демонстрирует лишь колебания (уже имевшейся) внутривидовой изменчивости.
Однако из более поздних исследований мы узнали, что изменение формы раковин объясняется еще проще. Даже не колебаниями внутривидовой изменчивости, а прямой пластичностью формы раковины моллюска в ответ на следы присутствия крабов в воде. Это самое экономное, простое и достаточное объяснение. Не надо умножать сущности без необходимости. И тем более, не надо выдавать свои предположения (о воображаемых любимых сущностях) за строго доказанные примеры наличия таких сущностей в природе.
Дарвинист:
…Тем более что есть хорошее объяснение таким изменениями, как раз связанное с пластичностью (способностью менять размер раковины в ответ на присутствие химических следов некоторых хищников)…
Ответ:
Вот именно.
Дарвинист:
…Эксперименты на конкретных примерах показывают, что пластичность у моллюсков не возникает в ответ на стимулы от хищников, с которыми они ранее не встречались, но возникает на давно известных хищников.
И в этом месте верующий дарвинист привел ссылку еще на одно исследование (Edgell & Neufeld, 2008). Это отрадно, что некоторые дарвинисты (после соответствующих замечаний) начинают читать хотя бы резюме тех статей, которые они приводят в качестве «установленных примеров эволюции».
Ответ:
Вот именно. Приведенное исследование (Edgell & Neufeld, 2008) показало, что у разных видов имеется разная чувствительность к разным хищникам. То есть, чувствительность к тому или иному хищнику - это просто один из признаков того или иного биологического вида... и опять никакой эволюции.
Конкретно в приведенном исследовании (Edgell & Neufeld, 2008), авторы изучали разницу в степени пластичности раковин улиток Nucella lamellosa в ответ на присутствие разных хищников:
1) В ответ на следы присутствия (в воде) родного хищника данной улитки - тихоокеанского краба Cancer productus.
2) В ответ на следы присутствия нового (пришлого) хищника - атлантического краба Carcinus maenas.
Сразу отметим, что улитки Nucella lamellosa - это тихоокеанский вид улиток, который по этой причине, вероятно, никогда не сталкивался с (исходно) атлантическим видом краба Carcinus maenas (до недавнего времени).
И что же мы получили в результате исследований? А мы и получили, что пластичность улиток этого вида в обсуждаемом исследовании явно проявилась только по отношению к родному (тихоокеанскому) крабу Cancer productus. И вообще никак не проявилась по отношению к чужому виду краба (Edgell & Neufeld, 2008). То есть, улитки этого (тихоокеанского) вида вообще не реагируют (изменением формы раковины) на следы присутствия чужого вида краба. Таким образом, мы видим, что если соответствующий признак (реакция на конкретные химические сигналы данного хищника) исходно отсутствует у данного вида, то нет и никакой «эволюции» ответа на этого хищника. Хотя этот краб сосуществует с данным видом улитки уже более десяти лет. То есть, примерно то же самое время, за которое у другого, атлантического вида улитки (Littorina obtusata) форма раковины уже изменилась на весьма больших площадях, предположительно, из-за присутствия именно этого вида краба (см. выше).
Очевидно, что атлантическая улитка Littorina obtusata просто уже обладала способностью реагировать на данный вид краба. Это самое простое, экономное объяснение. В отличие от «эволюции под действием естественного отбора» (за 9 поколений). Более того, это даже не объяснение, а эмпирический факт. Как я уже говорил выше, эта атлантическая улитка (Littorina obtusata), обитает по обе стороны Северной Атлантики. И в восточной части своего ареала эти улитки испокон веков живут совместно с хищными крабами Carcinus maenas. И наверное, тоже испокон веков обладают способностью реагировать на присутствие этих крабов утолщением собственной раковины. Так стоит ли удивляться тому, что когда этот вид краба прибыл еще и на западное побережье Атлантики... там его встретили американские популяции улиток этого же (!) вида, тоже обладающие соответствующими способностями своих европейских братьев и сестер.
