- Неужели старик настолько отощал, вызывая мертвецов, что не слышит мой голос по Связи Семи Грехов? - гордо произнес сам себе Лидер Культа, блуждая по лесу уже целый час. Господин двигался в сторону, где сквозь затянутое черное небо местами проглядывались золотые солнечные столбы. Но, тем не менее, передвижение, хоть и медленно, давало о себе знать: сначала Гордыня замечал лишь следы от ног прошедшей Темной армии, а оказавшись совсем близко к монастырю, разглядел и побоище, несмотря на всю ту темноту, что дарила природа. Резко столбы света исчезли и перестали испепелять завоевателей.

Сова гигантских размеров десятками сшибала Убийц с ног и разваливала огромную гору трупов извергов, служившую подъемом к гарнизону. На самом гарнизоне Лукема так же как и внизу шёл какой-то бой, хоть и не столь масштабный.

- Командующего нет, а они все равно побеждают! - с ноткой высокомерия, задрав подбородок, вскликнул Лидер Культа. Улыбка не сходила с лица господина, когда изогнутые клинки завоевателей ранили лапы и отсекали, в конечном счете, пальцы совы. Но внезапно что-то произошло и изверги, находящиеся на стене гарнизона рухнули вниз, причем все разом. Удивившись, лидер ступил шаг назад в чащу, но до конца поддался панике, когда его воины десятками, а то и сотнями, начали замертво падать прямо у стен монастыря.

- Как такое возможно! - непринужденно вскрикнул господин, попутно подумав: "не попросить ли старика открыть портал". Неожиданно злость и гордость охватила им:

- Да как они смеют сопротивляться мне?! Некромант на той стороне Дэсэртатерры, наверняка, уже разбивает в клочья Королевскую армию, а их чертов король ползает предо мной на коленях, лишь бы получить неразделимую власть и ощутить подчинение населения! Это всего лишь монастырь с кучкой монахов - и отсюда я не уйду, не разрушив его до основания! - с этими словами Гордыня откинул край своего плаща и, достав из-под него дротик, метнул его в сову.

Измаил выгнулся и глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Дрэйкон, удерживающий голову мужчины на руке, позвал остальных:

- Он очнулся!

Вокруг паладина появилось еще несколько лиц. Помимо Дрэйкона, воин разглядел Отца и еще троих монахов.

- Мы победили, сынок, - положил свою здоровую руку на плечо Измаилу настоятель монастыря: "Не знаю как, но атака с Севера остановлена...". На глазах паладина выступили слёзы:

- Вас всего пятеро... Вас осталось всего пятеро.

К голове воина подошел волк и лизнул шершавым языком по слезящемуся лицу:

- И ты, - положив ладонь на голову товарища и потрепав её, добавил Измаил: "Конечно, и ты тут".

- И... Сакрис, друг, - дополнил Дрэйкон: "Сакрис?", - спросил он, глядя в лица монахов.

- К сожалению, я видел, что она была ранена, - удрученно сказал настоятель монастыря: "И в конечном итоге - рухнула вниз". Измаил поднялся, воспользовавшись помощью лучника, и подошел к краю стены.

Сакрис лежала прямо под белой стеной Лукема, но не было понятно, жива ли она.

- Будь с ними, Дрэйкон. Ты нужен здесь, - велел Измаил, направившись к лестнице вниз: "Я проверю её. Верный?" - волк, услышавший своё имя, резво пошёл за товарищем, мягко наступая лапами на каменный пол и перепрыгивая через трупы.

Путь вниз не занял много времени. Когда перед взором убийцы грехов встало поле брани, паладин понял, за что он отдает свою жизнь. Количество убитых завоевателей пугало, потому что без помощи свыше - не было ни одного шанса их остановить. Понимая, что слово Смерти - закон, а значит все враги до единого мертвы, Измаил не смог устоять от принципа обезопасится и оголил меч. Сакрис лежала на боку, спиной к паладину. Осторожно идя по телам: а они заполнили всё пространство так, что невозможно было наступить на землю, мужчина медленно приближался к помощнице. Оказавшись совсем близко, воин заметил слабое дыхание - сова то "надувалась", то "сдувалась".

