385
условиях капитализма средства произ-ва — капитал, является орудием эксплуатации одной частью общества другой, лишенной средств произ-ва. При социализме средства произ-ва являются объектом обществ, собственности. Социалистич. П. с, в отличие от капиталистических, развиваются без кризисов и спадов, планомерно и непрерывно. При капитализме значительная часть рабочей силы не находит себе применения в производстве, хищнически растрачивается, дисквалифицируется. В СССР безработица давно не существует. Социалистическое общество организует планомерную подготовку, распределение и использование рабочей силы с учетом изменений в составе и структуре П. с. Неуклонно растет общеобразовательный уровень населения СССР, идет процесс стирания существенных различий в общеобразовательном уровне работников физического и работников умственного труда.
Социальная сущность П. с. проявляется и в том, что экономич. законы данного обществ, строя определяют структуру, размещение, пропорции, темпы и характер развития, формы концентрации и управления П. с., динамику роста культурно-технич. уровня и условия жизни работников.
Кооперация и разделение труда, являясь формами совместной деятельности людей в произ-ве материальных благ, выступают как элементы П. с. общества. «... Способ совместной деятельности есть „производительная сила"...» (там же, т. 3, с. 28).
Кооперация, разделение и организация труда образуют т. н. обществ, организацию П. с, выражают способ их функционирования и размещения по родам обществ, произ-ва. Пром. переворот привел к глубокому сдвигу в обществ, характере произ-ва, сделав кооперацию осн. формой труда в пром-сти и необычайно развив разделение труда в обществе.
Совр. произ-во основывается на широком применении достижений науки. Предвидя органич. соединение произ-ва и науки, Маркс называл ее «... всеобщей общественной производительной силой ...» (там же, т. 26, ч. 1, с. 400). Превращение науки в непосредственные П. с. начинается с появления машины, заменяющей ручной инструмент, и особенно бурно происходит в условиях совр. научно-технической революции. Формы, в к-рых наука действует как П. с, следующие: использование в произ-ве продуктов науч. труда — теоретич. исследований в области математики, физики, химии, биологии, технич. открытий и изобретений, направленных на совершенствование средств и предметов труда, на создание новых машин и механизмов, в т. ч. электронно-счетных машин и новых материалов, методов разведки полезных ископаемых и комплексной разработки природных богатств и т. д.; реализация практич. выводов экономических и системных исследований в области размещения П. с, организации труда и произ-ва, использование экономико-математич. методов в планировании и у-цравлешти произ-вом; научный труд конструкторов, лаборантов, инженеров, агрономов, рационализаторов как составная и неотъемлемая часть совокупного производит, труда по обслуживанию текущих технологич. процессов; научно-технич. оборудование совр. заводских лабораторий; конструкторских бюро, н.-и. ин-тов, работающих на произ-во.
Развитие П. с. является основой строительства коммунизма в СССР и постепенного преобразования социалистич. обществ, отношений в коммунистические, создания изобилия материальных благ. Создание матери-ально-технич. базы коммунизма определено в Программе КПСС (1961) как главная экономич. задача партии и сов. народа. Коммунистич. общество предполагает достижение несравненно более высокой ступени развития П. с, чем их нынешняя ступень, ка-
честв, сдвиги во всех элементах, составляющих П. с. Техника и технология произ-ва будет развиваться в направлении полной электрификации всей страны, всех отраслей нар. х-ва, комплексной, т. е. всесторонней, механизации и все более полной автоматизации пром-сти, транспорта и связи, широкой химизации нар. х-ва и производств, применения атомной энергии. На совр. этапе в огромной степени возрастает роль химии в производств, процессах. Она открывает возможности изменять свойства природных материалов, создавать новые материалы, к-рые не встречаются в природе, революционизировать предметы труда, ускорять течение технологич. процессов и на этой основе повышать производительность труда, улучшать качество продукции, позволяет резко интенсифицировать с. х-во. По своему воздействию на производство химия приближается к электричеству. Будет создана рациональная организация обществ, произ-ва во всех отраслях нар. х-ва. Развитие П. с. коммунистич. общества предполагает также дальнейший подъем культурно-технлч. уровня трудящихся путем осуществления всеобщего обязат. среднего образования, развития высшего и среднего спец. образования на базе сокращения рабочего дня и использования свободного времени для всестороннего и гармонич. развития чело-веч, личности.
Лит.: Маркс К. иЭнгельсФ., Немецкая идеология, Соч., 2 изд., т. 3, разд.: Фейербах; их же, Манифест Коммунистич. партии, там же, т. 4; М а р к с К., Введение (Из экономич. рукописей 1857—1858 гг.), там же, т. 12, разд. 4; его ж е, К критике политич. экономии. Предисловие, там же, т. 13; его же, Капитал, т. 1, гл. 5, 11, 12, 13, там же, т. 23; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, М., 1957, отд. 3, гл. 2; Архив Маркса и Энгельса, т. 2(7), М., 1933, с. 67, 99, 121, 129; Ленин В. И., Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?, вып. 1, Соч., 4 изд., т. 1; его же, Замечания на книгу Н. И. Бухарина: «Экономика переходного периода», Ленинский сборник, т. XI, М.—Л., 1929, с. 371—74; Программа КПСС (Принята XXII съездом КПСС), М., 1961, ч. 2, разд. 1, пункт 1; Ч а г и нБ. А. и X а р-ч е в А. Г., О категориях «производительные силы» и «производственные отношения», «ВФ», 1958, N» 2; ГЛенкманБ. И., О нек-рых осн. тенденциях развития средств труда, в сб.: Проблемы политич. экономии социализма. М., 1959; X е й н-м а н С, Проблемы развития материально-технич. базы коммунизма, в сб.: От социализма к коммунизму, М., 1962; Г и н Л. Т., К характеристике П. с. и материально-технич. базы общества как экономич. категорий, в сб.: Проблемы политич. экономии социализма, вып. 1963 г., М., 1963; Шик О., Экономика. Интересы. Политика, пер. с чеш., М., 1964, гл. 1; Ельмеев В. Я., Коммунизм и развитие человека как производительной силы общества, М., 1964. См. также лит. при ст. Материально-техническая база общества, Коммунизм.
В. Черковец. Москва.
ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ — совокупность материальных экономич. отношений между людьми в процессе обществ, произ-ва и движения обществ, продукта от произ-ва до потребления.
П. о.— это прежде всего экономич. категория, характеризующая предмет политич. экономии; в то же время П. о.— одна из важнейших социология, категорий. Марксистская политич. экономия и псторич. материализм вкладывают в понятие П. о. одно и то же содержание, но исследуют П. о. под разными углами зрения: экономическим и социологическим. П. о. являются необходимой стороной обществ, произ-ва. Люди не-могут производить материальные блага в одиночку, в произ-ве они вынуждены вступать в определенные отношения друг к другу. В процессе труда между членами производств, коллектива складываются отношения, обусловленные потребностями производств, процесса, напр. отношения между рабочими различных специальностей, отношения между работниками внутри производств, бригады, между бригадами и т. п. Эти отношения, связанные с технич. разделением труда внутри производств, коллектива или в масштабах общества, называются производств.-техническими. Но в произ-ве, кроме этих отношений, между людьми складываются также экономич. отношения. Производств.-экономич. отношения, или как их
386
ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ
обычно называют П, о., отличаются от производств.-технических тем, что они выражают отношения людей через посредство их отношения к орудиям и средствам .произ-ва. Известны два наиболее общих вида П. о., соответствующих двум осн. видам отношений людей к орудиям и средствам произ-ва — обществ, собственности и частной собственности,— отношения сотрудничества и взаимной помощи между членами общества и отношения господства и подчинения, отношения эксплуатации человека человеком. Первый вид П. о. в исторически различных формах проявляется в эпоху первобытнообщинной формации и в условиях социализма. Люди, лишенные всех или осн. средств произ-ва, неизбежно оказываются в экономич. зависимости от собственников средств произ-ва. Исторически конкретными типами П. о. господства и подчинения являются отношения рабовладельч., феод, и капиталистич. общественно-экономич. формаций. Кроме осн. типов П. о., существуют также переходные П. о., когда в рамках одного и того же уклада х-ва сочетаются элементы различных типов П. о., напр. гос. капитализм в условиях диктатуры пролетариата, полу-социалистич. формы кооперации и т. д.
П. о. охватывают область произ-ва, обмена и распределения материальных благ, т. е. все сферы экономич. отношений общества. Обществ, производство в широком смысле слова включает обмен и распределение как свои моменты (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12, с. 721, 725).
Т. о., отношения в непосредств. процессе производства, конкретно-историч. формы обществ, разделения труда и обмена деятельностью и зависимые от них формы распределения образуют в своей совокупности систему П. о. Эта система П. о. представляет собой определенное единство, благодаря тому что она пронизана и обусловлена данными отношениями собственности. Непосредственно в процессе произ-ва различные отношения собственности находят выражение в способе соединения производителя со средствами произ-ва. Так, в рабовладельч. обществе раб и средства труда соединяются как собственность рабовладельца. В капиталистич. обществе рабочий может соединяться со средствами произ-ва, лишь продав свою рабочую силу капиталисту. В социалистич. обществе сами трудящиеся являются коллективными собственниками средств произ-ва.
Хотя необходимость обмена деятельностью вытекает из разделения труда, его социальная природа и формы проявления определяются отношениями собственности. В сфере распределения отношения собственности выступают как фактор, определяющий ту долю совокупного обществ, продукта, к-рая достается каждому классу и соответственно индивидам этих классов. При этом отношения собственности определяют лишь пропорции, в к-рых распределяется произведенный продукт, а его количество зависит от уровня развития произ-ва. Имеется качеств, различие в принципах распределения на базе частной и на базе обществ, собственности.
Т. о., отношения собственности пронизывают все сферы экономич. отношений. Это значит, что формы собственности выступают не просто как основа, на к-рой надстраивается вся совокупность экономич. отношений, а как сущность этих отношений. Вся сумма экономич. отношений есть но что иное, как проявление, различные модификации отношений собственности. П. о. придают всем обществ, явлениям и обществу в целом исторически определенное социальное качество. Само выделение П. о. как объективных, материальных, от сознания людей не зависящих отношений из всей суммы обществ, отношений составляет центр, пункт в выработке матерпалистич. понимания истории. Уже в работе «Критика гегелевской философии права» (1843)
Маркс сформулировал положение, прямо противоположное точке зрения Гегеля, что не гос-во есть основа гражд. общества, а, напротив, гражд. общество есть основа гос-ва. Анализируя гражд. общество, его структуру как действительную основу политич. устройства, Маркс пришел к выводу, что именно иму-ществ. отношения людей составляют основу гражд. общества и порождают интересы, определяющие деятельность людей. Дальнейшее развитие этой идеи состояло в том, что имуществ. отношения были поняты как отношения, складывающиеся в процессе произ-ва. Ленин отмечал, что в «Святом семействе» (1845) «... Маркс подходит к основной идее всей своей „системы", sit venia verbo,— именно к идее общественных отношений производства» (Соч., т. 38, с. 13). В «Немецкой идеологии» (1845—47) Маркс и Энгельс сформулировали осн. положения материалистич. понимания истории. Рассматривая произ-во как основу обществ, жизни, они уже выделяют две его стороны — производительные силы и зависящие от них обществ, отношения людей в произ-ве, к-рые, однако, определяются в этой работе как «формы общения». Сам термин «П. о.» был выработан Марксом позже и употребляется в первых зрелых произведениях марксизма: «Нищета философии», «Манифест Коммунистич. партии», «Наемный ТРУД и капитал».
Выделение экономич. П. о. из всей суммы обществ, отношений явилось основой науч., объективного подхода к анализу историч. процесса. П. о. дают объективный критерий для отграничения одной ступени обществ, развития от другой, для выделения общего, повторяющегося в истории разных стран и народов, находящихся на одной ступени обществ, развития, т. е. для выделения конкретно-историч. типов общества — общественно-экономич. формаций, и тем самым открывают путь познания законов развития человеч. истории.
Если отвлечься от П. о., в рамках к-рых совершается труд, тогда останутся лишь нек-рые общие моменты всякого трудового процесса и историч. эпохи будут различаться между собой только уровнем технич. вооруженности труда, исчезнут коренные экономич. различия между разными обществ, формациями. Об этом свидетельствуют бурж. теории «единого индустриального общества», «стадий экономич. роста» и др., к-рые оценивают различные общества только с точки зрения уровня их технич. развития.
П. о. являются социальной формой производит, сил и их можно отделить друг от друга лишь в абстракции. В действительности же они составляют две стороны каждого способа произ-ва и связаны друг с другом по закону соответствия П. о. характеру и уровню развития производит, сил. Согласно этому закону, П. о. складываются в зависимости от характера и уровня развития производит, сил как форма их функционирования и развития. В свою очередь П. о. воздействуют на развитие производит, сил, ускоряя или тормозя это развитие. Противоречие между производит, силами и П. о. может быть разрешено лишь путем изменения П. о. и приведения их в соответствие с производит, силами. В антагогшстич. обществе разрешение этого противоречия осуществляет социальная революция. Диалектика производит, сил и П. о. вскрывает причины самодвижения произ-ва и тем самым сущность всего историч. процесса.
Являясь формой развития производит, сил, П. о. выступают также в качестве базиса по отношению к идеологии, идеологич. отношениям и учреждениям — обществ, надстройке (см. Базис и надстройка). П. о. выполняют функции базиса потому, что опп являются отношениями материальными, определяющими идеологич. обществ, отношения (см. Общественные отношения). В совокупности всех своих социальных функ-
ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ — ПРОИЗВОДСТВО
387
ций — и как форма производит, сил и как базис общества — П. о. образуют экономия, структуру обществ, формации. П. о. коммунистич. формации коренным образом отличаются от П. р. всех предшествующих антагонистич. формаций тем, что они характеризуются обществ, собственностью на средства произ-ва, отсутствием эксплуатации и антагонизмов, являются базисом идейно-политич. единства всего общества.
П. о. коммунистич. формации имеют своеобразные закономерности своего возникновения. Они не формируются в недрах предшествующей формации и возникают в результате социалистич. революции, установления диктатуры пролетариата, к-рая используется как рычаг для преобразования экономич. отношений.
Характер развития П. о. коммунистич. формации также качественно отличается от развития П. о. предшествующих обществ. Во-первых, противоречия, возникающие в развитии социалистич. способа произ-ва, разрешаются не путем устранения социалистич. П. о., а путем их развития при сохранении их качеств, определенности как отношений сотрудничества и взаимопомощи. Во-вторых, раньше противоречия между производит, силами и П. о. разрешались в интересах одной социальной группы (класса) в ущерб другой, при социализме же они разрешаются в интересах всего общества.
Формирование коммунистич. П. о. проходит три осн. этапа: переходный период, социализм и коммунизм. В переходный период происходит замена частной собственности общественной в результате экспроприации частной собственности, основанной на присвоении чужого труда, и кооперирования собственности мелких производителей, основанной на личном труде. Социалистич. П. о. характеризуются наличием двух форм обществ, собственности на средства произ-ва — государственной и кооперативной (эти формы собственности имеются во всех существующих ныне социалистич. странах), существенными различиями между городом и деревней, между умств. и фи-зич. трудом и распределением по количеству и качеству труда. Однако в силу недостаточной экономич. зрелости социализм представляет собой низшую фазу коммунизма. Развитие социалистич. П. о. и есть их постепенное перерастание в коммунистич. П. о., переход к третьему этапу их развития — высшей фазе коммунизма. В Программе КПСС (1961) научно раскрыт характер тех изменений в П. о., к-рые будут происходить на основе и в процессе создания материально-технич. базы коммунизма. Главным является но мере развития производит, сил и производительности труда постепенное сближение и слияние двух форм социалистич. собственности и создание единой общенар. собственности на орудия и средства произ-ва, стирание существенного различия между городом и деревней, сближение умств. и физич. труда, стирание социальных различий между рабочими, крестьянами и интеллигенцией, постепенный переход от распределения по труду к распределению по потребностям, установление полного социального равенства.
Лит.: Маркс К. иЭпгельсФ., Немецкая идеология. Соч., 2 изд., т. 3, разд. 1; и х же, Манифест Коммунистич. партии, там же, т. 4; М а р к с К., Нищета философии, там же; его же, Наемный труд и капитал, там же, т. 6; е г о же, Введение (Из экономических рукописей 1857—1858 гг.), там же, т. 12; е г о ж с, К критике политич. экономии. Предисловие, там же, т. 13; его ж е, Капитал, т. 1, там же, т. 23; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, разд. 2, 3, там же, т. 20; Лени н В. И., Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?, Соч., 4 изд., т. 1; ег о же, Развитие капитализма в России, там же, т. 3; е г о же, Империализм, как высшая стадия капитализма, там же, т. 22; его же, Очередные задачи Советской власти, там же, т. 27; его же, О кооперации, там же, т. 33; Программа КПСС (Принята XXII съездом КПСС), М., 1961; Ч а г и и Б. А., Харчев А. Г., О категориях «производительные силы» и «производственные отношения», «ВФ», 1958, № 2; Некоторые
теоретич. вопросы стрсительства коммунизма, М., 1960; Фомина В. А. и Белозерцев В. И., Особенности развития социалистич. способа производства, М., 1962; Основы марксистской философии, 2 изд., М., 1964, гл. 11, 12. В. Нелле, М. Ковалъзон. Москва.
ПРОИЗВОДСТВО — процесс, посредством к-рого люди преобразуют предметы природы для удовлетворения своих потребностей, собств. деятельностью опосредствуют, регулируют и контролируют обмен веществ между собой и природой. Процесс П. всегда носит обществ, характер: П. обособленного одиночки вне общества представляет собой, по выражению Маркса, такую же бессмыслицу, как развитие языка без совместно живущих индивидов. В процессе П. люди вступают в определенные, независящие от их воли, обществ, отношения, совокупность к-рых составляет экономич. структуру общества, или обществ, строй П. Произ-во играет определяющую роль по отношению к распределению, обмену (обращению) и потреблению. П. всегда выступает в определ. обществ, форме на определ. ступени историч. развития общества (см. Способ производства). Обществ, процесс П. охватывает как непосредств. процесс П., так и распределение, обмен и потребление. Эти моменты образуют части целого, различия внутри единства. Между этими сторонами обществ, производств, процесса существует взаимодействие, как и во всяком органич. целом. «Определенное производство обусловливает, таким образом, определенное потребление, распределение, обмен и определенные отношения этих различных моментов друг к другу. Конечно, и производство в его односторонней форме определяется, со своей стороны, другими моментами» (М а р к с К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12, с. 725 — 26).
С П. каждый раз начинается процесс, охватывающий ■все четыре момента. П. выступает исходным пунктом всего процесса, потребление — конечным пунктом, распределение и обмен — средними членами, причем распределение представляет собой момент, исходящий от общества, а обмен — от индивида.
Но такое представление отражает, как указывает Маркс, лишь внешнюю связь явлений. Бурж. экономисты, оставаясь на поверхности явлений, рассматривают каждый из моментов обществ, процесса П. как нечто самостоятельное и независимое,делая отсюда вывод, что П. якобы определяется вечными законами природы, распределение — социальными условиями, обмен — психологич. законами, а потребление лежит вообще вне сферы экономики. Таким путем они подменяют категории исторически определ. форм обществ, х-ва рассуждениями, относящимися вообще к П. и другим сторонам экономич. жизни, призванными затушевать исторически преходящий характер капи-талистич. способа П. и его противоречия.
Марксизм впервые выяснил действит. характер взаимосвязи и взаимозависимости моментов или сторон обществ, процесса П. Так, П. ость непосредственно также и потребление, а именно — потребление человеч. рабочей силы, с одной стороны, и потребление средств П., с другой. И, наоборот, потребление есть непосредственно также и П. Но это не значит, что можно отождествлять П. и потребление. У одного субъекта П. и потребление выступают как моменты одного акта. Но рассматривать общество как один субъект, значит рассматривать его неправильно, умозрительно. Характер потребления определяется обществ, строем П. и поэтому качественно различен в условиях капитализма и социализма.
Структура распределения полностью определяется структурой П. Так, в капиталистич. обществе осн. формы доходов — заработная плата, прибыль, процент и рента — представляют собой формы распре-
388 «ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ, ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И ГОСУДАРСТВА»
деления, имеющие предпосылками наемный труд, капитал и землю в качестве факторов П. «Отношения распределения и способы распределения выступают поэтому лишь оборотными сторонами факторов производства» (там же, с. 721). Распределение представляется прежде всего распределением продуктов, но на деле, прежде чем происходит распределение продуктов, имеет место распределение средств П. и членов общества по различным видам произ-ва, их подчинение определ. производств, отношениям. Распределение продуктов представляет собой лишь результат этого распределения, к-рое заключено в самом процессе П. и определяет его организацию.
Маркс решительно опроверг представление бурж. экономистов, признававших историч. характер отношений распределения, но отрицавших историч. характер отношений произ-ва. «Исторический характер этих отношений распределения,— писал Маркс,— есть исторический характер производственных отношений, только одну сторону которых они выражают» (там же, т. 25, ч. 2, с. 456). При этом Маркс указывал, что представление бурж. экономистов основано на смешении и отождествлении обществ, процесса П. с простым процессом труда вообще, как процессом между человеком и природой, процессом, простые элементы к-рого остаются одинаковыми на всех ступенях обществ, развития.
Точно так же обстоит дело с обменом (или обращением, т. е. обменом, опосредствованным деньгами). Обмен во всех своих моментах или непосредственно заключен в П., или определяется им. Само П. есть, по определению Маркса, обмен деятельностей и способностей. Далее, обмен продуктов есть средство для произ-ва готового продукта, предназначенного для потребления. Это не что иное, как завершающий акт П. Обмен представляется независимым от П. лишь на последней стадии, когда продукт обменивается непосредственно для потребления. Но такое поверхностное представление неправильно, поскольку развитие обмена и его формы целиком определяются развитием и организацией П., развитием обществ, разделения труда, обществ, строем П.
Принцип определяющей роли П. был выдвинут и обоснован Марксом во всех его экономич. исследованиях. Этот принцип специально разработан во «.Введении» {Из экономических рукописей 1857—1858 годов). Он получил дальнейшую разработку в трудах Ленина, к-рый показал, что утверждения критиков, будто марксизм исследует только П., оставляя без должного внимания остальные стороны экономич. жизни общества, основаны на ненауч. понимании предмета политической экономии и диалектики развития П. в целом. Игнорируя определяющую роль, примат П., бурж. и мелкобурж. экономисты ставят во главу угла то распределение, то обмен, то потребление. Они стремятся уйти от рассмотрения производств, отношений капитализма. Все подобные антинаучные концепции — распределительные, меновые, потребительские — служат апологетическим целям.
Марксистский принцип примата П. имеет важнейшее значение для экономич. науки в целом, для понимания сущности и законов каждой общественно-экономич. формации. Этот принцип составляет основу анализа капитализма у Маркса и Энгельса. Ленин в исследовании монополистич. стадии капитализма показал, что в превращении капитализма в империализм гл. роль играют изменения, происшедшие в области П. Принцип примата П. определяет правильный подход К задачам революц. перехода от капитализма к социализму. В противоположность мелкобуржуазно-утопич. представлениям о том, будто социализм можно осуществить путем изменения лишь отношений рас-
пределения, марксизм-ленинизм исходит из того, что задачей социалистич. революции является коренной переворот в производств, отношениях. После социалистич. революции укрепление социалистич. производств, отношений и их дальнейшее перерастание в коммунистические происходит на базе быстрого роста П.
Лига. см. при ст. Политическая экономия, Капитализм,
Коммунизм. А. Леонтьев. Москва.
«ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ, ЧАСТНОЙ СОБСТ ВЕННОСТИ И ГОСУДАРСТВА» — труд Ф. Энгельса, в к-ром рассматриваются осн. проблемы первобытной истории, прослеживается эволюция семейно-брачных отношений, дается характеристика родового «коммунизма», анализируется процесс разложения родового общества, становления частной собственности, классов и гос-ва. Написан в марте — мае, опубликован в октябре 1884. При подготовке 4-го изд. работы (в 1890—91) Энгельс внес в нее значит, изменения и дополнения (особенно в главу о семье, при доработке к-рой были широко использованы результаты исследований Ковалевского), а также написал новое предисловие под назв. «К истории первобытной семьи (Ба-хофен, Мак-Леннан, Морган)». В этом предисловии (опубл. первоначально отд. статьей в июне 1891) Энгельс дал очерк развития взглядов на семью, начиная с Бахофена и кончая Л. Морганом.
Маркс высоко ценил открытия Моргана в области первобытной истории и собирался изложить результаты его изысканий в спец. работе. Замысел, к-рый Марксу помешала выполнить смерть, осуществил его верный друг и соратник, широко использовавший составленный Марксом подробный конспект книги Моргана «Древнее общество» со всеми содержавшимися в нем замечаниями. В 1-й главе «Доисторические ступени культуры» Энгельс не просто изложил предложенную Морганом периодизацию первобытной истории, но, как он сам выразился, «обобщая» ее, выделил два осн. этапа развития доклассового общества: «период преимущественного присвоения готовых продуктов природы», когда «искусственно созданные человеком продукты служат главным образом вспомогательными орудиями такого присвоения», и «период введения скотоводства и земледелия, период овладения методами увеличения производства продуктов природы с помощью человеческой деятельности».
Излагаемая во 2-й главе книги моргановская схема развития брака и семьи подверглась значит, пересмотру в свете новых данных. Анализируя вопрос о семье, Энгельс, в отличие от Моргана, выходит далеко за рамки первобытности, рассматривает развитие семейно-брачных отношений в классовом обществе, резко критикует бурж. семью.
В 3-й главе Энгельс раскрывает значение для науки открытия рода как осн. ячейки доклассового общества и дает глубокую и цельную характеристику первобытного родового «коммунизма». К 3-й главе примыкает четвертая, посвященная греч. роду.
Если в первых четырех главах Энгельс исходит в первую очередь из материалов и обобщений, содержащихся в моргановском «Древнем обществе», то в последующих (5—9) главах использует материалы и др. ученых. Здесь Энгельс дает анализ процессов происхождения частной собственности, имуществ. неравенства, классов и гос-ва. Разоблачая теории бурж. социологов, Энгельс показывает, что гос-во не существовало извечно, а возникло только с появлением частной собственности и связанным с ним расколом общества на враждебные классы, причем возникло как орудие класса эксплуататоров для подавления класса угнетенных; с исчезновением классов исчезнет неизбежно и государство. Работа Энгельса, охарактеризованная Ле-
ПРОКЛ 389
ниным как «... одно из основных сочинений современного социализма...» (Соч., т. 29, с. 436), является крупнейшим вкладом в теоретич. сокровищницу марксизма и могучим идейным оружием в борьбе за коммунизм.
Лит.: Маркс К., Конспект книги Льюиса Г. Моргана
«Древнее общество», в кн.: Архив Маркса и Энгельса, т. 9,
М.—Л., 1941; Л е н и н В. И., Государство и революция, Соч.,
4 изд., т. 25; его же, О государстве, там же, т. 29; В и н-
н и к о в И. Н., Четвертое издание книги Фр. Энгельса «Про
исхождение семьи, частной собственности и государства»,
в кн.: Вопр. истории доклассового общества, М.—Л., 1936
(Тр. Ин-та антропологии, археологии и этнографии, т. 4);
Золотарев А. М., «Происхождение семьи, частной соб
ственности и государства» Ф. Энгельса и совр. наука, «Историк-
марксист», 1940, № 12; Семенов Ю. И., «Происхождение
семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельса и
совр. данные этнографии, «ВФ», 1959, № 7; е г о же, Учение
Моргана, марксизм и совр. этнография, «Сов. этнография»,
1964, № 4; Ф. Энгельс и проблемы совр. этнографии, там же,
1959, № 6. Ю. Семенов. Рязань.
ПРОКЛ (ПрохЯ-fjg) (410—485)— представитель афинской школы неоплатонизма, ближайший ученик Си-риана и его преемник по руководству Академией платоновской.
В огромном лит. наследстве П. (неск. тысяч страниц), до сих пор монографически не исследованном, многие сочинения являются философско-теоретиче-скими. Прежде всего сюда относятся «Элементы теологии...» (греч. текст, англ. пер., коммент., «The elements of theology...», Oxf., 1965), состоящие из 211 тезисов, содержащих в себе всю систему неоплатонизма, т. е. рассмотрение проблем «единого», «ума», «души» и «космоса». Сюда же относится соч. «О богословии Платона» («Procli Successoris Platonici in Platonis Theologiam libri sex», Hamb., 1618; Fr./M., 1960), огромное исследование, заключающее в себе учение о методах использования Платона для философии, подробное учение об «едином», о богах мыслимых (интеллигибельных), мыслящих (интеллектуальных) и мыслимо-мыслящих (интеллигибельно-интеллектуальных). Остальные три филос.-теоретических трактата П. сохранились только в лат. переводе 13 в. Вилъема из Мёрбеке: «О десяти сомнениях касательно промысла», «О промысле, судьбе и о том, что в нас», «Об ипостасях зла» («Procli Diadochi tria opuscula», Berolini, 1960). Дошли до нас комментарии П. к платоновским диалогам «Тимею» («Procli Diadochi in Platonis Timaeum com-mentaria, v. 1—3, Lipsiae, 1903—1906), «Пармени-ду» («Procli Diadochi in Platonis Parmenidem commen-taria, Lipsiae, 1840, нов. изд. 1961) и др., содержащие систематич. изложение всех центральных вопросов неоплатонизма и массу историко-философского материала. Все эти комментарии П. являются лучшим образцом применения того метода толкования Платона, которое ввел Ямвлих. П. написал также ряд сочинений философско-научного и мистического характера.
Филос. концепции П. основаны на триадич. методе. Триадич. расчленение предмета господствует у П. повсюду — во всех отделах философии, мифологии, мантики и т. д. Триадич. метод сводится к утверждению трех моментов: 1) пребывание в себе (|j.ovy)), причина, неделимое единство, наличие (irrapgig), отец, отчее начало, потенция; 2) выступление (ярообод) из себя, или эманация за свои пределы, причинение или действие на иное в виде причины, переход их единства во множество, начало делимости, мать, материнское начало, энергия; 3) возвращение из инобытия обратно в себя (ёлдатроф-/]), возведение расторгнутого множества опять в неделимое единство, расчлененное единство, эйдос или единораздельная (т. е. структурная) сущность. Универсальная триада Плотина — «единое», «ум» и «душа» — остается в полной мере и у П., но только каждый из ее членов обработан у него уже при помощи этой триадич. схемы.
От первого момента триады абсолютно непознаваемого «единого» П. отделял другое «единое», к-рое уже содержит в себе нек-рую множественность, но эта еди-но-множественность еще не содержит никаких качеств и есть только энергия самого различения и членения, и потому она предшествует «уму», поскольку этот последний есть не только расчлененность, но и то, что расчленяется. Указанная едино-множествен-ность образует у П. совершенно специфич. ступень эманации «единого», существующую между абсолютным «единым» и «умом»; и эту ступень П. называл числом, или областью чисел, или «надбытийными единицами». Т. о., понятие «надбытийных чисел» впервые введено в неоплатонизм в качестве самостоятельной эманационной ступени именно П., хотя в принципиальной форме соответствующее учение о числах дано Платоном и Плотиной.
П. дал триадич. членение и второго момента триады, т. е. «ума»: 1) «ум» как пребывание в себе, к-рый характеризуется как «интеллигибельный» (vorrrog — мыслимый), т. е. как то, что в «уме» является предметом для него самого, терминологически у П. это есть «бытие», или объект; 2) «ум» как выхождение из себя, как «интеллектуальный» (vonpog — мыслящий), как мышление «умом» самого себя,— «ум» в собственном смысле слова, или субъект; 3) «ум» как возвращение к самому себе, как тождество бытия и мышления, объекта и субъекта; «ум» как «жизнь» или «вечность», «жизнь — в себе» (абто^шот) — «интеллигибельно-интеллектуальный».
Триада П. резко отличается от новоевроп. триадич. диалектики. Новая триада отражает прогрессирующий ход мыслей (так что синтез в ней богаче и тезиса, и антитезиса), триада П. имеет регрессивное значение, поскольку момент синтеза он помещает между первым и вторым моментом, так что наиболее полным и богатым «умом» является «ум интеллигибельный», менее богатым — «ум интеллигибельно-интеллектуальный», а еще менее богатым «ум интеллектуальный». Здесь, т. о., мы имеем дело с эманацией, к-рая, чем дальше, тем больше ослабевает.
В связи с триадич. учением об «уме» стоит и диалектика мифологии П. Здесь П. устанавливал три триады. Последняя триада, ввиду триадич. деления двух первых ее членов, превращается в седмирицу (гебдо-маду) с повторением этой гебдомады в каждом из составляющих ее моментов, так что в последней триаде — 49 богов-умов. На основе того же триадич. учения интерпретирует П. и мир «души», включающий в себя божеств., демонич. и человеч. «души».
Историч. значение П. определяется не столько интерпретацией мифологии, сколько тонким логич. анализом, непосредственно не связанным ни с какой мифологией, ни с какой метафизикой и представляющим огромный материал для изучения истории диалектики. Большое значение имела диалектика космоса П. Крупнейшими последователями П. явились на Западе Николай Нузанский, на Востоке — И. Петрици.
Философия П., сочетавшая магию, чудотворение, мантику, теургию с систематич. духом, аналитич. проницательностью, виртуозностью детальнейших выкладок, доходящих до своеобразного пафоса и экстаза рассудочности, отражала катастрофу всей рабовладельческой античности и полную безвыходность для реальной ориентации в жизни.
Соч.: Procli philosophi platonici opera, ed. V. Cousin, Parisiis, 1864.
Лит .: История философии, т. 1,[М.], 1940 (по имен, указат.); Berger A., Proclus. Exposition de sa doctrine, P., 1840; Kirchner H., De Procli neoplatonica metaphysica, В., 1846; Lindsay J.,Le systeme de Proclus, «Rev. de Meta-physique et de Morale», 1921; R о s a n L. J., The philosophy of Proclus, N. Y., 1949; Trouillard J., La monadologie de Proclus, «Rev. philosophique de Louvain», 1959, v. 57, Д"« 55;
390
ПРОКОПОВИЧ — ПРОМЫШЛЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Beierwaltes W., Proklos. Grundziige seiner Metaphy-sik, Fr./M., 1965; Totok W., Handbuch der Gescliichte der Philosophic, Bd. 1, Fr./M., 1964, S. 346 — 48. А. Лосев. Москва.
ПРОКОПОВИЧ, Феофан [1681—8 (19) сент. 1736] — рус. и укр. обществ, и церк. деятель, ученый, поэт. Род. в купеч. семье в Киеве. Окончил филос. курс в Киевской духовной академии, продолжал образование в Польше и Ватикане. По возвращении на родину (ок. 1704) принял монашество, преподавал в Киево-Могплянской академии. В 1716 был назначен псковским епископом, в 1721 — вице-президентом Синода; с 1724—архиепископ новгородский. Возглавлял «ученую дружину» Петра I, к которой принадлежали Татищев, А. Кантемир, А. М. Черкасский, И. Ю. Трубецкой.
П.— автор ряда уч. пособий и историч. трудов, первой светской трагикомедии «Владимир» (1705). По поручению Петра I П. написал «Духовный регламент» (1720), к-рый представлял собой политич. и са-тирич. памфлет, направленный против претензий «князей церкви» и злоупотреблений духовенства; в памфлете нашло выражение требование о превращении духовенства в «государевых богомольцев» и распространителей просвещения. В филос.-юридич. трактате «Правда воли монаршей» (1722), а также в своих речах и проповедях П. выдвигал идеи просвещенного абсолютизма.
В философии П. стремился согласовать веру со знанием и приспособить науку к религии. Он критиковал материалистич. тенденцию в философии Аристотеля, выступал против атеизма Эпикура и Спинозы. Критикуя схоластич. умствования, П. стремился распространять естеств.-науч. открытия, вел астрономич. наблюдения, занимался математикой. Отходя порой от традиц. религ. объяснения истории, П. высказывал идеи, созвучные концепциям естественного права и общественного договора. «И замечательно, что наиболее выдающийся публицист эпохи Петра ссылается на естественное право раньше, нежели на Писание; недаром ревнители православия считали его малонадежным богословом» (Плеханов Г. В., Соч., 21, 1925, с. 47).
Соч.: Соч., М.—Л., 1961; Слова и речи поучительные,
похвальные и поздравительные, ч. 1—3, СПБ, 1760—65; Бого
словские сочинения, СПБ, 1774; Рассуждение о безбожии...,
М., 1774; История императора Петра Великого, СПБ, 1773.
Лит.: Чистович П., Ф. П. и его время, СПБ, 1868;
Морозов П,, Ф. П. как писатель, СПБ, 1880; История фи
лософии, т. 1, М., 1957, с. 479—80; Петров Л. А., Филос.
взгляды П., Татищева и Кантемира, Иркутск, 1957; его же,
Антирелиг. тенденции в филос. мысли России первой половины
XVIII в., в сб.: Материализм и религия, М., 1958; его же,
Социологич. взгляды П., Татищева и Кантемира, Иркутск,
1958; его же, Общественно-политич. взгляды П., Татищева
и Кантемира, Иркутск, 1959; Б е т я е в Я. Д., Общественно-
политич. и филос. мысль в России в первой половине XVIII в.,
Саранск, 1959; Б л а г о ЙД. Д., История рус. лит-ры XVIII в.,
4 изд., М., 1960, с. 71—80; Г у д з i й М. К., Ф. Прокопович,
в кн.: Матер1али до вивчення iCTopi'i украшсько! лгтератури,
т. 1, К., 1959; Т е t z n е г J., Theophan Prokopovic und die
russische Fruhaufklarung, «Z. Slawistik» 1958, Bd 3, H. 2—4,
S. 351—68. Л. Петров. Иркутск.
ПРОКОФЬЕВ, Василий Иванович (р. 22 июля 1909) — сов. философ, д-р филос. наук (с 1965). Чл. КПСС с 1937. Окончил Моск. пед. ин-т (1932) и ВПШ при ЦК КПСС (1948). С 1932 преподает в вузах Москвы. В 1939—55 работал в аппарате ЦК КПСС и Совета Министров СССР. С 1955 — преподаватель Моск. педагогич. ин-та им. Н. К. Крупской. Ведет н.-и. работу преим. по проблемам коммунистич. морали и критики религ. морали.
С оч.: Мораль и религия, М., 1952; Атеизм рус. революц. демократов, 2 изд., М., 1955; Антигуманистич. характер религиозной морали, «ВФ», 1959, JNi 9; Две морали (Мораль религиозная и мораль коммунистич.), М., 1961; Марксизм и религия о счастье, М., 1961; Нравств. качества строителя коммунизма, М., 1962; Кодекс коммунистич. морали и религиозная «нравственность», М., 1964.
«ПРОЛЕГОМЕНЫ» (1785) — соч. Канта, в сжатой форме излагающее сущность его философии.
ПРОЛЕТАРИАТ — см. Рабочий класс.
ПРОЛЕТКУЛЬТ («Пролетарская культура») — культурно-просветит. организация пролет, самодеятельности в различных областях искусства (литература, театр, музыка, изобразит, иск-во) и науки. Создан в Петрограде в сент. 1917. Существовал до 1932. Гл. идеологами П. были Богданов, П. И. Лебедев-Полянский. В публиковавшейся в журн. «Пролет, культура» «Тектологии» Богданова и его статьях выдвигалась программа выработки в «лабораторных» условиях «чистой» пролет, культуры, создания «однородного коллективного сознания», излагалась концепция иск-ва, в к-рой материалистич. теория отражения была заменена «строительным» «организационным принципом». Эти идеи Богданова нашли отражение в осн. документах и уставе П., где утверждалась автономия П. от партии и Сов. гос-ва, независимость «чистой» пролет, культуры от культуры прошлого, отрицалась преемственность культуры.
Платформа П. была подвергнута критике Лениным в речи на 3-м съезде РКСМ (2 окт. 1920) и в проекте резолюции «О пролет, культуре», составленной Лениным (8 окт. 1920) для 1-го съезда П., где Ленин указывал на необходимость критич. переработки всей культуры прошлого, отвергалась попытка выдумывать особую пролет, культуру и замыкаться в обособленные от Сов. власти и РКП(б) организации (см. Соч., т. 31, с. 291—92). В письме ЦК РКП(б) от 1 дек. 1920 «О пролеткультах» говорилось, что под видом «пролет, культуры» рабочим преподносились махистские взгляды в философии (см. Махизм), а в области иск-ва прививались извращенные вкусы. Наряду с этим в письме подчеркивалось, что «ЦК ... не хочет связывать инициативу рабочей интеллигенции в области художественного творчества» («Правда», 1920, 1 дек., с. 1).
Ленинская критика П., письмо ЦК РКП(б) нашли активную поддержку среди членов П. В постановлении Политбюро ЦК РКП(б) от 22 нояб. 1921 подчеркивалось, что письмо ЦК РКП(б) 1920 относилось к «ничтожным по числу элементам, которые теперь открыто обнаружили себя в особой платформе т. н. „коллективистов" и против которых, как показывает почти годовой опыт, выступает подавляющее большинство работников в Пролеткультах» («Вопр. истории КПСС», 1958, № 1, с. 38).
27 сент. 1922 Ленин в письме в «Правду» подверг резкой критике статью нового председателя П. (с 1920) В. Ф. Плетнева за грубые теоретич. ошибки и «...фальсификацию исторического материализма» (Соч., т. 35, с. 475).
В дальнейшем местные организации П. в большей мере согласовывали свою практич. культурно-про-свет. деятельность с сов. и партийными органами. В решении АПО ЦК в 1928 отмечалось, что «ложные тенденции (богдановщина), которые клались в основу организации Пролеткульта, в настоящее время никем из руководителей Пролеткульта не поддерживаются и никакого влияния на содержание работы не оказывают» («Изв. ЦК ВКП(б)», № 16 — 17, 25 мая 1928, с. 14).
Лига.: Ленин В. И., Маленькая картинка для выяснения больших вопросов, Соч., 4 изд., т. 28; Горбунов В. В., Борьба В. И. Ленина с сепаратистскими устремлениями П., «Вопр. истории КПСС», 1958, № 1; Денисова Л. Ф., В. И. Ленин и П., «ВФ», 1964, № 4. А. Пухов. Москва.
ПРОМЫШЛЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ — качеств,
изменения, происходящие в обществе под воздействием революции в Технике, в технологич. способе соединения человека со средствами труда. История знает три принципиально различных технологич. способа соединения человека и техники: ручной труд, в процессе к-рого роль осн. орудия, источника энергии, двигательной и направляющей силы выполняет сам чело-
ПРОМЫШЛЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ —ПРОСВЕЩЕНИЕ 391
век; механизированный труд (с превращением орудия ручного труда в машину), в к-ром рабочий выступает как элемент технич. системы; автоматизация (человек становится рядом с технич. системой). П. р. означает переход от одного технологич. способа произ-ва к другому, от одного история, этапа в развитии техники к другому. Маркс связывал первую П. р. (конец 18 — сер. 19 вв.) с превращением орудий ручного труда в машину (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 23, с. 382—92). Первая П. р. вызвала изменения в характере труда (из ручного он стал механизированным), в социальной структуре общества (прежние ремесленник и крестьянин превратились в машинных рабочих), в соотношении отраслей х-ва (земледелие уступило ведущую роль пром-сти), в экономич. и политич. сфере (феод, отношения уступили место капиталистическим). Ленин писал о крутом и резком преобразовании «... всех общественных отношений под влиянием машин (заметьте, именно под влиянием машинной индустрии, а не „капитализма" вообще), преобразование, которое принято называть в экономической науке industrial revolution (промышленная революция)» (Соч., т. 2, с. 215).
В совр. условиях на основе научно-технической революции началась вторая П. р. Произ-во материальных благ имеет тенденцию превратиться в полностью автоматизированное произ-во в масштабах всего общества. Первая П. р. означала возникновение и становление пром-сти, вторая П. р. — завершение процесса ее создания. На рельсы крупной индустрии ставится с. х-во, жилищное строительство, труд в сфере обращения, произ-во в сфере бытового обслуживания. Совр. П. р. ведет к существ, структурным сдвигам в соотношении различных сфер обществ, деятельности (относительно сокращается число людей, занятых в сфере материального производства, и быстро возрастает число людей, занятых наукой, в сфере обслуживания и т. д.). Наука является кормчим совр. П. р. Начинающаяся вторая П. р. в странах мировой социалистич. системы ведет к сокращению рабочего времени, к изменению характера труда, к уничтожению противоположности между городом и деревней, между умств. и физич. трудом. С одной стороны, она создает пром. основу для изобилия материальных благ и распределения по потребностям, с другой — увеличение свободного времени является предпосылкой для духовного совершенствования личности.
В странах капитала процессы, вызванные начинающейся второй П. р., носят противоречивый характер. П. р. вызывает и обостряет противоречия капитализма. Автоматизация чревата в перспективе ростом безработицы в капиталистич. странах. Тем не менее и там с ее внедрением труд из механизированного все больше становится автоматизированным, наблюдается тенденция роста культурно-технич. уровня трудящихся. Происходят изменения в социальной структуре общества и в соотношении отраслей х-ва (см. «Структура рабочего класса капиталистич. стран», Прага, 1962).
Если первая П. р. имела локальный характер, начавшись в немногих развитых странах Европы, то вторая П. р. имеет тенденцию охватить все страны и континенты, в т. ч. и страны, только становящиеся на путь создания национальной пром-сти и ускоренного экономического развития. В этих странах имеет ме'сто одновременное сочетание черт первой и второй П. р.
Термин П. р. используется с.-д. теоретиками ФРГ, Австрии, Италии, Англии для подновления идеи о трансформации капитализма в социализм без социалистич. революции. Согласно их теориям, вторая П. р. ведет к вызреванию и становлению социалистич. ин-тов в недрах капиталистич. общества, к смягчению
классовой борьбы, диффузии собственности и т. д. При этом проводится аналогия с первой П. р. Однако первая П. р. привела к утверждению капиталистич. отношений в результате ряда политич. революций и ожесточ. классовых битв. Тем более абсурдны утверждения о трансформации капитализма в социализм без социалистич. революции, т. к. здесь речь идет о переходе от антагонистич. формации к неантагонистической.
Теоретики-марксисты, разоблачая реформистские теории «второй промышленной революции», показывают, что П. р. создает материально-технический базис, к-рый все более и более несовместим с капиталистическим способом производства и присвоения. Поэтому неправомерно отрицать сам факт второй П. р. (см., напр., К. Тессман, Проблемы научно-технич. революции, пер. с нем., М., 1963). Подобная т. зр. упрощает сложность противоречивого развития в условиях капитализма, отрывает технику от экономики, ставит между ними непереходимую грань.
Человечество находится лишь у самого порога второй П. р. Полное развитие всех тенденций П. р. несовместимо с капитализмом. Грядущее общество — это коммунистич. общество.
Лит.: Маркс К., Капитал, т. 1, гл. 5,13, Маркс К.
и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23; Ленин В. И., К ха
рактеристике экономич. романтизма, Соч., 4 изд., т. 2; Вер
ная Дж., Наука в истории общества, пер. с англ., М., 1956;
Ли л ли С, Автоматизация и социальный прогресс, пер.
с англ., М., 1958; О си п о в Г. В., Техника и обществ, про
гресс, М., 1959; А у э р х а н Ян, Автоматизация и общество,
М., 1960; БобневаМ. И., Техника и человек, «ВФ», 1961,
J6 10; Страшников В. М., Философия и техника ком
мунизма, Иркутск, 1962; К а ц А. И. .Положение пролетариата
США при империализме, М., 1962; Б у ди ш Дж. М., Изме
нение структуры рабочего класса США, [пер. с англ.], М.,
1963; Е р о ф е е в Н. А., П. р. в Англии, М., 1963; Шейнин
Ю. М., Наука и милитаризм в США. Научно-технич. переворот
в военном деле и возникновение предпосылок кризиса мили
таризма, М., 1963; В о л к о в Г. Н., Эра роботов или эра чело
века? (Социологии, проблемы развития техники), М., 1965;
Какое будущее ожидает человечество, Прага, 1964; В i 11 о г 1
W., Automation. Die zweite industrielle Revolution, Darmstadt,
1956; Emrich L., Fabriken ohne Menschen, Wiesbaden,
1957; Sternberg F., Die militarische und die industrielle
Revolution, В., 1957. Г. Волков. Москва.
«ПРОМЫШЛЕННАЯ СИСТЕМА» (1821) — соч. Сен-Симона.
ПРОПРИОРЕЦЁПТОРЫ — см. Органы чувств.
ПРОСВЕЩЕНИЕ — антифеодальная, буржуазная по своей социально-политич. сущности идеология периода становления капитализма. В сов. лит-ре сложились две осн. точки зрения на П., к-рые можно различать как понимание П. в узком и широком смысле слова. П. в узком смысле слова понимается как такая антифеодальная и объективно-бурж. идеология, к-рая доказывает, что преобразование феодализма и основание нового общества возможно лишь мирным путем, с помощью реформ и просвещения, откуда и производят сам термин. Сторонники революц. форм и способов преобразования общества, согласно этой т. зр., не включаются в число просветителей, а выделяются в специальную группу революц. идеологов. Просветители и революционеры рассматриваются как два течения в пределах антифеодальной бурж. идеологии. П. в широком смысле слова понимается как синоним антифеодальной, прогрессивной идеологии периода становления капитализма и в нем выделяются революционное (радикальное) и мирное (либеральное) направление. Наиболее полно эти два взгляда на П. были высказаны на спец. дискуссии, материалы к-рой опубликованы в сб. «Проблемы рус. П. в лит-ре XVIII в.» (М.—Л., 1961).
Идеология П. находила свое филос. обоснование, к-рое именуется философией П., имевшей распространение во всех странах, переживавших эпоху становления капитализма (см. обзорные статьи о развитии философии в этих странах).
392
ПРОСИЛЛОГИЗМ — ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ
ПРОСИЛЛОГЙЗМ (от греч. яро — приставка в значении впереди, перед) — посылка в полисиллогизме. ПРОСТРАНСТВО (в математике) — собирательное наименование матем. абстракций, предполагающих — или хотя бы допускающих — интерпретацию в терминах «наглядной» материальной протяженности, а также близких к ним по форме, структуре, отраженной, напр., в аксиоматич. описании, совокупностей абстрактных объектов.
Идея П. претерпела по мере развития математики сложную эволюцию. Вначале наука о П.— геометрия — стремилась к описанию «того самого» П., к-рое нас окружает, а единственность «этого» П. представлялась само собой разумеющейся. Наметившаяся еще в античной Греции тенденция к аксиоматич. построению, не опирающемуся на пространственную интуицию (почти до конца 19 в. считалось, что тенденция эта осуществлена — хотя бы в «Началах» Эвклида), свидетельствовала не столько об отказе от признания эмпиричности идеи П., сколько о характерном для греч. науки и философии примате «высоких», умозрит. методов и представлений по сравнению с «низменными», опытными. Т. о., эвклидова аксиоматика не в большей мере отражала сомнения в единственности П., чем любая из совр. аксиоматик механики или генетики — сомнения в реальности и существ, единственности интерпретаций этих теорий. Тем не менее именно античная традиция несла в себе зачатки позднейших идей арифметизации (теория пропорций Евдок-са Книдского, также дошедшая до нас по «Началам») и формальной аксиоматизации. Первая из этих идей реализовалась в 17 в. с введением координатного метода, установившего по существу изоморфизм между числовыми и пространственными множествами (П. Ферма, Р. Декарт), а затем в виде многочисл. приложений к геометрии методов матем. анализа. Вскоре «пространственная» терминология активно вторгается и во вне-матем. приложения — в теоретич. механику (Ж. Л. Ла-гранж) и др., так что, не подвергая еще сомнению единственность и определенность прообраза геометрия, абстракций — реального физич. П., в математике постепенно привыкли рассматривать многочисл., «про-странственноподобные многообразия», также называя их «П.». Решительным пересмотром понятия П. ознаменовалась 2-я пол. 19 в.: открытие неэвклидовых геометрий (Н. Лобачевский, Я. Бойай, К. Ф. Гаусс), строгое доказательство независимости постулата о параллельных, означавшее в то же время доказательство непротиворечивости геометрии Лобачевского — Бойая относительно эвклидовой геометрии (Э. Бель-трами, А. Пуанкаре, Ф. Клейн), дальнейшее обобщение и частичный отказ от эвклидовых постулатов (Б. Риман), развитие геометрии, алгебры и анализа и их приложений, концепции многомерного и бесконечномерного пространства (Д. Гильберт) — этап этот завершается четкой формулировкой геометрич. аксиом (Паш, Гильберт) и отчетливым пониманием возможностей их варьирования. На этом этапе разговоры о «соответствии геометрич. аксиом реальному миру» многие математики, активно воспринявшие формаль-но-аксиоматич. концепцию Гильберта (хотя и не в буквальном следовании его идеям), склонны были считать, в соответствии с конвенционалистскими веяниями конца столетия, не более как «пережитками платонизма». Термин «П.» в 20 в. уже прочно воспринимается как родовой, и целые разделы математики посвящаются гл. обр. изучению «природы» многообразных «пространств» (проективная и аффинная геометрии, функциональный анализ и особенно топология). С утверждением представлений теории множеств одним из центральных понятий математики становится понятие «абстрактного» (точечного) П. и различные его модификации: топологич., метрич.,
линейные П. Отныне для математика П. — это просто
совокупность нек-рых «элементов» (чисто условно
именуемых «точками»), полностью характеризуемых
аксиомами (см. Метод аксиоматический), и он
«геометризует», если это ему по к.-л. соображениям
удобно, самые отвлеченные (или, во всяком случае,
далекие от обычных представлений о «П.») теории и
системы, вводя, по ходу дела, в них «метрику» и
«топологию». Но — это отчетливо проявилось как
раз в кульминационный период формально-аксиома-
тич. математики — проблема описания мира отнюдь
не «снимается» построением формальных матем. язы
ков. Более того, оказалось, что не только вопрос о
«действительном» П. может быть —по крайней мере, в
принципе—разрешен экспериментально, но что «физи
ческая начинка» П. (распределение масс в нем) сущест
веннейшим образом влияет на его свойства и тем
самым на формальное описание, сколь бы
априорным оно ни казалось (см. Относительности тео
рия). На совр. этапе развития математики обе эти тен
денции — формально-аксиоматическая и «физико-гео
метрическая» — не только сосуществуют, но и слож
ными и многообразными путями влияют одна на дру
гую. Эволюция взглядов на сущность понятия П. в
математике никоим образом не закончилась, и един
ственное, о чем можно твердо говорить уже сейчас,
так это то, что непреложность аксиоматич. построений
не может быть «опровергнута», а выяснение «сущ
ности» «нашего» П. (хотя бы проблемы его кривизны,
конечности или бесконечности) не может быть дости
гнуто чисто умозрительно, ссылкой на догмы. См. так
же Математика, Математическая бесконечность,
Прерывность и непрерывность, Относительности тео
рия, Метод аксиоматический, Континуум и лит. при
ЭТИХ статьях. Ю. Гастев. Москва.
ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ — общие формы существования материи, а именно формы координации материальных объектов и явлений. Диалектич. материализм и совр. наука показывают, что П. и в. не могут существовать вне материи и независимо от нее. Отличие этих форм друг от друга состоит в том, что пространство есть всеобщая форма сосуществования тел, время — всеобщая форма смены явлений. По Энгельсу, находиться в пространстве — значит быть в форме расположения одного возле другого, существовать во времени — значит быть в форме последовательности одного после другого. Пространство есть форма координации различных сосуществующих объектов и явлений, заключающаяся в том, что последние определ. образом расположены друг относительно друга и, составляя различные части той или др. системы, находятся в определ. количеств, отношениях друг к другу. Время есть общая форма координации явлений, сменяющих друг друга состояний материальных объектов, заключающаяся в том, что каждое явление (состояние), составляя ту или иную часть процесса, совершающегося в объекте, находится в определ. количеств, отношениях к др. явлениям (состояниям) .
Пространств, характеристиками являются места объектов (при большом удалении объектов друг от друга или малости объектов эти места можно рассматривать как «точки» пространства), расстояния между местами, углы между различными направлениями, в к-рых располагаются объекты (отд. объект характеризуется протяженностью и формой, к-рые определяются расстояниями между частями объекта и их ориентацией). Врем, характеристики — «моменты», в к-рые происходят явления, продолжительности (длительности) процессов. Отношения между этими пространств.-врем, величинами наз. метрическим и. Существуют также и качеств., т о и о л о-г и ч. характеристики — «соприкосновение» различ-
ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ 393
ных объектов или процессов, порядок их расположения, симметрия.
Пространств.-врем, отношения подчиняются спе-цифич. закономерностям. В соответствии с наличием у материальных объектов и процессов неразрывно связанных противоположных сторон — целостности и дифференцированности, устойчивости и изменчивости, и в пространств.-врем, отношениях различают, с одной стороны, протяженность и длительность, с другой — порядок сосуществования и смены явлений. Протяженность объекта и длительность состояния (его «время жизни») выступают на первый план при рассмотрении объекта или состояния как целого; момент «порядка» выступает на первый план при рассмотрении отношений частей (объекта или состояния) или отношений различных объектов.
Согласно диалектич. материализму, П. и в. являются формами бытия дифференцированных объектов и процессов. Этим определяется всеобщий характер пространств.-врем, отношений и закономерностей. По мере углубления знаний о материи и движении углубляются и изменяются науч. представления о П. и в. Поэтому понять реальный смысл и значение вновь открываемых закономерностей П. и в. можно только путем установления их связей с закономерностями взаимодействия и движения материи. Примером может служить неевклидова геометрия, реальный смысл к-рой стал ясен только после открытия релятивистских теорий гравитационного поля.
Непосредств. единство П. и в. выступает в движении материи; простейшая форма движения — перемещение — характеризуется величинами, включающими различные отношения П. и в. Совр. физика (см. Относительности теория) обнаружила более глубокое единство П. и в., выражающееся в совместном закономерном изменении пространств.-врем, характеристик систем при изменении движения последних, а также в зависимости этих величин от концентрации материи (масс) в окружающей среде.
С чисто пространств, (геометрич.) отношениями имеют дело лишь в том случае, когда можно отвлечься от движения тел и их частей. Тогда мир выступает как совокупность неизменных идеально твердых тел, расположенных вне друг друга, и внешние отношения этих тел сводятся к пространственным. С чисто врем, отношениями имеют дело в случае, когда можно отвлечься от многообразия сосуществующих объектов; тогда единственный «точечный» объект испытывает изменения состояния, характеризующиеся различными длительностями.
В реальном процессе измерения пространств, и врем, величин пользуются к.-л. системой отсчета.
Понятия П. ив. являются необходимой составной частью картины мира в целом и поэтому входят в предмет философии. Учение о П. и в. углубляется и развивается вместе с развитием мировоззрения в целом, но особенно естествознания и прежде всего физики. Это объясняется тем, что свойства П. и в. имеют весьма существ, значение для физич. закономерностей, к-рые часто выражаются в виде зависимостей физич. величин от пространств.-врем, координат; кроме того, точные измерения пространств.-врем, величин производятся с помощью физич. устройств. Именно развитие физики в 20 в. привело к радикальной перестройке науч. представлений о П. и в. Из остальных наук о природе значит, роль в прогрессе учения о П. и в. сыграла астрономия и в особенности космология.
Развитие физики, геометрии и астрономии в 20 в. подтвердило правильность воззрений диалектич. материализма на П. и в. В свою очередь диалектико-мате-риалистич. концепция П. ив. позволяет дать правильную интерпретацию совр. физич. учения о П. и в.,
вскрыть неудовлетворительность как субъективистского понимания этого учения, так и попыток «развить» его, отрывая П. ив. от материи.
Пространств.-врем, отношения обладают не только общими закономерностями, но и специфическими, характерными для объектов того или иного класса, поскольку эти отношения определяются структурой материального объекта, его внутр. взаимодействиями и процессами. Поэтому такие характеристики, как размеры объекта (в частности, его форма), время жизни, ритмы процессов, типы симметрии, являются существ, параметрами объекта данного типа, зависящими также от условий, в к-рых он существует. Особенно важны и специфичны пространств.-врем, отношения в таких сложных развивающихся объектах, как биологич. организм или общество. В этом смысле можно говорить об индивидуальных П. и в. таких объектов (напр., о биологич. или социальном времени).
Основные концепции П. и в. Важнейшая филос. проблема, относящаяся к П. ив., это вопрос о сущности П. ив., т. е. отношения этих форм бытия к материи, а также об объективности пространств.-врем, отношений и закономерностей.
На протяжении почти всей истории естествознания и философии существовали две осн. концепции П. и в. Одна из них идет от древних атомистов — Демокрита, Эпикура, Лукреция, к-рые ввели понятие пустого пространства и рассматривали его как однородное и бесконечное (но не изотропное); понятие времени тогда было разработано крайне слабо. В новое время эту концепцию развил Ньютон, очистивший ее от антропоморфизма. По Ньютону, П. и в. суть особые начала, существующие независимо от материи и друг от друга. Пространство само по себе (абс. пространство) есть пустое «вместилище тел», абсолютно неподвижное, непрерывное, однородное (одинаковое во всех точках) и изотропное (одинаковое по всем направлениям), проницаемое — не воздействующее на материю и не подвергающееся ее воздействиям, и бесконечное; оно обладает тремя измерениями. От абс. пространства Ньютон отличал протяженность тел — их осн. свойство, благодаря к-рому они занимают определ. места в абс. пространстве, совпадают с этими местами. Протяженность, по Ньютону, если говорить о простейших частицах (атомах), есть изначальное, первичное свойство, не требующее объяснения. Абс. пространство вследствие неразличимости своих частей неизмеримо и непознаваемо. Положения тел и расстояния между ними можно определять только по отношению к др. телам. Др. словами, наука и практика имеют дело только с относительным пространством. Время в концепции Ньютона само по себе есть нечто абсолютное и ни от чего не зависящее, чистая длительность как таковая, равномерно текущая от прошлого к будущему. Оно является пустым «вместилищем событий», к-рые могут его заполнять, но могут и не заполнять; ход событий не влияет на течение времени. Время универсально, одномерно, непрерывно, бесконечно, однородно (везде одинаково). От абс. времени, также неизмеримого, Ньютон отличал относит, время. Измерение времени осуществляется только с помощью часов, т. е. движений, к-рые являются достаточно равномерными. П. и в. в концепции Ньютона независимы друг от друга. Независимость П. и в. проявляется прежде всего в том, что расстояние между двумя точками и промежуток времени между двумя событиями сохраняют свои значения независимо друг от друга в любой системе отсчета, а отношения этих величин или скорости тел могут быть любыми.
Ньютон подвергал критике идею Декарта о заполненном мировом пространстве и о тождестве протяженной материи и пространства.
394 ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ
Концепция П. и в., разработанная Ньютоном, была господствующей в естествознании на протяжении 17 — 19 вв., т. к. она опиралась на науку того времени — евклидову геометрию и классич. механику. Законы ньютоновой механики справедливы только в инер-циальных системах отсчета. Эта выделенность инер-циальных систем объяснялась тем, что они движутся инерциально именно по отношению к абс. П. и в. и наилучшим образом соответствуют последним. Можно сказать, что часы в таких системах показывают равномерно текущее абсолютно универсальное время, а твердые тела, образующие пространств, «остов» такой системы, не деформируются при инерциальном движении. Конечно, измеренная скорость тела может не совпасть с его абс. скоростью, однако осн. закон механики, связывающий ускорение с создающей его силой, остается неизменным в любой инерциальной системе; инвариантны (неизменны) также и ускорение, и сила сами по себе. Если же перейти к произвольно движущимся ускоренным системам отсчета, то законы классич. механики окажутся неверными. Отсюда делался вывод, что только при отнесении движения тел к абс. П. и в. получаются законы механики, оправдывающиеся на практике.
Ньютонова концепция П. и в. соответствовала всей физич. картине мира той эпохи, в частности филос. представлению о материи как изначально протяженной и инертной. Существ, противоречием концепции Ньютона было то, что абс. П. и в. оставались в ней непознаваемыми путем опыта. Согласно принципу относительности классич. механики, все инерциаль-ные системы отсчета равноправны и невозможно отличить, движется ли система по отношению к абс. П. и в. или покоится. Это противоречие служило доводом для сторонников противоположной концепции П. и в., основы к-рой были сформулированы также еще в древности Аристотелем. Пространство, по Аристотелю, есть совокупность мест тел, а время — «число движений»; время, в отличие от движения, течет всегда равномерно. В новое время т. зр. Аристотеля развил (очистив ее от телеологии) Лейбниц, опиравшийся также на нек-рые идеи Декарта. Особенность лейбни-цевой концепции П. и в. состоит в том, что в ней отвергается представление о П. и в. как о самостоят, началах бытия, существующих наряду с материей и независимо от нее. По Лейбницу, пространство — это порядок взаимного расположения множества индивидуальных тел, существующих вне друг друга, время — порядок сменяющих друг друга явлений или состояний тел. При этом Лейбниц в дальнейшем включал в понятие порядка также и понятие относит, величины. Представление о протяженности отд. тела, рассматриваемого безотносительно к другим, по концепции Лейбница, несостоятельно. Пространство есть отношение («порядок»), применимое лишь ко мн. телам, к «ряду» тел. Можно говорить только об относит, размере данного тела, в сравнении с размерами других тел. Если бы других тел не существовало, то нельзя было бы говорить о протяженности данного тела. Протяженность тела имеет смысл лишь постольку, поскольку тело рассматривается как часть мира. То же можно сказать и о длительности: понятие длительности применимо к отд. явлению постольку, поскольку оно рассматривается как звено в единой цепи событий. Протяженность любого объекта, по Лейбницу, не есть первичное свойство, а обусловлено силами отталкивания, действующими внутри объекта; внутренние и внешние взаимодействия определяют и длительность состояния; что же касается самой природы времени как порядка сменяющихся явлений, то оно отражает их причинно-следств. связь.
Логически концепция Лейбница связана со всей его филос. системой в целом. Осн. свойством частиц
Лейбниц считал активность, стремление к действию и движению. Представления о материи древних атомистов и Ньютона, рассматривавших мир как конгломерат независимых частиц, связанных воедино лишь случайными столкновениями или мистич. силами дальнодействия, Лейбниц считал неудовлетворительными. Идея абс. атомизма не объясняет целостности объектов, их внутр. согласованности, она противоречит «гармонии», единству мира. Правда, Лейбниц понимает гармонию и активность в идеалистич., телеологич. духе: атомы — это монады, духовно отображающие мир. Но наука той эпохи не располагала данными, к-рые дали бы возможность рационально объяснить «механизм» единства и целостности материальных объектов. Однако лейбницева концепция П. и в. не играла существ, роли в естествознании 17—19 вв., т. к. она не могла дать ответа на вопросы, поставленные наукой той эпохи. Прежде всего воззрения Лейбница на пространство казались противоречащими существованию вакуума (только после открытия поля в 19 в. проблема вакуума предстала в новом свете); кроме того, они явно противоречили всеобщему убеждению в единственности и универсальности евклидовой геометрии (если геометрич. закономерности обусловлены характером сил, то мыслима возможность иных пространств, отношений, чем евклидовы); наконец, концепция Лейбница казалась непримиримой с классич. механикой, поскольку признание чистой относительности движения не дает объяснения преимуществ, роли инерциальных систем. Ответ Лейбница, в к-ром он указал на существование устойчивых («фиксированных») состояний материи, служащих «базисом» П. и в., не был понят в то время. Вообще, одностороннее подчеркивание Лейбницем «порядка» как гл. характеристики П. и в. казалось несовместимым с объективностью и «неизменностью» метрич. свойств П. и в., на к-рые опиралась наука. Поправки Лейбница, к-рый в ходе дискуссии с учеником Ньютона Кларком включил в понятие «порядка» также и метрич. отношения, не были приняты во внимание. Т. о., современная Лейбницу физика оказалась в противоречии с его концепцией П. и в., к-рая строилась на гораздо более широкой филос. основе. Только два века спустя началось накопление науч. фактов, говоривших в ее пользу.
Понятия П. и в. в философии и естествознании 18—19 вв. Философы-материалисты 18—19 вв. решали проблему П. и в. в основном в духе концепций Ньютона или Лейбница, хотя, как правило, полностью не принимали к.-л. из них. Нек-рые философы 17 в. (напр., Локк) под влиянием успехов механики перешли от концепции Лейбница к концепции Ньютона. Большинство философов-материалистов выступало против ньютоновского пустого пространства. Еще Толанд указывал, что представление о пустоте связано с взглядом на материю как на инертную, бездеятельную. Таких же взглядов придерживался и Дидро. Еще далее в критике Ньютона шел Вошкович, к-рый рассматривал материю как состоящую из частиц —• силовых центров; понятие протяженности, по Бош-ковичу, применимо не к отд. частице, а только к системе частиц.
Ближе к концепции Лейбница стоял и Гегель. Он критикует представление Ньютона о времени как потоке, увлекающем все в своем течении, и о пустом, ничем не заполненном пространстве. Вместе с тем Гегель не соглашается со сведением пространства к порядку вещей; пространство не совпадает и с протяженностью отдельных вещей, ему присущи свои спе-цифич. отношения и закономерности. Гегель подчеркивает единство П. и в. как моментов движения. Только в представлении, пишет он, П. и в. совершенно отделены друг от друга. Однако утверждая, что понятие
ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ
395
материн производно от понятий П. и в., Гегель теряет мысль, высказанную уже Лейбницем, что пространств, и врем, отношения определяются взаимодействием.
