Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Позже Платон в «Законах» опишет иную утопию и другой государственный строй — аристократическая республика или аристократическая монархия. При данном строе существовало: 4 сословия, 5040 граждан и сложнейшая система управления, допускается личная собственность, деньги, разрешено создание семьи для всех сословий, значительное усиление контролирующей роли государства, строжайше регламентирующего все общественные отношения.
Аристократическое управление строилось на двух принципах: 1)над всеми стоят правители; 2) все подчиняются законам.
На страже законов стоит система правосудия. И без истинного правосудия государство перестает быть государством.
Аристократическое государство может стать монархическим, если среди правителей выделится кто-нибудь один (царская власть).
Если же будет несколько правителей, то государство будет республиканским (аристократическое правление).
Важнее непосредственно законодательная мысль «Законов»: раз счастье гражданина не есть ценность, то для счастья полиса к отдельному человеку могут быть применены меры физического воздействия. Таким образом, санкция со времен Платона становится неотъемлемым признаком позитивного закона.
Литература
Асмус В. Ф. Платон. — М.: Мысль, 1975.
Шейнман-Топштейн С. Я. Платон и ведийская философия. М., 1978.-199 с.
Васильева Т. В. Афинская школа философии. Философский язык Платона и Аристотеля. — М. Наука, 1985.
Триандафилидис Д. В. Платон и философия всеединства Владимира Соловьева // Греческая культура в России XVII—XX в. М., 1999. С. 87-95.
Гадамер Г.Г. Диалектическая этика Платона. Феноменологическая интерпретация «Филеба» СПб., 2000.- 256 с.
http://ru.wikipedia.org
ПЛАТОН
«ГОСУДАРСТВО»
Книга первая
О СПРАВЕДЛИВОСТИ КАК ВЫГОДЕ СИЛЬНЕЙШЕГО
- Устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демократия - демократические законы, тирания - тиранические, так же и в остальных случаях. Установив законьт, объявляют их справедливыми для подвластвых - это и есть как раз то, что полезно властям, а преступающего их карают как нарушителя законов и справедливости.
СПРАВЕДЛИВОСТЬ И НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ
- Значит, мы скажем следующим образом: справедливый человек хочет обладать преимуществом сравнительно не с подобным ему человеком, а с тем, кто на него не похож, между тем как несправедливый хочет им обладать сравнительно с обоими - и с тем, кто подобен ему, и с тем, кто на него не похож.
Книга вторая СПРАВЕДЛИВОСТЬ И НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
<...> Говорят, что творить несправедливость обычно бывает хорошо, а терпеть ее - плохо. Однако, когда терпишь несправедливость, в этом гораздо больше плохого, чем бывает хорошего, когда ее творишь. Потому, когда люди отведали и того и другого, то есть и поступали несправедливо, и страдали от несправедливости, тогда они, раз уж нет сил избежать одной и придерживаться другой, нашли целесообразным договориться друг с другом, чтобы и не творить несправедливости, и не страдать от нее. Отсюда взяло свое начало законодательство и взаимный договор. Установления закона и получили имя законных и справедливых - вот каково происхождение и сущность справедливости. Таким образом, она занимает среднее место - ведь творить несправедливость, оставаясь притом безнаказанным, это всего лучше, а терпеть несправедливость, когда ты не в силах отплатить, - всего хуже. Справедливость же лежит посреди между этими крайностями, и этим приходится довольствоваться, но не потому, что она благо, а потому, что люди ценят ее из-за своей собственной неспособности творить несправедливость. Никому из тех, кто в силах творить несправедливость, то есть кто доподлинно муж, не придет в голову заключать договоры о недопустимости творить или испытывать несправедливость - разве что он сойдет с ума. Такова, Сократ, или примерно такова - природа справедливости, и вот из-за чего она появилась, согласно этому рассуждению.
А что соблюдающие справедливость соблюдают ее из-за бессилия творить несправедливость, а не по доброй воле, это мы всего легче заметим, если мысленно сделаем вот что: дадим полную волю любому человеку, как справедливому, так и несправедливому, творить все, что ему угодно, и затем понаблюдаем, куда его поведут его влечения. Мы поймаем справедливого человека с поличным: он готов пойти точно на то же самое, что и несправедливьий, - причина тут в своекорыстии, к которому, как к благу, сгремится любая природа, и только с помощью закона, насильственно ее заставляют соблюдать надлежащую меру.
- Я тебе скажу: Справедливость, считаем мы, бывает свойственна отдельному человеку, но бывает, что и целому государству.
РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА В ИДЕАЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕ СООТВЕТСТВЕННО ПОТРЕБНОСТЯМ И ПРИРОДНЫМ ЗАДАТКАМ
- Государство, сказал я, - возникает, как я пюлагаю, когда каждый из нас не может удовлетворить сам себя, но во многом еще нуждается. Или ты приписываешь начало общества чему-либо иному?
