Толпы рычащих тварей приподняли свои подбородки в недоумении, столкнувшись с непреступной каменной стеной монастыря. Монахи, с ужасом в глазах, продолжали держать луки, натянув тетиву, но так и не выпустив ни одной стрелы. Гул от Убийц покрывал всю территорию так, что Измаилу пришлось крикнуть, чтобы стоявший возле него Дрэйкон смог расслышать:

- Тащи сюда эту тварь!

Через мгновенье молодой лучник и еще несколько монахов подвели шатающегося на ногах горбатого грешника. Восходящее солнце ослепило его глаза, направленные вниз, отразившись от гнутых клинков подопечных, заполонивших поле близ Лукема.

- Сейчас! - вскрикнул паладин, и, гул немного утих: "Ваш командир еще жив!" Убийцы молчали, недоумевая, что им предпринять: без руководящей силы их стратегическая составляющая падала к нулю. Между тем убийца грехов продолжил:

- Если же вы предпримете попытку атаковать... - свободной от меча рукой Измаил кинул что-то в толпу. Кусок кровавого ошмётка приземлился на голову одного из воинов, и прежде чем упал на землю, задел еще нескольких - так плотно стояли войска прямо у стены. Внезапно молчание Убийц сменилось невыносимым рёвом: мучители узнали в куске мяса вырезанный горб своего господина.

Ярость беспомощно встряхнул головой, еле удерживаясь на придерживающих его двух монахах.

- Кажется, им это не понравилось, Измаил, - заметил юноша.

- Они не нападут, пока их командир жив и на грани смерти, - ответил Дрэйкону воин: "Сейчас мы надломили их боевой дух. А ведь они видят, что нас мало". Грешник с крюком пытался что-то прокричать, но перерезанная гортань не позволила ему издать никаких звуков, кроме хрипа.

- Подвесьте его! - приказал Измаил, и несколько обитателей монастыря, как и было запланировано ночью, быстро достали веревки и, накрутив их на руки и торс горбуна, подвесили монстра прямо над входом в Лукем. Убийцы неистово вопили, но ничего не могли сделать.

- Что дальше? - спокойно спросил настоятель монастыря, глядя в бескрайнюю даль: туда, где врагов не было видно.

- Дальше... - немного оторопел названый сын, потому что так далеко план не был проработан: "Будем ждать, Отец. Пока мясник жив - мы в относительной безопасности".

Обед давно прошел и изнеможенные от жары защитники гарнизона вытирали рукавами ряс пот со лбов. Верный спрятался в тени стены, а Ярость хрипел всё меньше.

- Дай ему ещё воды, Дрэйкон, - попросил паладин и парень, наколов на копье ткань, промоченную водой, опустил ее ко рту Горбуна. Мясник прильнул к влажной ткани и принялся ловить капли воды языком. "Довольно", - подумалось лучнику, и он потянул оружие назад, ощутив, как наконечник за что-то зацепился. "Только этого не хватало", - пронеслось в голове Дрэйкона, и он совершил мощный рывок назад: веревка, удерживающая одну из рук мясника - как раз ту, что с крюком, лопнула, и тело изверга непропорционально свесилось на путах, подчиняясь законам силы тяжести. Ощутивший частичку свободы грешник резко выгнулся, пытаясь задеть страшным оружием хоть кого-то, но тщетно: до гарнизона было не дотянуться. Барахтаясь в путах, словно муха в паутине, Ярость в последний раз взглянул на уходящее вниз солнце - отсутствие горба позволило ему это сделать - и вонзил крюк себе в шею. Толпа Убийц взорвалась криком, Измаил в страхе раскрыл глаза, когда орудие отсекло голову изверга, и труп бездыханно и криво повис на веревках. Наполовину беззубая голова упала примерно туда же, где под ногами воинов потерялся горб.

Следующие события произошли так быстро, что страх прошёл у даже самых скромных из защитников монастыря. Резко потухшее небесное светило подарило миру очередное пришествие Смерти. Появившись откуда-то с небес, фигура в плаще и с косой в руках совершила дугу, коснувшись земли в том месте, где пал Ярость, и снова взмыла в небо. Мгновенный удар Косой разрубил Ярость пополам, разбросав внутренности грешника по округе. Удар был такой силы, что лезвие косы рассекло не только изверга и десяток Убийц, расположившихся у ворот, но и оставил в земле глубокий след, словно отрезавший путь в монастырь.

Когда перед глазами Дрэйкона пронеслась отрезанная Смертью нога одного из врагов, юноша закричал во всё горло, будто бы пытался перекричать армию у крепости и пустил первую стрелу. Редко промахивающийся лучник нашёл свою цель и сейчас: Убийца упал лицом на землю с застрявшей в шее стрелой. Поднялся ужасный шум, и мучители всей массой ударились в белую стену. Несколько десятков монахов спустили тетиву и положили первый ряд врагов. Что-то защекотало шею Измаила, и мужчина понял: рассыпалась ещё одна паучья лапа на крестовине меча.

Монахи запускали стрелу за стрелой в беспомощное месиво внизу, но враг не отступал, и, казалось, будто его ряды не становились реже: больше Убийц не сдерживала жизнь предводителя. Паладин, оказавшийся неспособным воевать наверху своим мечом, так же вооружился луком и посылал стрелы вслед за Дрэйконом. Солнце село и смеркалось, когда потоки крови начали отблёскивать и играть светом от первых появившихся звёзд.

- Измаил! - вскрикнул Гарден: "Они лезут по своим!" Паладин бросил беглый взгляд вниз и, действительно, толпы Убийц забирались по своим павшим соратникам вверх и умирали от новых вонзающихся в них стрел. Гора трупов всё росла, и Темное войско уже имело такой подъем из мертвецов, что гарнизон оказался доступным к взятию.