Одним из самых замечат. открытий 19 в. было создание неевклидовой геометрии Лобачевским, Бойаи и Риманом (см. Пространство в математике).
Неевклидова геометрия противоречила ньютоновой концепции П. и в. Отвергнув ее, Лобачевский утверждал, что геометрич. свойства, будучи наиболее общими физич. свойствами, определяются общей природой сил, формирующих тела.
В концепциях субъективных идеалистов и агностиков проблемы П. и в. сводятся гл. обр. к вопросу об отношении П. и в. к сознанию, восприятию. Беркли отвергал ньютоновское абс. П. ив., но рассматривал пространств, и врем, отношения субъективистски, как порядок восприятий. Понятно, что при этом не было и речи об объективных геометрич. и механич. законах. Поэтому берклеанская т. зр. не сыграла существ, роли в развитии науч. представлений о П. ив. Иначе обстояло дело с воззрениями Канта,, к-рый сначала примыкал к концепции Лейбница. Противоречие этой концепции и естеств.-науч. взглядов того времени привело Канта к принятию ньютоновой концепции и к стремлению философски обосновать ее. Главным здесь было объявление П. и в. априорными формами человеч. созерцания. Взгляды Канта на П. ив. нашли немало сторонников в конце 18 в. — 1-й пол. 19 в. Их несостоятельность была доказана лишь после создания и принятия неевклидовой геометрии: сама возможность различных геометрий и необходимость определить их области применения на основании опыта отвергает априоризм.
Кризис механпстич. естествознания на рубеже 19—20 вв. привел к возрождению на новой основе субъективистских взглядов на П. и в. Критикуя концепцию Ньютона, Мах снова развил взгляд на П. и в. как на «порядок восприятий», подчеркивая опытное происхождение аксиом геометрии. Но опыт понимался Махом субъективистски, поэтому и геометрия Эвкли-да, и геометрия Лобачевского и Римана рассматриваются им просто как различные способы описания пространств, соотношений. Неудивительно поэтому, что Мах отрицательно отнесся к теории относительности. Критика субъективистских взглядов Маха на П. и в. была дана Лениным в «Материализме и эмпириокритицизме».
Развитие представлений о П. и в. в 20 в. Метрические свойства П. и в. Кардинальное изменение физич. представлений о материи (прежде всего открытие физич. полей — см. Поле физическое) привело к коренной перестройке учения о П. и в. Совр. физич. теория П. и в.— теория относительности — показала, что при переходе от одной системы отсчета к другой, движущейся относительно первой, пространств, и врем, величины (расстояния, углы, промежутки времени, частоты) изменяются. Явления, одновременные в одной системе отсчета, неодновременны в другой. Остается неизменным при переходе от одной системы отсчета к другой только пространств.-врем, интервал между событиями. Теория относительности ввела новое понятие — «пространства-времени» как единой формы координации явлений. Разделение координации на чисто пространственную и чисто временную оказывается относительным: события, сосуществующие в одной системе (координированные только пространственно, расположенные в разных местах), в другой системе являются также и последовательными во времени (однако сама последовательность во времени таких событий, к-рые могут быть связаны отношением причины и следствия, не может измениться). Т. о., расстояния н длительности приобретают пол-
ную определенность только в той или иной системе отсчета.
Из сказанного неизбежно следует вывод об ограниченности ньютоновой концепции абс. П. и в. Теория относительности логически непримирима с представлением о пустом пространстве, имеющем «собств.» размеры, и с представлением о пустом времени, обладающем «собств.» длительностью. Совр. физика подтвердила правильность концепции П. и в., идущей от Лейбница и развитой в дальнейшем диалектич. материализмом. Теория относительности показала, что именно поле играет роль физич. агента, посредством к-рого осуществляется пространств.-врем, координация явлений. Эта координация такова, что можно говорить об «индивидуальном», или локальном, П. и в. для каждой замкнутой системы.
Дальнейший шаг в развитии физич. представлений о П. и в. был сделан общей теорией относительности. Согласно этой теории, инерциальные системы, занимающие особое место среди любых возможных систем отсчета (только в таких системах верны законы сохранения), выделяются не тем, что они инерциальны по отношению к абс. П. и в., как полагали последователи Ньютона, а тем, что материальные тела, служащие базисом таких систем, не испытывают заметных внешних воздействий и совершают свободное движение в поле тяготения. Отсюда следует, что инер-циальная система является таковой только локально, как в пространственном, так и во врем, отношении, т. е. только по отношению к ограниченному кругу явлений. Так было разрешено противоречие, к-рое в свое время не могла разрешить концепция Лейбница. Согласно общей теории относительности, поле тяготения проявляется в характере связи пространств, и врем, величин, или в метрике пространства-времени. Т. н. кривизна пространства-времени, определяющая их метрику (геометрию), зависит от распределения и движения материн — источника поля тяготения, причем эта геометрия не евклидова, а риманова. В поле тяготения имеет место разный ход времени (темп процессов) в разных точках поля; в различных местах поля различны также расстояния, разделяющие данные события. В поле тяготения невозможна синхронизация часов во всем пространстве. Только в статич. поле тяготения могла бы существовать «мировая» система отсчета, со своим «мировым» временем во всей системе, но и такая система была бы локальна, а не универсальна. Изменение темпа процессов (хода времени) происходит, в частности, и при плавном ускорении (или замедлении) системы. Это создает возможность влиять на местный «ход времени».
Дальнейшее развитие общей теории относительности связано с космологнч. проблемами — структурой П. п в-, в наблюдаемой части мира в целом, нулевым «фоном», по отношению к к-рому изменяется метрика пространства-времени в поле тяготения (А. А. Фридман). Метрика «фона» определяется средней плотностью и давлением в «мире». Предположение об изменяющейся метрике нашей части мира нашло подтверждение в открытом Хабблом красном смещении.
В последние годы ряд исследователей приходит к заключению, что «мировое» П. и в. расширяется неоднородно и анизотропно (А. Л. Зельманов). При такой т. зр. исчезают т. н. «особые точки» (истолковывавшиеся нек-рыми авторами как начало мира и его конец), можно говорить только о регулярных изменениях метрики наблюдаемой его части. Идея о неоднородной и анизотропной Вселенной позволяет наметить рациональное решение проблемы конечности или бесконечности мира, возникшей на первых этапах развития релятивистской космологии в связи с допущением однородности Вселенной. Можно говорить лишь о конечности нашей части мира, при переходе же к боль-
396
ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ
шим масштабам может измениться сама мера пространств.-врем, отношений, поскольку наша «мировая система» может оказаться частью качественно иной системы, в к-рой действуют существенно иные закономерности.
Топологические проблемы П. и в. Из теории относительности следует, что закономерности П. и в. есть весьма общие физич. закономерности, относящиеся ко всем объектам и процессам, независимо от их специфики. Это касается и проблем, связанных с топологич. свойствами П. и в., т. е. с такими существ, свойствами П. и в., как характер отграничения одного объекта от другого (или их «соприкосновения»), число измерений П. ив., свойства симметрии. Проблема границы отд. объектов и процессов непосредственно связана с поднимавшимся еще в древности вопросом о конечной или бесконечной делимости П. и в., их дискретности или непрерывности. В античности этот вопрос решался, естественно, чисто умозрительно. Высказывались, напр., предположения о существовании «атомов» времени (Зенон). В науке 17—19 вв. идея атомизма П. и в. потеряла к.-л. значение. Расхождения между ньютоновой и лейбницевой концепциями возникли в связи с проблемой реальной или потенциальной делимости П. и в. По Ньютону, П. и в. реально состоят из бесконечного количества точек и мгновений; согласно Лейбницу, П. и в. бесконечно делимы только потенциально. Идея непрерывности П. и в. еще более укрепилась в 19 в. в связи с открытием поля; в клас-сич. понимании поле есть абсолютно непрерывный объект.
Проблема реальной делимости П. и в. была поставлена только в 20 в. в связи с открытием неопределенностей соотношения, согласно к-рому для абсолютно точного измерения координаты необходимы бесконечно большие импульсы, что физически не может быть осуществлено. Более того, квантовая теория ноля показывает, что при бесконечно сильных воздействиях на частицу она вообще не сохраняется, а «размножается» — теряется индивидуальность частицы, ее отграниченность. Соотношение неопределенностей существует и для поля; хотя квантовая теория поля до недавнего времени и принимала принцип строгой локальности, точечности взаимодействия, но это допущение приводит к трудностям (см. Микрочастицы). В действительности не существует реальных физич. условий, при к-рых можно было бы измерить точное значение напряженностей в различных точках поля. Т. о., в совр. физике установлено, что невозможна не только актуальная бесконечная разделенность П. ив. на точки, но принципиально невозможно осуществить процесс разделения П. ив. до бесконечности. Следовательно, геометрич. понятия точки, кривой, поверхности являются предельными абстракциями, отражающими пространств, свойства материальных объектов лишь приближенно. В действительности объекты отделены друг от друга не абсолютно, они лишь относительно дифференцированы. То же справедливо и по отношению к моментам времени: различные граничащие процессы и явления также в какой-то степени «перекрываются». Именно такой взгляд на точечность событий проводится по существу в т. н. теории нелокализованного поля (В. Гейзенберг, М. А. Марков), в к-рой предполагается, что в пределах весьма малой области само понятие поля, характеризуемого определ. значениями потенциала в каждой точке, теряет реальный физич. смысл; предполагается, что величина, определяющая предельно малые размеры поля, характерна для данного типа частиц. Из существования «элементарной длины» для данного типа частиц следует, что должно быть и минимальное время, в пределах к-рого не имеет смысла понятие фазы (т. е. различия состояния во времени).
Одновременно с идеей нелокальности (или относит, локальности) взаимодействия разрабатывалась гипотеза о квантовании П. и в. В последние десятилетия квантованное П. и в. рассматривалось как имеющее зернистую структуру типа кристаллич. решетки (Снай-дер, Марх и др.). Появились также исследования (Коиш, И. С. Шапиро), в к-рых П. ив. представляется как состоящее из конечного числа «точек»; эта концепция мало разработана.
Решение вопроса о квантовании П. и в. тесно связано с проблемами структуры элементарной частицы и атомизма действия. Появились исследования, в к-рых вообще отрицается применимость к элементарным частицам обычного понятия «структуры» как пространств, разделенности (Чу и др.), а следовательно, и применимость к этой области явлений пространств.-временных метрич. отношений. Однако понятия П. и в. не сводятся к чисто метрич. отношениям. Вероятно, разработка представлений о П. и в. применительно к микромиру приведет к дальнейшему расширению понятий «явления» и «координации явлений».
Тесная взаимосвязь пространств.-врем, свойств и природы взаимодействия объектов обнаруживается и при анализе симметрии П. и в. Еще в 1918 (Э. Нётер) было доказано, что однородности пространства соответствует сохранение импульса, однородности времени — сохранение энергии, изотропности пространства — сохранение момента количества движения. Т. о., типы симметрии П. и в. как общих форм координации объектов и процессов взаимосвязаны с важнейшими законами сохранения. Симметрия пространства при зеркальном отражении оказалась связанной с существ, характеристикой микрочастиц, с четностью их состояния.
Одной из важных проблем симметрии является вопрос о направленности течения времени. В ньютоновой концепции это свойство времени считалось само собой разумеющимся и не нуждающимся в обосновании. У Лейбница необратимость течения времени связывается с однозначной направленностью цепей причин и следствий. Совр. физика конкретизировала и развила это обоснование, связав его с совр. пониманием принципа причинности: реальная причина всегда генетически связана с действием, порождает его и, следовательно, обязательно предшествует ему во времени. К этому надо добавить, что врем, последовательность связана не только с отношением причины и действия, но и с такой интегральной характеристикой материальных процессов, как развитие.
К проблемам симметрии П. и в., обсуждавшимся еще
в древности, относится и вопрос о числе измерений
П. и в. В ньютоновой концепции это число считалось
изначальным. Однако еще Аристотель обосновывал
трехмерность пространства числом возможных сече
ний (делений) тела. Кант в период, когда он еще при
мыкал к концепции Лейбница, связывал трехмерность
пространства с законом действия сил всемирного тяго
тения; он доказывал, что в га-мерном пространстве
сила тяготения убывает по закону г"-1. Интерес к этой
проблеме возрос в 20 в. с развитием топологии. Л. Бра-
уэр установил, что размерность пространства есть
топологич. инвариант — число, не изменяющееся при
непрерывных и взаимно однозначных преобразованиях
пространства. В ряде исследований была показана
связь между числом измерений пространства и струк
турой электромагнитного поля (Г. Вейль), между трех
мерностью пространства и спиральностъю элементар
ных частиц. Все это показало, что число измерений
П. и в. неразрывно связано с материальной структурой
окружающего нас мира. Р- Штейнман. Москва.
Общие свойства П. и в. определяются тем, что это объективно-реальные формы существования материи. Основание этих свойств составляют физич. характе-
ПРОТАГОР — ПРОТЕСТАНТИЗМ
397
ристики П. и в. Однако все свойства П. п в. не могут быть сведены к физическим: многообразие форм движения материи предполагает, что при общих физических основах существуют качественно различные пространств.-врем, формы, соответствующие различным видам движущейся материи. Недостаточность общей физич. характеристики П. п в. стала особенно заметной в науке 20 в., когда выяснилось, что важнейшие свойства биологич. объектов, психич. феноменов и различных социальных образований связаны со спецификой их пространств.-врем, структуры.
На этой основе в совр. науке начали все более широко разрабатываться проблемы биологической, социальной, пспхологич., лингвистич., историч., полит.-экономич. и эстетич. характеристик П. и в.
Лит.: Энгельс Ф., Диалектика природы, в кн.: МарксК.,
Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20, с. 511 —12; его же,
Анти-Дюринг, там же; ГельмгольцГ., О фактах, лежа
щих в основании геометрии, в сб.: Об основаниях геометрии,
2 изд., Каз., 1895, с. 101 —102; МахЭ., Время и простран
ство с физич. точки зрения, в его кн.: Познание и заблужде
ние, [М., 1909], с. 432; Г е г е л ь Г. В. Ф., Философия при
роды, Соч., т. 2, М.— Л., 1934, с. 44—50; Эйнштейн А.,
Основы теории относительности, 2 изд., М.—Л., 1935; Нью
тон И., Математич. начала натуральной философии, М.—Л.,
1936, с. 30; Л о б а ч е в с к и й Н. П., Поли. собр. соч., т. 2,
М.—Л., 1949, с. 187, 158—60; Мандельштам Л. И.,
Лекции по физич. основам теории относительности,Поли. собр.
соч., т. 5, М.—Л., 1950; ЗельмановА. Л., Нерелятиви
стский гравитац. парадокс и общая теория относительности,
«Физ.-мат. науки» (НДВШ), 1958, N° 2; М а р к о в М. А., Ги
пероны и К-мезоны, М., 1958, § 34; Свидерский В. И.,
П. и в., М., 1958; Полемика Г. Лейбницаи С. Кларка по вопро
сам философии и естествознания (1715 —1716 гг.), [Л.], 1960;
Кузнецов И. В., Принцип причинности и его роль в поз
нании природы, в сб.: Проблема причинности в совр. физике,
М., 1960; Ф о к В. А., Теория пространства, времени и тя
готения, 2 изд., М., 1961; Ш т е й ям а н Р. Я., П. и в., И.,
1962; Р е й х е н б а х Г., Направление времени, пер. с англ.,
М., 1962; У и т р о у Д ж., Естеств. философия времени, пер.
с англ., М., 1964; А с к и н Я. Ф., Проблема необратимости
времени, «ВФ», 1964, № 12; Вяльцев А. Н., Дискретное
пространство-время, М., 1965; Наан Г. И., Понятие бес
конечности в математике, физике и астрономии, М., 1965;
Gent W., Die Philosophic des Raumes und der Zeit, Bd 1—2,
Bonn, 1926—3d; Jammer M., Concepts of space, Camb., 1954;
G г ii n b a u m A., Philosophical problems of space and time,
[N. Y.], 1964. Ю. Урманцев. Москва.
ПРОТАГОР (Прштаубрад) из А б д е р ы (ок. 480— ок.410 до н.э.)—древнегреч. философ, основателынколы софистов. Разъезжал по Греции с пропагандой своего учения, много раз бывал в Афинах, одно время был близок к Периклу и Еврипи-ду, во время олигархия, переворота в 411 обвинялся в атеизме; утонул во время бегства в Сицилию; его книга о богах была сожжена в Афинах. Особенно поражало современников П. то, что он устраивал публичные диспуты, брал плату за обучение, ввел в оборот софизмы(А4:—6, Diels9). Все это несомненно содействовало развитию красноречия и всякого рода логич. тонкостей мышления. Список его соч., даваемый Диогеном Лаэртским (IX 55 из А 1), во многом оспаривается. Известны его трактаты: «Ниспровергающие» (т. е. аргументы), или, что то же, «Истина», «О сущем», «Великое слово», «О богах», «Противоречия». Ни один из трактатов П. до нас не догаел и о П. можно судить только по фрагментам. П. прославился своим знаменитым тезисом (Diog. L. IX 51 из В 1): «Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Содержащийся здесь субъективизм, свойственный эпохе восхождения рабовла-дельч. демократии, освобождавшейся от родовых авторитетов и ее религ.-мифологич. мировоззрения, понимался П. как прямой вывод из учения Гераклита
(вернее, гераклитовцев) о всеобщей текучести вещей: если все меняется каждое мгновение, то ни о чем ничего нельзя сказать определенного, все существует постольку, поскольку отдельный индивидуум в силах схватить в тот или иной момент; и обо всем можно сказать как что-нибудь одно, так одновременно и что-нибудь другое, ему противоречащее. П. специально обучал тому, как слабейший аргумент сделать сильнейшим (А 21), т. е. о том, как можно доказывать все, что угодно и в целях утверждения чего-нибудь, и в целях его отрицания. Этот субъективизм и релятивизм проводился у П. и в религ. области: «О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать это: и неясность вопроса и краткость человеческой жизни» (В 4 ср. А 23). По-видимому, П. признавал существование и богов, и природы, и мира в целом, но в противоположность древней натурфилософии отрицал возможность науч. познания объективного мира и признавал только текучую чувственность, не отражающую никаких ни объективных, ни субъективных устойчивых элементов (А 16). В этике и политике П., по-видимому,был не очень склонен последовательно проводить свой релятивизм. До нас дошло его рассуждение о том, что если мы не знаем истины, то мы можем знать, что полезно; и, в частности, как медицина нужна, поскольку она лечит больных, так и законодательство необходимо,поскольку в нас с самого начала вложены богами «справедливость» и «стыд», так что здесь П. являлся сторонником как бы нек-рого обществ, и гос. субъективизма: что на самом деле истинно, мы не знаем; а то, что для нас полезно, об этом нам говорят естественное право и гос. законы (А 21. 22). Гос. законы также текучи, как и все существующее. Но пока существует данный закон, ему необходимо повиноваться. Вообще П. еще очень далек от тех крайних анархич. выводов, к-рые были сделаны его ближайшими учениками и последователями. Имеются сведения о занятиях П. грамматикой, риторикой и художеств, воспитанием (А 25—29; В 10—12).
Ф р а г м с н т ы в рус. пер.: МаковельскийА., Софисты, вып. 1, Баку, 1940, фрагм. 5 — 21.
Лит.: Ягодине кий Й. И., Софист П., Каз., 1906; Чернышев Б., Софисты, М., 1929; Дынник М. А., Очерк истории философии классич. Греции, М., 1936, с. 163— 172; История философии, т. 1, [М.], 1940 (по имен, указат.); МаргулесБ. Б., Обществ.-политич. взгляды П., Л., 1953 (автореф. дисс); История философии, т. 1, М., 1957; с. 102— 103; Morrison J. S., The place of Protagoras in Athenian public life, «The Classical Quarterly», 1941, v. 35, № 1, 2; L о е-n e n D., Protagoras and the Greek community, Amst., [1941].
А. Лосев. Москва. ПРОТАСЁНЯ, Петр Федорович [р. 12 (25) авг. 1910]—сов. философ, д-р филос. наук (с 1961), проф. (с 1962). Окончил Белорусский ун-т им. В. И. Ленина (1931). Член КПСС с 1940. Преподает философию (с 1931) в вузах Минска. Зав. кафедрой философии Белорусского политехнич. ин-та. Работает в области диалектич. материализма и филос. проблем естествознания.
Соч.: Л1таратуразнаучая спадгына Плеханава, «Малад-няк», 1932, кн. 7; Энгельс и социалистич. моногамия, «ИАН БССР», 1941, N» 1; Псторыя фшасофп' як навука, «Полымя»,
1948, № 1; Барацьба Ленша з «ф1з1чным 1дэал1змам», там же,
1949, JM5 5; Семантычны щэал^зм на службе 1мперыял1Стычнай
рэакцьп, «Полымя», 1954, J\S 4; О реакционной сущности се-
мантич. идеализма, Минск, 1955; О так называемом «языке
жестов», в сб.: Науч. труды по философии Белорус, ун-та,
вып. 1, Минск, 1956; О словесном мышлении как специфич.
особенности сознания, там же, вып. 2, ч. 1, 1958; Происхожде
ние сознания и его особенности, Минск, 1959; О «Филос. тет
радях» В. И. Ленина, М., 1959 (соавтор); Проблемы обще
ния и мышления первобытных людей, Минск, 1961.
ПРОТЕСТАНТИЗМ (от лат. protestans, род. п. рго-testantis — публично заявляющий) — общее обозначение вероисповеданий и сект, генетически связанных с Реформацией и образующих в совокупности третью важнейшую разновидность христианства —
398
ПРОТЕСТАНТИЗМ
наряду с православием и католицизмом. Термин «П.» возник в связи с т. н. «Протестацией 20 имперских чинов» от 19 апреля 1629, с к-рым ряд герм, князей и городов выступил против антилютеранского постановления на имперском сейме в Шпейере.
Типологические особенности П. Для П. характерно прежде всего повышенно личностное понимание общения человека с богом. Человек для П. уже не звено в цепи сверхличной общности, каким он был для ср.-век. христианства. Индивидуализм бурж. эпохи ставит в порядок дня такую перестройку религ. представлений, при к-рой человек со всем своим личным своеобразием мог включаться в ситуацию религ. переживания. Это наглядно прослеживается уже на бытовом уровне: если католицизм и православие строго регламентируют систему постов, то П. предлагает каждому упражняться в воздержании, исходя из собств. вкусов, пристрастий и привычек. Соответствующие изменения претерпевает в П. и идея бога. Если для ср.-век. религ. философии (см. Патристика и Схоластика) характерно накладывание библейского мифа о личностном божестве («живой бог») на платонов-ско-аристотелианские представления о безличной «совершенной сущности», «первопричине всех вещей», «чистом бытии» и т. п., то протестантскую теологию бог интересует преим. как личностный партнер человека, к-рому можно с предельной интимностью «поручать» свою жизнь и доверять ее «оправдание». В противоположность ср.-век. онтологич. и космологич. доказательствам бытия бога П. постоянно оперировал с «моральными» доказательствами, к-рые приобрели окончат."филос. оформление у Канта (ср. R. Eucken, Thomas von Aquino unci Kant: ein Kampf zweier Wel-ten, В., 1901). С т. зр. П., бог существует потому, что он нужен человеку и что последний в него верит (по формуле Лютера, «во что веришь, то и имеешь»); это приводит к психологизации всей теологии П.
С этим связана и «христоцентричность» П., поскольку образ Иисуса Христа — с акцентом на его человеч. чертах — становится в П. последней опорой идеи бога как таковой. Хотя и православие, и католицизм учат, что бог в себе самом не может быть постигнут мыслью и раскрывается для человека лишь в Христе, однако в своей догматич. части эти вероучения занимаются спекуляцией как раз о боге в себе (католицизм до сих пор настаивает на том, что бог как чистое бытие рационально доказуем и до известной степени рационально познаваем). Но для новоевроп. рационализма мыслить триединого творца и вседержителя Вселенной становится все труднее. Остается т. н. исторический Иисус — уже не архаич. чудотворец, но своего рода сверхморалист, совершенный учитель, личность к-рого представляется единств, гарантией против полного религ. агностицизма. Отсюда обостренный интерес протестантской теологии к конструированию рацио-налистич. биографий Иисуса.
Взаимоотношение бога и человека не терпит в П. не только абстрактно-онтологич., но и абстрактно-юридич. интерпретации (последнее характерно для католицизма). С т. зр. П. все, что человек получает от «своего» бога, есть свободный дар, а не оплата к.-л. заслуг (возвращение к «даром данной благодати» Августина, см. также Предопределение). Бог требует от человека в конечном счете лишь полного и безусловного доверия, делающего возможным интимно-личностные отношения; именно идею доверия передает в П. (особенно в лютеранстве) термин «вера», обозначающий не умств. убежденность в бытии бога, но охватывающее всю психику человека чувство «пребывания в руках божьих» (П. именует это столь желанное для человека индивидуалистич. эпохи состояние «оправданностью»). Поэтому П., основываясь на нек-рых тезисах раннего христианства (см. Новый завет), настаи-
вает на том, что человек может оправдаться и спастись «единственно» верой («sola fide»), без малейшего участия «дел» («заслуг»), т. е. независимо от следования тем или иным формализованным нормам поведения. И на вере в более обычном смысле, т. е. на убежденности в бытии бога П. делает более усиленный акцент сравнительно со ср.-век. христианством, видевшим в вере нечто само собой разумеющееся и требовавшим не веры, но послушания (по формуле «и бесы веруют и трепещут»).
Эти повышенно-личностные черты П. определяют и его понимание религии, пределы к-рой оказываются одновременно и суженными, и расширенными. С одной стороны, религия как таковая оказывается сведенной к вере, с другой — вместо замкнутой сферы церковности она охватывает всю жизнь человека; повседневная практич. деятельность приобретает религ. смысл (о значении П. в становлении бурж. проф. этики и технич. практицизма — см. М. Weber, Die protestan-tische Ethik unci der Geist des Kapitalismus, Tub. 1934; M. Scheler, Die Wissenschaft und die Gesellschaft, 2 Aufl., Bern —Munch., 1960, S. 101). Если для ср.-век. христианства религия — это либо культ, либо аскеза, требующие особого магич. посвящения (вступить в непосредств. контакт с богом может лишь наделенный преемств. апостольской благодатью священнослужитель, а до конца выполнить требования религ. морали способен лишь монах-подвижник — в ср.-век. латыни слово religiosus употребляется как синоним слова «монах»), то с т. зр. П. таким посвящением является уже крещение, к-рым, по словам Лютера, «все мы посвящаемся в священство» («An den chri-stichen Adel deutscher Nation», Hale/Saale, 1877, S. 7). Всякий христианин оказывается наследником всей полноты завещанной Христом «благодати», так что протестантский пастор отличается от мирянина не принципиально, но лишь по кругу своих проф. обязанностей. П. «... превратил попов в мирян, превратив мирян в попов» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 422). Согласно Лютеру, возродившему представления раннего христианства, «служить богу есть не что иное, как служить ближнему, будь то ребенок, жена, слуга... любому, кто телесно или душевно в тебе нуждается; и это есть богослужение» (Werke, Bd 10, Abt. 1, Halfte 2, Weimar, 1910, S. 168). П. придает повышенное значение «домашней» религиозности: чтение Библии и пение псалмов в семейном кругу так же характерны для П., как всенародные церемонии для католич. переживания импозантной церковности.
Но, раскрепощая религ. жизнь индивида, П. в то же время в несравненно большей степени, чем др. разновидности христианства, отказывает этому индивиду в сущностной активности. При общении человека с богом действует только бог — через проповедуемое «слово божие» он внушает веру тем, кого сам же заранее предопределил к «спасению» (по словам Лютера, вера пробуждается «там и тогда, где и когда благо-угодно будет богу», цит. по кн. Hertzsch E., Die Wirkfichkeit der Kirche, Halle, 1956, Tl 1, S. 15). Отсюда крайнее упрощение всего «человеческого дей-ствования» в церкви: культ богоматери и святых в П. упразднен как покоящийся на «языческих представлениях ... об удовлетворении божества посредством жертвы» (там же, с. 31), от грандиозной системы «таинств», имевших для ср.-век. теологов космич. значение, оставлены лишь два — крещение и причащение, непосредственно связанные с новозаветной традицией, причем даже их наиболее радикальные направления П. интерпретируют как условный «знак». По-настоящему важно для П. «слышимое таинство» (sacramentum audibile), т. е. проповедь. Аналогичное упрощение претерпевает и вероучение: объектом веры
ПРОТЕСТАНТИЗМ
399
остается «писание» (причем возрастает роль Ветхого завета), в то время как патристич. предание отпадает.
Разновидности П. Возникнув в борьбе с надгос. католич. централизмом, П. разбился на ряд течений сообразно с запросами различных социальных кругов и нац. особенностями стран, где он укоренялся. Ранее всего выделились лютеранство, реформатское вероисповедание (цвинглианство и кальвинизм) и англиканство. В дальнейшем, особенно в 17 —18 вв., это дробление продолжается под знаком разрыва с застывшей ортодоксией П. и возвращения к первонач. идеям Реформации, что нашло наиболее радикальное выражение в конгрегационализме, признающем за каждой отд. общиной право конституировать свою веру. Среди протестантских сект следует упомянуть баптистов, квакеров, методистов (см. Методизм), гернгутеров (Германия, 18 в.), адвентистов и вышедших из адвентизма иеговистов.
Наибольшее культурно-историч. значение имеют расхождения между лютеранством и кальвинизмом. Кальвинизм с гораздо большей последовательностью выразил бурж. характер П., чем лютеранство, законсервировавшее ряд компонентов ср.-век. религиозности. Лютеранство понимает духовный путь человека как ряд иррациональных катастроф, не поддающихся рассудочному калькулированию (см. Обращение). Поэтому оно решительно отвергает мораль пер-фекционизма: высшее состояние, к-рое доступно человеку, есть состояние непостижимо «оправданного» богом грешника. Путь от греха к оправданности протекает не во времени, но человек есть, как неоднократно повторяет Лютер, «одновременно и оправданный, и грешник». Подобное отношение к внутр. жизни человека, сочетающее чуткость к психич. диалектике с известным этич. анархизмом, создало благоприятную почву для таких течений, как нем. романтизм; даже имморализм Ницше по-своему продолжает лютеровскую традицию. Кальвинизм разработал строгую доктрину самосовершенствования человека, последовательно проходящего один за другим этапы «совершенства» (ср. соч. пуританина Дж. Беньяна «Путь паломника»— «The pilgrim's progress», pt 1—2, 1678—84). Так был выработан тип буржуазно-расчетливого, хладнокровно-непреклонного жизненного поведения, блестяще проявившийся в социальных битвах 17 в., но мало пригодный для художеств, или филос. творчества. Поэтому наиболее содержат, развитие теология П. получила именно на почве лютеранства, сыграв виднейшую роль в подготовке нем. классич. идеализма 18—19 вв.
Этапы религиозной философии П. После бурной диалектики отчаяния и надежды, неверия и веры, свободы и несвободы, развитой в соч. Лютера, протестантская теология прошла период поверхностной рационали-стич. систематизации, формализуясь по образу и подобию католич. схоластики (Меланхтон, Хуттер, Гер-хард, Калов и др.). Лютеровский пафос «веры» подменяется пафосом «чистого у ч е н и я», протестантская церковь стала «...церковью теологов и пасторов...» (цит. по кн.: Г а р н а к А., Общая история европ. культуры, т. 6, СПБ, [1911], с. 463). Оппозиция против этой сухой и нетерпимой «ортодоксии» выливается с конца 16 в. в мистич. учения: Вейгель, Штифель, Бёме и Арндт продолжают традиции предреформац. нем. мистики. Позднее легальной формой оппозиции становится пиетизм, возрождающий стиль крайне ин-дивидуалистич. самоуглубления и полемизирующий не только с «отвлеченным» рационализмом догматич. ортодоксии, но и с деизмом просветителей. В 1-й пол. 18 в. в оборот школьной теологии П. попадают идеи вольфианства (через посредство Билъфингера и др.); этим создаются первые предпосылки просветительской
либерализации П., реализовавшиеся в 19 в. Во 2-й пол. 18 в. наиболее четким филос. выражением первооснов П. стало кантианство, до конца переносящее религ. проблематику в «моральный мир» человеч. духа. Кантовское противопоставление мира явлений и умопостигаемого мира свободы исчерпало идею Лютера о человеке как «беспредельно свободном» в духовном измерении и «беспредельно связанном» в измерении эмпирическом («О христ. свободе»). К концу 19 в. Кант воспринимается теологией П. как своего рода протестантский антипод Фомы Аквинского [см. Ф. Паульсен, Философия П. (Кант и протестантство), пер. с нем., СПБ, 1907].
Романтизм выдвинул одного из крупнейших теологов П.— Шлейермахера, доведшего религ. самоуглубление почти до эстетства. Характерная для 19 в. тенденция к соединению конфессиональной религ. традиции с духом историч. релятивизма и позитивистской научности (см. Модернизм) оформилась наиболее отчетливо именно в сфере П. Ричль, один из столпов либерального П. (доминирующего течения в П. во 2-й пол. 19 в.), давал, напр., такое толкование тезису о богочеловеч. природе Христа: поскольку учение Христа представляется наиболее возвышенным среди всех доступных нашему рассмотрению доктрин, «мы оцениваем Христа как бога». Это создавало благоприятные предпосылки для науч. исследования истории религии (тюбингенская школа, сер. 19 в., школа А. Гар-нака, ставшая ведущей с 1880-х гг.). Однако союз религии с позитивистским агностицизмом, ликвидировавшим понятие чуда (см. G. Marquardt, Das Wun-derproblem in der deutschen protestantischen Theologie der Gegenwart, Munch., 1933), а понятия богочелове-чества и откровения превращавшим в оценочные метафоры,не мог быть прочным. В 1910—12 в Америке складывается фундаментализм, требующий безусловного принятия на веру всего содержания Библии при полном игнорировании данных естеств. наук. В Европе после 1-й мировой войны все популярнее становится наследие Къеркегора, под влиянием к-рого складывается т. н. «диалектич. теология» (К. Барт, Брукнер, Тиллих, Р. Нибур и др.), становящаяся господств, течением в П. 20 в. Все же либеральный П. не исчезает бесследно, и его методы прослеживаются даже у его оппонентов из лагеря диалектич. теологии [напр., у Р. Бультмана, инициатора известной дискуссии о «демифологизации» (см. К. Jaspers, R. Bultmann, Die Frage der Entmythologisierung, Munch., 1954; P. Bart-hel, Interpretation du langage mythique et theologie bihlique..., Leiden, 1963)].
He составляя компактного единства даже в вопросах вероучения, П. обнаружил различное отношение к политич. проблематике 20 в. Либеральный П., как и резко полемизировавшая с ним по филос.-мировоз-зренч. вопросам «диалектическая теология», придерживались политич. либерализма. В то же время на-ционалистич. традиции П., противостоящие католич. космополитизму, выявились в т. н. движении «немецких христиан», к-рое принесло в жертву фашистской идеологии коренные принципы христианства, призвав, напр., отбросить «раввинические» понятия греха и виновности (см. К. Meier, Die deutschen Christen, Halle, 1964). Созданная в ответ на это организация протестантского сопротивления «Исповедническая церковь» (Bekemiende Kirche) выступила против тоталитаризма и «фюрерства», уничтожающих «священное одиночество человека перед богом» (Д. Бонхеффер), и в памятной записке от 1936 осудила гитлеровский террор. Т. о., религ. индивидуализм П. допускает диаметрально противоположные политич. программы. В этом отношении протестантский теолог в большей степени свободен, чем католич. или православный богослов. С одной стороны, П. открыт для таких реакц.
400 ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ — ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ МЕЖДУ ГОРОДОМ И ДЕРЕВНЕЙ
идей, как расизм или одобрение атомной войны (для католицизма и то, и другое составляет, по крайней мере формально, предмет обязат. осуждения), с другой — ряд протестантских деятелей связывает заповеди П. с прогрессивными целями. Если всякая ре-лиг, идеология в приложении к жизни допускает различные толкования, то к П. это относится больше, чем к к.-л. др. разновидности христианства.
Лит.: Энгельс Ф., Людвиг Фейербах и конец класеич.
нем. философии, Маркс К. иЭнгельсФ., Соч., 2 изд.,
т. 21; Лебедев А., Очерки развития протестантской
церк.-историч. науки в Германии. (XVI-XIX вв.), М., 1881;
СпекторскиЙ Е., Происхождение протестантского ра
ционализма, Варшава, 1914; Капелюш Ф. Д., Религия
раннего капитализма, М., 1931; Н а г и а с k A., Zur gegenwar-
tigen Lage des Protestantismus, Lpz., 1896; Ritschl O.,
Dogmengeschichte des Protestantismus, Bd 1—4, Lpz.—Gott.,
1908—27; Troeltsch E., Die Soziallehren der christlichen
Kirchen und Gruppen, Tubingen, 1912 (Gesammelte Schriften,
Bd 1); В run пег Е., Religionsphilosophie evangelischer
Theologie, Munch., 1927; BorkenauF., Der Obergang vom
feudalen zum burgerlichen Weltbild, P., 1934; S t e p h a n H.,
Geschichte der evangelischen Theologie seit dem deutschen
Idealismus, В., 1938; Luther—Kant—Schleiermacher in ihrer
Bedeutung fur den Protestantismus, В., 1939; Miiller L.,
Russischer Geist und evangelisches Christentum. Die Kritik des
Protestantismus in der russischen religiosen Philosophie und
Dichtung im 19. und 20. Jahrh., Wittenberg, 1951; Fager-
b e r g H., Bekenntnis, Kirche und Amt in der deutschen kon-
fessionellen Theologie des XIX. Jahrh., Uppsala, 1952; В г е m i
W., Der Weg des protestantischen Menschen. Von Luther bis
Albert Schweitzer, Z., 1953; Tillich P., Protestantismus
als Kritik und Gestaltung, Lpz., 1959; Protestantism, ed. by
J. L. Dunstan, N. Y., 1962; Leonard E.G., Histoire generale
du protestantisme, t. 1, P., 1961. С. Аверинцев. Москва.
ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ — каждый из двух моментов конкретного, т. е. диалектич. противоречивого тождества. См. Противоречие диалектическое.
ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ МЕЖДУ ГОРОДОМ И ДЕРЕВНЕЙ — объективно обусловленный в анта-гонистич. формациях отрыв деревни от города в социально-экономическом и культурно-бытовом отношениях. «Город... представляет собой факт концентрации населения, орудий производства, капитала, наслаждений, потребностей, между тем как в деревне наблюдается диаметрально противоположный факт — изолированность и разобщённость» (М а р к с К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 50). П. м. г. и д. органически связана с противоположностью классов, но не сводится к ней (в антагонистич. обществе в городе и деревне имеются и классы эксплуататоров, и классы трудящихся).
П. м. г. и д. возникает в рабовладельч. обществе, после появления частной собственности и раскола общества на классы в связи с развитием производит, сил и обществ, разделения труда. Города возникают и растут как центры пром-сти, торговли, управления, культуры, что было объективно неизбежным и прогрессивным явлением. Города стали центрами цивилизации, они дали первые образцы демократии, нар. движений, науки. Города Египта, Индии, Китая, Греции, Италии остались в истории как вехи человеч. прогресса.
П. м. г. и д. выступает прежде всего как противоположность между господствующими, имущими классами города и неимущими трудящимися деревни. Вместе с тем трудящиеся города также отличаются от трудящихся деревни по характеру труда, образу жизни, быту, культуре, хотя они не эксплуатируют тружеников деревни. Сложившаяся в антагонистич. обществе социально-экономич. П.м.г. и д. в целом включает: 1) противоположность в уровне развития производит, сил, прежде всего между с.-х. и пром. трудом; 2) противоположность между умств. и физич. трудом (см. там же, с. 49). Город отличается от деревни по уровню образования, науки, культуры, медицинского обслуживания населения, быту, образу жизни.
Отношения П. м. г. и д. в ходе истории претерпевают изменения и развитие. В рабовладельч. странах
подавляющее большинство населения сосредоточено в деревне, к-рой противостоит город — центр сосредоточения класса рабовладельцев. С переходом к феодализму города растут в экономич. и бытовом отношении, по численности населения. В условиях средневековья «...город повсюду и без исключений эксплуатирует деревню экономически своими монопольными ценами, своей системой налогов, своим цеховым строем, своим прямым купеческим обманом и своим ростовщичеством» (Маркс К., там же, т. 25, ч. 2, с. 365). То, что класс феодалов в значит, части сосредоточивается в вотчинах и поместьях (хотя связующим их центром остается город), не ослабляет социально-экономич. и культурно-бытовой П. м. г. и д.
Капитализм, перенимая сложившуюся П. м. г. ид., расширяет и обостряет ее (см. В. И. Ленин,Соч., т. 22, с. 81—82). Это проявляется не только внутри капита-листич. стран, но и на междунар. арене как противоположность между промышленно и культурно развитыми метрополиями и колониальными и полуколониальными странами. В результате бурного развития капитализма растет роль города как центра цивилизации и прогресса, процесс урбанизации приводит к огромному увеличению гор.населения и значит, уменьшению сел. населения. В городе развивается рабочий класс. По мере развития капитализма во взаимоотношениях между городом и деревней происходят существ, изменения.
В капиталистич. аграрно-индустриальных странах, особенно где в деревне сохраняются остатки феодализма, совр. П. м. г. и д. еще более обостряется. С.-х. трудом занята значит, часть населения. Так, в Испании в с. х-ве занято 41,5% самодеят. населения, в Португалии — 43% (1960). В индустриально-аграрных и индустриальных странах (Италия, Франция, ФРГ и др.), где сохраняются латифундии, юнкерские х-ва и с. х-во развивается не по фермерскому, а по деревенскому типу, положение мелких и средних крестьян неустойчиво. Труд таких крестьян отличается от прем, труда, но по ряду черт произ-ва, культуры и быта часть крест, х-в прогрессирует. В ФРГ в с. х-ве занято 14% самодеят. населения (1961), во Франции — 21% (1962), в Италии — 26,5% (1962). В США с. х-во сложилось на свободной от феодализма почве. Фермерский тип с. х-ва утвердился также в Швеции и нек-рых др. странах. В таких странах нет деревни как населенного пункта, состоящего из совокупности дворов мелких, средних и крупных крестьян. С. х-во представлено капиталистич. крупными фермерами, эксплуатирующими с.-х. рабочих, средними и мелкими фермерами. В США, напр., сильно сократились масштабы П. м. г. и д., поскольку в с.-х. произ-ве господствует крупный капитал, а самодеят. население, занятое в с. х-ве, уменьшилось до 6,5% (1960). Но вместе с тем с.-х. рабочие, особенно негры, находятся в тяжелых условиях по сравнению с рабочими города. Мелкие и средние фермеры, живущие гл. обр. за счет собств. труда, хотя и мало отличаются по бытовым и культурным условиям от мелких гор. бизнесменов, но в социально-экономич. отношении по-прежнему эксплуатируются городом различными путями и приемами (см. М. Хар-рингтон, Другая Америка, М., 1963, с. 56—57).
На междунар. арене в совр. эпоху в результате распада колониальной системы происходит коренное изменение и последоват. устранение противоположности между мировым империалистич. городом и ранее колониальной и полуколониальной мировой деревней. Подавляющее большинство молодых суверенных гос-в еще не вырвалось из мирового капиталистич. х-ва, хотя и занимает там особое место. «Это — все еще эксплуатируемая капиталистическими монополиями часть мира. Пока эти страны не покончат с экономической зависимостью от империализма, они будут
ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ МЕЖДУ УМСТВЕННЫМ И ФИЗИЧЕСКИМ ТРУДОМ 401
играть роль „мировой деревни", останутся объектом полуколониальной эксплуатации» (Программа КПСС, 1961, с. 45). В то же время внутри развивающихся «тран до перехода их на путь демократич. и социалистич. преобразований сохраняется и выступает на первый план противоположность между более развитым, но малочисленным городом и отсталой деревней ■с ее многочисл. населением (в странах Азии и Африки в деревне живет 80—90% населения). В таких странах (большей частью в городе) преобладают капита-листич. элементы, а в деревне — феод., полуфеод, и даже родовые.
Социализм открывает путь ликвидации П. м. г. и д. Материальные и идеологич. предпосылки для устранения этой противоположности, к-рые подготавливаются в недрах капитализма, реализуются при социализме. Социалистич. рабочий класс и в целом город организуют социально-экономич. и культурно-бытовой подъем деревни. Социалистич. кооперирование крестьянства создает возможность для его экономич. и культурного развития. Экономич. основой ликвидации П. м. г. и д. является создание материально-технич. базы социализма в городе и деревне, духовной предпосылкой — осуществление культурной революции. Темпы и масштабы ликвидации при социализме П. м. г. и д. зависят прежде всего от уровня развития страны.
В странах социализма значительно возросла численность гор. населения и соответственно сократилось сел. население. В ГДР в городах жило 73,1%населения (1965), на Кубе — 57.% (1962). В Болгарии гор. население составляло в 1920 19,9% , в 1965 — 46,2% ; в Венгрии в 1920 — 35,3% , в 1965 — 43,1% ; в Польше в 1931 — 27,4% , в 1965 — 49,7% . В с. х-ве было занято: в ГДР — 17% самодеятельного населения (1963), в Чехословакии — 23% (1962), в Венгрии — 38,5% (1960), в Польше—47,5% (1960), в Югославии — 57% (1961).
В СССР в результате построения социализма ликвидирована П. м. г. и д. По социально-экономич. и культурно-бытовому уровню деревня приблизилась к городу. Изменилось соотношение гор. и сел. населения. Так, в сел. и лесном х-ве в СССР работало в 1913 75%, в 1940 — 54%, в 1950 — 48%, в 1960— 39%, в 1964 — 33% населения. Однако в СССР еще сохранились социально-экономич. и культурно-бытовые различия между городом и деревней, не носящие уже анта-гонистич. характера. Слишком велика была в царской России пропасть между городом и деревней. Успехи СССР в приближении деревни к городу были бы намного значительнее, если бы не*наличие сложной между-нар. обстановки, что требовало особого внимания к тяжелой и оборонной пром-сти. Ущерб нанес также ряд серьезных ошибок в руководстве с. х-вом (нарушение экономич. законов развития социалистич. произ-ва, принципов материальной заинтересованности). Имелись также ошибки в планировании, финансировании и кредитовании с. х-ва, в политике цен. Мало выделялось капиталовложений на производств, и культурно-бытовое строительство, слабо укреплялась материально-технич. база с. х-ва. Меры по устранению этих недостатков, намеченные Мартовским (1965) пленумом ЦК КПСС иХХШ съездом КПСС (1966), открывают широкие перспективы для развития с. х-ва, для дальнейшего подъема деревни до уровня города.
В период построения коммунизма будут преодолеваться существующие различия между городом и деревней. «При коммунизме... по уровню развития производительных сил и характеру труда, формам производственных отношений, бытовым условиям, степени благосостояния населения деревня поднимется до уровня города» (там же, с. 63).
Лит.: Марко К., Капитал, т. 3, гл. 47; Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд.,т. 25, ч. 2; М а р к с К. и Э н-г е л ь с Ф., Немецкая идеология, там же, т. 3; и х же, Манифест Коммуниетич. партии, там же, т. 4; Лени н В. И., Развитие капитализма в России, Соч., 4 изд., т. 3; е г о же, Рецензия. Karl Kautsky. Die Agrarfrage, там же, т. 4; его ж е, Аграрный вопрос и «критики Маркса», там же, т. 5; е г о ж е, Новые данные о законах развития капитализма в земледелии, там же, т. 22; е г о ж е, Проект Программы РКП(б) (февраль — март 1919), там же, т. 29; е г о ж е, Великий почин, там же; его ж е, Детская болезнь «левизны» в коммунизме, там же, т. 31; е г о же, Странички из дневника, там же, т. 33; Программа КПСС (Принята XXII съездом КПСС), М., 1961; Хлебников И. П., Существ, различия между городом и деревней и пути их преодоления, М., I960; К у-р ы л е в А. К., О ликвидации социально-экономич. и культурно-бытовых различий между городом и деревней, М., 19U1; Семенов В. С, Проблема сближения города и деревни, в кн.; Марксистская и бурж. социология сегодня, М., 1964.
В. Семенов. Москва. . ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ МЕЖДУ УМСТВЕННЫМ И ФИЗИЧЕСКИМ ТРУДОМ — противоположность интересов людей, занятых физич. трудом и умств. трудом, возникшая на той ступени развития обществ, разделения труда, когда утвердилось господство частной собственности и появились антаго-нистич. классы. На ранних стадиях развития общества, когда труд людей давал лишь небольшой излишек над необходимыми средствами для жизни, необходимым и прогрессивным было такое обществ, разделение труда, при к-ром большинство населения занято физич. трудом, а небольшая часть общества руководит работами, занимается гос. делами, наукой и иск-вом. Это не означает, что существовала абс. монополия господствующих классов на умств. труд. Так, при рабовладельч. строе эксплуататорские классы, считавшие всякий труд недостойным делом для свободного человека, передоверяли рабам многие функции умств. труда: из среды рабов готовились ученые, врачи, учителя, артисты и др. В феод, обществе анта-гонистич. противоречия между умств. и физич. трудом углубились в связи с усилением противоположности между городом и деревней. Умств. труд стал монополией феодалов и духовенства. В условиях капитализма отделение интеллектуальных сил процесса произ-ва от ручного труда и превращение их во власть капитала над трудом получает свое завершение. По мере развития производит, сил гл. обр. из среды господствующих классов выделялась интеллигенция, профессионально занимающаяся умств. трудом. Развитие производит, сил общества (механизация, а затем автоматизация производств, процессов) вызывает необходимость в грамотных и культурных рабочих. Борьба рабочего класса за свои права приводит к сокращению рабочего дня и к созданию нек-рых условий для получения образования. Поэтому и повышается общеобразоват. и культурно-технич. уровень рабочего класса. Совр. уровень развития производительных сил (комплексная механизация и автоматизация произ-ва) объективно вызывает необходимость в сочетании физич. труда с умственным и создает условия для ликвидации П. м. у. и ф. т. Однако капиталистич. производств. отношения мешают устранению этой противоположности.
Идеологи господствующих классов пытались теоретически обосновать неизбежность существующего разделения труда и классовой структуры общества. Так, для античности характерны взгляды Аристотеля (см. «Политика», СПБ, 1911, с. 12, 14). В феод, обществе физич. труд рассматривался как труд «черный» и «неблагородный», к-рый вечно должен выполняться специально предназначенными для этого людьми — крепостными. Как утверждал Фома Аквинский, разделение на сословия установлено навечно богом. Неизбежным отделение умств. труда от физического считали и крупнейшие представители бурж. политич. экономии (см. А. Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов, М., 1962, с. 556—57). Даже
402
ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ МЕЖДУ УМСТВЕННЫМ И ФИЗИЧЕСКИМ ТРУДОМ
нек-рые социалисты-утописты считали вечным отделение умств. труда от физического. Они не могли решить вопроса о том, кто будет заниматься в будущем обществе «грязным» и др. неприятным трудом. По их представлениям, выполнение таких работ следует поручать рабам или преступникам (Т. Мор, Д. Верас). Фурье предполагал, что «неприятные работы» надо возложить на детей, которые, по его мнению, склонны к ним.
Совр. бурж.' социологи распространяют ложную теорию «равных возможностей» при капитализме, согласно к-рой будто бы каждый талантливый человек, независимо от его социального происхождения и положения, может занять наивысшее положение в обществе. С др. стороны, все различия в обществ, разделении труда, в т. ч. и между умств. и физич. трудом, они объясняют биологич. особенностями людей, игнорируя антагонистич. классовые противоречия капита-листич. общества.
Классики марксизма-ленинизма показали, что противоположность и противоречия между умств. и физич. трудом носят исторически преходящий характер. В условиях социализма происшедшие изменения в характере труда, в культурно-технич. уровне рабочего класса и крестьянства привели к ликвидации антагонистич. П. м. у. и ф. т. и создают новые отношения рабочего класса, крестьянства и интеллигенции. Вместе с тем на первой фазе коммунизма сохраняются определ. неантагонистич. социально-экономич. различия и противоречия между умств. и физич. трудом. Они заключаются в том, что, во-первых, характер труда работников, занятых умств. деятельностью, как правило, значительно отличается от характера труда людей, занятых физич. трудом, хотя и существуют профессии и специальности, в к-рых умств. и физич. труд переплетаются друг с другом. Во-вторых, культурно-технич. уровень (общее и спец. образование) работников умств. труда в массе своей более высок, чем людей, занятых физич. трудом. В-третьих, работники умств. труда, занимающие руководящие должности на произ-ве, в управлении, в научно-исследо-ват. учреждениях и орг-циях, получают из нац. дохода за свой, качественно более сложный труд соответственно более высокую долю, чем работники физич. труда. Ввиду этого и культурно-бытовой уровень жизни этой части работников умств. труда отличается от уровня жизни работников физич. труда. В-четвертых, при одинаковом доступе к образованию, ко всем благам культуры и науки всего народа фактически интеллигенция их использует в относительно большей мере. Так, по данным Мин-ва высшего и среднего спец. образования, в 1963/64 с отрывом от произ-ва училось в целом по СССР рабочих и детей рабочих 39,4%, колхозников и их детей— 19,6%, служащих и их детей — 41%. Социальный состав студентов-вечерников: рабочих и детей рабочих — 50,6%, колхозников и их детей — 2,3%, служащих — 47,1%. Заочно обучаются гл. обр. служащие и их дети, они составляют по СССР 67,3%, в то время как рабочие и их дети — 25,7% , а колхозники и дети колхозников — 7,0%. Развитие системы обучения, направленное на укрепление связи высшей школы с произ-вом, а особенно повышение заработной платы низко- и среднеоплачиваемых групп трудящихся сыграет важную роль в выравнивании условий для обучения всей молодежи. При анализе этих социальных различий следует иметь в виду, что в условиях социализма возможность перехода тех или иных трудящихся из одной социальной группы в другую несравненно большая, чем в условиях капитализма. Повышение квалификации и общего культурно-технич. уровня широких масс трудящихся означает массовое передвижение работников в группы наиболее квалифицированных трудя-
щихся с более высокими и разносторонними духовными интересами. В-пятых, нек-рые неантагонистич. противоречия между работниками умств. и физич. труда связаны с взаимоотношениями между руководящими и руководимыми работниками в процессе-произ-ва. Совр. произ-во требует сочетания высокой активности масс с единоначалием. Работники умств. труда, осуществляя это единоначалие на произ-ве, являются полномочными представителями социали-стич. гос-ва. Преодолевается данное противоречие путем широкого вовлечения трудящихся масс в управление произ-вом, развития всех многообразных форм участия в нем коллектива трудящихся путем расширения прав проф. орг-ций, повышения роли производств, совещаний, рабочих собраний и т. п. Маркс и Ленин, придавая исключит, значение проблеме ликвидации П. м. у. и ф. т., указывали на необходимые условия ее разрешения. Маркс в «Критике Готской программы» предсказывал, что П. м. у. и ф. т. исчезнет лишь на высшей фазе развития коммунистич.общества. Такой же т. зр. придерживался Ленин. Он, в частности, писал, что интеллигенция остается особой социальной прослойкой «...впредь до достижения самой высокой ступени коммунистического общества ...» (Соч., т. 33, с. 169).
Между тем в сов. экономич. и филос. лит-ре была распространена упрощенческая т. зр. Сталина но этому вопросу. Так, в брошюре «Экономич. проблемы социализма в СССР» Сталин отождествлял эксплуататоров, т. е. собственников средств произ-ва, с «представителями умств. труда» вообще и говорил об эксплуатации людей физич. труда представителями умств. труда. Это утверждение игнорировало тот факт, что граница между классом эксплуатируемых и классом эксплуататоров в совр. условиях не совпадает с делением на людей физич. и умств. труда. При капитализме эксплуатации подвергается и значит, часть-работников умств. труда, низший, а иногда средний персонал инженерно-технич. и науч. работников и служащих. Противоречия между физич. и умств. трудом в условиях социализма Сталин свел к «существ, различиям» между ними, а самые различия — к различиям в культурно-технич. уровне рабочих и инженерно-технич. работников, к-рые будут преодолены «путем поднятия культурно-технического уровня рабочих до уровня технического персонала».
Преодоление социальных различий и противоречий между умств. и физич. трудом — сложная социально-экономич. проблема. Ее разрешение происходит на протяжении периода строительства коммунизма и связано с осуществлением комплекса социально-экономич. процессов. Во-первых, с изменением характера обществ, разделения труда, постепенным вытеснением, а затем и ликвидацией малоквалифицированного физич. труда, а также с преодолением однобокой специализации работников как физического, так и умств. труда; во-вторых, с соответств. повышением культурно-технич. уровня рабочих и крестьян; в-третьих, с повышением культурного уровня и уровня физич. развития всех работников как физического, так и умств. труда; в-четвертых, с постепенным достижением (на основе коренного изменения в характере и уровне развития производит, сил) слияния функций умственного и физич. труда в высшем синтезе — в коммунистическом труде; в-пятых, с уменьшением, социальных различий в условиях труда и быта, а затем и с полным их устранением на основе роста производительности труда и подъема благосостояния.
На определ. этапе высшей фазы коммунизма будут ликвидированы социально-экономич. различия между умственным и физич. трудом, а уровень общих и спец. знаний, к-рые получат трудящиеся, будет столь высоким, что отпадет нужда в сохранении групп людей,
ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ — ПРОТИВОРЕЧИЕ
403
исключит, специальностью к-рых было бы руководство производственными и др. обществ, функциями. Функции управления обществом и произ-вом останутся и при развитом коммунизме. Но они будут выполняться всеми людьми поочередно. Ленин предсказывал, что в будущем обществе «...все будут управлять по очереди и быстро привыкнут к тому, чтобы никто не управлял» (там же, т. 25, с. 458, см. также т. 29, с. 297). В Программе КПСС отмечается, что следует «...вести дело к тому, чтобы государственный платный аппарат сокращался, чтобы навыками управления овладевали все более широкие массы и работа в этом аппарате в перспективе перестала быть особой профессией» (1961, с. 105).
Решение историч. проблемы устранения различий и противоречий между умств. и физич. трудом возможно лишь на основе построения материально-технич. базы коммунизма.
Лит.: Маркс К., Критика Готской программы,
Маркс К. иЭнгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 19; е г о ж е,
Капитал, там же, т. 23; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, там же,
т. 20; Л е н и н В. И., Государство и революция, Соч., 4 изд.,
т. 25; его же, Речь на I Всероссийском съезде коммунистов—
учащихся 17 апреля 1919, там же, т. 29; его же, Проект
тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой эко
номической политики, Поли. собр. соч., 5 изд., т. 44; Про
грамма КПСС (Принята XXII съездом КПСС), М., 1961;
Луначарский А. В., Интеллигенция в ее прошлом, на
стоящем и будущем, [М.], 1924; Бебель А., Будущее обще
ство, М., 1959; Константинов Ф., Сов, интеллигенция,
«Коммунист», 1959, № 15; Маневич Е. Л., О ликвидации
различий между умств. и физич. трудом в период развернутого
строительства коммунизма, «ВФ», 1961, № 9; его же,
Труд умственный и труд физич. в период развернутого стро
ительства коммунизма, М., 1961; Струмилин С. Г.,
Проблемы социализма и коммунизма в СССР, М., 1961; И о в-
ч у к М. Т., К о г а н Л. Н., Руткевич М. Н., Подъем
культурно-технич. уровня рабочего класса и его роль в соеди
нении физич. и умств. труда в СССР, в кн.; От социализма к
коммунизму, М., 1962; Маслин А. Н., Осипов Г. В.,
Соединение умств. и физич. труда — одна из важнейших за
дач строительства коммунизма, там же; Юдин П. Ф., От
социализма к коммунизму, М., 1962; К у р ы л е в А., Прео
доление существ, различий между умств. и физич. трудом —
проблема строительства коммунизма, М., 1963; Социология
в СССР, т. 1—2, М., 1965, Е. Маневич. Москва.
ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ (лат. contrapositio) — в силлогистике преобразование формы суждения путем последоват. применения операций превращения и обращения.
ПРОТИВОРЕЧИЕ (греч. avTi'cpaaig, лат. contradic-tio, нем. Widerspruch) диалектическое.
В сов. филос. лит-ре существуют различные точки зрения на проблему П. Редакция публикует две статьи, отражающие две осн. точки зрения.
1. Общими чертами диалектич. П. следует считать единство (взаимообусловленность, взаимопроникновение) и борьбу (взаимоисключающее, взаимоотрицающее взаимодействие) сторон П., а во мн. случаях также и наличие у него функции осн. движущей силы развития, изменения объекта, к-рому это П. присуще. Типология диалектич. П. не может быть построена по какому-то одному основанию. Кроме деления П. на более или менее широкие, на антагонистические и неантагонистические, можно специально выделять П., к-рые являются осн. источником развития объекта (это П. в его сущности), П., связанные с переходом объекта из данного состояния в ему противоположное, а также такие, когда объект существует через свою противоположность, и П. типа «асимптотического» несоответствия (напр., между организмом и средой, между относит, и абс. истиной, между формальной и диалектич. логикой). Следует строго различать П. самого объекта, а также их содержат, отражение в сознании и особенно в науч. теориях и, с др. стороны — диалектич. П. различной степени широты, свойственные процессу познания и отражающие специфику последнего. Следует также специально выделять П. между результатами познания и тенденциями развития познаваемых объектов. П. двух последних видов
получают нередко выражение в виде формальнологич. П., т. е. в одноврем. принятии утверждения (р) и его же отрицания ( Np ) в системе нек-рого теоретич. языка. Содержат, отражения объективных П. в познании должны быть свободны от формальнологич. П.; диалектические же П. процесса познания и П. между итогами познания и познаваемыми объектами, выступая в виде парадоксов и антиномий, играют обычно эв-ристич. роль, содействуя раскрытию глубинных П. объекта и преодолению т. о. формальнологич. П.
Осознанное Платоном (см. R. Р., 436; Soph., 259 в; Phaed., 130 в) положение о необходимой совместности в познании диалектич. П. и формальнологич. закона исключенного П. было утрачено Гегелем, но на качественно новой основе восстановлено Марксом, к-рый выступил против (1) идеалистич.примирения П. в понятиях, (2) их эклектич. соединения по формуле «да и нет в одном и том же смысле», свойственного особенно младогегельянцам и Прудону, (3) выделения одной из сторон П. как «хорошей», в отличие от отбрасываемой другой как «плохой». Критика этих положений Марксом связана с уточнением характеристики диалектич.синтеза и его отношения к тезису и антитезису, образующим диалектич. П. В гегелевской триаде, в силу принципа идеалистич. тождества бытия и мышления, оказались ошибочно слиты в структуре понятий качественно различные в действительности структуры: (а) тезис и антитезис суть стадии развития объекта, переходящего в противоположное состояние, а синтез — третья его стадия; (б) тезис и антитезис — одновременно существующие взаимосвязанные стороны П., к-рое есть движущая сила развития данного объекта, а синтез — новое состояние, в к-ром данное П. находит свое относительное объективное разрешение; (в) тезис и антитезис суть суждения, в своей совокупности составляющие познават. задачу, к-рая находит разрешение в качественно новом суждении, дающем основу для построения теории состояния и развития исследуемого объекта. Если учесть это различие, то не существует общего шаблона достижения диалектич. синтеза; во всех случаях этот синтез не есть ни тезис, ни антитезис сам но себе, ни конъюнкция их по формуле «есть и не есть в одном и том же смысле и отношении», принятие к-рой означало бы подмену диалектич. соотношения формальнологическим в метафизич. применении последнего. Диалектич. синтез есть итог перехода к качественно новому состоянию, отрицающему (хотя и по-разному) обо стороны исходного П. В случаях (а) и (б) проблема «является или не является синтез формальнологич. конъюнкцией тезиса и антитезиса, взятых в одном и том же смысле и отношении», лишена смысла вообще, т. к. вне головы человека не существует теорий и суждений как таковых. Спец. критику понимания диалектич. разрешения П. через конъюнкцию его сторон можно найти в «Нищете философии» (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4, с. 132).
Но формальнологич. конъюнкция может быть использована в случае интерпретации науч. проблем как «столкновения» двух прямо противоположных друг другу возможных их решений. В этом случае конъюнкция тезиса и антитезиса оказывается формулировкой проблемы. Маркс в «Капитале» несколько раз прибегает к этому способу, в частности в проблеме происхождения прибавочной стоимости (капитал возникает и не возникает в сфере обращения — см. там же, т. 23, с. 206). В «Математических манускриптах» Маркс выступил против трактовки подобных проблем как уже готовых решений («синтезов») вопроса, а именно против одноврем. трактовки бесконечно малых величин и как обычных отличных от нуля величин, и как величин «исчезающих» (обращающихся в нули)
404 ПРОТИВОРЕЧИЕ
по ср. с конечными или бесконечно малыми величинами более низких порядков, т. е., проще говоря, как л улей и не-нулей одновременно. Ленин указывал, что толкование апории «летящая стрела», не принимающее во внимание различие между «результатами» {т. е. гносеологич. фиксациями) движения и самим реальным движением (а именно это толкование ведет к ситуации «есть и не есть»), приводит к тому, что «...(диалектическое) противоречие... не устранено, а лишь прикрыто, отодвинуто, занавешено» (Соч., т. 38, с. 255).
Истолкование формулы «да и нет в одном и том же смысле и отношении» как абсолютно адекватного выражения объективного П. и как разрешения поз-нават. П. приводит к своего рода «параличу» поз-нават. процесса. Понимание же ее как формулировки проблемных ситуаций познания позволяет все более углубленно познавать объективные диалектич. П. Именно так происходит познание через противоположное: для раскрытия объективных диалектич. П. следует преодолевать П. в теоретич. исследовании, выступающие в силу отражения диалектич. процессов через формальнологич. «фиксации», в виде фор-мальнологич. П. Эти последние разрешаются так, что перед исследователем возникают далее новые проблемы, к-рые опять формулируются в виде антиномий типа «есть и не есть». Этот тройственный ритм, угаданный Гегелем в его триадах, но неверно им истолкованный, продолжается без конца, ибо процесс движения от относит, истин к абсолютной через П. бесконечен.
И. Нарский. Москва.
2. Диалектическое П.— такое сущностное отношение противоположных моментов внутри системы, в к-ром осуществляется конкретное тождество этих моментов и к-рое делает систему самодвижущимся органическим целым; взаимоопределение этих моментов друг через друга и одновременно через строгое их взаимоотрицание. П. постольку осуществляется, поскольку равным образом содержательно разрешается. Именно непрерывное разрешение и столь же непрерывное воспроизведение П. делает движение самодвижением. П. есть «источник всей диалектики» (см. К. Marx, Das Kapital, Bd 1, В., 1960, S. 626), важнейшее определение ее «ядра», ее «сути»; «в собственном смысле диалектика есть изучение противоречия в самой сущности предмет о в...» (Л ени н В.И.,Соч., т.38,с. 249,см. также с. 215, 357), т. е. уразумение конкретной тождественности противоположностей (см.там же, с. 97—98 и др.).
С вульгарной т. зр. П. выступает как сбивчивость или изворотливость мысли и т. п. Филос. категория П. предельно далека от такого представления, от того, чтобы путаницу из-за аморфности, логич. недисциплинированности мышления оправдывать тем, будто в самой действительности все перепутано. Напротив, только творч. процесс исследования может открыть объективное П. и указать путь его разрешения. За П. как филос. категорию нельзя выдавать поверхностные симптомы, свойственные лишь исторически преходящим превращенным формам, хотя именно эти сими томы «заявляют о себе» весьма внушительно и подмечаются до и вне их науч. исследования. Последнее призвано объяснить их, исходя из строгого понимания всеобщей природы П. При некритич. восприятии пре-вращ. формы П. толкуются как столкновение между не образующими никакого единого целого силами, между изначально различными сущностями (дуализм). На деле всякие полярные .наделенные самостоятельностью противоположности вовсе не изначально внешни друг для друга, но всецело производны от внутр. моментов единого целого, с т. зр. к-рого они только и могут быть систематически объяснены. Диалектич. П. есть прежде всего П. не между разными сущностями, а
внутри одной сущности, имманентное ей. Нет дей-ствит. противоположностей без их внутр. единства, без их конкретного тождества. Отрывать их друг от друга и догматически противопоставлять можно лишь в субъективистском идеологич. конструировании, но не в науч. системном исследовании.
Не менее ложно и истолкование П. как продукта субъективного произвола — практич. воли или мыслит, рефлексии. С этой т. зр. противоречивая «видимость» скрывает лишенную П. всегда более простую сущность, открываемую якобы лишь несмотря на П. Но на деле нет и действит. тождества без противоположностей, без П. Тождество без П. вырождается в абстрактное, рассудочное, лишенное конкретности, постигаемой в творч. движении по логике предмета. Истина всегда конкретна, конкретность же достижима только с открытием и разрешением П. объекта.