Теперь, если мы сократим все лишние слова, то получим, что атлантическая улитка Littorina obtusata среагировала на прибытие краба Carcinus maenas, потому что этот вид улиток обладает такой способностью... А тихоокеанская улитка Nucella lamellosa не среагировала на прибытие (этого же) краба Carcinus maenas, потому что этот вид улиток не обладает такой способностью (реагировать на краба Carcinus maenas). Честное слово, перечисленные факты, скорее, говорят о неизменности видовых признаков, чем о возможности их эволюции.
Ричард Докинз однажды выразился весьма красноречивым образом:
«…МЫ ВСЕ ЕДИНЫ В ПРИНЯТИИ ДАРВИНИЗМА...».[11]
Понятно, что таким людям, «скованным одной цепью» (С) «единственно верного учения», остаётся лишь верить, что когда-нибудь тихоокеанские улитки тоже приобретут способность реагировать на пришлого краба, причем именно с помощью механизма «случайные мутации + естественный отбор». Верить, что случайные мутации рано или поздно (или вообще никогда) случайно свяжут генетические механизмы распознавания запахов (причем именно запахи нового краба) с уже существующими генетическими механизмами защитного ответа на подобные стимулы от других видов хищников. Остаётся только пожелать дарвинистам, чтобы это произошло не слишком поздно. Ведь если случайные мутации у тихоокеанских улиток окажутся такими же неторопливыми, какими они оказались (в аналогичной ситуации) в миллиардных колониях бактерий (в пресловутом эксперименте с «наблюдаемой эволюцией» кишечной палочки), тогда этим бедным улиткам придётся ждать целых 30.000 поколений до того момента, как необходимая мутация у них только появится. За это время, как говорится, «или визирь умрёт, или ишак» (С). То есть, и краб может за это время расплодиться так, что сожрёт всех этих бедных беззащитных улиток... Или температура воды повысится (или понизится). Или океанские течения изменятся, и наступит новый ледниковый период (и тогда сдохнут и крабы и улитки). Или вообще океанский планктон исчезнет (согласно недавним исследованиям (Boyce et al., 2010), в течение последнего столетия биомасса планктона падала со скоростью 1% в год).
Ну а нам приходится лишь поражаться святой вере дарвинистов в то, что столь черепашьи темпы появления эволюционных новшеств, которые демонстрируют нам случайные мутации, способны адекватно изменять виды в столь динамично меняющихся условиях окружающей среды.
Дарвинист:
…Авторы предполагают, что поскольку пути, позволяющие адаптивно менять форму раковины в ответ на определенные стимулы уже существуют, достаточно связать новые стимулы с уже имеющимися путями за счет генетических изменений, чтобы получить быструю адаптацию.
Ответ:
Ну ничего себе, «достаточно связать»... Нужные генетические изменения в случае использования «метода случайного тыка» можно ждать 30.000 поколений. Причём совсем не факт, что для предполагаемого появления нового признака достаточно всего одной нужной мутации. Если для того, чтобы улитка научилась вообще различать запах именно нового краба, да при этом возникла еще и связь этого (нового) запаха именно с защитными механизмами (изменением формы раковины)... если для всего этого требуется не одна точечная мутация, а например, сразу три одновременных мутации (допустим, по одной точечной мутации в двух-трех генах из соответствующего генного комплекса), то даже при максимально возможной частоте случайных мутаций, нам понадобится вот сколько улиток:
1.000.000.000.000.000.000.000.000.000, чтобы среди них нашёлся нужный нам тройной мутант.
Интересно, хватит ли всего времени существования Вселенной, чтобы мы дождались, пока тихоокеанские улитки Nucella lamellosa начнут реагировать на новый вид краба?
