Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Истоки элитного 505-го парашютно-пехотного полка следует искать во времена Великой депрессии, когда большинство молодых парней, пополнивших в дальнейшем ряды полка, росли в бедности и терпели тяжелые лишения ввиду тогдашней экономической ситуации. С ранних лет они познавали значение самостоятельности, трудолюбия и личной ответственности. Они развивали умственную и физическую выносливость, становились самостоятельными и готовыми рисковать, что в дальнейшем отразилось на их воинской службе и отличало их от обычных солдат Второй мировой. Фреду Ф. Каравелли, выросшему в Нью-Джерси, было двенадцать лет, когда началась Великая депрессия. «В 1929 году, когда все было очень плохо, умер мой отец. Моей матери, брату и мне пришлось переехать в Филадельфию, чтобы жить с бабушкой. Мы переехали из Хаддонфилда, штат Нью-Джерси, который был очень богатым городом, в Южную Филадельфию, что было разительной переменой. Я ушел из старшей школы в десятом классе, потому что не было смысла учиться дальше... Я не мог поступить в колледж. Поэтому я пошел работать на швейную фабрику». 1
Фрэнк А. Билич родился в Чикаго, штат Иллинойс. Он был вторым из трех сыновей в семье иммигрантов из Хорватии. «Мы переехали в хорватский район, посещали хорватскую церковь и школу; в основном мы говорили по-хорватски почти всегда до тех пор, пока мне не исполнилось девять лет, когда мы переехали из этого района. Я бегло владел и итальянским, так как район, в котором мы жили, был в основном хорватским и итальянским».
«Это было время Великой депрессии, мало у кого было в достатке денег. Моей матери было тяжело растить троих детей, так как мой отец покинул семью. У нее было трое мальчиков, так что мы получали пособие по безработице. С самого детства я не отличался крепким здоровьем. У меня была ревматизм и проблемы с сердцем, как и у моего младшего брата. В результате, врачи сказали мне ничем не заниматься. Ну, будучи мальчиком, я внял совету докторов и ничего не делал: бегал и играл в бейсбол».
«Первый год в старшей школе мы просто налаживали отношения друг с другом. Мне очень нравилась старшая школа. У меня не было особых проблем с учебой и, мне кажется, я был неплохим учеником. Через три года, как раз во время летних каникул, один из парней сказал мне, что местная пекарня нанимает работников на неполный рабочий день. Я на пару с приятелем владел небольшим газетным киоском, стремясь достать денег, чтобы помочь моей матери. Когда появилась возможность, я пошел туда на собеседование».
«Парень спросил меня: «Сколько тебе лет?» Я ответил, что шестнадцать. Он сказал: «Вы слишком молоды, чтобы искать работу на неполный рабочий день».
Я объяснил ему ситуацию, и он ответил: «Ну, вы можете работать у нас по пятницам и, может быть, по субботам, по двенадцать часов в ночную смену. Вот так для меня началось то лето на третьем году в старшей школе. Я начал работать по пятницам и субботам по двенадцать часов.
«Когда снова начались занятия, мне позвонили из пекарни и сказали, что могут изменить мой график работы до трех-четырех дней, в ночную смену с одиннадцати до семи.
Я ответил согласием. Так я начал работать в среду, пятницу и субботу с одиннадцати до семи». 2
Ближе к концу учебного года у Билича появилась возможность стать президентом класса в следующем учебном году. «На самом деле, мне не очень хотелось заниматься этим, но одна из девушек подошла ко мне и сказала: «Почему бы тебе не стать президентом старшего класса в следующем году?»
Я ответил: «Я слишком занят работой, что мне делать?»
Двумя неделями позже она вернулась и спросила: «А как насчет должности вице-президента? Нам нужен кто-то на этот пост». А я говорю: «Мне кажется, меня вряд ли изберут». А через два дня в школе появились плакаты: «Будь мудрым. Голосуй верно. Фрэнка Билича - на пост вице-президента». У меня был хороший приятель, который руководил моей кампанией. Мы взяли верх».
«И в начальной, и в старшей школе у меня были замечательные учителя, люди, которые всегда были на высоте и заботились о нас. Моя учительница, преподававшая ораторское искусство, миссис Кэтлин Б. Ригби, писала всем своим ученикам, служившим во время войны». 3
К своему последнему году обучения Билич работал полный рабочий день в пекарне. «Я работал пять ночей в неделю, с одиннадцати вечера до семи утра, от звонка до звонка, шел домой, перекусывал, ловил машину и отправлялся в школу. Я обычно приходил туда около 8:00 или 8:15, а мой первый урок начинался в четверть девятого. На последнем году я ходил на занятия примерно с девяти до двух часов, возвращался домой, делал домашнюю работу, а затем, после непродолжительного сна, шел работать. Это был полезный опыт». 4
Билич и его братья дружили с некоторыми из старших парней по соседству. «Мы дружили с некоторыми из этих ребят. Они были на восемь, десять лет старше нас. Джон Рэбиг жил в двух дверях от меня. Он играл за Ramblers, софтбольную команду, которая играла в Windy City League. Мы стали хорошими друзьями. Он был очень добр к нам. Как многие наши собратья по соседству, он не мог устроиться на работу; поэтому он присоединился к лагерю CCC, Гражданскому корпусу охраны природы. Им платили примерно двадцать долларов в месяц. Они носили армейскую форму и находились под контролем армии США. Они строили парки и базы отдыха. Это было одной из попыток решить проблемы безработицы». 5
Рональд Снайдер также вырос бедным и нуждался в деньгах, чтобы прокормить себя и семью. «В 1939 году, будучи шестнадцатилетним учащимся старшей школы, я поступил на службу в Национальную гвардию Пенсильвании, конечно, прибавив к своему возрасту два года. Еженедельные тренировки и летние сборы были очень интересными. Однако зимой 1940-1941 годов правительство объявило чрезвычайное положение в стране и мобилизовало национальную гвардию на один год. Так я оказался в регулярной армии, хотя и был всего лишь семнадцатилетним старшеклассником». 6
Эдвин Сейр вырос, упорно трудясь на молочной ферме своего отца на краю бурно развивавшегося городка Брекенридж, штат Техас. В старшей школе Сейр активно играл в американский футбол, будучи полузащитником одной из команд. «В день, когда мне стукнуло семнадцать, я получил возможность вступить в ряды Национальной гвардии. В Брекенридж прибыло новое подразделение Национальной гвардии [рота 36-й пехотной дивизии]. Хотите верьте, хотите нет, но мы были рады попасть в него. Это нарушило бы монотонность нашей семидневной [рабочей недели] и дало бы нам что-то еще. Эту роту Национальной гвардии отправили на двухнедельную тренировку на побережье Техаса. Ты ложился спасть до 5:00 утра. Я подумал: «Парень, тебе повезло». Кроме того, мы вообще не работали по воскресеньям, и я мог спускаться и кататься на пляже. Это действительно был двухнедельный отпуск, и мы получили доллар в день, плюс проживание и питание. Так вот, в душе не было никакой жары и нескольких подобных вещей.
