Свое главное сочинение, «Этику», Спиноза начинает с уяснения сущности и строения мира в целом, с выяснения первоначал мира для того, чтобы найти в этом мире место, реально принадлежащее человеку. Спинозовская картина мира оказывается не похожей ни на традиционную иудеохристианскую, в которой материальной природой управляет внешний по отношению к ней духовный (идеальный) бог, ни на оппозиционную теизму пантеистическую, когда бог распределён в вещах, так что каждая из них, по сути, становится сама себе богом, независимым, суверенным и онтичным субъектом ("самостью"). Спиноза избирает диалектику взаимопроникновения и единства бога и мира, мира и человека: бог первичен и внешен по отношению к человеку, он проникает в человека и одновременно присутствует в нем, он не потусторонне внешен человеку, он проявляет себя через человека, «Вся природа составляет один индивидуум, части которого, то есть все тела, изменяются бесконечно многими способами безо всякого изменения индивидуума в его целом»[20]. При этом жизнь предмета в лоне природы, или «субстанции», «истинна» и «адекватна»; вне же её его бытие «неадекватно и смутно». То есть природа составлена и состоит из своих частей, и она живёт жизнью своих частей, обеспечивая им эту жизнь. Отсюда и человек жив системой и без неё просто не существует («не несёт в себе атрибута существования с необходимостью»). Независимое, свободное от субстанции существование человека – это иллюзия эмпирии, неспособной проникнуть в сущность. «Люди заблуждаются, считая себя свободными. Это мнение основывается только на том, что свои действия они сознают, причин же, которыми они определяются, не знают»[21]. Свобода человека – не в индивидуальной освобождённости от природы, а наоборот – в освобождении от своей индивидуальности и в соответствии собственной жизни с жизнью природы. Спиноза различает два модуса человеческого бытия – частное, индивидуалистичное, телесное, подверженное страстям-аффектам, и – универсальное, духовное, разумное. В индивидуалистичном бытии человек подчиняется аффектам и тем самым отрывается от других людей, в универсальном он живёт по праву природы и объединяется с другими людьми. Индивидуалистичное бытие единично, универсальное коллективно, всеобще. В индивидуалистичном бытии господствует мысль о смерти (поскольку тело смертно), в универсальном – мысль о бессмертии, поскольку душа имеет атрибут вечности. «Человек свободный ни о чём так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни»[22]. В индивидуалистичном бытии человек несвободен, тогда как в универсально-природном он приобретает свободу. В индивидуалистичном бытии душа подчинена влечениям («аффектам»), вызванным отдельными предметами, в универсальном душа стимулируется (мотивируется) множеством внешних закономерностей, и эти её мотивы намного более мощны и способны подавить частные индивидные мотивации. Индивидуалистичное бытие аффективно и замкнуто в самом себе; универсальное – разумно и любовно.

Универсальное (личностное) бытие доставляет человеку естественную радость, радость единства с Природой, или Богом. «Познающий себя и свои аффекты ясно и отчётливо, чувствует удовольствие, и притом в сопровождении идеи о Боге. А поэтому он любит Бога, и тем больше, чем больше он познаёт себя и свои аффекты… Такая любовь к Богу должна всего более наполнять душу»[23].

Одновременно такая «познавательная любовь души к Богу» соединяет человека с другими людьми. «Эта любовь к Богу не может быть осквернена ни аффектом зависти, ни аффектом ревности; наоборот, она становится тем горячее, чем больше других людей соединено с Богом тем же союзом любви». «Эта любовь к Богу составляет самое высшее благо, к которому мы можем стремиться по предписанию разума и которое обще для всех людей»[24].

Таким образом, по Спинозе, в мире реально существует только сам этот мир как единая мыслящая и чувствующая система, включающая в себя и людей. Мир в целом, Природа, Бог и есть та минимальная материальная система, в которой возникают мышление, познание, в которой возникает и сам человек, и его индивидуальное, и сверхиндивидуальное, личностное бытие. Все свойства духовности, которые мы эмпирически видим в людях и эмпиристски считаем происходящими из этих самых людей на самом деле порождаются не ими, а привносятся в них из Природы (Субстанции, Бога), которая одна является их генератором и носителем. Только природа как целое наделяет человека его человеческими качествами и модусами бытия. Человек жив Природой, порождён ею и устремлён к ней. Человек как часть природы выходит за пределы своей индивидуальности и универсализуется через познание всеобщих природных связей, отождествляет себя с природой, преодолевает своё индивидно-телесное существование, свою аффективную привязанность к отдельным вещам и любовно соединяется с Богом, то есть целостностью природы.

