Около пятидесяти лет экономическая мысль развивалась вокруг оппозиции между классическим и кейнсианским подходами. При первом акцент делается на предложение - на производителей и на рентабельность предприятий, при втором - на спрос, то есть на потребителей. В зависимости от того, какая школа одерживала верх, предобладала политика, в которой предпочтение отдавалось либо предложению, либо спросу.

Однако для кризисов, которые переживают промышленно развитые страны с 70-х годов, характерно сочетание проблем двух типов: увеличение издержек производства, в результате чего снижается рентабельность предприятий, растет инфляция, ухудшаются внешние счета ("классический кризис"), и недостаточный спрос ("кейнсианский кризис").

Правительства научились бороться с инфляцией ценой усиления безработицы и наоборот. Пэтому они несколько растерялись перед одновременным ростом двух зол. И реакцией их стало применение, несмотря ни на что, старых классических или кейнсианских методов в новой ситуации.

Типологии, в которых различаются "классический кризис" и "кейнсианский кризис", конечно, полезны для того, чтобы лучше определить составляющие кризиса. Но не следует за этими различиями забывать о том, что в открытой экономике оба типа кризиса тесно переплетены. Бороться с одним, усиливая другой, практически бессмысленно. Одновременное проведение в основных промышленных странах политики жесткой экономии в целях борьбы против кризиса предложения способствует развитию рецессионных тенденций в мировом масштабе. В свою очередь, эти тенденции усугубляют "классические" факторы кризиса.

КЕЙНСИАНСКИЙ КРИЗИС соответствует ситуации, при которой предприятия не в состоянии целиком использовать свои производственные мощности из-за недостаточности спроса. Однако открытость экономики ставит под угрозу эффективность подъема, способного устранить этот недостаток. Таким образом, получил развитие извращенный процесс, не существовавший ни во времена Кейнса, ни даже в 50-е и 60-е годы, на которые приходится апогей политики кейнсианского толка. Теперь открытость экономики к внешнему рынку и разобщенность рынков, вследствие диверсификации отраслей и занятости, ведут к сосуществованию отраслей, в которых полное использование производственных мощностей не может быть достигнуто из-за недостаточности спроса, и отраслей, которые не в состоянии удовлетворить спрос из-за чрезмерных издержек производства по сравнению с их иностранными конкурентами. В то же время доля - изменяемая в зависимости от эластичности импорта по отношению к валовому национальному продукту - дополнительного спроса, вызванного политикой подъема, удовлетворяется иностранными товарами. Из этого следует увеличение импорта и ухудшение внешних счетов. Наконец, влияние подъема снижается из-за этого "воровства". Как это можно было наблюдать во Франции в 1982-1983 годах, эта ситуация может заставить правительства отказаться от проведения экспансионистской политики. Возврат к жесткой экономии происходит от того, как многие предприятия успеют воспользоваться преимуществами подъема для развития инвестиционной деятельности. Так, даже если кейнсианский кризис кажется преобладающим, классический кризис представдяет собой блокирующий фактор, мешающий применению кейнсианских методов поддержки спроса.

КЛАССИЧЕСКИЙ КРИЗИС характерен для ситуации, при которой предприятия могли бы по заданной цене выпускать более значительную продукцию, но не делают этого из-за своей недостаточной рентабельности. Эта ситуация может наблюдаться в закрытой экономике в силу эластичности спроса на некоторые товары, цену которых производители не могут повысить не вызвав тем самым сильного уменьшения спроса. Тем не менее данная ситуация особенно часто встречается в открытой экономике при отсутствии механизма регулярной корректировки обменных курсов, компенсирующих разницу инфляции между странами. В этом случае предприятия конкурирующих отраслей могут продавать, лишь выпуская продукцию по ценам, фактически установленным международной конкуренцией, и эти цены могут быть несовместимы со слишком высокими издержками производства.