«Моя первоначальная мысль, когда я вступил в Национальную гвардию, заключалась в том, что я научусь готовить. Мне нравилась дисциплина.
«Моим наставником был первый лейтенант по имени Боб Махаффи. Он сказал: "Вам стоит заочный обучаться, что бы получить звание второго лейтенанта.
"Поэтому я согласился на посещение десяти занятий. После этого вы в теории получали квалификацию, необходимую для получения звания второго лейтенанта. Двадцать занятий позволяли вам получить первого лейтенанта, а тридцать - капитана.
К тому моменту, когда нас призвали на действительную службу в 1940 году, я почти посетил тридцать занятий. К тому времени, как мы добрались туда [в Кэмп-Боуи в Браунвуде, штат Техас] и узнали о жуткой нехватке офицеров, четыремстам кандидатам было предложено сдать конкурсный экзамен на получение звания второго лейтенанта.
Я пришел, посмотрел на задания и понял, что они были основаны на курсе, который я изучал. Я сделал все в соответствии и отправил все свои задания, получил их обратно исправленными, исправил их и вернул. Это был двухчасовой экзамен, и я закончил выполнять задания примерно за сорок минут, и это дало мне время вернуться и узнать результат." 7
Сейр легко сдал экзамен, получив высокий балл. "К сожалению, полковник не хотел, чтобы кого-нибудь из нас понизили до сержант-майора, и он не слишком хорошо справился с тестом. Он едва втиснулся в сорок лучших. Он не стал вторым лейтенантом, пока примерно через две недели все мы не получили звания." 8
Еще одним молодым человеком, который поднимался по карьерной лестнице в армии США во время Великой депрессии, был Джеймс Морис Гевин, родившийся в Бруклине, Нью-Йорк, в семье бедных иммигрантов из Ирландии, умерших, когда он был ребенком. Он был воспитан в нищете приемными родителями, Мартином и Мэри Гевин, в угледобывающем городе
Маунт-Кармел, штат Пенсильвания. Будучи школьником, Гевин продавал газеты утром и вечером, чтобы зарабатывать деньги и поддержать семью. К тому времени, когда ему исполнилось одиннадцать , он вовсю продавал газеты в городе и пригородах. Приемные родители Гевина заставили его бросить школу после восьмого класса; для того, чтобы прокормить семью, нужно было работать полный рабочий день.
Молодой Гевин быстро понял, что образование является шансом избавиться от нищеты. В семнадцать лет он покинул Маунт-Кармел и переехал в Нью-Йорк, где узнал, что может получить образование во время службы в армии. Гевин солгал о своем возрасте и вступил в армию США в качестве рядового. Впоследствии он сдал конкурсные экзамены, чтобы поступить в армейскую подготовительную школу при Военной академии США в Вест-Пойнте, затем поступил в Вест-Пойнт в возрасте восемнадцати лет в 1925 году.
Гевин постоянно изучал военно-историческую литературу и постигал науку о военных операциях и тактике. Это принесло свои плоды: по окончании обучения в 1929 г. он был назначен инструктором по стратегии и тактике в Вест-Пойнте (Автор допустил ошибку - Гевин стал инструктором в академии только в конце 1930-х годов, предположительно - в 1938-39 гг. - А.П.). С началом боевых действий в Европе Гевин «...глубоко заинтересовался захватом Европы Германией и использованием последней нового рода войск - парашютно-планерных войск - и я стремился учить как модно больше курсантов новой развивающейся тактике, основанной на опыте боев в Европе. Мне были доступны многие документы, касающиеся германских воздушно-десантных операций в Голландии. Я также внимательно ознакомился с докладами нашего военного атташе в Каире полковника Боннера Феллерса о немецкой воздушно-десантной операции на Крите. Эта концепция выглядела восхитительно, и, казалось бы, она могла бы нам пригодиться, если бы мы вступили в войну». 9
Капитан Гевин запросил перевод в только что созданную программу по формированию воздушно-десантных подразделений армии США, но получил отказ от суперинтенданта Вест-Пойнта. Однако, Гевин использовал доступные ему связи в военном ведомстве, чтобы в итоге добиться своего. Он прибыл в Форт Беннинг в августе 1941 года с целью пройти парашютную подготовку. После окончания парашютной школы капитан Гевин был назначен командиром роты С 503-го парашютно-пехотного батальона.
Когда генерал Омар Н. Брэдли посетил Форт Беннинг в конце 1941 года, он осмотрел новое десантное подразделение, которых он назвал «особой породой - самой жесткой, подготовленной пехотой, которую он когда-либо видел». 10
Подполковник Вильям Ли, командующий новыми воздушно-десантными силами, приметил блестящего молодого капитана и перевел Гевина в свой штаб в качестве офицера по оперативному планированию и боевой подготовке. Гевин написал самое первое руководство по воздушно-десантной доктрине армии США, озаглавленное «Боевое применение воздушно-десантных войск». «Моя новая работа в качестве офицера по опер.планированию и боевой подготовке дала мне увлекательную возможность экспериментировать и разрабатывать новые методы осуществления крупномасштабных парашютно-планерных операций».