- Сакрис! - воскликнул Измаил, перейдя на бег. Верный не отстал и в несколько прыжков оказался возле товарища. Птица медленно открыла клюв, страдая от жажды.

- Что там, Измаил? - раздался голос Дрэйкона, выглядывающего с края стены.

- Жива, - ответил паладин: "Спуститесь, помогите занести её в монастырь! Скоро рассвет!" - воин Света не видел выражение лица юноши-лучника, но понял, что ответ его обрадовал. Снова взглянув на израненную сову, а в ранениях, в основном, были ноги, Измаил обратил внимание на крыло, которым Сакрис накрыла себя: в самом центре него было ровное сквозное отверстие. "Откуда?", - подумал воин: "Мечом такое не сделать, а Убийцы вооружены только ими". Пытаясь понять произошедшее, в голову паладину пришла ужасная мысль: помимо Убийц здесь был кто-то еще... И это не только Ярость. Единственные двое, способных атаковать на расстоянии, кого знал Измаил среди Цитадели - некромант и их предводитель...

Паладин не стал ничего рассказывать и без того встревоженным товарищам. Занеся Сакрис в темное помещение монастыря, устранив, по возможности, все свои раны и раны птицы, обитатели Лукема уснули прямо в главном зале: несколько часов сна были куда предпочтительнее ужина. Но отправленный утром за провизией в другой корпус монах не вернулся обратно.

Глава 7. Часть 15. Насмешка

Встревоженные пропажей одного из немногих товарищей, мужчины обдумывали, кто пойдет на поиски пропавшего монаха.

- Измаил, быть может я? - спросил Дрэйкон, прикладывая размолоченную траву к обрубленной руке Отца. Настоятель монастыря что-то нашёптывал, лежа с закрытыми глазами и в поту. "Как бы ни началось заражение", - услышал паладин краем уха и ответил лучнику:

- Нет, друг. Я помню, что обязан тебе жизнью. Оставайся тут, - Измаил встал, подбирая меч со стола и кладя ладонь на плечо товарищу: "Им нужна твоя защита, Дрэйкон. Выиграна битва, но не война", - молвил мужчина, но внезапно задумался:

- Дружище?

- Да? - занятый копошением в холке Верного, среагировал юноша.

- Ты трогал мой меч? - задумчиво всматриваясь в оружие, спросил Измаил уже тише, так, чтобы не слышали остальные.

- Нет, а что? - оторвавшись от зверя, посмотрел лучник на паладина.

Воин стащил оружие со стола, указывая на крестовину:

- У паука осталась только одна лапа.

Лежащий на спине волк резко вскочил и утробно зарычал. Двое монахов, приглядывавших за Отцом, испуганно переглянулись:

- Измаил, что с ним?

- Верный, - окликнул друга паладин: "Верный, друг, что ты почувствовал?", - подошел к зверю, как можно тише наступая на каменный пол, мужчина. Волк продолжал рычать, оскалившись и щетиня местами короткую шерсть. Внезапно, в стене появилось круглое отверстие и сквозь него до этого темный зал мгновенно заполнило струей солнечного света.

- Все в порядке? - пригнувшись, Дрэйкон подбежал к монахам. Они двое утвердительно закивали головой, на что лучник договорил: "Берите Отца и в укрытие". Волк не успокаивался, когда в стене образовалось второе отверстие и в зале стало ещё светлее. Непривыкшие к свету глаза Измаила сощурились: он держал в руке меч, готовый к обороне. Второй дротик вызвал шевеление на огромном столе зала: Сакрис глубоко задышала и откинула раненое крыло. Издав глубокое "ух", сова развеяла последние пылинки, появившиеся при пробитии стен. Полнейшая тишина воцарилась надолго: ничего не происходило. Спустя несколько минут ожиданий, Измаил переглянулся с Дрэйконом, уже было готовый опустить оружие, но в дверь постучали. Вернув взгляды на вход, паладин крепче перехватил кисть на рукоятке меча. Новый стук:

- Я войду? - голос показался воину Свету знакомым. И, сопоставив увиденное ранение на крыле Сакрис, этот голос и встречу с ним в Цитадели, Измаил понял, кто над ними насмехается.