- Нет, ничему иному.
- Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства, не правда ли?
- Конечно.
- Я еще раньше обратил внимание на твои слова, что люди рождаются не слишком похожими друг на друга, их природа бывает различна, так что они имеют различные способности к тому или иному делу. Разве не таково твое мнение?
- Да, таково.
- Так что же? Как будут они передавать друг другу все то, что каждый производит внутри смого государства? Ведь ради того мы и основали государство, чтобы люди вступили в общение.
- Очевидно, они будут продавать и покупать.
- Из этого у нас возникнет и рынок, и монета знак обмена.
- Конечно.
- Из-за этой потребности появляются у нас в городе мелкие торговцы.
Разве не назовем мы так посредников по купле и продаже, которые засели на рынке? А тех, кто странствует по городам, мы назовем купцами. - Конечно.
- Чтобы у нас успешнее шло сапожное дело, мы запретили сапожнику даже пытаться стать земледельцем, или ткачом, или домостроителем так же точно и всякому другому мы поручили только одно дело, к которому он годится по своим природным задаткам, этим он и будет заниматься всю жизнь, не отвлекаясь ни на что другое, и достигнет успеха, если не упустит время. А разве не важно хорошее выполнение всего, что относится к военному делу? Или оно настолько легко, что земледелец, сапожник, любой другой ремесленник может быть вместе с тем и воином? Прилично игратъ в шашки или в кости никто не научится, если не занимался этим с детства, а играл так, между прочим. Неужели же стоит только взять щит или другое оружие и запастись военным снаряжением - и сразу станешь способен сражаться, будь то в рядах гоплитов или других воинов? Никакое орудие только оттого, что оно очутилось у кого-либо в руках, не сделает его сразу мастером или атлетом и будет бесполезно, если человек не умеет с ним обращаться и недостаточно упражнялся.
- Иначе этим орудиям и цены бы не было!
ДВОЯКОЕ ВОСПИТАНИЕ СТРАЖЕЙ: МУСИЧЕСКОЕ И ГИМНАСТИЧЕСКОЕ
Каким же будет воспитание? Впрочем, трудно найти лучше того, которое найдено с самых давнишних времен. Для тела - это гимнастическое воспитание, а для души - мусическое.
- Да, это так.
- Разве можем мы так легко допустить, чтобы дети слушали. И воспринимали душой какие попало и кем попало выдуманньне мифы, большей частью противоречащие тем мнениям, которые, как мы считаем, должны быть у них, когда они повзрослеют?
- Мы этого ни в коем случае не допустим. - Прежде всего, нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет - отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их помощью формировать души детей скорее, чем их тела — рукам. А большинство мифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить.
Книга третья ОТБОР ПРАВИТЕЛЕЙ И СТРАЖЕЙ
- Значит, из стражей надо выбрать таких людей, которые, по нашим наблюдениям, целью всей своей жизни поставили саморевностное служение государственной пользе и ни в коем случае не согласились бы действовать вопреки ей. Разве не с полным поистине правом можно назвать, так стражей совершенными? Они охраняли бы государство от внешних врагов, а внутри него оберегали бы дружественных граждан, чтобы у этих не было желания, а у тех - сил творить зло.
А юноши, которых мы называем стражами, были бы помощниками правителей и проводниками их взглядов.
- Я согласен.
БЫТ СТРАЖЕЙ
- В дополнение к их воспитанию, скажет всякий здравомыслящий человек, надо устроить их жилища и прочее их имущество так, чтобы это не мешало им быть наилучшими стражами и не заставляло бы их причинять зло остальным гражданам,
- Да, здравомыслящий человек скажет именно так.
- Смотри же, - продолжал я, - если им предстоит быть такими, не следует ли устроить их жизнь и жилища примерно вот каким образом: прежде всего никто не должен обладать никакой частной собственностью, если в том нет крайней необходимости. Затем, ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступа всякий желающий. Припасы, необходимые для рассудительных и мужественных знатоков военного дела, они должны получать от остальных граждан в уплату за то, что их охраняют. Количества припасов должно хватать стражам на год, но без излишка. Столуясь все вместе, как во время военных походов, они и жить будут сообща. А насчет золота и серебра надо сказать им, что бежественное золото - то, что от богов, они всегда имеют в своей душе, так что ничуть не нуждаются в золоте человеческом, да и нечестиво было бы, обладая тем золотом, осксвернять его примесью золота смертного; у них оно должно быть чистым, не то, что ходячая монета, которую часто нечестиво подделывают. Им одним не дозволено в нашем государстве пользоваться золотом и серебром, даже прикасаться к ним, быть с ними под одной крышей, украшаться ими или пить из золотых и серебряных сосудов. Только так могли бы стражи остаться невредимыми и сохранить государство. А чуть только заведется у них собственная земля, дома, деньги, как сейчас же из стражей станут они хозяевами и земледельцами; из союзников остальных граждан сделаются враждебными им владыками; ненавидя сами и вызывая к себе ненависть, питая злые умыслы и их опасаясь, будут они все время жить в большем страхе перед внутренними врагами, чем перед внешними, а в таком случае и сами они и все государство устремится к своей скорейшей гибели.