Кстати, из этих простых рассуждений следует, что если дарвинисты хотят верить именно в случайную эволюцию (методом случайных мутаций), тогда им придётся верить и в то, что сложнейшие функциональные комплексы, органы и системы органов, которые мы наблюдаем у живых организмов - возникали именно путём самых элементарных, буквально «пошаговых» изменений, где длина «шага» составляла ровно одну случайную мутацию. Потому что вероятность возникновения даже двойной нужной мутации - уже слишком мала, чтобы на неё можно было надеяться (в рамках представлений дарвинизма). Более того, дарвинисты вынуждены верить, что на каждом таком шаге, каждая такая одиночная мутация хотя бы немного повышала приспособленность организма... И таким образом, в конце концов, образовались глаза и крылья, иммунная система и органы обоняния, способность паука плести паутину и способность муравья ориентироваться на местности в 3D (с помощью встроенного живого «одометра»). То есть, дарвинисты вынуждены верить, что путем отбора полезных одиночных мутаций можно в конце концов создать что-то весьма и весьма сложное. Понятно, что никаких фактических подтверждений подобным чудесам не имеется. Наоборот, мы хорошо знаем, что для создания именно сложных функциональных систем - необходимо разумное планирование, а не «метод случайного тыка». Все имеющиеся факты свидетельствуют строго против возможности создания самолетов путем какого бы то ни было (даже самого тщательного) отбора случайных поломок паровозов.
В подавляющем большинстве случаев на вопрос, обращенный к дарвинисту, каким образом мог возникнуть в ходе такой «пошаговой» случайной эволюции тот или иной сложный признак какого-нибудь живого существа, мы либо наблюдаем в ответ пожимание плечами, либо получаем предельно общее теоретическое описание возможных «эволюционных этапов», которые можно охарактеризовать словосочетанием: «ВОТ КАК-ТО ТАК»:
Каким образом возникли механизмы клеточного деления, рекомбинации хромосом, митоза?
- Вот как-то так...
Как возникло половое размножение?
- Вот как-то так... наверное, из механизмов митоза (тоже как-то так)...
Как возник гликолиз? [12]
- Вот как-то так... образовался в «первичном бульоне» где-то между «первым репликатором» (чисто теоретическим) и «последним общим предком» (тоже чисто теоретическим)...
Как возникли электрические органы ската?
- Вот как-то так...
Как возник глаз?
- Вот как-то так... (приводится поверхностная теоретическая модель)
Как возникло крыло насекомого?
- Вот как-то так...
Интересно, в какой еще области естествознания достаточно в самых общих чертах обрисовать чисто теоретическую модель и сказать:
- Вот как-то так...
…чтобы научное сообщество отнеслось серьезно к подобному «объяснению»?
С каких это пор картинки, нарисованные нашим воображением и не подтверждённые вообще ничем более существенным, чем полёт теоретической мысли, появляются на страницах научных публикаций? С тех самых пор, как в нашу жизнь вошла «теория эволюции»?
Однако мы отвлеклись на посторонние темы.
Чтобы снова приблизиться к обсуждению возможности появления эволюционных изменений именно в поведении улиток, здесь к месту будет привести соответствующую цитату из работы (Анохин и др., 2007):
Одной из наиболее острых проблем, стоящих перед современной эволюционной теорией, является вопрос об эволюционном возникновении новых форм поведения. Нейробиологические исследования последних лет показывают, что в основе эволюционно сформированного поведения лежит координированная активность миллионов нервных клеток, образование специфических связей между которыми требует участия сотен генов. С одной стороны, для возникновения такой новой интеграции кажется очевидной необходимость одновременного появления многих комплементарных генетических изменений, в противном случае функция не будет обеспечена и организм не получит адаптивного преимущества в естественном отборе. С другой стороны, вероятность синхронного совпадения такого большого числа благоприятных мутаций чрезвычайно мала. Данное противоречие составляет одну из главных проблем в теории эволюции поведения. Еще более глубоким является вопрос о механизмах эволюционного возникновения сложных поведенческих паттернов. Каким образом в филогенезе выстраиваются сцепленные последовательности поведенческих актов, где животное должно выполнить серию действий, каждое из которых недостаточно для адаптации, но своим удачным завершением запускает активацию следующего поведенческого этапа, ведущего к окончательному приспособительному результату?
Подобные трудности получили название «проблемы неуменьшаемой сложности».[13]
Но там, где специалисты-нейробиологи видят тяжелейшую проблему для теории эволюции (см. цитату выше), наш наивный дарвинист никаких проблем не видит вообще. Несмотря на то, что не только нейробиологи, но и сами авторы той статьи (на которую сослался наш дарвинист), считают возможность приобретения обсуждаемой адаптации - чрезвычайно интригующей задачей (Edgell & Neufeld, 2008). Действительно, интригующая задача, если помнить о вероятности подобных событий.