Диалектич. П. не поддается непосредств. усмотрению в фундаменте бытия — путем построения онтологии. Оно не схватывается и созерцат. описанием эмпирии. Предпосылка его постижения — доят, освоение природы общественным человеком. Делая П. своим собств. П., предметная деятельность тем самым воспроизводит его также и идеально, в мышлении. В наиболее чистой, универс. всеобщей форме оно выступает в разумном научно-теоретич. мышлении — как его категория, выполняющая в нем свою содержат.методо-логич. функцию. Через эту его активную функцию П. и осмысливается филос. исследованием. Поэтому, хотя П. безусловно существует как имманентное всякой действительности, тем не менее адекватно познается оно начиная только с определенного, весьма высокого уровня культуры теоретич. мышления. Рассуждение о П. предмета вне теоретич. системы знания об этом предмете является методологически несостоятельным.
Функция диалектич. П. в познании — быть узловым пунктом развертывания расчлененной, многоплановой системы теоретич. знания, т. е. восхождения от абстрактного к конкретному, от всеобщего к особенному, более того — быть побудит, силой такого развертывания теории, формой синтеза ее понятий. Именно благодаря П. каждое понятие внутри теории не просто вводится как заранее готовый результат, излагаемый способом, безразличным к способу его возникновения, но предстает как процесс. Оно предстает в изложении таким, каким рождается из разрешения П., а тем самым таким, каково оно в процессе идеального воссоздания самого предмета движением мышления. П. и есть имманентный «двигатель» процесса мышления, направляющий его так, чтобы оно своим движением воспроизводило логику самого предмета, к-рая совпадает с «двигателем» саморазвития предмета, представленным в его ставшей структуре. Это — определение предмета как порождающего внутри себя свою противоположность, в к-рой удержаны и его всеобщие и его особенные характеристики. П. есть способ сращения внутри конкретного предмета непосредственно несовместимых определений, способ синтеза разнородных, разноплановых аспектов в единую сложную систему.
Начало диалектич. П.— такая содержат, антиномия, к-рую, в силу ее объективности, нельзя устранить никакими усовершенствованиями корректности изложения в пределах имеющегося знания. Сам предмет антиномичен, таит в себе «проблемность»; схватывая ее, антиномия выступает как форма адекватной постановки еще не решенной проблемы. Она свидетельствует о том, что необходим еще творч. процесс проникновения в предмет. Внутри антиномии самой по себе тезис и антитезис логически равноправны: взаимно отрицают друг друга и столь же взаимно предполагают. Но с т. зр. всей системы и ее развер-
ПРОТИВОРЕЧИЕ 405
тывашш тезис и антитезис всегда неравноправны, антисимметричны, и только потому П. разрешимо. Диа-лектич. разум не останавливается на сопряженности полярных моментов. Он отнюдь не постулирует противоположности как застывшие, логически симметричные крайности, чтобы на такой дуалистич. основе подвергнуть всякую конкретность рассечению, абстрактному размежеванию. Напротив, он выводит противоположности, анализирует их генезис и превращение начиная с тождества. Внутри системы предмета имманентное ему отрицание — антитезис — понимается как производный внутр. момент, а не как нечто изначально ему противостоящее или привнесенное произволом. Более того, это для разума лишь путь к синтезу через разрешение П.
Понять П. диалектически —значит понять также и его реальное содержат, разрешение в саморазвитии предмета. Настаивать на объективности П. безотносительно к необходимости открыть его разрешение столь же нелепо, как, напр., брать причину без ее действия или форму без ее содержания. Разрешение П. есть переход в особенное. Поскольку это особенное определено как всеобщее, т. е. остается внутри целостной системы, постольку разрешенное П. воспроизводится; поскольку же особенное непосредственно не содержится во всеобщем, не «предзаложено» в нем, а отрицается им, постольку разрешение П. рождает свой результат — подлинно творч. синтез, обогащающий само всеобщее, делающий его более конкретным, более развитым. Только творч. движением — через П. и его разрешение — научно-теоретич. мышление «изображает» предмет в его истине как целостную систему.
С этим связаны трудности обнаружения диалектических П. в рассудочном мышлении. Рассудок придает знанию способ организации, не только не воплощающий в изложении творч. движения по логике предмета, но, напротив, безотносительных! к этому движению. Знание выступает не как процесс, а как овеществленное, как «языковая вещь», как «готовый» результат. Тем самым в изложении не находится места для явного выражения диалектич. П. Конкретность рассекается на абстрактно-всеобщие и внешние им специфич. характеристики. Системная целостность распадается на фрагменты, на «частичные» теории, лишенные средств рационального синтеза их в тотальную картину объекта. Эта фрагментаризация диктуется не особенностями объектов, а расщеплением и отчуждением самой предметной деятельности. В отчужденном знании П. кажется исчезнувшим и даже невозможным в качестве объективной категории, ибо оно тоже рассечено и представлено лишь как антиномия, к-рая фиксирована в неразрешимой форме и выступает как порок прошлого, преодоленного знания плюс изолированный от нее результат ее разрешения. Но т. к. нагромождение антиномий неплодотворно, они оцениваются только негативно, как граница рационального с «иррациональным». Пока кри-тич. анализ социальной природы познания не преодолевает таких превращенных форм, остается почва для подмены П. к.-л. его суррогатом.
В лит-ре известно много способов классификации П. Однако основания подразделения при этом — не категориального порядка. Гл. принятая градация такова.
П. в природе. Поскольку естествознание выходит за пределы «частичных» теорий и переходят к целостносистемному познанию объекта, оно сталкивается с необходимостью воспроизводить объективное П. природы и его содержат, разрешение внутри тео-ротич. знания, особенно в случаях, когда надо осуществить синтез знаний о предметах, прежде изучавшихся изолированно. Изложение целостной теории представимо как система систем, в каждой из к-рых
находит себе место и формальный аппарат, подчиненный развертыванию понятий, а в узловых пунктах, в творч. переходах — вскрытие и разрешение П., что и синтезирует их в целое. Отрицание П. в природе из-за дуалистич. противопоставления ее обществу ведет к иррационализму.
В обществе, в классово-антагонистич. формациях, П. принимает исторически преходящую превращенную форму антагонистического противоречия, в к-ром воспроизведению П. придается форма противостоящих друг другу классовых сил. Превращеиность этой формы состоит в том, что отношение этих сил выступает как столкновение изнач. противоположностей, или сил, лишенных общности генезиса и не нуждающихся в своем единстве, а каждая из них, обретая самостоятельность, выступает внутри себя как якобы единство без противоположностей, как некое «метафизич.» целое. Особенности разрешения антагонистич. П. изучаются теорией социальной революции. Исходя из превращенной формы проявления антагонизма, нельзя понять ни антагонизма, ни П. вообще. Антагонизм надо понять, исходя из логики П.
В доклассовом, а также в социалистич. и комму-нистич. обществе П. не выступает в форме антагонизма. Борьба за коммунизм направлена на преодоление антагонизмов. Социализм впервые придает разрешению П. форму сознат. обществ, действия. Антагонизм никогда не бывает имманентен собств. логике развития творч. культуры. Дать ей полный простор и призван коммунизм. При социализме важность трезвого изучения конкретных П. в спец. наукг.х диктуется необходимостью борьбы с пережитками сурж, общества, бюрократии, противоречащей социалистич. демократии, и т. п.
В истории познания П. выступает часто как антиномия, приписываемая прошлому знанию. В рассудочном мышлении нет критерия для различения между П., возникающим из-за некорректности рассуждений, и теми «...великими парадоксами, которые доставляют пищу логической мысли на десятилетия, а иногда и на века» (N. Bourbaki, Foundations of mathematics for the working mathematician, см. «J. Symb. Logic», 1949, v. 14, № l,p. 3). Диалектика указывает такой содержат, критерий, объясняя ис-торич. форму проявления П. из П. постигаемого предмета и усматривая в логике П. и его разрешения имманентную логику развития познания.
Гл. типы концепций П. в истории философии. Сменявшие друг друга концепции П., ст. зр. единства историч. и логического, представляют такие уровни последоват. проникновения в проблематику П., к-рые воспроизводятся сегодня и к-рые должны быть сняты в ходе филос. образования.
Мифологизирующая народная мудрость уже на заре культуры подмечала многообразнейшие переходы и «переливы», «схождение крайностей» и т. п. Однако-лишь рождавшаяся в процессе ее критики философия попыталась за этой картиной отыскать космич. «субстанциальное» начало, к-рое бы ее объясняло, и обнаружила антиномичность такого «начала», но лишь в форме эстетич.-афористич. догадок. Стремление строже фиксировать антиномии средствами рассудочных понятий привело скорее к отрицат. результату — к утверждению истинности абстрактной всеобщности и к дуалистич. противопоставлению ее «мнениям». Такие антиномии (апории) принуждали к отказу от конкретности, от многообразия, от движения как истинных (Зенон Элейский) и толкованию их как неподлинных, только чувственно достоверных. Тем самым рассудок демонстрировал свою самокритику, свое самоотрицание. Такова была «отрицат. диалектика»— историч. предпосылка диалектич. разума. С поворотом от «космоса» к человеку П. было представлено как полемич.
406
ПРОТИВОРЕЧИЕ
источник истины. В такой, еще внешне субъективной форме все же схватывалось то творч. движение с определением понятий через их противоположности и снятием отрицания, к-рому позже было найдено всецело предметное основание. Платон попытался синтезировать эстетич. и отрицат. диалектику. Но его диалектика «Идей» лишена подлинного развития и основана на сверхразумном «Едином» (см.также Неоплатонизм). Аристотель по существу ставил проблему П. и сделал здесь много ценного, обсуждая др. категории (форму и материю, энтелехию и движение), но в то же время неправомерно наделил принцип формальной непротиворечивости всякого замкнутого рассуждения на фиксированном уровне содержательно-логич. и онто-логич. правами.
Представители скептич. антиномизма всегда превращали диалектику из орудия поиска содержания в нечто опустошающее, в «искусство» нагромождать антиномии, беря их просто как словесные парадоксы: все всему противоречит, всякая определенность обращается в фикцию, растворяется в хаосе «гибкого» произвола (см.в этой связи К.Маркс,в кн.: Маркс К.и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 209). Мистицизм превращал открытия диалектич. разума в средство оправдания идеологич. мрака.
Антиподом мистицизму, возводившему в культ не-разрешенность П., может казаться культ формального избавления от всяких П., превращающий терминоло-гич. непротиворечивость тавтологич. рассуждения в содержательно-логич. закон. Однако это лишь мнимый антипод мистицизму, лишь способ самоподчинения «судьбе», смирения перед иерархией институциональных отчужденных сил.
В пантеистически-гилозоистич. концепциях проблема П. возникала при попытке постичь «высшую» субстанцию сущего как «совпадение противоположностей», к-рые «комплицированы» в высшем единстве. Была обнаружена имманентность отрицания утверждению всякого понятия. Однако здесь П. еще не стало развертывающимся движением, беспокойным процессом разрешения антиномий и их воспроизведения. На толковании П. еще лежала печать эстетич.-интуитивного созерцания, к-рому П. будто бы только и открывается в противовес дискурсивному мышлению.
Кант создал новую форму «отрицат. диалектики», дав критику познават. применения рассудочно огра-нич. разума. Неразрешимость антиномий, в к-рые разум впадает с необходимостью, должна была быть аргументом против тождества субъекта и объекта и за их дуализм. Но Кант лишь продемонстрировал, что вообще «разведение» тезиса и антитезиса в антиномиях возможно только при предварит, принятии такого дуализма и что только такой дуализм позволяет сами антиномии формулировать как лишь внешние столкновения, т. е. как такие, необходимость к-рых лежит не в самих сталкиваемых категориях, а вне их. Поэтому отныне монизм предстал как возможный только вместе с пониманием П. как объективного, всеобщего и содержательно разрешающегося. Т. зр. активно-созидат. деятельности помогла Фихте развернуть П. как движение от тезиса через антитезис к синтезу. Однако все это изображение систематически-синтетич. метода так и осталось внутри трансцендентального субъекта, абс. «Я». Шеллинг провозгласил П. первейшей действительностью, через огонь к-ройвсе должно пройти, а «построение» такого П.— высшей задачей науки. Эта задача не была им решена из-за неадекватности метода — «интеллектуальной интуиции». Диалектич. П. распалось на мистич. абс. «индифферен-цию» и «отношение полярности», в равной степени лишенные диалектич. движения.
Философы-романтики отрицали постижимость П. в понятиях науки, не зная иной ее рационально-дискур-
сивной формы, кроме рассудочной. Поэтому они противопоставили науке эстетизированное П. остроумной рефлексии как нечто иррациональное, как некое более подлинное, нежели исследуемое наукой бытие. Признание совпадения противоположностей (антиномизм), но не в природе, не в объектах разумного мышления, а в сфере, открываемой интуицией, мистич.инстинктом и т. п.,— такова тенденция всего иррационализма (А. Бергсон, К. Ясперс и др.). Своеобразной модификацией иррационалистич. антиномизма в неогегельянстве явилась «трагич. диалектика» (А. Либерт и др.), настаивавшая на принципиальной неразрешимости извечных антиномий. Это соответствует общему духу также и экзистенциалистского мировоззрения.
Одновременно Шеллинг (особенно в натурфилософии) оказался родоначальником концепции полярности. Исторически она выступала как создававшая нек-рые предпосылки для диалектики, но с развитием собственно диалектич. понимания П. становится противостоящей диалектике типично метафизич. концепцией. Уже пифагорейцы фиксировали коррелятивные пары крайностей в математич. определениях. Прогресс науки позволил существенно расширить сферу, где наблюдались такие пары, и построить филос. концепцию всеобщей двойственности. С ее т. зр., отношение полярности понимается как сосуществование двух изначально различных, обладающих самостоят, сущностями раздельных полюсов, к-рые взаимно сопряжены (предполагают друг друга) и в то же время столь же взаимно несовместимы (исключают, вытесняют, выталкивают друг друга); они логически равноценны. Концепция полярности антидиалек-тична как раз тем, что не видит их неравноценности и производности от П. внутри одной сущности; не прослеживает генезиса и снятия противоположностей на основе разрешения П., делает их статичными. Концепция полярности получила весьма широкое распространение в бурж. философии 19—20 вв. Именно ею часто подменяли и подменяют диалектику такие претенденты на роль наследников Гегеля, как неогегельянцы. Ее распространению способствовали: ее рассудочная простота и доступность; возможность полностью обойти обостренно-антиномич. формулировки; «правдоподобность» с т. зр. поверхностно-эмпирич. «примеров» из наук на их описат. уровне; идеологич. удобство для эклектич. соединения и «учета» различных и противоположных «факторов» в сложных условиях 20 в.
Гегель впервые сознательно изобразил П. как уни-верс. всеобщую объективно-логич. форму, как центр, категорию диалектики. Сделать это ому позволил его монизм с опорой на фихтевский принцип самодеятельности, «ожививший» спинозову субстанцию и сделавший ее также и «субъектом». Гегель устранил роковое для Шеллинга расхождение между методом и «сутью дела», поняв совпадение теории познания с содержат, логикой, логики — с диалектикой. Показав всю неосновательность попыток «отодвинуть» антиномич. формулировки П. в субъективную и вообще внешнюю рефлексию, лишить П. предметной объективности, Гегель раскрывает П. как «принцип всякого самодвижения» (см. Соч., т. 5,М., 1937, с. 521), как глубочайшее определение конкретности предмета. Именно пафос разумно-понятийного постижения конкретного, особенного ориентирует Гегеля на осмысление роли и значения П. С помощью П. можно уразуметь вполне объективно синтез тотального, а одновременно вполне разумно, без всяких ссылок на «иррациональное», понять и субъективную творч. способность. Но для этого надо дать анализ диалектич. разрешения П. или, что то же самое, анализ П. как разрешающегося содержательно. «Противоречием дело не может закончиться» (там же, т. 1, М.—Л., 1929,
ПРОТИВОРЕЧИЕ
407
с. 206), и сила духа — в том, что он «... умеет разре
шать его» (там же, т. 5, с. 267). Тогда и охватывается
впервые действительность П.— как разрешающегося
и воспроизводящегося: «основание, которое сначала
обнаружилось перед нами как снятие противоречия,
является ... как новое противоречие» (там же, т. 1,
с. 208). Так достигается «самое важное в разумном
познании» — удержание благодаря П. предпосылок в
результате и развертывание системы знания как творч.
процесса (см. там же, т. 6, М., 1939, с. 308—16).
Однако все это диалектич. движение Гегель изобразил
как движение, взятое в его отчужденности от дейст-
ВИТ. обществ, человека. Г. Ватищев. Москва.
Создание и развитие Марксом и Энгельсом диалекти-ко-иатериалистической концепции П. Критич. усвоение Марксом гегелевской категории П. происходило в поиске объективного филос. метода: разумно постигаемая сущность должна «...развертываться как нечто в себе противоречивое и находить в себе своё ■единство» (Маркс К. иЭнгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 8). Убедившись в ложности дуализма должного и сущего, Маркс искал, источник револкщ. критичности в объективном понимании действительности. Такой источник — П. Однако Маркс наталкивается на трудность совлечения с П. превращенной формы антагонизма (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 1, с. 321), но затем преодолевает ее: «... свойство быть крайностью кроется всё же лишь в сущности одной из них... Положение обеих не одинаково... Действительного дуализма сущности не бывает». П. должно быть понято как глубочайшее, сущностное П. (там же, с. 322, см. также с. 324). «Вульгарная критика» наличного бытия везде находит П., но она догматична. «Истинная критика... не только вскрывает его противоречия..., но и объясняет их; она постигает их генезис, их необходимость» (там же, с. 325). Только тогда П. научно понято как ведущее к преодолению существующего, когда капитал и труд взяты как производные от внутр. П. самого труда. Отчуждающийся труд есть П.: он одновременно и ч<субъективная сущность частной собственности», и «объективированный труд»— капитал. Такова «...энергичная, напряженная форма, побуждающая к разрешению этого противоречия»(М а р к с К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., с. 585). Из неравенства тезиса и антитезиса в П. следует неравенство «положительного» и «отрицательного» моментов антагонизма (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 2, с. 38—39). Но если теряется производность формы антагонизма от внутр. П., то целое, не понятое диалектически, превращается в сумму «хорошей» и «дурной» сторон. Диалектич. движение на деле есть не грубая ликвидация одной из «сторон» П., а«... их борьба и их слияние в новую категорию...», отрицание и синтез нового целого (см. там же, т. 4, с. 136). Более того, революц. сила, чтобы быть способной снять старое и создать новое целое, сама должна заключать в себе П. старого целого. Так, рабочий класс, преодолевающий отчуждение как таковое, должен сам стать по своему положению одновременно и творцом отчужденной культуры я страдающим от него, т. е. «перерасти» бурж. общество (см. там же, т. 2, с. 39—40; т. 3, с. 201). Грубое «отбрасывание» одной стороны практически влечет лишь восстановление «всей старой мерзости» внутри другой стороны. И только объективно необходимое диалектич. отрицание есть тот революц. процесс, в к-ром сам ее творец переделывает себя и очищается от всей этой «старой мерзости» (см. там же, т. 3, с. 33, 70). Отсюда — вся парадоксальность формулы: «Без антагонизма нет прогресса. Таков закон, которому цивилизация подчинялась до наших дней» {там же, т. 4, с. 96). Ведь в превращенной форме антагонизма П. непосредственно выступает как то, во-
преки чему совершается прогресс культуры. Только социализм и коммунизм снимают эту превращенную форму: человеч. прогресс перестает уподобляться «...идолу, который не желал пить нектар иначе, как из черепов убитых» (там же, т. 9, с. 230).
В классич. произведениях 1850—60-х гг. Маркс дал образец анализа П. в сущностных отношениях, вскрытия этих отношений за их превращенными, иррациональными формами, а затем выведения их и объяснения. Маркс разрешает те антиномии, к-рые находит у своих теоретич. предшественников. Для этого надо было очистить антиномии от заблуждений и найти адекватную форму постановки проблем. Сама по себе антиномичность не есть ни синоним, ни эквивалент ложности — только с такой т. зр. можно оценить по достоинству всякое культурное наследие, вообще историю культуры. Так, Маркс видел не только слабости, но и заслуги у А. Смита, Рикардо и др., когда они обнаруживали П., еще не умея разрешить их (см. К. Маркс, там же, т. 26, ч. 1, с. 62—63, 67, 132; ч. 3, с. 52, 66—67, 269 и др.). Для Маркса задача состояла в том, чтобы, разумеется, отсеяв беспредметные, кажущиеся «П.», открыть за антиномиями в их неадекватной формулировке антиномии самого предмета (см. там же, ч. 1, с. 62—63). При этом «то, что парадокс действительности выражается также и в словесных парадоксах, которые противоречат обыденному человеческому рассудку,...— это понятно само собой» (там же, ч. 3, с. 139). Маркс упрекает Смита как раз за рядополагание тезиса и антитезиса, из-за к-рого сам товаре...ещене выступает захваченным и пронизанным противоречием» (Архив Маркса и Энгельса, т. 4, 1935, с. ИЗ).
Предельное заострение П. завершает лишь предварит, работу. Главное — открыть, как П. разрешается. Понимание этого — необходимый момент понимания П. как диалектического (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 26, ч. 3, с. 52; т. 23, с. 114, 166—77 и др.). Не разрешая П., нельзя овладеть конкретностью предмета, войти в его особенную логику. Архитектоника «Капитала» — это и есть явное прослеживание разрешения и воспроизведения П. капитализма, прослеживание шаг за шагом всех осложняющих и модифицирующих сущностные отношения форм их осуществления, в к-рых П. каждый раз разрешаются, до тех пор пока все возможные имманентные ему особенные формы таким путем не исчерпываются. Тогда анализ П. капитализма выводит за его пределы и ориентирует на теоретич. обоснование необходимости его революц. преодоления, его отрицания.
Разрешение П. товара дает первый толчок всему теоретич. движению по структуре бурж. общества. Дальнейшее изучение предмета не есть лишь «извлечение» того, что «предзаложено» в товаре, но есть творч. процесс. И все же этот процесс идет уже внутри того целого, к-рое очерчено анализом исходной элементарной формы — товара и его П. Имманентные товару П. с самого начала берутся как П. определ. формы человеч. предметной деятельности, как П. товарного произ-ва. В отд. товаре воплощено всеобщее П. всего товарного мира как целого, и именно поэтому товар есть предельно абстрактная, элементарная конкретность этого мира. П. товара есть лишь элементарное воплощение П. труда, производящего товарный мир. Оно вскрывается Марксом в его четырех модификациях — в четырех «особенностях эквивалентной формы». Каждая из них — антиномия: «совокупность противоречивых требований» (см. там же, т. 13, с. 31). За П. потребит.стоимости и стоимости кроется П. конкретного и абстрактно-всеобщего труда, за ним — П. непосредственно обществ, формы частного труда и, наконец, самое глубокое П.—
408 ПРОТИВОРЕЧИЕ
«персонификации вещей и овеществления лиц» (там же, т. 23, с. 124). Только с т. зр. этого П. и можно впервые понять товар не как сумму «сторон», а как конкретное тождество. Это П. может быть разрешено лишь тем, что оно само опредмечивается, так что товар раздваивается (см. Архив Маркса и Энгельса, т. 4, с. 111), его внутр. отношение к самому себе выступает как внешнее отношение двух разных товаров, к-рое, последовательно осложняясь, развертывается в отношении товара и денег (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 71, 97). П. разрешается «выталкиванием» денег, но воспроизводится в новой форме —через противоположность метаморфоз (см. там же, с. 114, 149) и т. д. «...Имманентное противоречие получает в противоположностях... развитые формы своего движения» (там же, с. 124).
В диалектике «концепция полярности» снимается не отбрасыванием внешнего отношения противоположностей, а выведением его из внутреннего. Даже рассудок подмечает полярность противоположностей, к-рая есть «неразрывная взаимная принадлежность друг другу и столь же постоянное взаимное исключение». Ибо «даже до проведения глубокого анализа сразу же выясняются следующие пункты: а) н е р а з-р ы в н о с т ь..., б) полярность». Таковы «друг друга исключающие крайности, т. е. полюсы» (Marx К., Das Kapital, Bd 1, Hamb., 1867, S. 780, 765). Энгельс также отмечал, что поляризация сама по себе — лишь рассудочно фиксированные противоположности (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 20, с. 528). Но когда отношение полярности берется ст. зр. разрешающегося и воспроизводящегося П., тогда оно диалектически переосмысливается. Ибо оно больше «не рассматривается, как прежде, аналитически» — то со стороны одного полюса, то со стороны другого,— но берется синтетически, в свете внутр. П. (см. К. М а г х, Das Kapital, Bd 1, S. 44).
Именно диалектика П. делает и теорию и практику подлинно революционными, критически-творческими, поскольку ориентирует их на то, что развертывание и разрешение П. к.-л. формы — «... единственный исторический путь ее разложения и образования новой» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 499; ср. т. 25, ч. 2, с. 456; т. 3, с. 236). Т. Батищев. Москва. Ф. Вяккерев. Пермь.
Ленин о категории П. и совр. задачи ее исследования. Ленин обращает гл. внимание на отстаивание строжайшей научности, невозможной без постижения П., а это предполагает критич. овладение также гегелевским наследием, без к-рого нельзя понять и Маркса (см. Соч., т. 38, с. 170; т. 33, с. 208). Научность предполагает и борьбу с опошлением диалектики, к-рую никогда не следует путать «... с вульгарной манерой смешивать в кучу», «с той пошлой житейской мудростью, которая выражается итальянской поговоркой:... просунуть хвост, где голова не лезет...» (там же, т. 7, с. 380). Недопустимо подменять тождество противоположностей суммой примеров (см. там же, т. 38, с. 357): в каждом отд. примере П. берется изолированно, эмпирично, вне его роли в познании — как название для множества случаев, а это «не есть диалектика» (см. В. И. Ленин, Конспект «Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса», 1959, с. 280). Когда П. не берется «...как закон познания (и закон объективного мира)», как «условие познания всех процессов... в их спонтанейном развитии» (Ленин В. И., Соч., т. 38, с. 357, 358), тогда оно подменяется абстрактным противопоставлением «сторон», «крайностей» (напр., «зла» и «блага»), к-рое еще не дает конкретного (см. там же, т. 32, с. 329). Если речь идет о столкновении «...различных сил и тенденций...» (см. там же, т. 21, е. 38), следует рассматривать их как результат развертывания внутр. П. (см. там же, т. 38, с. 213—14,
а также т. 32, с. 9). Именно благодаря тому, что внутри системы науч. знания вскрываются и разрешаются П., такая система дает истину как процесс (см. там же, т. 38, с. 192, 197, 295). Само П. внутри такой системы выступает как внутр. переход, как способ синтеза нового понятия. Тем самым мышление схватывает объект как самодвижущийся и выражает движение «в логике понятий» (см. там же, с. 252). Диалектика отличается не тем, что находит вне движения его. «источник» и называет его «П.», а тем, что не выносит «источник» вне движения (см. там же, с. 358) и явно выражает его П. (см. там же, с. 253). Ею теоретически воспроизводится не только его эмпирич. проявление-в пространстве и времени (сумма состояний покоя), но и само движение, его логика — логика П. и его разрешения. Возражение всех метафизич. противников Гегеля тем и неверно, что «...оно описывает р е-зультат движения, а не само движение...», поскольку пытается «устранить» П., а так как это невозможно, то на деле П. оказывается «...лишь прикрыто, отодвинуто, заслонено, занавешено» (там же, с. 255). Поскольку мы пытаемся мыслить движение с помощью рассудка, а не разума, постольку «мы не можем... изобразить движения, не прервав непрерывного, не упростив, угрубив, не разделив, не омертвив живого», причем это касается «...не только-движения, но и всякого понятия» (там же). Диалектич. разум преодолевает это огрубление и изображает объекты «в их живой жизни» (см. там же, с. 358), как тождество, содержащее в себе П. Лишь в этом смысле суть диалектики «...выражает формула: единство, тождество противоположностей» (там же, с. 255). Всякое П. есть логическое, это тавтология (см. там же, т. 23, с. 33—34), но если П.— диалектическое, то оно существует в действительности, а не только в нашем изложении (см. там же, т. 25, с. 324). Для марксиста принципиально важно уметь не просто-абстрактно противопоставлять новое и старое и т. п.,. но мужественно вскрывать реальные П., не маскируя их обывательским морализированием и слащавым самодовольством (см. там же, т. 1, с. 327; т. 2, с. 234—35; т. 33, с. 447, 455).
Потребности прогресса социалистич. общества диктуют не схоластически-невинное конструирование П., а трезвое и специальное, сугубо конкретное науч. исследование. Чем богаче результаты филос. анализа! П. как категории в творч. процессе, тем плодотворнее и их применение в решении спец. проблем (см. Социализм). Ценные методологич. уроки филос. анализ, призван извлечь из изучения П. развития осн. форм культуры (см. там же, т. 38, с. 136).
Верное понимание П. в творч. развитии многообразия культуры, в противовес его извращению при господстве антагонизма,— источник верного понимания партийности.
Лит.: Маркс К., Морализирующая критика и крити-зирующая мораль, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4; е г о ж е, Нищета философии, там же, гл. 2, § 1; е г о ж е, Теории прибав. стоимости, там же, т. 26, ч. 1—3; Маркс К. иЭнгельс Ф., Великие мужи эмиграции, там же, т. .8, [§ 5]; М а р к с К., Grundrisse der Kritik der politi-schen Okonomie, В., 1953; Ленин В. И., Развитие капитализма в России, Соч., 4 изд., т. 3; е г о ж е, О карикатуре на марксизм и об «империалистич. экономизме», там же, т. 23, [§ 3]; е г о ж е, Грозящая катастрофа и как с ней бороться, там же, т. 25, [§ 9]; е г о ж е, Лучше меньше, да лучше, там же, т. 33; Плеханов Г. В., [Предисл. переводчика ко 2 изд. брошюры Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической нем. философии»], Избр. филос. произв., т. 3, М., 1957; Л у к а ч Г., Антиномии бурж. мышления, «Вестн. Соц. Акад.», 1923, кн. 5; А с м у с В. Ф., Диалектика Канта, М., 1929, гл. 4; Д е б о р и н А. М., Гегель и диалектич. материализм (§ 12), в кн.: Гегель, Соч., т. 1, М.—Л., 1929; Ильенков Э. В., К вопросу о П. в мышлении, «ВФ», 1957, .№ 9; е г о же,. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса, М., 1960, гл. 5; С т я ж к и н Н. И., О логич. парадоксах и их отношении к диалектич. П., «ВФ», 1958, №1; В я к к е р е в Ф. Ф., Разработка К. Марксом категории П. в 1850—1860 гг., «Вестн. ЛГУ», 1959, вып. 2, JSI» 11; е г о же, Диалектич. П.
ПРОТИВОРЕЧИЕ —ПРОТИВОРЕЧИЯ ЗАКОН 409
и марксистская политэкономия, М., 1963; Б а т и щ е в Г. С,
0 категории П. в «Филос. тетрадях» В. И. Ленина, в кн.:
В. И. Ленин и вопросы марксистской философии, М., 1960;
его ж е, П. как категория диалектич. логики, М., 1963;
Г р у-ш и н Б. А., Процесс обнаружения П. объекта, «ВФ»,
1960, № 1; Р о з е н т а л ь М. М., Принципы диалектич. ло
гики, М., 1960, гл. 6,3; его же, Ленин и диалектика, М.,
1963, гл. 2; Маньковский Л. А., Логич. категории в «Капитале» К. Маркса, в кн.: Диалектич. логика в экономич. науке, М., 1962, гл. 10 и 11; Кедров Б. М., Несводимость марксистской диалектич. трактовки П. к формальнологич. схемам, в кн.: Диалектика и логика. Законы мышления, М., 1962; Лосев А. Ф., История антич. эстетики, М., 1963, ч. 2, гл. 4; Я н о в с к а я С. А., Преодолены ли в совр. науке трудности, известные под назв. апорий Зенона?, в сб.: Проблемы логики, М., 1963;«ФН»(НДВШ), 1964, Ли 1—6 (разд. Дискуссии и обсуждения); Д у д е л ь С. П., Диалектич. логика об отражении движения в понятиях, «Сб. трудов Всес. заочного политех, ин-та», 1964, вып. 31; Прохоренко В. К., П. структуры — П. дифференцированности и целостности, «ВФ»,
1964, Л 8; Диалектика — теория познания. Ленин об элементах диалектики, М., 1965, гл. 3, § 3; Б и б л е р В. С, Понятие как процесс, «ВФ», 1965, № 9; Туровский М. Б., Диалектика как метод построения теории, там же, № 2; Нарекли I. С, Актуальные проблемы марксистско-ленинской теории познания, М., 1966; Горский Д. П., Проблемы общей методологии наук и диалектической логики, М., 1966, гл. 3; В a h n s e n J., Der Widerspruch..., Bd 1—2, В.—Lpz., 1880—82; М а г с k S., Hegelianismus und Marxismus, В., 1922; . его же, Die Dialektik in der Philosophie der Gegenwart, Bd
1 — 2,Tub., 1929—31; Guardini В., Der Gegensatz, Mainz,
1925; H e i s s R., Logik des Wlderspruchs, В.—Lpz., 1932; D e s-
touches-Fevrier P., Contradiction et complementarite,
«Synthese», 1948—49, v. 7, № 3; L u p a s с о S t., Le principe
d'antagonisme et la logique do l'energie, P., 1951; NotrisL.
W. .Polarity..., Chi., 1956; WeinH., Realdialektik..., Munch.,
1957; Jaspers K., Von der Wahrheit, Munch., [1958];
Zinoview А. А., О logicznej niesprzecznosci s^dow pra-
wdziwych, «Studia filoz.», 1959, № 1; Hueck W., Die
Polaritat..., Remagen, 1961; N a rs k i I., O sprzecznosci ruchu.
«Studia filoz.», 1963, № 3—4; AlthusserL., Contradicti
on et sur'determination, «La Pensee», 1962, № 106; F о u g e y-
rol las P., Contradiction et totalite, P., 1964; S t i e ti
ler G., Der dialektische Widerspruch. Formen und Funktio-
nen, В., 1966. , Г. Батищев. Москва.
ПРОТИВОРЕЧИЕ (в формальной логике), формальнологическое противоречие, — появление в ходе рассуждения (доказательства, вывода) в качестве логически вытекающих из принятых в нем посылок (или представляющихся таковыми) — пары противоречащих суждений, т. е. суждений, из к-рых одно является отрицанием другого. П. в формализованной теории — доказательство в ней пары формул вида А и -\А (п — знак отрицания) [или, что обычно рассматривается как то же самое, доказательство конъюнкции А&пА («А и не-4»)]; нередко П. называют и самою формулу A & iA . В применении к содержательным (неформализованным) теориям термином «П.» обозначают также появляющуюся в ней пару противоречащих суждений или противоречивое суждение, т. е. суждение, к-рое приобретает вид А&-\А при нек-рой естеств. формализации теории. Суждения (формулы) вида А&-\А необходимо ложны. В формализованной дедуктивной теории, в к-рой обнаружено П., теряется возможность различения истины и лжи, т. к. в ней становится выводимым любое — как истинное, так и ложное суждение (записанное на ее языке и осмысленное в ней); в содержательных рассуждениях обнаружение в них П. означает или ложность к.-л. из их посылок (быть может и той, к-рая не сформулирована явно), или ошибочность хода рассуждения. В логике начиная с античности формулируется принцип запрещения П. (см. Противоречия закон); вывод П. допускается лишь для вспомогательных рассуждений, предусмотренных т. н. косвенными правилами вывода, в частности в доказательствах от противного. См. также Непротиворечивость, Совместимость и лит. при этих статьях.
ПРОТИВОРЕЧИЯ ЗАКОН — 1) Один из осн. принципов логич. рассуждения, согласно к-рому никакое предложение не может быть одновременно истинным и ложным (или: не могут быть одновременно истинными нек-рое предложение и его отрицание).
2) Тождественно-истинная (см. Логическая истин
ность) (или доказуемая) формула вида -\( A &~ iA ),
где п — знак отрицания, & — знак конъюнкции.
3) Принцип, требующий, чтобы всякое, имеющее цен
ность исчисление было бы внутренне непротиворечи
вым (см. Непротиворечивость, Противоречие в ло
гике.)
Формулировка П. з. восходит к софистам. Аристотель формулирует П. з. прежде всего как закон, к-рый имеете...силу для всего существующего, а не специального для одного какого-нибудь рода...» (Met. IV, 3 1005 а 23—24; рус. пер., М., 1934). Такому «онтологическому» пониманию П. з. соответствует и др. его формулировка: «Невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле (пусть будут здесь также присоединены все оговорки, какие только мы могли бы присоединить, во избежание словесных затруднений)...» (там же, 1005 в 19—22). Однако у Аристотеля имеется и неонтологическая, чисто логич. формулировка П. з.: всякий человек должен согласиться, «...что в свои слова он, во всяком случае, вкладывает какое-нибудь значение — и для себя и для другого; это ведь необходимо, если только он высказывает что-нибудь, так как иначе такой человек не может рассуждать ни сам с собой, ни с кем-либо другим...» (там же, IV, 4 1006 а 11). И далее: «... слово... имеет то или другое значение и при этом только одно» (там же, 1006 в 11). Т. о., П. з. выступает у него и как металогич. принцип, согласно к-рому не может быть истинной самопротиворечивая мысль, и как онтологич. принцип, согласно к-рому противоречия в бытии, в познаваемом невозможны.
П. з. может формулироваться как для высказываний, так и для предикатов, как на семантическом, так и на синтаксическом уровне; формулировки П. з. модифицируются в связи с особенностями рассматриваемых логич. систем. В наиболее известной формулировке этого закона: одно и то же высказывание не может быть одновременно истинным и ложным (см. Лейбниц, Новые опыты, М. —Л., 1936, с. 31), фактически указывается на тесную связь П. з. с принципом адекватности (истинности): высказывание истинно, если оно соответствует действительности, и ложно, если не соответствует (см. A. Tarski, Der Wahrheitsbegriff in den forma-lisierten Sprachen, «Studia philosophica», 1935, № 1). Если «приниматься» может только истинное, а ложное должно отбрасываться, то одновременное принятие и отбрасывание нек-рого высказывания несовместимо с принципом адекватности. Если в процессе рассуждения приходят к противоречию, то это свидетельствует или l) об ошибке в рассуждении, или 2) о несовместимости (совместной неадекватности) принимаемых посылок, или 3) о неправильности самой логики, самой системы мышления, в рамках к-рой проводится рассуждение. О последней ситуации говорят как об антиномической, или парадоксальной (см. Парадокс).
Вместе с принципом исключенного третьего П. з., в последней из приведенных выше формулировок, приводит к принципу двузначности, называемому также принципом Хрисиппа: высказывание либо истинно, либо ложно, но не то и другое вместе. Для многозначных логик П. з. обобщается следующим образом: одно и то же высказывание не может иметь двух различных истинностных значений.
В рамках силлогистики П. з. формулируется след, образом: два контрарные (см. Контрарное отношение) или контрадикторные (см. Контрадикторное отношение) суждения не могут быть одновременно истинными. По существу, в эту формулировку включается П. з. как «металогического», так и «онтологического» уровней.
В классическом и конструктивном исчислениях предикатов (см. Предикатов исчисление) доказуема формула вида -\\ jx ( A ( x )&- iA ( x )), также называемая П. з. Этой формуле соответствует принцип: одна и та же вещь не может обладать нек-рым св-вом и в то же время не обладать им (аналогично для отношений). Именно в такой формулировке П. з. был, по существу,
410 ПРОТОКОЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ — ПРУДОН
известен Канту (см. также приведенную выше аристотелевскую «онтологическую» формулировку П. з.). Нек-рые логики (напр^, Васильев) предпринимали попытки построения систем логики, отказываясь от ■«онтологического» П. з. Мыслимы системы логики, удовлетворяющие П. з. на «металогическом» уровне, но в к-рых формула i ( A &-\ A ) не будет доказуемой.
П. з. следует четко отличать от закона единства и борьбы противоположностей диалектики. Последний говорит об объективных противоположностях, имеющих место в природе, обществе и исторически развивающемся человеческом познании, тогда как П. з. утверждает, что необходимым (но не достаточным) условием адекватности, истинности знания является его логич. непротиворечивость. На необходимость соблюдения логич. непротиворечивости в любом исследовании обращал внимание В. И. Ленин: «„Логической противоречивости",— при условии, конечно, правильного логического мышления—не должно быть нив экономическом, н и в политическом анализе». Всякий анализ «...не допускает „логической противоречивости"...» (Соч., т. 23, с. 29). См. также Совместимость, Метатеория, Мышления законы и лит. при этих ■статьях.
Лит.: Васильев Н. А., Логика и металотика, «Логос»,
1912—13, кн. 1—2; Колмогоров А. Н., О принципе ter-
tium поп datur, в сб.: Мат. сб., 1925, т. 32, вып. 4; Ч ё р ч А.,
Введение в математическую логику, пер. с англ., т. 1, М.,
1960, с. 101—02; Котарбиньский Т.. Избр. произв.,
пер. спольск., М., 1963,с. 554—56. В. Смирпов. Москва.
ПРОТОКОЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ (нем. Proto-kollsatze) — название, введенное представителями логического позитивизма для предложений, содержание к-рых основывается исключительно на непосредств. наблюдениях материальных вещей или физич. фактов. Учение о П. п. было тесно связано с разработкой физикализма. П. п. имеют следующую форму: «N. N. наблюдал такой-то и такой-то объект в такое-то время и в таком-то месте». Стремясь построить замкнутую дедуктивную модель человеч. познания, логич. позитивисты считали, что процесс получения знания состоит из двух осн. этапов — фиксирования протоколов (причем «исходных», не содержащих никаких общих понятий, теоретич. соображений и т. д.) и их обработки с помощью теоретич. аппарата науки. Исходя из такой упрощенной модели, считалось, что в основе всех осмысл. предложений лежат исходные протоколы, истинность к-рых основывалась на простом соответствии их содержания с данными наблюдения, т. е. П. п. рассматривались как абсолютно неопровержимые, не нуждающиеся в проверке, служащие основой для всех др. предложений науки. Такое понимание П. п. влекло за собой и определенное понимание процесса проверяемости как гипоте-тико-дедуктивного процесса (см. Логика индуктивная). Учение о П. п., с одной стороны, представляет историч. этап в формировании общегносеологич. концепции логич. позитивизма; с др. стороны, его положительные, науч. моменты находят свое дальнейшее конкретное проявление в исследовании логической и гносеологич. структуры высказываний, в к-рых выражаются результаты познания внешнего мира (см. Диспозиционалъный предикат, Номологические высказывания, Контр фактические предложения, ст. Карнап, Нейрат, Поппер).
Лит.: X и л л Т. И., Совр. теории познания, пер. с англ.,
М., 1965, с. 367, 403, 419—20; «Erkenntnis», 1932—34 (статьи
R. Carnap and О. Neurath); Protokollaussage, в кн.: Philoso-
phisches Worterbuch, Lpz., 1965. И. Добронравов. Москва.
ПРОХАСКА, Прохазка (Prochaska, Prochazka), Йиржи (10 апр. 1749—17 июля 1820) — чеш. врач, анатом, физиолог и мыслитель. Проф. медицинского фак-та Пражского и Венского ун-тов.
П. принадлежит важное место в истории развития материалистич. теории психики нового времени. Хотя
в трактовке физиологич. механизмов рефлекторной деятельности центр, нервной системы П. следовал общим механистич. принципам исследования рефлекса, поскольку лишь они обусловливали научно-экспе-римент. подход, однако он по-новому поставил проблему биологич. значения рефлекторной деятельности. В первый период деятельности (в «Трактате о функциях нервной системы», Praha, 1784, рус. пер., [Л.], 1957) П. дал классическое описание рефлекса (см. указанное сочинение, с. 91—98), исходя из к-рого он позднее определил головной и спинной мозг как область переключения афферентных импульсов на эфферентные. В связи с новой, биологич. трактовкой детерминации нервной деятельности П. отказался от картезианской концепции рефлекса как физич. действия. Он рассматривал работу нервной системы как осуществление свойственного живым организмам биологич. «чувства самосохранения» — сохранения полезных и избегания вредных раздражений. Т. о., принципом трактовки организма П. считал не механич. движение, а активное приспособление к среде. С этой т. зр. П. рассматривал и вопрос о качеств, специфике нервной деятельности, к-рую П. обозначил как «нервную силу» по аналогии с ньютоновым понятием силы.
В более поздних работах (см. «Наставление естест-вословия человеческого...», v. 1—2, W., 1797, рус. пер., ч. 1—2, СПБ, 1809—10; «Физиология, или Наука о естестве человеческом», W., 1820; рус. пер., СПБ, 1822, и др.) П. распространил рефлекторный принцип на всю центр, нервную систему. Исходя из такой постановки проблемы, П. пришел к идее эволюц. развития нервной системы как следствия биологич. развития организмов. П. объяснял жизнь и ее явления как химико-органич. процесс, как вечный круговорот зарождения и исчезновения, организации и дезорганизации («Versuch einer empirischen Darstellung des polarischen Naturgesetzes...», W., 1815). При этом психич. процессы выступали в его концепции как формы причинного отношения организма к среде.
Лит.: ЯрошевскийМ. Г., Проблема детерминизма в психофизиологии XIX в., Душанбе; 1961, с. 48—61; К г и-t а V., Med. dr. Jifl Prochazka. 1749—1820. Zivot. Dllo. Doba, Praha, 1956; Cerny J., Jifl Prochazka a dialektika v nemecke pfirodm fllosofii, Praha, 1960.
__ M . Туровский. Москва, И. Черный. ЧССР.
ПРОЭРЕСИИ (П а р у й р) — арм. ритор, философ-софист, живший в сер. 4 в. в Греции, современник и учитель Юлиана Отступника, глава филос. школы неоплатонизма в Афинах, автор ряда риторич. и филос. произв., к-рые, однако, до нас не дошли.
Лит.: Ч а л о я н В. К., История арм. философии, Ереван, 1959, с. 36; Eunapii vitae philosophorum et sophistarum, ed. F. Bolssonade, P., 1878, p. 485—93.
ПРУДОН (Proudhon), Пьер Жозеф (15 янв. 1809 — 19 янв. 1865)—франц. мелкобурж. социалист, теоретик анархизма. Осн. экономич. и мелкобурж. реформаторские социально-политич. идеи П. (к-рому в 1844— 1845 безуспешно пытался помочь стать революц. коммунистом Маркс) сформировались в последние годы Июльской монархии. Они сводились к объяснению ка-питалистич.эксплуатации труда существующимвбурж. обществе неэквивалентным обменом, нарушающим закон трудовой стоимости и ведущим к ограблению денежными капиталистами всех трудящихся классов, в т. ч. «трудящейся» буржуазии. Поэтому для уничтожения классовой эксплуатации необходимо, по П., произвести реформу обращения, организовать безденежный обмен товаров и беспроцентный кредит, сохранив частную собственность на средства произ-ва. Такая реформа привела бы, по мнению П., к преобразованию капиталистич. общества в строй равенства, превратив всех людей в непосредств. работников, обменивающихся равными количествами труда. Т. о., преобразование общества осуществится, по П., мирным
ПРУДОН 411
путем, на основе сотрудничества пролетариата и почти всей буржуазии, при условии отказа от политпч. борьбы, являющейся, по мнению П., важнейшим источником обострения классовых противоречий и уничтожения гос-ва как гл. орудия угнетения, раскола общества и паразитизма.
На этих идеях П. строил в 1845—47 проект «прогрессивной ассоциации», объединяющей на принципах «мютюэлизма» (взаимопомощи) ремесленников, торговцев, рабочих и владельцев мелких предприятий для «эквивалентного обмена». Теоретич. обоснованию реформаторства П. служила его «Система эконо-мич. противоречий, или Философия нищеты» («Systeme des contradictions economiques, ou Philosophie de la misere»,t. 1 — 2, P., 1846). Науч. несостоятельность и реакционность теоретич. и политич. идей этого соч. П. блестяще показал Маркс в своем ответном произведении «Нищета философии» (1847, см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд.,т. 4, с. 65—185). В дальнейшем социально-политич. взгляды П. претерпевали весьма противоречивую эволюцию, в процессе к-рой он колебался между нападками на реакцию и критикой демо-кратич. лагеря, но неизбежно оставался на своей позиции «мютюэлизма», отвлечения рабочего класса от политич. борьбы.
Идеи П. отразили двойств, положение и двойств, тенденции мелкой буржуазии во Франции в условиях промышленного переворота: с одной стороны, ее протест против разорения и гнета крупного капитала и бурж. гос-ва, с другой — ее стремление сохранить мелкую собственность и пойти назад, к мелкобуржуазному «маленькому капитализму» (см. Ленинский сб. XXII, 1933, с. 141). Эти идеи П. показывали принципиальную общность прудонизма с бурж. социализмом, сущность к-рого «...как раз и заключается в желании сохранить основу всех бедствий современного (капиталистического.— Н. 3.) общества, устранив в то же время эти бедствия» (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 18, с. 230; ср. Ленин В. И., Соч., т. 20, с. 17). Закономерно поэтому в «Коммунистическом Манифесте» отнесение П. к создателям систем «буржуазного социализма» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 4, с. 454).
Ф и л о с. и д е и П. противоречивы. Хотя П. нападал на религию и церковь, что было, по словам Маркса, «...большой заслугой в условиях Франции в то время, когда французские социалисты считали уместным видеть в религиозности знак своего превосходства над буржуазным вольтерианством XVIII века и немецким безбожием XIX века» (там же, т. 16, с. 30), в целом П. был идеалистом и эклектиком. Не без влияния платоновской концепции первичности мира идей П. пытался построить свое учение об идеях «уравнения», «справедливости», «равновесия сил» как «общем, первичном и категорическом законе» бытия, получающем во всяком человеч. обществе выражение «закона справедливости». Эта идеалистич. основа воззрений П. впитала в себя разнообразные влияния бурж. философии, политич. экономии и уто-пич. социализма. Из философии Канта почерпнул П. представления об антиномиях, в к-рых.П. усматривал сущность диалектич. противоречий. На формирование представлений П. о диалектике развития оказывало также влияние учение Фурье о «сериальном законе» как воплощении равновесия и гармонии противоречивых сил, а на выработку анархич. идей П.
повлияла фурьеристская критика политич. борьбы и фальши бурж. цивилизации, критика свободной конкуренции и порождаемой ею монополии. В формировании взглядов П. играли роль экономизм и признание важнейшего реформаторского значения банков и кредита, свойственные сен-симонизму. В контовском позитивизме П. заимствовал идеалистич. схему обществ, прогресса по стадиям религии, философии и науки, а также агностицизм.
Материалистич. догадки и положения, встречающиеся в работах П., могут быть правильно поняты в свете его теории плюрализма, близкого позитивизму Копта. Против монизма П. выдвигал утверждение, что «моральный мир, как и физический мир, покоится на множественности несводимых и антагонистических элементов; из противоречивых этих элементов и проистекает жизнь и движение вселенной» («Theorie de la propriete», P., 1866, p. 213). Этот принципиальный эклектизм, исходивший из дуализма материи и сознания, позволял прудоновской «синтетической философии» совместить в себе такие противоречивые положения, как «антитеизм», отвергающий религию и провозглашающий «Бог — это зло», и признание трансцендентного начала в природе п обществе; субъективизм волюнтаристич. построений и утверждение фатальности процесса развития, телеологич. провиденциализм. П. пытался примирить эти противоречивые положения с помощью растеологизированной, но по-прежнему мистической идеи абсолютного разума, управляющего миром и осуществляющего «вечные законы справедливости». Эти идеалы «вечной справедливости» П. черпал, как показал Маркс, «... из юридических отношений, соответствующих товарному производству...» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 94, прим.). Соответственно этому «социальная наука», к-руюП. провозглашал в противовес социалистич. «утопизму», истолковывалась им как «борьба за справедливость».
Движущей силой развития общества П. считал противоречия, порождаемые колебаниями между требованиями индивидуального и общего разума и сводящиеся в конечном счете к антиномии между личностью и обществом. Эта антиномия определяет, по мнению П., универсальный закон «колебаний» в экономике, политике и идеологии, в силу чего историч. процесс совершается в форме «движения маятника». Закон этот нельзя уничтожить, но можно ограничить, введя развитие общества в эволюц. русло путем постепенной реализации прав «автономной личности», к-рые П. считал истинным критерием обществ, прогресса.
Представление о диалектике П. расширил поверхностным знакомством с философией Гегеля, почерпнутым из нем. левого гегельянства, от Бакунина и Маркса, к-рый в 1844 пытался помочь П. усвоить «рациональное зерно» гегелевской диалектики. Как отметил Маркс, «Прудон по натуре был склонен к диалектике» (там же, т. 16, с. 31). Однако П. усвоил лишь внешнюю сторону теории диалектич. противоречия, сведя его к сфере «триады» и догматич. различению «хороших» и «дурных» сторон тезиса и антитезиса в целях отыскания такой синтетич. формулы, к-рая уничтожила бы «дурные» и объединила бы «хорошие» стороны. Подобная имитация диалектики построением априорных категорий, не отражающих действительных противоречий объективного мира, делала пру-доновскую «диалектику» попыткой примирения противоречий путем их уравновешивания. П. в конце концов признал эту скрытую сущность своей «диалектики», когда в дальнейшем пришел к выводу о невозможности «синтеза» противоречий. «Антиномия не разрешима, в этом основной порок всей гегелевской философии. Два образующие ее члена уравновешиваются либо между собой, либо с другими антиноми-
412
ПРУДОН
ческими членами, что приводит к искомому результату. Равновесие вовсе не является синтезом, как это подразумевал Гегель и как предполагал я после него» («De la justice...», P., 1931, t : 2, p. 155). Построение бурж.-реформистских утопий вполне объясняет этот итоговый вывод прудоновской «диалектики».
В теории гос-ва, изложенной в кн. «Исповедь революционера» («Les confessions d'un revolutionnaire», P., 1849) и «Общая идея революции XIX века...» («Idee generate de la revolution aux XIX siecle...», P., 1851; две последние работы изложены и частично процитированы в кн.: Дж. Гильом, Анархия по Прудону, ч. 1—2, К., 1907), П. выступил как анархист, выдвинувший план «социальной ликвидации»— замены государства договорными отношениями между индивидуумами, общинами и группами производителей, сотрудничающими в эквивалентном обмене. В более позднем соч. «О федеративном принципе» («Du principe federatif et de la necessite de reconsti-tuer le parti de la revolution», P., 1863) П. заменил лозунг «ликвидации государства» планом раздробления совр. централизованного гос-ва на мелкие автономные области, а в соч. «Война и мир» («La guerre et la paix», t. 1—2, P., 1861) выступил с апологией войны как «источника права».
Ретроградными были и моральные постулаты теории П. («О справедливости в революции и церкви» — «De la justice dans la revolution et dans l'eglise», t. 1—3, P., 1858), на к-рые П. переносил в годы Второй империи центр тяжести аргументации своей концепции обществ, преобразования (проблемы «свободы», «достоинства» и «морального совершенствования» личности). Эта ретроградность особенно отчетливо обнаруживалась в его трактовке вопросов брака и семьи. П. решал эти вопросы в самом реакционном, домостроевском духе, отводя женщине роль покорной жены и домашней хозяйки, и настаивал на недопущении ее к участию в обществ, жизни и производств, деятельности.
В 19 в. во Франции и нек-рых др. странах с мелко-бурж. составом населения и значительной мелко-бурж. прослойкой в рабочем классе учение П.— прудонизм — получил распространение. Этому способствовало то, что реакц. сущность прудонистских идей прикрывалась псевдореволюц. фразеологией (в критике бурж. государства и крупной собственности).
Под руководством правоверных прудонистов оказались на первых порах франц. секции 1-го Интернационала. Решит, борьба против них Маркса, Энгельса и их сторонников закончилась полной победой марксизма над прудонизмом. Эту победу закрепил опыт Парижской Коммуны, к-рый до конца раскрыл порочность и вред прудонизма, давший себя знать во мн. ошибках и слабостях Коммуны, и заставил участвовавших в ней прудонистов делать «...как раз обратное тому, что им предписывала доктрина их школы» (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 22, с. 198). В дальнейшем прудонистские идеи сохранялись в бакунистском анархизме, а после краха последнего использовались различными течениями «мирного» анархизма, а также анархо-синдикализма. Теоретики последнего заимствовали у прудонизма бурж.-анархистские идеи, отрицат. отношение к гос-ву, политич. борьбе и др. Ряд идей П. вошел в арсенал бурж. теорий «солидаризма», «радикал-социализма» и тому подобных проповедей
сотрудничества классов. Н. Застенкер. Москва.
Распространение идей П. в Рос-с и и объяснялось тем, что в стране социальной базой обществ, движения было крестьянство, отражавшее мелкобурж. тенденции экономич. развития. Произведения П. изучались в кружке Летрашевского.
По словам участника кружка, «Прудона и хвалили и бранили, находя в нем недостатки». Петрашевский, прочитав «Философию нищеты», подверг критике воззрения П. о капитале и его значении в социальном: преобразовании. Участник кружка П. Ястжембский не соглашался с анархистскими взглядами П. Петрашевцы с интересом встретили идеи П. о производительных ассоциациях (см. «Дело петрашевцев», т. 1, 1937, с. 514; т. 2, 1941, с. 212; т. 3, 1951, с. 71, 114). В конце 40-х гг. 19 в. мальтузианские идеи П. были развенчаны В. А. Милютиным («Мальтус и его противники», см. Избр. произв., М., 1946) и Салтыковым-Щедриным (повести «Противоречия» и «Запутанное дело», см. Поли. собр. соч., т. 1, М., 1941). Можно-предположить, что критика взглядов П. происходила под влиянием книги К. Маркса «Нищета философии». В 1860 Чернышевский в статье «Антропологический принцип в философии» отмечал, что сильные стороны филос. взглядов П. являются результатом влияния Гегеля, слабые — в значит, мере были предопределены незнанием материализма Фейербаха (см. Поли. собр. соч., т. 7,1950, с. 237—38). Оценка взглядов П. нашла место в «Колоколе». Л. Мечников упрекал П. за его «неблагосклонные отзывы» о польском: восстании 1863 (см. «Колокол», 1864, № 185, с. 1520). В 1866 он же поместил ряд статей о новой теории собственности П. («Колокол», 1866, №№ 218, 219, 221, 225, 226). Герцен, хотя и критиковал отдельные положения П., все же долгое время находился под его» влиянием. В 1867 Ткачев в рецензии на книгу П. «Французская демократия» увидел в ее авторе, несмотря на революц. фразеологию, представителя бурж. экономич. науки, защитника бурж. строя.
Эклектич. взгляды П. позволяли рус. интеллигенции делать из них и реформистские и революц. выводы. Реакц. интеллигенция поддерживала идеи П. по* вопросам семьи и брака, солидаризировалась с ним в отрицат. отношении к польскому восстанию.
Михайловский, критикуя П. за признание необходимости частной собственности, соглашался с ним в вопросе об «идее личности». Следуя за П., он допускал, как и Берви-Флеровский, возможность мирного сотрудничества классов. В 1860—70 в России делались попытки организовать производительные ассоциации (Ишутинская организация, ассоциация Христо-форова в Саратове и др.), распространялись идеи о введении беспроцентного кредита, о равномерном распределении собственности. В нелегальной книге* «Историческое развитие Интернационала» (1873) провозглашалась мысль П. о целесообразности непосредственного обмена продуктов между производителем и потребителем, отрицалась возможность введения среди крестьянства коллективной собственности на землю.
Нек-рые идеи П. распространялись среди участников революционно-демократич. движения 1870-х гг. («чайковцы», черниговские народники), особенно его антигос. теория (см. «Революционное народничество 70-х годов XIX века», 1964, с. 140). Созвучны воззрениям участников «хождения в народ» были-рассуждения П. о всеобщем равенстве, о важности связи с нар. средой, о необходимости обращения к нар. разуму (см., напр., слова П. из произведения-«Что такое собственность?», помещенные в популярной книге И. В. Соколова «Отщепенцы», [Цюрих],, 1872, с. 212). Мирная антигос. анархич. проповедь. П. подготовила почву для восприятия в России идей Бакунина, превратившего реформистские взгляды: своего учителя в бунтарскую теорию революции. Бакунисты заявляли в 1874, что, в противоположность П., они хотят «...революции посредством масс, без и против государства» («Анархия по Прудону», К., 1907, с. 78—79). Следы прудонизма содержались
ПРУДОН — ПСИХЕЯ 413
в документах «Народной воли», где провозглашалась местная автономия и федерация, утверждалось, что при устранении гос-ва откроется свободная деятельность для народа («Литература партии „Народная воля"», М., 1930, [с. 25—26]). В программе рабочих членов партии «Народной воли» говорилось, что «продукты общего труда должны делиться... между всеми работниками», для поддержки общин «учреждается русский государственный банк с отделениями в разных местах России».
Взгляды П. оказали нек-рое влияние на творчество Л. Н. Толстого. Антидемократич. идеи П. и его выступления против польского освободит, движения иногда подхватывали славянофилы и панслависты.
Б. Итенберг. Москва.
Ревизионисты, начиная с Бернштейна, пытались воскресить в европ. с.-д. движении прудонистский реформизм, облекая его в псевдомарксистские одежды. Утонченную форму этих попыток представляли центристские идеи Каутского, противопоставившего импе-риалистич. агрессивному капитализму мелкобурж. утопию «мирного»,«здорового» капитализма, что Ленин охарактеризовал, как «новый прудонизм» (см. Соч., т. 39, с. 91, 172). Сильное влияние оказывает прудонизм и на совр. ревизионизм, что подтверждает слова Ленина о том, что «...европейский реформист и оппортунист. .., когда хочет быть последовательным, неизбежно, договаривается до прудонизма» (там же, т. 6, с. 395). В то же время прудоновская критика демократии, партийной системы и классовой борьбы сделалась источником вдохновения для ряда идеологов империалистич. реакции, фашизма и необонапартизма в Италии, Германии, Франции, Испании и странах Лат. Америки. Характерны в этом плане и повышенный интерес к идеям П. представителей совр. реакц. философии персонализма, равно как идеологов «человеческих отношений», «патернализма», и стремление иек-рых католич. и лютеранских теологов «примирить» его идеи с религией и церковью.
Соч.: Oeuvres completes, t. 1—26, P.— Brux., 1867—70; Oeuvres completes, nouv. ей ., sous la dir. de C.Bougle et H.Moys-set, [t. 1—15], P., 1923—59 (изд. продолжается); Correspondence, v. 1—14,P.,1875; Memoires sur ma vie, «Revue Soclaliste», 1904, v. 40; Lettres inedites a Gustave Chaudey et a divers com-tois, Besamon, 1911 (совм. с Ё. Droz); Lettres au citoyen Holland, P., [1946]; Carnets, v. 1—2, P., 1960—61; в рус. пер.— Война и мир, т. 1—2, М., 1864; Искусство, его основания и общественное значение, пер. под ред. Н. Курочкина, СПБ, 1865; пер. А. П. Федорова, СПБ, 1895; Литературные майораты, П., 1865; Франц. демократия (De la capacite politique des classes ouvrieres), пер. под ред. Н. Михайловского, СПБ, 1867; История конституционного движения в XIX столетии, СПБ, 1871 (Франц. конституции XIX столетия и Наполеон III, ч. 1); Порнократия, или Женщины в настоящее время, М., 1876; Бедность как экономич. принцип, М., 1908; Что такое собственность?, пер. Е. и И. Леонтьевых, [2 изд.], М., 1919.
Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 20—59; т. 13, с. 49—167; т. 18, с. 203—84, 296—301; т. 27, с. 401 —12; Энгельс Ф., О Прудоне, в кн.: Архив Маркса и Энгельса, т. 10, [Л.— М.], 1948; Мечников Л. И., Прудонова «Новая теория собственности», «Колокол», 1866, вып. 9, лист 218, 219, 221, 225, 226; факсимильное изд., М., 1964; его же, «Весть» о П., там же, лист 230; Жуковский Ю., П. и Луи Блан, СПБ, 1866; Д - е в, П. Ж. IIpvflOH, «Вести. Европы», 1875, март, май, июль — декабрь; его же, Последние десять лет жизни П. Ж. Прудона, там же, 1878, июнь — сентябрь; Туган-Барановский М. И,, П. Ж. П., его жизнь и обществ, деятельность, СПБ, 1891; Михайловский Н. К., П. и Белинский, в кн.: Белинский В. Г., Соч., т. 4, СПБ, 1896; Плеханов Г. В., Анархизм и социализм, Соч., 2 изд., т. 4, М., [б. г.]; С т е к л о в Ю. М., П., отец анархии (1809 — 1865), П., 1918; Горев Б., Роль П. в истории рус. мелкобуржуазного социализма, «Красная новь», 1935, кн. 1, янв.; Розен-б е р г Д., История политич. экономии, ч. 3, М., 1936; Герцен А. И., Былое и думы, ч. 5, гл. 16, Соб. соч., т. 10, М.,
1 956; 3 а с т е н к с р Н. Е., П. и бонапартистский переворот
2 дек. 1851, «Ист. журнал», 1944, N° 10—11; его ж е, Об
оценке П. и прудонизма в «Коммунистическом манифесте»,
в сб.: Из истории социально-политич. идей, М., 1955; его
я; е, П. и февральская революция 1848 г., Французский
Ежегодник 1960, М., 1961; К а н С. Б., История социалистич.
идей, М., 1963, с. 223—30; У с а к и н а Т. И., М. Е. Салты
ков—критик П., в кн.: Из истории обществ, мысли и обществ.
движения в России, [Саратов], 1964; D i e h 1 К., P. J. Prou-dhon. Seine Lehre und sein Leben, Abt. 1—3, Jena, 1888—96; Desjardins A., P.-J. Proudhon. Sa vie, ses oeuvres, sa doctrine, v. 1—2, P., 1896; Rappoport Ch., P. J. Proudhon et le socialisme scientifique, P., [1909]; Bougie C, La socio-logie de Proudhon, P., 1911; Nettlau M., Der Vorfrilhling der Anarchie, В., 1925; L a b г у R., Herzen et Proudhon, P., 1928; A la lumiere du marxisme, t. 2, P., 1937; L u b а с Н. de, Proudhon et le christianisme, P., 1945; G u y-G rand G., Pour connaitre la pensee de Proudhon, [Dole], 1947; H a u p t-mann P., Marx et Proudhon, Liege, 1947; Cogniot G., Le centenaire de «Philosophie de la Misere», «La Pensee», 1946, № 9; 1947, № 10; e г о ж e, Proudhon et la revolution de 1848, «Cahiers du Communisme», 1948, N» 6; D о 1 1 ё a n s E. et Puech J. L., Proudhon et la revolution de 1848, P., 1948; H a 1 ё v у D., La vie de Proudhon. 1809—1847, P., 1948; R 1 с h-t er W., Proudhon's Bedeutung fur die Gegenwart, в сб.: Ab-handlungen zur Wissenschaftsgeschichte und Wissenschaftsso-ziologie und eine Studie iiber Proudhon, Bremen, [1951]; G u r-v i t с h G., Les fondateurs franfais de la sociologie contem-poraine, fasc. 2—Proudhon P. J,—sociologie, P., 1955; H e i n t z P., Die Autoritatsproblematik bei Proudhon, [Koln, 1956]; Woodcock G., P.-J. Proudhon, N. Y., [1956].
H . Застенкер. Москва.
ПРУСТ (Proust), Марсель (10. VII . 1871—18. XI . 1922) — франц. писатель и мыслитель. Филос.-эсте-тич. взгляды П., нашедшие отражение в его осн. произведении — романе «В поисках утраченного времени» («A la recherche du temps perdu», v. 1 —15, P., 1913—27, последние 6 тт. посмертно; nouv. ed., v. 1—3, P., 1955—56; рус. пер., т. 1—4, Л., 1934—38), отмечены сильным влиянием интуитивизма и отчасти совпадают с учением Бергсона. П. идеалистически противопоставлял иск-во обществ, практике людей, художеств, отображение действительности — науч. познанию и видел цель творчества в преодолении «практического», «условного» видения. Согласно П., представления человека о мире, обществе и самом себе недостоверны и только интуитивные восприятия позволяют постичь внутр. сущность явлений, являются основой произведения иск-ва (в романе П. акцентирует внимание на явлениях субъективного восприятия пространства и времени и особенно непроизвольной памяти). Убеждение в субъективности всякого знания является источником глубочайшего пессимизма П. и приводит его к выводу о «нереальности» обществ, жизни, о «невозможности» любви и человеч. взаимопонимания, к представлению о человеч. существовании как об «утраченном времени». Только иск-во, согласно П., освобождает человека из-под власти относительности и приводит к слиянию с вечностью. Эта метафизич. концепция иск-ва получила дальнейшее развитие у А. Малъро. П. предвосхитил ряд мировоззренч. установок франц. писателей-экзистенциалистов, в особенности их антиномию существования и сущности.
С оч.: Собр. соч., т. 1—4, Л., 1934—38 [вступ. ст. А. В. Луначарского в т. 1; Н. Я. Рыковой в т. 3].