Таким образом, формируется порочный круг жесткой экономии. Политика конкурентоспособной дефляции, то есть конкуренции путем урезания затрат на заработную плату, проводимая в Японии, ФРГ и странах с дешевой рабочей силой, заставляет страны, имеющие дефицит платежного баланса, разрабатывать политику жесткой экономии, направленную на снижение импорта путем ограничения внутреннего спроса. В конце концов, недостаточный спрос ведет к незначительным инвестициям, которые, в свою очередь, приводят к старению производственного аппарата, что, следовательно, подрывает конкурентоспособность предприятий и приводит к структурному торговому дефициту. Таким образом, новые отрасли переходят из первой группы - кейнсианской, для которой возобновление спроса достаточно для того, чтобы повлечь за собой увеличение товарооборота, во вторую группу - классическую, характеризующуюся неконкурентоспособным предложением. Структурное увеличение дефицита внешнеторгового баланса может в таком случае лишь усилиться, требуя проведения все более строгих мер жесткой экономии. Сочетание национальной политики, стремящейся к достижению конкурентоспособности через жесткую экономию, может лишь привести к спаду в мировом масштабе.

В этой связи следует отметить, что принцип, провозглашенный бывшим канцлером ФРГ Гельмутом Шмидтом, - "сегодняшние прибыли являются завтрашними капиталовложениями и послезавтрашними рабочими местами",- представляется спорным. На самом деле он ничего не говорит об источнике прибылей и дает тем самым повод к ошибочной интерпретации, согласно которой было бы возможным основательно восстановить прибыли предприятий, снизив доход домохозяйств и, следовательно, уменьшив спрос, обращенный к ним. В действительности прибыли, бесспорно, зависят от роста издержек производства, а также от спроса, то есть от доходов предприятий. Невозможно не учитывать хотя бы один из этих факторов, не подрывая их рентабельности.

Чередование политики подъема, проведение которой сталкивается с внешнеэкономическими трудностями, и политики жесткой экономии, способствующей безработице и уменьшению инвестиций, явно доказывает крах одномерной политики, будь она классическая или кейнсианская. Экспансионистская политика остается тем не менее необходимой для поддержки роста и снижения безработицы. Бюджетная политика, приспособленная к потребностям данного момента, должна, следовательно, удовлетворять одновременно требованиям предложения и спроса.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ БЮДЖЕТНОГО ДЕФИЦИТА. Для определения реальных последствий бюджетного дефицита следует прежде всего правильно его измерить. Оценка может изменяться в зависимости от проблемы, которую намереваются исследовать. Она не обязательно будет одинаковой, изучаются ли экспансионистское воздействие бюджетного дефицита, затраты на уплату государственных задолженностей или собственный капитал государственного сектора. В некоторых странах особый интерес вызывает также задолженность центральной администрации, в других - задолженность всех государственных администраций /государство, местные административные учреждения и социальное обеспечение/, даже задолженность государственного сектора /включая государственные предприятия/. В федеральных государствах, в частности в США, отношение к государственному долгу может быть различным в зависимости от того, рассматривается ли федеральный долг или из него вычтен излишек штатов и местных административных учреждений, вычет, - который кажется тем более оправданным, что этот излишек проистекает в значительной степени из субсидий, предоставленных федеративным государством.

Ошибками в оценке реальной величины остатка на бюджетном счету может объясняться разработка неадекватной экономической политики. Так, еще в 1974г. президент Форд созвал конференцию /Whip Inflation-Now/ с целью определения политики жесткой экономии как раз в период, когда экономика вступала в полосу спада. К тому же в конце президентского срока Дж.Картера и в начале срока Р.Рейгана ошибочное отношение к реальному дефициту привело к принятию ограничительной денежно-кредитной политики, лежавшей в основе глубокого спада 1981-1982гг.

Очевидно, речь не идет о рассматривании здесь всех классификаций бюджетного дефицита. ОЭСР часто проводит различие между конъюнктурным и структурным дефицитом. Можно также различать активный бюджетный дефицит, возникающий из-за роста государственных расходов или снижения налогов, и пассивный бюджетный дефицит, являющийся результатом снижения налоговых поступлений вследствие замедления экономического роста.