Наконец, авторы статьи озвучивают еще и альтернативную гипотезу. Что пластичность раковин в ответ на нового хищника возникает совсем не в ходе «эволюции под действием естественного отбора», а возможно, по механизму ассоциативной памяти (Edgell & Neufeld, 2008). То есть, улитки просто учатся запоминать новый запах и адекватно на него реагировать, связывая новый запах с уже известными сигналами опасности. Например, улитки исходно реагируют на химические следы поврежденных остатков других улиток (своего вида). В этом случае, у улиток, возможно, возникает условный рефлекс на запах нового краба - ведь этому запаху сопутствует еще и запах поврежденных улиток.
В рамках этой гипотезы, очень быстрые темпы возникновения морфологических реакций улиток на новых хищников (слишком быстрые для предположения об эволюции) тоже получают рациональное объяснение. Однако тогда эволюция здесь вообще ни при чем.
Итак, мы снова видим, что «высокообразованные дарвинисты» закидывают «безграмотных креационистов» такими литературными источниками, которые сами не читают. Причем замечено на практике, что подобная ситуация в сетевых дискуссиях об эволюции складывается сплошь и рядом. Пользуйтесь этим - внимательно прочитайте ссылку, которую Вам дал верующий дарвинист… и заткните ему рот его же источником.
Дарвинист:
…По ссылке которую Вы сами привели было показано, что сама эта пластичность эволюционирует.[14]
Ответ:
В этом месте следует посоветовать дарвинисту не выдумывать того, чего нет в исходном тексте. Потому что в данной заметке, на самом деле, никакая «эволюция пластичности» показана не была. Автор заметки лишь предположил, что такая эволюция могла иметь место (Edgel, 2008). И пытался найти предполагаемые различия в степени пластичности (т.е. в степени чувствительности улиток к запаху хищного краба) между европейскими улитками, которые живут с этим крабом уже «испокон веков»... и американскими улитками, которые сожительствуют с крабом недавно. Кроме того, различия в степени пластичности искались между американскими улитками из южного района, которые столкнулись с крабами раньше, и американскими улитками из северного района, которые столкнулись с крабами позже всех.
Если исходить из гипотезы об эволюционных механизмах появления защитной реакции на нового краба (под действием естественного отбора), тогда следует предположить, что пластичность окажется наибольшей у британских улиток, которые имели много времени, чтобы максимально развить в себе эту способность. А среди американских улиток, более высокую степень пластичности следовало бы ожидать от тех популяций, которые столкнулись с крабом раньше, следовательно, времени на соответствующую эволюцию у них было больше.
И вот дарвинист пишет:
У тех моллюсков которые знакомы с крабами давно была больше пластичность, чем у тех, которые познакомились с ними недавно.
Ответ:
В этом месте дарвинисту следует посоветовать научиться читать. Потому что автор обсуждаемого исследования, на самом деле, получил совершенно противоположные (!) результаты (Edgel, 2008):
...После четырех месяцев, химические следы крабов вызвали адаптивные изменения форм индивидуальных раковин от тонких - к толстым стенкам раковин. Как и поведение, сила вызванных изменений была связана с историей хищничества: британские улитки были наименее пластичны, американские улитки - наиболее. Даже внутри Америки, улитки из недавно обжитого (хищными крабами) региона - северного залива - были более пластичны, чем улитки с долгой историей (хищничества) с южного Залива.
То есть, автор исследования получил какой-то непонятный эффект. Скорее напоминающий бурную «аллергическую реакцию» (повышенную чувствительность) американских улиток на данного краба, чем постепенное (эволюционное) развитие этой чувствительности под действием соответствующего отбора.
И наконец, даём дарвинисту слово в последний раз. Верующий дарвинист, чувствуя, что его аргументы полностью разбиты (да и сам он выглядит далеко не лучшим образом), может попытаться либо перейти на личность оппонента, либо начнёт взывать к авторитету «всего научного сообщества», которое (как он искренне считает) «всё едино в принятии дарвинизма».
