Дж. М. Кейнс родился 5 июня 1883 в семье Кембриджского экономиста и философа Джона Невилла Кейнса (1859-1949). После окончания Итона (1902) он поступил в Королевский колледж Кембриджа, который окончил в 1906 году. В 1905 году был назначен президентом Кембриджского союза студентов. Уже в это время проявился математический склад ума. “Искусство ради искусства, - писал Й. А. Шумпетер, - даже приблизительно не было его научным кредо. Он мог быть прогрессивным в чем угодно, только не в аналитических методах”[206].

Его первые крупные работы «Денежное обращение и финансы Индии» (1913) и «Трактат о денежной реформе» (A Tract on Monetary Reform, 1923) были написаны в традициях А. Маршалла, у которого он учился. В первой он даже настаивал на установлении золотого стандарта, однако уже во второй он предлагает заменить золотой стандарт регулируемым обращением бумажных денег. Во всех ранних работах подчеркивалась практическая сторона вопроса.

Кейнс выступал за стабилизацию национального уровня цен для устойчивого развития бизнеса в стране. Фактически Кейнс рекомендовал использовать в мирное время денежную систему, построенную на принципах военного времени. Й. Шумпетер отмечает две характерные черты этого совета: особую актуальность для Англии и его краткосрочный характер. Справедливости ради следует отметить, что автор рекомендации был англичанином до мозга костей, поэтому эти рекомендации отличает “трезвая мудрость и консерватизм”.

Для доказательства своих идей, Дж. М. Кейнс выбрал количественную теорию в ее Кембриджском варианте (M=k*Q*P). В "Трактате о денежной реформе" (1923) Дж. М. Кейнс предложил новый вариант кембриджского уравнения, в котором связал ликвидность с нормой обязательных банковских резервов:

M = P(K + rK'),

где M - денежная масса (количество бумажных денег или иных платежных средств); P - цена единицы потребления (индекс "стоимости жизни"); K и K' - эквиваленты количества единиц потребления, которые люди желают хранить в денежной форме (соотвественно, в форме наличных денег и банковских депозитов); r - норма обязательных банковских резервов[207].

Фактически, в начальной форме, ею была представлена будущая теория предпочтения ликвидности Кейнса. 

“Советы Кейнса, - пишет язвительный Шумпетер, - всегда были, прежде всего, советами для Англии и разработаны они были для решения английских проблем, даже тогда, когда адресовались другим странам... Кейнс был убежденным островитянином, в том числе, в философии, но особенно, в экономической теории. Кроме того, он был страстным патриотом. Если бы люди это понимали, они бы поняли также, что кейнсианство принадлежит английской земле и его ростки нельзя переносить в другие страны, там они погибают, а перед смертью еще и становятся ядовитыми. Они бы также поняли, что в своей родной стране кейнсианство – это здоровое растение, которое со временем обещает принести и плоды, и тень. Мое мнение неизменно: эти слова верны по отношению ко всем рекомендациям Кейнса. В остальном можно сказать, что аргументация в пользу регулирования денежного обращения в “Трактате” была крайне далека от революционной…”[208] .

В начале XX в. экономические стереотипы частнособственнического капитализма XVIII-XIX вв. уже исчерпали себя. Кейнс объяснял длительное господство доктрины laissez-faire низким качеством аргументов ее противников и, прежде всего, националистического протекционизма и революционного социализма[209], что нашло отражение в его новой работе «Конец laissez-faire» (The End of laissez-faire, 1926).

Кейнс осуждал решение Версальского мира о блокаде советской России, а на Генуэзской конференции даже встречался с наркомом иностранных дел Г. Чичериным. В 1925 году он женился на русской балерине Лидии Лопуховой (1892-1981). Вместе с ней он трижды посетит Советский Союз (в 1925, 1928 и 1936 годах). Первая поездка в СССР была приурочена к празднованию 200-летия Академии наук. Работа «Беглый взгляд на Россию» (1928) стала отражением его впечатления о первом визите в СССР. Это был разгар НЭПа и Кейнс охарактеризовал ленинизм как своеобразный сплав миссионерской религии и экспериментальной экономической техники, что позволило ему охарактеризовать советскую Россию как «лабораторию жизни»5. Однако после 2-ой поездки в СССР в 1928, когда уже начиналось сворачивание НЭПа он пересмотрел свою точку зрения.

Американский опыт борьбы с Великой депрессией заинтересовал Кейнса и он дважды в 1931 и 1934 году ездил в США, где встречался с архитекторами «Нового курса». «Лаборатория жизни» для него переместилась в США, где президент Рузвельт начал проводить «Новый курс». Экономическая концепция Кейнса придала реформам Рузвельта как бы второе дыхание и встретила восторженный прием в США.

 «Трактат о деньгах» стал важной ступенью на пути к «Общей теории занятости, процента и денег». Об этом, прежде всего, свидетельствует понимание теории денег как теории современного Кейнсу экономического процесса в его общем и агрегированном виде. Для этого экономического процесса характерен разрыв частных сбережений и инвестиций. В этих условиях ожидания приобретают большое значение. Книга Дж. М. Кейнса была серьёзным научным трактатом, поэтому даже критики не могли не отметить определенную фундаментальность произведенного исследования. Однако, как справедливо пишет Й. Шумпетер: “…С точки зрения самого Кейнса, книга была провалом, и не только потому, что не была принята достаточно тепло. Ее заряд не попал в цель – она не оставила заметного следа в обществе. Нетрудно понять почему: Кейнс не смог передать читателю суть своей идеи. Он писал научный трактат и, стремясь к полноте системы, перегрузил текст материалом о ценовых индексах, modus operandi банковских ставок, о создании депозитов, золотом запасе и многом другом…Он погряз в понятийном аппарате, который бастовал каждый раз, как Кейнс пытался заставить его произвести на свет нужные ему понятия”[210].

С тем чтобы двинуться вперед, автору необходимо было резко выделить новые моменты, а это означало в известной мере упрощение той сложной действительности, которую предстояло исследовать. Это могло бы остановить педантичного исследователя, но не таким был Джон Мейнард Кейнс.