В духовной жизни Нового времени Спиноза занимает такое же место, какое в древней культуре занимали Лао Цзы и Гераклит. Они противопоставили иллюзиям о достаточности для человечества логики рассудка и дали заявку на новую логику — диалектику как логику разума. И как в Греции через сто лет после Гераклита последовал гений Аристотеля, так и в нашей цивилизации окончательное теоретическое посрамление рассудка произошло через столетие после Спинозы: Великая Французская революция, скроенная по механистически-рассудочным идеалам Просвещения, своей очевидной бесчеловечностью и откровенно антигуманными нововведениями показала чутким умам эпохи, что здравого рассудка совершенно недостаточно для ведения общественной жизни. Такими «барометрами общества» на сей раз оказались представители немецкой буржуазной интеллигенции эпохи «Бури и натиска». Вслед за ними немецкая классическая философия возвысила поиск нового мышления на высочайший теоретический уровень. Трудами Канта она показала, что разум имеет два уровня: теоретический и практический, и что практический, или нравственный разум не подчиняется логике рассудка — формальной логике, изложенной когда-то Аристотелем. Он нуждается в новой логике. И эту логику — логику разума, диалектику — разрабатывали Фихте, Шеллинг и, особенно, Гегель. Диалектика — это объективное, адекватное природе, всестороннее, полное мышление. Такое мышление — не какая-то узкая деятельность интеллекта по переработке информации, а целостная работа всего человеческого духа, включая его эмоциональные, нравственные и эстетические составляющие. Диалектика — это логика разума, или мудрости, и одновременно это сами разум и мудрость живущего в мире человека. Одновременно это и есть высший уровень философствования: философам нужно заниматься не «обобщением данных естествознания» и не экзистенциальным анализом индивидуального человеческого бытия. Это пройденный для философии этап, анахронизм в современной философии. Философия освобождается от своих превращенных форм, и из ее исторического багажа остаются актуальными «только логика и диалектика» (Ф. Энгельс)

Диалектика была творением революционного буржуазного класса, но он достаточно быстро, едва завоевав власть, отказался от своей революционности и от детища своей романтической молодости — диалектики. Он даже стал ее смертельным врагом. Буржуазия, господствуя сегодня в мире, продолжает эксплуатировать рассудок, взвинчивая его в позитивистских, неопозитивистских, феноменологических, герменевтических, наконец, в постмодернистских («деконструктивистских», «симулякровых» и т. п.) философских ухищрениях. Эстафету диалектики исторически принял на себя марксизм. Он поддержал изобретение Гегеля и связал его с объективным социальным запросом нового революционного социального субъекта — классом трудящихся. Как бы ни был этот класс необразован и темен, как бы ни был развращен специально создаваемыми буржуазией средствами промывания мозгов, оболванивания, манкуртизации, история всё равно движется к выравниванию уровней культуры и материального благосостояния всех слоев населения. Между древними рабами и патрициями-рабовладельцами социальная пропасть очевидно более глубока, чем между феодальными крестьянами и феодалами и, тем более, чем между современными рабочими и капиталистами.

 Логикой прогресса и, следовательно, логикой мышления тех, кто в нем заинтересован, является диалектика. В диалектике человечество, наконец, разработало те высшие формы мышления — разум, мудрость — которые начала искать первая древняя философия. Владея диалектикой, этой логикой разума, философия выполняет роль проводника, указывающего человечеству путь к достойному существованию на базе разумного, диалектического мышления.

 Уже в ближайшее после Гегеля столетие можно было бы вытеснить из общества и господство рассудка, и порождаемую этим господством мифологически-религиозную ему оппозицию. Можно было бы освободить науку от разъедающей ее ржавчины позитивистского эмпиризма, избавить ее от тормозящей ее формальной рассудочности, соединить науки о духе (общественные науки) и науки о природе так, «чтобы это была одна наука» (К. Маркс). Искусство, мораль, правовое сознание могли бы избавиться от своего постыдного параллелизма и внутреннего плюрализма. Доколе человечество будет жить в плену однажды выработанного им, но сегодня явно ведущего к погибели рассудка! Человечество сегодня уже созрело для гармонии и счастья.