Лит.: Потапова 3. М., М. П., в кн.: История франц. лит-ры, т. 4, М., 1963; Т о л м а ч е в М. В., М. П. «В поисках утраченного времени», «ВИМК», 1961, № 6 (30); его же, Эстетика М. П., «Уч. зап. Моск. пед. ин-та им. В. И. Ленина», 1964, № 218; С u r t i и s E. R., Marcel Proust, P., 1928; A b-r a h a m P., Proust, P., 1930; В r 1 n с о и r t A. et В г i n-court J., Les oeuvres et les lumieres. A la recherche de 1'es-thetique a travers Bergson, Proust, Malraux, P., [1955]; P i-c on G., Lecture de Proust, P., 1963. M . Толмачев. Москва.
ПСЕЛЛ, М.— см. Михаил Пселл.
ПСИХЕЯ (от греч. гЬиХ'/] — душа, жизнь) — в греч. мифологии олицетворение жизни. П. изображалась в виде девушки. В различных вариантах миф о П. известен у мн. народов. Со времен Апулея («Золотой осел») тема любви П. и Эрота (Амура) широко использовалась в мировой лит-ре.
Корни мифов о П. уходят в глубокую древность. По первобытным представлениям, нек-рое лично-социальное начало (связанное с именем сосредоточение социальных и трудовых обязанностей) проходит цикл превращений: рождение—посвящение—смерть— рождение и т. д. Будучи важнейшим звеном цикла, рождение связывалось с участием женщины, которая
414
ПСИХЕЯ — ПСИХИКА
возвращает лично-социальное начало из мира теней в мир живых (см., напр., Л. Леви-Брюль, Первобытное мышление, М., 1930, с. 204—44). Трактовка личного имени как комплекса социальных и трудовых обязанностей несла в зародыше представления о метемпсихозе (переселении душ), воспоминании (обряды посвящения) и др. идеи, использованные впоследствии философией. Появление мифа о П. следует, вероятно, отнести к периоду ослабления т. н. «парти-ципации», когда коллективные представления подкреплялись внешними аналогиями — мифами (см. там же, с. 307 и след.).
Отталкиваясь от проблематики мифа и используя не только греч. мифологию, начинающая философия понимает под П. совокупность разнородных по происхождению представлений: стороны исходных противоположностей, особый тип причинных связей, управляющее личное начало и т. п. Вместе с тем исходная общность проблематики сохраняется весьма долго. В ранней философии П.— жизненное, а не познающее начало, она понимается в широком биологич. смысле. Эпихарм, напр., говорит: «курица не родит цыплят, а высиживает яйца, создавая этим способом психею» (Diog. L.III 16, Diels9).
Положение категории П. в конкретных системах во многом определялось переориентацией философии с проблем возникновения (милетская школа) на проблемы бытия (элейская школа, Гераклит). При этом диалектич. мотивы мифа (первичное единство — раздор — соединение разделенного с помощью Эрота в супружескую пару) были переработаны в более абстрактную схему: первичное единство — выделение противоположностей (сухое — влажное, теплое — холодное) — соединение противоположностей через влагу, метеорологии, явления (см. F. M. Cornford, Prin-cipium sapientiae, Camb., 1952, p. 189 и далее). Ос-мысляясь в пределах этой схемы, П. конкретизируется в понятие животворящего семени, а позднее в руководящее, регулирующее поведение человека начало. Условием существования (или происхождения) П. оказывается влага, туман, воздух в функции Эрота. Уже орфики рассматривали П. как нечто «вдуваемое ветрами» (Arist., De an. 410 Ь) во все сущее, в т. ч. ив ночь — начало всего (Aristoph. 693). Близкая картина обнаруживается в кн. Бытия в событиях первого дня творения (Gen. I—II, 3), когда Земля не имела формы и пустоты, тьма лежала над поверхностью бездны, и дух (ветер) носился над водами. Преобразуя космогонию с ее характерным, идущим от мифа пониманием времени «генеалогическим древом» (Гесиод, орфики, кн. Бытия), Гераклит вводил вместо генеалогич. древа цикл вечных превращений (рождений — смертей), в к-рый включена и П.: «смертью психей рождается вода, смертью воды рождается земля, от земли же вода рождается, и от воды — психея» (В 36, Diels9). П. у Гераклита приобретает ряд дополнит, качеств: ей присущ «возрастающий логос» (В 115), что сообщает П. необычайную «глубину»: «Каким бы путем не идти, границ психеи не найдешь: так глубок ее логос» (В 45). В зависимости от понимания логоса П. получает различные значения — от «души», познающей мир по объективным законам, до начала, К-рое направляет поведение и деятельность живых существ (см., напр., В 117,—где действия пьяного объяснены так: «душа его влажна», т. е. душа перерождается в воду).
Начиная с Демокрита в проблематику П. вводятся структурно-генетич. элементы: П. у Демокрита состоит из атомов, у Платона — из трех видов вечных сущностей, у Аристотеля П. образует особый для растений, животных и человека тип причинных связей. В религ.-мистич., этич. концепциях П.— «души» (у поздних орфиков,.в пифагореизме, особенно у Пла-
тона) первобытный взгляд на П.— вечное лично-социальное начало — преобразуется в дуализм П. и тела. Этот дуализм уже в орфизме (Cratyl. 40O В — С) связывается с этико-нравств. нормами: Дике докладывает Зевсу о делах людей в целях поощрения или наказания их душ. Тем самым П. включалась в иерархию религ. представлений, становилась объектом дисциплинарной практики верховного божества. Сама эта практика понималась начиная с Ферекида (по др. свидетельствам, с раннего орфизма) как переселение душ в целях их поощрения или наказания; с др. стороны, у пифагорейцев, затем у Платона оживляется древнейший мотив, т. н. «воспоминание», на к-ром основаны в первобытных обществах акты посвящения. У Платона «воспоминание» положено в основу этики, эстетики и гносеологии. Обладая врожденными мерами истинного и прекрасного, П. использует внешний мир лишь как повод для воспоминания (Symp., Phaedr., Phaed., Tim., Theact., R. P., Menon). Наряду с П.—личным началом, Платон вводил универсальные начала: добрую и злую мировые души, к-рые математически упорядочивают (добрая) мир чувственных вещей и нарушают (злая) этот порядок; II. выступает как вечное семя жизни. Учение Платона о П. имеет параллели в более поздних филос. учениях и в христианстве.
Фрагменты: Маковельский А., Досократжки, ч. 1—3, Каз., 1914—19; его же, Софисты, вып. 1—2, Бакуг 1940—41; Материалисты древней Греции, М., 1955.
Лит.: Т о м с о н Дж., Исследования по истории дрсвне-
греч. общества, т. 2 — Первые философы, М., 1959; Al
lan D. J., The philosophy of Aristotle, Oxf., 1952; Cla
sh orn G., Aristotle's criticism of Plato's «Timaeus», Hague,
1954; Winspear A. D., The genesis of Plato's thought,.
N. Y., 1956. M . Петров. Ростов н/Д.
ПСИХИКА (от греч. ohu^ixog—душевный)—свойство высокоорганизованной материи, возникающее на опре-дел. стадии развития жизни и являющееся особой формой отражения. Животные обладают элементарной формой П., подчиняющейся биологич. законам. Высшая форма П.— сознание — присуща только человеку, является продуктом общественно-историч. развития и подчиняется социальным законам.
Непосредственно для человека, субъективно П. выступает в виде доступных самонаблюдению явлений — ощущений, восприятий, представлений, мыслей, чувств и т. п. Объективные выражения П. обнаруживаются путем наблюдения над др. людьми, их разнообразными действиями, речью, мимикой и т. п. Посредством П. человек познает, отображает мир и ориентируется в нем — регулирует свою деятельность.
Идеалистич. психология видит в П. проявление особой, независимой от материи и подчиняющей ее себе духовной субстанции и не может решить т. н. психофизическую проблему, объяснить связь П. с телом. Эта проблема оставалась неразрешимой и для мета-физич. материализма, к-рый игнорировал качеств, своеобразие П.
Диалектич. материализм рассматривает П. как одну из форм отражения, возникающего в результате специфич. взаимодействия высокоорганизованных живых систем с окружающей их средой. П. является предметом многостороннего науч. изучения. Установление связи между различными аспектами ее анализа представляет собой весьма трудную дискуссионную проблему. В качестве наиболее общего подхода к решению этой проблемы можно предложить различение двух тесно связанных между собой, но существенно различных аспектов — гносеологического и конкретно-научного.
В гносеологич. аспекте П. рассматривается с т. зр. ее отношения к отраженной в ней действительности. Если иметь в виду высшую (и вместе с тем наиболее исследованную в науке) — человеч. форму П.,
ПСИХИКА
415
то гносеология, аспект ее анализа непосредственно связан с основным вопросом философии и здесь понятие П. по своему осн. смыслу отождествляется с понятиями сознание, мысль, разум, идея, дух и т. п. С этой т. зр. П. выступает как вторичное, производное от материи. Гносеология, анализ по самой своей сути требует рассмотрения П. и материи как взаимно противоположных, поскольку предметом этого анализа является именно отношение бытия и сознания. Однако такое противопоставление правомерно лишь в пределах осн. вопроса философии. «За этими пределами оперировать с противоположностью материи и духа, физического и психического, как с абсолютной противоположностью, было бы громадной ошибкой» (Ленин В. И., Соч., т. 14, с. 233).
Т.о., в гносеологич. аспекте П. выступает как нематериальное, как идеальное, образ. В основе идеального лежит взаимодействие материальных предметов, в к-ром один из воздействующих предметов как бы накладывает отпечаток на другой, благодаря чему возникает возможность судить по изменению структуры одного предмета о структуре другого, а само видоизменение структуры может быть рассмотрено как копия, образ предмета, оказавшего воздействие. Условием возникновения образа является не только природа предмета, оказавшего воздействие, но и собств. природа предмета, в к-ром это воздействие запечатлено. Чтобы отпечаток воспринимать как копию, его необходимо «освободить» от его носителя, иначе будет виден не отпечаток одного предмета в другом, а сам предмет — носитель отпечатка. Такое освобождение возможно только в абстракции, доступной лишь человеку, решающему познават. задачу (именно это отделение отличает абстракцию от простого предметного расчленения). Т. о., идеальное есть филос. категория, противоположная по своему значению материальному, характеризующая продукты психич. деятельности человека и наполняющаяся смыслом лишь в гносеологич. анализе.
Вне гносеологич. аспекта мышление рассматривается, как это принято говорить, со стороны его материальной основы, как материальный процесс взаимодействия человека с окружающим, в ходе к-рого у человека формируются материальные структуры, представляющие его П., являющиеся продуктом и условием данного процесса. Специфич. органом, воплощающим в себе такие структуры у человека, является головной мозг. Этот аспект рассмотрения П. является уже не гносеологическим, а конкретно-научны м. Положения классиков марксизма-ленинизма о том, что признать мысль материальной, отождествить мысль с материей означает сделать уступку идеализму, и о том, что нельзя отделить мышление от материн, к-рая мыслит — есть диалектико-материалистич. характеристика психического, взятого в обоих аспектах его исследования.
Классики марксизма-ленинизма исследовали понятие П. прежде всего применительно к теории познания диалектпч. материализма, поэтому ими гл. обр. рассматривался гносеологич. аспект П. Конкретно-науч. подход намечался ими лишь принципиально, в плане его общефилос. трактовки, исходя из достигнутых к тому времени науч. знаний. Ленин отмечал, что для конкретного решения вопроса о возникновении способности ощущения собрано еще недостаточно данных: «...остается еще исследовать и исследовать, каким образом связывается материя, якобы не ощущающая вовсе, с матерней, из таких же атомов (или электронов) составленной и в то же время обладающей ясно выраженной способностью ощущения. Материализм ясно ставит нерешенный еще вопрос и тем толкает его к разрешению, толкает к дальнейшим экспериментальным исследованиям» (там же, с. 34).
Конкретно-науч. анализ П. составляет задачу пси~ хологии, физиологии, биофизики, биохимии, а в последние годы в известной мере и кибернетики. Общим для всех этих наук является стремление понять П. как специфич. средство, в к-ром и через к-рое реализуются процессы жизни. К наст, времени относительно более продвинутым оказался физиология, анализ П. Развитие же психологич. аспекта анализа П. долгое время тормозилось давлением многовековых традиций идеализма, а также влиянием механицизма. Идеализм всецело сводил П. к идеальному и тем самым на деле отрицал ее объективно реальное бытие. В этих условиях конкретно-науч. анализу оставалось лишь исследование физиологич. деятельности мозга, законы к-рой якобы и есть законы формирования образа. Но прямое соотнесение образа как отображения действительности с физиологич. деятельностью мозга, необходимой для возникновения такого образа, неправомерно. Физиологич. анализ, конечно, является необходимой составной частью конкретно-науч. анализа П., без него не могут быть поняты механизмы процесса отражения. Но физиологич. анализ не охватывает всех самых существ, сторон П. Между гносеологич. и физиологич. анализом П. лежит пропущенное звено — собственно психологич. анализ.
Психологич. анализ П. направлен на выявление строения и функций П. как специфического для высокоразвитой живой системы продукта и условия ее взаимодействия с окружающим миром. Особенности такого взаимодействия выступают в общем виде прежде всего как особенности способа ориентирования живой системы относительно окружающего. Во всех допсихич. формах взаимодействия ориентирование одного тела относительно другого осуществляется либо как непосредств. контакт тел — компонентов системы взаимодействия, либо через силовые поля, образуемые во взаимодействии или свойственные одному из тел. Ориентирование же высокоразвитых живых систем относительно окружающего выступает как качественно своеобразная, особая форма опосредствованного отношения. Для этой формы характерно использование носителей информации, построение динамич. моделей действительности (окружающей среды и внутр. состояний живой системы) на основе переработки этой информации. Подобные модели, опосредствующие отношение живой системы к окружающему, являются для нее осн. средством, обеспечивающим ориентацию в среде. Именно на этой основ» осуществляется специфическое для живого сближение с благоприятствующим и удаление от разрушающего, отсутствующее в неживой природе. Такая форма ориентации и есть психич. форма.
Возникновение П. находит выражение в факте выделения субъекта, с одной стороны, и объекта — с другой, а систему взаимодействия этих образований характеризует качественно новый тип связи — сигнальные связи (следует иметь в виду, что в данном случае речь идет не о собственно сигналах как таковых, к-рые, конечно, могут быть и нетождественны психич. моделям, а именно об особом типе связи). Они требуют наличия у субъекта чувствительности — особой формы раздражимости, способности к ощущению. Конкретно эта способность возникает тогда, когда для индивида становятся значимыми не только те связи, к-рые обеспечивают непосредств. удовлетворение потребности в обмене веществ, но и те, посредством к-рых он соотносится с другими, на первый взгляд нейтральными воздействиями; именно^ на основе связей второго типа индивид ориентируется в среде. Т. о., субъект в психологич. смысле — это индивид, способный к сигнальному взаимодействию со своим окружением. В той же мере, в какой субъект не тождествен организму, объект не тождествен
416
ПСИХИКА
среде. Объектами являются предметы или явления, выраженные в тех их св-вах, с к-рыми индивид — как субъект — вступает в сигнальное взаимодействие. Человек под полным наркозом остается организмом, но перестает быть субъектом: он продолжает взаимодействовать со средой лишь как организм, на основе соответствующих связей; объекты же для него в этой ситуации не существуют, взаимодействие субъекта с объектом «выключается».
Сигнальное взаимодействие со средой осуществляет не только человек, но и любое животное; намеки на такое взаимодействие имеются даже у растений, особенно у т. н. растений-хищников. Поэтому понятие «субъект» является более широким, чем понятие «человек». Человека же отличает от др. представителей животного мира то, что он является не просто субъектом, но познающим субъектом.
В ходе эволюции живых существ, на основе постоянной дифференциации и интеграции организма, неразрывно связанной с особенностями развития способов взаимодействия субъекта с объектом, формировался спец. орган П. У высших животных и человека таким органом является кора больших полушарий головного мозга (подробнее об эволюции П. на основе общей биологич. эволюции см. статьи Жизнь, Антропогенез, Зоопсихология).
Индивид, выступая как субъект, является компонентом системы субъект — объект. В то же время он остается и организмом, т. е. системой, физиологически взаимодействующей со средой. Но физиологич. законы не могут быть распространены на процессы взаимодействия субъекта с объектом, и, следовательно, структура П. не может быть отнесена к физиологич. явлениям. Психическое в его отношении к физиологическому выступает как структурная совокупность относительно простых физиологич. реакций, протекающих в закономерной последовательности. Каждая отд. физиологич. реакция строится по законам физиологии, но комплекс этих реакций, в его структурности, строится по законам психологии. Психическое складывается в недрах физиологич. явлений как производное от них. Однако первичность физиологического по отношению к психическому не абсолютна: по мере своего развития взаимодействие субъекта с объектом оказывает на физиологическое существенное обратное влияние.
П. человека — высшая форма развития П. Она возникла в связи с появлением особой формы управления, характерной для социального взаимодействия. Решающая роль в развитии П. человека принадлежит наиболее специфическому для человека способу взаимодействия с окружающим — труду. Реальными условиями развития человеч. П. явились различные формы социального общения, осн. средством осуществления к-рых выступает речь. Т. о., переход к П. человека связан с возникновением особой — социальной формы взаимодействия. Психич. системы субъект— объект на уровне животного мира были компонентами лишь биологич. взаимодействия, к-рое посредством механизма естеств. отбора и направляло «сверху» психич. развитие животных, определяя особенности их способа связи с окружающим. Животное не преобразует среду целенаправленно, оно лишь приспосабливается к ней. Изменения, вносимые животным в среду, выступают для него как рядоположные со всеми прочими изменениями, возникающими в среде независимо от его деятельности. Результат действия в отношении факторов среды не приобретает при этом того специфич. значения, к-рое обнаруживается у человека: животное не вычленяет среди воздействий среды того, что является продуктом его собств. действия. Становление социального взаимодействия принципиально меняет пути развития П. Это прежде всего
сказывается в преобразовании способа связи субъекта с окружающей действительностью: и человек, подобно животным, приспосабливается к среде, но для него характерно иное — подчинение природы себе, т. е. целенаправленное, сознат. преобразование среды. С психологич. стороны такое преобразование оказывается возможным благодаря тому, что среди воздействий, оказываемых на человека средой, он выделяет такие, к-рые являются результатом его собств. деятельности: продукт действия человека приобретает для него особое значение. Это обусловливает гл. особенность П. человека — возможность намеренного предвидения событий и планирования своих действий.
Переход к П. человека связан с перестройкой органа П.— мозга и прежде всего с появлением второй сигнальной системы, — сигнализации действительности словом (И. П. Павлов).
Ведущей формой психич. взаимодействия является мышление (понимаемое здесь в конкретно-науч. аспекте). Оно проявляет себя в ситуациях, где для решения задачи необходимо нахождение нового, не известного до этого субъекту способа изменения окружающих условий для удовлетворения потребностей. Элементарные формы мышления свойственны и животным; однако у них мышление протекает лишь во внешнем плане и всецело зависит- от непосредств. условий данной ситуации, ход решения задачи лишен замысла, программы действий. Динамич. модели этого уровня фиксируют взаимодействие субъекта и объекта в слитном виде: действия не отчленены от предметов, то и другое дано недифференцированно. Подобные модели имеют место и у человека при неосознаваемом приспособлении к среде; это первичные динамич. модели, с т. зр. гносеологической выступающие как собственно изображения.
Однако специфич. особенностью человека является способность строить вторичные, знаковые модели действительности. Они основаны на специфически человеч. речевом мышлении, к-рое выделяется из практики как теоретич. деятельность. Благодаря развитию второй сигнальной системы мышление переносится во внутр. план действий, ход решения задачи направляется замыслом, строится программа действий. Объектом при этом могут быть не только реальные предметы, но и сами психич. модели. Первичные модели дифференцируются и на их основе формируются вторичные, знаковые, уже расчлененно представляющие взаимодействие субъекта с объектом, т. е. отделяющие отношения субъекта к объекту от отношений самих объектов. Сама деятельность субъекта становится одним из объектов познания. В гносеологич. аспекте эти модели выступают как понятия, суждения, умозаключения, отражающие закономерности движения объектов, их отд. стороны, св-ва (нередко недоступные непосредств. восприятию), существ, связи и зависимости. Будучи объективированными (напр., в языке), продукты мышления перестают быть результатом деятельности лишь отд. индивида, становятся и предметами действий др. людей, образуя обществ, познание, обществ.-история, опыт. В индивидуальном развитии совр. человека П. формируется в процессе овладения этим опытом, овладения исторически сложившимися формами и способами деятельности.
При господстве биологич. законов достижения фи-логенетич. развития животных закрепляются в форме изменений самой их биологич. организации. Антропогенез расчленяется на ряд стадий, в к-рых биологич. закономерности все больше уступали место социальным. Появление человека в собств. смысле связано с установлением полного господства социальных законов. Совр. человек обладает уже всеми мор-фологич. и физиологич. св-вами, необходимыми для его безграничного обществ.-историч. развития, в
ПСИХОАНАЛИЗ
417
к-ром биологич. организация человека не подвергается существ, изменениям, а результаты развития фиксируются уже не биологич. аппаратом, а специфически социальными средствами. Центр, процесс, характеризующий пспхич. развитие ребенка,— это процесс усвоения им достижений развития предшествующих поколений людей. Биологически наследуемые особенности составляют лишь необходимое условие этого усвоения. Такой процесс протекает во взаимодействии ребенка с созданными обществом предметами и явлениями, в предметном и речевом общении с окружающими людьми, в совместной деятельности с ними. В этом процессе и формируются собственно человеч. способности, формы поведения, качества личности.
Существ, сдвиги в понимании конкретно-науч. аспекта П. произошли в связи с развитием кибернетики. Конструирование совр. технич. систем, все более широко моделирующих специфич. функции человека, выдвинуло задачу более широкого и всестороннего исследования психнч. процессов. При этом, с одной стороны, данные, полученные в исследовании П., используются для нужд кибернетики, с другой — средства и методы кибернетики применяются для исследования психич. процессов.
Лит.: Маркс К., Экояомическо-философские рукописи
1844 года, Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних
произв., М., 1956; его же, Введение (Из экономия, руко
писей 1857—1858 годов), Маркс К. и Энгельс Ф.,
Соч., 2 изд., т. 12; Энгельс Ф., Диалектика природы, там
же, т. 20; Ленин В. И., Материализм и эмпириокритицизм,
Соч., 4 изд., т. 14; его ж е, Философские тетради, там же,
т. 38; Р у б и н ш т с й н С. Л., Основы общей психологии, М.,
1946; его же, Бытие и сознание, М., 1957; его же,
Принципы и пути развития психологии, М., 1959; Леонть
ев А. Н., Проблемы развития П., 2 изд., М., 1965; С п и р-
к и н А. Г., Происхождение сознания, М., I960; Понома
рев Я. А., Психология творческого мышления, М., 1960. См.
также лит. при ст. Психология. Я. Пономарев. Москва.
ПСИХОАНАЛИЗ — психологич. учение, разработанное в конце 19 — нач. 20 вв. Фрейдом. В П. следует различать технику П. как метод психологич. исследования бессознательных психич. процессов, связанную с ней терапию и основанную на них теорию П.— совокупность взаимно связанных гипотез о строении и функциях психич. аппарата в целом. От теории П. следует отличать фрейдизм, возводящий положения П. в ранг философско-антропологич. принципов. Возникновение П. означало резкий разрыв с существовавшими в конце 19 в. психологич. теориями и методами. Одновременно с этим П. предвосхитил ряд положений совр. науч. психологич. исследования (построение структурных моделей явления, учение о гомеостазисе, противопоставление энергии а структуры, общие принципы изучения сложной разбивающейся системы, отличные от традиц. эволюционизма). В психологии П. означал переход от внешнего описания изолированных психич. явлений к раскрытию лежащих в их основе «глубинных механизмов». Отдельные положения П. можно обнаружить у Гербарта (учение о бессознательных идеях), Фехнера (о психич. энергии), у Шарко и Пьера Жане (психологич. теория неврозов); понятие «вытеснение» встречается в соч. Шопенгауэра. Предшественником П. явился т. н. катартич. метод (см. Катарсис), предложенный в 1882 венским психиатром Й. Брёйером, к-рый показал, что можно достигнуть излечения тяжелой формы истерии (известный случай Анны О.), если с помощью гипноза заставить пациента вспомнить и «отреагировать» забытую им травматич. ситуацию, послужившую источником невроза. Позднее Фрейд заменил гипноз, дававший неустойчивые результаты, методом свободных ассоциаций, к-рый лег в основ у техники П. Метод свободных ассоциаций обнаружил, что травматич. события, аффективные переживания, неисполнившиеся желания и т. п.
только по видимости исчезают из психики. На деле же они подвергаются «вытеснению» — активному удалению из сознания в сферу подсознательного. Не па-ходя прямого выхода в сознании, вытесненное продолжает, однако, активно воздействовать на психич. жизнь, проявляясь часто в замаскированной, «зашифрованной» форме в виде невротич. симптомов. Последние раскрываются как компромиссные психич. образования, возникшие в результате столкновения вытесненных влечений с противостоящей им внутр. «цензурой», представляющей собой механизм защиты сознательного «Я» против опасных влечений и импульсов. Сходной с невротич. симптомами внутр. структурой обладают и сны (см. 3. Фрейд,Толкование сновидений, М., 1913). То, что проявляется в сознании спящего как картина сновидения,— лишь конечный результат бессознательной психич. деятельности, итог борьбы противоположно направленных психич. сил (вытесненного материала и цензуры). Сновидение — галлюцинаторное символич. исполнение вытесненных желаний. Такого же рода компромиссные образования можно открыть в ошибочных действиях (оговорках, описках и т. д.), а также в остротах, представляющих собой модель для выявления структуры неврозов. Эти наблюдения вывели П. за пределы собственно психиатрии и позволили установить связь между нормальными и патологическими психич. явлениями. В тех и других П. обнаружил общие психич. механизмы символизации, замещения, конденсации и др.
Основы совр. теории П. составляет учение об общих принципах функционирования психики (мета-психология), структурная теория строения психич. аппарата и учение о способах распределения и трансформации психич. энергии (психодинамика).
С т. зр. метапсихологии каждое психич. явление должно быть раскрыто в трех аспектах — динамическом, энергетическом и структурном. Динамика рассматривает психич. процессы как результат взаимодействия и столкновения различных психич. сил. Энергетика — количество и распределение связной и свободной энергии, вовлеченной в тот или иной процесс. Структурный подход основан на пространств, модели психич. аппарата; в пространстве локализованы родственные группы психич. функций, причем оно не является внутренне однородным и подчиняется различным закономерностям в отд. своих частях. В основе психоаналитич. модели психики лежит представление о психич. энергии, действующей в пределах определенной неоднородной структуры. По аналогии с физич. энергией П. вводит понятие о количестве (квантуме) психич. энергии, о «зарядах» психич. энергии (катексисах), о различных способах распределения и перемещения психич. энергии.
На первом этапе развития П. разрабатывал учение о различных формах и проявлениях психич. энергии с акцентом на сексуальных влечениях (libido), поскольку, в отличие от влечений к самосохранению, они обладают способностью к вытеснению и сложной трансформации. В процессе индивидуального развития libido локализуется в различных телесных зонах, определяя фазы психосексуального развития, в ходе к-рого меняется и объект влечения: от ауто-эротизма через эдипов комплекс к внешнему объекту. Инфантильные компоненты сексуальности, подвергаясь в ходе индивидуального развития наиболее глубокому вытеснению, обладают и наибольшим патология, потенциалом; создавая гл. источник психоневрозов, они влияют на формирование характера. Столкнувшись с внешним препятствием, libido может возвращаться на пройденные этапы развития, приобретая форму патологич. регрессии (лежащей в основе шизофрении), и наряду с этим отклоняться
418 ПСИХОАНАЛИЗ
от первонач. целей, образуя основу сложных процессов творчества.
Учение о психич. структуре возникло в П. позднее, чем учение о влечениях (З.Фрейд, «Я и Оно», М., 1921, и др.). С т. зр. структурной теории психич. аппарат есть единство трех систем, находящихся в постоянном взаимодействии. Наиболее архаическая, безличная часть психич. аппарата получила наименование Id («Оно») — это резервуар психич. энергии, «кипящий котел» влечений, стремящихся к немедленному удовлетворению. Id — часть психики, связанная с сома-тич. областью, служащей для нее источником энергии влечений. Она лишена контактов с внешним миром и не знает различия между внешней реальностью и субъективной сферой. Сознательное «Я» (Ego) формируется как «оттиск» внешней реальности на начальной массе влечений и импульсов. Среди факторов формирования Ego особую роль П. придает различным типам идентификации, бессознат. уподоблению с объектами (лицами) внешнего мира. Ego — посредник между внешним миром и Id, влечением и удовлетворением. В отличие от Id, оно руководствуется не принципом удовлетворения, а требованиями реальности. Значит, часть энергии расходуется на сдерживание и контроль иррациональных импульсов Id, против к-рых Ego воздвигает оборонительные рубежи (ан-тикатексисы), используя для этого различные защитные механизмы. Генетич. классификация последних дана дочерью основоположника П. Анной Фрейд (A. Freud, Ego and the mechanisms of defence, L., 1946). Эти механизмы функционируют бессознательно, хотя имеют сознат. аналогии. Важнейший из них — вытеснение. Как правило, вытесненный материал сохраняет значит, катексис энергии и стремится вернуться в сознание при любых ослаблениях анти-катексисов, чем поддерживается постоянное динамич. напряжение на рубежах вытеснения, на границе Ego и Id. Эти затраты энергии нередко приводят к ослаблению др. операций Ego, и целью психоаналитич. терапии является снятие излишних антикатексисов. К числу защитных механизмов относится также реактивное образование, построенное на амбивалентности влечений, при к-ром к.-л. влечение заменяется в сознании на противоположное (сохраняя в бессознательном свой первонач. характер). Так, бессознат. любовь может проявляться как сознат. ненависть, жестокость — как чрезмерная доброта и т. д. Механизм проекции есть перенесение собств. желаний и импульсов вовне, что играет большую роль в параноидных психозах, а также в формировании расовых и т. п. предрассудков. При механизме инверсии человек, не осмеливаясь направить свой гнев на первонач. объект, обращает его на себя («рвет на себе волосы»), что может быть связано с бессознат. идентификацией («идентификация с агрессором»—по терминологии Анны Фрейд). Третья психич. структура — Super-Ego (Сверх-Я) — формируется в результате интроекции предписаний родителей и воспитателей, выражающих установки социальной среды. Напряжения в психич. структуре, вызываемые Super-Ego, воспринимаются как чувства страха и вины. Хотя Super-Ego функционирует бессознательно, оно имеет и сознат. аналоги (совесть, идеал-«Я»). Ему присущи архаич. формы морали («око за око» — lex talionis, букв.— закон возмездия). Действия Super-Ego приводят к бессознат. потребности в искуплении и самонаказанип и служат, согласно П., источником религ. доктрины первородного греха; оно само может стать источником преступных действий, причем чувство вины в таком случае есть уже не следствие, а причина преступления (Т. Рейк, 1926). Деятельность Super-Ego может выразиться в неожиданном провале карьеры («невроз судьбы»), в «случайных» травмах, несчастных слу-
чаях и т. д. Поэтому Super-Ego само может быть источником опасности и Ego должно использовать против него те же защитные механизмы, что и против Id. Поскольку запреты воспитателей обычно имеют форму словесного приказания, Super-Ego сохраняет тесную связь со слуховыми восприятиями (голос совести). Отд. социальные группы обладают общностью Super-Ego вследствие идентификации его с одним и тем же лидером (Фрейд, 1921). Резкая перестройка Super-Ego может наступить и в зрелом возрасте (религ. и полп-тич. обращение). В норме все три психич. системы (Id, Ego и Super-Ego) пребывают в относительном равновесии. Однако при психич. заболеваниях эти отношения нарушаются. Так, в основе шизофрении лежит регрессия к примитивным стадиям организации libido, ведущая к господству над Ego (П. Шильдер, 1927), при этом сами функции Ego не разрушаются, но приходят в расстройство пз-за ослабления энергетгтч. системы Ego. Напротив, в паранойе регрессия протекает при сохранении синтетич. способностей Ego, а формы мышления наполняются патологич. содержанием, вызванным регрессией. При маниакально-депрессивном психозе нарушаются нормальные связи между тремя системами, причем в фазе депрессии Ego оказывается во власти Super-Ego с его потребностью в наказании и чувством вины, а в фазе мании Ego подпадает под власть импульсов Id.
Распространение П. в Европе началось примерно с 1908, когда возникла Междунар. психоаналитич. ассоциация [ранее было создано об-во психоаналитиков в Вене (1906)], и особенно интенсивно шло в годы после 1-й мировой войны. В 1920 был открыт Психоаналитич. институт в Берлине (под руководством К. Абрахама), начавший выпускать проф. врачей-аналитиков. Однако с приходом к власти фашизма II. подвергается гонениям в Германии, с 1938 — на его родине в Австрии, а также в Венгрии, давшей ряд психоаналитиков с мировым именем (III. Ференци, Г. Рохейм, М. Клейн и др.). С этого времени начинается быстрое развитие П. в Англии и особенно в США, куда эмигрировало большинство психоаналитиков из Европы. Ныне на США приходится св. 3/4 всей публикуемой лит-ры по'П.; там организовано св. 20 учебных и-исследовательских институтов П. В годы после 2-й мировой войны П. распространяется в Лат. Америке и ряде стран Азии (особенно Японии и Индии). В традиционно католич. странах развитию П. препятствовало отрпцат. отношение церкви (лишь в 1950 папской буллой было разрешено католикам лечиться у врачей-аналитиков).
Развитию П. с самого начала мешал догматизм, стремление принимать за непреложную догму все положения Фрейда, а также существование замкнутых психоаналитических обществ, недоступных для непосвященных, и отрыв от общей психологии, связанный с малой доступностью применяемых П. методов, овладение к-рыми требует специальной долголетней тренировки. Лишь к 40-м гг. экспериментальная психология разработала достаточно точные методы, чтобы приступить к проверке концепций П. Это выявило в П. ряд неточностей и недоработок, к-рые привели к перестройке и уточнению мн. положений П. (первый обзор экспериментальных данных у Р. Сире, 1943; подробнее — см. кн. «Psychoanalysis as science», Stanford, 1952). Среди новых течений в П. следует отметить разработку Эго-психологиа (Г. Гартман и др.) и связанный с ней перенос центра тяжести изучения с бессознательных на сознат. процессы, а также разработку П. детского возраста, проводимую гл. обр. британской группой психоаналитиков, возглавляемой Мелани Клейн (1882—1960). Развитие П. в континент. Европе в послевоенные годы проходило в значит, мере под влиянием философии
психологизм —психологизм в социологии
419
экзистенциализма (экзистенциальный анализ Л. Бин-свангера, мед. антропология и др.). Из П. выделился ряд самостоят, направлений и школ (см. Юнг, «Индивидуальная психология», Ранк, Неофрейдизм я др.).
Лит.: Ранк О., 3 а к с Г., Значение П. в науках о духе, пер. с нем., М., 1914; Ф р е й д 3., Лекции по введению в П., [т. 1—2], М.— П., 1922; его же, Осн. психологич. теории вП.,М.— П., 1923;его же, Методика и техника П., М.—П., 1923; П. и учение о характерах. [Сб. ст.], М.—П., 1923; Л у-рия А., П. в свете осн. тенденций совр. психологии, Каз., 1923; его ж е, П. как система монистич. психологии, в сб.: Психология и марксизм, Л., 1925; П. детского возраста. [Сб. ст.], М., 1924; Б ы х о в с к и й Б., Метапсихология Фрейда, Минск, 1926; Фрейд А., Введение в технику детского П., пер. с нем., Одесса, 1927; Рейх В., Диалектич. материализм и П., «ПЗМ», 1929, Л"в 7—8; Ширвиндт М. Л., П., в кн.: Осн. течения совр. психологии, М.—Л., 1930; Франк С, П. как миросозерцание, «Путь», 1930, № 25; Б а оси н Ф. А., Фрейдизм в свете совр. науч. дискуссий, «Вопр. психологии», 1958, №5—6; X и н к л е Г. Д ж., Социология и П., в кн.: Г. Б е к к е р, А. Б о с к о в, Совр. социологич. теория, пер. с англ., М., 1961; Hermann I., Psychoanalyse una Logik, W., 1924; его же, Die Psychoanalyse als Me-thode, W., 1934; Politzer G., Critique des fondaments de la psychologie, 1 —La psychologic et la psychanalyse, P., 1928; Dalbiez R., La methode psychanalytiqiue et la doctrine freudienne, 2 ed., [t. 1—2], P., 1949; M u s a t t i С L., Trat-tato di psicoanalisi, 2 ed., v. 1—2, Torino, 1950; Developments in psychoanalysis, L., 1952 (Intern, psychoanalytical library, № 43); Psychoanalysis as science, ed. E. Pumpian-Mindlin, Stanford, 1952; D e 1 p e с h R., Psychoanalysis et cybernetique, Actes de XI Intern. Congres Philos., 1953, v. 7; Psychoanalysis and the scientific method, «Scientific Monthly», 1954, v. 79, jfi 5; Brunswik F., Psychoanalysis and the unity of science, [Boston], 1954; Braatoy Т., Fundamentals of psychoanalytic technique, N. Y.—L., 1954; New directions in psychoanalysis, ed. M. Klein [a. o.], [L., 1955]; Outline of psychoanalysis, ed. С M. Thompson [a. o.], Toronto, 1955; Colby K., Energy and structure in psychoanalysis, N. Y., 1955; его же, An introduction to psychoanalytic research, N. Y., 1960; его ж е, Research in psychoanalytic information theory, «Amer. Scientist», 1961, v. 49, № 3; G r i n s t e i n A., The index of psychoanalytic writings, v. 1—5, N. Y., 1956—60; La psychanalyse d'aujourd'hui de S. Nacht, t. 1—2, P., 1956; Entfaltung der Psychoanalyse, Stuttg., 1956; Destin de la psychanalyse, P., 1956 (La Table ronde, № 108); L ii с k e r t H. R., Konflikt-Psychologie, Munch.—Basel, 1957; G orres A., Methode und Erfahrungen der Psychoanalyse, Munch., 1958; Conceptual and methodological problems in psychoanalysis, N. Y., 1959; Psychoanalysis. Scientific method and philosophy. A symposium, ed. S. Hook, N. Y., 1960; RappoportD., The structure of psychoanalytic theory, [N. Y.], 1960; T h i s В., La psychanalyse. Science de l'homme endevenir, [Tournai], 1960; Bally G., Einfiihrung in die Psychoanalyse S. Freuds, [Hamb.I, 1961; Scriven M., Psychoanalysis and parapsychology in frontiers of science, Pittsbourg, 1962, p. 79—130.
II e p и о д и ч. и з д.: «Imago» (Zeitschrift fur psycho-
analvtische Psychologie, ihre Grenzgebiete und Anwendungen),
Bd 1—23, W.—Lpz., 1912—37; «Psychoanalytic Review», v.
i, N. Y., 1913—; «Internationale Zeitschrift Юг Psychoanalyse»,
Bd 1—25, W.—Lpz,—Z., 1913—40; «The International Journal
of Psychoanalysis», v. 1, L., 1920—; Almanach der Psychoana
lyse. Hrsg. von A. I. Storfer, Jg 1 — 13, W., 1926—38; «Revue
franchise de psychanalyse», v. 1, P., 1927—; «Psychoanalytic
Quarterly», N. Y., 1932—; «American Imago», v. 1, Boston,
1939—; «The Yearbook of Psychoanalysis», v. 1 — 10, N. Y.,
1945—54; «The Psychoanalytic Study of the Child», v. 1,
N. Y., 1945; «Annual Survey of Psychoanalysis», v. 1,N. Y.,
1950—; «La psyhanalyse (Societe francaise de psychanalyse),
v. 1, P., 1956—; «The Psychoanalytic Study of Society», v. 1,
N. Y., 1960; «Jahrbuch der Psychoanalyse», KOln—Opladen,
Bd 1, 1960. Д. Ляликов. Москва.
ПСИХОЛОГИЗМ (в логике)—т. зр., согласно к-рой логика является частью психологии или по крайней мере зависит от психологии. Эта т. зр. основана на известном определении логики как науки о правильном мышлении (о правильных формах мышления) в соединении с обычным пониманием мышления как психич. деятельности, являющейся гл. предметом психологии. Проблема психологич. обоснования логики и соответственно психологич. трактовка логич. понятий сложилась в 19 в. в работах X. Зигварта, В. Вундта, Т. Липпса, Б. Эрдмана и др. С появлением математической логики П. стал противопоставляться логицизму, к-рый выступил с резкой критикой П.: «То, что называется „психологизмом" в логике,— признак упадка логики в современной философии» (Л у к а с е в и ч Я., Аристотелевская силлогистика с точки зрения современной формальной логики, пер.
с англ., М., 1959, с. 48). Известной критике П. подвергся и в «Логических исследованиях» Э. Гуссерля (рус. пер., т. 1, СПБ, 1909). Однако на связи логики и психологии продолжали настаивать не только мн. философы, но и логики и математики (А. Пуанкаре,
3. Гобло, Ф. Энрикес, Ф. Гонсет и др.) и психологи
(Г. Штёринг, Т.Циген, И.Херман, Э. Риньяно, Ж.Пиа
же ж др.). Определенную, хотя и косвенную, поддерж
ку П. получил со стороны сигнифики и интуициониз
ма, а также в последнее время в работах по прагмати
ческому и ультраинтуиционистскому обоснованию ло
гики и математики (см. Прагматика).
Лит.: Энриквес Ф., Проблемы науки, пер. с итал.,
4. 1, М., 1911; G о b 1 о t R., Traite de logique, 5 ed., P., 1929;
Gonseth F., Qu'est que la logique?, P., 1937; Hermann
I., Psychoanalyse und Logik, W., 1924; Mannoury G.,
Les fondements psycholinguistiques des mathematiques, Nchat.,
1947; Lukasiewicz J., Logika a psychologia, в его
кн.: Z zagadnieri logiki i filozofii, Warsz., 1961; A j d u-
kiewicz K., Logika pragmatyczna, Warsz., 1965.
M . Новоселов. Москва
ПСИХОЛОГИЗМ В СОЦИОЛОГИИ — подход к изучению обществ, проблем и социальных процессов, при к-ром в поле зрения социолога оказываются преимущественно явления психологии, характерные для индивида или социальной группы, но рассматриваемые изолированно от условий материальной жизни общества, вне их обусловленности объективной логикой историч. развития. Внимание социолога сосредоточивается на проявлениях и формах «человеч. поведения», изучении его психологич. механизма и субъективных побудит, мотивов, что само по себе заслуживает внимания. Однако все эти процессы рассматриваются (прямо или косвенно) в качестве самостоят, или даже определяющих движущих сил истории.
Из всей совокупности социальных связей в качестве основных выделяются межиндивидуальные, межличностные отношения или различные типы взаимодействия между отношениями людей, а отношения материальные, производственные, социально-экономические и классовые (в классовом обществе) либо исследуются лишь с т. зр. их зависимости от первых, либо* остаются вовсе вне социологич. анализа. При этом всякая социальная группа и даже общество в целом с позиций П. в с. трактуется прежде всего как некая идейно-психологич. общность, как совокупность отношений, влияний и коммуникаций в сфере сознания, как «коллективный психич. субъект».
Характерные черты П. в с. присутствовали во многих направлениях и течениях домарксистской социологии. Однако лишь к концу 19 в. в бурж. социологии сложился ряд самостоят, психологич. школ, прежде всего представленных школами Тарда, Лебона и Мак-Дугалла. В нач. 20 в. П. в с. во все большей степени стал развиваться не в русле отд. школ, а в качестве одного из осн. элементов бурж. эмпирич. социологии, тяготеющей к философии позитивизма. П. в с. начинает во все более четкой форме выступать как совокупность методологич. принципов, приемов и теоретич. предпосылок исследования обществ, проблем. Эти принципы и предпосылки начали разрабатываться амер. социологами Уордо.и, Кули, Э. Россом, Мидом, франц. социологом Дюркгеймом-и др. Становление П. в с. в 20 в. связано с определ. эволюцией в истолковании самой духовной жизни обществ, человека. На первый план выдвинулись явления обществ, и индивидуальной психологии, а роль и значение в историч. процессе различных форм науч. познания обществ, жизни, идеологии и др. продуктов сознания оказались приниженными. Особое внимание привлек механизм обыденного сознания, стихийно возникающих привычек, склонностей, эмоций и св-в личности. И здесь сказалось значит, влияние на социологию бихевиоризма, фрейдизма и неофрейдизма. Под их влиянием особой популярностью
420 ПСИХОЛОГИЗМ В СОЦИОЛОГИИ — ПСИХОЛОГИЯ
начали пользоваться исследования элементов инстинктивности, иррационализма и автоматизма в сознании и поведении человека. Центр тяжести начал постепенно перемещаться с проблем, в рамках к-рых индивид, взятый как психологич. явление, выступал в качестве центр, момента, на проблемы, в рамках к-рых этот индивид уже оказывался в психологич. зависимости от социальной группы или социального института. Последнее особенно характерно для психологизма, органически соединенного с эмпирич. тенденциями. Эта эволюция в социальном плане связана с развитием гос.-монополистич. организации общества и характерных для нее форм бюрократии и бурж. «коллективизма». Вот почему, хотя психологизм можно легко обнаружить в многочисл. работах совр. бурж. социологов, посвященных различным проблемам (напр., теория классов Р. Сентерса или концепция войн Э. Джонса и т. п.), наиболее типичны в этом отношении социологич. исследования, связанные с задачей обеспечения системы управления и «социального контроля» над людьми в рамках бюро-кратич. организаций. Пользуясь всеми методами эмпирич. анализа, социологи собирают и обрабатывают информацию об обществ, настроениях и мнениях, о мотивах и специфич. особенностях поведения людей, об их чувствах, симпатиях, антипатиях. Но социолога прежде всего интересует приспособление поведения и сознания рядовых членов общества к целям, нормам поведения и «ценностям», задаваемым бурж. организациями, манипуляция людьми ради обеспечения «равновесия» в функционировании бурж. социального организма. При таком подходе игнорируются или фальсифицируются те тенденции, к-рые, действуя и в сфере обществ, бытия, и в сознании и психологии людей, ведут с неизбежностью к коренному преобразованию данного социального организма. Подобный социолог выступает не в роли социального философа и тем более не в роли социального критика, а по сути дела, в роли специалиста по человеч. поведению, консультирующего бюрократич. организации: корпорации, политич. партии, гос-во, армию и т. п. Такого рода тенденции особенно типичны для индустриальной социологии, для работ по «человеч. отношениям в промышленности», для представителей т. н. «управленч. науки» (менеджеризм) и т. п. Аналогичные установки можно обнаружить и в работах, посвященных «поведению людей в период выборов» (Лазарсфелъд, Б. Берелсон и др.), входящих в раздел т. н. политич. социологии; в обширной и модной области бурж. социологии, к-рая занимается проблемами воздействия на сознание и чувства человека «средств массовых коммуникаций», т. е. кино, телевидения, радио, прессы, коммерч. рекламы (Лазарс-фельд, Л. Лоувелл, Д. Кате, X. Ласуэлл, К. Хов-ленд и др.); в исследованиях, посвященных социальным заболеваниям личности: алкоголизму, преступности (особенно молодежной),душевных заболеваний п т.п. (К.Меннигер, А.Улмен, X. Блок, Ф. Флинн и др.).
В обобщенной форме принципы и установки П. в с, связанные с проблемами «социального контроля», нашли выражение прежде всего в социального действия теории, в теории малых групп и отчасти в социометрии.
П. в с. характерен и для растущей группы социологов, противостоящих бюрократически-манипулятор-ской ориентации, к-рые концентрируют внимание на болезненных процессах, типичных для личности в условиях гос.-монополистич. бюрократии. Они нередко выступают в роли социальных критиков, однако эта критика существенно ограничена психологизированной трактовкой сложных взаимоотношений человека и социальной организации. В центре внимания этих социологов находится детальное описа-
ние психологич. проявлений и последствий духовно-психич. отчуждения человека, однако сама проблема отчуждения оказывается оторванной от анализа действит. объективных социально-экономич. условий. Наиболее крупными представителями этой группы являются Фромм, Рисмен, Д. Мартиндейл, В. Видич, У. Уайт (младший) и т. д. В наст, время среди бурж. социологов растет сознание ограниченности и узости принципов и установок П. в с. Это проявляется,в частности, в попытках соединить психологич. подход к явлениям обществ, жизни со структурно-функциональным методом изучения социальных систем (Пар-соне, П. Блау, Ф. Селзник и др.). Все большее число авторитетных социологов выступает с критикой односторонности П. в с. (Мертон, Миллс).
Марксистская социология, выступая с критикой П. в с, выдвигает требования всестороннего и конкретного исследования разнообразных явлений и процессов обществ, психологии и духовной жизни личности, взятых в их диалектич. связи с объективной логикой социально-историч. развития.
Лит.: 3 а м о ш к и н Ю. А., Психологич. направление в
совр. бурж. социологии, М., 1958; его же, Кризис бурж.
индивидуализма и личность, М., 1966; Попова И. М.,
К вопросу о социальной почве психологизма в бурж. социо
логии, «ВФ», 1961, № 3; Н о в и к о в Н. В., Совр. амер. ка
питализм и «теория социального действия» Т. Парсонса, там
же, 1963, № 3; Осипов Г. В., Совр. бурж. социология, М.,
1964; Кон И. С, Позитивизм в социологии, Л., 1964; Ross
Е. A., Social control, N. Y,—L., 1901; World tension. The psy-
chopathology of international relations, N. Y., [1951]; Reader
in bureaucracy, ed. by R. K. Merton [a. o.j, Gleneoe, [1952];
Berclson B. and Janowitz M., Reader in public opinion
and communication, [2 ed.], Gleneoe, [1953]; Blumer H.,
Psychological import of the human group, в сб.: Group rela
tions at the cross roads, N. Y., [1953]; Bogardus E. S.,
The development of social thought, 4 ed., N. Y., [I960];
Centers R., The psychology of social classes, N. Y., 1961;
The behavioral sciences today, ed. by B. Berclson, N. Y.—[a. o.],
1964. Ю. Замошкин. Москва.
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА в социологии — см. Психологизм в социологии.
ПСИХОЛОГИЯ (от греч. \|)rjxi — душа и Коуос, — наука) — наука, изучающая процессы активного отражения человеком и животными объективной реальности в форме ощущений, восприятий, понятий, чувств и др. явлений психики.
Особое место психич. явлений в жизни и деятельности человека и особая природа их связи с окружающим миром долгое время давали повод для обособления этих явлений и их противопоставления объектам внешней действительности. Специфич. форма данности психич. явлений была одной из причин обособления П. как науч. дисциплины, изъятия ее из общей системы наук, опирающихся на объективные методы. Поэтому на протяжении мн. столетий П. оставалась областью описат. знаний. Объяснение природы психич. явлений всегда было предметом борьбы между материализмом и идеализмом, к-рая была одновременно борьбой за возможность создания подлинно науч. П. Впервые филос. предпосылки развития П. как области объективного науч. знания были даны диалектическим материализмом. Сознат. перестройка П. на этой базе началась лишь в 20-х гг. в СССР.
На рубеже 19—20 вв. началось быстрое развитие П. Оно стимулировалось успехами естествознания, в первую очередь развитием эволюц. биологии, физиологии органов чувств, психофизики и физиологии высшей нервной деятельности, а также возросшими требованиями к П. со стороны медицины, педагогики и произ-ва. Выделились такие спец. области П., как медицинская, детская и педагогия. П., психология труда, социальная П. Все это создало условия для радикальной переориентации психологич. науки. Сущность этой переориентации состояла в следующем: объективные методы, применение к-рых прежде ограничивалось почти исключительно сферой из-
психология
421
учения внешнего "поведения и нервных физиологич. процессов, были распространены также на изучение собственно психич. деятельности; широкое развитие получили пограничные исследования, прочно связавшие психологию с нейрофизиологией, а в последние годы — с кибернетикой, техникой, с обществ, науками; наконец, сильно возрос удельный вес психоло-гич. исследований, связанных с осуществлением на-учно-технич. революции (инженерная П., космич. П. и др.)- В результате П. фактически утратила свою былую обособленность и вместе с тем превратилась в самостоятельную, разветвленную область науч. знания.
Широкое развитие П. в последние десятилетия не означает, однако, что ее фундаментальные мето-дологич. проблемы получили общепризнанное теоре-тич. решение. Это относится и к главной из них — проблеме предмета П. и осознания ее принципиального метода. Осн. трудность здесь заключается в том, что ни очевидная зависимость субъективных психич. явлений от внешних воздействий, ни столь же очевидная зависимость их от внутр. мозговых процессов не указывают пути для ее решения. Переходя от субъективных явлений прямо к обусловливающей их внешней объективной действительности, психологич. исследование неизбежно утрачивает свой предмет: ведь сама эта действительность не есть действительность психологическая и ее изучение есть задача других наук. Утрата психологич. исследованием своего предмета происходит и в том случае, если оно обращается вовнутрь, к мозгу. Хотя материальную основу всякого психич. явления составляют мозговые процессы, однако их изучение входит в предмет не П., а нейрофизиологии. Проблема не решается и путем соединения обоих этих направлений исследования: психич. явления и в этом случае выступают лишь как сопровождающие объективные физиологич. процессы, параллельные им побочные явления — эпифеномены. Убеждение в невозможности осуществить в П. переход от явления к сущности и привело в конце 19 в. к идее отказа от науч. познания психики и к попыткам строить П. как науку о поведении (см. Бихевиоризм) или как науку о рефлексах (см. Рефлексология). С др. стороны, в П. выделились различные идеалистич. направления, принципиально отрицавшие возможность науч. объяснения психики (описат. П., психология как наука о духе). В это же время в П. обостряются и др. противоречия: между биологич. и социологич. подходами к психике человека, между аналитическим и целостным подходами. В итоге в П. образовались различные направления, каждое из к-рых стало разрабатывать свой особый круг вопросов, накапливая обширный фактич. материал. По мере накопления материал этот все менее укладывался в исходные концепции, и отд. направления стали постепенно утрачивать свою первонач. четкую очер-ченность, как это произошло, напр., с бихевиоризмом; возникла перспектива их сближения между собой. Однако в пределах идеалистич. и механистич. понимания природы психики эта перспектива не могла быть реализована.
Новое понимание предмета и методов П. как области конкретно-науч. знания развивалось на основе ди-алектич. материализма, ленинской теории отражения. Понимание это исходит из взгляда на психику как на продукт развития живой материи. Психика не просто «прибавляется» к жизни, а необходимо порождается ею и выполняет реальную функцию в эволюции, в развитии дальнейшего приспособления организмов— функцию ориентирования организма в свойствах предметной среды и управления его поведением. В основе этой функции лежит особая форма ассимиляции воздействий среды, состоящая в их преобразовании во
внутр. состояния субъекта, к-рые уподобляются и изоморфны воздействующим свойствам; по отношению к последним эти состояния и суть их психич. отражение.
Развитие исследований поведения подвело к необходимости охарактеризовать эти внутр. состояния, раскрыть их объективную функцию; возникла задача изучения взаимозависимости психич. отражения и деятельности субъекта в окружающей его предметной действительности. Анализ полученных данных показал, что переход отражаемого в психич. отражение совершается именно в процессе деятельности; что в деятельности, практически связывающей субъекта с объективной действительностью, происходит вместе с тем сверка психич. отражения с отражаемым и его коррекция, обеспечивающая все большую его адекватность.
Важное методологич. значение имело успешное изучение психики животных и детей раннего возраста, еще не владеющих речью: благодаря этому была показана принципиальная возможность дать характеристику ощущений, образов и чувств, обобщений, не обращаясь к интроспекции. Конечно, при этом исследователь не проникает в субъективные переживания, но это не накладывает принципиального ограничения на науч. познание психики: во-первых, не существует никаких оснований, требующих допустить, что на этих ступенях психич. развития имеется интроспекция; во-вторых, тот факт, что у человека эти явления существуют, лишь ставит новую задачу: показать необходимость их возникновения и их специфич. функцию. Т. о., существование субъективного психич. мира превращается из исходного постулата П. в проблему науч. исследования. Решающее значение в успешной разработке этой проблемы имел историч. подход к психике человека, т. е. рассмотрение ее как продукта развития специфически человеческой, трудовой деятельности. Переход к труду породил новую форму психич. отражения — человеч. сознание, в к-ром отражаемое «является» субъекту, открывается ему как картина мира, включающая и его собств. деятельность, и его собств. состояния. Труд как продуктивная целесообразная деятельность, подчиненная результату, на достижение к-рого она направлена, требует, чтобы этот результат был представлен в голове человека в такой субъективной форме, к-рая позволяет соотносить его с исходным материалом (предметом труда), этапами преобразования последнего и достигнутым результатом (продуктом труда). С др. стороны, это представление само должно активно видоизменяться субъектом на основе опыта деятельности и в соответствии с меняющимися ее условиями. Иными словами, оно должно существовать для субъекта так, чтобы он мог дать себе отчет в нем и совершать в своей голове действия с ним, а это и значит существовать для него интроспективно. Т. о., субъективные (интроспективные) сознат. явления отнюдь не представляют собой только эпифеномены, сопровождающие человеч. деятельность, но составляют ее обязательное внутр. условие. Действит. природа той как бы «удво-енности» отражения, к-рая характеризует сознание, раскрывается лишь объективным анализом условий и процесса осознания.
Историч. условия сознат. отражения возникают в той же деятельности, к-рая создает и его необходимость — в деятельности трудовой. В этом процессе превращения формы деятельности в форму покоящегося свойства или бытия (Маркс) происходит также и опредмечивание психич. деятельности человека. Побуждающий и регулирующий деятельность субъекта внутр. образ реализуется в ней и в ее продукте; в этой экстериоризованной своей форме он сам становится объектом психич. отражения. Происходящее в голове
422 ПСИХОЛОГИЯ
человека соотнесение регулирующего деятельность представления с отражением объекта, воплотившего в себе это представление, и есть процесс осознания последнего. Этот процесс может реализоваться лишь в том случае, если объект выступит перед человеком именно как запечатлевший психич. содержание деятельности, т. е. своей идеальной стороной. Выделение этой последней осуществляется посредством языка, в процессе словесного означения. Поэтому осознанное есть всегда также словесно-означенное, вербализованное. В этой своей функции язык выступает уже не только как средство общения людей, но и как их практическое, действенное сознание, к-рое существует для индивида лишь постольку, поскольку оно существует для др. людей (Маркс). Система языка, носителя обществ, сознания, присваиваемая индивидами, и становится субстратом их сознания. Т. о., сознание как форма индивидуальной психики возможно лишь при условии существования обществ, сознания. С выделением и развитием духовного произ-ва, обогащением и технизацией языка сознание индивидов освобождается от прямой связи с практич. трудовой деятельностью; круг сознаваемого расширяется, и сознание становится у человека универсальной формой психич. отражения. Это, однако, не значит, что теперь все отражаемое в голове человека осознается им; это только значит, что все может им осознаваться. Одна из фундаментальных психологич. проблем и заключается в исследовании условий и процесса индивидуального осознания. Совр. исследования высших форм восприятия, речи и ее роли в регуляции целенаправл. деятельности, исследования формирования значений и др. дают достаточный материал для полного преодоления интроспекционистского, созер-цат. представления о человеч. психике.
Др. фундаментальная психологич. проблема — выявление природы тех внутренних, протекающих в голове человека, процессов, к-рые субъективно переживаются им как деятельность его сознания. Исследования интеллектуального поведения животных, изучение у человека т. н. наглядно действенного мышления и особенно исследование формирования внутренней мыслит, деятельности и других умств. процессов у детей вели к устранению в П. того абс. противопоставления внутренней, теоретической и внешней, практич. деятельности, из к-рого исходила старая субъективно-эмпирич. П. Была показана генетич. связь и общность принципиальной структуры этих форм деятельности, подробному исследованию подвергся и самый процесс преобразования внешних действий и операций во внутренние, умственные (процесс интериоризации). Вместе с тем перед психологическим исследованием выступил и противоположный процесс: процесс экстериоризации внутренней психической деятельности — ее развертывания во внешних формах.
Введение понятия деятельности как процесса, в к-ром осуществляется переход отражаемого в отражение, создает возможность теоретич. решения в П. также проблемы биологического и социального. Человек в своей деятельности вступает в отношения к действительности, созданной человечеством в ходе его историч. развития. Присвоение этой действительности индивидом приводит к преобразованию исходных биологич. форм его поведения и познания, его потребностей и чувств. Поэтому проблема биологического и социального в П. есть не проблема взаимоотношения двух разных факторов, детерминирующих психику человека, а проблема снятия законов биологич. развития психики законами ее обществ.-историч. развития.
По своему предмету П. связана с физиологич. изучением деятельности мозга. Успехи физиологии выс-
шей нервной деятельности привели часть исследователей к идее о сводимости психического к физиологическому. Эта идея играла прогрессивную роль и была оправдана, пока П. понималась как область чисто описат. знаний о субъективных явлениях. Однако раскрытие психич. отражения как детерминированного деятельностью, осуществляющей связи субъекта с предметной действительностью, не только выделило П. в самостоят, науку, но и позволило понять дёйст-вит. соотношение П. и нейрофизиологии: хотя и внешняя и внутр. деятельность осуществляются системой физиологич. процессов, они не могут быть выведены прямо из физиологич. законов. Так, предметные движения руки, вооруженной орудием, хотя и реализуются посредством физиологич. процессов, но управляют ими объективные свойства самого орудия, предмета труда, а также трудовая задача. То же соотношение обнаруживается и во внутренней, напр. поз-нават., деятельности. Конечно, эта деятельность является функцией мозга, однако ее строение, как и используемые в ней логич. операции, не выводимы из физиологич. законов работы мозга. Действит. отношения, связывающие психическое с физиологическим, вытекают из того факта, что работа мозга реализует деятельность субъекта, в частности его внутр. психич. деятельность. Поэтому полная характеристика психич. процессов включает в себя также характеристику реализующих их частных физиологич. механизмов. В связи с этим возникает особая задача: исследовать физиологич. механизмы и морфологич. основу тех или иных конкретных психич. процессов (цветовых ощущений, процессов зрит, поиска, воспроизведения звуков речи и т. п.). Решением этой задачи занимаются пограничные с П. дисциплины — психофизиология и нейропсихология. В свою очередь собственно психологич. исследования широко используют физиологические, особенно электрофизиологич. индикаторы, позволяющие выявить нек-рые особенности протекания психич. деятельности. Однако это не превращает психологич. исследование в физиологическое, подобно тому как применение в физиологии химич. индикаторов не превращает ее в биохимию.
Совр. П. представляет собой широко разветвленную область знания, включающую ряд отд. дисциплин и науч. направлений. Несмотря на прогрессивную дифференциацию отраслей П., она сохраняет единство своего предмета, общую направленность на изучение переходов отражаемого в психич. отражение, внешней деятельности в деятельность внутреннюю, психическую, а также переходов психич. отражения в форму деятельности и ее продукты; переходы эти образуют особую форму движения материи, продукт высших ступеней развития жизни.
А. Леонтьев. Москва.
История зарубежной П. У истоков детерминистич. понимания психики стояли Гераклит и Демокрит, к-рые трактовали душу как огненное вещество, придающее телу жизнь. Медицинские наблюдения и ана-томич. исследования привели к признанию мозга органом психич. деятельности (Алкмеон Кротон-ский), к зарождению учения о темпераментах как различных пропорциях в смеси четырех физич. элементов, определяющих индивидуальные особенности личности (Гиппократ и его школа), а также о пневме как носителе психич. актов. Однако с позиций учения о душе как одном из видов материи нельзя было объяснить происхождение идеальных продуктов — понятий, слов, чисел, что создавало предпосылки для превращения этих продуктов в сущности, пребывающие по ту сторону изменчивой природы. Способная к созерцанию идей душа была противопоставлена телу и объявлена бессмертной (пифагорейцы, Платон). В учении Аристотеля было утверждено понимание
психология
423
души как способа организации живого тела и его поведения. В трактатах «О душе», «О происхождении животных» и др. Аристотель изложил первую систему исихологич. понятий. Лишь при объяснении высших форм умств. активности (учение о нусё) он покидал естеств.-науч. почву и склонялся к дуализму. В эл-линистич. период материалистич. подход к психике отстаивали перипатетики, Эпикур и ранние стоики, в Древнем Риме — Лукреций и Лукиан; линия Платона развивалась неоплатониками. Позиции материализма были укреплены успехами анатомии и медицины: Герофил и Эрасистрат открыли нервы, отличив их от мышц и сухожилий, различили чувствительные и двигат. нервы (это открытие было забыто), изучали зависимость чувствительности организма и его двигат. реакций от головного мозга. У Галена складывается детально разработанная схема строения и функций нервной системы, господствовавшая почти полтора тысячелетия. От гилозоизма мысль переходит к строгому расчленению неодушевленного и живого, а собственно психическое отделяется от общебиоло-гического. Следующей ступенью явилась дифференциация внутри самого психического, зарождение понятия о сознании. Однако единство человеч. сознания, способного к интроспекции, не укладывалось в на-туралистич. схему; поэтому возникли новые попытки утвердить имматериальность психики (Плотин, Августин). Гарантом истинности знания была объявлена душа, к-рая живет и движется в божестве, «поворачивается к себе», постигая с предельной достоверностью собств. деятельность и ее незримые продукты. Система аргументов Августина на века стала путеводной нитью для враждебной детерминизму интроспективной П.
В феод, эпоху развитие положит, знаний о психике резко замедлилось. Однако и здесь естеств.-науч. мысль пробивает себе дорогу в физиологич. П. Ибн Сипы, в борьбе номиналистов с реалистами и др.
17 век открывает принципиально новый подход к психич. деятельности, на к-рую распространяется принцип детерминизма (первоначально в его механи-стич. выражении). Декарт открывает рефлекторную природу поведения, а понятие о душе преобразует в нетеологич. понятие о сознании как непосредств. знании субъекта о собств. психич. актах. В эту же эпоху складывается ряд важнейших исихологич. учений: об ассоциации (Декарт, Гоббс, Локк), о страстях (Декарт) и аффектах (Спиноза), об апперцепции и бессознательном (Лейбниц), о происхождении знания из индивидуального чувств, опыта (Локк). Под влиянием механики Ньютона Гартли создает систему, объединившую ассоциативный принцип с рефлекторным. Материалистич. ассоциационизм вскрыл закономерный характер течения процессов сознания в зависимости от частоты и последовательности контактов организма с внешним миром, а также др. реальных факторов (т. н. законы ассоциации). Учение об ассоциации как осн. механизме душевной деятельности определяло облик большинства психологич. концепций 18—19 вв., как материалистических, так и идеалистических.
Франц. материализм 18 в. выдвинул учение о различных уровнях нервно-психич. организации (Дидро, Кабанис) и поставил проблему формирования личности, ее интересов и способностей в зависимости от воздействий социальной среды (Дидро, Гельвеций).
В русле материалистич. мировоззрения складываются и психологич. идеи Ломоносова, Радищева и др. прогрессивных рус. мыслителей. Для 1-й пол. 19 в. характерен расцвет нейрофизиологии. В центре ее интересов первоначально находилось выяснение однозначной зависимости функций от анатомич. структур. Опытное изучение нервной деятельности
приводит к открытию механизма рефлекторной дуги (Прохаска, Белл, Мажанди). В недрах физиологии зародились экспериментальные методы исследования психич. функций, а также первые попытки ввести в анализ этих функций количеств, оценки. Изучая изменения ощущений при изменении силы раздражителей, Э. Вебер установил наличие определ. закономерности в соотношении психического и физического. Работы Вебера были использованы Фехнером, сформулировавшим т. н. основной психофизич. закон (см. Ощущение). Др. направление, внесшее эксперимент и количеств, подход в анализ психики, связано с исследованием скорости реакции. Гельмгольц (1850) определил скорость передачи возбуждения по нерву. В 60-х гг. дат. психофизиолог Ф. Дондерс предложил схему для вычисления скорости психич. процессов как проявлений мозговой деятельности.
Развитие рефлекторной концепции, физиологии органов чувств, учения о времени реакции, а также становление эволюц. теории в биологии утвердило представление о том, что психическое включено в работу биологич. систем как фактор, имеющий объективную ценность. Вместе с тем логика развития опытного знания вела к укреплению идеи о том, что психич. явления подчинены законам, не совпадающим с анатомо-физиологическими, и тем самым ставила вопрос о праве П. на самостоят, существование. Выдвигается неск. программ построения П. как опытной науки. Наибольшую популярность приобрела первоначально программа Вундта, направленная на объединение всех современных ему концепций. Но синтез, к-рого он добивался, предполагал объединение направлений, не совместимых по своей идейной сути: интроспективной концепции сознания с детерминистич. психофизиологией. Поэтому теоретич. концепция, посредством к-рой Вундт стремился придать единство возглавленному им движению за построение экспериментальной П., не выдержала испытания временем. Тем не менее в организац. оформлении экспериментальной П. заслуги Вундта весьма велики. Он создает первую психологич. лабораторию (Лейпциг, 1879), по образцу к-рой возникают аналогичные учреждения в России, США, Англии и др. странах. Появляются спец. периодич. издания. Открываются кафедры в ун-тах. Созываются междунар. конгрессы (1-й в Париже в 1889). В 70—80-е гг. и произошло становление П. как самостоят, области знания.
