Второй этап средневековой философии носит название схоластики, т.е. «школьной философии». Она имела главной задачей воспитание дисциплины ума. Фор­мирование схоластики началось в раннем Средневековье и закончилось к ХШ в.

Аниций Манлий Торкват Северин Боэций

боэций (480-525 гг.) рассматривается здесь ввиду его влияния на все средневековое и европейское Возрождение. Античность погибла, но свое лучшее достояние она завещала средним векам. Боэций считал необходимым сохранить для варваризующегося мира фи­лософии Платона и Аристотеля. Поэтому он занялся обоснованием системы образования и содержанием латинских учебников. Эти учебники должны были в примитивной, но сис­тематической форме передавать основы античной культуры. Боэций полагал, что важно научить мыслить человека в строго определенном направлении и дисциплинированно, чем снабдить его всеобъемлющей информацией. В этом заключается средневековый под­ход к образованию. Боэций, создавая свои учебники (а ему было всего 20 лет), осознавал свою причастность к созданию нового стиля мышления.

Боэций ввел формальное разделение «семи свободных искусств» на квадривиум (термин Боэция) и тривиум. Когда человек изучит арифметику, геометрию, му­зыку и астрономию, он будет готов к занятиям истинной наукой - философией. Квадривиум же - это учебные дисциплины, а не науки.

Боэций уделил огромное внимание созданию латинского философского языка, т.е. терминологии, которая точно передавала бы греческие образцы. Благодаря Боэцию воз­никли или получили определение понятия «субстанция», «эссенция», «интеллектуальный», «рациональный», «иррациональный», «темпоральный», «дефиниция» и др. На этом научно-философском языке Боэция беседовали в средневековых школах и университетах. Боэций ввел различение между рассуждением и вычислением. При правильном вычислении, какое бы ни получилось число, оно будет соответствовать тому, что есть в действительности. В рассуждении не так. Не все, что установлено на словах, имеет место в действительности. Поэтому необходимо изучить науку рассуждения, чтобы избежать ошибок. Отличительная черта метода Боэция - стремление к точности и не подлежащей интерпретации определенности. Это уже схоластический идеал, который вырабатывал строгую дисциплину ума и вкус к точности.

Биография. В детстве Боэций был усыновлен сенатором Симмахом, который был для современников олицетворением высочайших гражданских добродетелей. Боэций потом женился на дочери Симмаха Рустициане. Современников поражала незаурядная ученость Боэция.

Италия находилась под властью остготов. Король Теодорих, который правил с 493 по 526 гг., был выдающимся человеком своего времени. Он пытался проводить в жизнь политический принцип «единство без смешения», восходящий к стоикам. Таким образом, он пытался синтезировать германскую и римскую культуры Теодорих сохранил некоторые институты римского государства. Римский сенат не обладал уже никакой политической силой. Он следил за возведением зданий, продовольственным снабжением, общественным порядком. Быть сенатором было все еще почетно. Но сенаторы были настроены против короля, мечтали об изгнании готов с помощью Византии. Синтез культур был невозможен и по религиозным мотивам. Готы были арианами, римляне же придерживались ортодок­сального христианства.

Боэций сделал блестящую карьеру при дворе Теодориха. В 522 г. он был назначен на пост «magister officiorum», т.е. распорядителя должностей, а оба несовершеннолетних его сына были избраны консулами. Но позднее Боэций был обвинен в государственной измене, состоявшей в тайной переписке с византийским двором. Его предал и сенат, ко­торый Боэций всю жизнь защищал перед королем Боэций и его тесть были приговорены к смерти. Кстати, даже враги (Прокопий Кессарийский) указывали, что это единственное неблаговидное дело, которое совершил в своей жизни Теодорих. Смерть Боэция случилась ок. 525 г.

• Исторический контекст. В 476 г. Одоакр, вождь герулов и тюрингов, от­правил в Неаполь последнего римского императора Ромула Августула. Императорскую корону Одоакр отослал в Константинополь со словами: «Одно солнце на небе, один император на земле» (так называемое падение Римской империи). За это император формально назначил Одоакра наместником Италии. Сам же Одоакр провозгласил себя королем.

В 493 г. остготы вторглись в Италию. Их власть продолжалась до 555 г.

Боэций в интеллектуальном плане выражал язычески-христианское противоречие. Христианство, видимо, не было его полным и окончательным убеждением. Для христианства ему не хватало августиновского чувства личной причастности к Христу. Но Боэцию было чуждо языческое спокойствие перед вечным круговоротом вещества в природе. Вопрос о спасении души волновал его. Боэцию все-таки был ближе теоретический платонизм с его идеей предсуществования душ. Выход из противоречия был найден Боэцием в философско-теоретической мудрости.

Главное сочинение Боэция «Об утешении философией» было написано в заключе­нии. В нем Боэций размышлял о превратности Фортуны, об истинном и ложном благе, о свободе воли и о Провидении. Жесткая и неблагоприятная Фортуна влечет от мнимых благ к истинным Ведь она раскрывает души верных друзей и отделяет истинных друзей от мнимых. Тот, кто твое счастье делает другом, несчастье превращает в недруга. Благо есть то, к чему различными путями стремятся люди (Аристотель). Высшее благо есть высший принцип гармонии, т.е. Бог. Все, имеющее бытие, есть благо. Уклоняющееся от блага перестает существовать. Поэтому злые люди утрачивают человеческую природу. Они подобны волкам в своей злобе, собакам в своей наглости, лисицам в своем коварстве или свиньям в своей низости.

