Логика, разум не исчерпывают личность; моральность, нравственность не аксиоматизируемы. Тот же Шелер, отмечая многосторонность человека, определяет его как ens amans (бытие любящее); ens cogitans (бытие мыслящее); ens volens (бытие волящее).

Немота лиц в беспечности партикулярного жизнепотока теснится немолчной логикой универсального налаживания общежития не по терпению, надежде, совестливости, самоотречению, но по ликвидным правилам, ориентированным – в разных разрядах – на собственные, групповые, общечеловеческие устои. Используя отработанный стиль доктрины, можно высказать: наборы собственных ценностей описываются языком аффективного, традиционного, целерационального действия; наборы групповых (солидарных) ценностей описываются языком аффективного (при экзальтациях), традиционного (при инициациях), но главным образом языком целерационального и ценностнорационального действия (с привлечением по необходимости языка нелогичного действия, психо–, шизоанализа). Наборы общечеловеческих ценностей описываются языком, над выработкой которого трудились Кант, Риккерт, Виндельбанд, Шелер, Плеснер, Сорокин.

Относительно наборов собственных и солидарных ценностей высказано предостаточно (Вебер, Дюркгейм, Парето, Фрейд, представители всех волн неофрейдизма, Парсонс, Шилз, Шелдон, Бехтерев, Кандинский, сторонники Фанкфуртской школы); относительно наборов общечеловеческих ценностных универсалий не только предостаточно, но и достаточно высказаться невозможно.

Развертывание теории родовых ценностных универсалий крепится на той фундаментальной предпосылке, что жизнь может быть подчинена преследованию не собственной, групповой, но общечеловеческой цели, – иными словами, фиксироваться ресурсом не аффективного, традиционного, целерационального, но только ценностнорационального языка. Вебер в таких случаях делал изъятие из рассмотрения, вводил фигуру «иррациональное». По сути он был прав. Отсутствие привязки целеполагания к решению локально обозримых задач, замыкание его на отстраненные ценностные отрешенности разрушает способность судить о деятельности как рационально складываемой. Jncidenter: деятельностная ориентация на ценность, а не цель соответствует не узусу, а казусу: скажем, не привычному «передвижению», но необычному «выступанию», «шествию» вперед, отягощенному флером торжественности. Логика подобного действия, не укладываясь в фигуры стандартной (формальной и даже диалектической) логики, востребует некоторого иного и прямо признаем – не вполне «рационального», мыслеизъяснения. На этом основании Паскаль интриговал разработками ordre du coeur; logique du coeur; ésprit de finesse (порядок сердца; логика сердца; проницательность, тонкость); Шелер – ordo amoris; Сорокин – amitologia. Мы являемся свидетелями замечательного прецедента – нащупать средство выражения трудно или даже едва выразимого, что в антропологическом материале соответствует гносеологическому «откровению», «усмотрению» (фанероскопия Пирса, феноменология Гуссерля).

Квалифицирующие тона онтологии человека – от эмоциональной, рассудочной заряженности выстраивающих ее (онтологию человека – антропологию) мыслителей, настроенчески проводящих близкую им концептуальную линию. Возможно ли в такой смете выполнить неангажированную доктрину – неотягощенную пристрастиями теорию человека, руководствующуюся непредвзятой причастностью к «родовой человечности»?

При ближайшем рассмотрении в этом нет ничего заповедного; направляющие идеи здесь поставляет обворожительная теория типов. Эпистемологически понятие «тип» канализируется руслами

– плоскость «предмет»: тип выражает а) не предмет, а предмет имени; сам по себе есть номинатум; б) не явление, а категорию явлений; сам по себе есть класс; в) не копию, а содержательную систематизацию; сам по себе есть репрезентация;

– плоскость «логика»: логически тип есть денотат как функция смысла имени;

– плоскость «субстанция»: тип есть смешение–сочетание онтологически общего и частного; гносеологически абстрактного и конкретного, что семантически позволяет ему выступать реалемой – «комком» предметных свойств;

– плоскость «композиция» тип – бытие композиционно кентаврическое, сочетательное: вбирает материал и содержание; он – не вещность, не эйдетичность, не индивидуализированность, не генерализированность, он – характеровоплощенность – идеевещный и вещеидейный мир, наделяющий ментальным существованием условности, но не мнимости;

– плоскость «реальность»: тип – идеализированная, модельная реальность а) подводящая диффузное и дискретное под признаковое единство; б) параметрически упорядочивающая многообразное в морфологических, функциональных, динамических идентификациях.