- Вам надо спасаться, - с округлившимися от ужаса глазами прошептал мужчина в сторону монахов и Дрэйкона. Но безрезультатно. Незваный гость, не удостоившийся пригласительного ответа, отворил дверь сам. Тихо скрепя, дверь раскрылась и, заметив в ней очертание высокого человека в плаще, лучник пустил туда стрелу. Будто бы зная этот шаг, Лидер Культа грациозно, как будто танцуя, увернулся от летящего снаряда, моментально бросив дротик в ответ. Один из монахов, попавших под траекторию метательного оружия, громко вскрикнул и, удерживая рану на груди, прошел несколько шагов и упал.

- Видите, друзья, - начал Гордыня: "Любая ваша ошибка стоит жизни товарища". Волк и Измаил не сошли с места, несмотря на то, что грешник медленно продвинулся в их сторону. Краем глаза паладин заметил, как юноша-лучник подкрался к рухнувшему трупу, но убедившись, что обитатель монастыря мертв, вернулся поближе к Отцу и последнему монаху.

- Да вас тут, действительно, осталось всего лишь трое... - рык Верного перебил господина: "Четверо?" - ухмыльнулся он: "Хах. Ты всего лишь шавка". Измаил не знал, что делать, ощущая опасность противника, и его ноги будто приросли к полу. Паладин ждал любой возможности провести атаку, и она наступила. Разгоряченный Дрэйкон попытался напасть стремительно, не ограничиваясь одной стрелой. Лучник, перейдя на бег, направлялся в сторону Лидера Культа, пуская стрелы одна за другой. Гордыня, зная все шаги юноши наперёд, пропускал выстрелы мимо себя, попутно наотмашь ударив рукой по челюсти прыгнувшего на него волка, из-за чего последний без сознания рухнул на пыльный пол, проехав на своей шкуре ещё некоторое расстояние. Именно в этот момент Измаил, присев на колено, попытался отсечь одну из щиколоток врага. Оккультист поднял её вверх, избежав удара и той же рукой, которой ударил Верного, приложился паладину по затылку. Голова затрещала невыносимой болью, и Измаил упал к ногам грешника: на несколько секунд у воина пропали силы, чтобы встать. Краем глаза он заметил, как подбежавший вплотную к господину, Дрэйкон, достал из ножен кинжал, стараясь заколоть тварь, но Гордыня снова был на шаг впереди. Вытянув правую руку прямо, грешник поймал юношу за лоб и тот мгновенно остановился. Спустя секунду, руки лучника безвольно повисли плетьми вдоль тела, а из приоткрытого рта полилась слюна.

- Подними его, - приказал, глядя в глаза Дрэйкону, Гордыня. Юноша подошёл к Измаилу, у которого до сих пор мутнело в глазах, и паладин почувствовал, как руки поднимают его тело.

Глава 7. Часть 16. Крылья

- Эй, очнись, дружок, - Гордыня пренебрежительно хлопнул ладонью по щеке паладина: "Не пропадай. Пожалуйста. Как ты видишь, юнец теперь за меня. Ну... В общем, и монастырь теперь тоже мой", - Гордыня усмехнулся:

- Не нужно быть провидцем, Убийца Грехов - что за нелепое прозвище! - что всё к этому шло. Уж не знаю, каким таким вашим чудом моя армия пала тут, но теперь-то господин здесь. А знаешь, что самое приятное?" - Гордыня явно получал удовольствие, насмехаясь над паладином, удерживаемым невольным лучником. Пелена спадала с глаз воина и силы возвращались, но он молчал, не желая тешить волю врага.

- Молчание оскорбляет меня, но что ж - я скажу и так: не гордый! - вновь ухмыльнулся лидер: "Самое приятное во всём этом, тварь, что все ваши потуги ничерта не дали", - Гордыня подвинулся своим длинным белым лицом с острым носом очень близко к лицу Измаила: "Моя армия с живыми мертвецами возглавляемая некромантом потрошит, а может уже и завтракает Королевскими войсками", - мерзкое лицо расплылось в широчайшей улыбке, наполнив его морщинами. С секунду выдержав взгляд врага, Измаил невольно издал смешок:

- Я не хочу тебя огорчать, но... - в непонимании Гордыня отпрянул назад, а паладин кивнул на меч, упавший на пол. Крестовина оружия подсвечивалась солнцем, а паук играл на этом свету лишь одной лапкой:

- Она для тебя, - грубо договорил Измаил: "А твой некромант, как ты сказал, "каким-то чудом", уже подох".