Конкретно обсуждаемый дарвинист написал вот что:
…Отвечать же рекомендую не мне. Напишите статью в рецензируемый научный журнал как это делают эволюционисты, на которых мы ссылались в ходе нашей беседы. И пообщаетесь со специалистами в области (рецензентами), если Вас не устраивает мой уровень, заодно убедитесь, что Ваши идеи не выдерживают критики ;)
В этом случае следует сразу же сказать дарвинисту, что он всё перевернул с ног на голову. На самом деле, всё обстоит с точностью до наоборот. Никакой нормальный специалист не будет посылать в научный журнал такие «доказательства эволюции», которые он здесь пытался предъявить. Любой рецензент сразу же зарубит откровенно наивные требования дарвиниста признать «эволюцию улиток» (да еще и под действием естественного отбора!) на основании почти нулевой доказательной базы, когда имеется столь обширный материал, полученный в других исследованиях (а не только в статье 1986 года рождения), в которых озвучены гораздо более простые и правдоподобные объяснения причин морфологических изменений улиток.
В качестве жеста доброй воли, можете привести дарвинисту примеры, наглядно показывающие, с каким трудом что-то действительно доказывается в научных публикациях. Насколько кропотливая работа должна быть проделана, чтобы что-нибудь кому-нибудь научно доказать. И как сильно уровень этой работы отличается от тех примитивных политических лозунгов, которыми вооружился верующий дарвинист в качестве «доказательств эволюции».
Как я уже рекомендовал раньше, можете привести дарвинисту научную эпопею с доказательством «эволюции» у березовой пяденицы (см. выше).
А можете дать ссылку на какую-нибудь научную статью конкретно по той теме, которую Вы обсуждали с дарвинистом. Вот здесь, например (Freeman & Byers, 2006), исследователи, вроде бы, всё-таки зафиксировали факт именно эволюционных изменений - появление защитной реакции на нового краба у одного из видов устриц. На основании того, что южные популяции устриц (восточного побережья США), в которые уже проник этот новый вид краба (азиатский береговой краб Hemigrapsus sanguineus), уже научились реагировать на этого нового краба (утолщением раковины). В то время как устрицы, взятые из северных популяций, куда новый краб еще не добрался, не продемонстрировали защитной реакции на запах данного краба (Freeman & Byers, 2006).
И опять мы видим загадочную картину - соответствующие изменения снова произошли очень быстро (для теории естественного отбора) - всего за 15 лет. Особенно если учесть, что половой зрелости устрицы достигают за 1-2 года. Следовательно, 15 лет для устриц - это (в среднем) всего 10 поколений.
Естественно, нашлись другие (недоверчивые) специалисты, которые не поверили в «эволюцию устриц», и раскритиковали результаты этой работы в ответных опубликованных комментариях (Rawson et al., 2007). В этих комментариях критики, во-первых, сильно подозревают, что авторы обсуждаемого исследования просто не смогли различить два вида-близнеца устриц, обитающих на восточном побережье США. Критики подчеркивают тот факт (и приводят соответствующий материал), что один из видов-близнецов обилен именно в южной части побережья, в то время как другой вид-близнец более обилен в северной части побережья. Таким образом, непреднамеренное смешение этих двух видов во взятых (для экспериментов) образцах - могло привести к результатам, полученным в статье (недостатку «отклика» устриц из северной части ареала на новый вид краба), которые на самом деле, могли быть обусловлены разной чувствительностью двух видов-близнецов устриц к запаху этого краба. Во-вторых, критики отмечают, что реакция устриц из южной части побережья может быть объяснена не их эволюцией, а механизмом ассоциативного запоминания (см. выше). Ведь именно в южной части устрицы обитают совместно с новым видом краба уже 15 лет. И наконец, критики делают замечание авторам исходной статьи, что те не проверяли более толстые раковины устриц на прочность. Действительно ли более толстые раковины устриц хуже преодолеваются хищными крабами, или нет. Ведь если разницы нет, то нет и адаптивных преимуществ. В общем, понятно, что критики не верят в «эволюцию устриц». И это понятно. Какая может быть «эволюция под действием естественного отбора» (среди миллионов устриц этой части побережья)… за 10 поколений? Для подобных скоростей эволюции необходимо, чтобы пришлый краб буквально кишел в новых местообитаниях, выжирая устриц целыми популяциями, и оставляя только тех редких счастливиц, которые «додумались» сделать раковину более толстой. Но мы что-то не слышим о подобной экологической катастрофе на восточном побережье США.