Книга четвертая МОДЕЛЬ ИДЕАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА (УТОПИЯ)
- Я думаю, мы найдем, что сказать, если двинемся по тому же пути. Мы скажем, что нет ничего удивительного, если наши стражи именно токам образом будут наиболее счастливы; а впрочем, мы основываем это государство, вовсе не имея в виду сделать как-то особенно счастливым один из слоев его населения, но, наоборот, хотим сделать таким все государство в целом. Ведь именно в таком государстве мы рассчитывали найти справедливость, а несправедливость, наоборот, и наихудшем государственном строе и на основании этих наблюдений решить вопрос, так долго нас занимающий. Сейчас мы лепим в нашем воображении государство, как мы полагаем, счастливо, но не в отдельно взятой его части, не так, чтобы лишь кое-кто в нем был счастлив, но так, чтобы оно было счастливо все в целом; а вслед за тем мы рассмотрим государство, ему противоположное.
УСТРАНЕНИЕ БОГАТСТВА И БЕДНОСТИ В ИДЕАЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕ
- Счастлив ты, если считаешь, что заслуживает названия государства какое-нибудь иное, кроме того, которое основываемы.
- Но почему же?
- У всех остальных название должно быть длиннее, потому что каждое из них представляет собою множество государств, вовсе не «город», как выражаются игроки. Как бы там ни было в них заключены два враждебных между собой государства: одно - бедняков, другое - богачей; и в каждом из них опять-таки множество государств, так что ты промахнешься, подходят к ним как к чему-то единому. Если же ты подойдешь к ним как к множеству и передашь денежные средства и власть одних граждан другим или самих их переведешь из одной группы в другую, ты всегда приобретешь себе союзников, а противников у тебя будет немного. И пока государство управляется разумно, как недавно и было нами постановлено, его мощь будет чрезвычайно велика; я говорю не о показной, а о подлинной мощи, если даже государство защищает всего лишь тысяча воинов. Ни среди эллинов, ни среди варваров нелегко найти хотя бы одно государство, великое в этом смысле, между тем как мнимо великих множество и они во много раз больше нашего государства. Или ты считаешь иначе?
- Нет, клянусь Зевсом.
РОЛЬ ПРАВИЛЬНОГО ВОСПИТАНИЯ, ОБУЧЕНИЯ И ЗАКОНОВ В ИДЕАЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕ
- Следовательно, ты не воздашь хвалы и государству, которое все целиком, как мы недавно говорили, занимается чем-то подобным. Или тебе не кажется, что то же самое происходит в плохо управляемых государствах, где гражданам запрещается изменять государственное устройство в целом и такие попытки караются смертной казнью? А кто старается быть приятным и угождает гражданам, находящимся под таким управлением, лебезит перед ними, предупреждает их желания и горазд их исполнять, тот, - выходит, будет хорошим человеком, мудрым в важнейших делах, и граждане будут оказывать ему почести.
- Так не сердись на них. И верно, такие законодатели всего забавнее: они, как мы только что говорили, все время вносят поправки в свои законы, думая положить предел злоупотреблениями в делах, но, как я сейчас заметил, не отдают себе отчета, что на самом-то деле уподобляются людям, рассекающим гидру.
ЧЕТЫРЕ ДОБРОДЕТЕЛИ ИДЕАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА
- Ясно, что оно мудро, мужественно, рассудительно и справедливо.
- Значит, государство, основанное согласно природе, всецело было бы мудрым благодаря совсем небольшой части населения, которав стоне ао главе и управляет, и ее знанию. И по-видимому, от природы в очень малом числе встречаются люди, подходящие, чтобы обладать тгим знанием, котороё одно лишь из всех остальных видов знания заслуживает имя мудрости.
- Ты совершенно прав.
- Нечто вроде порядка - вот что такое рассудительность; это власть над определенными удовольствиями и вожделениями - так ведь утверждают, приводя выражение «преодолеть самого себя», уж не знаю каким это образом. И про многое другое в этом же роде говоря, что это - следы рассудительности. Не так ли?