Но подобные мечты социалистов Х1Х века не сбылись и в веке ХХ. По-видимому, человечество еще не испило всей чаши страданий от господства порожденного им рассудка. Однако история движется вперед (хотя и всегда медленнее, чем хочется людям). Меняются сами объективные материальные ее основы. Логика истории такова, что производство на уровне ручной прялки порождает общество «с сюзереном во главе», а машинное производство непременно дает общество «во главе с промышленным капиталистом» (К. Маркс). И этот капиталист, уж можете не сомневаться, приложит все усилия, чтобы не позволить вам играть в какие-то диалектические игры. Мертвый хватает живого — это тоже объективный закон истории. Но «крот истории» всё равно делает своё дело. Грядет новая индустриальная революция — автоматизация, информатизация, гуманитаризация общественного производства. Уже сегодня на Западе провозглашают начало постиндустриального общества, в котором во главе находится уже не промышленный капиталист. В таком лозунге, несомненно, скрыт тот же буржуазный интерес: переключить протестный потенциал общества, что называется, с больной головы на здоровую: на «менеджеров», носителей «интеллектуального» или «человеческого» капитала и т. п. И, тем не менее, в обществе сегодня вызревают новые формы его организации, и они смещаются не в пользу традиционного капитализма. Исторический скачек, очередная социально-экономическая революция неизбежны. Разговоры о том, что история закончилась, и всё, что могло быть, уже было, и ничего нового не будет — это ведь явно утопия (надежда) буржуазного сознания и очередной трюк буржуазной пропаганды.

Социальным революциям всегда предшествуют и их опосредствуют революции духовные, мировоззренческие. Новый человек — революционный учредитель постбуржуазного общества непременно должен овладеть диалектикой, стать собственно человеком разумным. Пока диалектика не станет такой же массовой интуицией, каким в свое время стал декртовский рассудок, способствовавший смыванию с планеты пережитков феодализма, до тех пор мы будем в плену у рассудка и буржуазных классовых предрассудков, и общество в целом будут преследовать только страдания и деградации типа антиутопии Данелии «Кин-дза-дза». Но антиутопии (впрочем, как и утопии) никогда еще не сбывались...

[1] Аристотель. О душе // Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1976. Т. 1. - С. 385. 386.

[2] Аристотель. О душе. С. 339.

[3] Шабельников В. К. Психология души. - М.: Академия, 2003. - С. 125.

[4] Цит. по: История философии. - М.: Политиздат, 1941. - С. 293

[5] См.: там же. - С. 345.

[6] См.: там же. - С. 350.

[7] См.: там же. - С. 352.

[8] Цит. по: Бычков В. В. Эстетика поздней Античности. - М.: Наука, 1981. - С. 42.

[9] См.: там же. - С. 95.

[10] Там же.

[11] См.: Шпет Г. Г. Очерк развития русской философии // Сочинения. - М.: Правда, 1999. - С. 29.

[12] Августин А. Исповедь. - СПб.: Азбука, 1999. - С. 88.

[13] Там же. - С. 267-268.

[14] Там же. - С. 176.

[15] См.: Священномученик Горазд, Еп. Чешский и Моравско-Силезский. 1168 вопросов и ответов о православной вере. М.: Изд-во св. Кирилла и Мефодия, 2002. - С. 182-183.

[16]   См.: Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. - Т. 2. Средневековье. СПб.: Петрополис, 1994. С. 147-149.

[17] Экхарт М. Об отрешенности. - М.: - СПб.: 2001. - С. 315.

[18] Бэкон Ф.О достоинстве и преумножении наук // Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1972. - Т.1. - С. 243. 

[19] Бэкон Ф.Книга вторая афоризмов об истолковании природы, или О царстве человека // Сч.: В 2 т. - Т. 2. М.: Мысль, 1972. С. 86.

[20] Спиноза Б. Этика — М., 1932. — C. 51.

[21] Там же. С. 63.

[22] Там же. С. 185.

[23] Там же. С. 207.

[24] Там же. С. 208-209.