В некоторых странах значительная доля государственного долга удерживается государственными органами. Так, примерно пять лет на­зад правительственные агентства, в первую очередь Social Securiti Trust Fund, удерживали 21% американского долга. Роль, которую играет государственный долг во вкладах институциональных органов, объясняется исключительной гарантией, предоставляемой владельцам этого долга. Такая задолженность органов государственного управления между собой в большинстве стран исключается из расчетов государственного долга.

Также представляется логичным вычесть из номинального государственного долга финансовые активы, удерживаемые государством. Эти активы бывают двух видов: активы, удерживаемые государством, выступающим в роли финансового посредника, например, для финансорования займов, предоставляемых различным учреждениям, или ипотечные займы частным лицам; ресурсы социального страхования, составленные, например, с целью погашения ежегодных изменений взносов и пособий по безработице или по болезни.

Невозможно получить точное представление о росте государственного долга и бюджетного дефицита без учета инфляции. В период повышения цен должники погашают свои займы в валюте, обесцененной по отношению к той, в которой они его получали несколько лет назад.

Логично перенести это заключение на уровень государства и скорректировать государственный долг с учетом инфляции таким же образом, как и любой другой долг, и так, чтобы учитывалось повышение цен для оценки реальной стоимости недвижимости или любого другого товара.

Потеря в результате инфляции для кредиторов и преимущество, которое получают при этом должники, компенсируются, по крайней мере частично, более высокими процентными ставками. Проценты по долгу должны, таким образом, рассматриваться лишь отчасти как стоимость кредита. Остаток должен соответствовать компенсации за обесцениние денег, относящейся к реальной стоимости долга. Так, британская казна выпускает облигации, индексированные в соответствии со стоимостью жизни, то есть не зависящие от инфляции, приносящие всего 3%, что можно считать как настоящую процентную ставку. Остальное есть просто наверстывание, компенсирующее инфляцию (Heilbroner и Bernstein, 1989, с.75).

РАСХОДЫ НА ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ И КАПИТАЛОВЛОЖЕНИЯ.

Предположим, есть предприятие, текущие расходы которого в течение года достигают 8 миллионов франков и товарооборот в 10 миллионов. Предположим также, что оно берет заем в 3 миллиона для финансироваия строительства нового завода. Его расходы в год достигают, таким образом, 11 миллионов франков, Полученный заем будет погашен лишь постепенно, минус, например, амортизация в 200 000 франков. Предприятие, очевидно, не станет объявлять своим акционерам о дефиците в 1 миллион франков, а, скорее, сообщит о прибыли в 2 миллиона. В действительности фирмы не отражают в бухгалтерском учете свои расходы на капиталовложения в тот год, когда они сделаны, а распределяют их на несколько лет.

Иначе обстоит дело с государствами, капитальные расходы которых фигурируют в статье расходов общего бюджета наравне с текущими расходами и должны быть уравновешены бюджетными поступлениями в том же году, в котором они сделаны. Если бы счета предприятий составлялись таким же образом, едва ли нашлось бы среди них хоть одно, не объявившее бы о дефиците.

Было бы, напротив, логично рассматривать капитальные затраты бюджета на одном основании с капиталовложениями предприятий. В этой связи "следовало бы каждый год прибавлять к текущим расходам некоторую сумму вложенных инвестиционных расходов, отражая в специальном отчете их остаток". И далее: "Не оплаченная в течение года доля, финансируемая из займа, была бы представлена как вклад (в пассиве) государства точно так же, как и облигации, выпущенные частной компанией с ограниченной ответственностью. Параллельно этому чистая стоимость государственного богатства стала бы акти­вом, который служил бы эквивалентом выпущенных займов" (Heilbroner и Bernstein, 1989, с.77).

Не следует путать это утверждение с такими условиями, как утверждение программ во Франции, - позволяющих придать многогодичный характер финансированию капиталовложений, которые должны распределяться на несколько лет. В действительности финансы, вложенные в течение данного года, фигурируют в законе о финансах данного года наравне с любыми другими расходами. При этом совсем не учитывается промежуток времени для того, чтобы это капиталовложение стало рентабельным.