Гордыня яростно взмахнул рукам, издав возглас отчаяния:

- Ты поплатишься, жалкая тварь! - но события резко прервал оставшийся в живых монах. Мужчина приложился куском доски, видимо ножкой от стула, по голове Дрэйкона. Руки лучника разомкнулись, и воин Света освободился и услышал крик монаха:

- Беги, Измаил! - тут же возглас был прерван дротиком, насквозь прошедшим сквозь голову обитателя монастыря. Тело рухнуло возле Дрэйкона, оказавшимся без сознания.

- Теперь твоя очередь! И старика! - взревел Гордыня, занося руку со снарядом для броска, но ему не суждено было сбыться. Тяжелое крыло совы приземлилось прямо на голову Лидеру Культа, заставив врага согнуть ноги и упасть на спину. Огромная птица, совершив несколько барахтающихся движений, сумела встать на израненные ноги, перевернув крыльями все стулья вокруг стола, на котором она лежала. Раскрыв крылья на полную длину, Сакрис взмахнула ими и взлетела, несмотря на травму. Птица направилась в одну из деревянных стен, проломив её своим крупным телом, не забыв захватить объятием своих когтей Отца, бредившего от жара. Наблюдая за полётом, Лидер Культа выхватил еще один дротик, но метнув его, к своему огромному недовольству, промахнулся.

Измаил, не теряя времени, поднял с пола меч и, вмиг оказавшись возле заклятого врага, опустил лезвие тому на плечо: лежавший на каменной поверхности Гордыня закричал, откинув голову, на что Измаил лишь повторил удар. Боль сковала движения противника, и следующий дротик полетел наугад, процарапав руку паладина. Внезапно для обоих, в отверстии, пробитом огромным телом птицы, появилась тень, не позволяющая ни капли солнца прорваться в помещение. Сакрис возвращалась.

- Нет! - взревел Измаил, ощутив как когти совы сомкнулись на одежде за спиной. Ноги мужчины оторвались от земли:

- Оставь меня! Позволь мне убить его! - но Сакрис не слушала. Дырявым крылом она проваливалась в воздухе, будто езда по ухабистой дороге, и именно эти скачки и спасли сову от попадания в нее новым дротиком. Поняв, что из лап птицы не вырваться, Измаил перестал дергаться и ждал, когда они приземляться. Паладин поднял голову вверх на нелепо летящую птицу и увидел, как её перья чернеют и, мгновенно воспламеняясь, мигом тухнут - дневной свет убивал её. Полёт длился очень недолго: добравшись лишь до начала Темных Болот, Сакрис ощутимо начало клонить к земле, пока сова не рухнула вниз, и не осталась лежать обездвижено. Измаил же, инерционно прокатившись по земле, соприкоснувшись с ней на большой скорости, приподнял глаза и ощутил, как жгло полностью расцарапанное лицо. Чувствуя позыв рвоты, паладин распластался на земле и провалился в мир грёз.

Глава 7. Часть 17. Судьба

- Ну..., - ласковая мягкая ладонь провела по волосам мужчины, заставив его вновь поднять глаза: "Чего ты лежишь? Он ведь скоро вернется". Увидев над собой девушку, Измаил обомлел:

- Алиса! - его подбородок дрожал от нахлынувших чувств: "Тебя ведь нет! Я умер?!" - на девушке был тот же сарафан, что и в последнюю ночь перед их разлукой и паладину жутко захотелось дотянуться рукой до её распущенных волос.

- Любимый..., - снова протяжно сказала жена, не переставая гладить голову воина, но и не отвечая на вопрос: "Ты должен быть сильным. Осталось совсем немного".

- Ты - моя жена?! - вскрикнул Измаил, ухватившись за кисть, ласкающую его. Рука девушки показалась ему такой знакомой, тёплой. Алиса не испугалась, а ответила, спустя секунду:

- Скажем, я твоя судьба, Измаил. И тебе положено было оказаться тут, потому что тут всё закончится.

- Что всё? - не отпуская, но глядя в глаза, спросил паладин.

- Всё. - Молчание.

- Она придёт за мной?