Большинство психологов-эксперименталистов находилось в те годы под влиянием интроспективной трактовки сознания как совокупности феноменов, доступных только непосредственно переживающему их субъекту. На необходимости выйти за пределы интроспекции и вскрыть зависимость сознания от объективных факторов настаивали мн. приверженцы «опытной школы» (Бэн, Рибо). Спенсер в имевших большое влияние «Принципах психологии» требовал дополнить субъективную П. объективной. Амер. психофизиолог Дж. Раш разработал оригинальную систему, в к-рой факты сознания трактовались как порождения способной отражать внешний мир материи. Последоват. программу построения П. на базе объективного метода выдвинул Сеченое, идеи к-рого (через И. П. Павлова) повлияли на разработку объективных методов в мировой П. Сеченовские работы стимулировали и развитие прогрессивных учений в России (Лесгафт, Бехтерев, Н. Н. Ланге, Корсаков, Токарский, И. П. Павлов).
Помимо проблем, поставленных еще ранее психофизикой и психофизиологией, экспериментальная П. подвергла опытному изучению и ассоциации, к-рые изучались сначала с т. зр. скорости их возникновения, а затем на основе экспериментов по памяти (прежде всего Эббингауза) были установлены наиболее общие
424
ПСИХОЛОГИЯ
зависимости ассоциаций от частоты повторений и распределения во времени. Были проведены работы по изучению объема внимания (Кэттел), навыков (Брайан и Хартер) и др. Параллельно развивались сравнит. П. (Дарвин, Леб, Ллойд-Морган), а также исследования эмоций (Джемс, Г. Ланге, Рибо), восприятия (рус. психолог Н. Н. Ланге), двигат. ощущений (Бастиан, Мюнстерберг и др.). Экспериментальная П. складывалась на почве понятий и методов естеств. наук. Социальная же природа психич. деятельности человека впервые получила детерминистич. объяснение в марксистском учении, к-рое, однако, стало методология, основой психологич. работы лишь после Великой Октябрьской революции.
Невозможность проанализировать сознание пси-хофизиологич. методами дала повод считать само сознание недоступным детерминистич. анализу. Популярной становится идея о двух принципиально несовместимых подходах к психике: естественнонаучном и культурно-историческом (Вундт, Дилътей, Риккерт и др.). В это же время Дюркгейм, Мид, Болдуин и др. пытаются утвердить конституирующую роль социальных связей и продуктов по отношению к индивидуальному сознанию. При этом, однако, социальность рассматривается абстрактно, как «чистое» общение. Социогенез личности и ее психич. функций не получает истинно каузального истолкования. Обществ, бытие сводится к обществ, сознанию, а последнее либо психологизируется (Тард), либо био-логизируется. Тем не менее эти концепции отмечены несомненной новизной подхода и оказали существ, влияние на ряд психологич. направлений.
Запросы педагогической, медицинской, кримина-листич. практики, а затем во все возрастающих масштабах требования капиталистич. произ-ва создали необходимость в разработке методов определения индивидуальных различий между людьми. Один из инициаторов этого направления (получившего название дифференциальной П.) Ф. Гальтон разработал технику статистич. изучения свойств и способностей личности. Позднее с целью измерения умств. способностей стали применяться тесты. П. получает широкий выход в практику, применяется при решении проблем организации труда, проф. пригодности, проф. обучения, изучения сбыта, рекламы и др. Работы в области прикладной П. щедро субсидируются как капиталистич. фирмами, так и гос-вом. Широкое развитие экспериментальных исследований привело к пересмотру ряда исходных принципов совр. бурж. П. Вундтовская схема «субъект и наблюдаемые им процессы внутр. мира» постепенно вытесняется схемой «среда и организм, приспосабливающийся к ней». Вюрцбургская школа в ходе экспериментального изучения мышления пришла к выводам, к-рые фактически подрывали ее исходную интроспекционистскую схему, поскольку выяснилось, что процесс мышления детерминируется установкой — задачей, к-рая направляет мысли субъекта, однако им вовсе не осознается. Против субъективного метода школы Титченера (где от психолога требовалось сосредоточиться на элементах сознания как таковых, абстрагируясь от их предметного значения и роли в поведении) выступил т. н. функционализм (Дьюи, Эйнджелл), трактовавший психику как орудие приспособления к среде, «аккомодации к новому». Наряду с этим направлением функциональной П., восходящим к Джемсу, имелись и другие, представленные в Англии Уордом и Стоутом, в Германии — Штумпфом, в Дании — Гёффдингом, в Швейцарии — Клапаредом. Функционалисты подготовили почву для появления бихевиоризма, ставшего гл. течением в амер. П. 20 в. В бихевиоризме односторонне преломилась потребность в перестройке П. на основе объективного метода: под влиянием по-
зитивизма психич. реальность была отождествлена с непосредственно наблюдаемыми внешними проявлениями поведения, а формула «стимул — реакция» трактовалась как конечная единица отношений организма к среде. Бихевиоризм дал мощный импульс развитию исследований по проблеме научения. Укрепляя объективный подход к поведению, бихевиоризм стал одним из факторов прогресса П. Но в борьбе с субъективной П. он сам находился под влиянием выдвинутых ею воззрений на сознание и поэтому требовал искоренить все понятия о психич. явлениях, найдя для них телесные эквиваленты (логич. мышление — реакция речевого аппарата, чувство — реакции внутр. органов и т. д.). Бихевиоризм проделал сложную эволюцию — от прямолинейно-механистич. схемы Уотсона к связанному с неореализмом учению Э. Холта, от к-рого идут попытки восстановить к правах прежние психологич. понятия, однако в новой, поведенческой интерпретации.
Гешталътпсихология подвергла критике психологич. атомизм и направила усилия на исследование целостного, структурного характера психич. деятельности, однако при этом она рассматривала интеллект чисто статически, вне развития.
На рубеже 20 в. сложился психоанализ Фрейда, начавший с интерпретации психоневрологич. материала и расширивший свои претензии до масштабов общей теории психич. деятельности, в основу к-рой был положен тезис о предопределенности всех психич. актов энергией слепых сексуальных влечений (либидо). После первой мировой войны Фрейд внес коррективы в свою концепцию, введя в нее категорию «Сверх-Я» (Super-Ego), указывающую на социальную детерминацию поведения. Однако социальность при этом оказалась сведенной к биологическому, во многом — к чисто сексуальному. Из школы Фрейда вышли вскоре разошедшиеся с учителем Адлер и Юнг. Адлер, отклонив мнение о всесилии сексуальности, признал осн. двигателем поведения стремление к превосходству, при неудовлетворении к-рого возникает «комплекс неполноценности», порождающий «сверхкомпенсацию». Юнг сделал упор на «коллективном бессознательном», понимая под ним доисторич. архетипы мысли, накладывающие ограничения на всю последующую умств. работу человечества. Био-логизация механизмов сознания в учении Юнга и др. психоаналитиков использовалась для расистских выводов в фашистской Германии (Йенш, Зандер и др.).
В 30—40-е гг. в зарубежной П. резко усиливается тенденция к сближению и переплетению концепций, выдвинутых в предшествующий период. Это происходит на фоне быстрого совершенствования экспериментальной техники и методов, возрастающего размаха исследований, непосредственно связанных с социальной, инженерной и воен. практикой. В методологич. плане, однако, П. по-прежнему отличает эклектичность, отсутствие обобщающих теорий, к-рые бы позволили охватить в единой непротиворечивой системе весь эмпирич. материал. Значит, влияние приобрел логич. позитивизм. Сдвиги происходят как в бихевиоризме, так и в психоанализе (гештальтизм как самостоят, направление вообще сходит со сцены, его идеи ассимилируют др. школы). В необихевиористских теориях (Толмен, К. Холл и др.) на передний план выдвигается понятие о «промежуточных переменных», т. е. о тех факторах, к-рые опосредствуют двигат. реакцию (зависимая переменная) на раздражитель (независимая переменная).
В 50—60-х гг. окончательно побеждает тенденция исследования «центр, процессов», развертывающихся между сенсорным «входом» и моторным «выходом» системы организма. Эта тенденция, порожденная логикой развития самой науки и требованиями практи-
ПСИХОЛОГИЯ 425
ки, утверждается, в частности, благодаря опыту программирования на вычислит, машинах.
С 60-х гг. широкое междунар. признание получает концепция Ж. Пиаже, к-рый стремится рассматривать П. как одну из наук целостного комплекса дисциплин, занятых изучением человека, и в этой связи пытается построить как биологическое, так и социологич. обоснование предмета П. Характерным для Пиаже является постоянное стремление сочетать в психоло-гич. исследовании методы логики и П., в частности аппарат математич. логики. Пиаже отстаивает системный подход к психике, пытаясь построить особую «логику целостностей», в этом смысле он сделал важный шаг вперед по сравнению с гешталыизмом, дополнив принцип структурности принципом генетизма.
Предпринимаются попытки рассмотреть нейрофи-зиологич. механизмы как компонент общей структуры поведения (Хебб, Прибрам), распространить объективный метод на изучение чувственно образного аспекта жизнедеятельности (Брюнсвик, Гибсон).
Под воздействием математич. логики, кибернетики и теории информации в П. нарастает тенденция к формализации, выступившая уже в «гипотетико-де-дуктивном» бихевиоризме К. Холла. В системе К. Левина понятия топологии были использованы для объяснения динамики мотивов индивидуального и группового поведения. Левин был инициатором экспериментального изучения личностных отношений, т. е. взаимодействия индивидов в группах различной степени общности. Эти работы образовали новое направление в социальной психологии. Трансформации подвергся и психоанализ, из недр к-рого вышел неофрейдизм, связавший бессознат. психич. механику с действием социально-культурных факторов (Хорни, Салливан, Фромм) и соответственно перестроивший психотерапию, к-рая используется не только для лечения невротиков, но и с целью помочь нормальным людям избавиться от чувства беспомощности, страха, неудовлетворенности. Резко возрастает число проф. психологов-консультантов, в функции к-рых входит содействие индивиду в «оптимальной адаптации» к социальным условиям.
Неудовлетворенность биологизаторскими и идеа-листич. концепциями способствовала пробуждению у передовых психологов бурж. стран (Полицер, Валлон, Фрес, Уэлс и др.) живого интереса к диалек-тико-материалистич. пониманию психич. деятельности, достижениям СОВ. П. М. Ярошевский. Ленинград.
История советской П. Накануне Октябрьской революции в России П. развивалась в сложных и противоречивых условиях. Крайнюю правую группировку в ней составляли философы-психологи (А. И. Введенский, Л. М. Лопатин, Н. О. Лосский, С. Л. Франк и др.), стоявшие на позициях нем. идеалистич. философии и П. Им противостояло естеств.-науч. направление («объективная П.» или «психорефлексология» Бехтерева, «биопсихология» В. А. Вагнера, «реальная П.» Н. Н. Ланге), развивавшееся в тесной связи с идеями И. М. Сеченова и И. П. Павлова. Позиция организатора Моск. психологич. ин-та Г. И. Челпа-нова была двойственной: тяготея в своих общетеоретич. построениях к идеалистич. П. («Мозг и душа», М., 1912), он в то же время способствовал развитию экспериментальных психологич. исследований.
В первые послереводюц. годы ведущую роль играет естеств.-науч. направление, провозглашающее союз с естествознанием (биологией, физиологией, эволюц. теорией) и выступающее с идеями построения П. как объективной науки. В развитии этого направления важнейшую роль играет учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности. В эти же годы в работах Бехтерева и Корнилова определяются черты ведущих направлений П. тех лет — рефлексологии и реакто-
логии. На 1-м Всеросс. съезде по психоневрологии (10—15 янв. 1923) в докладе Корнилова впервые в истории мировой П. выдвигается требование применить марксизм в области П. Вокруг Моск. психологич. ин-та, возглавляемого (с 1923) Корниловым, группируются молодые науч. работники, стремящиеся реализовать программу построения марксистской П. (Н. Ф. Добрынин, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, В. А. Артемов и др.); видная роль принадлежит Л. С. Выготскому.
На 2-ю пол. 20-х гг. приходятся первые опыты создания марксистской П. При всей очевидности того, что П. не может оставаться «наукой о душе», сов. психологи испытывали еще значит, трудности при определении предмета изучения П. В этих условиях в реактологии и рефлексологии складывается мехаии-стич. трактовка ее как науки о поведении. Однако формирующиеся в этот период психологич. концепции, связанные с проникновением в П. принципов ленинской теории отражения и диалектико-материа-листич. учения о развитии (теория историч. развития высших психич. функций Л. С. Выготского, генетич. принцип трактовки психич. процессов у П. П. Блон-ского и др.), вскоре перерастают те методологич. предпосылки, к-рые допускала трактовка П. как науки о поведении. Это осознается передовыми психологами. Важнейшая черта перестройки П., к-рая приходится на начало 30-х гг. и сопровождалась дискуссиями по общей П., заключалась в утверждении сознания в качестве ее предмета. Начиная со 2-й пол. 20-х гг. на первый план выдвигаются прикладные отрасли П.: психотехника и П. труда, детская и педагогич. П., судебная П. и др. Сов. психологи активно участвуют в решении проблем перестройки произ-ва, науч. организации труда (НОТ), социального воспитания, культурно-массовой работы и др. Социальная значимость разрабатываемых науч. проблем становится осн. нервом исследовательской работы. В то же время в области прикладной П. продолжается идейно-теоре-тич. борьба: критика теории «двух факторов» в педа гогич. и детской П., «наследственно-биологич.» направления в патопсихологии и характерологии и т. п.
В теоретич. оформлении основ сов. П. существ, роль играло становление диалектич. концепций, прежде всего теории происхождения, структуры и развития высших психич. функций Выготского. В трудах Выготского и его сотрудников складывался историч. подход к изучению психики человека, связанный с двумя гипотезами: об опосредствованном характере психич. деятельности и о происхождении внутр. психич. процессов из деятельности первоначально внешней и «интерпсихической». Историзм в трактовке психики человека получает дальнейшее развитие в работах А. Н. Леонтьева и его сотрудников, где психич. деятельность рассматривается как особая форма деятельности, продукт и дериват внешней материальной деятельности, к-рая преобразуется в ходе обществ.-историч. развития во внутр. деятельность че-ловеч. сознания (А. Н. Леонтьев, Проблемы развития психики, М., 1959; Ленинская премия в 1963). В книгах Блонского формулируется подсказанная принципами диалектич. подхода генетич. теория развития памяти и мышления. Большое внимание привлекают работы С. Л. Рубинштейна, в к-рых обосновывается принцип детерминизма в П., рассматриваются основы теории мышления, обстоят, критике подвергаются зарубежные психологич. теории.
Перестройка П. на основе теории отражения выдви-нулана первый план разработкупроблемы психологич. структуры познават. процессов. Важное значение приобретает изучение переходов от ощущения к мышлению, а также интеллектуального опосредствования ощущений (Б. Г. Ананьев), исследование зрит, ощуще-
426
ПСИХОЛОГИЯ
ний, чувствительности и сенсибилизации органов чувств (С. В. Кравков, К. X. Кекчеев), слуховых ощущений (Б. М. Теплое) и т. д. Первоначально возникнув в области изучения восприятий, все более широкий размах приобретают исследования, связанные с теорией установки (Д. Н. Узнадзе) и давшие возможность реализовать оригинальный подход к проблемам активности личности и бессознательного. В предвоен. годы заметные сдвиги наблюдаются в исследовании навыков (Л. А. Шварц, Е. В. Гурьянов и др.), внимания (Н. Ф. Добрынин), памяти (А. А. Смирнов, П. И. Зин-ченко, Н. А. Рыбников, Л. В. Занков), мышления (П. А. Шеварев, П. Я.Гальперин, А. В. Запорожец, Н. А. Менчинская, Л. И. Божович). Тогда же намечаются предпосылки для создания диалектико-ма-териалистич. концепции способностей и их развития в процессе деятельности (Б. М. Теплов). Интерес к П. личности, определившийся в это время, связан с учением А. С. Макаренко о развитии личности в коллективе.
Всеобщее признание получает понимание обществ.-историч. обусловленности сознания человека. На этой основе исследуются различные формы активности личности: направленности личности (С. Л. Рубинштейн), установок как модификаций личности (Д. Н. Узнадзе), отношений (В. Н. Мясищев) и др. В П. прочно утверждается принцип развития. Сов. психологи исходят из единства сознания и деятельности, находя основу объективного познания психики и получая возможность правильного решения вопроса о методах П. Исследуя структуру человеч. сознания, П. начинает нащупывать межфункциональные связи и отношения (о к-рых еще в 20-е гг. говорил Выготский), преодолевая узкий функционализм в трактовке психич. процессов. Однако эта задача не была решена гл. обр. потому, что это требовало перестройки самой системы понятий в П.— теоретически утверждаемый принцип единства психич. деятельности вступал в противоречие с традиц. схемой изолированных психич. функций. Разрешение этого противоречия становится одним из факторов дальнейшего развития сов. П.
В период Великой Отечеств, войны в сов. П. широко развернулись работы оборонной тематики (изучение условий повышения чувствительности зрения и слуха, свето- и звукомаскировки, восстановления боеспособности и трудоспособности раненых и т. д.).
В послевоен. годы продолжается интенсивная разработка теоретич. и экспериментальных проблем сов. П., проводятся дискуссии по важнейшим методологич. проблемам, выявляются разнообразные науч. школы и течения. Создание Академии педагогич. наук РСФСР (1943) явилось важным фактором, способствовавшим широкому включению психологов в разработку проблем обучения и воспитания. На трех всесоюзных совещаниях по П. (в 1952, 1953 и 1955) подводятся итоги выполненной в послевоен. период большой работы в области П. личности и воспитания, физиологич. механизмов психич. деятельности человека, П. позна-ват. процессов и др. В 1957 было учреждено Об-во психологов при АПН РСФСР, а в 1959 состоялся его первый съезд. Разработка осн. проблем П. осуществляется в исследованиях В. А. Артемова, Е. И. Бойко, П. Я. Гальперина, Ф. Д. Горбова, В. В. Давыдова, Н. Ф. Добрынина, Н. И. Жинкина, Л. В. Занкова, А. В. Запорожца, В. П. Зинченко, А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурия, Н. А. Менчинской, В. Д. Небылицына, К. К. Платонова, С. Л. Рубинштейна, П. А, Рудика, А. Н. Соколова, Е. Н. Соколова, А. А. Смирнова, Б. М. Теплова, Ф. Н. Шемякина, П. А. Щеварева, Е. А. Шороховой, Д. Б. Эльконина, П. М. Якобсона (Москва), Б. Г. Ананьева, Л. М. Веккера, В. Ф. Ломова, В. Н. Мясищева, М. Г. Ярошевского (Ленинград), Г. С. Костюка (Киев), Р. Г. Натадзе, А. С.
Прангишвили, 3. И. Ходжава (Тбилиси), П.И. Зинченко (Харьков), М. А. Мазманяна (Ереван), В. С. Мерлина (Пермь), И. В. Страхова (Саратов), Д. Г. Элькина (Одесса) и мн. других. Для сов. П. конца 50-х —1-й пол. 60-х гг. характерно развитие отраслей, важных для нар. х-ва и культуры (педагогич. П., социальная П., инженерная П., космич. П. и др.), тесный контакт со смежными науками (логикой, педагогикой, кибернетикой, социологией и т. д.), широкое использование электроники и новейшей экспериментальной техники, факторного анализа, моделирования психич. функций. Эти новые черты сов. П. обнаруживаются в содержании работы 2-го съезда Об-ва психологов (1963).
Заметно расширяются и углубляются связи сов. П. с зарубежными психологами. Это выражается в совместном участии в междунар. съездах и конференциях, переводе и издании книг, использовании и проверке эксперимент, методик и т. п.
В наст, время в СССР н.-и. работа ведется во мн.
психология, учреждениях и лабораториях. В Моск.
и Ленингр. ун-тах организованы психологич. фак-ты.
Очередной (18-й) междунар. конгресс психологов сос
тоялся в Москве (авг. 1966), президент конгресса —
А. Н. Леонтьев. А. Петровский. Москва.
Структура совр. П. Строгой классификации психологич. науки по отраслям не существует. Ориентируясь на фактич. положение дел в совр. П., ее можно разделить на общую П. и социальную психологию. Последняя, занимая на первых порах промежуточное положение между П. и социологией, по мере кон-ституирования и уточнения своего предмета все более обособлялась и в наст, время представляет собой вполне самостоят, науку, обладающую развитыми собств. методами исследования, хотя и не утратившую связи со своими базовыми дисциплинами.
Если иметь в виду предметное содержание П., то одна из возможностей ее классификации содержится в принятом в П. принципе единства развития и деятельности. Исходя из этого, в качестве основания классификации П. могут быть избраны психологич. аспекты: 1) конкретной деятельности, 2) развития, 3) отношения личности (как субъекта развития и деятельности) к обществу (в к-ром осуществляется ее деятельность и развитие).
Если за основу принимается первое основание, то определяется след. ряд отраслей П.: психология т р у-д а, в свою очередь подразделяющаяся на инженерную, авиационную (исследование психологич. закономерностей деятельности в процессе летного обучения и выполнения полетов), космич. П.; педагогич. П., изучающая психологич. закономерности обучения и воспитания человека; медицинская П., изучающая психологич. аспекты деятельности врача и поведения больного и подразделяющаяся па нейропсихологию (исследование динамич. локализации психич. явлений, соотношение психич. функцион. структур с мозговыми физиологич. структурами), психофармакологию (изутчение влияния лекарств, веществ — т. н. психотропных веществ — на психич. деятельность), психотерапию (изучающую и использующую средства психич. воздействия для лечения больного), психопрофилактику и психогигиену (разрабатывающую систему мероприятий для обеспечения психич. здоровья людей); ю р и д и ч. П., рассматривающая психологич. аспекты деятельности, связанной сре-ализацией системы права, подразделяется на судебную П., исследующую психологию участников уголовного процесса, криминальную П. (психологич. проблемы поведения и формирования личности преступника, мотивы преступления и т. п.), пенитенциарную или исправительно-трудовую П.; военная П.; психология торговли; П. спорта, иссле-
психология
427
дующая психологич. особенности личности и деятельности спортсмена, условия и средства психологич. подготовки спортсменов и психологич. факторы, связанные с организацией и проведением соревнований; П. научного и художеств, творчества, по своему предмету тесно смыкающаяся с эвристикой.
Если за основу классификации принять психологич. аспекты развития, то П. разветвляется на в о з р а с т-н у ю П., подразделяющуюся на детскую П., психологию подростка, П. юности, геронтопсихологию; П. анормального развития (патопсихология, олигофренопсихология, сурдопсихология и т. д.); с р а в н и т. П.
Если же классифицировать отрасли П. с т. зр. психологич. аспектов взаимоотношения личности и общества, то вычленяются такие отрасли, как и н д и-в и дуальная П. (прежде всего П. личности) и общественная П. (социальная П.), исследующая П. коллектива, малых групп, П. религии и т. д.
Дифференциация П. дополняется встречным процессом интеграции, в результате к-рого осуществляется «стыковка» П. с др. науками (через инженерную П.—с техникой, через социальную П.— с социологией и т. д.). Вместе с тем внутри психологич. науки обнаруживаются возможности объединения ранее не связанных между собой отраслей. Так, на основе утверждающейся в наст, время трактовки формирования личности в трудовой деятельности не непосредственно, а через трудовой коллектив, намечается тенденция сближения социальной П. и П. труда, имеющих различные историч. корни.
Поскольку в конкретном психологич. исследовании все три аспекта соотношения деятельности и развития личности в обществе органически слиты, любые схемы классификации оказываются относительными.
Определ. представление о конкретном содержании
совр. П. может быть получено в результате знаком
ства с такими ее отраслями, как П. труда, инженер
ная П., космич. П., военная П., психология творчества,
сравнит. П. И детская П. А. Петровский. Москва.
П. детская — раздел П., изучающий онтогенез различных психич. процессов, психологич. особенности разных видов детской деятельности (игры, учения, труда), формирование качеств детской личности. J3 качестве особой науч. дисциплины детская П. сложилась в сер. 19 в.
Исследования в области детской П. показали, что наследств, особенности нервной системы и процессы ее созревания представляют собой необходимое условие психич. развития ребенка, но не являются движущими причинами этого развития. Духовные способности человека формируются на основе прирожденных анатомо-физиологич. предпосылок или «задатков» под влиянием условий жизни и воспитания (Б. М. Теплов и др.). Ведущую роль в онтогенезе человоч. психики играет обучение, в ходе к-рого ребенок овладевает обществ, опытом, накопленным предшествующими поколениями. В результате обучения происходит не только обогащение ребенка известной суммой знаний и умений, но и качеств, перестройка его психич. процессов, образование новых функцион. систем, формирование новых способностей и качеств личности. Усвоение детьми обществ, опыта происходит в активной форме, в процессе деятельности (А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн и др.). Как показали исследования (Б. Г. Ананьев, Л. И. Божович, П. И. Зинченко, Г. С. Кос-тюк, Н. А. Менчинская и др.), развитие психич. процессов и формирование свойств личности существ, образом зависят от характера деятельности ребенка и тех возрастных изменений, к-рые в ней происходят на протяжении детства. Между внешней, практической и внутр., психич. деятельностями существуют
сложные генетич. и функцион. зависимости. Так, исследования формирования у детей интеллектуальных процессов и понятий, проведенные П. Я. Гальпериным, Д. Б. Элькониным и др., обнаружили закономерные переходы от материальных к идеальным действиям, совершаемым в уме, в плане представлений. Признание детерминированности психич. развития ребенка условиями жизни и воспитания не означает отрицания внутр. логики этого развития, известной его «спонтанейности». На разных генетич. ступенях дети оказываются особо чувствительными, «сензитивными» к определ. содержаниям, тогда как другие усваиваются ими плохо или вовсе не усваиваются (Выготский). В процессе развития, особенно в переходные периоды детства, возникают противоречия, приобретающие иногда острую форму «возрастных кризисов» (как это, напр., имеет место при кризисе в подростковом возрасте). Важное значение имеет противоречие между возросшими физическими и духовными возможностями ребенка и старыми, ранее сложившимися формами взаимоотношений с окружающими и видами деятельности. Это противоречие разрешается путем установления новых взаимоотношений и формирования новых видов деятельности, что знаменует собой переход ребенка на более высокую ступень психич. развития. В совр. сов. исследованиях показана относительность, историчность возрастных лимитов и стандартов, что имеет важнейшее значение для теории обучения.
А. Запорожец. Москва.
П. труда изучает психологич. особенности трудовой деятельности человека. Развитие П. труда началось в 20 в. в связи с движением НОТ — науч. организации труда.
К началу 1-й мировой войны центр, место в П. труда заняли проблемы проф. отбора. В этой связи широкое применение получил метод тестов, с помощью к-рых пытались определять и количественно оценивать предпосылки к успешному овладению той или иной профессией. Наряду с различиями в проф. способностях были вскрыты и различия в проф. склонностях, интересах и мотивах, побуждающих людей предпочитать одни профессии другим. Возникла потребность в организации спец. консультационных бюро по оказанию помощи подросткам, выбирающим профессию. Так выросла спец. ветвь П. труда, известная под именем проф. отбора и проф. консультации.
Особое направление в П. труда составляют исследования, посвященные изучению законов упражнения и развития навыков и качеств, важных для различных видов труда.
Предпосылкой еще одного направления исследований в области П. труда послужили эмпирич. данные о колебаниях работоспособности, в первую очередь связанных, с утомлением, суточным ритмом. Возникла необходимость в изыскании спец. методов, с помощью к-рых можно было бы измерять утомляемость и степень снижения работоспособности. В этом русле П. труда, как правило, координирует свои усилия с физиологией труда. Вплотную к этому разделу П. труда примыкает в методич. отношении близкий ему раздел, посвященный изучению влияния на психич. деятельность внешней среды, рабочего места, конструкции и расположения приборов и др. Возникла потребность в психологич. рационализации оборудования, машин, рычагов управления, средств сигнализации и т. п., включая цветовое оформление. Первые исследования в этой области, начатые еще в 20-е гг., определили содержание и пути развития самостоят, направления П. труда, известного сейчас под названием инженерной П.
Особое место в арсенале методов П. труда заняли аналитич. методы, с помощью к-рых вскрываются психологич. особенности трудовой деятельности. Эта
428
ПСИХОЛОГИЯ
глава П. труда получила название П. профессий, или профессиографии.
Существует целый ряд др. направлений П. труда, связанных с задачами рационального реконструирования профессий, анализом причин возникновения аварийных ситуаций и ошибочных действий и т. п.
Наиболее актуальные проблемы совр. П. труда кон
центрируются вокруг задач инженерной П. и вопросов
проф. обучения, разрабатываемых специалистами в
области П. труда совместно с инженерами и педа
гогами. С- Геллерштейн. Москва.
П. инженерная — раздел П. труда, изучающий деятельность человека-оператора в автоматизированных системах управления. Как самостоят, науч. дисциплина инженерная П. возникла в конце 40-х гг. 20 в. На начальном этапе своего развития она решала задачи, связанные с облегчением труда человека (пилота, диспетчера, наблюдателя), работающего с автоматич. устройствами. Были выработаны полезные рекомендации по оптимальному конструированию шкал приборов, указателей, органов управления, по их размещению на пультах управления, по выбору средств сигнализации и т. п. Развитие кибернетич. методов, возникновение системного подхода к проектированию новых технич. средств, создание систем управления большого масштаба, наконец, развитие и совершенствование электронных вычислит, и инфор-мационно-логич. машин в 50-х гг. поставили как центр, проблему автоматизации проблему «человек-машина», т. е. проблему рацион, распределения и согласования функций между человеком и машиной. Реальные системы и реальные люди оказались не вполне совместимыми, попытки же полной автоматизации, исключения человека из системы управления привели к неудачам. На этом этапе своего развития инженерная П. выступает как наука, теоретически и практически изучающая человеч. аспект функционирования автоматизированных систем управления, тогда как системотехника изучает его технич. аспект. Решая эти задачи, инженерная П. сталкивается с широкими филос. проблемами: о месте и роли человека в научно-технич. прогрессе, о будущем технич. цивилизации, о моделировании психич. функций и т. п. На этой основе в инженерной П. осуществляется синтез П. труда, общей П. человека, педагогич. и социальной П. К практич. задачам совр. инженерной П. относятся: науч. обоснование распределения функций между человеком и машиной, отыскание алгоритмов нек-рых операций, выполняемых человеком, с целью передачи их машине; оптимальное распределение функций между операторами и координация выполняемых ими действий; определение макс, объема и скорости приема, переработки и передачи информации человеком, отыскание наиболее эффективных способов кодирования информации, предъявляемой оператору; установление критериев надежной, стабильной и точной работы оператора в реальных условиях, оценка влияния утомления, психич. напряженности и др. факторов на эффективность деятельности оператора; разработка адекватных и действенных методов обучения и тренировки операторов на основе знания психологич. структуры процессов усвоения, выработки навыков и т. д.; разработка принципов отбора операторов с учетом их антро-пометрич., физиологич. и психологич. особенностей. Деятельность оператора имеет сложный, опосред-ствов. характер. Упрощенно она может быть описана с помощью следующей схемы: прием (восприятие) информации, оценка принятой информации и переработка ее в форму, пригодную для принятия решения,— принятие решения — исполнит, действия. В одних случаях центр тяжести приходится на первые две ступени (обычно их объединяют понятием «информационный поиск»), в других—главным является принятие
решения или исполнит, действия (обычно объединяемые понятием «обслуживание»).
Характерной особенностью деятельности оператора является то, что он, как правило, лишен возможности непосредственно наблюдать объекты управления if вынужден пользоваться сведениями о них, поступающими к нему по каналам связи. Для того чтобы оператор мог быстро и безошибочно ориентироваться в ситуации, эти сведения, а также информация о параметрах внешней среды и состоянии самой системы управления поступают обычно на визуальные средства отображения информации (индикаторы, табло, экраны и др.). То, что видит оператор на средствах отображения, является информац. моделью реальной обстановки, реальных объектов. Создаваемые информац. модели должны в макс, степени учитывать функцией, возможности оператора, его знания и опыт. Более того, информац. модель должна допускать оперативное декодирование информации и формирование образон, с тем чтобы оператор мог приступить к решению задачи с миним. задержкой во времени. Формирование образов означает трансформацию информац. модели во внутреннюю, т. и. концептуальную модель внешней обстановки. Для сложных изменяющихся ситуаций согласование содержания информационной и концептуальной моделей является осн. средством повышения оперативности и точности информац. поиска.
Создание адекватных реальности и задачам оператора информац. моделей, их улучшение и приспособление к психологич. особенностям человека есть часть более общей проблемы создания информац. языка, понятного человеку и могущего быть использованным машиной, проблемы общения человека с машиной.
В.Зинченко, Г. Смолян. Москва.
П. космическая — новая, быстро развивающаяся ветвь П. труда, изучающая воздействие специфич. условий и факторов космич. полета на психологич. аспекты функцион. деятельности космонавтов. Осн. содержание космич. П. составляют экспериментально-психологич. исследования, направленные на обеспечение отбора и подготовки космонавтов. Психологич. структура деятельности космонавта определяется рядом проф. особенностей: непрерывностью деятельности; жестко регламентированным порядком работы; строгим ограничением времени, отводимого на рабочие операции; опосредствованным характером оценки полезных результатов работы (определяемым «включением» автоматич. устройств и приборов в перцептивные, интеллектуальные и исполнит, процессы и связанным с необходимостью сложного психич. перекодирования результатов с учетом поправок на запаздывание приборов); постуральиым фактором, объединяющим специфич. воздействия космич. полета (невесомость, перегрузки и др.); фактором «новизны», связанным с большой эмоц. нагрузкой, нервным и умств. напряжением. Эти и нек-рые другие факторы космич. полета приводят к появлению новых взаимоотношений между сигнальной (воспринимаемой) информацией и оперативной деятельностью, что ведет к возникновению психически напряженных состояний, преодоление к-рых требует значит, психич. и мышеч-но-тонич. постуральной адаптации. В качестве иллюстрации можно указать на нарушения спонтанной деятельности анализаторов в условиях невесомости, вызывающие у отд. лиц пространств, дезориентацию вплоть до полного разрушения правильного восприятия внешнего мира и т. н. «схемы тела» — отражения в сознании свойств и способов функционирования как отд. частей и органов тела, так и всего тела. Опыт показывает, что только спец. методами тренировки можно выработать и закрепить новую функцион. схему анализаторов, при к-рой достигается адаптация к пос-туральному фактору космич. полета.
психология
423
Коомич. П. разрабатывает спец. экспериментально-псмхологич. методики, направленные на обнаружение высоких функцион. возможностей организма и адаптацию к разнообразным (известным и предполагаемым) факторам космич. полета. Эти методики, строящиеся преим. на принципе воспроизведения, позволили выяснить и объективировать, а в ряде случаев и исключить неблагоприятные психологич. факторы, обусловливающие недостаточную нервно-пси-хич. устойчивость кандидатов в космонавты. При отборе космонавтов немалое значение отводится психич. симптомокомплексу, выражаемому обычно понятиями мнительности, внушаемости. Объективные исследования этого комплекса в космич. П. только начались, однако в систему психологич. подготовки космонавтов уже входят мероприятия, позволяющие преодолеть или ослабить состояние напряженного (тревожного) ожидания, неуверенности, беспокойства за благополучный исход.
Особое значение в космич. П. приобретают вопросы взаимодействия космонавтов, коллективной организации их труда, проблемы прогноза эффективности деятельности экипажа. Совместная групповая деятельность космонавтов ставит вопрос о психологич. совместимости, сыгранности отд. лиц. Взаимозависимая трудовая деятельность и отдых в условиях длит, групповой изоляции выдвигают перед групповой П. такие проблемы, как определение осн. линии поведения группы в целом и отд. лиц в различных ситуациях, в т. ч. в аварийных.
Ф. Горбов, Г. Смолян. Москва.
П. военная — отрасль прикладной П., исследующая проблемы, связанные с оценкой и предвидением поведения человека в боевых условиях, приспособление к условиям воен. жизни, действия по управлению войсками и боевой техникой (П. командования), отбор по родам войск и для спец. заданий, психологич. аспекты воеи. воспитания и обучения, взаимоотношения начальников и подчиненных, разработку методов «психологич. войны» (пропаганда и контрпропаганда и т. д.). Основным для воен. П. является изучение того влияния, к-рое оказывает на протекание психич. процессов, на действия и поступки человека состояние напряженности («стресс»), связанные с ним изменения в работе органов чувств, в осуществлении мыслит, операций, волевых действий, в частности его влияние на принятие решения. Воен. П. выделилась в самостоят, отрасль П. в нач. 20 в. в период подготовки 1-й мировой войны. Первоначально ее гл. тематикой была П. воен. руководства, а осн. тенденцией — выведение П. армии из П. толпы; социальный аспект репрезентировал всю воен. П. (Тард, Лебон, Компеано, Ардан дю Пик, Курбе, Дю Тейль).С развитием воен. техники гл. задача смещается в сторону определения роли человеч. фактора в управлении этой техникой. Особенно большое развитие воен. П. получает после 2-й мировой войны, прежде всего в США, где огромное число исследований самой разнообразной психологич. тематики выполняется как самими воен. орг-циями, так и по контракту с ними.
В СССР исследования по воен. П. проводятся, исходя из общих методологич. установок сов. П. и с учетом качеств, отличия сов. вооруж. сил от армий импери-алистич. стран. Ряд принципиальных положений воен. П. был разработан М. В. Фрунзе и др. полководцами
Сов. Армии. М. Роговин. Москва.
П. творчества как процесса созидания новых социально значимых продуктов в различных областях деятельности, прежде всего в науке, технике, иск-ве, становится областью спец. исследования в нач. 20 в. Для ее эмпирич. разработки используются первоначально статистический (Ф. Гальтон) и биографический (В. Оствальд, А. Пуанкаре) методы, в дальнейшем
тесты, интервью, эксперимент, факторный анализ. Изучение П. творчества приобретает широкий размах в 50-х гг. Работы по П. науч.-технич. творчества развертываются в неск. направлениях. Анализу подвергается специфика творч. мышления, в отличие от др. форм интеллектуальной активности. В связи с этим обсуждается роль в творч. процессе интуиции, воображения, подсознательного, вдохновения и др. психич. актов и состояний. Большое число работ посвящено особенностям творч. личности. В качестве таковых выделяются: оригинальность, склонность к разумному риску, поиск порядка в беспорядке, дивср-гентность, нонконфоризм и др. Гилфорд предпринял попытку построить математич. модель структуры творч. личности, используя тесты и метод факториаль-ного анализа. Эта модель, как и другие, применялась в США для определения способностей к творч. работе в науке и пром-сти. Изменение характера науки потребовало перейти к описанию группового творчества (Бруннер). Изучению подвергается также возрастная динамика творч. возможностей и достижений личности (Термен, Леман, Торранс и др.). Важное значение придается факторам, стимулирующим творч. активность, предлагается спец. техника «штурма мозга» (Осборн) и даже применение психофармакологических средств (А. Хаксли, Лири).
Значит, лит-ра существует в области П. художеств,
творчества и П. иск-ва. Однако, несмотря на большой
эмпирич. материал, общая теория творч. процесса
остается слабо разработанной, что затрудняет и эф
фективное решение практич. задач. В последние годы
исследования в области П. творчества начинают раз
вертываться в СССР (такие исследования проводились
И В 20-е ГГ.). М. Ярошевский. Ленинград.
П. сравнительная — область психологич. исследований, в к-рой осуществляется сопоставление психики животных и человека, устанавливаются характер и причины существующего сходства и различий в их поведении, а также изучается психика животных, принадлежащих к различным систематич. группам (видам, родам, семействам и т. д.). Хотя предмет сравнит. П., как он исторически сложился, по существу совпадает с предметом зоопсихологии, однако понятие сравнит. П. является более широким, т. к. на первый план здесь выступают сопоставления различных форм поведения и психич. деятельности у животных и человека. Совр. сравнит. П. имеет весьма сложную и далеко неустановившуюся структуру, охватывая исследования в области зоопсихологии и физиологии высшей нервной деятельности животных, антропогенеза, экологии, этологии и генетики поведения. Осн. проблематика сравнительно-психологич. исследований включает в себя проблемы тропизмов, инстинкта, навыков, интеллекта, т. е. важнейших врожденных и приобретенных механизмов поведения животных. К классич. объектам сравнит. П. (паукам, птицам, собакам, лошадям, антропоидам и др.) в наст, время присоединены китообразные (дельфины).
В первые десятилетия 20 в. к исследованиям инстинктивной деятельности (В. А. Вагнер) присоединяются сравнительно-психологич. исследования приспособления посредством индивидуального изменения поведения. Исключит, значение имели здесь классич. эксперименты И. П. Павлова над условными рефлексами у животных. Важную роль сыграли осуществленные В. Кёлером исследования интеллекта человекообразных обезьян. Сравнительно-психологич. исследования человекообразных и низших обезьян проводятся и в СССР (Н. Н. Ладыгина-Коте, Э. Г. Ва-цуро, Н. Ю. Войтонис, Г. 3. Рогинский, Н. А. Тих и др.).
В совр. бурж. сравнит. П. в последние годы получила распространение этологич. школа, изучающая
430
ПСИХОЛОГИЯ
гл. обр. вро;кденные компоненты поведения. Вместе с тем развивается биопсихологич. направление (Пьерон, Фишель), дающее не только психологич. и физиологич. интерпретацию поведения, но и принимающее во внимание его биологич. характеристику. В работах этого направления (особенно у Фишеля) находят развитие взгляды, принятые в школах сов. сравнит. П.
А. Петровский. Москва.
Лит.: Общая П. К о р н и л о в К. Н., Учение о реакциях человека с психологич. т. зр., М., 1921; Б л о н с к и и П. П., Память и мышление, М.—Л., 1935; Рубинштейн С. Л., Бытие и сознание, М., 1957; его же, Принципы и пути развития П., М., 1959; Леонтьев А. Н., Об историч. подходе в изучении психики человека, в кн.: Психологич. наука вСССР, т. 1, М., 1959; его же, Проблемы развития психики, [2 изд.], М., 1965; Выготский Л. С, Развитие высшихпсихич. функций, М., 1960; Джемс В., Науч. основы П., пер. с англ., СПБ, 1902; Л и п п с Т., Самосознание, пер. с нем., СПБ, 1903;К ю л ьп е О., Совр. П. мышления, в сб.; Новые идеи в философии, сб. 16, СПБ, 1914; К о ф ф к а К., Основы психич. развития, пер. с нем.,М.—Л., 1934; П. мышления. Сб. переводов с нем. и англ., М., 1965;Wundt W., Gmndriss der Psychologie, Lpz., 1896; 5 Aufl., Bd 1—2, Lpz., 1902; Watson J. В., Psychology as a behaviorist views it, «Psychol. Rev.», 1913, v. 20; Selz O., Zur Psychologie des produktiven Denkens und des Irrtums, Bonn, 1922; К б h 1 с г W., Gestaltprobleme und AnfSnge einer Gestalttheorie, «Jah-resber. iiber gesamte Physiol.», 1922—24; Biihler K., Die Krise der Psychologie, 2 Aufl., Jena, 1929; Janet P., L'evo-lution psychologique et la personalite, P., 1929; Titchcner E. В., Systematic psychology, prolegomena, N. Y., 1929; T о 1-m a n E d. С h., Purposive behaviour in animals and men, N. Y., 1932; L e w i n K., Principles ot topological psychology, N. Y., 1936; P i a g e t J., La psychologie de l'intelligence, 3 ed., P., 1952; Wertheimer M., Productive thinking, N. Y., 1945; W a 1 1 о n H., Introduction a Г etude de la vie mentale, в кн.: Encyclopedic fran?aise, t. 8 (La vie mentale), P., 1938.
История зарубежной П. Рубинштейн С. Л., Основы общей П., 2 изд., М., 1946; Совр. П. в ка-питалистич. странах, М., 1963; Ярошевский М. Г., История П., М., 1966; Р и б о Т., Совр. англ. П., пер. с франц., М., 1881; его же, Совр. герм. П., пер. с франц., СПБ, 1895; Д е с с у а р М., Очерк истории П., пер. с нем., СПБ, 1912; Klemm О., Geschichte der Psychologie, Lpz., 1911; Hall G. St., Founders of modern psychology, N. Y., 1912; Rand В., Classical psychologists, Boston, 1912; Baldwin J. M., History of psychology, v. 1—2, N. Y., 1913; H e n n i n g H., Psychologie der Gegenwart, Lpz., 1931; D 6-r i n g W. O., Die Hauptstromungen in der neueren Psychologie, Lpz., 1932; H e i d b r e d e r E., Seven psychologies, N. Y.—L., 1933; Miiller-Freinfels R., Die Hauptrichtungen der gcgenwartigen Psychologie, 3 Aufl., Lpz., 1933; Spearman С h. E., Psychology down the ages, N. Y., 1937; Levine A. J., Current psychologies: a critical synthesis, Camb., 1940; BrennanR. E., History of psychology from standpoint of a thomist, N. Y , 1945; WoodworthR. S., Contemporary schools of psychology, N. Y., 1948; Sargent S. S., Basic teachings of the great psychologists, N. Y., 1948; Dennis W. (ed.), Readings in the history of psychology, N. Y., 1948; Muhlmann W. E., Geschichte der Anthropologic, Bonn, 1948; Schiller P., Aufgabe der Psychologie. Eine Geschichte Hirer Probleme, W., 1948; Murphy G., Historical introduction to modern psychology, N. Y., 1949; Boring E. G., A history of experimental psychology, 2 ed., N. Y., 1950; F 1 ii-gel J. C, A hundred years of psychology, L., 1953; F о u 1-quie P. et DeledalleG., La psychologie contempo-raine, P., 1951; Tomann W., Einfilhrung in die moderne Psychologie, W.—Stuttg., 1951; R о back A. A., History of American psychology, N. Y., 1952; В г е 11 G. S., History of psychology, ancient and patristic, N. Y., 1953; Ralea M., В о t e z С I., Istoria psihologiei, [Buc], 1958; H о 1 z n e г В., Amerikanische und deutsche Psychologie, Wurzburg, 1958; W о 1 m a n В. В., Contemporary theories and systems in psychology, N. Y., 1960; В ori iig E. G., Psychologist at large, N. Y., 1961; Documents of Gestalt psychology, ed. by M. Henle, Berk., 1961; EsperE., A history of psychology, Wash., 1964; A history of psychology in autobiography, ed. by G. Murchison, v. 1—3, Oxf., 1930—36.
История сов. П. Те плов Б. М., Сов. психологич. наука за 30 лет, М., 1947; Психологич. наука в СССР. [Сб. ст.], т. 1—2, М., 1959—60; Парией з iCTopil в1тчизняно1 психологи кшця XIX i початку XX столггтя, под ред. Г. С. Костюка, К., 1959; Б у д и л о в а Е. А., Борьба материализма и идеализма в рус. психологич. науке (Вторая половина XIX — начало XX в.), М., 1960; Ярошевский М. Г., Проблема детерминизма в психофизиологии XIX в., Душанбе, 1961; Петровский А. В., Об осн. направлениях в рус. П. нач. XX в., в кн.: Из истории рус. П., М., 1961; его же, На подступах к марксистской П., в кн.: Вопросы теории и истории П., М., 1964; его же, История сов. П., М., 1967.
Детская П. Рубинштейне. Л., Основы общей П., 2 изд., М., 1946; Вопросы детской П., ч. 1 — 2. «Изв. АПН РСФСР», 1948, вып. 17—18; Костю к Г. С, Про генезис поняття числа у д1тей, «HayKOBi записки Науково-цослщного
институту психологИ», 1949, т. 1; У ш и н с к и й К. Д., Человек как предмет воспитания, Собр. соч., т. 8—9, М.—Л., 1950; Проблемы высшей нервной деятельности нормального и аномального ребенка, отв. ред. А. Р. Лурия, т. 1—2, М., 1956—58; Выготский Л. С, Избр. психологич. исследования, М., 1956; его же, Развитие высших психич. функций, М., 1960; Менчинская Н. А., Развитие психики ребенка. Дневник матери, [2 изд.], М., 1957; Божович Л. И., Вопросы формирования личности школьника в свете проблем воспитания, «Вопр. психологии», 1963, № 6; П. детей дошкольного возраста. Развитие познават. процессов, под ред. А. В. Запорожца и Д. Б. Эльконина, М., 1964; Б л о н-с к и й П.П., Избр. психологич. произв., М., 1964; Стерн В., П. раннего детства до шестилетнего возраста, пер. с нем., 2 изд., П., 1922; Бюлер К., Духовное развитие ребенка, пер. с нем., М., 1924; Пиаже Ж., Речь и мышление ребенка, пер. с франц., М,—Л., 1932; Валлон А., От действия к мысли, пер. с франц., М., 1956; Пиаже Ж., Инельдер Б., Генезис элементарных логич. структур, пер. с франц., М., 1963; Pi a get J., La formation du symbole chez l'enfant, Nchat.— P., 1945; его ж е, La naissance de l'intelligence chez l'enfant, 3 ed., Nchat., 1952; W a 1 1 о n H., L'evolution psychologique de l'enfant, 4 ed., P., 1952; Child psychology, ed. H. W. Stevenson, Chi., 1963.
П. труда. Трудовой метод изучения профессий. Сб., под ред. И. Н. Шпильрейна, М., 1925; Р у з е р Е. И., Психологич. методы исследования утомления, в сб.: Психофизиология труда, вып. 2, М.—Л., 1927; ГсллерштейнС. Г., Проблемы психотехники на пороге второй пятилетки, «Сов. психотехника», 1932, JV5 1—2; его же, Вопросы П. труда, в сб.: Психологич. наука в СССР, т. 2, М., 1960; Архангельский С. Н., Очерки по П. труда, М., 1958; Вопросы П. труда, «Изв. АПН РСФСР», 1958, вып. 91; Ч е б ы ш е в а В. В., Нек-рые вопросы П. производств, обучения, «Вопр. психологии», 1959, Na 2; Л и и м а н О., П. профессий, пер. с нем., П., 1923; Мюнстерберг Г., П. и экономич. жизнь, пер. с нем., 2 изд., М., 1924; М е с с и о Б., Рацион, организация труда и П., пер. с англ., М.—Л., 1924; Клапаред Э., Проф. ориентация, ее проблемы и методы, пер. с франц., М., 1925. См. также лит. при ст. Психотехника.
Инженерная П. Ломов Б. Ф., Человек и техника, 2 изд., Л., 1966; Инженерная П., отв. ред. А. Н. Леонтьев, М., 1964; «Проблемы инженерной П.», 1964—66, вып. 1—4; Пушкин В.Н.,Оперативное мышление в больших системах,М.—Л., 1965; Зинченко В. П., Смолян Г. Л., Человек и техника, М., 1965; Экспериментальная П., пер. с англ., т. 2,М., 1963; Инженерная П. Сб. ст., пер . с англ., М., 1964; Fried-m a n n G., Machine et humanisme, v. 2, P., 1946; Miller G. A., Language and communication, N. Y., 1951;McCor-mick E. J., Human engineering, N. Y.—Toronto—L., 1957; Chapanis A., Research techniques in human engineering, Bait., 1959.
К о с м и ч. П. Г о р б о в Ф. Д., Нек-рые вопросы космич. психологии, «Вопр. психологии», 1962, № 6; Первые космич. полеты человека, М., 1962; Первый групповой космич. полет, М., 1964: Психологич. проблемы человека в космосе. XVIII Междунар. психологич. конгресс, Симпозиуме» 28, М., 1966.
Военная П. Те плов Б. М., К вопросу о практич. мышлении (Опыт психологич. исследования мышления полководца по военно-историч. материалам), «Уч. зап. МГУ. Психология», 1945, вып. 90, с. 149—214; Фрунзе М. В., Единая военная доктрина и Красная Армия, Избр. произв., т. 2, М., 1957; его же, Несколько слов о дисциплине, там же; Роговин М. С. и Офицеров В. В., Военная П., в кн.: Совр. П. в капиталистич. странах, М., 1963; Совр. бурж. военная П., [сост. М. С. Роговин], М., 1964.
П. творчества: Грузенберг CO., Психология творчества, т. 1, Минск, 1923; Якобсон П. М., Процесс творч. работы изобретателя, М.—Л., 1934; Пономарев Я. А., Психология творч. мышления, М., I960; Исследования по П. науч. творчества в США. Обзор лит-ры и рефераты, под ред. М. Г. Ярошевского, М., 1966; Creativity and its cultivation, ed. H. H. Anderson, N. Y., [1959]; Scientific Creativity. Its recognition and development, ed. С W. Taylor and F. Barron, N. Y.—L., [1963]; Creativity: progress and potential, ed. С W. Taylor, N. Y.— [a. o.], [1964].
Сравнит. П. Вагнер В. А., Биологич. основания сравнит. П., т. 1—2, СПБ—М., [1910—13]; его же, Возникновение и развитие психич. способностей, вып. 1—9, Л., 1924—29; Ладыгина-Коте Н. Н., Дитя шимпанзе и дитя человека..., М., 1935; ее же, Развитие психики в процессе эволюции организмов, М., 1958; Б о р о в с к и й В. М., Психич. деятельность животных, М.—Л., 1936; В а ц у р о Э. Г., Исследование высшей нервной деятельности антропоида (шимпанзе), М., 1948; Р о г и н с к и й Г. 3., Навыки и зачатки интеллектуальных действий у антропоидов (шимпанзе), Л., 1948; ВойтонисН. Ю., Предистория интеллекта, М.—Л.. 1949; Воронин Л. Г., Лекции по сравнит, физиологии высшей нервной деятельности, М., 1957; С п и р к и н А. Г., Происхождение сознания, М., 1960; Warden С. J., J с п-kins Т. N., Warner L. H., Comparative psychology, v. 1—3. N. Y., 1935—40; T h о r p e W. H., Learning and instinct in animals, L., 1956; Comparative psychology, 3 ed., ed by С P. Stone, L., 1953; Ratner S. С and Denny M. R., Comparative psychology; research in animal behavior, Home-wood, 1964. См. также лит. при ст. Этология.
ПСИХОТЕХНИКА — ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
431
Омеждунар. конгрессах по П. см. Я р о-шевский М. Г., Прогресс П. и междунар. психологич. конгрессы, «ВФ», 1966, № 7.
О журналах по П. см. ст. Журналы психологические, в кн.: Педагогическая Энциклопедия, т. 2, М., 1965.
ПСИХОТЕХНИКА — ветвь психологии, изучающая проблемы практич. деятельности людей в конкретно-прикладном аспекте. В наст, время за рубежом понятие П. в общем идентично понятию прикладная психология (gewandte Psychologie, applied Psychology) и включает в себя содержание различных отраслей психологии труда (инженерная, пром. психология), воен. психологии, психологии торговли и т. п. П. возникла в нач. 20 в. и получила теоретич. оформление в работах В. Штерна, Мюнстерберга, Гизе и др. психологов-эксперименталистов. Осн. задача П. заключалась в осуществлении проф. отбора, проф. ориентации, изучении утомления и упражнения в процессе труда, приспособления человека к машине и машины к человеку, выяснении эффективности различных средств воздействия на потребителя (реклама), тренировке психич. функций при подготовке рабочей силы и т. д. П. использовала в решении этих задач различные испытания (гл. обр. тесты). В капиталистич. странах П. активно способствовала совершенствованию системы эксплуатации рабочих и их социальному подавлению.
В СССР П. получила значит, развитие в 20-е и в 1-ю пол. 30-х гг. Во мн. городах работали психотех-нич. лаборатории, готовились кадры психотехников, было создано Всесоюзное об-во П. и прикладной психофизиологии, издавался журн. «Советская П.» (с 1928 по 1934), проводились конференции и съезд по П. 7-я Междунар. психотехнич. конференция (1931) проходила в Москве. Нач. этап развития П. в Сов. России связан с движением научной организации труда (НОТ) и сводился гл. обр. к усвоению осн. понятий и достижений бурж. П. Как особая отрасль сов. психологии П. организационно оформляется к 1927—28. Тогда же получает распространение тезис о внеклассовом характере П. В 1930—32 начинается пересмотр методологии сов. П., явившийся следствием марксистско-ленинской перестройки психологич. науки. Сов. психологи и психотехники наметили тогда же перспективный план дальнейшего развития прикладных отраслей психологии и конкретной помощи социалистич. строительству. Характерной чертой П. к сер. 30-х гг. становится перенесение центра тяжести в исследоват. работе с проблемы проф. отбора на задачу рационализации методов политехнич. и проф. обучения, организации трудового процесса, формирования навыков и умений, борьбы с травматизмом и аварийностью и т. п.
Культ личности существенно затормозил развитие психологии труда в СССР. Отрицат. отношение к П. еще более усилилось в период повсеместно развернувшейся критики педологии (1936—37). Справедливо усматривая у П. немало общего с педологией, критики по существу перечеркивали все достижения П. и оспаривали правомерность почти всей проблематики психологии труда (в 1936 закрываются почти все лаборатории по П. и психофизиологии труда). Установка на отказ не только от ошибочных тенденций в П. (к-рые во многом были уже к тому времени преодолены или осознаны как неверные), но и от ее принципиальных достижений принесла определ. ущерб психологич. науке и социалистич. строительству. В настоящее время разработка проблем психологии труда возродилась, стимулировав развитие инженерной, космич. психологии и др. спец. отраслей психологич. науки.
Лит.: Геллерштейн С. Г., Вопросы психологии труда, в кн.: Психологич. наука в СССР,т. 2, М., 1960; Платонов К. К., Вопросы психологии труда, М., 1962; Л е-в и т о в Н. Д., Психология труда, М., 1963; Петровский А. В., К истории психологии труда в СССР, в кн.: Материалы конференции по психологии труда, Я.,- 1965. его же, Исто-
рия сов. психологии, М., 1967; ет о ж е, Problems of personality and labour in Soviet psychology, в кн.: XVIII Intern. Congress of Psychology. Symp. 38, Moscow—N. Y., 19S6.
А . Петровский . Москва.
ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА — в более широком аспекте вопрос о месте психического в природе, восходящий к основному вопросу философии; в частном — проблема соотношения психич. и физиологич. (нервных) процессов. Мысль о зависимости психич. проявлений от жизни тела является очень древней, но первые попытки науч.-филос. решения П. п. связаны с пониманием психики (души) как одного из видов материи (милетские натурфилософы, Гераклит, древние атомисты). Им противостояла т. зр. Платона, к-рый саму материю считал функцией идеи. Аристотель в противовес этому построил учение о нераздельности души и материального субстрата тела. Уязвимыми сторонами этого учения явились телеологич. взгляд на регуляцию жизненных актов и трактовка ума как бестелесной сущности.
Новые пути разработки П. п. наметились лишь в 17 в. на основе механистич. картины мира. Декарт предпринял открывшую новую эпоху попытку объяснить поведение живых существ по типу механич. взаимодействия, рассматривая с этой т. зр. не только мышечные реакции, но и определ. категорию пспхич. проявлений (т. н. «страстей души»). Однако, признав сознание непространств, субстанцией, способной произвольно управлять «машиной тела», он утвердил новый вариант дуализма, известный как концепция психофизич. взаимодействия: хотя тело только движется, а душа только мыслит, они могут влиять друг на друга, соприкасаясь в определ. районе мозга. Гоббс и Спиноза отбросили презумпцию субстанциональности сознания (души), объявив его безостаточно выводимым из взаимодействия природных объектов. Лейбниц, поставив целью совместить механистич. картину мира с представлением о психике как уникальной сущности, выдвинул идею психофизического параллелизма, трактовавшегося им с идеа-листич. позиций. Материалистич. интерпретацию психофизич. параллелизм получил в 18 в. у Гартли и др. натуралистов.
В 19 в. дарвиновское учение потребовало понять психику как активный фактор регуляции жизненных процессов. Это требование иногда ложно преломляется в новых разновидностях теории психофизич. взаимодействия (Джемс). В конце 19—нач. 20 вв. получает распространение махистская трактовка П. п., согласно к-рой душа и тело «построены» из одних и тех же «элементов» — ощущений, и поэтому речь должна идти не о реальной взаимосвязи реальных явлений, а о корреляции между «комплексами ощущений». Логич. позитивизм рассматривает П. п. как псевдопроблему и полагает, что связанные с ней трудности разрешимы путем применения различных языков к описанию соответственно сознания, поведения и нейрофизиология, процессов.
За всеми этими способами решения П. п. скрыт все тот же дуализм, порожденный интроспективным взглядом на психику как особую сущность, к-рая лишена всех определений, свойственных материальному миру, и открыта только для ее носителя — субъекта.
Диалектич. материализм основывает решение П. п. на понимании психики как выступающего в форме образов продукта активного взаимодействия высокоор-ганизов. живых систем с внешним миром. Такое решение П. п. позволяет широко использовать при ее конкретно-науч. разработке достижения психофизиологии, базирующейся на рефлекторной теории (в со сеченовской интерпретации — см. Рефлекс), и др. смежных наук.
В различных разделах психофизиологии и смежных с ней дисциплин накоплен огромный материал о мпо-
432
ПСИХОФИЗИЧЕСКИЙ ПАРАЛЛЕЛИЗМ — ПУАНКАРЕ
гообразных формах зависимости психич. актов от их физиологич. субстрата и об активном воздействии сознания на ход жизнедеятельности (учение о локализации функций, об идеомоторных актах, данные ряда разделов нейро- и патопсихологии, психофармакологии, генетики и др.)- Однако и в наст, время мн. принципиальные аспекты П. п. не могут считаться однозначно решенными, поскольку не до конца исследована природа психического.
Лит.: Рубинштейн С. Л., Бытие и сознание, М., 1957; В е к к е р Л. М-, Восприятие и основы его моделирования, Л., 1964; Bain A., Mind and body, 2ed.,L., 1873; M с D о u g a 1 1 W., Body and mind, 7 ed., L., 1928; Boring E., A history of experimental psychology, 2 ed., N. Y., [1950].
_ M. Ярошевский. Ленинград.
ПСИХОФИЗИЧЕСКИЙ ПАРАЛЛЕЛИЗМ — один из способов решения психофизической проблемы, исходящий из невозможности причинного взаимодействия между психич. и физиологич. процессами. Зарождение П. п. относится к эпохе утверждения меха-нистич. взгляда на природу (17 в.). В борьбе с дуализмом Декарта Спиноза утверждал, что «ни тело не может определять душу к мышлению, ни душа не может определять тело ни к движению, ни к покою, ни к чему-либо другому...» (Избр. произв., т. 1, М., 1957, с. 457). Однако истинными родоначальниками П. п. являются окказионалисты (Малъбранш) и Лейбниц, считавшие, что взаимодействие между душой и телом невозможно из-за их абс. гетерогенности. Новый вариант П. п. представил в 18 в. материалистич. ассоциацией Гаргпли и его последователей, к-рые полагали, что психич. явления соединяются параллельно вибрациям в нервном субстрате. Поскольку эти вибрации в свою очередь ставились в причинную зависимость от воздействия внешних физич. тел, психическое трактовалось как производное от материального. В середине 19 в. П. п. становится господствующей доктриной под влиянием открытия закона сохранения и превращения энергии, укрепившего взгляд на материальный мир как замкнутое каузальное целое. В этот период мн. философы и психологи приходят к т. зр., что сознание неотделимо от тела, по в казуальном отношении с ним не находится. Среди сторонников этой т. зр. имелись как материалисты, так и идеалисты.
П. п. потерял кредит в связи с успехами эволюц. биологии и психологии, теоретически и экспериментально доказавшими важную роль психич. компонентов в регуляции и прогрессе жизнедеятельности.
В 20 в. П. п. попыталась возродить гештальт-психология, к-рая описывала психич. явления (геш-тальты) в виде структур, взаимнооднозначно соответствующих нервным структурам, но причинно не связанных с ними.
Лит. см. при ст. Психофизическая проблема.
М. Ярошевский. Ленинград.
ПСИХОФИЗИЧЕСКОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ —
один из способов решения психофизической проблемы, согласно к-рому психическое и физическое постоянно влияют друг на друга; в рамках концепции П. в. психическое и физическое рассматриваются, как правило, дуалистически.
ПТОЛЕМЕИ (ПтоА,еи.а!ос;) (неправильно Птоломей), Клавдий — греч. математик, астроном и оптик 1-й пол. 2 в. Жил в Александрии. Гл. труд — «Сочинение, или Математическая система» («Sovxagig (шдтцхапхт;», лат. назв. «Compositio seu syntaxis mathematica») явилось высшим достижением др.-греч. математич. астрономии. Соч. переведено в 7 в. на сирийский, в 9 в.— на арабский и в 12 в. с арабского на лат. язык.
Хотя в 3 в. до и. э. Аристархом Самосским были сформулированы принципы гелиоцентрич. системы, к-рой столетием позже придерживался и Селевк из Селевкии, однако геоцентрич. система П. с ее предположением о неподвижном положении наблюдателя и
его инструментов оказывалась в то время более плодотворной как для геометрич. конструкций планетных путей, так и для усовершенствования методов наблюдений. Теория П. явилась более совершенной в математич. отношении, чем т. н. теория Евдокса и Каллипа, разделявшаяся Аристотелем (см. Евдокс Книдский). Истинность геоцентрич. системы П. пытался обосновать целым рядом аргументов. В выборе гипотез П. считал необходимым руководствоваться принципом простоты; в тех случаях, когда простейшая гипотеза несогласна с небесными явлениями, нужно выбирать наиболее подходящие, т. е. согласные с ними. В средние века, в период господства аристотелизма, нередки были попытки истолковать гипотезу П. лишь как удобную математич. фикцию, сохраняя объективное значение за теорией Аристотеля. Борьба обеих концепций, птолемеевской и аристотелевской, закончилась побед oil первой, пока на смену обоим вариантам геоцентрич. системы не пришла гелиоцентрич. система Коперника. Последний, однако, использовал ряд наблюдений, приводимых П.
С о ч.: Opera omnia, ed J. L. Heiberg, v. 1—3, Lipsiae, 1898—1952; Geographia, e codicibus recognovit С Mullerus, v. 1, p. 1—2, P., 1883—1901; L'optique, ed. critique par A. Leje-une, Louvain, 1956.
Лит.: ИдельсонН. И., Этюды по истории планетных теорий, в сб.: Николай Коперник, М.—Л., 1947; L е ] е u n e A.,Euclideet Ptolemee. Deux stades de l'optique geometrique grecque, Louvain, 1948; его же, Les recherches de PtoLemee sur la vision binoculaire, «Janus», 1958, [v.] 47, № 2; D и h e m P., Le systeme du monde, v. 1 —10, P., 1913—59 (см. имен, указат.); S art on G., A history of science, Camb., 1952.
I.B. Зубов\. Москва.
ПУАНКАРЕ (Poincare), Анри (29 анр. 1854—17 июля 1912) — франц. математик, физик и философ; член Парижской академии наук (с 1887). Одновременно и независимо от Эйнштейна разработал основы спец. относительности теории с анализом ее приложений и математич. следствий (1905). В философии П. известен своими работами по общеметодо-логич. проблемам науки, стимулировавшими усилия ученых в исследовании структуры науч. знания и его ценности. Некритически восприняв философию Канта (особенно его учение о синтетич. суждениях apriori) и Бутру,П.в интерпретации науки и ее законовявил-ся родоначальником конвенционализма, к-рый он, правда, проводил непоследовательно, с «отступлениями» в материализм. Основу филос. учения П. о науке составляет утверждение, что общие теоретич. принципы науки являются продуктами человеч. ума. В полемике с Э. Ле-руа он доказывал, что ум ученого с помощью соглашений создает понятийный аппарат — категориальную схему («язык науки»), при посредстве к-рой он познает (а не творит) «грубые объективные факты». Теоретич. принципы творятся ученым, но результаты его творения обусловлены опытом и плодотворностью их применения, их способностью «открывать нам чего-то реального» (см. «Наука и гипотеза», СПБ, 1904, с. 3). Наиболее ярко материалистич. тенденция П. проявляется в учении об объект и вн ом инвар и а н т е, в к-ром утверждается, что содержание различных теорий одного и того же фрагмента реальности взаимопереводи-мо, т. е. что существуют инвариантные (объективные) закономерности, являющиеся соотношениями между голыми фактами,в то время как соотношения между науч. фактами (т. е. голыми фактами, переведенными па язык науки) всегда остаются в зависимости от условных соглашений, создаваемых человеч. разумом (см.
ПУРИТАНИЗМ —ПУСТОЕ 433
«Ценность науки», М., 1906, гл. 10, § 4). Признавая объективный характер науки, П. в ряде своих произведений признает и критерий практики, причем, как указывает Ленин, в объективном смысле. Однако в понимании самой объективной реальности с наибольшей силой проявился идеалистич. характер взглядов П.: отрицание объективного существования материи, признание объективно существующими только соотношений между вещами, только «...они общи и останутся общими для всех мыслящих существ» (там же, с. 190). С такой т. зр. наука объективна лишь как система соотношений. Закономерным исходом подобной интерпретации явился агностич. тезис о невозможности науки открыть истинную природу вещей (см., напр., там же, с. 187). Поэтому ценность науч. теории для П. измеряется не степенью правильности и глубины отображения ею действительности, а лишь удобством и целесообразностью ее применения для практич. целей.
Большое значение для философии математики имела полемика П. с представителями логицизма, в к-рой он доказывал, что из математич. рассуждений нельзя полностью удалить те элементы, к-рые основаны на интуиции как непосродств. интеллектуальном усмотрении.