Остается узнать, как четко определить государственные расходы. Так, например, различие проведенное французским бюджетом между текущими расходами (975 миллиардов франков в 1989 году) и капитальными расходами (178 миллиардов франков), кажется недостаточным, в частности, потому, что в нем среди текущих расходов классифицируются расходы на образование, здравоохранение и научные исследования, которые играют, по всей очевидности, основную роль в росте национального производства. Напротив, очевидно, что все военные капитальные расходы (102 миллиарда франков) способствуют, даже на длительный период времени, экономическому росту страны.

В США I`Office of Management and Budget оценивает на 1988 год фискальный долг, федеральные расходы на материальные капитальные вложения в 127 миллиардов долларов и нематериальные капвложния на образование, профессиональную подготовку и на научные исследования в 80 миллиардов долларов. Даже при повышенном погашении в первый год мы приходим к результату, что операционный бюджет почти не имеет дефицита, а скорее - излишки.

ВНУТРЕННИЙ И ВНЕШНИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДОЛГ. Наконец, следует различать государственную задолженность, полученную у резидентов и у иностранных вкладчиков.

В отличие от полученной идеи основная часть американского бюджетного дефицита вовсе не финансируется иностранными вкладчиками (табл.). В действительности они удерживают лишь незначительную часть (13% на 30 июня 1988 г.) государственного долга США. В конце 1988 года не-резиденты удерживали 20% немецкого государственного долга, однако никому и в голову не приходило бить тревогу.

Таблица

Кто удерживает американский государственный долг?

ИСТОЧНИК: Federal Reserye Bulletin, декабрь 1988

Процент французского государственного долга, удерживаемый нерезидентами, - такой же величины. В конце 1989 года, в то время как французский государственный долг достигал 1233 миллиардов франков, иностранные вкладчики удерживали 156,7 миллиарда франков в казначейских ценных бумагах, или 12,2% от всей величины (Le Monde, 2 июля 1990 года).

То, что часть государственного долга удержиается иностранными вкладчиками, не обязательно означает, что рассматриваемая страна является заложником заграницы. Подписчики на заем и владельцы казначейских бон не имеют никакого права голоса. Кроме того, не в интересах кредитора ставить должника в невыгодное положение. Впрочем, можно задать вопрос иначе:"А не кредитор ли гораздо больше зависит от должника в финансовом плане, чем наоборот?". М.Фридман отмечает: "Для меня остается тайной, почему считается признаком японской мощи и американской слабости тот факт, что японцы находят более выгодным инвестировать в Америке, чем в Японии. На самом деле, скорее, наоборот. Это - признак американской мощи и японской слабости".

В этой связи можно провести аналогию между этой формой задолженности государства и той, что заключается в том, чтобы для уменьшения любой ценой бюджетного дефицита продавать государственные активы национальным или иностранным инвесторам в рамках политики приватизации, как политика, проводившаяся в Великобритании правительством М.Тетчер или во Франции правительством г-на Ширака в 1986 - 1988 годах.

ОБСЛУЖИВАНИЕ ДОЛГА. Означает ли государственная задолженность тот факт, что бремя нынешних государственных расходов перекладывется на будущие поколения? Если правда, то что государству в один прекрасный день придется погашать долги, не следует забывать, что при условии того, что казначейские боны продаются резидентам, эти погашения государственного долга, финансируемые из новых займов или налогов, взимаемых с резидентов, будут выгодны другим резидентам. В масштабе страны речь просто будет идти о перераспределении богатств от одной группы к другой, которое никоем образом не будет ущемлять будущие поколения, взятые в целом. Дело будет обстоять иначе только с частью государственного долга, удерживаемого иностранцами (Baumol, Blinder и Scarth, 1986, с.371).