Как видно, тип – такая абстрактная конструкция[305], с которой как с предельным понятием, не имеющим непосредственных коррелятов, сопоставляются конкретные явления. Сопоставляются – с целью отслеживания тенденции потенциального осуществления в эмпирической реальности. Здесь мы вынуждены привлечь семантические средства сопряженных понятий, в первую очередь понятий

– асимптота – несет идею неограниченного приближения предметности к значимости при сравнительно–сопоставительных актах;

– аппроксимация – несет идею причастности к значимости в оценке колебаний максимумов–минимумов отстояний черт вещности от эталонных;

– интерполяция – определение реальных параметров значимости (предметных, деятельностных признаков) по отнесению их к модельным параметрам значимости с выдвижением интерполяционных квалификаций.

Итак, объемное понятие «тип» вбирает ряд степеней предметности под углом зрения

– степени чистоты или смешения в сочетаниях возможного и действительного; сущего и должного; позитивного и нормативного;

‒ степени приближенности, причастности признаковому образцу, параметрическому мерилу.

Комбинация разрядов присущности и касательности, атрибутивности и аутентичности активирует концепт «характерность», относящийся к признаковым единствам. На этом основании вводятся понятия «типичность», «типизированность», передающие идею вдохновительности образной подкладки идей, качественной релевантности.

Вследствие сказанного ощущается справедливость мысли того же Флобера: «Моя бедная мадам Бовари страдает и плачет в десятках французских городов». Или: схоластика как состояние ума не локализуема; представляет тень способа мысли, культурного освоения действительности.

Признавая фиктивность, утопичность идеальных типов, упирая на их «чистую» ролевость, Вебер подрывает момент их эмпирической плодотворности. В самом деле. Не бывает «чисто» аффективных действий. В человеческом сообществе их наличие ‒ «чистая» патология. Не бывает «чисто» традиционных действий. В человеческом сообществе это ‒ «чистая» инициация (социальная архаика, докультурность). Не бывает «чисто» целерациональных действий. В человеческом сообществе это ‒ «чистый» расчет, голая прагматика (вырожденные случаи гобсеков, гарпагонов). Не бывает «чисто» ценностнорациональных действий. В человеческом сообществе это ‒ «чистая» дереализованность, надмирность (вырожденный случай «святости»).

Что бывает? Феноменологически бывает асимптотичность, описываемая техникой не вырожденных ‒ патологических ‒ случаев, но техникой выверенных случаев аппроксимаций, интерполяций. Субстанциально бывает интенциональность, описываемая техникой не экзальтаций, но экспектаций ‒ преимущественных инспираций действий запальчивостью, заветом, целью, ценностью. Идентификация действий по «чистоте» интернализованных значимостей означает, с одной стороны, девальвацию субъекта как дееспособного носителя целе‒ценностных ориентаций; с другой стороны, гиперболизацию целе‒ценностной основы действия, становящейся самодовлеющей, осуществляющей свое регулирование безотносительно к эмпирическим контекстам (разносторонней природы субъекта).

Каверзная проблема обретения индивидом типично‒типологичного целе‒ценностного действия, где субъект аппроксимирует к типу, но не атрибутирует его в «чистом» виде, получает решение замыканием целе‒ценностей на отчетливые интернализованные агентом действия преференциальные аксиологические системы, направляющие поведенческие акты. По такому пути идут

‒ Кюльпе, фундирующий ценности целями‒средствами: бинарная типология ценностей ‒ целей; ценностей ‒ средств;

‒ Риккерт, связывающий ценности с целями по их отношению к благу: тернарная типология целей, обращенных на блага а) будущего ‒ сфера «бесконечной целостности»; б) настоящего ‒ сфера «совершенной частичности»; в) вечности ‒ сфера «совершенной целостности».

Ход от необозримой ценности к обозримой цели ‒ всемерно оправданный, едва не единственно рациональный. Воспроизведем ту мысль, что созидаемое в нашем действии антропное бытие (вторая искусственная природа) есть бытие целепорожденное и ценностновоплощенное[306]. Оно есть бытие смыслоприемлющее, поскольку творится по человеческим проектам потребного, чаемого; и смыслодающее, поскольку потребляется по человеческим аксиологическим ориентациям ‒ отвечает социокультурно уточняемым понятиям жизненной состоятельности (философская традиция от Платона до Кроче в связи с этим отождествляет онтологию и деонтологию, бытие и ценность; основания для подобного отождествления, по‒нашему, возникают с момента превращения человеческой деятельности в универсальную планетарную силу; до момента космической универсализации деятельности человек, как учил Лейбниц, жизнедействовал как «локальный архитектор» действительности).

Все человеческие действия целеориентированы на обмирщение частных ценностей; вся человеческая деятельность целеориентирована на обмирщение общих ценностей. Ценность как сгусток деятельностной смыслоопределенности относительно человеческого самоутверждения (действие, деятельность) выступает предельным смыслопородительным понятием. Деонтология (аксиология, нормология, этосология) должна выстраиваться вокруг него, обосновывая целесообразность

‒ тактически ‒ достижения уникальных (отдельных);

‒ стратегически ‒ достижения универсальных ценностей.