«Проблемы, с которыми мы столкнулись, были беспрецедентными. Бойцы должны были быть способны преодолевать любое сопротивление, которое они встретят в момент высадки. Несмотря на прилагаемые усилия по разработке средства связи и техники, позволяющей батальонам, ротам и взводам быстро собираться, мы должны были также подготовить наших людей к действиям в одиночку часами и днями, если это было необходимо. Снаряжение должно было быть легким и удобным в плане переноски. К оружию предъявлялись аналогичные требования. Это означало, что более тяжелое вооружение, например, минометы и орудия, нужно было разбирать на отдельные части перед выброской. Наконец, специфика вступления десантников в бой, будучи окруженными противником, обуславливала необходимость совершенствовать методику отправления боевых приказов и координации усилий всех войск. Все эти проблемы по сути сводились к одной, являвшейся ключевой - как обучить отдельного десантника».
«Мы стремились воспитать в десантниках чувство собственного достоинства и десантников к достижению максимального уровня индивидуальной гордости и стимулировать развитие их уровня мастерства. Именно в это время было решено использовать эмблемы подразделений на униформе, чтобы подчеркнуть индивидуализм бойцов и их репутацию. Солдатам другого поколения казалось, что передача инициативы бойцам может привести к упадку дисциплины. Мы были готовы рискнуть, рассчитывая, что это не окажет негативное воздействия на более крупные формирования.
К счастью, наши опасения не подтвердились. Помимо влияния такого рода подготовки на сами воздушно-десантные формирования, она имела огромное значение для армии в целом. Боевой дух десантников возрос, особенно после их первых, когда они на практике осознали ценность упорных тренировок». 11
В декабре 1941 года Гевину было присвоено звание майора. «Весной 1942 года бригадный генерал Уильям Ли и я, его офицер по оперативному планированию и боевой подготовке, поехали в Вашингтон, чтобы обсудить создание нашей первой воздушно-десантной дивизии.
В Вашингтоне, как нам показалось, довольно скептически относились ко всей этой идее. Однако после некоторого обсуждения была достигнута договоренность о том, что мы могли бы приступить к организации воздушно-десантной дивизии при соблюдении определенных условий. Дивизия должна быть той, которая уже завершила базовую подготовку и не является дивизией регулярной армии или Национальной гвардии; властям не хотелось, чтобы национальные гвардейцы стали десантниками. Было также оговорено, что подразделение должно располагаться в районе с приемлемыми условиями для постоянных полетов, а также вблизи одного или нескольких аэродромов. Единственным подразделением, отвечающим всем этим требованиям, была 82-й дивизия в Кэмп-Клейборне, штат Луизиана». 12
Элмо Белл вырос в бедности в Миссисипи, где он получил плотницкие навыки от своего отца, который помог ему найти постоянную работу после обучения в страшей школы в 1941 году, до вступления Америки во Вторую Мировую войну. «После того, как начался процесс военного строительства, я начал работать плотником в различных армейских гарнизонах. Первым местом, где я работал, был Кэмп-Шелби». 13
За время работы он неоднократно за предшествовавшие нападению на Перл-Харбор месяцы встречался с солдатами, служившими там и в Форт Полк, штат Луизиана. К тому времени у Белла "сложилось плохое отношение к армии. Мне казалось, что большинство солдат были призывниками. У них наблюдались проблемы с мотивацией, потому что они были на службе не потому что они хотели быть, а потому, что они были призваны. Я частенько спорил с ними». 14
Пол Нунан был дома, слушаяо радио во второй половине дня 7 декабря 1941 года. «По радио сообщили, что Перл-Харбор подвергся бомбардировке, что мы понесли большие потери. Кажется, я тогда был чрезмерно взволнован».
«В то время я работал на сталелитейном заводе и думал о том, чтобы вступить в армию. Я не знал, комиссуют ли меня по зрению. Я столкнулся с парой людей, которые были десантниками, поговорил с ними и решил записаться добровольцем в ВДВ». 15
Большинство молодых американцев были охвачены праведным гневом из-за вероломного нападения японцев. Молодые люди со всех концов Соединенных Штатов очень скоро наводнили вербовочные пункты, стремясь скорее попасть на фронт. Берг Авадэниан «хотел как можно сильнее бить врагов». 16
Чарльз " Чак " Коппинг работал на ранчо недалеко от места своего рождения Глендайв, штат Монтана, когда состоялась атака на Перл-Харбор. "Мы были там, объезжали лошадей утром и днем 7 декабря. О Перл-Харборе мы узнали, когда вернулись на ранчо. Мы тут же бросили седла, одежду и уздечки в машину и поехали в город." 17
На следующее утро в Глендайве Коппинг столкнулся с парой своих приятелей. "Мы втроем разговаривали о Перл-Харборе. Нам хотелось отправить в ад немцев и японцев. Я сказал: 'давайте спустимся и поговорим с сержантом.'
"У нас был рекрутинговый офис в подвале почтового отделения. Мы все спустились вниз, где и застали сержанта. Мы сказали ему, что хотим вступить в армию и хотим отправиться уже ночью.
Он посмотрел на часы и говорит: «Так, сейчас пол-двенадцатого. Сходите пообедать, а потом возвращайтесь, и мы позаботимся об оформлении документов».
Я ответил: « Если вам нужно пообедать, то ладно. Мы поедем в Майлс-Сити и там вступим к армию, но уедем сегодня вечером».
Он сказал, чтобы мы забыли о ланче». 18
Коппинг и его два приятеля и их родители оформили документы позже, но в тот же день для трех молодых мужчин. Они уехали той ночью на поезде в тренировочный центр в Бьютт, штат Монтана.