- Именно так. -
- Разве это не смешно: «преодолеть самого себя»? - Это не так, как с мужеством или мудростью: те, присутствуя в какой-либо одной части государства делают все государство соответственно либо мужественным, либо мудрым; рассудительность же в государстве проявляется по-иному: она пронизывает на свой лад решительно все целиком; пользуясь всеми своими струнами, она заставляет и те, что слабо натянуты, и те, что сильно, в средние звучать согласно между собою, если угодно, с помощью разума, а то и силой или, наконец, числом и богатством и всем тому подобньнм, так что мы с полным правом могли бы сказать, что эта вот согласованность и есть рассудительность, иначе говоря, естественное созвучие худшего и лучшего в вопросе о том, чему надлежит править и в государстве, и в каждом отдельном человеке.
Между тем государство мы признали справедливым, когда имеющиеся в нем три различных по своей природе сословия делают каждое свое дело. А рассудительным, мужественым и мудрым мы признали государство вследствие соответствующего состояния и свойств предтавителей этих же самых сословий.
-Верно.
ТРИ НАЧАЛА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШИ
Поистине справедливость была у нас чем-то в таком роде, не в смысле внешних человеческих проведений, а в смысле подлинно внутреннего воздействия на самого себя и на свои способности. Такой человек не позволит ни одному из имеющихся в его душе начал выполнять чужие задачи или досаждать друг другу взаимным вмешательством: он правильно отводит каждому из этих начал действительно то, что им свойственно: он владеет собой, приводит себя в порядок и становится сам себе другом; он прилаживает друг к другу три начала своей души, совсем как три основных тона созвучия - высокий, низкий и средний, да и промежуточные тоны, если они там случатся; все это он связует вместе итак из множественности достигает собственного единства, рассудительности и слаженности Таков он и в своих действиях, касаются ли они приобретения имущества, ухода за своим телом, государственных дел или же частных соглашений. Во всем этом он считает и называет справедливой и прекрасной ту деятельность, которая способствует сохранению указанного состояния, а мудростью - умение руководить такой деятельностью. Несправедливой деятельностью он считает ту, что нарушает все это, а невежеством - мнения, ею руководящие.
- Ты совершенно прав, Сократ.
СПРАВЕДЛИВОЕ ГОСУДАРСТВО И СПРАВЕДЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК
- Ну что ж, - сказал я. - Если мы признаем, что определил справедливого человека и справедливое государство, а также проявляющуюся в них справедливость, то нам не покажется, думаю я, будто мы в чем-то слишком уж заблуждаемся.
- Не покажется, клянусь Зевсом.
- Стало быть, что значит поступать несправедливо и совершать преступления и, напротив, поступать по справедливости все это, не правда ли, уже совершенно ясно, раз определилось что такое несправедливость и что такое справедливость?
СООТВЕТСТВИЕ ПЯТИ ТИПОВ ДУШЕВНОГО СКЛАДА ПЯТИ ТИПАМ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
- Сколько видов государственного устройства, столько же, пожалуй, существует и видов душевного склада.
- Сколько же их?
- Пять видов государственного устройства и пять видов души.
- Скажи, какие?
- Я утверждаю, что одним из таких видов государственного устройства будет только что разобранный нами, но назвать его можно двояко: если среди правителей выделится кто-нибудь один, это можно назвать царской властью, если же правителей несколько, тогда это будет аристократия.
- Верно.
Книга пятая РОЛЬ ЖЕНЩИН В ИДЕАЛЬНОМ ГОСУДАРСТВЕ
- Итак, здесь надо сперва прийти к соглашению, исполнимо это или нет и решить спорный вопрос - в шутку ли или серьезно, как кому угодно: способна ли женская часть человеческого рода принимать участие во всех делах наряду с мужчинами или же она не может участвовать ни в одном из этих дел; а может быть, к чему-то она способна, а к другому - нет? То же и насчет военного дела: способны ли они к нему? Не лучше ли всего начать именно так, чтобы, как положено, наилучшим образом и закончить?
- Конечно.
- Значит, друг мой, не может быть, чтобы у устроителей государства было в обычае поручать какое-нибудь дело женщине только потому, что она женщина, или мужчине только потому, что он мужчина. Нет, одинаковые природные свойства встречаются у живых существ того и другого пола, и по своей природе как женщина, тах и мужчина могут принимать участие во всех делах, однако женщина во всем немощнее мужчины.
- Значит, мы, совершив круг, вернулись к исходному положению и признаем, что предоставление женам стражей возможности заниматься и мусическим искусством, и гимнастикой не противоречит природе.
- Нисколько не противоречит.
ОБЩНОСТЬ ЖЕН И ДЕТЕЙ У СТРАЖЕЙ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
- Все жены этих мужей должны быть общими, а отдельно пусть ни одна ни с кем не сожительствует. И дети тоже должны быть общими, пусть родители не знают своих детей, а дети родителей.
…Но далее. Главкон, в государстве, где люди процветают, было бы нечестиво допустить беспорядочное совокупление или какие-нибудь такие дела, да и правители не позволят.
- Да, это совершалось бы вопреки справедливости.