Соч.-. Oeuvres, t. 1—11, P., 1916—56; в рус. пер.— Математич. творчество. Психологич. этюд, Юрьев, 1909; Наука и метод, СПБ, 1910; Новая механика, М., 1913; Математика и логика, в сб.'. Новые идеи в математике, сб. 10, П., 1915, с. 1—52; Последние мысли, П., 1923.
Лат .: Ражо Г., Ученые и философия, [пер. с франц.],
2 изд., СПБ, 1912; А с м у с В. Ф., Проблема интуиции в фи
лософии и математике, 2 изд., М., 1965; Necrologie H. Р.
(1854—1912),«Revue de metaphysique et de morale», 1912, sept.;
R о u g i e r L., La philosophic geometrique de H. P., P., 1920;
F о r n а г о G., H. P. e il valore della scienza, Napoli, 1924;
В e n r u b i J., Les sources et les eourants de la philosophic
contemporaine en France, t. 1, P., 1933, p. 350—72; С е с с h i-
n i A., II concetto di convenzione matematica in H. P., Torino,
1954; P о i r i e r R., H. P. et le probleme de la valeur de la
science, «Revue philosophique de la France et de l'etranger»,
1954, № 10—12, p. 485—513; Dantzig Т., Н. Poincare,
N. Y.—L., 1954. И. Добронравов. Москва.
ПУРИТАНИЗМ (от лат. purus — чистый) — рефор-мациоппое течение в Англии и Шотландии 16—17 вв., к-роо в религ. форме кальвинизма отразило оппозиц. настроения буржуазии, нового дворянства, гор. мелкой буржуазии и части крестьянства, выступавших против феод.-абсолютистского порядка и гос. англиканской церкви. Сторонники П. требовали продолжения Реформации: конфискации земель, оставшихся у церкви после ликвидации монастырского землевладения, отделения церкви от гос-ва, упразднения епископата и церк. судов, упрощения и удешевления церк. обрядности, сокращения числа религ. праздников, отказа от соблюдения постов и почитания «святых». Обличая роскошь двора и нравы аристократии, пуритане выступали против театра и развлечений, пропагандировали бережливость, воздержание от жизненных удовольствий, деловую активность, что отвечало интеросам англ. буржуазии эпохи «первоначального накопления». Нравств. проповедь П. оказала сильное влияние на англ. лит-ру того времени.
Движение П. в своем развитии прошло ряд этапов. В 30—60-х гг. 16 в. П. был одним из крайних течений внутри англиканской церкви, представители к-рого требовали в первую очередь изменения церк. обрядности. Лишь в 60-х гг. сторонники П. открыто выступили за замену правительств, епископальной церкви системой пресвитерий — кальвинистских орг-ций во главе с выборным приходским управлением (пресвитерами). В этот период в П. зарождаются два осн. направления — умеренное пресвитерианское и радикальное индопендентское. Последнее выступало против любой принудительной общегос. церк. системы, за независимость каждой религ. общины — конгрегации (см. Конгрегационализм), вплоть до автоном-
ного определения формы культа и символа веры. Иидепенденты отвергали любое посредничество между душой человека и богом, признавали за каждым членом общины возможность «пророчества» и проповеди на основе откровения. Это сближало их учение с идеями анабаптистов.
Превращение П. с сер. 80-х гг. 16 в. в открытую оппозицию господств, церкви привело к репрессиям со стороны властей, продолжавшимся вплоть до бурж. революции в Англии 17 в. и вызвавшим массовую эмиграцию пуритан, гл. обр. в Сев. Америку (начало англ. колонизации). В дальнейшем П. в обеих своих гл. разновидностях становится идеологич. знаменем надвигающейся бурж. революции. Размежевание пресвитерианства и индепендентства усиливается, они превращаются в политич. партии революции.
И е т о ч н.: The Puritans. A sourcebook of their writings, v. 1 — 2, N. Y., [1963].
Лит.: Энгельс Ф., Введение к англ. изданию, «Развитие социализма от утопии к науке», Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 22; Г а р д и н е р С. Р., Пуритане и Стюарты. 1603—1660, пер. с англ., СПБ, 1896; Потехи н А., Очерки из истории борьбы англиканства с пуританством при Тюдорах (1550—1603), Каз., 1894; Англ. бурж. революция. Сб. под ред. Е. А. Косминского, т. 1, М., 1954; ГЙтокмарВ. В., Очерки по истории Англии XVI в., Л., 1957; N е а 1 D., The history of the puritans, v. 1—2, N. Y., 1856; С h a m b о n I., Der Puritanismus. Sein Weg von der Reformation bis zum Ende des Stuarts, Z., 1944; Hughes P h., The reformation in England, v. 1—2, L., 1952—53.
Л. Затуловспая. Москва.
ПУРУН1А (санскр.— мужчина, гражданин, человек; душа, дух) — термин индийской философии, претерпевший сложную эволюцию и имеющий различное значение в разных школах. В ведах II. означал человека вообще. Однако в ряде гимнов Ригведы (например, X, 90) П. символизировал бытие в целом, выступавшее в виде тысячеглавого, тысячеглазого, тысяченогого космического божества. В эпосе Ма-хабхарата и позднейших филос. текстах П. трактуется обычно уже как душа, дух и по своему смыслу совпадает с понятиями атман и брахман. В системе санкхъя П. означает индивидуальную душу, лишенную, однако, всех признаков и качеств реального эмпирич. индивида. Она воплощает в себе принцип чистой духовности в ее абс. противоположности материи (пракрити). По мнению инд. исследователя Д. П. Чаттопадхьяя, П. символизирует приоритет мужского начала в мировоззрении арийских скотоводч. племен, где господствовал патриархат, в то время как для мировоззрения коренного дравидийского населения Индии, занимавшегося земледельч. трудом в рамках матриархальных отношений, характерен культ женского начала, воплощенный в концепции пракритн (см. Д. П. Чаттопадхьяя, Локаята даршана. История индийского материализма, пер. с англ., М., 1961).
Н. Аникеев. Москва.
ПУСТОЕ (в математике и логике) — то же, что «не содержащее элементов (членов)». Так, П. множество (или класс) — это «множество» (соответственно «класс»), не имеющее (-ий) элементов; П. слово (в формализованных языках математики и математич. логики) — «слово», «состоящее» из нуля букв, и т. п. Эпитет «П.» прилагается, т. о., к «несобственным» (т. е. в несобств. смысле слова) объектам, вводимым в рассмотрение в соответств. теориях примерно в силу тех же причин (и играющих в них ту же роль), что число 0 в арифметике положит, чисел (англ. термин « null » в качестве прилагательного просто является синонимом для «empty»). Напр., (1) сумма (объединение) любого множества и П. множества равна данному множеству; (2) пересечение (теоретико-множеств. аналог произведения) любого множества и П. множества есть П. множество; (3) подобно тому как 0 не превосходит никакого натурального числа, П. множество есть подмножество («несобственное») любого множества (в т. ч. и самого себя). К рассмотрению П. объектов
434 «ПУТЕШЕСТВИЕ В ИКАРИЮ» — ПУФЕНДОРФ
приводят прежде всего соображения технич. удобства — они делают ненужными многочисленные и громоздкие оговорки (типа «если таковые существуют» и т. п.) в формулировках различных предложений; в ряде случаев невозможность (или хотя бы неумение) решить вопрос о пустоте или непустоте к.-л. конкретного объекта теории делала бы такие оговорки неизбежными, что, очевидно, осложнило бы (хотя и не принципиальным образом) построение теории. Экстенсиональное (объемное) понимание «пустоты» можно охарактеризовать и интенсионально (с т. зр. содержания), напр., как противоречивость нек-рого понятия; так, П. множеством можно, по определению, называть множество всех таких х, что хфх. Но никакая такая интенсиональная характеристика не исчерпывает полиостью экстенсиональной, поскольку фактически истинное предложение о пустоте нек-рого класса не обязательно является и логически истинным (пример: класс жителей Луны; см. Логическая истинность, Фактическая истинность}.
Оптологич. допущение (иногда неявное) о непусто
те тех или иных классов (или предметных областей)
играет важную роль в логике. Напр., такое «очевид
ное» предложение, как ухА (х) з jxA (х) («если все х
обладают св-вом А, то существует х, обладающий
свойствами ^4»), на П. предметной области оказывается
ложным (в этом случае предложение ухА(х) истинно,
а предложение -зхА(х) ложно для любого предиката
А). Поэтому т. н. универсальную общезначимость
предложения yjxA { x )^ jxA ( x ) узкого предикатов
исчисления следует понимать как его общезначимость
в любой непустой предметной области, описы
ваемой с помощью этого исчисления. (Вообще непус
тота предметной области предполагается для исчис
ления предикатов в качестве исходного «онтологиче
ского» допущения.) Др. пример: 4 из 19 правильных
(с т. зр. аристотелевой силлогистики) модусов катего-
рич. силлогизма основываются на такой интерпрета
ции общеутвердит. высказываний вида «Все А суть .В»,
согласно к-рой класс истинности А не является пус
тым. В рамках классич. логики П. класс есть дополне
ние универсального класса. Это обстоятельство вместе
с естеств. аналогией между логич. предложениями
(или формулами) и их «множествами (классами) истин
ности» [т. е. множествами (классами) предметов, для
к-рых они истинны], согласно к-рой П. множество ста
вится в соответствие (тождествепно-)ложному высказы
ванию, а универсальное — (тождественно-)истинному,
обусловливает далеко идущие аналогии между логич.
и теоретико-множественными (теоретико-классовыми)
понятиями и предложениями. Примерами могут слу
жить хотя бы упомянутые выше предложения; (1) — (3)
и соответственно предложения: (1') дизъюнкция любого
предложения с ложным эквивалентна данному предло
жению; (2') конъюнкция любого предложения с лож
ным— ложна; (3') из ложного предложения следует лю
бое предложение. При вероятностной интерпретации
понятий теории множеств (и теоретико-множеств. обос
новании теории вероятностей, см. Вероятность, Ве
роятностная логика) аналогом понятия П. множества
служит понятие невозможного события. Эпитет «П.»
применяется естеств. образом и к др. объектам, рас
сматриваемым в логике и математике (хотя любое такое
применение, при всей своей естественности, должно
быть, строго говоря, специально оговорено, чтобы счи
таться осмысленным), напр., «выводимость из П.
посылки» есть синоним «доказуемости» (см. Вывод в
математической логике). ю - Гастее. Москва.
«ПУТЕШЕСТВИЕ В ИКАРИЮ» (1840) — осн. соч. Кабе.
ПУФЕНДОРФ (Pufendorf), Самюэль (8янв. 1632— 26 окт. 1694)— нем. юрист, представитель школы естественного права. Изучал междунар. право в Лей'п-
цигском ун-те, философию и математику — в Поиском.
Заслугой П. является попытка построить науку о праве как светскую. Свою систему взглядов на естеств. право (изложенную в работах «О праве естественном»— «De jure naturae et gentium», L., 1672, и более кратко в «De officio hominis et civis», L., 1673; в рус. пер. «О должности человека и гражданина», [СПБ], 1726) П. строил, опираясь на идеи Греция, Гоб-бса, Спинозы и следуя рацио-налистич. методу картезианства. Все положения науки о праве и гос-ве следует, согласно П., строить геометрич. методом. Предметом обществ, наук являются «вещи моральные» — семья, гражд. общество, гос-во. Из трех источников естественного права, отмеченных Гроцием (общественные инстинкты, человеческий разум и обществ, воля), П. придавал гл. значение первому. Вместе с тем П. уделял большое внимание роли разума, считая, что человек—существо разумное и лишь как таковое может руководствоваться определ. правилами. Из обществ, инстинктов (стремление к свободе, к самосохранению) вытекает все естеств. право, безраздельно господствовавшее в естеств. состоянии. Но, в отличие от Гоббса, у П. в естеств. состоянии господствует по всеобщая вражда, а мир. Гос-во П. признавал нравств. личностью (persona шoralis), воля к-рой создается в результате единения воли многих — в общественном договоре и рассматривается как воля всех. Гос-во обязано использовать силы и способности каждого в целях достижения мира и безопасности. По мнению П., идея божеств, происхождения власти разрушает идею договора между верховной властью и гражданами и подрывает осн. законы гос-ва. П. стремился подчинить религию гос. власти, однако, требовал от нее религ. терпимости, а также терпимости по отношению к науке. Сам П. был сторонником деизма — «естественной религии», не связывающей науки. П. провозглашал этич. и юри-дич. равенство граждан, а также считал, что обе стороны договора (и подданные и правители) одинаково обременены обязанностями по отношению друг к другу. Вместе с тем П. не допускал сопротивления подданных верховной власти. В политике П., выражая интересы нем. буржуазии 17 в. в условиях экономич. и политич. отсталости Германии, когда феод, порядки в стране, несмотря на проникновение капитализма, были еще сильны, а буржуазия крайне слаба и монархически настроена, как и др. представители нем. школы естеств. права (Томазий, X. Вольф), был консерватором. Он рекомендовал лишь некоторое ограничение императорской власти. Считая, как и Гоббс, междунар. право видом естественного, П. полагал, что первое обладает лишь моральной силой. Такая концепция устраивала нем. князей, т. к. оправдывала феод, раздробленность страны и ослабляла силу междунар. правовых норм.
Соч.: Elementorum Jurisprudentiae Universalis libri II, Hagae, 1660; v. 1—2, Oxf., 1931; De statu Imperii Germanici, Genevae, 1667 (под псевд. Severinus de Monzabano, нов. изд., Weimar, 1910); Einleitung zu der Historie der vornehmsten Reiche und Staaten, Fr./M., 1684; Tl 1—4, Fr./M., 1730—33; De habita religionis christianae ad vitam eivilem, Bremae, 1687; в рус. пер.— Введение в историю Европейскую, т. 1—2, СПБ, 1767—77; Политич. рассуждение о согласии политики истинной с религиею христианскою, СПБ, 1815.
Лит.: История политич. учений, М., 1960, с. 238 — 42; История политич. учений, т 1, М., 1965, с. 172—73; J a s t-г о w J., Pufendorfs Lefire von der Monstrositat der Reichsver-fassung, В , 1882; L e z i u s P., Der Toleranzbegriff Lockes und Putendorfs,Lpz.,t 900 (Stndien zur Geschichte der Theologie und
ПЬЕР ИЗ МАРИКУРА — ПЯТИДЕСЯТНИКИ
435
der Kirche, Bd 6, Н. 1); TrcitschkcH. von, Historische
und politische Aufsatze, Bd 4, Lpz., 1920; Wolf E., Grotius,
Pufendorf, Thomasius, Tubingen, 1927; его же, Grosse Rechts-
denker der deutschen Geistesgeschichte, 4 Aufl., Tubingen,
1963; Welz el H., Die Naturrechtslehre S. Pufendorfs,
Hdlb., 1930 (нов. изд., В.,,1959). E . Вейцман. Москва.
ПЬЕР ИЗ МАРИКУРА (Pierre de Maricourt, Petrus Peregrinus) — франц. ученый 2-й пол. 13 в. Осн. внимание П.изМ. уделял естеств. наукам, занимался математикой, оптикой, астрономией, медициной, алхимией; изобрел ряд физич. приборов, пытался разрешить задачу создания «вечного двигателя». Сохранилось два соч. П.изМ.: «Новое устройство астролябии» (Nova compositio Astrolabii particularis, не издано) и «Послание о магните» ([Epistola]... de magnete, в кн.: G. Hellmarm, Neudrucke von Schriften und Karten uber Meteorologie und Erdmagnetismus, h. 10—Rara Magnetica 1269 — 1599, В., 1898; в рус. пер.— Послание о магните. Вводная статья, перевод и примечания В. П. Зубова, см. «Труды ИИЕТ», 1959, т. 22, с. 293—323). В последнем П. из М. выступал как сторонник экспериментального метода, считал, что исследователю «... надлежит знать природу вещей, быть осведомленным о небесных движениях и вместе с тем надлежит ему прилежно заниматься ручным трудом, чтобы посредством своего труда выше показать чудесные действия, ибо благодаря такому прилежному занятию ему ничего не будет стоить исправить ошибку, которую он вовеки не исправил бы при посредстве одной физики и математики, сам не владея ручным трудом» (указ. соч., с. 302). В качестве экспериментатора и исследователя П. из М. оказал влияние на Р. Бэкона, к-рый упоминал в своих соч. «магистра Петра», с похвалой отзываясь о его науч. заслугах. Интерес к «Посланию» П. из М., первому европ. соч., специально посвященному магнитным явлениям, возрос в 16 в., в период формирования новой экспериментальной науки.
Лит .: Schlund E., Petrus Peregrinus von Maricour,
sein Leben und seine Schriften, «Archivum Franciscanum Histo-
ricum», 1911, Bd 4, S. 436 — 55, 633—43; 1912, Bd 5, S. 22—40;
D a u J a t J., Note sur un fondateur de la physique du magne-
tisme au XVIII siecle: Pierre de Maricourt, «Thales», 1936,
2 annee, p 158—61. А. Горфункелъ. Ленинград.
ПЬЕРОН (Pieron), Анри (18 июля 1881 — 6 нояб. 1964) — франц. психолог, психофизиолог и психотехник. Ученик А. Бине и П. Жане; директор пси-хологич. лаборатории Сорбонны, где по его инициативе создан (1921) Ин-т психологии, основатель Нац. ин-та проф. ориентации (1928).
П. понимал психологию как науку о целостном поведении организмов и указывал, что познание пси-хич. процессов должно опираться на физиологию высшей нервной деятельности, на гистологию и морфологию головного мозга, на данные психологии животных и на открытия в области изучения социального развития человека. Социальное воздействие на человека, по П., осуществляется в двух направлениях: оно изменяет, социализирует элементарные формы биологич. поведения п порождает новые, специфически социальные формы поведения (вербальное поведение, образование и воспитание, поведение в труде и т. д.).
В области психофизиологии П. установил ряд закономерностей, касающихся соотношения интенсивности порогового возбуждения и его продолжительности (закон Пьерона), зависимости нарастания яркости ощущений от цветности раздражителя и др.
С оч.: L'evolution de la memoire, P., 1910; Le cerveau et la pensee, 2 ей ., Р., 1923; Psychologie experimentale, P., 1927; ... Aux sources de la connaissance: La sensation, guide de vie, [P., 1945]; La vision en lumidre intermittente, P., 1961; Examens et docimologia, P., 1963.
Лит.: Соколов Е. Н., Проблема ощущений в новом
труде А. П., «Вопр. психологии», 1955, № 4; Анри П. (К 811-ле
тию со дня рождения), там же, 1961, № 4; Анри П. Шекро-
лог), там же, 1965, .№ 3. О. Тутунджян. Ереван.
ПЬЕТРО Д'АЕАНО (Pietro d'Abano, Petrus de Padua, Aponensis) (1257—1315) — итал. философ, основатель падуанской школы аверроистов. Был проф. медицины, философии и, возможно, математики в Падуе. В соч. «Примиритель разногласий философов и врачей» («Conciliator differentiarum philosophorum et prae-cipue medicorum», прибл. 1310, Matuae, 1472; Venetiis, 1476) в противоположность схоластам-томистам истолковывал философию Аристотеля в натура-листич.-материалистич. духе. П. д'А. составил большое руководство по астрономии. Одним из первых в истории итал. и европ. натурфилософии сделал попытку поставить в зависимость от движения небесных светил процессы природы и события человеч. жизни, включая изменения в области религии, за что был привлечен к следствию инквизиции, как и за утверждение о вечности и несотворенности мира. В этом учении П. д'А. в извращенной форме была выражена мысль о естеств. закономерности природных процессов и земных событий, освобождавшихся, т. о., от всемогущего контроля христ. бога.
С о ч.: Liber copilatois phisonomie, Padua, 1474; Expo-sitio problematum Aristotelis, Mantuae, 1475, [Venetiac], 1162, Venetiis, 1501.
Лит .: Dyroff A.. Dante und Pietro D'Abano, «Philos.
Jahrb. der Gorresgesellschaft», 1920, Bd 33, S. 253—71; S a i t-
t a G., II pensiero italiano neir umanesimo e nel rinascimento,
v. 1, Bologna, 1949, p. 32—39; Nardi В., Saggi sull'aristo-
telismo padovano del secolo XIV al XVI, Pirenze, [1958], p.
1 — 74. В. Соколов. Москва.
ПЯТИДЕСЯТНИКИ — религ. секта, учение к-рой отправляется от евангельского сюжета о «сошествии св. духа на апостолов» в день т. н. пятидесятницы. Отличит, особенность учения П. — идея «индивидуальной пятидесятницы», понимаемой как способность ревностного верующего приобрести «дары св. духа», проявляющиеся в глоссолалии («говорении на языках») и исцелении больных путем наложения на них рук. По своим идеям П. близки баптистам и адвентистам: первым — по идее греховности человека и единственно возможному для него спасению благодаря искупит, жертве Христа; вторым — по идее о непосредств. близости второго пришествия и установления на земле тысячелетнего царства Христа.
П. появились в первом десятилетии 20 в. почти одновременно в Уэльсе и Лос-Анжелосе и распространились во мн. странах: Скандинавии, Венгрии, Польше, Германии, а также в Лат. Америке. Особенно большой успех проповедь П. имела среди последователей лютеранства, методизма, баптизма. В наст, время общая численность П. превышает 10 млн. чел. В 1906 —14 П. проникли из Скандинавии в Финляндию, оттуда в Россию, вербуя себе сторонников гл. обр. среди рядовых последователей евангельского христианства и баптизма, недовольных диктатурой «верхов». В первые годы после Октябрьской революции П. не отличались широким прозелитизмом. Оживление деятельности в годы нэпа продолжалось до конца 20-х гг. Секта нмела централизованное руководство, проводила съезды, издавала журнал «Евангелист». Значительно уступая в численности евангельским христианам и баптистам, секта П. к исходу 20-х гг. сравнялась по числу последователей с адвентистами. П. упорно отказывались от службы в Красной Армии. В 1944—45 П., при условии отказа от глоссолалии, были приняты в Союз евангельских христиан. Тем не менее они продолжали придерживаться своего экстатич. культа. А. Клибанов. Москва.
р
РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКАЯ ФОРМАЦИЯ — об
ществ. строй, основанный на рабстве и рабовладель-честве; первая в истории человечества антагонистич. общественно-экономич. формация. Рабство, т. е. труд одних людей на других, соединенный с личной принадлежностью трудящегося тому, кто присваивает продукт его труда,— явление, существовавшее в разных историч. условиях. В Р. ф. рабский труд играет роль господствующего способа ироиз-ва. Странами, в истории к-рых историки открывают наличие Р. ф., являются: Египет, Вавилония, Ассирия, Персия; гос-ва Древней Индии, Древнего Китая, Древней Греции и Италии. Этот перечень свидетельствует, что Р. ф. имела значение мировой системы. Возникнове-лие Р. ф.— историч. закономерность. Но эта закономерность только в рамках общемирового историч. процесса, но отнюдь — не в истории отд. народов или стран. Для раскрытия ее философско-историч. смысла необходимо изучение тех рабовладельч. гос-в, пароды к-рых пережили полно выраженную эпоху первобытнообщинного строя, перешли потом к эпохе рабовладельч. строя, а затем вступили на путь феодализма (греки, итальянцы, персы, индийцы, китайцы). Возможно, однако, и дальнейшее ограничение материала. Для историч. моделирования Р. ф. важно взять те ярко выраженные и богатые содержанием ее проявления, к-рые возникли и развивались независимо друг от друга: у народов КитаяиународовГрециииИталии.
Общей предпосылкой возникновения Р. ф. было развитие орудий произ-ва, разделения и кооперации труда, в результате чего стало возможным произ-во прибавочного продукта и возникновение частной собственности и эксплуатации. В развитии Р. ф. выделяют 3 этапа: 1) складывание, 2) утверждение и развитие, 3) достижение зенита и распадение. Историч. характеристику первого этапа можно построить на материале истории Китая времен Чжоуского царства (11 — 8 вв. до н. э.), истории Греции «Гомеровской эпохи» (9—8 вв. до н. э.), истории Италии (8—6 вв. до н. э.). Характеристику второго этапа можно построить на материале истории Китая времени рабовладельч. царств периода Чуньцю-Чжаньго (8—3 вв. до н. э.), Греции — эпохи полисов в период их расцвета (5—4 вв. до н. э.), Италии — времени Рим. республики поздней поры (3—1 вв. до н. э.). Характеристику 3-го этапа можно построить на материале истории двух империй: Ханьской на Востоке (2 в. до н. э. — 2 в. н. э.), Римской на Западе (1 в. до н. э.— 5 в. н. э.).
Для этапа становления Р. ф. характерны четыре процесса. Первый: постепенное приобретение рабским трудом, бытовавшим до этого лишь на уровне домашнего рабства, значения важнейшего средства интенсификации ремесл. произ-ва и с. х-ва, интенсификации, ставшей необходимой ввиду количеств, и качеств, роста потребностей. Второй: рост произ-ва за счет расширяющегося применения труда рабов,
появление в связи с этим возможности накопления и отчуждения производимого продукта и возникновение на этой почве частной собственности. Третий: возникновение в связи с появлением частнособст-веннич. присвоения продукта имуществ. неравенства внутри общины, обусловленного возможностью для нек-рых членов общины в силу наследования ими обществ, должностей захватывать в частную собственность рабов, а затем — землю. Четвертый: складывание в составе общины первых классов — рабов и рабовладельцев, антагонистических по своему положению в системе произ-ва, и вместе с тем зарождение антагонистич. отношений между крупными рабовладельцами-землевладельцами, с одной стороны, и мелкими производителями — с другой. Эти процессы развертывались в обстановке противоречий: рабского труда и труда мелких свободных производителей; этих последних и крупных рабовладельцев-землевладельцев; этих последних и родовой знати общиннородовой эпохи. В итоге борьбы, вызванной этими противоречиями, и распада институтов родоплеменного строя возникает гос-во, как стабилизатор и регулятор отношений между антагонистич. классами в интересах господствующего класса и как орган управления. Признаком сложения такой обстановки, видимо, являются: в истории Китая — реформы, проведенные в царстве Ци (7 в.) и в царствах Лу, Чу, Чжэн (6 в. до н. э.); в истории Греции — реформы Солона и Клис-фена (6 в. до н. э.); в истории Италии — реформы Сер-вия Туллия (6 в. до н. э.).
Второй этап является временем расцвета того, что в истории Греции получило название «полис», в истории Италии — «civitas», в истории Китая —«го». Под этими наименованиями скрывается в общем одно и то же: гос-во, сведенное к одному центру — городу, господствующему над всей подвластной ему территорией, причем такой город-гос-во был не только политическим, но и экономическим целым. Именно в этом смысле город-гос-во и был базисом собственности — в том ее масштабе, к-рый она тогда приняла: ее объектом были, во-первых, рабы, во-вторых, земля. Преобладающей формой собственности на рабов была частная; форма собственности на землю была двойной — общинной и частной, причем последняя была опосредствована первой: условием частной собственности на землю была принадлежность к гражд. общине. Рабский труд па этом этапе еще не имел того значения в х-ве, к-рое он получил позднее. Именно к этому этапу античности относятся слова Маркса: экономич. основой «... классического общества в наиболее цветущую пору его существования...», когда общинные формы собственности уже разложились, а «... рабство ещё не успело овладеть производством в сколько-нибудь значительной степени», было «... мелкое крестьянское хозяйство... и независимое ремесленное производство...» («Капитал», т. 1, 1955, с. 341, прим.). Эта характеристика относится к Греции и
РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКАЯ ФОРМАЦИЯ
437
Риму классич. эпохи, но она приложима и ко второму этапу истории Р. ф. и в Китае, в к-ром эпоха «ле го» — огд. гос-в (7—3 в. до н. э.) с полным правом, может быть названа «классической».
Кризис города-гос-ва обусловил переход к третьему этапу — большим рабовладельч. державам. Развившиеся производит, силы требовали др. масштабов самого произ-ва и потребления. Еще в конце классич. эпохи возникла тенденция к образованию широких экономич. и лолитич. общностей — либо в форме союзов, напр. Ахейский, 1-й и 2-й Афинские и Коринфский союзы в Греции 5—4 вв. до н. э., либо в форме федераций, как федерация италийских городов-гос-в иод гегемонией Рима в 4 в. до н. э., либо в форме поглощения одних гос-в другими — четыре крупных города-гос-ва в Китае сер. 4—сер. 3 вв. до н. э.: Хань, Ци, Цинь, Чу. Концом этого процесса политич. и экономич. интеграции следует считать образование в 3 в. до н. э. т. н. эллинистич. монархий и Рим. республики, единого большого гос-ва в Китае — империи (династии Цинь и Хань). С 1 в. до н. э. возникает Рим. империя. В рамках этих больших мировых держав Р. ф. и достигла максимума своего развития. Сущность этого процесса — превращение рабского труда в осн. силу во всем произ-ве, что подрывало положение массы свободных мелких производителей. Этот процесс соединился с ростом крупного землевладения (латифундии). К этому толкали повысившиеся требования, обращенные к этому произ-ву со стороны многочисленного и культурно выросшего населения городов, неуклонно увеличивавшихся в своем числе и в своих размерах. К этому же толкал и чрезвычайно расширившийся обмен между районами, ранее обособленными, объединенными в одном гос-ве — как в евро-афро-азиатском круге земель времен эллинистич. монархий, а позднее Римской империи, так и в восточно- и центрально-азиатском круге, подвластном Ханьской империи.
Растущая торговля стимулировала ремесл. произ-во, нуждавшееся в этих условиях в улучшении своей техники и повышении производительности труда. Совокупность этих условий могла образоваться только в городе, поэтому торгово-пром. город и стал главным очагом цивилизации. Сельское же х-во все еще оставалось почти на прежнем техиич. уровне; необходимое увеличение продукции достигалось гл. обр. увеличением рабочей силы — рабов. Поэтому цивилизация этого позднего этапа истории Р. ф. есть в первую очередь цивилизация города.
О наступлении конца третьего этапа истории Р. ф. говорит ряд явлений. Рабский труд перестал обеспечивать необходимое развитие х-ва. Для повышения продуктивности произ-ва не только в ремесле, но и в с. х-ве требовалась уже не живая машина, нужен был человек, самостоятельно организующий свою работу. В связи с этим в составе рабского населения появился культурный, интеллектуально развитый слой, ничуть не уступающий в этом отношении труженикам из свободного населения, особенно земледельческого. Значение и роль рабского труда в произ-ве вступили в полное противоречие с положением раба в социальной структуре. Уравнение рабов — в сфере их трудовой деятельности — со свободными трудящимися становилось насущной экономич. необходимостью. О кризисе Р. ф. свидетельствовало также огромное увеличение имуществ. неравенства. Угроза пауперизации нависла над всей массой свободного трудящегося населения, как ремесленного, так и земледельческого. Поскольку же свободные мелкие производители составляли большинство населения, постольку их экономич. положение затрагивало само существо социально-экономич. системы.
Т. о., экономич. кризис перерастал в кризис социальный и привел в конечном счете к распаду рабовладельч. строя. Р. ф., создавшая в свое время условия для огромного развития человечества, исчерпала свои возможности и превратилась в осн. препятствие на пути дальнейшего прогресса. В историч. лит-ре встречаются утверждения, что гл. силой, ниспровергшей рабовладельч. строй, были рабы: «рабы опрокинули Рим». Встречается даже выражение «революция рабов». Такие утверждения не соответствуют историч. реальности. Разумеется, волнения рабов и даже восстания их (напр., возглавленное Спартаком) — историч. факт. Но именно свободные земледельцы и ремесленники и были главной силой, покончившей с рабовладельч. строем.
Утрата рабским трудом значения осн. экономич. силы привела к исчезновению рабов как класса: рабы слились с массой свободных мелких производителей, т. е. стали свободными. Однако на том этапе мировой истории экономич. жизнь общества могла развиваться только на основе принудит, регулирования хоз. деятельности трудящегося населения, осуществлявшегося внеэкономич. средствами, т. е. силой — воинской и правовой. Мелкие производители стали обязанными отдавать тем, кто ими управлял, ту или иную часть производимого ими продукта. Ввиду этого признаком краха Р. ф. служат именно движения свободного трудящегося населения рабовладельч. страны, движения сопротивления налагаемому на него новому — феод, гнету: т. н. «Восстание желтых повязок» в Китае (конец 2 в.), восстания 3 в. н. э. в афр. провинциях Рима и в Галлии (восстание багаудов). Жестокое подавление этих восстаний и утвердило новые формы эксплуатации, а это значит и новые феод, правовые и иолитич. институты.
Историч. смысл Р. ф. очень велик и сложен. Она продемонстрировала прежде всего процесс образования классового общества, резкого антагонизма классов, процесс образования различных обществ. груплг образования гос-ва. Р. ф. выработала и осн. формы власти в гос-ве, охарактеризованные Полибием и Сима Цяием. Оба историка иришли к идее круговорота форм.
К тому общезначимому, что образовалось в эпоху Р. ф., относятся и те категории, к-рые у пас фигурируют в виде понятий национального и общечеловеческого. Этап Р. ф., связанный с городом-гос-вом, создал представление о локальной — местной этнической —• общности; во времена союзов и федераций эта локальная общность стала этнической уже в более широком масштабе. С образованием же империй на место этнич. общности стала общность общечеловеческая. Именно в этом и состоит то ощущение общности, к-рое мн. философы и историки эпохи эллинизма обозначают словом космополитизм. Идея человечества, как единого большого целого, проявилась и в понятии «Вселенная», сформулировавшемся именно тогда. У греков это была «эйкумена» — «обитаемая земля», у римлян — «orbis terrarum» — «круг земель», у китайцев — «тянься» — «поднебесная». Столь же существенной, как и идея человечества, является оформившаяся тогда идея гуманизма — представление о человеке, как о наивысшей ценности, как о носителе всех основ обществ, жизни, как о творце культуры. На этой основе был поставлен важнейший для историч. деятельности человека вопрос о его роли в общем процессе бытия. Обществ, строй, выработавшийся в условиях Р. ф., показал существование неравенства людей. Неравенство социальное породило' идею о неравенстве нравственном {Конфуций, Цицерон). Однако самым резким выражением идеи неравенства было деление на людей в полном смысле слова, кем были свободные, и на людей-вещей, кем
438
РАБОЧИЙ КЛАСС
были рабы. Именно в связи с таким резчайшим противопоставлением одних людей другим и была сформулирована в двух возникших в это время крупнейших религиях — буддизме и христианстве — идея полной человеческой равноценности как рабов, так и свободных.
В эпоху Р. ф. были заложены важнейшие основы науч. познания природы и человеч. жизни. Противопоставление двух обществ, классов, соединившись с наблюдениями простейших явлений в природе, привело к идее противоположностей (в Китае — инь и ян, а также у Пифагора и Гераклита), связи («восемь триграммов» Ицзина, Гераклит, буддийская концепция Махаяны — «Большого колеса», и др.). Возникли также идеи о существовании первоэлементов материальной природы (Эмпедокл, чарваки, Веданта, Шу-цзин), круговорота (Гераклит, чарваки, категория «преодоления» у китайцев), мельчайших частиц вещества (атом у Левкиппа и Демокрита, «ану» у индийцев). Была создана также логика, как учение о познании. Она развивалась у индийцев, у китайцев, у греков (Акшапада, Мо-цзы, Аристотель).
В эпоху Р. ф. с исключит, отчетливостью и рез
костью проявились противоположности, прежде всего
общественные. Эти противоположности пребывали
в состоянии непрерывной борьбы, результатом к-рой
был переход на более высокую ступень обществ, раз
вития. Н. Конрад. Москва.
Лит.: Маркс К., Капитал, т. 1 — 3, М а р к с К. и Э н-г е л ь с Ф., Соч., 2 изд., т. 23, 24, 25 (ч. 1 и 2); е г о же. Формы, предшествующие капиталистич. производству, [M.J, 1940; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, Маркс К. иЭнгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20, с. 1,79—201; его же, Происхождение семьи, частной собственности и государства, там же, т. 21, с. 108, 109—19, 120 — 29, 145 — 55, 156—78; Ленин В. И., О государстве, Соч., 4 изд., т. 29; Античный способ произ-ва в источниках, Л., 1933; Т ю м е н е в А. И., История античных рабовладельч. обществ, М.—Л., 1935; Валлон А., История рабства в античном мире, пер. с франц., [т. 1 — 2, М.], 1941; К о н р а д П. И., Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве, пер. и исследование, М.—Л., 1950; Р а н о в и ч А. Б., Эллинизм и его историч. роль, М.—Л., 1950; Утченко С. Л., О классах и классовой структуре античного рабовладельч. общества, «Вестн. др. истории», 1951, № 4, с. 15—21; Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства, там же, 1952, Л° 3, с. 197—303 (Приложение); Всемирная история, т. 1—2, М., 1955—56; Го М о - ж о, Эпоха рабовладельч. строя, пер. с кит., М., 1956; ЮмашевА. И., Рабовладельч. способ произ-ва, М., 1957; ШтаерманЕ. М., Кризис рабовладельч. строя п Зап. провинциях Римской империи, М., 1957; Т о м с о н Д ж., Исследования по истории древнегреч. общества. Доисторич. Эгейский мир, пер. [с англ.], М., 1958; Алексишвили М., Из истории глубины веков. Рабовладельч. строй и его падение, пер. с груз., Тб., 1959; Р о б у ш И. А., О переходных производств, отношениях при формировании рабовладельч. общества, «Уч. зап. Ошского гос. пед. ин-та», 1959, вып. 3, с. 137—66; Б оннар А., Греч, цивилизация, пер. с франц., т. 1—3, М., 1958—62; Законы Ману, пер. [с санскрита], М., 1960; Ч е р н и л о в с к и й 3. М., История рабовладельч. гос-ва и права, 2 изд., М., 1960; К о р с у н-с к и й А. Р., Проблемы классовой борьбы в античном обществе в освещении совр. бурш, историографии, «Вопр. истории», 1962, ЛЬ 8, с. 168—75; Черкасова Е. А., Распад родового строя и образование гос-ва, «Уч. зап. Моск. обл. пед. ин-та. Всеобщая история», 1963, т. 115, вып. 4, с. 125—60; Е л ь и и ц-к и й Л. А., Возникновение и развитие рабства в Риме в VI11— III вв. до н. э., М., 1964; Чанана Дев Рад ж, Рабство в древней Индии, М., 1964; ШтаерманЕ. М., Расцвет рабовладельч. отношений в Римской республике, М., 1964; Westermann W. L., The slave systems of Greek and Roman antiquity, Phil., 1955; We is k op f E. Ch., Bemer-kungen zum Wesen und zum Begritf der Sklaverei, «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1957, Jg. 5, H. 3; Etat et classes dans l'antiquite esclavagiste. Structure. Evolutions, P., 1957; Ruben W., Die Lage der Sklaven in der altindischen Gesell-schaft. В., 1957; Vernant J. P., L'antiquite esclavagiste, «Pensee», 1958, № 77; Slavery in classical antiquity. Views and controversies, ed. by M. I. Fenley, Camb., 1960; D 1 11 S., Roman society in the last century ot the Western Empire, N. Y., 1960.
H . Стариков. Москва.
РАБОЧИЙ КЛАСС, или пролетариа т,— при капитализме — класс наемных работников, лишенных собств. средств произ-ва, живущих исключительно путем продажи своей рабочей силы и эксплуатируемых капиталом непосредственно в процессе
капиталистич. произ-ва (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 4, с. 424, прим.; В. И. Ленин, Соч., т. 2, с. 84). При социализме социальная природа Р. к. коренным образом изменяется. Овладевая средствами произ-ва, превращая их в обществ, собственность и уничтожая тем самым пролет, условия своего существования, он становится классом тружеников обще-нар. социалистич. предприятий, приобретает руководящую роль в обществе. Р. к. представляет собой главную производительную силу индустриально развитых стран.
Марксистско-ленинское учение отождествляет понятия «Р. к.» и «пролетариат» применительно к капиталистич. условиям. Нек-рые бурж. и реформистские теоретики разрывают и противопоставляют эти понятия; к Р. к. они относят только рабочих физич. труда, а под пролетариатом подразумевают либо обездоленных людей вообще независимо от их конкретного социального положения и вне определ. историч. эпохи (А. Тойнби), либо только пром. рабочих (Р. Арон). Обе эти т. зр. игнорируют главное — место Р. к. в системе капиталистич. произ-ва. В отличие от рабов и крепостных, наемные рабочие свободны юридически, т. е. лично независимы; в отличие от крестьян, ремесленников, кустарей,— свободны от собственности на орудия и средства произ-ва, т.е. располагают только своей рабочей силой. Предпосылки образования Р. к. зародились в недрах феод, общества с появлением на европ. континенте в 14 в. первых ростков капиталистич. способа произ-ва; однако в ту эпоху численность свободных рабочих была ничтожной. Подлинная история Р. к. началась с наступлением капиталистич. эры, т. е. с 16 в., когда в Англии, а потом и в др. странах Зап. Европы развернулся процесс первонач. накопления. Крест, беднота и гор. плебейство были той гл. социальной средой, из к-рой выделился мануфактурный пролетариат 16 —18 вв. Его называют также предпролетариатом. Совр. пролетариат, промышленный, возник в результате пром. переворота (конец 18 — сер. 19 вв.). С переходом во всех осн. отраслях пром-сти к машинному, фабричному произ-ву «... рабочий класс впервые действительно стал устойчивым классом населения...» (Э н-г е л ь с Ф., Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 257). К сер. 19 в. полностью сложились и объективные условия для появления науч. коммунизма. Возникновение марксизма (см. Марксизм-ленинизм) положило начало превращению пролетариата из класса «в себе» в класс «для себя» (см. Класс «в себе» и класс «для себя»),
Маркс и Энгельс открыли в Р. к. ту главную материальную силу, к-рая, будучи вооружена революц. теорией, способна ликвидировать капиталистич. строй и создать новое общество без классов и эксплуатации. Всемирно-историч. роль Р. к. вытекает из следующего: 1) В самих условиях существования пролетариата заложено отрицание капиталистич. эксплуатации, а вместе с тем — всякой эксплуатации вообще. Антикапиталистич. стремления Р. к. полностью совпадают с осн. направлением развития совр. производит, сил, перерастающих рамки частной собственности и требующих обобществления средств произ-ва. 2) Развитие крупной капиталистич. пром-сти ведет к упадку и уничтожению других трудящихся классов (мелких крестьян, ремесленников и т. д.), пролетариат же является ее непосредств. продуктом и постоянно растет. 3) Пролетариат — класс, к-рый в силу своего положения наиболее способен к организации, к развитию классового самосознания. Условия труда и жизни воспитывают у рабочих дух коллективизма, солидарности. Самим ходом классовой борьбы пролетариат подготавливается к восприятию социалистич. идеологии. 4) Интересы Р. к. объективно сов-
РАБОЧИЙ КЛАСС
439
падают с интересами громадного большинства трудящихся. Даже если пролетариат или его революц. авангард составляют меньшинство населения, они выражают действит. интересы подавляющего большинства. Поэтому сила и подлинная роль Р. к. в история, борьбе классов неизмеримо выше, чем его доля в составе населения.
История подтвердила правоту марксистско-ленинского учения о всомирно-историч. роли Р. к. как созидателя социалистич. общества. С 30—40-х гг. 19 в. открылась полоса крупнейших самостоят, выступлений европ. пролетариата против буржуазии (чартистское движение в Англии, восстания силезских ткачей в Германии, июньское восстание 1848 во Франции, Парижская Коммуна 1871). Развитие рабочего движения вширь и вглубь сопровождалось образованием проф. союзов, формированием пролет, политич. партий, распространением марксизма и вытеснением утошгч., мелкобурж. форм социализма, что связано гл. обр. с деятельностью Союза коммунистов и 1-го Интернационала. К концу 19—нач. 20 вв. в рабочем движении Запада усилилось влияние реформизма, а центр революц. рабочего движения переместился в Россию. С началом 1-й мировой войны в междунар. рабочем движении произошел раскол на два осн. течения — революционное во главе с партией большевиков и ее основателем — Лениным, и реформистско-оппортунистическое, возглавленное лидерами 2-го Интернационала. В окт. 1917 рус. пролетариат в союзе с крест, беднотой осуществил первую в миро социалистич. революцию и утвердил диктатуру пролетариата. Силы мирового революц. рабочего движения объединились в 3-й, Коммунистич. Интернационал. После 2-й мировой войны социалистич. революции победили в ряде стран Европы и Азии, в результате чего социализм превратился в мировую систему. Победа революции на Кубе наглядно продемонстрировала возможность перехода новых стран на путь социализма в условиях дальнейшего углубления общего кризиса капитализма.
Предпринимаются попытки поставить под сомнение или опровергнуть положение о всемирно-историч. роли Р. к., рассматривая его как «мифотворческое», «мессианское» (Р. Арон, Ж. Кальвез и др.), обвиняя весь Р. к. зап. стран в «обуржуазивании» и «утрате» революц. потенций (П. Суизи), противопоставляя ему крестьянство стран «третьего мира» как единств, эффективную революц. силу (теория окружения «мирового города» «мировой деревней»). Но такие концепции не могут поколебать истинности данного положения. Во всемирно-историч. масштабе именно Р. к. является ведущей революц. силой современности, определяющей характер и направление развития че-ловеч. общества. «В центре современной эпохи стоит международный рабочий класс и его главное детище — мировая система социализма» (Заявление Совещания представителей коммунистич. и рабочих партий, пояб. 1960, см. «Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм», 1961, с. 46).
Растущая мощь Р. к. находит выражение в постоянном и быстром увеличении его численности, повышении уровня организованности. Если в сер. 19 в. пром. пролетариат насчитывал примерно 9—10 млн. чел., го к сер. 20 в. во всем мире число рабочих несельско-хозяйств. отраслей достигло примерно 200 млн., число рабочих и служащих несельскохозяйств. отраслей — приблиз. 300 млн., общее число лиц наемного труда — ок. 400 млн. В нач. 60-х гг. армия наемного труда во всем мире насчитывала прибл. 500 млн. чел. Профсоюзы, только зарождавшиеся в 1-й пол. 19 в., ныне объединяют во всем мире св. 200 млн. трудящихся. Политич. партии Р. к. насчитывают ок. Go млн. членов, из них коммунистические пар-
тии, действующие почти в 90 странах мира, — ок. 50 млн.
Р. к. состоит из различных проф., отраслевых и иных групп, роль к-рых в классовой борьбе неодинакова. Его ядро образуют фабрично-заводские, пром. рабочие. Почти 3/5 мирового пром. Р. к. сосредоточено в странах развитого капитализма. На страны социалистич. системы в нач. 50-х гг. приходилась l U мирового пром. Р. к.; к концу десятилетия, благодаря быстрым темпам развития пром. нроиз-ва, доля его увеличилась прибл. до '/$ и продолжает расти. Фабрично-заводские и горнопром. рабочие, а также примыкающие к ним строительные и транспортные рабочие — наиболее развитый в классовом отношении отряд Р. к.
Структура Р. к. постоянно изменяется, отражая сдвиги в развитии производит, сил общества. Для индустриальных стран характерна тенденция к росту пром. Р. к. и сокращению числа с.-х. рабочих. По мере развития техники и дальнейшего разделения обществ, труда все более усложняется состав «совокупного рабочего» как комбинации рабочих различных специальностей, профессий и отраслей. Рост применения средств механизации и автоматизации требует комбинирования труда рабочих, занятых непосредственно у машин, с трудом инженерпо-технич. персонала (инженеры, техники, проектировщики, лаборанты, чертежники) и работников, выполняющих различные вспомогат. функции (планирование, учет и др.). С повышением органич. состава капитала эта тенденция усиливается, проявляясь особенно резко в произ-ве средств произ-ва и вообще в новых отраслях иром-сти. Разделение обществ, труда ведет далее к превращению в самостоят, отрасли иром-сти отд. функций домашнего х-ва (обществ, питание и бытовое обслуживание) и концентрации в этих отраслях значит, части Р. к. Наконец, с повышением производительности обществ, труда все больше наемных рабочих отвлекается в процесс обращения (конторские и торговые работники). Среди других обстоятельств, определяющих многослойность Р. к., надо указать на неравномерность развития производит, сил и сохранение в каждой стране, наряду с ультрапередовым пронз-вом, также отсталых форм х-ва, где положение рабочих отличается своей спецификой. Р. к. в странах империализма — старейший и наиболее многочисл. отряд мирового пролетариата. Общее количество рабочих и служащих в развитых капитали-стич. странах составляет приблиз. 200 млн. чел., из них ок. половины приходится на страны Зап. Европы. Доля лиц наемного труда в самодеят. населении достигает 70—80% и более, в т. ч. рабочих физич. труда — ок. 50% . Удельный вес активного, т. е. работающего, пролетариата во всем взрослом населении, естественно, меньший. Доля рабочих физич. труда, колеблющаяся па разных этапах капиталистич. развития, обнаруживает за последние десятилетия тенденцию к нек-рому сокращению: в США (к самодеят. населению) — с 56,8% в 1910 до 55,8% в 1954, в ФРГ — с 58,7% в 1882 до 52,2% в 1957. во Франции — с 54,8% в 1876 до 45,4% в 1954, в Швеции — с 55,5% в 1900 до 53% в 1950. Ссылаясь на это, идеологи социал-демократии (А. Кросленд, Ж. Мок, А. Филип, В. Эйхлер и др.) утверждают, что Р. к. не растет или даже сокращается, поэтому его интересы не тождественны интересам большинства общества. Между тем относит, уменьшение числа рабочих физич. труда отражает прежде всего существ, сдвиги в структуре амер. и зап.-европ. пролетариата (отчасти — изменения в методике переписей). Постоянное расширение сферы наемного труда в гл. капиталистич. странах свидетельствует о росте пролетариата, хотя, с другой стороны, далеко не все, кто формально работает
440
РАБОЧИЙ КЛАСС
по найму, принадлежат к этому классу (см. Служащие).
По мере эволюции социальной структуры капита-листич. общества изменяется соотношение осн. источников пополнения Р. к. Если в период своего формирования пролетариат рос гл. обр. за счет деревни (а в США — за счет иммиграции), то ныне, когда Р. к. вполне сложился, его пополнение идет преим. из пролет, среды.
Наиболее многочисленный и концентрированный отряд Р. к. промышленно-развитых стран — фабрично-заводской пролетариат — составляет примерно V4 ca-модеят. населения, пром. пролетариат в целом (включая горняков, строителей и транспортников) —2/5. Преобладающим типом фабрично-заводского, а также горнопром. рабочего стал полуквалифицированный рабочий. Однако уменьшение доли квалифицированных рабочих на протяжении 1-й пол. 20 в. отражает скорее тенденцию к специализации и относит, обесценению квалифицированной рабочей силы, чем к ее деквалификации. Меняется само содержание понятия проф. квалификации. Возрастает значение общей и технич. грамотности рабочего (в США образовав ценз большинства рабочих как квалифицированных, так и неквалифицированных равен 8—9 классам). Механизация и автоматизация произ-ва, снижая общую потребность в рабочей силе, одновременно увеличивает число рабочих высокой квалификации—наладчиков, монтажников, ремонтников и т. д. И хотя автоматизация вызывает деквалификацию части трудящихся, в целом доля неквалифицированного труда постоянно сокращается.
Сел. пролетариат — наиболее распыленная и плохо организованная часть Р. к. — сокращается относительно и абсолютно. Если в сер. 19 в. он едва ли уступал по численности промышленному (кроме Англии), то ныне он составляет незначит, меньшинство. Подавляющее большинство с.-х. рабочих — неквалифицированные. Растущее применение в с.х-ве машин, электричества, агротехники создает условия для сближения сел. и гор. рабочих. Сокращение сел. пролетариата перекрывается быстрым ростом конторско-торг. пролетариата.
При капитализме условия жизни Р. к. зависят от возможностей и условий продажи рабочей силы. Рабочее движение выработало различные формы и методы защиты экономич. интересов наемного труда. В большинстве зап. стран профсоюзы стали влиятельными массовыми орг-циями, Р. к. завоевал право на стачку (хотя оно сплошь и рядом ограничивается бурж. гос-вом), на заключение коллективных договоров, на создание органов рабочего представительства на предприятиях. На основе развития производит, сил и в результате упорной экономич. борьбы трудящихся, эффективность к-рой резко поднялась благодаря влиянию мировой социалистич. системы, возникает возможность повышения реальной заработной платы. Однако оборотная сторона более высокого жизненного уровня — чрезмерная интенсификация труда, рост производств, травматизма, необеспеченность существования рабочих (угроза безработицы, задолженность по потребительскому кредиту и т. д.). Кроме того, если одни группы пролетариата добиваются более или менее сносных условий существования, то другие живут в нищете или на грани нищеты даже в богатейших капиталистич. странах.
Бурж. и реформистская социология (К. Майер, Дж. Бернард, Т. Гейгер, Б. Каутский, Р. Кросмен и др.) изображает повышение жизненного уровня как фактор «депролетаризации» Р. к. и превращения его в «средний класс». Эти утверждения лишены науч. оснований, т. к. при капитализме наемные рабочие остаются в социально-экономич. смысле пролетари
ями. Несостоятельны и попытки бурж. и реформистских социологов истолковать растущее многообразие отраслевого и проф. состава Р. к., а также значительный еще разрыв в уровнях заработной платы как свидетельство «распадения» пролетариата на множество не связанных между собой групп (А. Филип, П. Рим-бер, Ф. Штернберг). «Теория распадения» исходит из констатации поверхностных явлений, игнорируя глубинные процессы, ведущие к выравниванию условий труда и жизни различных групп Р. к. благодаря технич. прогрессу. Эти процессы подрывают экономич. позиции традиционной рабочей аристократии — наиболее квалифицированной и хорошо оплачиваемой верхушки рабочих, к-рая начиная с последней трети 19 в. служила гл. проводником бурж. влияния в Р. к. большинства зап. стран. Правящий класс переносит центр тяжести на более разнообразные и рафинированные методы раскола и подчинения Р. к.— «человеческие отношения», «социальное партнерство», «патернализм» (распространение «народных» акций, введение «участия в прибылях», «совместного управления» и т. п.). Гл. проводником бурж. влияния на Р. к. становится рабочая бюрократия, т. е. руководящий аппарат реформистских профсоюзов, с.-д. партий, кооперативных орг-ций, тесно переплетающийся с аппаратом монополий и бурж. гос-ва.
Формирование классового самосознания рабочих происходит в сложных, противоречивых условиях. Империализм, используя аппарат идеологич. воздействия на массы (школа, церковь, почать, кино, радио, телевидение), стремится привить Р. к. бурж. идеологию. Объективные условия капиталистич. действительности, вынуждая Р. к. к повседневной борьба за свои жизненные интересы, способствуют развитию классового сознания, хотя оно и выступает при этом часто в тред-юнионистской форме. Осн. масса рабочих сознает, что их интересы солидарны, что они принадлежат к одному классу. По данным бурж. исследователей (Р. Сентерс, Дж. Бонхем и др.), в США от 70 до 80% рабочих относят себя к Р. к., в Англии — 64% . Таковы проявления низших форм пролет, сознания. Степень развития высшей формы — политич., революционно-социалистич. сознания — крайне неодинакова; она зависит от исторически сложившихся условий рабочего движения в той или иной стране. В Италии и Франции для большинства Р. к. характерны глубокие революц., демократич., социалистич. традиции, за коммунистами и классовыми проф. центрами идет большинство пром. рабочих. Нек-рые черты сближают с этим отрядом пролетариата Р. к. Японии. В рабочем движении большинства остальных стран Зап. Европы, а также Канады и Австралии преобладающим влиянием пользуются социал-реформистские партии. Значит, идейно-политич. влияние на рабочие массы оказывают бурж.-консервативные, в частности клерикальные, круги. В США Р. к. более всего парализован бурж.-реформистской идеологией, рабочее движение контролирует коррумпированная проф. верхушка, тесно связанная с монополистич. капиталом. Р. к. и его революц. авангард, коммунистич. партии, ведут борьбу против монополий во всех областях жизни. Коммунисты выдвигают программу социально-экономич. и политич. реформ, к-рая служит основой для объединения всех антимонополистич. сил. В совр. условиях все более реальным в ряде развитых капиталистич. стран становится мирный путь социалистич. революции. Главным препятствием на пути к достижению Р. к. своих целей остается раскол рабочего движения. Коммунисты добиваются преодоления этого раскола. Необходимость единства действий как в рамках отд. стран, так и в междунар. масштабе становится особенно настоятельной перед лицом новой стратегии империалистич. буржуазии — политики «интеграции».
РАБОЧИЙ КЛАСС
441
На междунар. сговор империалистов передовые силы Р. к. отвечают усилением борьбы за сплочение всех отрядов рабочего движения.
Р. к. экономически слаборазвитых стран начал формироваться во 2-й пол. 19— нач. 20 вв. Ориентировочно численность пролетариата здесь составляет: в несоциалистич. странах Азии (без Японии) — в пределах 80—100 млн. чел., причем ок. половины из них приходится на Индию; в Лат. Америке—прибл. 30—35 млн., в Африке—13—15 млн. Доля рабочих и служащих в самодеят. населении сильно колеблется, отражая неодинаковый уровень капиталистич. развития различных стран (в Лат. Америке — ок !/г> в Сев. Африке — ок. 2/6, в Индии — прибл. 7з> в ДР- странах Азии — ок. х/ъ, в странах Африки, расположенных южнее Сахары,— менее 1/й). Удельный вес пром. Р. к. еще мал, в Лат. Америке он не превышает в среднем 1/ъ самодеят. населения (в Сев. Африке — 1/ш в Индии — V20)- Как правило, в слаборазвитых странах большинство Р. к. образует сел. пролетариат.
Среди других специфич. черт структуры и положения Р. к. экономически слаборазвитых стран надо указать на: 1) Наличие большого слоя плантационных рабочих, к-рые составляют значительную и наиболее концентрированную и организованную часть сел. пролетариата, а порой и пролетариата страны в целом. 2) Преобладание среди пром. пролетариата рабочих легкой пром-сти, а также сравнительно высокий удельный вес горняков, нефтяников, транспортных рабочих, портовиков, что отражает однобокий характер индустриального развития этих стран при империализме. 3) Небольшой удельный вес сложившегося кадрового, иотомств. пролетариата, сохранение многими рабочими, в т. ч. фабрично-заводскими, тесной связи с землей. 4) Сравнительно низкий в целом уровень концентрации пром. Р. к., его распыленность по мелким и средним предприятиям, высокий удельный вес рабочих, занятых в ремесл. матерских, кустарных промыслах или работой на дому (хотя отд. отрасли и предприятия, чаще всего контролируемые иностр. монополиями, отличаются высокой степенью концентрации рабочей силы). 5) Преобладание неквалифицированной или малоквалифицированной рабочей силы, что отражает, в частности, низкий образоват. уровень населения (до 80—90% неграмотных). 6) Высокий удельный вес в составе Р. к. женщин, молодежи и детей, что, при крайней дешевизне их труда, усиливает неустойчивость положения осн. отрядов пролетариата и затрудняет достижение единства действий. 7) Большая доля безработных в составе гор. пролетариата — следствие огромного аграрного перенаселения и ограниченных темпов индустриализации, значительно уступающих темпам урбанизации. 8) Крайне низкий уровень заработной платы, но вместе с тем, в отличие от индустриальных стран, сохранение сильного разрыва между низшими и высшими уровнями заработков, вследствие чего ослабляется цельность пролетариата как класса. 9) Сохранение полуфеодальных и специфически колониальных форм эксплуатации (посредничество, долговая зависимость, контрактация рабочей силы и т. п.), к-рые уживаются с новейшими методами капиталистич. эксплуатации, заимствуемыми у зап. стран. 10) Наличие глубоких нац., этнич. и религ. различий, усугубляемых крупными масштабами междунар. миграции рабочей силы, а также практикой контрактации иностр. рабочих. Эти различия серьезно затрудняют процесс сплочения Р. к., формирования его классового сознания.
От эпохи колониальной и полуколониальной зависимости Р. к. экономически слаборазвитых стран унаследовал нищенский жизненный уровень. Заработ-
ная плата рабочих во много раз меньше, чем в Зап. Европе и Сев. Америке.
Р. к. в этой части мира (наряду с крестьянством) — одна из гл. движущих сил нац.-освободит, движения, но степень его воздействия на ход и конкретные результаты антиимпериалистич. революции неодинакова, как неодинакова и роль различных его отрядов в этой революции. Опыт Кубы опроверг утверждения, будто в слаборазвитых странах пролетариат неспособен возглавить антиимпериалистич. движение (Айя де ла Торре и др.). Он опровергает и тот взгляд, что в этих странах не Р. к., а крестьянство выступает носителем социалистич. идеологии (А. Филип), и одновременно показывает сравнит, легкость, с какой социалистич. идеи усваиваются ныне безземельной и малоземельной крест, беднотой. В этом, в частности, отражение общих условий антиимпериалистич. борьбы в Лат. Америке, где социальные противоречия между трудом и капиталом уже достигли высокой степени зрелости, а Р. к. обладает наибольшими возможностями стать гегемоном революции. Лат.-амер. Р. к. отличается высоким уровнем проф. организованности (около половины лиц наемного труда входит в профсоюзы), во всех странах континента действуют марксистско-ленинские коммуни-стич. и рабочие партии, в т. ч. ряд массовых. Все большие успехи делает политика единства действий, пробивающая дорогу вопреки крайней раздробленности профсоюзного движения, в к-ром, наряду с ро-волюц. орг-циями, существуют анархо-синдикалист-ские, реформистские, корпоративистские, клерикальные центры и группы. Уже имеется ряд единых классовых профсоюзных центров, позиции к-рых все более укрепляются. Подъем рабочего движения способствует образованию широких антиимпериалистич. коалиций, возглавляемых Р. к.
Нац.-освободит, движение в Азии развивалось при активном участии Р. к., однако гегемонию в нем в ряде стран сохранила нац. буржуазия. В ходе антиимпериалистич. борьбы значительно выросли силы и влияние Р. к. Индии, Индонезии, Цейлона и др. стран, но его социально-экономич. положение изменилось лишь в том отношении, что варварские формы колониальной эксплуатации стали вытесняться более нормальным типом капиталистич. или гос.-капиталистич. отношений. Хотя завоевание политич. независимости позволило Р. к. добиться нек-рых уступок у буржуазии (введение более прогрессивного трудового законодательства, улучшение условий труда и социального страхования), материальное положение рабочих остается чрезвычайно тяжелым. Осуществление планов развития нац. экономики и создания крупной пром-сти предвещает дальнейший рост Р. к., изменение его качеств, состава, что открывает более широкие перспективы перед рабочим движением.
Борьба Р. к. несоциалистич. стран Азии развертывается в крайне сложных условиях. Нац. буржуазия широко использует расовые, религ., кастовые и племенные различия для раскола Р. к. Дискредитация капитализма в глазах масс и растущая популярность социалистич. идей побуждают мн. бурж. лидеров заявлять о своей приверженности к социализму, причем социалистич. черты приписываются также различным националистич., религ. и религ.-этич. учениям (панисламизм, гандизм, мархаэнизм). С другой стороны, значит, распространение среди трудящихся получают идеи мелкобурж. социализма, для развития к-рого в этих странах существует широкая почва.
Африканский Р. к., роль к-рого в нац.-освободит. движении также растет, политически еще не отдиф-ференцировался полностью от формирующейся нац. буржуазии. В большинстве африканских стран (юж-
442
РАБОЧИЙ КЛАСС
нее Сахары) самостоят, рабочие партии отсутствуют, осн. формой организации Р. к. являются профсоюзы (3 млн. членов), большей частью примыкающие к бурж.-националистич. и нац.-демократич. партиям. Осн. задачи, объективно стоящие перед Р. к. в этих районах мира,— достижение и упрочение нац. независимости, преодоление экономич. отсталости путем развития нац. экономики, улучшение своего материального положения, расширение демократич. прав и свобод, обеспечение социального прогресса, борьба за пекапиталистич. путь развития.
Р. к. в странах социализма — наиболее зрелый и организованный отряд междунар. пролетариата; выполняя авангардную роль в мировом рево-люц. процессе, он первым прокладывает путь человечеству к социализму и коммунизму. Р. к. социали-стич. стран является правящим классом, осуществляющим гос. руководство обществом в союзе с крестьянством и народной интеллигенцией. Р. к. стран социализма — оплот мира, демократии и социализма.
Численность Р. к. социалистич. стран быстро растет. В 1950 насчитывалось св. 70 млн. рабочих и служащих, из них в пром-сти было занято 25 млн., к 1960 общая численность рабочих и служащих увеличилась до 140 млн., т. е. в 2 раза, в т. ч. занятых в пром-сти — до 60 млн., т. е. в 2,4 раза.
В ходе социалистич. преобразования общества рост Р. к. сопровождается глубокими качеств, изменениями в его структуре, условиях жизни, сознании, куль-турно-технич. уровне. Так, напр., накануне Октябрьской революции в России насчитывалось ок. 3 млн. пром. рабочих, к концу гражд. войны, вследствие распыления и. деклассирования кадрового пролетариата, число их сократилось более чем вдвое. В годы первых пятилеток начался бурный рост Р. к. Между 1928 и 1940 число рабочих, занятых в гос. пром-сти, увеличилось с 3,1 млн. до 8,3 млн., общее число рабочих — с 6,8 млн. до 20 млн., число всех рабочих и служащих — с 10,8 млн. до 31,2 млн. Одновременно сдвиги происходили в структуре Р. к.: резко возросло число строителей, в ряды к-рых влились миллионы крестьян. В составе пром. Р. к. постоянно возрастала доля рабочих тяжелой пром-сти, в т. ч. новых ее отраслей. Появились десятки новых, квалифицированных профессий. Значительно поднялась доля женщин, занятых в пром-сти, — с 28% в 1929 до 41% в 1940. Огромные сдвиги произошли в территориальном размещении Р. к. — сложились кадры рабочих в ранее отсталых нац. республиках, бурными темпами рос Р. к. в вост. р-нах страны. Сов. Р. к. с честью выполнил трудные и сложные задачи, выпавшие на его долю в период реконструкции нар. х-ва, индустриализации, коллективизации сел. х-ва, а затем — Великой Отечеств, войны и послевоенного восстановления нар. х-ва. В эти и последующие годы продолжалось интенсивное пополнение, обновление и изменение его состава. К 1961 численность промышленно-произ-водств. персонала в СССР достигла 23,5 млн. чел., общая численность рабочих и служащих — 65,9 млн., их доля в населении (вместе с иждивенцами) составила 71,8% (против 14,8% в 1924).
Формирование сов. Р. к. происходило в трудных и сложных условиях. Осн. его контингент сложился уже после революции, гл. обр. в годы индустриализации, когда в Р. к. влились миллионы выходцев из непролет, среды. При этом в жизни сов. общества выступил ряд отрицат. явлений, относительно к-рых предостерегал Ленин, указывая на узость пролет, слоя в стране после революции. Тяжелые ошибки и извращения в условиях культа личности затруднили строительство социализма, но не приостановили прогрессивного развития сов. общества. В результате самоотвержен-
ного труда Р. к. и колхозного крестьянства неуклонно развивалось материальное произ-во. На основе тех-нич. прогресса и развертывания социалистич. соревнования росла производительность труда. Постепенно улучшался качеств, состав Р. к., повышался его жизненный уровень. Реальная заработная плата рабочего в пром-сти и строительстве по сравнению с до-революц. периодом увеличилась в 3,7 раза, рабочий день сократился с 10 до 7 часов. Неизмеримо выросли сознательность и политич. зрелость Р. к., а также его культурно-технич. уровень. В 1939 лишь 8,2% рабочих имело среднее или высшее образование, в 1959— уже 38,6%.
В результате начатой XX съездом последоват. борьбы с культом личности и его последствиями создались благоприятные условия для повышения творч. активности и трудовой инициативы Р. к. Усилилась роль профсоюзов в хоз. и культурном строительстве, в улучшении условий труда и быта трудящихся, возросло участие рабочих и служащих в управлении произ-вом, планировании, обществ, контроле. В Р. к. родилось движение за коммунистический труд. Принятая XXII съездом КПСС Программа коммунистич. строительства открыла перед Р. к. и всеми сов. трудящимися величеств, перспективу создания коммунистич. общества.
Сов. Р. к., вместе со всеми трудящимися первым прокладывающий пути к коммунизму, облегчает и ускоряет движение к коммунизму всей мировой социалистич. системы. Он практически проверяет правильность этих путей, отбирает лучшие формы и методы коммунистич. строительства. В связи с полной и окончат, победой социализма диктатура пролетариата в СССР выполнила свою историч. миссию и перестала быть необходимой с т. зр. задач внутр. развития. Гос-во диктатуры пролетариата превратилось в общенародное государство. «Поскольку рабочий класс — самая передовая, организованная сила советского общества,—он осуществляет свою руководящую роль и в период развернутого коммунистического строительства. Выполнение своей роли руководителя общества рабочий класс завершит с построением коммунизма, когда исчезнут классы» (Программа КПСС, 1961, с. 101).