Энтони Антониу был старшеклассником в Астории, штат Нью-Йорк, эммигрировавшим вместе с родителями в 1939 году со средиземноморского острова Кипр. К счастью, поскольку Кипр был под британским контролем, Антониу свободно владел английским. Ему было всего семнадцать лет, когда японцы напали на Перл-Харбор, и поэтому ему нужно было получить разрещение отца, чтобы записаться. «Я хотел убежать от своей мачехи. Я пошел к своему отцу. Я дал ему бумагу, чтобы онпоставил подпись, сказав, что хочу взять несколько книг из библиотеки. Он не мог так хорошо читать по-английски, как я, и подписал бумагу не глядя». 19
На следующий день отец Антониу узнал, что его сын вступил в армию. «Когда он увидел меня, он начал крепко материться». 20
Причины, по которым юноши добровольно вызвались в ряды ВДВ, были различными, но наиболее распространенными были ажиотаж вокруг полетов, желание служить в элитном подразделении, прибавка к жалованию и стремление избежать службы в подразделениях с низким моральным духом и плохим руководством.
Вечером 7 декабря 1941 года старшеклассник Говард Гудсон был «с парой друзей в СТО Лютера Моргана в Браунвуд, штат Техас, когда мы услышали сообщение по радио. Кто-то из нас воодушевился и сказал: «Парень, теперь мы можем вступить в армию».
«Я узнал, что не подхожу по возрасту на пару месяцев, но моя мама сделала все, чтобы я мог бы пойти на службу. Я хотел попасть в ВВС. Они в то время не всех забирали, и они начали говорить о парашютистах. Я сказал: «Ни за что!» Они сказали: «Ладно, приходи на следующей неделе».
Мой приятель и я вернулись на следующей неделе, но у них не было никаких заявок от ВВС.
На третьей неделя история повторилась, и я сказал своему приятелю: «Ну, я думаю, что надо идти дальше и записываться в ВДВ. Он отказался, а я решил иначе». 21
Несмотря на то, что Америка вступила в войну, Элмо Белл мог получить отсрочку от военной службы, поскольку был связан с оборонным ведомством. «Но я не желал выглядеть уклонистом, и поэтому решил записаться в морскую пехоту. Но пока я искал рекрутинговый офис, то столкнулся с армейским вербовщиком и попросил помощи. Он сказал мне, что отвезет меня в рекрутинговый офис КМП, но сначала он должен был оставить почту в своем офисе. Он добавил, что это в квартале от дороги. Мы пойдем туда и перекусим, а потом он отвезет меня к вербовщику из корпуса. За чашкой кофе он спросил меня, почему я выбрал морскую пехоту. Я ответил ему, и моя аргументация показалась ему убедительной.
А потом он спросил меня, слышал ли я что-нибудь о ВДВ, а я не был в курсе. И он ответил мне, что это элита вооруженных сил, которая носит свою униформу, к которой выдвигают больше требований по здоровью, плюс проверяют физподготовку. Наконец, он сказал, что десантники получают дополнительные пятьдесят долларов в месяц за опасные условия службы. И вот это действительно привлекло мое внимание, потому что я неплохо зарабатывал, работая на армию, получал хорошие деньги с тех пор, как учился в школе. Я знал, что на двадцать один доллар в месяц будет тяжело прожить. Поэтому я решил пойти этим путем, и мы заполнили анкету. Он отправил меня к врачу на медосмотр, и когда я вернулся, он позвонил доктору или доктор позвонил и сказал ему, что я прошел медосмотр." 22
В ту ночь Белл рассказал своему лучшему другу о том, что случилось. Друг решил вместе с Беллом записаться в ВДВ добровольцем. После того, как он успешно прошел медосмотр, друзья приняли присягу и были отправлены автобусом в тренировочный центр в Кэмп-Шелби, штат Миссисипи, где им была выдана форма. Через несколько дней они были отправлены в Кемп-Уилер, штат Джорджия, для базовой подготовки. "Я был ужасно разочарован и обеспокоен нашей базовой подготовкой. Наши командиры хотели, чтобы группа солдат была группой послушных овец, чтобы они просто следовали за командиром, без всяких лишних мыслей и вопросов. Большинство курсантов были призывниками, они не хотели быть здесь. Их душа не лежала к этому занятию, и они делали все, что могли. Они уклонялись от нарядов и заняли пассивную позицию; я был ужасно встревожен, потому что у людей не было возможности проявить себя». 23
После вступления в армию, Марти Куццио стал медиком в американском военном госпитале. «Я был недоволен своей работой в госпитале. Было очень скучно, что не понравилось мне.
Друг сказал: «А давай запишемся добровольцами в ВДВ!» Я ответил: «Ну давай!» 24
Рядовой Рональд Снайдер в момент нападения на Перл-Харбор был в инженерном подразделении 28-й пехотной дивизии. «Я не хотел провести всю войну в инженерном подразделении, так как жаждал приключений и азарта [боя]. Так я вызвался добровольцем в парашютные войска». 25
Рядовой Говард Гудсон, который при вербовке вызвался стать десантником, проходил базовую подготовку в Кэмп Робертс, штат Калифорния, когда «... инструкторы из Форт-Беннинга пришли и прогнали нас через все виды физических упражнений, чтобы увидеть, можем ли мы стать десантниками. К счастью, я прошел этот тест. Около 80 процентов из нас сделали это, поскольку были в чертовски хорошей форме. Нас посадили в эшелон. Все, кто ехал в Форт-Беннинг, были на нем. Мы останавливались во многих местах, которые я прежде никогда не видел. Нам потребовалось около пяти дней, чтобы добраться до форта Беннинг». 26
Каждый записавшийся солдат и унтер-офицер в звании выше рядового, кто добровольно вызвался в парашютную школу, должен был согласиться на понижение в звании до рядового - таково было одно из условий приема в школу. С офицерами обращались так же, как и с рядовыми при поступлении в школу. Это длилось до тех пор, пока офицеры не закончили школу или не были отчислены из нее.