- Ясно, что в дальнейшем мы учредим браки, по мере наших сил, насколько толко можно, священные.
СООТНОШЕНИЕ СВОЕГО И ОБЩЕГО В ГОСУДАРСТВЕ
- Так не будет ли вот что началом нашей договоренности: мы сами себе зададим вопрос, что можем мы называть величайшим благом для государственного устройства, то есть целью, ради которой законодатель и устанавливает закон что считаем мы величайшим злом? Затем нам надо, не правда ли рассмотреть, несет ли на себе следы этого блага все, что мы сейчас разобрали, и действительно ли не соответствует злу.
- Это самое главное.
- Может ли быть, по-нашему, большее зло для государства чем то, что ведет к потере его единства и распадению на множество частей? И может ли быть большее благо, чем то, что связует государство и способствует его единству? - По-нашему, не может быть.
- А связует его общность удовольствия или скорби, когда чуть ли не все граждане одинаково радуются, либо печалятся что-нибудь возникает или гибнет.
- Безусловно.
- То же можно сказать и о таком государстве, которое более всего по своему состоянию напоминает отдельного человека. Например, когда кто-нибудь из нас ушибет палец, все совокупное телесное начало напрягается в направлении к душе единый строй, подчиненный началу, в ней правящему, она вся целиком ощущает это и сострадает части, которой больно; тогда мы говорим, что у этого человека болит палец. То же выражение применимо к любому другому ощущению человека страданию, когда болеет какая-либо его часть, и к удовольствию, когда она выздоравливает.
ПРАВИТЕЛЯМИ ГОСУДАРСТВА ДОЛЖНЫ БЫТЬ ФИЛОСОФЫ
- Пока в государствах не будут царствовать философы либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди - а их много, - которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно. Вот почему я так долго не решался говорить, - я видел, что все это будет полностью противоречить общепринятому мнению; ведь трудно людям признать, что иначе невозможно ни личное их, ни общественное благополучие.
Книга шестая ЕЩЕ РАЗ О ПОДЛИННЫХ ПРАВИТЕЛЯХ ГОСУДАРСТВА
- Попытаюсь разобрать это, если смогу. Я думаю, всякий согласится с нами, что такой человек, который обладал бы всем, что мы от него требуем для того, чтобы он стал совершенным философом, редко рождается среди людей, - только как исключение. Или ты так не считаешь?
- Я вполне с тобой согласен.
- Если установленная нами природа философа получит надлежащую выучку, то, развиваясь, она непременно достигнет всяческой добродетели; но если она посеяна и растет на неподобающей почве, то выйдет как раз наоборот, разве что придет ей на помощь кто-нибудь из богов. Или и ты считаешь, подобно большинству, будто лишь немногие молодые люди испорчены софистами - некими частными мудрецами и только об этих молодых людях и стоит говорить? Между тем, кто так говорит, они то и являются величайшими софистами, в совершенстве умеющими перевоспитывать и переделывать людей на свой лад - юношей и стариков, мужчин и женщин.
- Кто же это делает?
- Те, кто густой толпой заседают в народных собраниях, либо в судах, или в театрах, в военных лагерях, наконец, на каких-нибудь иных общих сходках и с превеликим шумом частью отвергают, частью одобряют чьи либо выступления или действия, переходя меру и в том и в другом: они кричат, рукоплещут, и вдобавок их брань или похвала гулким эхом отражаются от скал в том месте, где это происходит, так что шум становится вдвое сильнее.
Книга восьмая ЧЕТЫРЕ ВИДА ИЗВРАЩЕННОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
- Насколько помню, ты говорил, что имеется четыре вида порочного государственного устройста и что стоило бы в них разобраться, дабы увидеть их порочиность воочию; то же самое сказал ты, касается и соответствующих людей: их всех стоит рассмотреть.
ЕЩЕ О СООТВЕТСТВИИ ПЯТИ СКЛАДОВ ХАРАКТЕРА ПЯТИ ВИДАМ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
- Раз мы начали с рассмотрения государственных нравов не отдельных лиц, потому что там они более четки, то и теперь возьмем сперва Государственный строй, основывающийся на честолюбии (не могу подобрать другого выражения, все равно назовем ли мы его “тимократией” или “тимархией”), и соответственно рассмотрим подобного же рода человека; затем - олигархию и олигархического человека; далее бросим взгляд на демократию и понаблюдаем человека демократического; наконец, отправимся в государство, управляемое тиранически, и посмотрим, что там делается, опять-таки обращая внимание на тиранический склад души.
ТИМОКРАТИЯ
- Ну так давай попытаемся указать, каким способом из аристократического правления может получиться тимократическое. Может быть, это совсем просто, и изменения в государстве обязаны своим происхождением раздорам, возникающим внутри той его части, которая обладает властью? Если же в ней царит согласие, то, хотя бы она была и очень мала, строй остается незыблемым.