На путь социализма становятся страны с разным уровнем экономич., социального и культурного развития, поэтому степень зрелости и сознательности различных нац. отрядов Р. к. неодинакова. Если в одних социалистич. странах (СССР; Чехословакия, ГДР, Польша и др.) пром. Р. к. сформировался давно и прошел большую школу классовой борьбы, то в ряде стран, отставших при капитализме в экономич. отношении, процесс формирования кадрового Р. к. только развертывается, в его составе преобладают пока рабочие первого поколения — недавние выходцы из крестьянства, гор. мелкой буржуазии. Так, численность пром. рабочих в КНР за предшествовавшие ее образованию тридцать лет колебалась от 2,5 до 3,4 млн., к 1958 она возросла до 25,6 млн. Общее число рабочих и служащих увеличилось с 8 млн. в 1949 до 45,3 млн. в 1958. (В последующие годы это число сократилось.) Подавляющую массу населения Китая по-прежнему составляет крестьянство. В условиях огромного преобладания крестьянского населения и незрелости Р. к. в руководстве КПК возобладала линия на военно-бюрократические и грубо-уравнительные методы «казарменного коммунизма».
Интересы Р. к. социалистич. стран и всего междунар. рабочего и коммунистич. движения требуют усиления борьбы за сплочение рядов коммунистов на основе марксизма-ленинизма и пролет, интернационализма.
РАВЕНСТВО
443
Главная задача Р. к., коммунистич. и рабочих партий социалистич. стран состоит в том, чтобы полностью ютользовать преимущества социалистич. системы и ;шутр. экономич. ресурсы для дальнейшего всемерного развития производит, сил, создать материально-гохнич. основы развитого социалистич. и коммунистич. ющества; опираясь на экономич. и оборонную мощь воих стран, обеспечить благоприятные междунар. условия для построения социализма и коммунизма, отпор агрессивным силам империализма и утверждение принципов мирного сосуществования гос-в с различным социальным строем. Борясь за осуществление этих задач, Р. к. социалистич. стран выполняет свой ин-тернац. долг перед междунар. пролетариатом, перед ;;сем мировым революционно-освободит. движением.
Лит.: Маркс К. иЭнгельс Ф., Манифест Коммуни
стической партии, Соч., 2 изд., т. 4; Маркс К., Капитал,
г. 1—3, там же, т. 23, 24, 25 (ч. 1 и 2); е г о ж е, Теории приба
вочной стоимости, ч. 1—3, там же, т. 26 (ч. 1—3); его же,
Наемный труд и капитал, там же, т. 6; е г о же, Критика
Готской программы, там же, т. 19; Э н г е л ь с Ф., Положение
рабочего класса в Англии, там же, т. 2; е г о же, Принципы
коммунизма, там же, т. 4; е г о ж е, К критике проекта социал-
демократич. программы 1891 года, там же, т. 22; Ленин
В. И., Что такое «друзья народа» и как они воюют против
социал-демократов?, Соч., 4 изд., т. 1; е г о же, Фридрих
Энгельс, там же, т. 2; е г о ж е, Проект и объяснение про
граммы социал-демократич. партии, там же, т. 2; е г о же,
Развитие капитализма в России, там же, т. 3; его же,
Карл Маркс, там же, т. 21; его же, Империализм, как выс
шая стадия капитализма, там же, т. 22; его же, Государство
и революция, там же, т. 25; е г о ж е, Очередные задачи Со
ветской власти, там же, т. 27; его же, Великий почин, там
же, т. 29; его ж е, О диктатуре пролетариата, там же, т. 30;
его же, Детская болезнь «левизны» в коммунизме, там же,
т. 31; е г о же, Экономика и политика в эпоху диктатуры
пролетариата, там же, т. 30; Программа КПСС (Принята XXII
съездом КПСС), М., 1961; Программные документы борьбы за
мир. демократию и социализм, М., 1961; Программные доку
менты коммунистич. и рабочих партий капиталистич. стран
Европы, М., 1960; Кучинский Ю., История условий тру
да в Великобритании и Британской империи, пер. с англ.,
М., 1948; его же, История условий труда в США с 1789
по 1947 гг., пер. с нем., М., 1948; его же, История условий
труда в Германии, пер. с нем., М., 1949; его же, История
условий труда во Франции с 1700 по 1948 гг., пер. с нем., М.,
i960; его же, Условия труда в капиталистич. странах.
(Теория и методология), пер. с нем., М., 1954; Мукерджи
Р., Р. к. Индии, пер. с англ., М., 1952; Берви-Флеров-
с к и й В. В., Избр. экономич. произв., т. 1— Положение Р. к.
в России, М., 1958; Р а ш и н А. Г., Формирование Р. к. России,
Г2 изд.], М., 1958; Р. к. Японии, под ред. К. Окоти и М. Сумия,
пер. с япон., М., 1959; Виноградов Н. П., Р. к. Китай
ской Народной Республики, «Проблемы востоковедения»,
1960, № 2; Изменения в численности и составе сов. Р. к., пре-
дисл. С. Г. Струмилина, М., 1961; Подъем культурно-технич.
уровня сов. Р. к., [под ред. М. Т. Иовчука и др.], М., 1961;
ДанилевичМ. В., Р. к. в освободит, движении народов
Лат. Америки, М., 1962; Кац А. И., Положение пролета
риата США при империализме, М., 1962; Структура Р. к. ка
питалистич. стран. Материалы обмена мнениями, проводив
шегося в журнале «Проблемы мира и социализма» в 1960—
1961 гг., под ред. А. М. Румянцева, Прага, 1962; Р.к. стран
Азии и Африки. Справочник, М., 1964; Совр. Р. к. капитали
стич. стран (Изменения в структуре), М., 1965; Р. к. и рабо
чее движение в странах Азии и Африки, М., 1965;Строительство
коммунизма и мировой революц. процесс, М., 1966; Р о р i t z
Н. [u. a.], Das Gesellschaftsbild des Arbeiters, Tubingen, 1957;
A n d г i e u x A., L i g n о n J., L'ouvrier d'aujourd'hui,
P.. 1960; Berger В. М., Workingclass suburb. A study of
auto workers in suburbia, Berk.—Los Ang., 1960; G i г о d R.,
L'etude sociologique sur les couches salariees ouvriers et emplo
yes, P., 1961. А. Вебер. Москва.
РАВЕНСТВО социальное — одинаковое отношение к орудиям и средствам произ-ва, к гражд. правам и обязанностям, равное право пользования всеми созданными обществом материальными и духовными ценностями. История человечества выступает как история постепенного и закономерного расширения Р. в обществ, жизни, как история уничтожения различных форм классовых, сословных, нац., расовых и прочих привилегий. Вся полнота обществ. Р. людей утверждается в коммунистич. формации с уничтожением частной собственности на средства произ-ва, с упразднением классового деления общества.
Идеал Р. сложился после падения первобытнообщинного строя, с возникновением различных форм
социального неравенства. Его содержание менялось от эпохи к эпохе и определялось формами экономич., политич. и духовного порабощения нар. масс. В период рабовладельч. общества идеал Р. был связан в первую очередь с требованием упразднения деления людей на свободных и рабов. В этом состоял объективный смысл восстаний рабов. Идея Р. жила также в сознании свободных крестьян, вольноотпущенных рабов, ремесленников в виде смутных желаний установления уравнит. пользования созданными благами. Нек-рые представления о Р. связывались с идеализируемым пройденным этапом историч. развития, выступавшим в сознании масс как «утраченный рай» (см. Ф. Энгельс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 22, с. 482).
Стремление к социальному и нац. Р. получило выражение в раннехристианском движении, в попытках установления в общинах имуществ. Р., равного потребления и распределения благ. Подобная практика нашла выражение в «Новом завете», где сказано, что «...ворующие были вместе и имели все общее; и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (Деяния апостолов 2, 44—45). В дальнейшем идея Р. приобрела в христианстве мистич. и иррациональное выражение и выступила в провозглашенном Р. всех перед богом и во грехе.
В эпоху феодализма идея Р. жила в среде крестьянских масс, поднявшихся на борьбу против своих господ. Отд. раннехрист. идеи об имуществ. Р. использовались идеологами этих масс для обоснования неправомерности феод, привилегий и эксплуатации (напр., Мюнцер) и выдвижения программы установления Р., носившей в те времена утопия, характер. Идеи социального Р. отстаивались также Т. Мором и Кампанеллой, к-рые осуществление подлинного Р. связывали с уничтожением частной собственности. Однако Мор, Кампанелла и др. мыслители выводили Р. не из объективного хода обществ, развития, а из нравств. велений добра и справедливости. Это придавало утопич. характер их теориям, а также теориям Мелъе, Мабли, Морелли и др. представителей домарксистского социализма и коммунизма. В эпоху феодализма и становления капиталистич. способа произ-ва были выдвинуты эгалитаристские концепции, по к-рым предлагалось наделить всех людей равными долями частной собственности. Это учение получило обоснование у Ж. Ж. Руссо и его последователей. Накануне бурж. революций в Нидерландах, Англии и Франции наиболее типичные представители буржуазии, подвергая критике феод, собственность, отстаивали естественность и законность бурж. частной собственности. Они требовали установления Р. не в сфере имуществ. отношений, а Р. людей перед законом. Направленное против феодально-сословных привилегий юридич. Р. было значит, шагом вперед в развитии прогрессивной для своей эпохи бурж. демократии.
Уже в период франц. бурж. революции конца 18 в. и непосредственно вслед за ней идеологи плебейско-демократич. слоев подвергли критике иллюзорность бурж. Р., его формально-правовой характер. Эти настроения нашли выражение в бабувистском коммунизме (см. Бабёф, Марешалъ). Основоположники марксизма указывали на аскетич. характер и грубую уравнительность бабувистского коммунизма. Мелко-бурж. понимание Р. в эпоху Бабёфа выражало политич. чаяния наиболее радикально настроенных элементов. «Идея равенства мелких производителей,— писал Ленин,— реакционна, как попытка искать позади, а не впереди, решения задач социалистической революции. Пролетариат несет с собой не социализм равенства мелких хозяев, а социализм крупного
444
РАВЕНСТВО
обобществленного производства. Но та же идея равенства есть самое полное, последовательное и решительное выражение буржуазно-демократических задач» (Соч., т. 12, с. 316).
Идея Р. нашла свое дальнейшее развитие в учениях Сен-Симона, Фурье, Оуэна и их последователей. При существ, различиях в понимании проблемы они не ограничивались юридич. Р. и с разной степенью радикальности обосновывали необходимость утверждения Р. в труде и в потреблении. Сен-Симон, как и Фурье, не дошел до идеи ликвидации классов. В их планах имуществ. неравенство не исчезало, а доводилось до возможного минимума. Требование упразднения частной собственности, а следовательно, и упразднения классового неравенства выдвинул Оуэн.
Развитие капитализма и разорение мелкобурж. слоев вызвало к жизни различные направления мелкобурж. социализма, к-рые апеллировали к идее социального Р. Так, Прудон и его сторонники утверждение фактич. Р. между людьми искали не в упразднении капитализма, а в реформе обращения и кредита, в преодолении порочных сторон бурж. экономия, системы в интересах мелких собственников. Нек-рым направлениям мелкобурж. социализма присуще стремление доводить идею Р. до абсурда, т. е. до утверждения уравниловки в области личных способностей и потребностей.
Формальный характер бурж. Р. с особой отчетливостью обнаружился в эпоху империализма. Разоблачая несостоятельность попыток примирить Р. людей перед законом с их экономич. неравенством, Ленин писал: «Под видом равенства человеческой личности вообще буржуазная демократия провозглашает формальное или юридическое равенство собственника и пролетария, эксплуататора и эксплуатируемого, вводя тем в величайший обман угнетенные классы» (там же, т. 31, с. 122—23). История показала, что буржуазия не осуществляла сколько-нибудь последовательно торжественно провозглашенное ее идеологами Р. между людьми, народами, расами.
Марксистско-ленинская теория Р. исходит из понимания социального неравенства как исторически преходящего явления. Оно возникло на основе низкого уровня развития производит, сил общества, было закреплено господствующими эксплуататорскими классами, меняло свой формы в различных антагони-стич. общественно-экономич. формациях. На определ. этапе обществ, развития возникают объективные предпосылки уничтожения классового деления общества, классового неравенства. Это связано с революц. упразднением капиталистич. отношений и переходом к коммунистич. формации. Марксизм-ленинизм исходит из того, что подлинное Р. связано с упразднением эксплуатируемых и эксплуататорских классов, а затем и классов вообще. Имея в виду антагонистич. обществ, классы, Ленин писал: «... Равенство есть пустая фраза, если под равенством не понимать уничтожение классов» (там же, т. 29, с. 329).
Победа социалистич. строя в СССР и в других странах подтвердила этот единственно науч. взгляд на Р. В социалистич. странах уничтожены частная собственность и эксплуататорские классы. Это значит, что граждане здесь равно свободны от эксплуатации, равно владеют обществ, собственностью, равно обязаны трудиться в меру своих способностей и получают равную плату за равный труд. Социализм принес с собой одинаковые политич. права и обязанности для всех граждан. Он покончил со всеми формами неравенства, связанными в условиях капитализма с социальным и нац. происхождением, имуществ. положением и расовой принадлежностью человека, с различиями пола.
Социальное Р., достигнутое на первой фазе коммунизма, является важнейшей предпосылкой политич. и морального единства членов общества, их взаимопомощи, дружбы и братства, условием социального прогресса. Нарушение принципов социалистич. Р. со стороны отд. людей встречает единодушный отпор со стороны общества, влечет за собой правовое и нравств. осуждение. Р., осуществленное в условиях социализма, является великой историч. вехой на путях утверждения полной социальной справедливости. Но марксистско-ленинский идеал Р. не исчерпывается Р., достигнутым в социалистич. обществе. При социализме нет еще полного Р. в оплате труда, в материальных условиях существования людей. Принцип социализма «каждый по способностям, каждому по труду» с неизбежностью означает, что более квалифицированный работник получает больше, чем работник с меньшей квалификацией; неравное количество членов семьи порождает неравные материальные условия жизни и т. п. Т. о., при социализме в силу недостаточно высокого уровня развития обществ, произ-ва невозможно установление Р. во всей его полноте. Имея в виду первую фазу коммунистич. общества, Ленин писал: «... различия в богатстве останутся и различия несправедливые, но невозможна будет эксплуатация человека человеком, ибо нельзя захватить средства производства, фабрики, машины, землю и проч. в частную собственность» (там же, т. 25, с. 437—38).
В социалистич. обществе еще не устранены различия в экономич. и культурно-бытовых условиях существования рабочих и крестьян. Существенны при социализме также различия между людьми физич. и умственного труда. Эти остатки социального неравенства постепенно преодолеваются по мере развития социалистич. общества и его перехода к коммунизму.
Марксизм-ленинизм отвергает идеи мелкобурж. уравнительности, идеи равного дележа созданных благ и равной оплаты при социализме за неравный труд. Такая уравниловка неминуемо приводит к уничтожению материальных стимулов к труду, к понижению его производительности, что, естественно, тормозит развитие социализма, улучшение условий жизни трудящихся. Разрабатывая конкретные пути осуществления коммунистич. принципа — «от каждого по способностям, каждому по потребностям», Программа КПСС указывает на необходимость строгого соблюдения принципа оплаты труда по его количеству и качеству. Борьба с уравниловкой необходимо связана с борьбой против незаконных привилегий, неоправданно высоких окладов, использования своего служебного положения для получения всевозможных благ за счет общества. Раздувая факты, связанные с нарушением социалистич. принципа пропз-ва и распределения, мн. представители антикоммунизма создают «теории» о возникновении в социалистич. обществе «узаконенной элиты», «нового класса» и т. п. Носители подобных утверждений обходят молчанием ту истину, что КПСС и Сов. гос-во ведут беспощадную борьбу против людей, к-рые злоупотребляют своим положением, присваивают незаработанные ими блага. Каждый, кто нарушает принципы социалистич. Р., привлекается к строгой ответственности в соответствии с моральными и правовыми нормами социалистич. общества. В СССР искореняются все формы нарушения соответствия между мерой труда и мерой его оплаты, все формы присвоения нетрудового дохода, осуществляется большая работа по упорядочению зарплаты.
С первых же дней своего существования Сов. гос-во установило равноправие между мужчиной и женщиной. Но несмотря на это равноправие, продолжают
РАВЕНСТВО
445
сохраняться остатки фактич. неравенства между полами (см. там же, т. 30, с. 25). Это вызвано тем, что ведение домашнего х-ва, воспитание детей (в семье) в совр. условиях гл. обр. ложатся на плечи женщины. С построением социализма было много сделано для преодоления остатков фактич. неравенства между полами. Тем не менее эта задача до конца еще не решена.
Ждет своего радикального решения и задача полного преодоления различий в культурно-бытовых условиях жизни в различных населенных пунктах. Построение материально-технич. базы коммунизма, переход от социалистич. обществ, отношений к коммунистическим, завершение культурной революции знаменуют новый этап в развитии социального Р. «При коммунизме,— говорится в Программе КПСС,— все люди будут иметь равное положение в обществе, одинаковое отношение к средствам производства, равные условия труда и распределения и активно участвовать в управлении общественными делами» (1961, с. 63).
Высокопроизводительный труд в коммунистическом обществе создаст изобилие материальных и духовных благ, что постепенно сотрет из памяти человека всякое воспоминание об имущественном неравенстве.
Бурж. идеологи утверждают, что развитие капитализма будто бы приводит к Р. без того, чтобы переступать границы этого общества. Бурж. варианты теории стратификации, социальной мобильности пытаются создать ложную иллюзию о притуплении классовых антагонизмов, постепенном исчезновении имуществ. неравенства и обществ, классов. Разрыв между доходами капиталистич. монополий и трудящихся классов, расширяющаяся стачечная борьба пролетариата полностью опровергают прогнозы бурж. теоретиков. Нек-рые из них пытаются выдвинуть па первый план исчезновение неравенства в области культуры и быта. Так, амер. государствоведы М. Ай-ршы и Дж. Протро в кн. «Политика амер. демократии» утверждают, что экономил, и социальные противоречия в США якобы оттесняются общим для всех американцев «культурным единством». Другая группа бурж. теоретиков пытается в извращенном виде представить сущность марксистского Р. и практическое ее воплощение. Они утверждают, что в социалистич. странах происходят классовообразовательные: процессы, рост социальных и имуществ. различий. Другие бурж. идеологи пишут о неизбежности нивелировки, стандартизации людей при коммунизме, уравнении их потребностей, исчезновении ярких индивидуальностей, об уравнении людей «на низшей основе».
Высокое интеллектуальное и моральное развитие граждан социалистич. общества, богатство их духовного мира свидетельствуют, что новое общество не «стандартизирует» личность, а содействует раскрытию ее дарований и талантов. Упразднение социального и имущественного, культурного неравенства не означает «выравнивание» духовных особенностей людей, их личных дарований и потребностей. «... Когда социалисты говорят о равенстве, они понимают под ним всегда общественное равенство, равенство общественного положения, а никоим образом не равенство физических и душевных способностей отдельных личностей» (Ленин В. И., Соч., т. 20, с. 128).
Верно и другое: социализм, а тем более вторая фаза
коммунизма, создавая самые благоприятные условия
материальной жизни, возможности всестороннего ду
ховного и физич. развития людей, приведут к огром
ному количеств, росту людей, полностью реализую
щих свои дарования. х. Момджян. Москва.
Лит.: Маркс К., Критика Готской программы, Маркс
К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 19; е г о ж е, Капитал,
т. 1, там же, т. 23; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, там же, т. 20,
отд. 1, гл. 10; Ленин В. И., Сила и слабость русской рево
люции, Соч., 4 изд., т. 12; е г о же, Либеральный профессор
о равенстве, там же, т. 20; Программа КПСС (Принята XXII
съездом КПСС), М., 19С1; Г а с п а р е н А., Р., СПБ, 1871;
Б угле [С], Эгалитаризм (Идея Р.). Социологич. этюд,
пер. с франц., О., 1904; Стивен Д., Свобода, Р. и братство,
пер. с англ., СПБ, 1907; Булдаков В. П., Р. сейчас и
при коммунизм*, Пермь, 1960; Леонтьев Л. А., Проблема
Р. в «Капитале» К. Маркса, М., 1960; Куры лев А. К.
и Ильяшенко Ф. И., К полному социальному Р., М.,
1965; L e i b h о 1 z G., Die Gleichheit vor dem Gesetz. Eine
Studie auf rechtvergleichender und rechtsphilosophischer Grund-
lage..., В., 1925; S m i t h T h. V., The American philosophy of
equality, Chi. (111.), [1927]; Landshut S., Kritik der So-
ziologie. Freihelt und Gleichheit als Ursprungsproblem der
Soziologie..., Munch.—Lpz., 1929; Lichtenberger H.
[u. a.], Ausgleich als Aufgabe und Schicksal, B.— Grunewald,
1929; Tawney R. H., Equality... Halley Stewart lectures,
N. Y., 1929; Bindewald H., Der Gleichheitsgedanke im
Rechtsstaate der Gegenwart..., Greitswald, 1931; Bclin J.,
L'egalite des cltoyens devant les charges publiques, P., 1936;
Aspects of human equality. 15th symposium ot the Conference
on science, philosophy and religion, ed. by L. Bryson [a. o.],
N. Y., 1956; M i с h n a k K., Idea rovnosti v dejinach a za
socialismu, Praha, 1962; Lakof f S.A., Equality In political
philosophy, Camb. (Mass.), 1964. H . Стариков. Москва.
РАВЕНСТВО (в логике и математике) — отношение между выражениями языка логики и математики, верное тогда (и только тогда), когда оба выражения обозначают один и тот же предмет, т. е., когда все, что можно сказать на языке данной теории про объект, обозначаемый одним из них, верно и для объекта, обозначаемого другим. (При этом решение вопроса о том, имеем ли мы дело с «одним и тем же» объектом, зависит от того, как применяется абстракция отождествления. О диалектике, связанной с этой абстракцией, см. A = z A .) Поскольку обозначение предмета бывает связано со способом его построения (напр., предмет, обозначаемый через «(5+7)-2», получается сложением чисел 5 и 7 и умножением полученного результата на 2), отношение Р. позволяет заменить один способ построения объекта др. способом его построения.
К числу свойств Р., позволяющих производить эквивалентные преобразования содержащих это отношение выражений, относится прежде всего вытекающее из его определения правило замены равного равным; из этого же определения следуют [1] рефлексивность (а = а), [2] симметричность (если а = Ъ, то Ъ = а) и [3] транзитивность (если а == Ь и Ъ = с, то а = с) отношения Р. (С др. стороны, можно, следуя П. Лорен-цену, показать, что для одинаковых конструктивных объектов, порождаемых различными рекурсивными определениями, все свойства Р., в т. ч. [1] — [3], доказуемы.)
Строя теорию отношения Р. аксиоматически (см. Метод аксиоматический) либо следуя Б. Расселу, непосредственно формализуют приведенное выше лейб-ницевское понимание Р. па языке расширенного исчисления предикатов (см. Предикатов исчисление, Типов теория) в виде аксиомы (или определения) а =: Ь = = yfF ( F ( a )^ F ( b )) (т. е. положив, что запись «а = Ь»по определению означает, что всякий предикат F , верный для а, верен и для Ъ), либо же, желая избежать трудностей, связанных с употреблением кванторов по предикатам (см. Парадокс), присоединяют к постулатам исчисления предикатов первой ступени аксиому: а=а [1] и схему аксиом: a — b ^( F ( a ) ^ F ( b )), где F—произвольный предикат. С помощью этих аксиом легко доказываются соотношения [1] и [2] для охарактеризованного ими отношения «=». В т. н. прикладных исчислениях предикатов, содержащих к.-л. спец. (постоянные, индивидуальные) предикатные и(лн) функциональные символы, Р. удается ввести с помощью конечного числа аксиом: для каждого из входящих в такое исчисление я-местпого индивид, предиката Р. вводятся п аксиом вида а-=Ь-=>{Р{а1, ..., а(-_х, а, а1 + 1, ..., а„)з
446
РАВЕНСТВО — РАДБРУХ
•=>Р(ах, ..., а;-_!, Ъ, a, + i, ••■, «„)) (г=1, •••, п)\ аналогично, для каждого «-местного функционального символа / постулируется п равенств вида а=Ь э з/ (аъ ..., а{_!, a , ai + 1, ..., an )= f ( a 1 , ..., а^ъ Ь,
a ,- + i . ■••, ап) (г=1,■■-,«)•
Записи содержащих предикат Р. формул (также обычно называемые просто равенствами) могут содержать нек-рые переменные, быть может фиксированные в пределах к.-л. контекста (в этом случае их наз. параметрами данного Р.); если такая формула выражает предложение, истинное при всех значениях входящих в нее переменных (параметров), то ее принято наз. тождеством, а если лишь при нек-рых — то уравнением. (Следуя терминологии Нанта, употреблявшейся Э. Шредером, первые часто называли аналитическими равенствами, а вторые — синтетическими; см. Логическая истинность.) В различных (не только дедуктивных) науках большую роль играют отношения «типа Р.», обладающие свойствами [1], [2] и [3] и разбивающие предметную область на попарно не пересекающиеся «классы эквивалентности» (отождествив элементы каждого из к-рых, т. е. игнорируя любые определенные для них «различающие» предикаты, кроме индуцировавшего данное разбиение двуместного предиката «типа Р.», мы определяем для них уже отношение Р. в определенном выше смысле), для к-рых принято также наименование эквивалентность. Примерами могут служить эквиполлентность (равносильность) логич. формул (предложений), эквивалентность (равномощность, равночислегшость) множеств, параллельность, конгруэнтность и подобие в геометрии, сравнимость по модулю (равенство остатков при делении на к.-л. число) целых чисел, изоморфизм и вообще любое отношение, характеризующее в к.-л. смысле «одинаковость» (подобие или даже тождественность) рассматриваемых предметов, причем термин «Р.» (или к.-л. из его аналогов) часто бывает естественнее относить не к именам отождествляемых предметов, а к ним самим.
Это различие становится несущественным для т. п. графического Р. «слов» в к.-л. «алфавитах», играющего большую роль в разл. приложениях теории алгоритмов. (Напр., в обозначениях А. Маркова, запись «Щ1Г 5+7» означает, что ЭТ есть сокращенное (условное) обозначение не числа 12, а «слова», состоящего из трех «букв» 5,+ и 7, к-рое, естественно, совпадает — в самом буквальном смысле — со своей записью.)
Знак Р. (или логич. эквивалентности) часто употребляют и при определении вновь вводимых понятий, но во избежание недоразумений обычно либо снабжают его индексом Dj (=д/, = дг, ~о/), либо пользуются специальным лоренценовским символом ±^. Хотя сам по себе любой из этих символов и не обозначает отношения Р., но порождает таковое — в том смысле, что связанные им выражения можно затем уже (после определения) отождествить и связать обычным знаком =; с др. стороны, знаки «Р. по определению» и вводимые с их помощью новые символы при соответствующих условиях могут быть «устранены» из рассмотрения (по спец. правилам).
Понятие Р., усиленно изучавшееся еще авторами
первых работ по алгебре логики (Дж. Буль, Э. Шредер,
П. С. Порецкий) и лежавшее в основе употреблявше
гося ими логико-математич. аппарата, является (на
ряду с противоположным ему отношением разл и-
ч и я, к-рое, впрочем, можно аксиоматически охарак
теризовать и чисто «положительным» образом) одним
из основных логич. отношений, что и предопределяет
его фундаментальную роль как в самых различных
приложениях математики и логики, так и в их фило
софском ОСМЫСЛСПИИ. \с. Яновская]. Москва.
РАВЕССОН МОЛЬЁН (Ravaisson-Mollien) (наст, фамилия — Л а ш е; Lacher), Жан Гаспар Феликс (23 окт. 1813—18 мая 1900) — франц. философ-спиритуалист, ученик Шеллинга, археолог и художник. Проф. в Ренне, чл. Академии надписей и литературы (с 1849), чл. Академии моральных и политич. наук (с 1880); занимал пост хранителя скульптуры в Лувре (с 1870). В гл. соч. «Обзор франц. философии XIX в.» («La philosophie en France au XIX siecle», P., 1868) развивал идею примата духа как основы реального мира. Материя, согласно Р.-М., является фундаментом естеств. жизни, на к-ром путем непрерывного прогресса, от ступени к ступени все возвращается к единству духа, этому всеобщему первоначалу, создающему материальность. Видимый мир — это внешний аспект духовной реальности. Бог передает Вселенной только часть своего совершенства, предоставляя ей возможность развиваться самостоятельно (см. «La philosophie de Pascal», «Revue des deux Mondes», 1887, v. 80, liv. 2). При этом движение и развитие понимается телеологически: цель — конечная причина. Высшим авторитетом в идеалистич. эстетике Р.-М. является Леонардо да Винчи.
Идеи Р.-М. подорвали влияние господствовавших во Франции позитивизма Конта и эклектизма Кузена, способствовав возрождению спиритуалистич. метафизики.
С о ч.: Essai sur la metaphysique d'Aristotc, t. 1—2, P., 1837—46; La Venus de Milo, P., 1892; Metaphysique et morale, «Revue de metaphysique et de morale», 1893, № 1; De l'habitude, P., 1927; Testament philosophique et fragments, P., [19331.
Лит .: Boutroux E., La philosophie de Felix Ravaisson, «Revue de metaphysique et de morale», 1900, annee 8, p. 699— 716; D о p p J., Felix Ravaisson, Louvain, 1933; В е г g s о n H., La pensee et le mouvant, 35 ed., P., 1960.
Т. Сахарова. Москва.
РАВНОВЕСИЯ ТЕОРИЯ — концепция развития, формулировавшаяся рядом . философов 17—18 вв., а в 19 в.— нек-рыми социологами (гл. обр. позитивистами). Р. т. основывается на принципах механицизма и утверждает, что в механизме процесса развития главным является состояние равновесия между развивающимся объектом и окружающей его средой, что всякое развитие направлено на достижение равновесия. В России нек-рые принципы Р. т. использовали Богданов (для обоснования своей тектологии) и Н. И. Бухарин, т. зр. к-рого была подвергнута резкой критике в парт, документах и лит-ре.
Р. т. следует отличать от широко используемого в естеств. науках, в частности в кибернетике, понятия равновесия, играющего особенно важную роль в кибернетических, биологических и психологических исследованиях; в этих исследованиях равновесие существенно как момент устойчивости динамических систем.
РАВНОЗНАЧНЫЕ ПОНЯТИЯ — понятия, объемы к-рых совпадают; иначе: понятия А ш В наз. равнозначными, если каждый предмет, обладающий свойствами (признаками), составляющими содержание понятия А, обладает свойствами, составляющими содержание В, и наоборот. Символически: ух ((Ах) = =В(х)), где ух обозначает «для всякого ж», А(х) — высказывание о принадлежности предмету х свойств, составляющих содержание понятия А; В{х) — аналогично для В; «=» — знак эквиваленции. Напр., понятия: «равносторонний треугольник» и «равноугольный треугольник» — Р. п. Говорят, что между Р, п. имеет место отношение равнозначно с т и. Отношение равнозначности является частным случаем совместимости понятий.
Е. Войшвилло. Москва.
РАДБРУХ (Radbruch), Густав (21 нояб. 1878—
23 нояб. 1949)— нем. правовед и социолог, проф. Киль-
РАДИЩЕВ 44'/
ского и Гейдельбергского ун-тов. В 1933 отстранен нацистами от преподавательской деятельности; с 1945—декан юридич. фак-та Гейдельбергского ун-та. Трактовка права, даваемая Р., сводится к аксиологич. конструкции неокантианского типа (Р.— последователь баденской школы), согласно к-рой право может быть понято только исходя из априорной идеи права, определяющей его цели. В свою очередь, эта «идея права» состоит из «сопряжения» трех осн. ценностей: справедливости, целесообразности и правовой стабильности, изучение к-рых и является целью «философии права», в отличие от «теории права», выполняющей практич. задачи по толкованию, систематизации и т. п. действующего права. Метод «философии права», по Р.,— это особый умозрит. оценочный подход; обязат. элемент метода — релятивизм. После 2-й мировой войны Р. пытался связать свою конструкцию с «возрождением» естественного права. Забвение естеств. права и позитивистский подход к закону явились, по мнению Р., чуть ли не важнейшей причиной утверждения фашизма. Учение Р. о праве — характерный пример общей тенденции оппортунизма нач. 20 в. подменить марксизм неокантианством.
Соч.: Rcligionsphilosophie der Kultur, 2 Aufl., В., 1921
(совм. с P. Tillich); Vorschule der Rechtsphilosophie, Hdlb.,
1948; Kulturlehre des Sozialismus, 3 Aufl., В., [1949]; Rechts
philosophie, 6 Aufl., Stuttg., 1963; Der Mensch im Recht, 2
Aufl., Gott., 1961; в рус, пер.— Введение в науку права, М.,
1915. В. Туманов. Москва.
РАДИЩЕВ, Александр Николаевич (20 августа 1749 —12 сентября 1802) — основоположник революц. традиции в рус. освободит, движении, философ-материалист. Выходец из дворян, в 1762 Р. был определен в Пажеский корпус Екатерины II, в 1766 вместе с группой молодых дворян отправлен в Германию; в Лейпцигском ун-те слушал курс вольфианской метафизики, психологии, математики и др. Неудовлетворенность казенной наукой вызвала у рус. студентов интерес к энциклопедистам (Гельвеций, Мабли, Руссо). Б унт студентов против надзирателя Бокума сплотил их в тесный круг единомышленников, во главе к-рого встал Ф. В. Ушаков. Между членами кружка сохранились на всю жизнь дружеские связи, не исключавшие резких идейных столкновений (полемика Р. с А. М. Кутузовым в 80— !)0-х гг.).
По возвращении в Россию Р. служит протоколистом Сената (1771—73), обер-аудитором (воен. прокурором) штаба Финляндской дивизии (1773—75), членом Коммерцколлегии (1778—80), зам. советника, затем советником таможенных дел петерб. Казенной палаты (1780—90). Первые же годы службы Р. в России показали ему невозможность применить «для пользы отечества» полученные за рубежом знания (см. Полн. собр. соч., т. 1, 1938, с. 173). Резкой радикализации взглядов Р. способствует общая обстановка конца 60— нач. 70-х гг. Отказ Екатерины II от выполнения декларативных обещаний «Наказа» (1766), прекращение работы Комиссии по сочинению проекта Уложения (1767—68), явное нежелание принимать меры для облегчения участи крепостных «рабов» ставят в оппозицию к самодержавию радикальное крыло рус. просветителей («Философические предложения» Козельского, сатирич. журналы Н. Новикова).
К 1773 относится и первое выступление Р. — с переводом «Размышлений о греческой истории и о причинах благоденствия и нещастия греков» Мабли. В то время как офиц. идеология провозглашала само-
державие строем, единственно пригодным для столь обширного гос-ва, как Россия, защитником «естественной вольности» людей (см. «Наказ Екатерины Вторыя...», СПБ, 1770, п. п. 9—19, 57, 80 и др.), Р. в своем «Примечании» к Мабли объявил самодержавие «наипротивнейшим человеческому естеству состоянием» (см. А. Мабли, Размышления о греч. истории..., СПБ, 1773, с. 126, прим.).
Период зрелого творчества Р. падает на 80-е гг. После врем, спада, связанного с событиями Крест. войны 1773—75, когда многие оппозиционно настроенные дворяне ушли в масонскую мистику (см. Масонство), рус. просветит, мысль вновь обретает утерянную было радикальную направленность и живой интерес к антифеод, идеологии Запада; возобновляет писат. деятельность и Р. Преодоление этих кризисных явлений было в известной мере определено событиями Амер. войны за независимость (1775—83). В нач. 80-х гг. Р. знакомится с коллективным трудом энциклопедистов — 3-м изданием «Истории обеих Индий», авторы его (Рейналь, Дидро, Нежон и др.) заявляли о непрочности преобразований, совершаемых «просвещенными» деспотами без участия народов и помимо их воли; на страницах труда утверждалась идея прогрессивности гражд. войн, пропагандировались успехи вооруж. борьбы амер. колоний за независимость. Пример вольной Америки «обнажил», по Р., «мету» (т. е. цель) освободит, движения в России. В то же время банкротство просвещенного абсолютизма Екатерины II в России позволило Р. избавиться от остатков веры в «просвещение» монархоп, свойственных авторам 3-го издания «Истории обеих Индий».
В нач. 80-х гг. Р. создает революц. оду «Вольность», где славит «пример великий» Кромвеля, подвиги армии Вашингтона, приветствует день грядущей, революции в России — «избраннейший всех дней». В 1789, под непосродств. влиянием начавшейся Франц. революции, Р. приступает к политич. пропаганде печатным словом; в домашней типографии он публикует «Житие Ф. В. Ушакова», где использует автобиографич. материал (воспоминания о «бунте» студентов) для важнейших политич. аналогий. Сопоставляя притеснения Бокума с самовластьем Людовика XVI, Р. утверждает, что залог освобождения народа — в «крайности» угнетения; он проклинает тех, кто хочет смягчить гнет, пытаясь совлечь «покров сей с очей власти». В 1782 Р. пишет «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске...» (опубл. в 1790), в к-ром, рассматривая преобразования Петра I, давшего первый толчок «громаде» (России), категорически утверждает, что даже цари-преобразователи не поступаются своей властью в пользу «вольности частной». «... Нот и до скончания мира, примера может быть небудет чтобы Царь уступил добровольно что ли из своея власти, седяй на Престоле» (Полн. собр. соч., т. 1, с. 151).
Всестороннее обоснование на материале рус. жизни революц. идеи Р. получают в «Путешествии из Петербурга в Москву» (посвящено А. М. Кутузову, писалось в сер. 80-х гг., представлено в цензуру в 1789, напечатано с рядом добавлений в домашней типографии в 1790). Для сюжета Р. использовал обычную в лит-ре 18 в. форму путевых заметок. Поехав по петерб. дороге «в след Государя» (в 1787 было совершено обставленное «потемкинскими деревнями» путешествие Екатерины II из Петербурга через Москву на юг России), «путешественник» открывает за наружным блеском «блаженствующего» гос-ва бездну нар. страданий, а за обманчивой «тишиной» — накаленную до предела ненависть рабов, ждущих «часа и случая», чтобы восстать «на погубление господ своих». Положит, персонажи книги разными спосо-
448 РАДИЩЕВ
бами пытаются помочь «себе подобным». Они апеллируют к разуму «начальников» или «к закону» (главы «Любани», «Чудово»), поступают на службу («Зай-цево»), пытаются открыть глаза «верховной власти» («Спасская Полесть»), пишут проекты к «постепенному освобождению земледельцев в России» и уничтожению придворного «ласкательства» («Хотилов», «Выд-ропуск»). Однако блюстители порядка оказываются бесчеловечными тиранами, просвещение монарха — возможным только во сне, служба в суде завершается полным разочарованием, проекты освобождения крепостных (созвучные предложениям Коробьина, Козельского и др. по крест, вопросу в Комиссии по сочинению проекта Уложения) валяются в грязи на дороге, они брошены «искренним другом» путешественника. Глава «Медное» разъясняет причину его неудач: «Но свобода сельских жителей обидит как то говорят, право собственности. А все те, кто бы мог свободе поборствовать, все великие отчинники, и свободы не от их советов ожидать должно, но от самой тяжести порабощения» (там же, с. 352). С этого момента герои книги прекращают попытки освободить народ в рамках существующих отношений. «Торжок» обосноьывает необходимость революц. просвещения народа. «Тверь» (пересказ оды «Вольность») рисует картину разбуженной вольным словом грядущей революции, отправляющей царя — «преступника» изо всех первейшего — на плаху. «Городня» повторяет призыв к «человеколюбивому мщению»: пусть рабы разобьют своими оковами «главы безчеловечных своих господ» — на место «избитого племени» встанут новые «великие мужи», они будут «...других о себе мыслей и права угнетения лишенны» (там же, с. 368). Выдвигая идею крест, революции, Р., по всей видимости, учитывал опыт франц. революции, нек-рые выводы Марата (ср.—там же, с. 305 и Ж. П. Марат, Избр. произв., т. 2, М., 1956, с. 71). В заключит, главе — «Слово о Ломоносове» — сформулирована концепция революц. просвещения. Заслуги великого соотечественника, проложившего путь ко «храму славы» российской словесности, не заслоняют от Р. узости его поли-тич. позиции. Сопоставляя Ломоносова, к-рый, следуя обычаю «ласкати царям», льстил Елизавете, и Франклина «изторгнувшего гром с нобеси, и скиптр из руки Царей», писатель делает выбор в пользу Франклина. «Мужественные писатели», восстающие на «губитель-ство и всесилие», дадут «первый мах» тому великому творению, к-рое преобразит мир: «Вот как понимаю я действие великия души над душами современников или потомков; вот как понимаю действие разума над разумом» (Полн. собр. соч., т. 1, с. 392).
За издание книги, наполненной «самыми вредными умствованиями», попытку «произвесть в народе негодование противу начальников и начальства», «...неистовые изражения противу сана и власти царской» (Екатерина II, см. Д. С. Бабкин, Процесс А. Н. Радищева, 1952, с. 244) Р. был осужден на смертную казнь, замененную ссылкой в Сибирь. В ссылке (1790—97) Р., выполняя свой давний замысел, пишет обширный филос. трактат «О человеке, его смертности и бессмертии» (впервые опубл. в 1809). В 1797 Р. было разрешено вернуться в Центр. Россию (в Немцово, под Малоярославцем). После убийства Павла I Р. переезжает в Петербург, поступает в августе 1801 на службу в Комиссию по составлению законов; год спустя Р. кончает жизнь самоубийством.
Социологические взгляды. Идейная эволюция Радищева. В работах Р. присутствует общепринятое в просветит, лит-ре объяснение перехода от первобытной вольности к политич. деспотизму (см. Общественного договора теория). Учреждая общество, свободные люди кладут «предел» своим желаниям, образуя «общу власть» и «закон». Однако правитель забывает
«клятву», данную народу, попирает мечом «уставы» общества, союз «суеверия политического и священного» — царской власти и веры, закрепляет несправедливый строй. Р. сознает: вековую тяжбу народов с государями решает не формальное право, а сила: «Но на что право, когда действует сила? Может ли оно существовать, когда решение запечатлеется кровию народов?» (там же, с. 263). Реальные средства восстановления попранного монархом нар. суверенитета он ищет в 80-е гг. в истории победоносных нар. революций. Закономерность революций связывается с неспособностью абсолютизма смягчить гнет: Едино-начальство, «простирая повсеместную тяготу», неизбежно доводит народ до «крайности» (см. там же, с. 166—67). Огромное значение в борьбе с узурпаторской властью Р. придает «вольному слову», призванному разрушить пагубный обман, сорвать «личину» с «истукана власти», вернуть «источнику» (т. е. народу) силу для свержения «истукана». В целом в трактовке явлений обществ, жизни Р. остается на позициях идеализма: «перемена Царств» происходит тогда, когда «...в умствованиях, когда в суждениях о вещах нравственных и духовных начинается ферментация...» (там же, с. 261). Вместе с тем в творчестве Р. заметно и стремление к выявлению глубинных движущих сил историч. процесса. Так, опираясь на Руссо, Р. связывает возникновение порабощения с развитием произ-ва и появлением частной собственности: «Как бы то ни было, земледелие произвело раздел земли на области и государства, построило деревни и города, изобрело ремесла рукоделия, торговлю, устройство, законы, правления. Как скоро сказал человек: сия пядень земли моя! он пригвоздил себя к земле и отверз путь зверообразному самовластию, когда человек повелевает человеком. Он стал кланяться воздвигнутому им самим богу, и, облекши его багряницею, поставил на олтаре превыше всех, воскурил ему фимиам; но наскучив своею мечтою и стряхнув оковы свои и плен, попрал обоготворенного и преторг его дыхание. Вот шествие разума человеческого» (там же, т. 2, 1941, с. 64). Сближают Р. с Руссо и определенные представления об антагонистич. характере обществ, прогресса: «Если кто хотя мало вникал в деянии чело-веческия, если кто внимательно читал историю царств, тот ведает убедительно, что где более было просвещение, где оно было общественное, там более было и превратности. Столь добро и зло на земли нераздельно» (там же, т. 3, 1952, с. 29).
Ряд мыслей Р. свидетельствует о том, что он склонялся к теории «круговорота» явлений природы и общества, возвращения всего «на прежнюю ступень». Эти представления накладывали печать и на оптими-стич. веру Р. в грядущее царство «вольности». Уже в 80-е гг. опыт прошлого внушал Р. опасения, сумеет ли народ после победы удержать ее плоды в своих руках. Во главе восстания могут встать «мужи твердые и предприимчивые» не только «на истину», но и на «прельщение», не только «любители человечества», но и «льстецы», снова узурпирующие власть; так, Кромвель, «власть в руке своей имея», сокрушил снова «твердь свободы». Опираясь на этот пример, а также на пример падения Римской республики, Р. в оде «Вольность» сформулировал «закон природы»: «Из мучительства рождается вольность, из вольности рабство...». Гл. причиной такого круговорота обществ, явлений Р., полностью разделяя «Гель-вециево о сем мнение», считал роковую роль человеч. страстей: необузданного корыстолюбия и ненасытной «алчбы власти» (см. там же, т. 1, с. 361, 161, 12 и др.). Однако в 80-е гг. трактовка этого «закона природы» в его применении к обществу не носила у Р. фаталистич. оттенка: бдительность «счастливых народов» могла сберечь «дар благой природы». Произведения Р. по-
РАДИЩЕВ 449
следних лет лишены этого оптимизма. Возвращаясь в «Песни исторической» к сюжетам «Размышлений о греческой истории» Мабли и «Рассуждения о причинах величия и падения римлян» Монтескье, Р. подчеркивает роковой исход борьбы народов с деспотич. властью. Вольность, сиявшая в Древней Греции, «потухла безвозвратно» вместе с гибелью спартанских добродетелей — простоты, бескорыстия, патриотизма. «Здание римской свободы», основанное на нар. суверенитете, рухнуло в результате завоеват. политики Рима. Побуждаемый ненасытной жаждой «властолюбия», поставив целью «присвоение вселенной», Рим кончил тем, что сам стал добычей кровавых властолюбцев-диктаторов. Социологич. схема Р., схватывавшая внешнюю повторяемость политич. событий, не вскрыла социальных пружин развертывавшейся на его глазах классовой борьбы; она заставила его истолковать не только воен. диктатуру Кромвеля, но и диктатуру якобинцев как пример вырождения свободы в «самовластье», «наглость». Сравнивая кровавое правление рим. тирана Суллы с террором Робеспьера, Р. приходит к мысли о предпочтительности «мира неволи» бедствиям гражд. войны. К середине 90-х гг. мыслитель отказывается от революц. путей борьбы за «вольность» и сходит с позиции безусловно отрицат. отношения к монархнч. власти. Рисуемые в «Песни исторической» образы рим. тиранов призваны, по Р., специально оттенить заслуги добрых, мудрых, «правдивых» самодержцев вроде Веспасиана, Тита, Траяна и Марка Аврелия.
О монархия, иллюзиях говорит и последнее произведение Р.— ода «Осмнадцатое столетие». Ранее призывавший народы к вооруж. восстанию и грозивший плахой царю Р. в российском престоле видит теперь единств, твердую опору человечества среди грозящих захлестнуть его «кровавых струй». В противоположность произведениям 80-х гг. в оде высоко оценивается просветит, деятельность Петра I, Екатерины II; Александр I объявляется хранителем неосуществленных заветов 18 в. («мир, суд правды, истина, вольность лиются от трона»). «Песнь историческая» свидетельствует о крайней шаткости монархия, иллюзий Р. Тот же «премудрый» Марк Аврелий
«...смертной был. Блаженство Рима вянет с Марк Аврелием».
Р. высказывает опасения, не свойственно ли вырождение, «упадение» всякой самодержавной власти вообще:
«Иль се жребий есть всеобщий
Чтоб возвышенная сила,
Власть, могущество, блеск славы
Упадали, были гнусны».
Кончились провалом и практич. попытки Р. внушить идеалы «века разума» новому рус. самодержцу: идеи поздних закоподат. проектов Р. («О законоположении», «Проект для разделения уложения Российской» и др.) остались нереализованными, ода «Осмнадцатое столетие» — неопубликованной. В произведениях Р. последних лет все яснее слышатся пессими-стич., трагич. ноты, в т. ч. мысль о бренности всех человеческих творений («смертной что зиждет, все то рушится, будет всех прах»; притязать на вечность могут только мысли — «не погибнут они, хотя бы гибла земля»).
В нач. 19 в. круг поисков Р. замкнулся: действительность наполеоновской Франции подорвала веру в «разумность» революций; действительность царствования Александра I покончила с последними надежными на «разум» монархов. Подняться до уровня иных георетич. представлений, указывающих выход из этого гупика, Р., надломленный ссылкой, не смог. Его идей-
ная драма — отражение общеевроп. кризиса бурж. просветит, идеологии, приводит Р. в 1802 к трагич. финалу — самоубийству.
Выход из этого кризиса революц. мысли будет намечен два десятилетия спустя декабристами. Разделяя отрицат. отношения Р. к якобинскому террору и гражд. войне и пытаясь найти средство избежать подобных междоусобий (см. Пестель), декабризм вместе с тем вернулся к идее прогрессивности революции вообще, попытавшись «ограничить» ее рамками воен. дворянского переворота. К идее крест, нар. революции, выдвинутой Р. в 80-х гг., рус. освободит, мысль обратится только на разночинском этапе движения.
Система филос. идей Радищева. Осн. филос. трактат Р. «О человеке, его смертности и бессмертии» построен на принципе сознат. противопоставления двух «противоположностей» — аргументов материализма и идеализма за смертность или бессмертие души (соответственно 1—2-я и 3—4-я книги трактата).
1-я кн. четко формулирует материалистич. решение осн. вопроса: «... бытие вещей независимо от силы познадия о них и существует по себе» (там же, т. 2, с. 59); движение — коренное свойство «вещественности», время и пространство — объективные формы бытия вещей. Напротив, «метафизические» доводы 3-й кн. исходят из первичности духа: «без мыслящего существа не было бы ни прошедшего, ни настоящего, ни будущего; не было бы ни постепенности, ни продолжения; исчезло бы время, пресеклося бы движение...» (там же, с. 109). В 1-й и 2-й книгах психика человека рассматривается как действие телесных органов, «сложения» человека. Обратное утверждает 3-я книга: организация вещества не может создавать новых качеств в силу «простоты» и «неделимости человеческой мысли», она является св-вом особой нетленной «духовной» субстанции. Примеры «творческой деятельности души» во время сна, у лунатиков, сумасшедших, факты существования произвольных движений и т. д. говорят о «полной власти» души над телом. В 1-й кн. рассмотрение места человека на «лестнице творений» природы показывало, что он подчинен, как и все на земле живущее, «законам» вещественности, сходен с животными не только строением его тела, но и самой «способностью размышлять». В 3-й кн. рассмотрение той же «лестницы» вело к противоположному заключению: человек принципиально отличен от всех земных творений своей «двуестественностью», только он обладает специфической «духовной силой». Та же явственная восходящая «постепенность» всех известных нам существ заставляет предполагать дальнейшую эволюцию человека в загробном мире «духов» (см. там же, с. 112). Наконец, если в 1-й книге утверждался принцип познаваемости мира, к человеку был обращен призыв «дерзать» в познании «сокровеннейших недр природы», то в ряде мест 4-й книги Р., напротив, советовал ему «усмириться» в своих надеждах познать мир: «человеческий разум вещей не познает», «внутреннее существо вещей нам неизвестно».
Отмежевываясь от доводов за смертность души, Р. сопровождал их выпадами против «тигров», «челове-коненавидцев», лишающих людей надежды «будущия жизни». Однако автор предупреждает читателя, что его влечет к идеализму не рассудок, а потребность в самоутешении, сердце, изнемогшее от разлуки с друзьями; читателю предоставляется самому выбирать те доводы, «кои наиболее имеют правдоподобия», руководствуясь только «светильником опыта» и удалив «все предрассудки, все предубеждения». Это ключевое положение подчеркивает объективную неравноценность приводимых Р. материалистич. аргументов, построенных на опытных фактах науки, и иде-алистич. рассуждений, основанных на «нутрозрении»,
450
РАДИЩЕВ
оторванном от окружающего мира, «гаданиях» и «мечте».
Обращение к источникам трактата дополнительно выявляет различную степень оригинальности обеих его частей. Так, «метафизические» доводы 3—4-й книг оказываются зачастую буквальным пересказом идеа-листич. концепций Мендельсона («Федон, или О бессмертии души», 1764, рус. пер.,СПБ,1837)и Ж.Гердера («Идеи к философии истории человечества», 1784—91, сокращ. рус. пер., 1829; «Uber die Seelenwandrung», 1785). В этих разделах Р. принадлежат лишь нек-рые иллюстрации и комментарии, настойчиво подчеркивающие «гадателыгость» излагаемых взглядов; этот скептицизм в 4-й кн. переходит в прямое отрицание доводов идеалистов. В 1 — 2-й книгах Р. дает более самостоят, трактовку естеств.-науч. и филос. вопросов, дополняя в целом ряде моментов взгляды своих учителей — Гельвеция, Дидро, Пристли, Гольбаха и др. Отрицая наличие непроходимой грани между духом и телом, Р. доказывает, что и «разумное вещество» может обладать всеми св-вами «вещественности». Хотя незавершенность концепции и нечеткость терминоло-таа 4&cso а&стгждетэт Р . ва^еаослкь ка. <шысд.едыюсть.» механич. св-ва материи (дискретность, протяженность и т. п.), однако сам он постоянно сознает опасность вульгарно-механистич. трактовки: «...не бойся, я мысленное™ твоей на безмен не положу», жизнь, чувствование, мысль «...суть нечто более, нежели просто движение, притяжение и отражение, хотя спи силы в произведении сих свойств много участвуют, вероятно» (там же, с. 85, 86). Р. подчеркивает разнород-ностьи множественность материальных «стихий», лежащих в основе всего сущего. Одно из гл. средств природы есть «организация», благодаря к-рой и возникают «почти новые вещества», «совсем новые явления», в т. ч. жизнь, свойственная «...не одним животным, но и растениям, а, вероятно, и ископаемым...»; окончательно тайна жизни будет раскрыта, «...когда искусством можно будет производить тела органические» (там же, с. 88).
Разбор физич. теорий Р. завершает рассмотрением понятий о боге. Если до этого в трактате встречаются обращения ко «всесильному», то теперь, опираясь на вывод о неразрывной связи материи и движения, Р. отбрасывает само понятие о «всесильном» (см-там же, с. 81) (правда, в ряде др. произведений Р. имеются деистич. высказывания).
В первых двух книгах Р. выявляет гносеологич. корни идеалистич. представлений о бессмертии души и божеств, первопричине. И на ступени опыта, и на ступени рассуждения все заблуждения исходят не от вещи, а от самого человека. На первой нам могут помешать обманчивые «расположения нашей чувственности», создающие ложные представления о вещах, и ошибки разума, ложно воспринимающего «отношение вещей между собою» (см. там же, с. 60, 61). На второй, где мы познаем «...союз вещей с законами силы познания и законами вещей», т. е. познаем бытие вещей, «...не испытуя от них перемены в силе понятия нашего», заблуждения становятся особенно многочисленными (см. там же, с. 60). Как наши силлогизмы, так и метод сравнения и «сходственностй» (аналогия) могут вести и к «светлейшим и предвечным истинам, и к неисчислимым и смешнейшим заблуждениям». Примерами подобных заблуждений выступают либо «нутрозрительные» доводы идеалистов, не желавших видеть «окрест нас разрушение всеобщее», либо умозрит. аналогии Лейбница и др. идеалистов, распространявших на загробный мир закон постоянного «совершенствования» и наблюдаемые в природе метаморфозы живых существ.
Отбрасывая доводы идеализма, Р. постоянно стремится переосмыслить в материалистич. частях трак-
тата ряд диалектич. идей и естеств.-науч. данных школы Лейбница. Понимая, что «заблуждение стоит вскрай истине», он дает в 1-й кн. материалистич. толкование гердеровской идее восходящей сложности форм природы, принимает его антропологич. характеристику человека, положение о единстве органа и его функции и др. Если у идеалистов диалектич. положение Лейбница — «настоящее чревато будущим» — носило мистич. оттенок (совершенствование — цель человека и на земле и за гробом), то к диаметрально противоположному выводу приходит Р.: «Ведай, что всякое состояние вещества, какого бы то ни было, естественно предопределяется его предшед-шим состоянием... До зачатия своего человек был семя, коего определение было развержение. Состояние жизни приуготовляло расположение и разрушение. Когда же жизнь прейдет, почто мечтать, что она может продлиться?» (там же, с. 95). Диалектич. характер носит и общий замысел трактата — столкновение двух «противоположностей» по вопросу бессмертия души (ср. вторую антиномию Канта).
Предприняв своеобразную попытку подвести итог борьбе, фрадл,. и. английского мала^жадкама. (Д-адоо, Гольбах, Пристли и др.) против немецкого идеализма, Р. не сумел преодолеть метафизич. слабость материализма 18 в. Механистич. ограниченность сказывается в терминологич. нечеткости и гл. обр. в неспособности переосмыслить «чувственные доводы» идеализма — спекуляцию на фактах активности человеч. психики.
В «Путешествии...», «О человеке» Р. высказал ряд интересных мыслей по эстетике. Способность эстетич. восприятия он связывает с развитием органов чувств, считая «соучаствование» важнейшей особенностью человека. В создании поэтич. и др. произведений иск-ва огромную роль, по Р., играет сила воображения, нередко отрывающая людей от почвы реального мира. Особенно ценны высказывания Р. о социальной обусловленности эстетич. вкуса (отличие нар. понятий о красоте от вкусов «боярыньк Московских и Петербургских»), мысли о бессмысленной помпезности егип. пирамид и др. (см. там же, т. 1, с. 302).
Историография. Своеобразная композиция осн. произведений Р. («Путешествие...», «О человеке»), построенных на принципе столкновения взаимоисключающих мнений, при явной шифровке собств. позиции автора, давала повод дореволюц. бурж. историкам изображать Р. в политике реформатором, уповавшим на «доброго царя», в философии — идеалистом, разделявшим взгляды Лейбница, Мендельсона, Гердера на бессмертие души (см. М. И. Сухомлинов, Исследования и статьи..., т. 1, СПБ, 1889, с. 539—671; Е. Бобров, А. Н. Р., как философ, в его кн.; Философия в России. Материалы, исследования и заметки, вып. 3, Каз., 1900; П. Милюков, Очерки по истории рус. культуры, ч. 3, вып. 2, СПБ, 1903; В. А. Мякотин, На заре рус. общественности, Ростов-на-Дону, [1904]; И. И. Лапшин, Философские взгляды А. Н. Р., П., 1922, и др.).
Эти предвзятые трактовки взглядов Р. были подорваны еще в дореволюц. исследоват. лит-ре, выявившей элементы пародии, сатиры на екатерининское законодательство в т. н. либеральных главах «Путешествия» — «Спасской Полести», «Хотилове», и революц.-респ. идеи в главах «Торжок», «Городня», оде «Вольность» и др. (см. С. Г. Сватиков, Общественное движение в России. 1770—1895, Ростов-на-Дону, [1905]; В. И. Семевский, Вопрос о преобразовании гос. строя России в XVIII и первой четверти XIX в., «Былое», 1906, № 1, и др.). Работы авторов революц.-демократии, и марксистского направлений четко определили место Р. как первого рус. революционера (см. Н. А. Добролюбов, Рус. сатира екатерининского вре-
РАДИЩЕВ — РАДЛОВ
451
мени, Собр. соч., т. 5, М.—Л., 1962; В. И. Ленин, Гонители земства и Аннибалы либерализма, Соч., 4 изд., т. 5; его же, О национальной гордости великороссов, там же, т. 21; Г. В. Плеханов, 14-е декабря 1825 г., [СПБ, 1905]; его же, История рус. обществ, мысли, Соч., т. 22, М.—Л., 1925).
Относительно филос. трактата Р. еще А. С. Пушкин отмечал, что «Радищев хотя и вооружается противу материализма, но в нем все еще виден ученик Гельвеция. Он охотнее излагает, нежели опровергает доводы чистого афеизма» («Александр Радищев», см. Поли, собр. соч., т. 7, 1958, с. 357). Аналогичные признания! делались и в дореволюц. бурж. литературе, в частности П. Н. Милюковыми Н. Н. Павловым-Сильван-ским.
Сов. историография окончательно утвердила взгляд на Р. как зачинателя революц. традиции в России, философа-материалиста — см. В. П. Семенников, Р. Очерки и исследования, М. — П., 1923; Я. Л. Барсков,
A. Н. Р. Жизнь и личность, в кн.: Материалы к изуче
нию «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н- Р-,
[М.—Л.}, 1935; И. К. Лупнол, Трагедия рус. материа
лизма XVIII в. (Филос. взгляды А. Н. Р.), в его кн.:
Историко-филос. этюды, М.—Л., 1935; А. Н- Р.
Материалы И исследования, [М.—Л.], 1936; Г. А. Гу-
ковский, Очерки по истории рус. лит-ры и обществ,
мысли XVIII в., Л., 1938; М. Т. Иовчук, Рус. мате
риализм XVIII в., М., 1946; М. В. Горбунов, Филос.
и общественно-политич. взгляды А. Н. Р., М., 1949;
Радищев. Статьи и материалы, [Л.], 1950; Р. в рус.
критике, М., 1952; С. Ф. Елеонский, Книга А. В. Р.
«Путешествие из Петербурга в Москву», М., 1952;
B. П. Орлов, Р. и рус. лит-ра, [2 изд.], Л., 1952; Д. Д.
Благой, А. Н. Р. Жизнь и творчество, М., 1953;
А. Старцев, Университетские годы Р., М., 1956; его
же, Р. в годы «Путешествия», М., 1960; Д. С. Бабкин,
Процесс А. И- Р., М.—Л., 1952; Г. П. Макогонепко,Р.
и его время, М., 1956; В. В. Пугачев, А. Н. Р. (Эво
люция общественно-политич. взглядов), Горький,
1960; Ю. Ф. Карякин и Е. Г. Плимак, Запретная
мысль обретает свободу (175 дет борьбы вокруг
идейного наследия Радищева), М., 1966.
Вместе с тем в сов. лит-ре остается спорным вопрос о характере революц. концепции Р. 80-х—нач. 90-х гг. Часть сов. авторов (Д. Д. Благой, М. В. Горбунов и др.) считают хотиловский «проект в будущем» собств. идеалом Р., разделявшим т. о. и в 80-е гг. определ. иллюзии «просвещенного абсолютизма». Другие ученые (Г. П. Макогоненко, П. Н. Берков, *Н. И. Громов и др.) категорически отрицают наличие подобных иллюзий в произведениях Р. 80-х гг. Эти спорные проблемы мировоззрения Р. рассматривались в дискуссии на страницах жури. «ВФ» (1955, № 4; 1956, № 3, 4, 5; 1957, № 6; 1958, №5- статьи Ю. Ф. Карякина и Е. Г. Плимака, А. А. Галактионова и П. Ф. Никандрова, Ю. М. Лотмана, С. А. Покровского, Э. С. Виленской, А. В. Западова, И. К. Панти-па, Л. А. Фялиппова, В. И. Шинкарука, М. М. Спекто-ра). Более подробный обзор историографии вопроса— см. 10. Ф. Карякин иЕ.Т. Плимах, указ. соч.
Остается недостаточно исследованной духовная трагедия Р. в конце жизни и ее связь с начавшимся общеевропейским кризисом буржуазной просветит, мысли. Ряд исследователей (Д. С. Бабкин, П. К. Бонташ, С. А. Покровский и др.) считает, что в последние годы жизни Р. оставался верен прежним революц. убеждениям и даже продолжал работу над «Путешествием» (Г. Шторм, Потаенный Радищев, М., 1965), другие (Д. Д. Благой, В. В. Пугачев) говорят о монархич. иллюзиях последнего периода.
В сов. лит-ре пет единой т. зр. и на филос. трактат Р.: нек-рые авторы считают доводы за бессмертие души, изложенные в 3-й и 4-й книгах трактата, выраже-
нием деистич. ограниченности Р., другие видят в трактате сознательное противопоставление взаимоисключающих систем материализма и идеализма применительно к проблеме смертности или бессмертия души.
В совр. бурж. историографии, возрождающей пред
взятые версии рус. дореволюц. лит-ры, гл. упор де
лается на выявление зап. источников «либерализма»
Р. и его «идеализма» [см. К. Bittner, J. G. Herder und
A. N. RadiScev, «Zeitschrift fur Slavische Philologie»,
1956, Bd 25, H. 1; D. M. Lang, The first Russian radi
cal A. N. Radisctiev, L., 1958; A. N. Radischcv,
A journey from St. Petersbourg to Moscow, ed. by
R. P. Thaler, Camb. (Mass.), 1958; Mc Connell A.,
A Russian philosophe: Alexander Radischev (1749—
1802), The Hague, 1964]. E - Плимак. Москва.
РАДЛ (Radl), Эмануэль (21 дек. 1873—12 мая 1942) — чеш. философ, проф. методологии естеств. наук Пражского ун-та; был яеовиталистом, испытал влияние Масарика и Крейчи, в конце жизни занимался богословием. Гл. объект исследований Р. — история естествознания (см., напр.,«Историюразвития теорий в биологии 19 столетия» — издана в 1905 на нем. яз.; в 1909 на чеш. яз.— ««Dejiny vyvojovych theorii v biologii XIX st.», Praha; «Романтическая наука» — «Romanticka veda», Praha, 1918). P. настаивал на противоположности между естеств.-науч. и духовным познанием, призывал повиноваться «абсолютным моральным законам»; он пытался объединить реформистский социализм с христианством и с этих позиций анализировал проблемы национальности и религии, женский вопрос, чеш. историю и др.
Соч.: Modern! veda. Jejt podstata, metody, vysledky, Praha, 1926; Utecha z fllosofie, Praha, 1946.
Лит .: Smetacek Zd., Kozak—Radl—Hromadka, Praha,
1931; Koutnlk В., Emanuel Badl, kfest'ansky filosof, ve-
dec, politik a morallsta, Praha, 1934. Л. Свобода. ЧССР.
РАДЛОВ, Эрнест Леопольдович (1854—1928) —рус. философ-идеалист. Окончил историко-филологич. ф-т Петерб. ун-та, продолжал образование в Берлине и Лейпциге. Был директором Петерб. публичной б-кл, редактором фиаос. отдел.а «Эндижиоиедич. словаря» Брокгауза и Ефрона, занимался преподавательской деятельностью. Перевел ряд работ Аристотеля. Участвовал в идейно-теоретич. борьбе филос. направлений в конце 19 — нач. 20 вв., выступая с критикой материализма [см., напр.: Натуралистич. теория познания (по поводу статей проф. И. М.. Сеченова), «Вопр. философии й психологии», 1894, № 5(25)]; пропагандировал религ.-филос. концепцию (Мистицизм Вл. С. Соловьева, «Вест. Европы», 1905, № И; Мистицизм в совр. философии, в сб.: Новые идеи в философии, сб. 5, СПБ, 1913, и др.).
По своим взглядам Р. был близок к В. Соловьеву, с к-рым его связывала и личная дружба. Философия, по Р., исходит из «интуиции действительности, как единого целого», в то время как наука имеет дело с частными явлениями и пользуется «конструкцией понятий» (см. «Введение в философию», П., 1919, с. 12). Философия, религия й наука (соответственно разум, вера и опыт) дополняют друг друга, ибо каждая выражает специфич. потребности человека. Философия решает также морально-этич. проблему о смысле жизни и поведении индивида. Только безусловное начало, т. е. бог, придает земной жизни смысл и ценность. Книга Р. «Очерк истории рус. философии» (2 изд., П., 1920) искажала подлинную историю рус. филос. мысли, представляя наиболее оригинальными и самобытными рус. философами славянофилов и продолжателей их теоретич. традиций (В. Соловьева, С. и Е. Трубецких, Эрна и др.).
С о ч.: Отношения Вольтера к Руссо, «Вопр. философии я, психологии», 1890, кн. 2, 4; Об этич. отрывках Демокрита, там же, 1892, кн. 12; Очерки из истории скептицизма. Иеро-ним Гирнгайм, там те, 1893, кн. 3 (18); Уч. деятельность проф.
452
РАДУ ЛЬ-ЗАТУЛОВСКИИ —РАЕВСКИЙ
М. И. Карийского, СПБ, 1895; Очерк истории историографии философии, М., 1899; Очерк истории греч. этики до Аристотеля, в кн.; Этика Аристотеля, СПБ, 1908; Самонаблюдение в психологии, в сб.: Новые идеи в философии, сб. 9, СПБ, 1913; Филос. словарь. Логика, психология, этика, эстетика и история философии, 2 изд., М., 1913; Владимир Соловьев. Жизнь и учение, СПБ, 1913; Этика, П., 1921; Лавров в рус. философии, в сб.: П. Л. Лавров, П., 1922.
Лит.: К о л о с к о в В. Н., Из истории идеологич. борьбы первых лет Сов. власти, «ВФ», 19_64, № 11. А. Поляков. Москва.
РАДУЛЬ ЗАТУЛОВСКИИ, Яков Борисович [р. 8(21) «ент. 1903] — советский ученый, историк философии Востока, в частности японской; д-р историч. наук, проф. (с 1947); ст. науч. сотрудник Ин-та философии АН СССР. Чл. КПСС с 1927. Положил начало систе-матич. марксистскому исследованию япон. материа-листич. мысли. Р.-З. принадлежат многочисл. работы ло япон. и кит. философии.