Обучения в парашютной школе в Форт-Беннинг, штат Джорджия, представляло собой четырехнедельный курс, разбитый на четыре недельных этапа. Первый, этап «А», был разработан, с целью отсева слабейших из кандидатов. По прибытии рядовой Аллан К. Барджер и другие кандидаты получили прыжковые ботинки и комбинезоны. «Мы сразу же увлеклись своими ботинками и постоянно соревновались друг с другом за их лучший блеск. Учитывая, что мы соревновались в основном с техасцами с их седельным мылом и виски, наши шансы победить за малым не равнялись нулю». 27
В понедельник, утром первого дня этапа «А» , рядовой Фрэнк Миале поднялся вместе со своим классом в 5:00 утра. Класс пробежал пару раз по миле, а затем занимался физподготовкой вплоть до того момента, когда оставалось полчаса до завтрака. После этого Миале и его сослуживцы собрались в большом ангаре, где к ним обратился один из инструкторов, лейтенант Билл Чаппелл, ставший легендой в истории школы в Форт-Беннинг. «Очень мускулистый парень встал перед группой и сказал: «Меня зовут Флэш Гордон (вымышленный персонаж комикса в США, впервые появившегося в 1934 году - А.П. ), и вы узнаете меня как самого подлого, самого жесткого сукиного сына на этой стороне, с которым вам не повезло встретиться. Я знаю, что вы будете ненавидеть меня, но мне на самом деле наплевать, потому что для меня вы, ребята, не больше, чем кусок дерьма. Я хочу, чтобы вы все пердели на земле брюхом книзу, посему я хочу, чтобы вы десять раз отжались». 28
После того, как класс выполнил десять отжиманий, Миале слушал вместе со всеми, что говорил инструктор: «Чтобы убедиться, что вы, ребята, всегда обращаете внимание, я буду кричать: "JAB!", и когда я это сделаю, я хочу услышать только звук удара вашего кулака в грудь. И не дай Бог, если я поймаю кого-то, кто сделает это позже. Это только предварительный инструктаж; я хочу, чтобы вы познакомились с моими сержантами, которые будут отвечать за ваше обучение и оседлают ваши задницы, чтобы быть уверенными, что вы знаете все, что нужно знать». 29
После каждый инструктор шагнул перед классом и назвал свою фамилию. Затем "Флэш Гордон" продолжил: «Это мои ученики, и по шкале жестокости от одного до десяти они занимают твердую десятку. Вы ничего не сможете скрыть от них, и они сделают так, чтобы ничто вам не сошло с рук. Они сделают все, чтобы убедиться, что вы страдаете здесь так же, как и в аду, пока учитесь. Если кто-то из вас думает, что я шучу или вы больше не хотите мириться с этим дерьмом, просто сделайте шаг вперед, и вы сэкономите правительству кучу денег, не тратя наше время на обучение кучки бесхребетных ублюдков». 30
Рядовой Миале и его класс стояли неподвижно, когда «Флэш Гордон» замолк на мгновение. «Никто не двигал мышцами; все спокойно восприняли скрытый смысл, не зная, что неосознанно приняли вызов.
«JAB!» Сто сорок с лишним кулаков ударили по груди в унисон». 31
Флэш Гордон привлек их внимание.
Первоначальное впечатление рядового В. А. Джонса об инструкторах состояло в том, что «они были подлейшими сукиными детьми в мире. Даже сегодня я так думаю. Я их очень боялся».
«В первую неделю, когда моя левая нога аккуратно касалась земли, я спрашивал себя: какого черта я сейчас делаю? Мы везде бежали, куда бы мы не отправлялись, а не ходили шагом. Они (инструктора - А.П.) сказали нам, что мы забудем, как ходить шагом, и это действительно произошло. Первая неделя была отведена на физическую подготовку... по восемь-девять часов в день. Куда бы ты ни выдвигался, ты бежал. Ты лазил по канатам. Вы должны были быть в состоянии в конце недели подняться на канат высотой в тридцать пять футов; подняться вверх, а затем удерживать его, пока вам не прикажут спуститься. Вы должны были быть в состоянии сделать минимум тридцать отжиманий и пробежать пять миль. Были определенные вещи, которые ты должен был сделать. Если вы этого не сделали, вы отчислялись». 32
Как и все новые добровольцы в парашютной школе, рядовой Джонс бесконечно отжимался, добросовестно исполняя все капризы инструкторов. «Мне все равно, что ты сделал. Отожмись десять раз». «Отожмись двадцать». «Они могли встретить тебя на улице, и им могла не понравиться твоя походка». 33
Большинство обучавшихся, таких как рядовой Говард К. Андерсон, быстро усвоили уроки.
«Любую вещь, которую вы должны были сделать, вы делали в темпе, и если вас поймали на этом, вам обычно приказывали принять упор лежа и отжаться сто раз во имя "всемогущего божества", которое присматривало за вами. Никогда не умничайте с человеком и не спрашивайте, какой рукой вы должны были делать то или это, иначе вы могли бы в конечном итоге отжиматься на одной руке». 34
Рядовой Элмо Белл быстро адаптировался к жесткой физической подготовке этапа «А».
«Сразу после утреннего построения, мы пробегали по две мили. Затем мы шли завтракать, и сразу после этого мы занимались физподготовкой. Потом мы обычно проводили спарринг, постигая премудрости дзюдо».