- Да, это так.
«ТИМОКРАТИЧЕСКИЙ» ЧЕЛОВЕК
- Каким же станет человек в соответствии с этим юсударственным строем? Как он сложится и каковы будут его черты?
- Он пожестче, менее образован и, хотя ценит образованность и охотно слушает других, сам, однако, нисколько не владеет словом. С рабами такой человек жесток, хотя их и не презирает, так как достаточно воспитан; в обращении со свободными людьми он учтив, а властям чрезвычайно послушен; будучи властолюбив и честолюбив, он считает, что основанием власти должно быть не умение говорить или что-либо подобное, но военные подвиги и вообще все военное, потому-то он и любит гимнастику и охоту да, именно такой характер развивается при этом государственном строе.
- В молодости такой человек с презрением относится к деньгам, но чем старше он становится, тем больше он их любит, сказывается его природной наклонность к сребролюбию да и чуждая добродетели примесь, поскольку он покинут своим доблеесным стражем.
ОЛИГАРХИЯ
- Следующим после этого государственным строем была бы, я так думаю, олигархия.
- Что за устройство ты называешь олигархией?
- Это строй, основывающийся на имущественном цензе: у власти стоят там богатые, а бедняки не участвуют в правлении.
- Понимаю.
- Установление имущественного ценза становится законом и нормой олигархического строя: чем более этот строй олигархичен, тем выше ценз; чем менее олигархичен, тем цена ниже. Заранее объявляется, что к власти не допускаются те, у кого нет установленного имущественного ценза. Такого рода государственный строй держится применением вооруженной силы или же был еще прежде установлен путем запугивания. Разве это не верно?
- Да, верно.
«ОЛИГАРХИЧЕСКИЙ» ЧЕЛОВЕК
- Вслед за тем давай рассмотрим и соответствуюшего человека - как он складывается и каковы его свойства.
- Конечно, это надо рассмотреть. - Его переход от тимократического склада к олигархическому соверашается главным образом вот как...
- Увидев, мой друг, все это, пострадав и потеряв состояние, даже испугавшись, думаю я, за свою голову, он в глубине души свергает с престола честолюбие и присущий ему прежде яростный дух. Присмирев из- за бедности, он ударяется в стяжательство, в крайнюю бережливость и своим трудом понемногу копит деньги. Что ж, разве, думаешь ты, такой человек не возведет на трон свою алчноста и корыстолюбие и не сотворит себе из них Великого царя в тиаре и ожерельях, с коротким мечом за поясом?
- По-моему, да.
- А у ног этого царя, прямо на земле, он там и сям рассадят в качесгве его рабов разумность и яростный дух. Он не допустит никаких иных соображений, имея ввиду лишь умножение своих скромных средств. Кроме богатства и богачей, ничто не будет вызывать у него восторга и почитания, а его честолюбие будет направлено лишь на стяжательство и на все то, что к этому ведет.
- Ни одна перемена не происходит у юноши с такой быстротой и силой, как превращение любви к почестям в любовь к деньгам.
- Разве это не пример того, каким бывает человек при олигархичесхом строе? - спросил я.
- Олигархия переходит в демократию примерно следуюющим образом:
причина здесь в ненасытной погоне за предполагаемым благом, состоящим якобы в том, что надо быть как можно богаче.
- Как ты это понимаешь?
- Да ведь при олигархии правители, стоящие у власти, будучи богатыми не захотят ограничивать законом распущенность молодых людей и запрещать им расточать и губить свое состояние; Напротив, правители будут скупать их имущество или давать им под проценты ссуду, чтобы самим стать еще богаче и могущественнее.
- Это у них - самое главное.
ДЕМОКРАТИЯ
- Демократия, на мой взгляд, осуществляется тогда, когда бедняки. одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей, что при демократическом строе происходит большей частью по жребию.
- Да, именно так устанавливается демократия, происходит ли это силой оружия иди же потому, что ее противники, устрашившись, постепенно отступят.
- Как же людям при ней живется? - спросил я. - И каков это государственный строй? Ведь ясно, что он отразится и на человеке, который тоже приобретет демократическое черты.
- Я думаю, что при таком государственном строе люди будут очень различны. - Конечно.
- Казалось бы, это самый лучший государственный строй. Словно ткань, испещренная всеми цветами, так и этот строй, испещренный разнообразными нравами, может показаться всего прекраснее. Вероятно, многие, подобно детям и женщинам, любующимся всем пестрым, решат, что он лучше всех.
- Конечно.
- При нем удобно, друг мой, избрать государственное устройство. Что ты имеешь в виду?
- Да ведь вследствие возможности делать, что хочешь он заключает в себе все роды государственных устройств. Пожалуй, если у кого появится желание, как у нас с тобой, основать государство, ему необходимо будет отправиться туда, где есть демократия, и уже там, словно подан на рынок, где торгуют всевозможными правлениями, выбрать то, которое ему нравится, а сделав выбор, основать свое государство.