Бенефициарами этого перераспределения станут прежде всего те, кто получит больше от государства в форме выплаты процентов или погашения основной части займов, на которые они подписались, и в выплате - в форме налогов, которые надо отчислять - будут участвовать. Речь может также идти о тех, кто будет косвенно пользоваться этими выплатами, например, получая заработную плату от органов, являющихся держателями казначейских бон. Поскольку наиболее обеспеченные общественные категории удерживают в основном больше государственных ценных бумаг, чем менее обеспеченные, погашение государственного долга рискует привести к перераспределению из средних классов к более богатым. Действительно, последние также являются теми, кто платит больше налогов.

Но прежде всего проводя рецессионную политику, правительство ущемляет будущие поколения. Следствием ее станет уменьшение капиталовложений и очень часто расходов на образование и научные исследования и в более общем смысле - замедление роста.

Из сказанного следует закономерный вопрос: может ли государство без риска согласиться на постоянный рост своего долга? Несомненно, что финансирование бюджетного дефицита из займа или из продажи казначейских бон коммерческим банкам или населению ведет к увеличению государственного долга, который ущемляет будущий бюджет. По мере увеличения обслуживания долга в новом бюджете следует предусмотреть растущий дефицит с единственной целью его финансирования. Иначе растущая выплата процентов постепенно вытеснит другие государственные расходы. Кроме того, когда процентная ставка по долгу выше процента роста валового внутреннего продукта (ВВП) по стоимости, то, чтобы стабилизировать коэффициент "долг/ВВП", сальдо администраций без учета процентов должно быть тем более отрицательным, что долг достиг высокого уровня. Так, для чистого долга, равного 50% ВВП, и разницы в 2% между процентной ставкой и процентом роста ВВП по стоимости требуемый излишек равен 1 пункту ВВП. Стоит ли говорить, что в такой ситуации желание стабилизировать государственный долг заставляет лишить бюджетную политику всякой свободы действий, единственной целью которой остается сдерживание или сокращение расходов без учета процентов. Так, во многих странах дефицит администрации покрывает в действительности в течение нескольких лет первоначальный дефицит, то есть дефицит без нетто процентов (группа MIMOSA, 1989).

Чрезмерное соблюдение этого правила стабилизации коэффициента "государственный долг/ВВП" может привести к рецессионной тенденции: спад автоматически ведет к уменьшению налоговых поступлений и, следовательно, к появлению - или к увеличению - бюджетного дефицита. В принципе бюджетный дефицит будет иметь эффект подъема, который должен был бы противостоять спаду. Это хорошо известное явление "автоматических стабилизаторов". Однако оно также повлечет за собой сокращение коэффициента "государственный долг/ВВП", при этом государственный долг будет увеличиваться, в то время как ВВП уменьшаться. Если государственные власти во что бы то ни стало намереваются удержать этот коэффициент постоянным, они снизят государственные расходы или увеличат обязательные отчисления, затрудняя тем самым действие "автоматических стабилизаторов" и усиливая, напротив, рецессионную тенденцию.

При конъюнктурной политике существует, таким образом, стремление подчеркнуть экономические циклы, а не противостоять им. Увеличение государственных расходов кажется тем более приемлемым, что в результате роста увеличиваются государственные поступления. Политика жесткой экономии проводится, когда эти поступления в результате спада уменьшаются (Fitoussi и Le Cacheux, 1989, с.32; Aglietta et alii, 1990, с.317).

В действительности идея, согласно которой государство не могло бы без риска согласиться на значительное увеличение своего государственного долга, основана на ошибочном уподоблении государства частному лицу или домохозяйству.

Чачтные лица не могут бесконечно брать в долг, потому что продолжительность их жизни ограничена. Иначе с государством: ему в принципе обеспечена незыблемость, и поэтому оно может постоянно продлевать свой долг, беря новые займы каждый раз, когда истекает срок выплаты. Постоянные аннуитеты, выпускаемые некоторыми государствами, в частности британской казной, являются хорошим символом этой вечности государства.

Поскольку государственный долг обычно возмещается в национальной валюте, государство никогда не сможет оказаться в ситуации, когда оно было бы не в состоянии выплачивать свои долги. Чтобы избежать этой ситуации, ему достаточно увеличить налоги или выплатить тем, кто подпишется на государственные ценные бумаги, некоторое количество денег ... которые оно выпускает само. Поэтому ни одно другое долговое обязательство не дает гарантии выплаты, сравнимой с ценными бумагами государственного долга.