«На данном этапе нас подвергали тяжелой физической нагрузке, чтобы проверить наше состояние здоровья. Вы должны были сделать необходимое количество подтягиваний, отжиманий, приседаний, сгибаний-разгибаний ног в коленях и довольно широкий спектр физических упражнений, чтобы пройти этап. Если вы не смогли выполнить норму в каком-либо из упражнений, вас отчисляли. Ваше обучение в школе прекращалось». 35
Рядовой Билл Данфи вскоре понял, что этап «А» «был тотальной попыткой отсеять всех, кроме самых решительных. Режим состоял из постоянных физических упражнений, гимнастики и ускоренных маршей. Пока вы были в строю, вы стояли по стойке «смирно» или «вольно», или маршировали на месте. Малейшая провинность наказывалась порцией отжиманий. На вас оказывалось дополнительное давление, поскольку вы знали, что инструктор может отчислить вас в любое время и по любой причине. Постоянно повторялись упражнения по скалолазанию и кувыркам. Это было необходимо, чтобы укрепить торс и научиться контролировать свое тело при приземлении. В течение этой недели, когда вы сидели за уставами, что было редкостью, ты сидел ровно, стараясь не привлечь ненужного внимания. Когда вы стояли по стойке «смирно» или «вольно», вы не смели ни на что опереться. Ваши руки постоянно должны были находиться по швам или за спиной. Любая попытка вытереть лоб или почесать зад не оставалась безнаказанной и каралась отжиманиями. Оглядываясь назад, я понимаю, что у инструкторов были свои мотивы, чтобы относиться к нам жестко, но некоторые, казалось, перегибали палку. Нашим единственным желанием тогда было поймать этого ублюдка в городе и проучить его. Это был июль в Джорджии, очень жаркий - у нас нередко парни из-за жары падали в обморок, стоя в строю. Если вы хотели помочь упавшему, вас останавливал резкий окрик: «Пусть лежит, солдат, он встанет, если не мертв».
«Люди в моем классе, которые уходили или отчислялись по какой -то причине покидали школу немедленно. Когда мы возвращались в бараки, то их уже и след простыл». 36
В четверг во время этапа «А» рядовой Миале и его класс поднимались на тридцатипятифутовые канаты, прикрепленные к стальным балкам в верхней части ангара. «Примерно через час превозмоганий «Флэш Гордон» воскликнул: «Что с вами такое, ребята? Я могу обоссать этот канат быстрее, чем вы, болваны, сможете залезть на него».
«Затем он стал подниматься, используя только свои руки, и в итоге заставил нас почувствовать себя идиотами. Его ловкость была сравнима с обезьяньей».37
Рядовой Данфи осознал, что вторая неделя в парашютной школе была еще сложнее. «Этап «В» был логическим продолжением всех упражнения, физподготовки и маршей этапа «А». Упражнения стали проводиться на двух-, трех- и четырехфутовых платформах. На этих платформах вы занимали позицию перед прыжком. По команде вы прыгали на землю, имитируя натягивание свободных концов, и падали вперед на одну или другую сторону в зависимости от инструкций. После того, как мы научились приземляться вперед, мы прыгали назад и имитировали посадку, идущую назад. В парашютной школе мы учились на практике. Нас учили рукопашному бою и дзюдо - целью было бесшумно убить человека. Обучению штыковому бою и обращению с ножом уделялось особое внимание, бесшумное убийство постоянно впечатляло нас. Поле, нам котором мы тренировались, было покрыто слоем опилок толщиной примерно в дюйм - под ними находилась обожженная глина Джорджии. Нам неоднократно приказывали не плевать на опилки. Имевшие неосторожность спросить, что делать с попавшими в рот опилками, получали приказ проглотить их. К офицерам в нашем классе не относились мягче. Помню подполковника в моем классе, который случайно выплюнул опилки, будучи побежденным на тренировках по дзюдо. Инструктор заставил его танцевать на одной ноге, одновременно повторяя: «Я не буду плевать на опилки» в течение некоторого периода времени. В парашютной школе твое звание не давало никаких послаблений».
«Мы висели в подвесной системе парашюта, которая была прикреплена к трубе круглого сечения диаметром порядка четырех-пяти футов. Это упражнение научило нас направлять парашют
во время спуска, используя свободные концы. Потянув конец вниз правой или левой рукой, вы могли сместить парашют вправо или влево. Потянув вниз за передние или задние концы, вы могли сместиться вперед или назад. В случае если вы тянули вниз только один конец, парашют медленно поворачивался. Если бы вы приземлялись задом, вы могли бы положить правую руку за голову и схватить левый конец, а левой рукой схватить правый конец и потянуть обеими руками. Это действие развернуло бы вас и подвесную систему на 180 градусов, и вы приземлились бы передом». 38
Во время этапов «А» и «В» большинство людей, выбывших из школы. не справились с нарастающей физической нагрузкой. Теперь, во время этапа «С», храбрость каждого человека должна была быть подвергнута проверке на вышках, предназначенных для имитации различных аспектов десантирования с парашютом.
Рядовой Дэвид Боумен и большинство десантников единодушно признают, что «наиболее страшное испытание, из-за которого было отчислено больше всего курсантов, чем когда-либо, -тридцатифутовая вышка. Это был ангар, в котором пол был поднят на тридцать четыре фута над землей, а внутренняя часть была построена с тем расчетом, чтобы правдоподобно отразить внутренний интерьер самолета C-47, из которого мы десантировались. В нем был стальной трос, идущий от конца к концу, к нему была прикреплена статическая линия длиной двенадцать футов, сравнимая с той, которая прикреплялась к верхушке наших парашютов. Цель этого занятия состояла в том, чтобы обучить нас надлежащим образом, как производить десантирование- чтобы мы держали наши головы вниз и наши тела в вертикальном положении. Что сделало это учебное занятие настолько пугающим? Я думаю, что дело заключалось в той высоте, с которой мы прыгали - не слишком большой, но и не слишком малой Они, возможно, пришли к величине в тридцать четыре фута после длительного периода исследований, показавших, что это оптимальная высота, способная внушить страх. также вполне возможно, что эта высота может быть выбрана произвольно. Во всяком случае, большинство утверждает, что прыгать отсюда было гораздо сложнее, чем с самолета на высоте от полутора до двух тысяч футов». 39
Рядовой Честер Харрингтон, служивший до вступления в ВДВ санитаром в армейском госпитале, как-то собрался с духом, чтобы исполнить приказ инструктора на прыжок с вышки высотой в тридцать четыре фута. «Вы стояли у люка так же, как и у люка самолета на высоте тридцати четырех футов.. С платформы вы прыгали так же, как и из люка самолета; вы спускались на порядка шестнадцати футов, пока он [брезентовый ремень] не поймал вас. Вы скатывались по кабелю к нижнему концу. Затем, после автоматического "путешествия", вы падали примерно на высоте двенадцати-пятнадцати футов на землю. Так мы учились падать и кувыркаться».40
Рядовой В. А. Джонс за малым не был отчислен из-за тридцатифутовой вышки. «Я был близок к тому, чтобы покинуть школу. Не знаю, что со мной творилось, но я просто до смерти боялся этих вышек, впрочем, этот страх сохранился до сих пор. Я застыл у люка [макета]; обычно первые два-три раза колеблющемуся должны были «помочь». Я бы не прыгнул, если бы инструктор, сержант. Свитиш, не толкнул меня».