- Вероятно, там не будет недостатка в образчиках.
- В демократическом государстве нет никакой надобности принимать участие в управлении, даже если ты к этому и способен, не обязательно и подчиняться, если ты не желаешь, или воевать, когда другие воюют, или соблюдать, подобно другим, условия мира, если ты мира не жаждешь. И опять-таки, если какой-нибудь закон запрещает тебе управлять либо судить, ты все же можешь управлять и судить, если это тебе придет в голову. Разве не чудесна на первый взгляд и не соблазнительна подобная жизнь?
- Пожалуй, но лишь ненадолго.
- Далее. Разве не великолепно там милосердие в отношении некоторых осужденных? Или ты не видел, как при таком государственном строе люди, приговоренные к смерти или к изгнанию, тем не менее остаются и продолжают вращаться в обществе; словно никому до него нет дела и никто его не замечает, разгуливает такой человек прямо как полубог.
- Да, и таких бывает много.
- Эта снисходительность вовсе не мелкая подробность демократического строя; напротив, в этом сказывается презрение ко всему тому, что мы считали важным, когда основывали ваше государство. Если у человека, говорили мы, не выдающаяся натура, он никогда не станет добродетельным то же самое, если с малолетства - в играх и в своих занятиях он ме соприкасается с прекрасным. Между тем демократический строй, высокомерно поправ все это, нисколько не озабочен тем, кто от каких занятий переходит к государственной деятельности. Человеку оказывается почет, лишь бы он обнаружил свое расположение к толпе.
- Да, весьма благородная снисходительность!
- Эти и подобные йм свойства присущи демократии - строю, не имеющему должного управления, но приятному и разнообразному. При нем существует своеобразное равенство - уравнивающее равных и неравных.
«ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ» ЧЕЛОВЕК
- Когда юноша, выросший, как мы только что говорили, без должного воспитания и в обстановке бережливости, вдруг отведает меда трутнсй и попадет в общество опасных и лютых зверей, которые способны доставить ему всевозможные наслаждения, самые пестрые и разнообразные, это-то и будет у него, поверь мне, началом перехода от олигархического типа к демократическому.
- Да, совершенно неизбежно.
- Как в государстве происходит переворот, когда некоторой части его граждан оказывается помощь извне их единомышленниками, так и юноша меняется, когда некоторой части его вожделений помогает извне тот вид вожделений, который им родствен и подобен.
- Да, несомненно.
ТИРАНИЯ
- Ну, так давай рассмотрим, милый друг, каким образом возникает тирания. Что она получается из демократии, это-то, пожалуй, ясно.
- Да.
- А ненасытное стремление к богатству и пренебрежение всем, кроче наживы, погубили олигархию.
- Правда.
- Так вот, и то, что определяет как благо демократия и к чему она ненасытно стремится, именно это ее и разрушает.
- Что же она, по-твоему, определяет как благо?
- Свободу. В демократическом государстве только и слышишь, как свобода прекрасна и что лишь в таком государстве стоит жить тому, кто свободен по своей природе.
- Да, подобное изречение часто повторяется.
- Так вот, как я только что и начал говорить, такое ненасытное стремление к одному и пренебрежение к остальному искажает этот строй и подготовляет нужду в тирании.
- Как это?
- Когда во главе государства, где демократический строй и жажда свободы, доведется встать дурным виночерпиям, государство это сверх должного опьяняется свободой в неразбавленном виде, а своих должностных лиц карает, если те недостаточно снисходительны и не предоставляют всем полной свободы, и обвиняет их в мерзком олигархическом уклоне.
- Да, так оно и бывает.
- Граждан, послушных властям, там смешивают с грязью как ничего не стоящих добровольных рабов, зато правителей, похожих на подвластных, и подвластных, похожих на правителей, там восхваляют и почитают как в частном, так и в общественном обиходе. Разве в таком государстве свобода не распространится неизбежно на все?
- Как же иначе?
- Если собрать все это вместе, самым главным будет, как ты понимаешь, то, что душа граждан делается крайне чувствительной, даже по мелочам: все принудительное вызывает у них возмущение как нечто недопустимое. А кончат они, как ты знаешь, тем, что перестанут считаться даже с законами - писаными или неписаными, - чтобы уже вообще ни у кого и ни в чем не было над ними власти.
- Я это хорошо знаю.
- Так вот, мой друг, именно из этого правления, такого прекрасного и юношески дерзкого, и вырастает, как мне кажется, тирания.
- Действительно, оно дерзкое. Что же, однако, дальше?