БЮДЖЕТНЫЙ ДЕФИЦИТ И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ

Принято считать, что постоянно большой бюджетный дефицит, растущая внешняя задолженность, слабость сбережений есть признаки того, что страна "живет не по средствам". Под этим подразумевается, что следствием бюджетного дефицита являются:

1) поощрение потребления сверх того, что экономика в состоянии произвести; отсюда превышение импорта над экспортом;

2) вытеснение сбережений, необходимых для финансирования капиталовложений;

3) при этом запрещение для страны, имеющей внешнюю задолженность, финансировать чрезмерное потребление и компенсировать недостаточные национальные сбережения.

Этот упрек часто делали Соединенным Штатам начиная с 1983 года. На самом деле в экспансионистском контексте предприятия стремятся одновременно увеличить свое производство, чтобы соответствовать росту спроса, и свои инвестиции, дабы их производственные мощности позволили им удовлетворить будущий спрос. "Государственный дефицит, используемый для финансирования государственных капиталовложений, является лучшим способом увеличить доходы домохозяйств и предприятий и, следовательно, их сбережения" (Heilbroner и Bernstein, 1989, с.127).

Далее, мнение, согласно которому бюджетный дефицит является якобы источником инфляции, основано на его уподоблении созданию чистой денежной массы, а ее создание - инфляции. Прежде всего наблюдение за фактами показывает, что, когда инфляция возникает в результате вздорожания издержек производства, а не в результате нарушения равновесия между предложением и спросом, соотношение между созданием денежной массы и инфляцией довольно слабое. Бюджетный дефицит, финансируемый путем создания денежной массы, является в случае необходимости фактором инфляции только в перегретой экономике, когда любое увеличение спроса способствует ускорению повышения цен. Но даже в такой ситуации перегрева инфляционное воздействие денежного финансирования бюджетного дефицита может быть устранено путем параллельного уменьшения создания денежной массы банкам, иначе говоря - задолженности предприятий и домохозяйств.

Кроме того, увеличение издержек производства - ответственное за инфляцию, классическую безработицу и за возможный торговый дефицит - требует действий, направленных на противостояние этой эволюции, в частности уменьшения роста заработной платы. Без сомнения, устойчивость заработной платы в сторону понижения и недостаточная подвижность рабочей силы могут помешать адаптации рынка труда и созданию новых рабочих мест. Напротив, кейнсианская безработица делает необходимым оживление спроса, основным источником удовлетворения которого является заработная плата. Правительства,таким образом, стоят перед противоречивыми требованиями, которые трудно удовлетворить, потому что эти различные явления тесно связаны (Malinyaud, 1978, 1983,1986).

Бюджетная и денежно-кредитная политика жесткой экономии часто видится в качестве замены несуществующей или бессильной политики регулирования доходов. Заменой, конечно, дорогостоящей с точки зрения пунктов роста и потерянных рабочих мест, но эффективной. Дефицитность кредита должна привести к его вздорожанию и заставить предприятия занять более жесткую позицию по вопросу повышения заработной платы. Увеличение безработицы должно само по себе способствовать конкуренции между наемными работниками и заставить их согласиться на умеренный рост, даже в некоторых случаях на уменьшение их заработной платы. Наконец, стремясь к установлению равновесия своего бюджета, государство должно подать пример жесткости. Напротив, не следует ли опасаться, что экспансионистская бюджетная политика приведет к ускорению цен и заработной платы? Речь идет о ключевом вопросе в той мере, в какой он обуславливает одновременно общий рост рентабельности предприятий, инфляцию и баланс внешних платежей.