В своём ответе на критические замечания (тоже опубликованном) авторы оригинальной работы пишут, что они проверили (с помощью анализа ДНК) сохранившиеся раковины, которые использовались в исследовании. И сделали вывод, что примесь второго вида-близнеца была незначительной во всех взятых пробах (Freeman & Byers, 2007). Таким образом, фактом смешения двух видов объяснить разницу в степени пластичности устриц из разных частей побережья - нельзя. Авторы пишут, что особенности методики проведения исследований делают маловероятной и версию об ассоциативном запоминании в качестве возможного механизма изменений раковин. И наконец, авторы пишут, что хотя они и не проводили исследований раковин устриц на прочность (под клешнями крабов), но во-первых, зависимость прочности от толщины раковины установлена сразу в нескольких исследованиях для других видов, а во-вторых, они наблюдали, что время обработки крабом более толстой раковины - больше, чем время, которое затрачивает краб на обработку тонкой раковины.
Авторы исследования признают, что озвученная ими версия про естественный отбор устриц (крабами), действительно, находится несколько вне контекста проведенных исследований (поскольку эта версия никак не проверялась в самом исследовании). Однако не видят других возможных причин установленных изменений.
Таким образом, мы пока получаем патовую ситуацию. Одни специалисты говорят об эволюционных изменениях (причем за 10 поколений, что вряд ли может вписаться в рамки дарвинизма). А другие специалисты подвергают полученный результат жесткой критике. Вероятно, теперь надо ждать новых публикаций (от независимых авторов), с проверкой полученных результатов, а также углубленных исследований возможных механизмов обнаруженного явления.
Вот этот пример тоже можно сунуть дарвинисту под нос. Чтобы он почувствовал разницу между нормальным научным поиском, и своим размахиванием «шашкой наголо» с криками:
- Даешь революц… пардон, эволюцию естественным отбором!
После этого Ваш совсем сникший дарвинист (а может и совсем не сникший, если он невменяемый), скорее всего, попытается сменить тему. Он скажет Вам, что одними моллюсками «доказательства эволюции» не исчерпываются (или ящерицами, или бактериями, или гуппи, в зависимости от того, какие конкретно примеры «наблюдаемой эволюции» он приводил). То есть, это всё ерунда, что Вы тут с ним разбирали... А вот если мы взглянем на палеонтологию (или на эмбриологию, или еще куда-нибудь), то вот там доказательства эволюции – ого-го какие!
На подобную попытку сменить тему вестись не надо. Вы должны спокойно напомнить дарвинисту, что попросили его самого привести самые лучшие (на его взгляд) примеры наблюдаемой эволюции морфологических признаков вида под действием естественного отбора. А в ответ дарвинист привел Вам:
1) Примеры «эволюции» одного биологического вида... в этот же биологический вид. То есть, привел примеры колебаний внутривидовой изменчивости, уже известной для этого вида прежде.
2) Никакие строгие доказательства изменений именно в результате естественного отбора тоже не были представлены. Степень давления естественного отбора в конкретных природных популяциях не измерялась. Существенно ли хищническое давление крабов на популяции моллюсков? Или несущественно? Мы не знаем. А сами произошедшие изменения можно объяснить «вагоном и тележкой» других причин.
3) Дарвинист показал, что забрасывает оппонента ссылками, которые сам не читает.
4) Дарвинист показал, что забрасывает оппонента ссылками, не имеющими отношения к обсуждаемому вопросу.
5) Дарвинист показал, что склонен привирать (или ошибаться в свою пользу).
Вы должны пояснить дарвинисту, что последние три пункта вообще дискредитируют его, как оппонента. И на этом закончить.
Или, если есть еще желание, Вы можете пойти на поводу у дарвиниста еще один раз, и согласиться разобрать еще какое-нибудь второе (ну вот теперь уже точно самое убойное!) «доказательство эволюции», которое он горит желанием Вам изложить. Однако после этого второго захода - уже точно надо заканчивать.
Дата: 2019-02-02, просмотров: 254.