Следующие вышки, имевшие высоту двести пятьдесят футов, рядовой Говард Гудсон нашел захватывающими, потому что они имитировали настоящий прыжок с парашютом. «Вышка «A» была не больше стула. Два парня поднимались на этом стуле до самого верха, после чего они быстро выпускали тебя, чертовски напугав, но потом втаскивали обратно».
«Когда мы прыгали с вышки «В», то надевали подвесную систему. После того, как вас выпускали, вы самостоятельно достигали земли».
«Третья вышка была действительно страшной. Именно из-за нее школу покинуло большинство ребят, не сумевших собраться с духом. Парни [которые все бросили] даже не поднимались, они отчислялись».
Эта вышка была опытом, который рядовой Данфи никогда не забудет. «Каждый из нас надевал подвесную систему парашюта, после чего нас укладывали на земле лицом вниз. Затем сзади подвешивали трос, и нас поднимали примерно на пятьдесят футов вверх так, чтобы мы смотрели прямо вниз. Там был [D-образное кольцо, прикрепленное к] рипкорд на левой груди. Затем вам было приказано достать [D-кольцо, чтобы освободить] рипкорд, отсчитать три тысячи в темпе одна тысяча в секунду, и удерживать ["D" кольцо]. Когда вы извлекали его [кольцо "D"], вы свободно опускались примерно на двадцать футов, затем вы подходили к остановке кости. Если вы не забыли сосчитать и повесить на ["D" кольцо], они подвели вас; если нет, вы сделали это снова и снова . » 43
Для рядового Гудсона четвертая вышка была самым приятным моментом его подготовки за весь курс на данный момент. «Последняя вышка была лучшей. Использовался настоящий парашют, и когда вы достигли вершины, вас автоматически выпускали. Ты спускался как на обычном парашюте. Инструктор стоял внизу с мегафоном, он учил вас, как тянуть стропы, чтобы спускаться. Тогда вы правильно приземлитесь. Они учили вас всегда приземляться ноги и сделать кувырок через левое или правое плечо. Если было действительно ветрено, вы должны были попытаться встать и бегать за своим парашютом и свернуть его, иначе он реально потянет вас за собой».
На пятый день этапа «С» каждый курсант научился укладывать парашют, который он должен был использовать следующим понедельником для своего первого квалификационного прыжка. Оставшиеся бессонные ночи курсанты не раз задавались про себя одним и тем же вопросом: правильно ли они уложили свои парашюты.
Во время четвертой и последней неделиЮ во время этапа «D», курсанты совершили по пять квалификационных прыжков с самолета С-47. К этому моменту курсанты, такие как рядовой Данфи, пережили одну из самых сложных в физическом и умственном отношении тренировок, применявшихся в армии США в то время. «Упражнения, гимнастика и марш-броски продолжались. Тем не менее, моральный дух был на высоте, поскольку мы могли видеть свет в конце туннеля. Самая захватывающая часть этой недели - пять прыжков за пять дней. Со сверкающими от счастья глазами мы ожидали десятидневных отпусков, которые нам обещали по завершении нашей подготовки. Обычно мы совершали прыжки по утрам и укладывали наши парашюты после полудня для прыжка на следующий день».
«Ежедневно инструкторы проводили разбор полетов, чтобы указать на какие-либо реальные или воображаемые ошибки, которые мы совершили или могли бы совершить. Мы наслаждались этими головомойками, потому что с каждым днем мы становились все ближе и ближе к выпускному. Нашей вожделенной мечтой было встретить кое-кого из инструкторов в Колумбусе, штат Джорджия, и научить его хорошим манерам».
«Я также упомяну, что в любое время до пятого прыжка вы могли уйти без
всякого предвзятости. После того, как вы сделаете пять прыжков и получили квалификацию, отказ от прыжка становился преступлением, подлежащим рассмотрению судом военного трибунала. Отказ в бою считался и считается трусостью перед лицом врага».