На это можно ответить, вспомнив два противоречивых примера. Опыт США начиная с осени 1982 года показывает, что рост мог возобновиться и без резкого увеличения заработной платы. Правда, ранее рабочие были глубоко травмированы, и безработица еще затрагивает около 6% активного населения. Наоборот, в Великобритании устойчивость рынка труда такова, что в 80-е годы уровень безработицы, который в некоторые периоды затрагивал более 11% активного населения, был недостаточен, чтобы заставить других рабочих снизить свои требования. Предприятиям удалось сдержать издержки, сокращая свой персонал (благодаря ощутимому росту производительности), в то время как реальная заработная плата продолжала расти. Политика поддержки роста не обязательно сопровождается увеличением заработной платы.

К этому следует добавить, что снижения заработной платы труднее достичь, если значителен рост и снижена угроза безработицы. Это, очевидно, не означает, что следует категорически отказаться от роста. Но политика роста должна сопровождаться проведением структурной политики и политики регулирования доходов, направленных на поощрение действия рыночных механизмов в установлении цен и заработной платы, смягчая при этом наиболее жесткие последствия корректировки. Следует отметить, что речь идет не только о том, чтобы добиться общего снижения роста заработной платы, но также, что еще сложнее - о пересмотре относительной заработной платы между убыточными отраслями и теми, которые призваны развиваться.

Обратим внимание еще на одну весьма противоречивую зависимость: должна ли бюджетная политика отдавать предпочтение увеличению государственных расходов или уменьшению поступлений?

Мы уже знаем, что в обычном изложении кейнсианской доктрины, мультипликатор государственных расходов выше мультипликатора поступлений. Если, например, дополнительный доход после уплаты налогов истрачен не целиком в результате их снижения, часть его служит увеличению сбережений домохозяйств. Из этого несоответствия, известного под названием теоремы ААВЕЛЬМО, можно вывести превосходство оживления экономики через посредство увеличения государственных расходов над оживлением, достигаемым посредством снижения налоговых поступлений.

К тому же основное препятствие политики оживления заключается в желании импортировать, характерном сегодня для нашей экономики: любой дополнительный доход частично предназначается для импорта и ведет, следовательно, к ухудшению торгового баланса. В этой ситуации речь идет о предпочтении, отдаваемом наименее дорогостоящему созданию рабочих мест в плане дополнительного импорта. С этой точки зрения снижение налогов кажется ниже роста расходов, приводящих к созданию новых рабочих мест в государственном секторе. В действительности в первом случае домохозяйства-бенефициары будут предназначать часть дополнительного дохода на импорт. Только доля, направленная на потребление национальных товаров и услуг, будет являться стимулом создания рабочих мест. Напротив, во втором случае пойдут на создание рабочих мест, после чего их владельцы будут распределять свой доход так же, как и раньше /Ullmo, 1978/.

На это можно прежде всего возразить, что теорема Аавельмао рассматриает лишь оживление спроса в обстановке неполной занятости. Является ли увеличение государственных расходов оптимальным, когда речь идет об улучшении положения с предложением?

С этой точки зрения политика оживления, проводимая за счет снижения обязательных поступлений, представляет неоспоримые преимущества: сочетание поддержки спроса и снижения издержек предприятий одновременно направлено против кейнсианского и классического типов безработицы.

Впрочем, рост государственных расходов противоречил бы замечаемому сегодня стремлению к снижению роли государства в экономической жизни. Напротив, уменьшение обязательных поступлений отвечало бы этому стремлению. С 1981 года, например, в США доля федерального бюджета (поступления) уменьшилась с 20,8 до 18,6% ВНП, в то время как дефицит возрос с 2,0 до 5,2% ВНП.

Некоторые меры, возможно, способны совместить преимущества, присущие обоим направлениям. Так обстоит дело со снижением затрат на сохраняемые в резерве и в особенности на вновь созданные рабочие места. Речь могла бы идти, например, о снижении издержек на все рабочие места, превышающие 90% от общего количества мест на предприятии за рассматриваемый период. Эта мера, которую предлагает шведский экономист Госта Рен, способствовала бы найму при снижении стоимости труда. Ее не следует путать со снижением расходов на социальные нужды, предназначенных для создания рабочих мест для молодежи, в ущерб другим категориям трудящихся.