В первом случае развертывается деонтология действия, во втором случае ‒ деонтология деятельности. В качестве краевой постановки ‒ summum bonum‒ в створе актуализации категорий асимптота, аппроксимация, интерполяция развертывается деонтология родовых усилий, совпадающая с антропософской рефлексией значения, назначения, предназначения, призвания Homo.

4. Каково их положение в системе наук.

Внешне– организационно – наука диспергирована, что передается структурно–функциональной дифференцированностью ее относительно автономных отсеков.

а) Математика. Понятие математической теории задается представлением реляционной системы (S), объединяющей множество μ произвольных (субстратно недетализированных) объектов, находящихся друг с другом в неких отношениях R₁, R₂… R_n, или – в компактной символической записи T_м (теория математическая) = S < μ; R₁, R₂…R_n >. Учитывая, что помимо Т_м в состав математики в качестве обосновательного ресурса входит аппарат логики (L), ее сигнатуру (Ω) вполне адекватно передает запись

Ω < ƩS; L >

в) Естествознание, обществознание (социальные науки).

Понятие естество‒, обществоведческой теории задается представлением субстратно детализированной системы знания (Т_S ‒ индекс «s» ‒ substratum), ориентированной на изучение фрагментов сущего (объектов «первой» или «второй» природы), включающей непустое множество соответствующих действительности фактов (Fct); законов (Lw); утверждений о фактах и законах (P₁, P₂…P_n); абстрактных моделей, семантических допущений, вспомогательных конструкций, гипотез существования (Abstr mdl); формализмов, играющих роль языка, квантативизации рассуждений (Frml); естественных, эмпирических, семантических интерпретаций (Int), обеспечивающих идентификацию Abstr mdl, Frml с предметными коррелятами; аппарат математики (M) (средство мышления); аппарат логики (L) (средство обоснования). Учитывая, что естество‒, обществознание есть совокупность T_S их сигнатура имеет вид     

Ω < Ʃ T_S; Μ; L >

с) Гуманитарное знание. Понятие гуманитарной теории (T_h – индекс «h» – humanities) задается представлением антропоориентированной системы с жизнечутким познавательным инструментарием, содержащим в качестве онтологического ресурса (фактуального базиса Т) – множество знаков–символов (S–S), манифестирующих специфические проявления субъективности (духовности); в качестве эвристического ресурса – множество истолковательных актов (Hrmn), обеспечивающих приписывание смысла, наделение значением; нормативно–ценностных процедур (Nv), осуществляющих удостоверение значимости гуманитарного материала вписанием его в аксиологические, деонтологические рамки, отнесением к локальным и глобальным целям и ценностям человека и человечества; в качестве логического ресурса (L) – аппарат демонстрации. Учитывая, что гуманитаристика есть совокупность T_h, ее сигнатура выражается формулой

Ω < Ʃ T_h; L >

Однако же внутренне – мыследеятельностно – наука консолидирована, что передается поисковой интегрированностью ее относительно автономных отсеков. Речь – о наличии в эпистемологическом массиве неких константных базовых интенций, отображающих свойственные лишь науке (знанию в целом) как познавательно и социально конституированному предприятию, исследовательских приемов и устремлений. Укажем фундаментальнейшие из них:

– интенция на логическое обоснование – формальная доказательность, системно–демонстративная удостоверенность, «внутренняя совершенность»;

– интенция на опытное обоснование – содержательная доказательность, фактуально–эмпирическая удостоверенность, «внешняя оправданность»;

– интенция на деятельностное практико–преобразующее воплощение, проективный перенос идеально–субъективного (императивного, регулятивного) на материально–объективное, активистский перевод целей в ценности для оптимизации жизненных ситуаций.

Контрольные вопросы

1. Каковы особенности герменевтической методологии

2. В чем проявляется единство науки.

3. Что такое антропологика.

4. Как производится согласование уникальных целей с универсальными

гуманитарными ценностями.

5. Что означает «человеческое в человеке».

6. Как осуществляется понимание «другого».

7. Почему «человека» в философии толкуют в качестве «незавершенного

имперфекта».

8. В чем заключается «проективность» человеческого.

Темы эссе

1. Природа антропосферы.

2. Познание в экзистенции.

3. Генеалогия человеческих ценностей.

4. «Понимание» в человеческом опыте.

Литература

1. В.В. Ильин. Теория познания. Симвология. Теория символических форм. М., 2013.

2. В.В. Ильин. Теория познания. Философия как оправдание абсолютов. В поисках causa finalis. М., 2016.

3. В.В. Ильин. Теория познания. Герменевтическая методология. Архитектура понимания. М., 2017.

4. М. Шелер. Избранные произведения. М., 1994.

5. В. Виндельбанд. Избранное. М., 1995.

Тема 4.

П.С. Гуревич