«Персонально отмечу: я никогда не был в самолете до моего вступления в армию. Я совершил десять или двенадцать прыжков с парашютом перед тем как сесть в самолет. В свои девятнадцать лет я был готов попробовать все что угодно; дополнительные пятьдесят долларов в месяц за опасные условия службы были дополнительным стимулом». 45
После 3 недель тренировки, большинство курсантов подружились друг с другом. В понедельник этапа "D", рядовой Гудсон и его приятель попали на один и тот же самолет перед своим первым квалификационным прыжком. Приятелем Гудсона был «парень по имени Джек Хейл; он был примерно на двенадцать лет старше меня. Мы впервые встретились в поезде, который ехал в Форт-Беннинг. К счастью, меня с ним отправили на один и тот же самолет. Мы были с ним очень близки. Они посадили нас в самолет в алфавитном порядке, и Джек Хейл оказался на второй карабине, я же оказался первым человеком, который прыгал. Это был самый легкий прыжок, который я когда-либо совершал». 46
В ожидании своего первого квалификационного прыжка рядовой Аллан Баргер заметил проблему с первым в очереди на прыжок курсантом. «Наш курсант, исполнявший обязанности командира роты, был первым, и когда он совершал прыжок, мы все удивились, увидев, как он "замерз" в проеме и колеблется. Джампмастер помог ему выбраться, и я помню, как он висел на пальцах, прежде чем он, наконец, прыгнул. Это было немного страшно». 47
Когда пришла очередь Баргера, он без проблем прыгнул. «Затем парашют внезапно раскрылся, и я приятно раскачивался на ветру. Это было возбуждающе. Это было самое приятное ощущение. Затем мне пришлось выровнять парашют и приготовиться к посадке. Я сделал это надлежащим образом, и когда я свернул свой парашют, ко мне пришло некое прекрасное чувство. Думаю, я смог бы облизать пятерых мужчин моего размера. Это чувство было похоже на некий наркотик. Все испытали его воздействие, и оно осталось с нами до конца дня». 48
На следующий день Баргер наблюдал за тем же курсантом, который боролся в предыдущий день. «Он повел себя точно так же, поэтому он был отчислен, не получив никаких «крылышек». Это было довольно странно, потому что он так же трепетно, как и остальные из нас, хотел прыгать. Мы чувствовали себя плохо из-за этого, потому что мы все равно восхищались им».49
Во время своего третьего квалификационного прыжка рядовой Отис Сэмпсон, который раньше служил в кавалерии, сильно повредил правую лодыжку, когда он попытался приземлиться стоя. «Мне повезло приземлиться близко к 'скорой' (скорая помощь) . Медик подбежал ко мне и спросил: «Ты в порядке?»
«Да», - ответил я, так как я старался не показывать боль.
«Покажи, как ты прыгаешь вверх-вниз», - приказал он.
Я сделал, как он просил, с нагрузкой для своей левой ноги; я смог обмануть медика, но не себя самого. В тот вечер я шел в ангар с сильной болью и уложил свой парашют, но на следующее утро раненая нога не выдержала моего веса. «Боже, неужели я пропущу выпускной с моим классом. «Я никак не мог обмануть себя, мне было очень больно. Я доковылял до лазарета, где мочил ногу в горячей воде. Несколько раз за тот день я повторял лечение, молясь Богу, чтобы завтра все прошло как надо.
«На следующий день я был в ангаре, доставая свой парашют, чтобы сделать четвертый прыжок. Я взмок от волнения, но приземлился я неплохо. Вернувшись в ангары, я попытался уложить парашют, чтобы сделать свой пятый прыжок, но мне сказали, что мне не нужно прыгать еще раз, я уже квалифицировался. Было приятно узнать, что кто-то следил за мной». 50
В субботу, после совершения квалификационных прыжков, курсанты посетили церемонию выпуска, где они с гордостью носили свои ботинки для прыжков, сиявшие до зеркального блеска, заправив в них свои брюки. Каждый выпускник, помимо блестящих серебряных «крылышек» на грудь, получил сертификат. Офицеры и солдаты, окончившие Парашютную школу в Форт-Беннинг, гордились тем, что стали частью элитного братства - десантниками армии США.
Новоиспеченные десантники впервые смогли надеть свои прыжковые за пределами тренировочной площадки. Для новых десантников, таких, как рядовой Пол Д. Нунан, «ботинки были большим стимулом, повышающим эго». 51
24 февраля 1942 года армия США начала эксперимент по созданию парашютно-артиллерийского подразделения, которое могло бы содействовать формированию парашютно-пехотных подразделений. Лейтенант Джозеф Д. Харрис был назначен командиром (Co), а лейтенант Карл Э. Тейн - старшим офицером (XO) Парашютной испытательной батареи. Тейн только что покинул госпиталь, где лежал после полученного сотрясения мозга в результате несчастного случая при верховой езде. «Сто девяносто девять солдат и четыре вторых лейтенанта из «Зоны животных» (97-й, 99-й и 4-й батальонов полевой артиллерии, Форт-Брэгг) - все добровольцы - колонной грузовиков в Форт Беннинг, штат Джорджия, чтобы проверить возможность раздельного десантирования 75-мм гаубицы (вместе с расчетом) из самолета С-47 и ее последующей сборки на земле.
«В то время тренировался пехотный класс № 16, артиллерийский класс получил наименование 16-А. Он обучался как единое подразделение - как офицеры, так и солдаты. Наши «крылышки» мы получили 17 апреля 1942 года.
«Мы приступили к тренировкам в качестве артиллерийского подразделения, в то время как кто-то, с помощью персонала арсенала Рок-Айленд разработал средства для упаковки составных частей гаубицы, которые должны быть сброшены шестью контейнерами с борта C-47. Были испытаны различные методы упаковки, десантирования, и сборки личным составом батареи до согласования стандартной методики». 52
В июне 1942 года командование ВДВ, 503-й парашютно-пехотный батальон, а также 502-й и 504-й парашютно-пехотные полки выделили офицерские и сержантские кадры для формирования и подготовки нового парашютно-пехотного полка для начала формирования и подготовки нового парашютно-пехотного полка. Большинство сержантов и офицеров командования ВДВ будет переведено по мере формирования новых подразделений, в то время как большинство остальных останется в составе полка. Капитан Бенджамин Х. Вандерворт, который был офицером по парашютной подготовки в школе до вступления США во Вторую мировую войну, был назначен командиром роты F в кадровый состав еще не сформированного 505-го парашютно-пехотного полка. Он был очень впечатлен назначенными в полк военнослужащими. «Все военнослужащие были дважды добровольцами - не призывниками. Взяв в руки оружие после Перл-Харбора, они вызвались добровольцами в армию и еще раз - в десантники. Отобранные, испытанные и получившие квалификацию в парашютной школе, они были передовой линией граждан солдат Америки. Многие до войны учились в колледжах. Цель кадрового состава полка состояла в том, чтобы превратить их в сильнейшую и умнейшую группу бойцов, когда-либо надевавшую прыжковые ботинки». 53
Дата: 2018-09-13, просмотров: 1484.