- Та же болезнь, что развилась в олигархии и ее погубила, еще больше и сильнее развивается здесь - из-за своеволия - и порабощает демократию. На самом деле, все чрезмерное обычно вызывает резкое изменение в противоположную сторону, будь то состояние погоды, растений или тела. Не меньше наблюдается это и в государственных устройствах. Естественно.
- Ведь чрезмерная свобода, по-видимому, и для отдельного человека, и для государства оборачивается не чем иным, как чрезвычайным рабством.
- Оно и естествеяно.
- Так вот, тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из демократии иначе говоря, из крайней свободы возникает велчайшее и жесточайшее рабство.
ТРИ «ЧАСТИ» ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВА: ТРУТНИ, БОГАЧИ И НАРОД
- Разделим мысленно демократическое государство на три части да и в действительности так обстоит. Одну часть составят подобного рода трутни: они возникают здесь хоть и вследствие своеволия но не меньше, чем при олигархическом строе.
- Это так.
- Но здесь они много ядовитее, чем там.
- Почему?
- Там они не в почете, наоборот, их отстраняют от занимаемых должностей, и потому им не на чем набить себе руку и набрать силу. А при демократии они, за редкими исключениями чуть ли не стоят во главе: самые ядовитые из трутней произносят речи и действуют, а остальные усаживаются поближе к помосту, жужжат и не допускают, чтобы кто-нибудь говорил иначе. Выходит, что при таком государственном строе всем, за исключением немногого, распоряжаются подобные люди.
- Конечно.
- Из состава толпы всегда выделяется и другая часть…
- Какая?
- Из дельцов самыми богатыми большей частью становятся наиболее собранные по своей природе.
- Естественно.
- С них-то трутням всего удобнее собрать побольше меду. - Как же его и возьмешь с тех, у кого его мало.
- Таких богачей обычно называют сотами трутней. - Да, пожалуй.
- Третий разряд составляет народ - те, что трудятся своими руками, чужды делячества, да и имущества у них немного. Они многочисленнее и при демократическом строе всего влиятельнее, особенно когда соберутся вместе.
Книга десятая САМОДОВЛЕЮЩЕЕ ЗНАЧЕНИЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ
- Разве не признаем мы, что для того, кто угоден богам, все, что исходит от них, будет величайшим благом, если только не положено ему какого-нибудь неизбежного зла вследствие допущенногопроступка?
- Конечно, признаем.
- Стало быть, то же самое надо признать и для справедливого человека, все равно, постигнет ли его нищета, болезни или что иное из того, что считается злом, все это в конце концов будет ему во благо при жизни или после смерти. Ведь боги никогда не оставят своего попечения о человеке, который стремится быть справедливым и, упражняясь в добродетели, уподобляются богу, насколько это возможно для человека.
- Естественно, что не оставит своего о нем попечения тот, кому он подобен.
- А о человеке несправедливом следует думать как раз противоположное.
- Безусловно.
- Для справедливого человека нашлись бы у богов соответствующие награды.
- По моему мнению, да.
- А что же со стороны людей? Не тах ли обстоит дело, если считаться с действительностью: несправедливые люди при всей их ловкости действуют как те участники забега, - которые в один конец бегут хорошо, а на дальнейшее их не хватает: сперва они бегут очень резво, а под конец делаются посмешищем и, не добившись венка, уходят с поникшей головой и повесив нос. Между тем подлинные бегуны достигают цели, получают награды и увенчиваются венками: не так ли большей частью случается и с людьми справедливыми? Каждый поступок этих людей, то, как они обращаются с другими, и весь их образ жизни вызывают в конце концов уважение со стороны других - вот в чем состоит эта награда.
КОНЕЧНАЯ НАГРАДА ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ
- Несомненно.
- Значит, ты стерпишь, если я повторю о справедливых людях то, что ты сам говорил о несправедливых? Я скажу, что все справедливые люди с годами становятся правителями в своем государстве, если им этого хочется; они берут себе жен из любых, каких пожелают, семейств и дочерей своих тоже выдают за кого хотят; словом, все, что ты тогда говорил о людях несправедливых, я теперь утверждаю относительно людей справедливых. А с другой стороны, о несправедливьх людях я говорю, что большинство из них, если смолоду им и удалось притаиться, под конец жизни все равно уличат, они станут посмешищем, и под старость их ждет жалкая участь: ими будут помыкать и чужеземцы, и свои, не обойдется дело и без побоев, наконец, - что ты упомянул тогда как самое жестокое (и ты был прав) - их будут пытать на дыбе и раскаленныим железом. Считай, что обо всех этих муках говорил тогда я, а не ты. Ну как, стерпишь ты, если я так скажу?
- Вполне, ведь слова твои справедливы.
- Так вот каковы будут награды, воздаяния и дары справедливому человеку от богов и людей при его жизни вдобавок к благам, доставляемым самой справедливостью.
Дата: 2018-11-18, просмотров: 241.