Таким образом, логично возникает вопрос: что же ценного для исторической памяти несет в себе традиционный фольклор? Почему его сохранение,

возрождение и актуализация так необходимы для современной культуры? Почему же именно традиционный фольклор является незаменимой частью исторической памяти?

Во-первых, он содержит в себе огромный пласт языковой памяти, включая лексику и стилистику языка. Языковая память накапливается человеком в течение всей его жизни и состоит как бы из «кирпичиков» – языковых норм, словосочетаний, ассоциаций, словоформ, словесных групп, синтаксических фигур, языковых образов и пр. Тем самым языковая память без обращения к текстам традиционного фольклора лишается глубинных оснований. В ней постепенно исчезают выработанные веками стереотипные образы, словесные формулы, диалекты и диалектизмы, стилистические фигуры и пр. элементы языковой культуры, свойственные текстам традиционного фольклора. Например, в народных песнях нередко главной героиней выступает «молодая», «молодка» и т.п. Как правило, неспециалисты при интерпретации текстов говорят о том, что речь идет о молодой женщине, девушке. Но на самом деле, «молодка» (как и «молодая») – это особая социальная половозрастная категория, связанная с переходом женщины в новый статус. Так назывались женщины первого года замужества (их еще не считали женами в полном современном смысле этого слова). На молодок распространялись некоторые запреты, связанные с замужними женщинами (напр., встречаться с незамужними подругами), но им были разрешены и некоторые «льготы» (напр., они могли не выходить на тяжелые виды работ). С течением времени необходимость в таком разграничении исчезла, и утратилось понимание употребляемых слов, вплоть до полного отсутствия их в языке. Тем самым, язык теряет свое объемное звучание, свои обертоны, упрощается его семантика, что напрямую ведет к обеднению языковой памяти и языкового сознания. А это – прямой путь к обеднению самой культуры, поскольку именно язык является условием, основой и продуктом культуры своего времени. На таком простом примере мы показали, что традиционный фольклор выступает как огромный фонд языковых образов, лексических, грамматических, семантических, синтаксических структур и пр., т.е. дает потенциальную возможность обращения к нормам языка в различных культурных ситуациях (реанимация традиционного фольклора, стилизация, восстановление, использование и т.д.). Сохранение традиционного фольклора может способствовать реконструкции уходящих явлений культуры. Чем более утрачивается тот или иной культурный пласт, то или иное культурное явления, тем меньшая вероятность его реконструкции. Соответственно, сохранность традиционного

фольклора для реконструкции тех или иных культурных событий, явлений тоже необходима.

Во-вторых, традиционный фольклор как часть исторической памяти художественно-образно «реинтерпретирует» исторические события, исторические персонажи, мифологические персонажи, с течением времени претендующие на роль реальных (знаменитая троица – Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич – яркий тому пример). Ценность традиционного фольклора для исторической памяти в данном случае заключена в живом, образном описании истории, сохранившейся в народном сознании.

В-третьих, традиционный фольклор как часть исторической памяти выступает источником информации о переживании бытийственных моментов в жизни, как отдельного человека, так и социума в целом (рождение, измена, разлука, смерть, обман, любовь и т.д.). Он способствует возникновению чувства сопричастности собственных переживаний к переживаниям многих поколений, тем самым обеспечивая связь с прошлым. Следовательно, и переживаемые чувства становятся более глубинными, насыщаются оттенками разнообразных смыслов, позволяют прочувствовать «связь времен». Осознание сопричастности к прошлому лишает переживания плоскости современности.

В-четвертых, говоря о традиционном музыкальном фольклоре, мы, конечно же, не должны забывать, что он является источником музыкальной стилистики: музыкальных образов, особенностей музыкального языка, музыкальных формул, закономерностей развития и пр. все, что ранее нами говорилось о языковой культуре, языковой памяти, языковой сознании, можно смело перенести на музыкальную культуру, музыкальную память, музыкальное сознание. Ведь музыка – тот же язык, только выраженный не словами, а звуками. Конечно же, в силу своей специфики, музыка менее доступна всеобщему пониманию. Но это – лишь внешнее. Ведь музыка способна пробуждать чувства, и для этого совершенно не обязательно знать нотную грамоту, особенности ее стилистики, семантики и т.д. Не случайно, именно песня, сочетающая слово и музыку, стала основным жанром музыкального фольклора. А пласт музыкального фольклора находится в столь же критическом состоянии, что и весь традиционный фольклор. И даже более. Ведь если тексты традиционного фольклора хоть как-то сохраняются в письменной фиксации (что, конечно же, недостаточно для его живого актуального функционирования), то музыкальный язык недостаточен для фиксации оттенков звучания фольклорных текстов. И специальные

обозначения, употребляемые фольклористами, тоже не всегда дают полного представления о звучании песни. Тем самым, музыкальный язык традиционного фольклора более утрачен, чем прозаические тексты. А, следовательно, утрачивается знание о закономерностях музыкального языка, особенностях образования и развития мелодии, традиционных способах варьирования, ладовой основе и пр. Вспомним, попытки композиторов делать обработки народных песен с точки зрения классической гармонии. Насколько были подвергнуты трансформациям сами музыкальные тексты! Стоит указать и на современные изменения музыкального языка традиционных фольклорных песен под воздействием сценических условий (сокращения, упрощения), слухового опыта. Тем самым мы опять приходим к выводу об обеднении музыкальной культуры как части культуры, о утрате ее корневых оснований.

Потеря традиционного фольклора (традиционного музыкального фольклора в частности) для культуры вообще могла бы и может обернуться катастрофой, поскольку стала бы невосполнимой утратой смыслов, ценностей, источников информации и пр. Попытки «подменить» его другими культурными феноменами и явлениями (что было не раз предпринято в истории) не давали положительных результатов. Необходимость и важность актуализации и интеграции традиционного фольклора в современность имеет особое значение, ведь, в отличие от многих феноменов исторической памяти, которые могут быть реконструированы, воссозданы по материальным носителям (документам, аудио и видеозаписям, памятникам и пр.), традиционный фольклор нуждается в постоянном воссоздании – воспроизведении. В противном случае он умирает. И тогда полноценный процесс его «возрождения» будет невозможен. Не будет первоосновы, не будет и его вторичных форм, и возможности использования для различных целей (педагогических, искусствоведческих, политических, консолидирующих и пр.). На наш взгляд необходимо рассматривать традиционный фольклор как «устойчивое историческое образование, имеющее высокую степень присутствия во всех эпохах».

Для его (традиционного фольклора) жизнеспособности и актуальности немаловажное значение имеет наличие его носителей, т.е. людей, сообществ, обществ, «которые бы считали указанную культуру своей, создавали, воспроизводили и передавали ее последующим поколениям как единый комплекс, а не отдельные вещи, предметы, произведения, выполненные или исполненные с разной степенью мастерства». Мы считаем, что именно выработка в обществе и системах социальных институтов особых

социокультурных механизмов воспроизводства живых носителей фольклорной традиции, как людей, воплощающих его ценности, образы, смыслы, функциональное предназначение, должна стать одной из основополагающих тенденций для его сохранения и актуализации в современности.