Соч.: Материалистич. философия Ито Дзинсай (1627— 1705),«Сов. востоковедение», 1941, [т.] 2; Чарвака — Настика— Локаята — Брихаспатья — Свабхавада, «Раб. хроника Ин-та востоковедения», 1944, № 2; Материалистич. философия Накаэ Тёмин, «Сов. востоковедение», 1945, [т.] 6; Конфуцианство и его распространение в Японии, М.—Л., 1947; «Японизм»— философия япон. империализма, «Филос. записки», 1948, т. 2; Дай-Чжэнь — выдающийся кит. просветитель, «ВФ», 1954, № 4; Великий кит. атеист Фань Чшэнь, «Ежегодник музея истории религии и атеизма», 1957, [т.] 1; Филос. и социологич. мысль в Японии в период домонополистич. капитализма и начала его перерастания в империалистич. стадию, в кн.: История философии, т. 4, М., 1959, гл. 10; Андо Сёэки — философ-материалист XVIII в., М., 1961 и др.
РАДХАКРЙШНАН, Сарвапалли (р. 5 сент. 1888) — глава академич. философии и гос. деятель Индии; проф. и почетный доктор наук ряда инд. и зарубежных ун-тов (в т. ч. Московского). В 1949—52 — посол Индии в СССР; в 1952—62 — вице-президент, а с 1962 — президент Республики Индии.
Исходные позиции философии Р.— объективно-идеалистич. система веданты в интерпретации Шан-кары. Р. утверждает принципиальную невозможность рацион, объяснения ряда проблем без признания абс. духа, представляющего всю тотальность бытия. Стараясь избежать пантеизма, Р. постулирует неогранич. число возможностей абсолюта. Реализация данной возможности — возникновение нашего мира — является выражением свободы абсолюта, деятельность к-рого подобна игре (лила), творчеству художника (см. «The spirit in man», L., 1952, p. 501 — 02). В соответствии с принципами веданты Р. утверждает возможность обнаружения абс. духа, т. е. бога, только интуитивным путем. «Великие истины философии не доказываются, а переживаются» («An idealist view of life», L., 1932, p. 152). Неопровержимым доказательством существования бога выступает для Р. практика религ. мистицизма.
В центре внимания Р.— социально-этич. проблематика. Он выражает неудовлетворенность совр. действительностью — положением человека в обществе, неустроенностью жизни, падением нравов, отсутствием идеалов и т. д. Непосредств. причину всех бед и пороков человека Р. видит в пороках социального устройства. Он обвиняет цивилизацию Запада с присущим ей культом наживы, социальным и нац. неравенством, милитаризмом, военной истерией и т. п. в том, что она калечит дух человека, убивает его лучшие побуждения, лишает его веры в братство и дружбу между людьми (см. «Religion and society»,L. ,1947, p.16). Причем к западной цивилизации Р. относит и социализм, объединяя последний с капитализмом на основе материалистич. природы их идеалов. Относительно социалистич. системы Р. разделяет распространенные на Западе убеждения в недемократичности, тоталитаризме и насилии социализма. Истинное решение всех проблем индивидуальной и обществ, жизни Р. находит только на религиозно-идеалистич. пути. «Для тех, кто потерял опору, для всего нашего века, находящегося в великом брожении, спиритуальный подход является единственной надеждой... Только
когда жизнь духа озарит и преобразует изнутри жизнь человека, сможет он обновить лик земли. Сегодняшнему миру нужна религия духа, которая даст цель всей жизни...» («The spirit in man», p. 478, 483). Но чтобы религия смогла выполнить свою миссию по спасению и возрождению мира, нужно, считает Р., очистить ее от догматич. и обрядовых пут и восстановить ее истинное содержание, к-рое сводится к одному основополагающему принципу — признанию духовной субстанциальности бытия. «Сегодня мы озабочены не столько непогрешимостью папы или достоверностью Библии, и даже не тем, является ли богом Христос или Кришна и существует ли откровение. Все эти вопросы утратили свое значение и подчинились одному единственному вопросу — имеется ли за феноменом природы и драмой истории невидимая духовная сила, есть ли в универсуме смысл или он бессмысленен, является ли он богом или случайностью» (там же, р. 483). Особое значение в обновлении духа приобретает, по мнению Р., опыт народов Востока и прежде всего Индии; «западная материальность» должна быть одушевлена «восточной спириту-альностью», так же как, впрочем, Восток, в свою очередь, должен быть приобщен к технико-экономич. достижениям Запада. Этот синтез, согласно Р., послужит спасению человечества от угрозы новой мировой войны. Р. выступает как активный борец за дело мира и мирного сосуществования.
Соч.: The Hindu view of life, Oxf., 1926; An idealist view of life, L., 1932; Religion and society, L., 1947; An anthology, ed. A. H. Marlow, L., [1952]; Occasional speeches and writings, ser. 1—3, [Delhi], 1957—63; в рус. пер.— Индийская философия, т. 1 — 2, М., 1956—57.
Лит .: J о a d С. Е. М., Counter attack from the East. The
philosophy of Radhakrishnan, L., [1933]; The philosophy of
S. Radhakrishnan, ed. P. A. Schilpp, N. Y., [1952] (имеется
библ.); Аникеев Н. П., Филос. и социологич. взгляды
С. Р., в кн.: Совр. филос. и социологич. мысль стран Востока,
М., 1965, с. 5 — 33. Н. Аникеев. Москва.
РАЕВСКИЙ, Владимир Федосеевич [28 марта (8 аир.) 1795—8(20)июля 1872] — рус. поэт, декабрист. Окончил Моск. университетский благородный пансион (1811) и воен. школу; офицер артиллерии, участник Отечеств, войны 1812. Был арестован (1822) в Кишиневе за поли-тич. пропаганду в Южной армии, особенно среди солдат, содержался в заключении вплоть до процесса декабристов, в связи с к-рым был сослан в Сибирь, где и умер.
Широко образованный человек, сформировавшийся гл. обр. под влиянием просветительской идеологии 18—нач. 19 вв., Р. был материалистом и религ. вольнодумцем. Иронизируя по поводу философии Фихте, Шеллинга и его рус. последователя Велланского (см. Соч., 1961, вступ. ст. П. С. Бейсова, с. 194—95), он отвергал их системы (см. там же, с. 85). Исходя из деистич. предпосылки, что бог «утвердил» «порядок общий» (см. Стихотворения, вступ. ст. В. Г. Базанова, 1952, с. 68), Р. по существу отрицал бытие «...высшего существа». Религия как «признание и поклонение высшему существу...» есть всего-навсего некая форма признания детерминированности явлений: «бытие создателя основано на логической истине, что нет действия без причины, когда есть мир, то должен быть и создатель мира» (цит. по кн.: Базанов В. Г., В. Ф. Раевский, 1949, с. 103). Религ. вольнодумство Р. проявляется и в понимании им роли религии в жизни народов. Религия, по его мнению,— орудие в руках угнетателей, стремящихся с ее помощью смирить народ
РАЗВИТИЕ
453
(см. Соч., с. 96 — 97). Противопоставляя свой взгляд религ.-идеалистическому, Р. считал человека произведением природы и по природе — «членом общества», животным, «.. .имеющим ум, дар слова и душу, которые влекли его к совершенствованию языка» (цит. по кн.: Б а з а н о в В. Г., В. Ф. Раевский, с. 103). «Душу» Р. понимал как нечто естественное и отрицал (хотя н не без колебаний) ее бессмертие: жизнь на земле и распадение после смерти — вот удел всего живущего на земле, «вот связь всех сущих здесь и общий ей (природе.— Ред.) закон». Тех же, кто, «оградясь обрядами... и верой», ждет бессмертия, Р. называл «безумцами» (см. Соч., с. 86). Утверждая закономерный характер сущего, Р. воспевал мощь человека, его способность проникнуть в тайны бытия и даже в самое «сокровенье» (см. там же, с. 70—71). Эти положения Р. использовал для обоснования политич. программы — равенство людей, республиканизм, противоестественность крепостничества (к-рое он резко осуждал в «Рассуждении о рабстве крестьян», см. Соч., с. 123—27) и монархизма, правомерность насильств. устранения деспотизма. «Граждане! — восклицал Р., осуждая тиранию „дворянства русского",— тут не слабые меры нужны, но решительность и внезапный удар» (там же, с. 124).
В поэзии Р. примыкал к традиции «гражданственной» поэтики Гнедича, Катенина, Грибоедова (см. об этом в публикации 10. Оксмана Вечер в Кишиневе, в кн.: Лит. наследство, т. 16—18, М., 1934, с. 657— 666), был типичным представителем декабризма нач. 20-х гг. В ссылке Р., не прекращая литературной деятельности, остался верен декабристским традициям. Он не пожелал воспользоваться правом возвращения в Европейскую часть России, полученным по амнистии 1856.
Соч.: Поэзия декабристов, Л., 1950, с. 443—500; Избр. соц.-политич. и филос. произв. декабристов, т. 2, М.—Л., 1951, с. 337—95 (в 1 т. имеется вводная ст. И. Я. Щипанова); Воспоминания, вступ. ст. М. К. Азадовского, в кн.: Лит. наследство, т. 60, кн. 1, М., 1956; Неизвестные письма, вступ. ст. Ю. Г. Оксмана, там же.
Лит.: Щеголе» П. Е., В. Раевский (Первый декаб
рист), в его сб.: Историч. этюды, СПБ, 1913; О к см а н Ю. Г.,
Из писем и записок В.Ф.Р. ГВводная ст. к публикации «Письма
В. Ф. Р.»], «Красный Архив», 1925, т. 6(13); Б е й с о в П. С,
Новое о Р., в сб.: Уч. зап. [Ульян, гос. пед. ин-та]. Пушкин
ский юбилейный сборник, Ульяновск, 1949; е г о ж е, О
«Курсе поэзии» В. Р., «ВФ», 1950, № 3; е г о же, Обществ.-
политич. взгляды В. Ф. Р., «Уч. зап. [Ульян, гос. пед. ин-та]»,
1953, вып.5; О к с м а н Ю. Г., Ранние стихотворения В. Ф. Р.
(1816—1822), в кн.: Лит. наследство, т. 60, кн. 1, М., 1956,
с. 517 — 30; ЦявловскийМ. А., Стихотворения, обращен
ные к декабристу В. Ф. Р., в его сб.: Статьи о Пушкине, М.,
1962. 3. Каменский. Москва.
РАЗВИТИЕ — высший тип движения, изменения материи и сознания; переход от одного качеств, состояния к другому, от старого к новому. Р. характеризуется специфич. объектом, структурой (механизмом), источником, формами и направленностью. В зависимости от качеств, специфики природы и строения форм существования материи различают: Р. неоргаиич. материи (или еще уже — макрокосмоса, физич. и химич. форм существования материи), Р. ор-ганич. материи (ее биологич. форм), Р. общества (социальных форм существования материи), Р. сознания (различных его форм). Вместе с тем, будучи строго определ. типом зависимости в объекте, Р. любых форм характеризуется рядом существ, общих моментов и признаков, касающихся, в первую очередь, специфики самих развивающихся объектов. Процесс изменения захватывает любые объекты, любые их стороны — их внутр. составляющие и внешние, непосредственно воспринимаемые формы, их существ, связи и внешние зависимости и т. п. Р.— не просто изменение, не всякое изменение объекта, но изменение, связанное с преобразованиями во внутр. строении объекта, в его структуре, представляющей собой сово-
купность функционально связанных между собой элементов, связей и зависимостей. Поэтому в материальном и духовном мире, где все без исключения предметы и явления пребывают в состоянии постоянного движения, изменения, о Р. можно говорить лишь применительно к объектам с простым или сложным системным строением (см. Система).
Будучи характеристикой объектов с более или менее сложным строением, процесс Р. сам отличается определ. структурой (механизмом). Рассматриваемый с этой т. зр. он представляет собой прежде всего совокупность ряда составляющих системы, участвующих в процессе. Одни из этих составляющих играют роль образующих процесса, другие — его условий. Образующие процесса, отвечающие на вопрос «что развивается?», представляют собой исходный пункт процесса; образующие, отвечающие на вопрос «во что развивается?»,— результат процесса. И те и другие являются центральными, ведущими составляющими процесса Р. Если механизм Р. уподобить совокупности разновеликих и разнонаправленных сил, то «отрезок прямой», связывающий исходный пункт и результат процесса, будет как раз итогом, суммой всех этих сил, кратчайшим расстоянием, наиболее лаконично выражающим суть происходящих в процессе Р. преобразований в объекте, и одновременно «вектором», указывающим направление этих преобразований. Условия процесса — это те его составляющие, к-рые обеспечивают превращение исходного пункта в результат. Они отличаются от т. н. конкретно-историч. условий протекания Р.; последние связаны или с внешними признаками развивающегося объекта, или с факторами, лежащими за его пределами, относящимися к его взаимодействию с «соседними» системами, и определяют конкретную форму протекания процесса.
Р. представляет собой не всякое изменение в структуре объекта, но только т. н. качественное изменение. «... Развитие заведомо не есть простой, всеобщий и вечный рост, увеличение (respective уменьшение) etc.» (Л е н и н В. И., Соч., т. 38, с. 251). Структура объекта характеризуется тремя моментами: количеством составляющих (в этом смысле различают структуры двучленные, трехчленные, вообще га-членные), порядком их расположения (напр., структуры линейные и кольцевые) и характером зависимости между ними (напр., структуры обратимые, где все элементы «равноправны», и необратимые, где между элементами существуют отношения «господства» и «подчинения»). Качеств, характер изменений в процессе Р. находит свое выражение в том, что-Р. есть переход от структуры одного качества (характеризующейся одним количеством, порядком и характером зависимости составляющих) к структуре др. качества (характеризующейся иным количеством или порядком, или характером зависимости составляющих). Следовательно, процесс Р. не совпадает только с изменениями в числе структурных составляющих объекта (простой рост или уменьшение их числа) и потому не может быть изображен как движение от структуры с п элементами к структуре с ге+1 или с п—1 элементом. В процессе Р. элементы структуры могут не только возникать, но и исчезать, так что в определ. границах общее число их может оставаться постоянным. Кроме того, качеств, изменение структуры, появление в ней новых составляющих может иметь место и без видимого увеличения числа элементов, за счет перераспределения старых элементов, изменения характера отношений между ними и т. д. Главное же, в силу системного характера развивающегося объекта,— возникновение (исчезновение) в его структуре к.-л. составляющего никогда не равно только количеств, .росту (уменьшению), не означает
454 РАЗВИТИЕ — РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА
простого прибавления (вычитания) «одного», но ведет к возникновению множества новых связей и отношений, к преобразованию старых связей и т. п., т. е. сопровождается более или менее серьезным субстанциональным или функц. преобразованием всей массы составляющих внутри системы в целом. Структура объекта в исходном пункте Р. и структура объекта в результате Р. суть определ. состояния развивающегося объекта, ограниченные во времени, т. е. исто-рич. состояния. Т. о., процесс Р., взятый с т. зр. его механизма в целом, есть ряд историч. состояний объекта в их связях, переходах от одного к другому, от предшествующего к последующему.
Важнейшей характеристикой Р. является время. Р. протекает во времени. Вместе с тем понятие «ход времени» не тождественно понятию «процесс Р.». Об этом говорит как то, что в определенных границах течение времени не сопровождается качеств, изменениями в объекте, так и то, что в одни и те же промежутки времени различные объекты способны проходить в своем Р. различные «расстояния» и наоборот: для прохождения аналогичных «расстояний» различным объектам требуется различное время. Иными словами, Р. того или иного объекта является функцией не объективного хода времени как такового, но жизнедеятельности самого объекта. В отличие от явлений движения, изменения, к-рые могут вызываться действием и внешних по отношению к движущемуся объекту сил, Р. представляет собой самодвижение объекта— имманентный процесс, источник к-рого заключен в самом развивающемся объекте. Процесс такого рода описан, напр., Марксом применительно к Р. денег из товара (см. «Капитал», т. 1, 1955, с. 94). Р. возникает в результате противоречий, борьбы нового и старого, борьбы «противоречивых, взаимоисключающих, противоположных тенденций», свойственных объектам «природы (и духа и общества в т о м ч и с л е)», их преодоления, превращения в новые противоречия. «Развитие есть „борьба" противоположностей» (Л е н и н В. И., Соч., т. 38, с. 358).
Процесс Р. характеризуется большим разнообразием конкретных видов и форм. Это обусловлено как общей природой развивающихся объектов (неорганической, биологической, социальной и т. п.), так и большей или меньшей сложностью их строения. В частности, Р. может приобретать форму превращения одного объекта в другой (напр., «средство труда из орудия превращается в машину...» — см. К. Маркс, Капитал, т. 1, с. 377), дифференциации объекта (ср. процесс дивергенции в биологии), подчинения одной системы другой и их преобразования (ср. процесс ассимиляции в социологии культуры) и т. д. и т. п. Различают две формы Р.: эволюционную и революционную (см. Эволюция и Революция). Первая форма Р.— это медленные, постепенные, нередко скрытые от глаз изменения в структуре объекта, их называют количеств, изменениями. Вторая форма Р.— это внезапные, резкие, скачкообразные, т. н. качеств, изменения в структуре объекта, связанные с коренными преобразованиями во всем его строении. Между этими двумя формами Р. существует сложная диалектич. связь. Эволюция подготавливает революцию, ведет к ней и завершается ею. В свою очередь новое качество, приобретаемое объектом, снова ведет к этапу медленных количеств, накоплений. Т. о., каждый процесс представляет собой диалектич. единство прерывного и непрерывного, переход количественных изменений в качественные и наоборот.
Р. далее характеризуется определ. направленностью. Переход от одного состояния объекта к другому не есть бесконечное повторение пройденного, не есть движение по кругу, хотя исторически позднейшие этапы и включают в себя немало моментов, присущих
предшествующим этапам. Р. совпадает с поступат. движением к более развитому и совершенному или с движением в противоположном направлении. В этом смысле говорят о прогрессивном и регрессивном направлениях в Р. объекта, о восходящей и нисходящей линиях его Р. (см. Прогресс, Регресс). Р. материи и сознания, взятое в целом, отличается безусловной прогрессивной направленностью, оно есть бесконечное движение по восходящей спирали, движение противоречивое, включающее в себя отступления, возвращения назад, но в целом идущее от форм простых к формам сложным, от систем низших, примитивных, к системам высшим, высокоорганизованным.
Идея Р. находит свое выражение в принципе историзма и является одной из самых ведущих во всей истории философии, естествознания и обществоведения. В своем первоначальном наивном виде она была сформулирована уже в античной философии Гераклитом: «...все существует и в то же время не существует, так как все течет, все постоянно изменяется, все находится в постоянном процессе возникновения и исчезновения» (Энгельс Ф., Анти-Дюринг, 1966, с. 16). Огромный вклад в анализ категории Р. внесли Аристотель, Декарт, Спиноза, Кант, Ломоносов, Руссо, Дидро, Фихте, Гегель, Герцен, Сен-Симон, К. Ф. Вольф, Лаплас, Коперник, Лайель, Майер. Дарвин, Менделеев, Тимирязев, Вейсман и мн. др. философы, естествоиспытатели и социологи прошлого. В истории мышления, как и в совр. науке, существует два принципиально отличных друг от друга взгляда на Р.— метафизический и диалектический (см. В. И. Ленин, Соч., т. 38, с. 358).
Своего наивысшего выражения диалектич. подход к Р. достигает в системе диалектич. материализма, где идея Р., составляя основной методологич. принцип, впервые получает свое всестороннее обоснование, а само Р. впервые анализируется как естеств. процесс, идущий на основе объективных закономерностей (см. там же, т. 21, с. 38). Формулируя осн. законы диалектики, являющиеся законами Р., диалектич. материализм одновременно дает и метод науч. анализа процессов Р., их воспроизведения в мышлении.
Лит.: К у ш н е р П. И., Очерк Р. обществ, форм, 7 изд.,
М., 1929; А с м у с В. Ф., Очерки истории диалектики в новой
философии, [2 изд.], М.—Л., 1930; его же, Диалектика
Канта, 2 изд., М., 1930; его же, Маркс и бурж. историзм,
М.—Л., 1933; Кедров Б. М., О количеств, и качеств, из
менениях в природе, [М.], 1946; его же, Отрицание отри
цания, М., 1957; его ж е, О соотношении форм движения
материи в природе, М., 1958; Проблемы Р. в природе и обществе.
[Сб. ст.], М.—Л., 1958; Рубинштейне. Л., О мышлении
и путях его исследования, М., 1958; Л ем Г., О переходе от
старого качества к новому в обществ. Р., М., 1958; ШаффА.,
Объективный характер законов истории, пер. с польск., М.,
1959; Мелюхин С. Т., О диалектике Р. неорганич. при
роды, М., 1960; Грушин Б. А., Очерни логики историч.
исследования, М., 1961; Богомолов А. С, Идея Р. в
бурж. философии 19—20 вв., М., 1962. См. также лит. при
ст. Диалектика, Единство и борьба противоположностей,
Переход количественных изменений в качественные, Отрица
ния отрицания закон, Прогресс. Б. Трушин. Москва.
РАЗДВОЕНИЕ ЕДИНОГО — процесс образования внутр. противоречия в объекте или выявления этого противоречия в познании объекта.
РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА. Термин «Р. т.» применяется в социологии, философии, экономич. науках- в неодинаковом значении. Обществ., профессиональное Р. т., или разделение занятий, обозначает дифференциацию в обществе как целом различных социальных функций, выполняемых определ. группами людей, и выделение в связи с этим различных сфер общества (пром-сть, с. х-во, управление, наука, обслуживание, армия и т. д.). Проявлением Р. т. является обмен деятельностью в ее качественно различных исторически обусловленных формах. Т е х-н и ч. Р. т. означает расчленение труда на ряд частичных функций, операций, выполняемых различ-
РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА 455
ными людьми в пределах мастерской (мануфактуры), ф-ки, к.-л. орг-ции. Между проф., обществ. Р. т. и технич. Р. т. существует взаимосвязь, хотя они и различны по происхождению и характеру (см. К. Маркс, в кн.:МарксК.иЭнгельс Ф.,Соч.,2 изд.т.23, с. 371 —72).
Маркс характеризовал также разделение обществ, произ-ва на его крупные роды (земледелие, пром-сть, транспорт и т. д.) как общее Р. т., распадение этих произ-в на виды и подвиды — как частное Р. т., разделение труда внутри мастерской как единичное Р. т. (см. там же, с. 363). Термин «Р. т.» употребляют для обозначения специализации произ-ва в пределах страны и между различными странами — территориальное и междунар. Р. т. Социология исследует причины и последствия Р. т. в обществе в целом, а также в отдельных его сферах.
История взглядов на Р. т. Аятич. мысль (Исократ, Платон, Ксенофонти др.) высоко оценивает Р. т. с т. зр. его преимуществ для общества в целом, ибо вследствие Р. т. товары изготовляются лучше, а люди получают возможность избрать сферу деятельности по своим склонностям (см. там же, с. 378). Платон видел в Р. т. основу распадения общества на сословия, осн. принцип иерархич. строения гос-ва. В различных религ. системах Р. т. рассматривалось как священное установление.
Острые противоречия развития Р. т. в условиях капитализма находят отражение в бурж. идеологии. Критика цивилизации у Руссо была одним из выражений его протеста против превращения человека в одностороннее существо. Р. т. изучают экономисты У. Петти, А. Фергюсон, к-рый отмечает его уродующее влияние на человека. А. Смит (ему принадлежит сам термин «Р. т.») начинает кн. «Исследование о природе и причинах богатства народов» апофеозом Р. т., приводящему к «величайшему прогрессу» в развитии производит, силы труда и «искусству, умению и сообразительности» работника. Однако он признает, что Р. т. превращает работника в огранич. существо. Причину Р. т. Смит видел во врожденной склонности человека к торговле, к обмену. Яркое выражение противоречия бурж. Р. т. получили у Шиллера, взгляды к-рого соединяют протест против феод.-сословных рамок, препятствующих развитию личности, и критику утверждавшегося капиталистич. Р. т. При этом образцом и. меркой, прикладываемой к современности, у Шиллера выступает «цельный и гармоничный человек» антич. Греции (см. «Письма об эсте-тич. воспитании человека», в кн.: Собр. соч., т. 6, М., 1957, с. 264—65). Шиллер положил начало романтич. критике капиталистич. Р. т. Он исходил из противопоставления отд. абстрактной личности столь же абстрактному обществу, целому. Подлинное значение его критики состояло в выражении трагич. мироощущения мыслителей переходной эпохи, понимавших неизбежность наступавшей ступени развития общества (см. там же, с. 268—69), зафиксировавших противоречия Р. т., но не видевших реальных путей их разрешения. Характеристика подобных взглядов содержится в «Немецкой идеологии» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 3, с. 69).
Социалисты-утописты не отрицали необходимости и пользы Р. т. и вместе с тем искали способа ликвидации его вредных влияний на развитие личности. Сен-Симон отмечал, что развитие Р. т. в духовной и материальной области ставит задачу организации хорошо координированной системы, к-рая требует «...тесной связи частей и зависимости их от целого» (Избр. соч., т. 2, М., 1958, с. 16—17). Поскольку каждая отрасль труда, науки, политика, управление требуют спец. способностей и знаний, необходима обществ, иерархия, основанная на иерархии способностей. Фурье также утверждал, что Р. т. должно
быть доведено до макс, размеров, чтобы для каждого члена ассоциации нашлись занятия по его склонностям и способностям. Для сохранения интереса к ТРУДУ он предложил идею перемены труда (см. Коммунистический труд, Утопический социализм). В ряду утопич. взглядов на Р. т. стоит и система Прудопа, подвергнутая резкой критике Марксом за абстрактность понимания Р. т., вне связи с его историч. развитием (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 4, с. 147—60; т. 27, с. 404—06).
С сер. 19 в. для бурж. идеологии характерно преобладание апологии Р. т., в к-ром видят основу обществ, связи, развития разнообразных способностей людей, а к отрицат. последствиям Р. т. подходят как к необходимым издержкам прогресса. Конт рассматривал Р. т. как основу обществ, структуры, различия социальных функций классов и связывал с ним успехи каждой отрасли науки. Он констатировал невозможность универсальности, а избавление от опасностей неизбежной специализации видел в создании спец. науки, изучающей общие науч. положения и устанавливающей их связь с отд. областями знания. В обществе в целом регулирующую роль должно играть пр-во. Спенсер считал Р. т. гл. фактором развития общества, обусловливающим усложнение его структуры и обособление социальных функций, а само Р. т. в обществе относил к действию всеобщего закона дифференциации материи от простого к сложному. Дюркгейм(«0 разделении обществ, труда», 1893; рус. пер., О., 1900) подверг критике психологич. теории Р. т., выводящие его из природы человека; рассматривал как иллюзию и высмеял идею цельности личности до возникновения Р. т., претензии на универсальность, возможную лишь как поверхностный дилетантизм. Р. т., по Дюркгейму,— «закон природы», а разделение обществ, труда — его частная форма. Развивающееся Р. т. создает систему взаимосвязанных социальных функций и порождает органич. солидарность взамен механич. солидарности архаич. общества. Благодаря Р. т. индивид обретает сферу социальной деятельности, т. е. становится личностью. Функция Р. т., таким образом, состоит в том, что оно заменяет коллективное сознание в его роли источника обществ, солидарности и основания морального порядка. Общей причиной Р. т. Дюркгейм считал величину и плотность населения, рост к-рых порождает борьбу за существование. Возникновение новой социальной функции умеряет эту борьбу и разрешает противоречия между новыми условиями жизни и старыми формами организации общества. Дюркгейм рассматривает и проблему низведения личности до уровня машины, к-рое, по его мнению, является результатом не Р. т., самого по себе, а искажающих его извне влияний. К болезненным явлениям он относил существующее неравенство условий для отд. личностей, принадлежащих к различным классам. Классы и касты, будучи порождением Р. т., закрепляют за принадлежащими к ним членами определ. социальные функции и в дальнейшем оказываются несоответствующими естеств. распределению талантов. Для закрепления существующей структуры высшие классы прибегают к принудит. Р. т. Фиксируя, т. о., антагонизмы бурж. общества, Дюркгейм предлагал наивно-утопич. рецепт создания полной обществ, гармонии и солидарности.
Наряду с позитивистскими концепциями во 2-й пол. 19—нач. 20 вв. в бурж. идеологии продолжается резкая критика развивающейся специализации. Бурж. философы констатируют неустранимую трагедию специализации, утверждая, что она является необходимой сущностью культуры (Г. Зиммель, Понятие и трагедия культуры, «Логос», 1911—12, кн. 2, 3), возникает реакц. романтич. критика и отрицание бурж. культуры
456 РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА
(Ницше, О пользе и вреде истории для жизни, Поли, еобр. соч., т. 2, М., 1909, с. 85—178; О. Шпенглер, Закат Европы, т. 1, М., 1923), выход из противоречий специализации видят в обращении к религии как единств, способу сохранения целостного переживания мира (Бердяев, Степун).
В совр. бурж. социологии изучаются различные аспекты Р. т.: в пром-сти, бюрократич. орг-циях, науке, влияние Р. т. на социальную стратификацию и социальную мобильность общества и т. д. Осн. целью бурж. социологов являются поиски наиболее рациональной организации труда и повышения эффективности управления, достижения и сохранения стабильности отд. орг-ций и всего общества. Существует антинауч. тенденция трактовать Р. т. как независимое от социальной системы и связанное с развитием совр. индустриального общества, в к-ром проф. Р. т. сменяет классовое разделение занятий, свойственное раннему капитализму (У. Ростоу, Р. Арон, Ж. Фридман). В ряде теорий утверждается, что растущее Р. т. и специализация демонстрируют мощь совр. капиталистич. пром. и науч. системы, к-рая в ходе своего естеств. развития создает потребность в творческих и образованных людях во всех сферах деятельности, порождая вместе с тем проблему обобщения и объединения знаний (см., напр., L. Silk, The research revolution, N. Y. [a. o.] 1960). Вместе с тем ряд либеральных бурж. социологов отмечает от-рицат. влияние Р. т., превращающее человека бурж. общества в функциональный элемент совр. организованного общества, объект манипуляции п принуждения крупных бюрократич. орг-ций и гос-ва, безличный экземпляр массового общества (Рисмен, Фромм, Миллс, Уайт) (см. Отчуждение). Либеральным и мелкобурж. критикам совр. капитализма свойственна идеализация прошлых ступеней историч. развития.
Историч. материализм о Р. т. В работах Маркса и Энгельса можно выделить два существ, значения понимания Р. т.: во-первых, Р. т. как определение опосредованного обществ, характера труда в условиях существования частной собственности и обмена (см. Соч., 2 изд., т. 3, с. 31). Труд в условиях антагонистич. общества характеризуется как противоположный самодеятельности, а Р. т. как один из источников и выражение отчуждения. Революц. ликвидация капитализма, писал Маркс, приведет к утверждению нового строя, где общественный характер произ-ва выступит уже непосредственно. «Вместо разделения труда, которое неизбежно порождается в обмене меновыми стоимостями, здесь имела бы место организация труда...» (Архив Маркса и Энгельса,т. 4, 1953, с. 117, см. также «Капитал», т. 1, 1955, с. 358—67). Во втором значении Маркс характеризует Р. т. как «разделение занятий» во всем обществе, «сосуществующий труд» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.,2изд., т.26,ч.З, с. 278—83). Детально проф. и технич. Р.т. в материальном произ-ве исследуется в «Капитале». Основоположники марксизма проанализировали историч. развитие и современные им формы Р. т.и установили, что в каждую историч. эпоху оно приобретает качественно иной характер, определяемый господствующими производств, отношениями. Развитие Р. т. связано с ростом и изменением производит, сил, ростом населения, с возникновением в обществе новых потребностей и общих функций, вызывающих усложнение его структуры. Р. т. является необходимым процессом, создающим связи и зависимость людей и порождающим обмен деятельностью между ними. Первоначально Р. т. складывается как естественно выросший механизм и связано как с естеств. различием людей (половое и возрастное Р. т.), так и с различием природных предпосылок жизни различных общин. На определ.
историч. этапе Р. т. в совокупности с действием др. факторов (имуществ. дифференциации, роста производительности труда, наследственностью функций) приводит к возникновению социальных групп и антагонистич. классов, закрепляющих за собой различные сферы деятельности. В результате роста производит, сил в условиях складывающегося классового деления общества происходит три крупных обществ. Р. т.— отделение земледелия от скотоводства, ремесла от земледелия, выделение торговли в самостоят, сферу. Выражением Р. т. является также возникновение гос-ва, противоположность между городом и деревней, противоположность между умственным и физическим трудом. Историч. ступенями Р. т. были планомерное и авторитарное Р. т. в общине, кастовый строй, цеховой строй, обусловившие Р. т. в обществе, но исключавшие Р. т. в мастерской. Последнее, мануфактурное Р. т. является порождением капитала, объединяющего под своей властью рабочих одного предприятия. Р. т. в мануфактуре расчленяет трудовой процесс на отд. частичные функции, что превращает выполняющих их людей в «частичных рабочих». Мануфактурное Р. т. уничтожает застойное ремесленное Р. т. В свою очередь, оно создает предпосылки для замены мануфактуры машинным произ-вом. Машина технически опрокидывает мануфактурное Р. т., однако оно воспроизводится капиталом, превращающим рабочего в одаренный сознанием придаток частичной машины. Развитие этого, по словам Маркса, «абсолютного противоречия» приводит к тому, что становится необходимым уничтожение «старого», т. е. мануфактурного, Р. т. (см. там же, т. 23, с. 498—99). Индустрия, пишет Маркс, постоянно революционизирует Р. т. внутри общества, ее природа обусловливает движение функций и всестороннюю подвижность рабочего, несовместимые с «закостеневшей специальностью». Как настоят, обществ, потребность уже в условиях капитализма выступает задача сделать рабочего пригодным «... для изменяющихся потребностей в труде» (там же). Т. о., Маркс различал капиталистич. форму и саму природу пром. способа произ-ва, а следовательно, специфически капиталистич. Р. т. и проф. и технич. Р. т. вообще (см. там же, т. 26, ч. 3, с. 282—83).
Р. т. в условиях антагонистических формаций и особенно капитализма свойствен классовый характер, когда принадлежность к определ. классу, социальной группе предопределяет сферу труда индивида, к к-рому он, как правило, привязан пожизненно. Кроме того, в условиях капитализма Р. т. носит стихийный характер, ибо движение и развитие индивидов в пределах класса подчинено власти случая и противостоящим им в качестве самостоятельных и неконтролируемых обществ, связям (см. там же, т. 3, с. 75 — 76).
Именно анализ тенденций развития крупной промышленности позволил Марксу и Энгельсу определить контуры будущего общества, в к-ром преодолевается стихийный характер Р. т., уничтожается порабощающее человека подчинение его Р. т. (см. там же, т. 19, с. 20).
В современном развитом обществе характерной тенденцией является обособление необходимых для его функционирования и развития все новых сфер, рост числа подразделений в них и соответственно проф. Р. т. В то же время в каждой отд. сфере Р. т. имеет своеобразный и противоречивый характер.
В современном материальном произ-ве представлены различные ступени развития (ручной труд, механизация, автоматизация) и связанные с ними ступени и формы Р. т. Автоматизация ведет к преодолению раздробленного труда, вытеснению узкой профессионализации. Возникают широкие специальности
РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА —РАЗДЕЛИТЕЛЬНОЕ СУЖДЕНИЕ 457
(наладчики, инженеры, конструкторы), органически включающие перемену деятельности. Этот слой специализированного «научно-образованного персонала», к-рый во времена Маркса был незначительным, растет, что существенно меняет структуру «совокупного рабочего».
В сфере науки в результате дифференциации и интеграции происходит расширение фронта исследований и увеличение числа науч. специальностей, удваивающегося каждые 8—10 лет. Изменившаяся структура науки (большие и.-и. ин-ты, информац. центры, значит, число отраслей) породила необходимость ее организации, создания органов управления и координации, растущее технич. Р. т., при к-ром творч. и технич. функции достаются различным группам специалистов. Узкая специализация, являясь необходимой, в то же время таит опасность для дальнейшего прогресса науки, порождает разрыв гуманитарных и естеств. наук. Этому противостоят коллективные формы работы, объединяющие различных специалистов. Различные уровни организации науки требуют и соответствующей подготовки ученых (более широкого профиля, узких специалистов и т. ц.).
Изменение обществ, структуры приводит к значит. росту становящейся особой специальностью и охватывающей разные обществ, уровни сферы управления, планирования. Являясь выражением существования обществ, функций разного уровня, организация уп-равления в свою очередь связана с развитием в нем Р. т. Обособляются и растут также и др. сферы общества (образование, здравоохранение, услуги, иск-во) со своими специфич. формами Р. т. Таким образом, Р. т. может анализироваться в двух качественно различных планах. Во-первых, с т. зр. целостного подхода к обществу (различные сферы как элементы целого, их соотношение, разделение обществ, функций, обязанностей и ответственности). При этом можно выделить горизонтальное и вертикальное Р. т., связанное с положением и ролью различных социальных и проф. групп. Во-вторых, возникает необходимость исследования Р. т. в каждой отд. сфере, ее взаимоотношения с другими сферами (город и деревня, наука и образование, наука п управление и т. д.). Особенно сложные процессы Р. т. связаны с переходными эпохами обществ, развития (переход от феодализма к капитализму, от капитализма к социализму). В этих условиях исчезают или преобразуются социальные группы и классы, учреждения, связанные с пройденным уровнем развития, и возникают новые. При этом взаимодействие проф. и социальных групп зависит от характера утверждающегося общества.
Развитие указанных процессов при капитализме привело к усложнению его структуры в последней четверти 19 — 1-й пол. 20 вв., изменениям в составе классов капиталистич. общества (см: Классы, Буржуазия, Мелкая буржуазия, Рабочий класс). В условиях гос.-монополистич. капитализма бюрократизация иерархически организованного общества, повышение значения образования и квалификации, а также сосуществование сфер и отраслей, находящихся на различных ступенях развития, ведут к возникновению, в дополнение к старым, новых форм закрепления положения различных классов и социальных групп, кастовости элиты, что усиливает противоречия капиталистич. общества.
В социалистич. обществе уничтожается старое классовое разделение занятий, постепенно преодолеваются противоположность между умств. и физич. трудом, между городом и деревней. Индустриализация и кооперирование с. х-ва приводят к изменению состава и численности рабочего класса и крестьянства, росту интеллигенции. В материальном произ-ве в связи с изменением характера труда постепенно пре-
одолевается старое Р. т. Развивающееся в социалистич. обществе Р. т., особенно в связи с механизацией и автоматизацией произ-ва, развертывающейся научно-технич. революцией, бурным ростом различных сфер общества приводит к большой мобильности населения, возникновению многочисленных проф. групп. Предпринимаются сознат. усилия для преодоления еще существующего неравенства между крупными промышленными и культурными центрами и периферией, между городом и деревней, между различными социальными группами с тем, чтобы доступ к той или иной сфере деятельности определялся способностями и склонностями каждого человека. Идеал всестороннего развития личности не статичен и определяется уровнем развития общества и его потребностями. При этом развитие личности на каждой ступени обществ, развития обусловлено не только Р. т. и специализацией, но и совокупностью всех обществ, условий: социальными отношениями, производительностью обществ, труда, продолжительностью рабочего и свободного времени, уровнем культуры общества, положением различных социальных и проф. групп (см. Личность). В марксистской филос, экономич. и педагогич. лит-ре существуют различные т. зр. по проблеме Р. т., и дискуссия по этой проблеме показала необходимость дальнейшего изучения реальных процессов Р. т. в различных ее аспектах (см., напр., «ВФ», 1962, № 10; 1963, № 3, 4, 9, И, 12; 1964, № 1, 6; О. Шик, Экономика. Интересы. Политика, пер. с чеш., М., 1964, в особенности гл. 2, 3; Е. Л. Маневич, Проблемы обществ, труда в СССР, М., 1966, гл. 1, 2, 5).
Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф.,Из ранних произв.,
М., 1956, с. 610—15; их же, Соч., 2 изд., т. 3, гл. 1; т. 4,
гл. 2, § 2; т. 23, отд. 4, гл. 11 — 13; т. 18, с. 273; т. 19, с. 212,
225—26; т. 20 (см. предмет, указат.); т. 21, гл. 5—9; т. 27,
с. 404—06; т. 37, с. 416—20; Архив Маркса и Энгельса, т. IV,
М., 1935 (см. предмет, указат.); Ленин В. И., Соч., 4 изд.,
т. 1, с. 83; т. 3, с. 546; т. 31, с. 32; Асмус В. Ф., Проти
воречия специализации в бурж. сознании, «ПЗМ», 1926,
№ 9—10; Д а в ы д о в Ю. Н., Труд и свобода, М., 1962; Б а-
тищев Г. С, Противоречие как категория диалектич. ло
гики, М., 1963, гл. 2; Корниенко В. П., Обществ. Р. т.
в период перехода к коммунизму, М., 1963; Судеревски й
И., Проблемы Р. т. (Коммунистич. способ произ-ва), М., 1963;
К о н И. С, Позитивизм в социологии, Л., 1964; Наумова
Н. Ф., Бурж. социология о Р. т., «ВФ», 1965, JN1. 2; Социология
сегодня. Проблемы и перспективы. Амер. бурж. социология
сер. XX в., пер. с англ., М., 1965, гл. 2, 4; Немченко В.,
Обществ. Р. т., «Коммунист», 1966, № 16; Schmoller
G., La division de travail etudiee au point de vue historique,
«Revue d'economie politique», 1890; Tilglier A., Work,
what it has meant to men through the ages, N. Y., 1930; North
С. С. a n d H a t t P. K., Jobs and occupations. A popular
evaluation, «Public Opinion News», 1947, № 9; F r i e d m a n n
G., Ou va le travail humain?, [P., 1950]; его we, Le travail
en miettes. Specialisation et loisirs, [P., 1956]; H att P. K.,
Occupation and social stratification, «American Journal of Socio
logy», 1955, № 55; D u b i n R., The world of work, N. Y., 1958;
FriedmannG. et Naville P., Traite de sociologie
du travail, v. 1—2, P., 1961—62; Ben-David I., Profession
in the class system of present-day societies, Oxf., 1964.
См. также лит. при ст. Отчуждение. Н. Лапда. Москва.
РАЗДЕЛИТЕЛЬНОЕ СУЖДЕНИЕ, д и з ъ ю н к-
тивиое суждение (от лат. disjungo — разобщаю),— сложное суждение, к-рое либо (а) образовано из двух (или большего числа) др. суждений (членов Р. с.) с помощью логич. союза «или» (или союзов «либо», «или..., или», «либо..., либо», подобных союзу «или» с логич. т. зр.), либо (б) может быть без изменения логич. смысла представлено в виде (а). В зависимости от смысла логич. союза «или» — строго-разделительного (исключающего, исключающе-раздолитель-ного), к-рому при двух членах Р. с. соответствует сильная дизъюнкция, или же нестрого-разделительного (соединительно-разделительного), которому соответствует слабая дизъюнкция,— различают: 1) строго-, чисто-Р. с. (предложения, высказывания) и 2) нестрого-разделительные (соединительно-разделительные) суждения.
458
РАЗДЕЛИТЕЛЬНОЕ СУЖДЕНИЕ — РАЗИ
Логич. форма Р. с. (обоих видов) может быть передана записью (*) «Аг или А2, или..., или Ап» (где Л,- обозначает к.-л. суждение, г — 1, 2, ..., п; число п обычно невелико, т. к. в содержат, мышлении и ес-теств. языке неупотребительны громоздкие конструкции); в случае Р. с. вида (1) иногда применяется запись «Или Аг, или А2, или ..., или Ап» или «Либо Аи либо Аг, либо..., либо Ап».
В Р. с. вида (1) союз «или» выражает попарную несовместимость его членов, а смысл всего суждения состоит в утверждении истинности одного и только одного из членов Р. с. В таких Р. с. логич. союз «или» можно рассматривать соответствующим операции строгой дизъюнкции лишь в случае двухчленного Р. с, т. к."формулы логики вида ф^\/ф2У... Уфт [где ф[— к.-л. формулы (высказывания) логики высказываний или предикатов, г = 1, 2, ..., та, а знак V означает строгую дизъюнкцию], в отличие от Р. с. вида (1), обладают тем свойством, что получают значение «истина» тогда и только тогда, когда нечетное число дизъюнктивных членов истинно, в силу чего, напр., формула вида фхУф2Уфя оказывается истинной, когда все три высказывания ф^фпфа истинны.
В Р. с. вида (2) союз «или» не предполагает несовместимости членов Р. с; смысл Р. с. здесь состоит в утверждении того, что по крайней мере один из членов Р. с. истинен (а может быть, и все они истинны). Союзу «или» в таких Р. с. соответствует операция (слабой) дизъюнкции, и Р. с. вида (2) выразимы формулами логики вида (* *): фхУф2У ...Уф т, где V — знак (слабой) дизъюнкции. Р. с. вида (1) выразимы теми же формулами (**), но с конъюнктивным добавлением выражения вида -\{ф1&ф2)&-1(ф1&ф3)&...&1(фт_1&фт), говорящего о попарной несовместимости членов Р. с. (здесь «&» означает конъюнкцию, a ~i — операцию отрицания).
В содержат, мышлении члены Р. с. всегда фактически связаны друг с другом по смыслу, причем эта связь часто осуществляется за счет того, что в нек-рых (или даже во всех) членах Р. с. повторяются (или подразумевается, что повторяются) определ. понятия. В таких случаях естеств. язык часто прибегает к сокращенным конструкциям, в к-рых эти повторения не получают явного выражения; объединяемые логич. союзом «или» члены Р. с. могут быть тогда выделены в результате логич. анализа соответствующего предложения. Простейшие случаи такого рода нашли отражение в традиц. логике, к-рая рассматривает Р. с. обычно в след. формах (a) « S есть или Ри или Р2, или..., или Рп» и (6) « Si или S 2 , или..., или Sm есть Р» ( S , Slt ..., S т — субъекты, Р, Ръ ..., Р„— предикаты в смысле традиц. логики); эти формы легко представимы записью вида (*), если учесть, что, напр., форма (а) по смыслу равнозначна форме «S есть Р±, или S есть Р2, или..., или S есть Рп». Иногда термин «Р. с.» применяют именно к указ. формам традиц. логики, обозначая общее понятие Р. с, как оно описано выше, термином «дизъюнкция суждений».
Родственными Р. с. и преобразуемыми в них (правда, с нек-рым изменением смысла) являются суждения, выражающие деление объема понятия; в немате-матич. формальной логике их называют разделяющими суждениям и. Напр., «Животные бывают позвоночные и (или) беспозвоночные» — разделяющее суждение, а «Данное животное или позвоночное, или беспозвоночное» — Р. с. Различию видов (1) и (2) Р. с. соответствует различие между разделяющими суждениями, выражающими деление объема понятия при исключающих и при не исключающих друг друга членах деления.
Лит.: Челпанов Г. И., Учебник логики, ГМ.]. 1946, с. 42—43; Асмус В. Ф., Логика, [М.], 1947. с. 83—87;
С трог о вич М. С, Логика, [М.], 1949, с. 167 — 69; Та-
ванец П. В., Суждение и его виды, М., 1953, с. 105 —10;
его же, Вопросы теории суждения, М., 1955, с. 113—21;
Дроздов А. В., Вопросы классификации суждений, [Л.],
1956, с. 43—60; Бирюков Б. В., Исключающее «или»
естеств. языка и строгая дизъюнкция в математич. логике (до
полнение редактора), в кн.: ГетмановаА. Д., Выражение
дедуктивных умозаключений традиционной логики в симво-
лич. логике, Мурманск, 1962. Б. Бирюков. Москва.
РАЗДЕЛЯЮЩЕЕ СУЖДЕНИЕ — см. Разделительное суждение. г
РАЗДРАЖИМОСТЬ — способность живых тел реагировать на воздействие среды посредством реакции, по своей физико-химич. природе отличной от раздражителя. Подробнее о Р. см. в ст. Жизнь, а также в статьях Диалектический материализм и Зоопсихология.
РАЗИ, а р-Р а з и, латинизир. Разес (Rhazes), Абу Бакр Мухаммед бен Закария (865—925 или 934) —ученый-энциклопедист, врач и философ Ближнего Востока, рационалист и вольнодумец. Родился в г. Рее (близ совр. Тегерана). Руководил клиникой в Рее, затем в Багдаде. Последние годы жизни Р., подобно Ибн Сине, скитался, жил при дворах мелких феод, правителей. Умер в Рее.
Р. был знаком с антич. наукой, считал себя последователем Платона. Произв. Р. были переведены на латынь уже в 10—13 вв. Особенно известны переводы медицинских сочинений: «Liber continens», «Liber (иногда Nonus) Almansoris» и «Liber regius» (см. библиографию всех известных произв. Р. и их переводов: Bibliographie de Rhazes... preparee par M. Nadjambadi, Tehran, 1960). Творчество Р., помимо его самостоят, ценности,— одно из важных звеньев, связывавших культуры Востока и Запада, античность и Ренессанс.
Р. оставил труды по философии, этике, теологии, логике, астрономии, физике, химии (алхимии) и медицине. В 11 в. Бируни составил библиографию трудов Р. (см. лит.), содержащую 184 названия (нек-рые авторы называют цифры 167 и 238). До нас дошли 61 произв. и многочисл. фрагменты, включенные в труды др. авторов.
Для стиля науч. исследования Р. характерны свобода от догматизма и преклонения перед авторитетами, борьба с предрассудками и мистич. истолкованием явлений природы, широкое использование экспериментов, стремление к практич. пользе.
Основу онтологич. взглядов Р. составляет вера в пять вечных начал: «творец», «душа», «материя», «время» и «пространство». Сотворение мира имеет у Р. форму гностич. мифа. «Душа» (слепая жизненная сила) пожелала соединиться с «материей», «пропитать мир», дабы испытывать в нем наслаждение. Однако «материя» уклоняется от воссоединения. Тогда демиург в своем милосердии творит материальный мир, чтобы «душа» наслаждалась в нем и сотворила человека. Так «душа» становится пленницей «материи». Демиург посылает к «душе» разум, чтобы поведать ей: материальный мир — не ее родина. Узнав об этом, «душа» начинает тосковать и стремится освободиться от пут «материи». Единств, путь к такому освобождению, по мнению Р.,— изучение философии. Когда все «души» освободятся, мир растворится и «материя», лишившись форм, вернется к первонач. состоянию.
В области натурфилософских воззрений Р. выступает как противник аристотеликов и мутакаллимов и опирается на Платона. Его атомизм, резко отличный от атомизма мутакаллимов, близок (единств, прецедент в ср. века) атомизму Демокрита. Р. верил в абс. пространство и абс. время и, очевидно, признавал множественность миров.
Несмотря на пессимистич. выводы, вытекающие из его космогонии, в области этики Р. восставал против чрезмерного аскетизма и рассматривал активную об-
РАЗЛИЧЕНИЕ —РАЗРЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ 4$«
ществ. жизнь Сократа как достойный образец для подражания. Радость, наслаждения Р. считал не самоцелью, а лишь переходом к нормальному состоянию, из к-рого ранее нас вывела боль. Он создал специальный (дошедший до нас) трактат об образцовой жизни философа и полагал, что философ, по выражению Платона, «должен походить на творца», быть справедливым к людям и снисходительным к их ошибкам.
Веря в прогресс науки, Р. полагал, что, хотя сам он мудрее Платона и приближается по мудрости к Сократу, вслед за ним придут др. ученые, к-рые своими творениями превзойдут все достигнутое им подобно тому, как сам он превзошел достижения других. Р. считал, что не следует говорить о заблуждениях и лжи в трудах ученых-предшественников: каждый философ ошибался, делая усилия на пути к истине, и в меру этих усилий приблизился к ней.
Р. критиковал все существовавшие в его время формы религии и издевался над мутазилитами, пытавшимися ввести в теологию достижения науки и аристотелевскую силлогистику. Р. создал неск. трактатов на эту тему, в т. ч. резкий антиклерикальный трактат «Машарик аль-анбийа», популярный впоследствии у карматов. Именно этот трактат, по-видимому, лег в основу ср.-век. антиклорик. трактата «Do tribus impostoribus» («О пророках»). Р. утверждал, что все люди равны от природы и, следовательно, пророки не имеют права претендовать на духовное превосходство. «Чудеса», сотворенные пророками, суть обман либо благочестивые басни, созданные верующими. Истина едина, религий множество, следовательно — все религии ложны. Религия существует за счет традиций и привычек, основана на обмане и приносит вред, т. к. является причиной войн, ведущих к бессмысленной гибели тысяч • людей. Все «священные писания» — совершенно бесполезные книги; гораздо нужнее людям книги Платона, Аристотеля, Эвклида, Гиппократа. Полемика Р. с религией — самая острая за всю историю ср. веков. Она, очевидно, имеет источник в нек-рых манихейских ересях (см. Манихейство). Антиклерик. высказывания Р. вызвали яростные нападки на него со стороны исмаилитов, Насира Хосроеа (11 в.) и Абу Хатима ар-Рази (10 в.). Против эгалитаризма Р. выступали также аль-Фараби и, очевидно, Маймонид, к-рый возражал и против вытекающей из онтологии Р. мысли о том, что в мире больше зла, нежели добра, и что человеч. жизнь является злом и наказанием. С оч.: Epitre de Berunicontenant le repertoire des ouvrages de Muhammad b. Zakariya ar-RazI, publ. par P. Kraus, P., 1936; Abi Bakr Muhammadi fillii Zachariae Raghensis (Razis). Opera philosopluca fragmentague supersunt, collegit et edidit P. Kraus, pt. 1, Gahirae, 1939; см. также книгу: У. И. Каримов, Неизвестные соч. ар-Рази, «Книга тайны тайн». [Исследов., пер. и коммент. ], Таш., 1957; Al-Sirat al-falsafiya, by Muhammad ibn Zakariya al-Razi, ed. by P. Kraus, Tehran, 1964.
Лит .: И б и аби Усейбаа, Табакат ал-апиба, Каир, 1882; Ташкёпри-заде, Мавзуат ал-улум, Стамбул, 1895—96; Pines S., Beitrage zur islamischen Atomenlehre, В., 1936, S. 34—93; К r a u_s P., Pines S., Al-RazT, Abu Bakr Muhammad b. Zakariya, в кн.: Encyclopedic de l'lslam, Livraison 54, Leyde— P., 1936; Pines S., Razi critique de Galien, в кн.: Actes du Septieme Congres International d'histoire de Sciences, Jerusalem, 1953, p. 480—87; Nasir-e Kho-s r a w, Le livre reunissant les deux sagesses..., ed. par H. Cor-bin et M. Mo'In, P., 1953 (Etude preliminaire, p. 128—44); PinesS,, What was original in Arabic science?, в кн.: Scienti-fique change, N. Y., 1963, p. 193 — 97. А. Бертелъс. Москва.
РАЗЛИЧЕНИЕ (в т р а д и ц. логике) — прием, заменяющий определение понятий и заключающийся в указании на различие между соответств. известным понятием и другим, т. о. (т. е. посредством Р.) определяемым понятием. Р. производится с помощью диспаратных суждений (см. Диспаратный).
РАЗЛИЧИЕ — сравнительная характеристика объектов на основании того, что признаки, присутст-
вующие у одних объектов, отсутствуют у других. Р. связано с тождеством, а вместе они входят в более широкую категорию сходства. Познание связано с выявлением тождества и Р. объектов. Когда отображаемый объект жестко фиксирован в определ. границах средствами формальной логики, связь Р. и тождества имеет внешний характер: по одним признакам те же объекты тождественны, по другим — различны. В матери'алистич. диалектике в противоположность метафизич. подходу к Р. и тождеству эти категории носят конкретный и относит, характер: должны быть выделены определ. признаки, по отношению к к-рым устанавливается Р.; фиксируются объективные условия существования признаков и соответствующих свойств и отношений, а также интервал (или область), в пределах к-рого существует (имеет смысл) данное Р. или тождество; фиксирован конкретный способ (операция) установления Р. и тождества.
При познании Р. количеств, методами существ, значение приобретает степень точности измерений или вычислений, изменение к-рой может привести к переходу Р. в тождество и обратно (напр., Р. в длине двух тел). Соотносительность Р. и тождества ведет к тому, что Р. следует рассматривать в соответствии с видами и модификациями тождества (квазитождество, эквивалентность, равномощность и т. д.— в математике; тождество элементарных частиц — в физике; тождество слов в математич. логике и структурной лингвистике и т. д.). Наиболее тесная связь, внутр. взаимопроникновение Р. и тождества имеет место при отображении движения и развития объектов, когда Р. существует внутри тождества, а тождество— внутри Р. Объективной основой этого единства является единство устойчивости и изменчивости вещей. При этом устойчивость проявляется как тождество изменяющегося объекта с самим собою, а изменчивость — как нарушение этого тождества, как Р. внутри тождества.
Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20,
с. 54, 123—25, 516, 529—31, 580; Гегель Г. В., Соч.,
т. 1, М.—Л., 1929, с. 195—207, т. 5, М., 1937, с. 478—525;
Л е й б ни ц Г. В., Новые опыты о человеч. разуме, М.—
Л., 1936, с. 201 —16; Л о к к Д ж., Избр. филос. произв.,
т. 1, М., 1960; Кант И., Соч., т. 3, М., 1964, с. 316—17;
Г о б б с Т., Избр. произв., т. 1, М., 1964, с. 160—65; Мали
ков М., Основы метрологии, ч. 1, Учение об измерении,М.,
1949; Э гд б и У. Р., Введение в кибернетику, пер. с англ.,
М., 1959, с. 171—274. К. Морозов, В. Тюхтин. Москва.
«РАЗОБЛАЧЁННОЕ ХРИСТИАНСТВО» (1761) — одно из ранних соч. Гольбаха, направленное против религии.
РАЗРЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ — один из наиболее важных видов массовых проблем. Р. п. данного множества А конструктивных объектов (относительно нек-рого объемлющего множества V конструктивных объектов) наз. проблему построения алгоритма, распознающего по всякому объекту из множества V , принадлежит ли он множеству А или нет. Р. п. (более подробно — Р. п. для доказуемости) формальной системы (или исчисления) наз. Р. п. множества всех доказуемых формул этой системы относительно множества всех ее формул. Семантич. Р. п. (или Р. п. для истинности) интерпретированной формальной системы (формализованного языка) наз. Р. п. множества всех истинных формул системы относительно множества всех ее формул. (Для обозначения понятия «проблема разрешения» долгое время применялся термин «проблема разрешимости», однако этим термином правильнее обозначать проблему: «имеет ли решение данная Р. п.».)
Р. п. множеств совпадают по существу и с проблемами распознавания свойств. Проблемой распознавания заданного св-ва (для объектов из заданной совокупности конструктивных объектов) наз. проблему построения алгоритма, распознающего
460
РАЗРЕШИМОЕ И ПЕРЕЧИСЛИМОЕ МНОЖЕСТВА — РАЗУМ
по всякому объекту из заданной совокупности, обладает он заданным св-вом или нет. Всякая проблема распознавания св-ва есть в то же время Р. п. множества всех тех объектов, к-рые обладают этим св-вом. В свою очередь Р. п. множества есть проблема распознавания св-ва принадлежности к этому множеству. В частности, Р. п. для доказуемости является проблемой распознавания доказуемости, а Р. п. для истинности есть проблема распознавания истинности.
См. также ст. Алгоритм, Массовая проблема, Мета
теория И ЛИТ. при НИХ. В. Успенский. Москва.
РАЗРЕШИМОЕ И ПЕРЕЧИСЛЙМОЕ МНОЖЕСТ ВА — оси. понятия теории алгоритмов и теории рекурсивных функций (и предикатов). (Определение этих понятий на основе понятия алгоритма см. в ст. Алгоритм, раздел Основные понятия теории А.)
Простейшим примером разрешимого множества может служить множество всех формул к.-л. исчисления (относительно множества всех конечных последовательностей символов алфавита этого исчисления), а примером перечислимого множества — множество теорем (доказуемых формул) исчисления. (В случае разрешимости этого второго множества говорят, что имеет место разрешимость самого исчисления.)
Независимо от понятия алгоритма понятия Р. и п. м. (натуральных чисел) можно также определить в терминах вычислимых (или «рекурсивных») функций: (1) Множество натуральных чисел наз. разрешимым, или, как чаще говорят, (обще-)рекурсивным, если существует обще-рекурсивная функция, принимающая к.-л. фиксиров. значение (напр., 1) на элементах этого множества и к.-л. другое фиксиров. значение (напр., 0) на натуральных числах, не принадлежащих этому множеству (разрешающая функция). (2) Множество натуральных чисел наз. (рекурсивно-)перечислимым, если существует обще-рекурсивная функция, множеством значений к-рой является это множество (перечисляющая функция). Понятия Р. и п. м. связаны и с понятием обще-рекурсивного предиката, причем их определения допускают соответствующие естеств. переформулировки. Напр., для обще-рекурсивного множества С предикат х£С обще-рекурсивен (и, конечно, обратно). Понятия Р. и п. м. могут быть выбраны и в качестве исходных уточнений интуитивных представлений об «эффективной разрешимости» и «эффективной определимости» св-в (предикатов) конструктивных объектов, на основе к-рых затем уже можно определить понятия алгоритма и вычислимой (обще-рекурсивной) функции, не впадая в порочный круг. Проблема нахождения разрешающего алгоритма для данного множества конструктивных объектов (напр., формул определенного вида из к.-л. исчисления) наз. его разрешения проблемой.
См. также Рекурсивные функции и предикаты, Массовая проблема.
РАЗУМ — мышление в той форме, к-рая адекватно и в чистом виде осуществляет и обнаруживает его всеобщую диалектич. природу, имманентный ему творч. характер. Понять мыслит, способность субъекта как разумную — значит преодолеть дуалистич. противопоставление законов мышления и универс.-всеобщих определений объективной действительности и охарактеризовать мышление не с т. зр. его проявления в актах сознания, но с т. зр. тождественности законов мышления реальным категориальным формам предметного мира, деятельно осваиваемого человеком. Р. есть достояние обществ, человека как субъекта всей культуры. Р. обладает высшей, сравнительно с рассудком, определенностью, логич. организованностью и строгостью. Его строгость выступает как строгость содержат, понимания, как всецело предметная,
т. е. как превращающаяся в активную способность субъекта лишь потому, что она адекватна объекту; она не утрачивается за пределами формально упорядоченного знания, т. е. не фрагментарна, а всеобща; она, далее, осуществляется не через подчинение понятий извне диктуемой формальной строгости изложения, а напротив, подчиняет понятиям формальную, языково-терминологич. строгость, делая ее необходимым вспомогат. средством. Р. диалектически снимает противоположность между «готовым знанием» и интуитивной формой творч. акта. На место рассудочной дискурсивное™, в к-рой истина-процесс превращается в противостоящий творч. движению застывший результат, Р. ставит свою собств., разумную дискурсивность. Последняя есть лишь явное изображение истины как движения по логике самого предмета, как развертывания системы его понятийных определений, Р. рассеивает порождаемую рассудком видимость, будто конкретное и абстрактное суть спе-цифич. атрибуты познающего субъекта, принадлежащие соответственно чувственности и мышлению, и выявляет в каждом понятии конкретное единство многообразия. В то время как рассудок убивает особенное, придавая самостоятельность абстрактно-всеобщему, Р. есть постижение особенного. Р. столь же мало противопоставляет антиномию результату ее разрешения, как и наоборот — он открывает и разрешает противоречие предмета, тем самым делая его объективнейшим «двигателем» развития теории. Для Р. эмпирич. мышление — то же теоретич. мышление лишь в его описат. применении. В философии Р. требует монизма. Не признавая никаких «запретных» для него сфер, Р. самостоятельно осуществляет целе-полагание, не терпит диктата внешней, чуждой целесообразности и не передоверяет никаких проблем слепым иррац. силам. Р.— воплощение суверенности науч. мышления: он есть «...та универсальная независимость мысли, которая относится ко всякой вещи так, как того требует сущность самой вещи» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 7).
Антич. философы-досократики уже догадывались, что истоки силы Р.— не в сознании, не в «мнениях», а в объективной всеобщности, следовать к-рой и значит быть разумным (Гераклит, В. 2, 41, Diels9). Платон, ухвативший надындивидуальную мощь обществ. Р. в ее отчужденности от человека, изобразил ее как абс. мощь «царства Идей», основанного на сверхразумном «Едином». В познании Платон не только отличал мышление от мнения (Soga), т. е. от уподобления и верования, свойственного обыденному рассудку, но и в мышлении различал рассуждение (64a:voia) — «способность геометров и подобных им» — и знание ( imaxf ^ x ]); здесь намечается различение рассудка и Р. (см. R.P., 6, 511D; 7, 534 А—Е). Аристотель детально классифицировал «способности души», из к-рых черты обыденного практич. рассудка схватывает cppovnoig, рассудка — oiivoia, отчасти — Xoyiajxog, voOg, в той мере, в какой он лишен движущего начала, целеполагания, «страдателен» («О душе», 432 в, 433 а, 430 а; «Никомахова этика», кн. 6 и 10). По Николаю Кузанскому и Дж. Бруно, рассудок занимает место между чувственностью и Р. Сила Р. в том, что он—«образ первообраза всех вещей», т. е. бога (Ник. К у з а н с к и й, Об уме, см. Избр. филос. соч., М., 1937, с. 176). Декарт ссылался именно на несоответствие универсальности Р. как «орудия» конечному характеру человеч. тела-«машины», как на основание для дуалистич. противопоставления Р. и субстанции-протяженности. Спиноза критиковал рассудочность ratio (познание 2-го рода) и entia rationis (формальные абстракции и т. п.). Он попытался монистически обосновать могущество Р. его универсальностью (мышле-
РАЗУМ
461
ние — атрибут субстанции). Однако дуализм, изолирующий друг от друга идеальные феномены деятельности Р. и те объективные универс. определения, к-рыми они только и объяснимы, все же сохранял свое влияние (напр., у Малъбранша о «raison» и «entendement»—см. «Разыскания истины», т. 1, кн. 3, СПБ, 1903, гл. 1, 2, 4; т. 2, кн. 6, СПБ, 1906, гл. 2). Психологизм вообще подменяет Р. «способностью души», заковывает его в изначальную специфику сознания. Напр., Локк пытался удержать различие между reason и understanding, выделял в Р. «первую и высшую» ступень — эвристич. «проницательность» и в противовес рассудочной схоластике считал силлогизм не «великим орудием» Р., а подобием очков для ума, однако Р. у него неизбежно «близорук», т. к. «не может простираться» за пределы, ставимые психологизмом (см. Избр. произв., т. 1, М., 1960, с. 660, а также с. 647—61). С т. зр. психологизма «...рассудок оказывается не чем иным, как... инстинктом наших душ...», а Р.— «совершенно инертен» (Юм Д., Соч., т. 1, М., 1965, с. 287—88, 605). Это обрекло англ. филос. традицию на утрату подлинного понятия Р. С рационалистич. т. зр. Лейбница, в Р. высшая способность — не рассудительность, а процесс открытия (см. «Новые опыты...», М.—Л., 1936, с. 128, 153, 324, 419—29). Ставя интуицию выше Р., он все же обратился к тому, что «мышление есть... существенная деятельность...» (там же, с. 143) и к «непрерывному» Р. Но универс. всеобщность и необходимость Р. берется им в крайней отчужденной форме — как «высший Разум», как бог — гарант «предустановленной гармонии» (см. там же, с. 176; ср. его же, «Монадология», § 29, 30, 78, 82, 83, в кн.: Избр. филос. соч., М., 1908, с. 339—64).
Кант построил первую развернутую концепцию рассудка и Р., понимая под ними в сфере познания способности, дающие соответственно правила и принципы. Рассудок — это «способность составлять суждения», мыслить, «способность к знаниям» (см. Соч., т. 3, М., 1964, с. 340, 167, 175, 195), к-рая изначально субъективна; неэмпирич. «Я», «трансцендентальное единство апперцепции» — высший принцип всей философии (см. там же, с. 196). Это единство апперцепции необходимо именно потому, что человек — «конечное», «зависимое» существо, чье мышление не может быть творч. причиной своего объекта (см. там же, с. 152—53, 196, 200). Поэтому же в основе рассудочного категориального синтеза — его спонтанная функция, «продуктивная способность воображения» (см. там же, с. 173, 224), из к-рой проистекает также «способность суждения». Синтез этот— лишь в границах «конечного опыта», условный, фрагментарный. Но рассудок нуждается в ориентировке на целостность, на безусловное, на тотальность, на абс. принципы — нуждается в идеях Р. (см. там же, с. 346, 355). Необходим «самостоятельный», «творческий» Р., способный порождать предметы, воплощая в них свою активность (см. там же, с. 572). Однако «конечность» человека лишает его такого Р. и обрекает его действовать лишь «как если бы» имелся такой Р.-прообраз. Способность Р. к опредмечиванию Кант рассматривает в качестве недоступного для человеч. познания «законодательного» Р.— «intellectus ar-chetypus» (см. там же, с. 587). В его познават. «спекулятивном» применении Р. имеет не «конститутивное», а лишь «регулятивное значение». Сущность Р. выносится за пределы познания — в область нравств. воли, «практич.» Р., причем последний наделяется «приматом» над Р. спекулятивным. О