- Да.

- Позволь твои губы, - прошептал мужчина, поникнув духом. Девушка не спорила и склонилась к Измаилу, соединив свои мягкие губы с его губами:

- Я тебя жду, родной...

Паладин открыл глаза и почувствовал, как под ним скопилась лужа рвоты, которую он не смог удержать. Встав и перетерпев слабость, мужчина опёрся о дерево, вглядываясь в сторону, где находился Лукем. Видимо, состояние сумасшествия длилось довольно долго, так как небесное светило приняло центральное положение - "полдень", - мелькнуло в голове воина. Вслушиваясь к возникшим вдалеке звукам, Измаил расслышал яростные проклятия, сыпавшие от Лидера Культа, который страстно желал найти обидчика. "Я так устал от всего этого...", - подумал тоскливо паладин и побрел навстречу грешнику. Шагая, воин не старался быть тише, переступая плавно - нет. Сухие ветви возле болота звонко отдавали эхом на весь лес, распугивая мелкую живность. Неминуемо их взгляды встретились. Гордыня трясущейся рукой достал один из последних оставшихся дротиков и принялся целиться, с трудом удерживаясь на ногах. Две колотых раны в плече обагрили часть плаща, сделав и без того темную одежду еще более черной.

Бросок был совершен так слабо и медлительно, что Измаил легко ушёл от него в сторону. Со следующим дротиком было то же самое, и вот паладин оказался совсем рядом. Закинув вверх уже изрядно затупившийся меч, Измаил произнес:

- Ты весь день на ногах, а я успел отдохнуть, - и опустил меч, рассекая грудь. Надрезанный плащ оголил раненое тело. Измаил продолжил:

- Ты так упрям, грешник, - и нанес точно такой же удар с другой стороны, вырезав на враге крест. Измаил чувствовал, как к сильнейшему чувству усталости прибавляется злоба и огорчение одновременно: существо ответственное за смерть всех, кого он любил, будучи землепашцем, прямо сейчас стоит на коленях перед ним. Не в силах сдержать слова, паладин произнес:

- Гордость... Что это за чувство? Что может дать Гордыня?

- Силу, - тяжело дыша, сквозь зубы произнес Лидер Культа: "Силу пойти на всё, для достижения своих целей".

- Верно... Но ведь также именно Гордость не позволяла тебе остановиться, не позволяла избежать глупых поступков. Твоё самомнение... Ты сам - не я - ты разрушил всё, что так долго планировал и строил.

- Не всё, - прохрипел кровавым ртом грешник и, резко выпрямив руку вверх, стоя на коленях, пронзил горло Измаила дротиком. Лицо паладина покраснело, а капилляры в глазах полопались. Удержав ладонью свист, проявляющийся при дыхании, паладин сполз вниз на свои колени прямо напротив заклятого врага.

- Последний дротик..., - констатировал Лидер Культа: "Таким образом... Тебя тоже погубила Гордыня, ведь вы, люди, всего лишь жалкое наше подобие, сборище всех Семи Грехов. Не возгордись ты, то не возжелал бы и воззвать меня к чему-то этим разговором... А теперь ты поплатился за свой трёп - надо было тебе сразу меня убить, - еле договорил грешник, уронив лицо на грудь Измаила.

Паладин ощущал, как боль постепенно отходит, а тело немеет. Позади Лидера Культа из ниоткуда начал образовываться тёмный дым, превратившийся за несколько мгновений в Смерть. Измаил не мог говорить, уши заложило звуком шума от пульсирующей крови, и он понял: время пришло.

- Я же обещала, - обратилась к мужчине Царица другого мира. Воин ответил свистом сквозь отверстие в горле, поэтому Смерть продолжила сама:

- Измаил. Хочешь, я сделаю это не так больно? - мужчина слабо что слышал, и ей пришлось повторить:

- Хочешь, я сделаю это не так больно? - в этот раз, паладин что-то разобрал и импульсивно, насколько это было возможно, закивал головой, разбрызгивая капельки крови по хворосту.

Коса прошлась прямо по пояснице Гордыни, разъединив его тело пополам, а конец острия орудия Смерти выпустил органы из брюшной полости Измаила. Последнее, что видел Герой - превращение в прах седьмой лапы паука на крестовине.