Боэций уподоблял соотношение Провидения и судьбы концентрическим окружно­стям и центру. Центр - Провидение, т.е. простое и неизбежное, божественный первообраз. Отстоящее дальше от центра больше подвержено превратностям судьбы. То, что ближе к центру, легче избегает необходимости, налагаемой судьбой.

Свобода и необходимость, по мнению Боэция, только внешне противоречат друг другу. Если вещь свободна от другой вещи, то она есть именно она, а не что-то другое.

Если данная вещь необходимым образом зависит от другой вещи, то паше суждение на этот счет возможно лишь тогда, когда мы признаем вещь той же самой, а не другой, т.е. свободной от всего другого. Свобода и необходимость - две стороны одного предмета. Но только в вечности свобода и необходимость совпадают. Вечность ни от чего не зависит, значит, полностью свободна. Но кроме вечности нет ничего другого. Отсюда вытекает, что она навеки связана сама с собой, а значит, такая связь внутренне необходима.

Теоретически свобода и необходимость есть одно и то же. Фактически они могут противоречить друг другу. Сколько угодно я могу поступать свободно, т.е. как хочу. И точно так же я должен поступать по принуждению, т.е. в силу необходимости. Проти­воречивая ситуация возможна только практически, т.е. в процессе становления, когда все противоречит всему. С точки зрения диалектики, так и должно быть. Ведь практика может осуществлять теорию в разной степени - полностью, частично и весьма плохо. Такова диалектика жизни. Но если признавать совершенство и могущество Вечного разума, то эти вопросы не имеют значения.

Может быть предложена еще одна интерпретация Боэция. Боэций придерживался платонической идеи о том, что возможности познания определяются не сложностью объекта, а разрешающими возможностями разума. Бог есть Абсолютный разум и актуальная бесконечность. Он знает все возможные варианты развития мира и все возможные пово­роты каждой отдельной жизни. Он знает основные точки выбора в моей жизни, но он не предопределяет сам выбор. Есть бесконечное множество вариантов, когда я безвозвратно гибну. И столько же, - когда опасаюсь. В точках выбора я полностью свободен. Но Про­видение предопределило финальный итог развития мира, его спасение. Ведь Бог благ и всемогущ.

Если мир лежит во зле, то в этом виноват сам человек, отпавший от Вечного разу­ма. Из христианства Боэций усвоил идею о тождестве Вечного Разума, т.е. то, что уже имело место в язычестве. Но из христианства Боэций не усвоил учение о грехопадении. Поэтому он не мог ответить на упреки человека по адресу Вечного Разума.

Самый глубокий источник философии Боэция - аристотелевски проработанный платонизм. Философия Боэция - интеллектуализм, а не вероучение, как у Августина.

В работе «Комментарий к Порфирию» Боэций дал определение субстанции как высочайшего рода, т.к. он сказывается обо всех остальных. Здесь же дана классифи­кация через род и видовое отличие, столь значимая для средневековой культуры.

«Дерево Порфирия»

телесная ← субстанция → бестелесная

↓

одушевленное ← тело → неодушевленное

↓

чувствующее ← одушевленное тело → бесчувственное

↓

разумное ← животное → неразумное

↓

смертное ← разумное животное → бессмертное

↓

Платон ← человек → Петр

Формула Боэция о природе универсалий, т.е. родовых понятий: общие понятия су­ществуют «по поводу чувственных вещей, понимаются же - по поводу внетелесных суб­станций».

Иоанн Скот Эри(у)гена

Биография Эригены окутана мраком. Известно, что в 843 г. он был приглашен в Париж королем Карлом Лысым и работал в придворной школе. Происхождение свое вел из Ирландии, где получил образование. Знал не только латинский, но и греческий языки. Высоко ставил Платона и Аристотеля. В преклонном возрасте работал в университете, основанном в Оксфорде. Позже, будучи аббатом в Мальмесбери, был убит монахами. Эри-гена - автор первой вполне разработанной философской системы в Средние века. Находился под сильным влиянием неоплатонизма. Известна его работа о предопределении. В ней он отстаивал следующие тезисы:

1. Так как все, что в Боге, есть сам Бог, то и воля, посредством которой Он предо­пределяет, едина с Божественной сущностью. Но сущность Бога есть бытие абсолютно простое. Таким образом, предопределяющая воля Бога может быть простой,  а отсюда можно допустить только простое предопределение.

2. Противоположные действия предполагают и противоположные причины. Одна и та же причина не может производить противоположное. Добро и зло, блаженство и стра­дание противоположны друг другу. Один Бог не может быть причиной того и другого. Поэтому не может быть двоякого предопределения, а только - простое.

3. Бог может предопределить только к тому, что Он познает. Но зла Бог совершенно не знает Ведь знание может относиться только к существующему. Чего нет, того нельзя и знать, ибо оно - ничто Поэтому Бог не может познавать зло- Если бы Он его познавал, то оно должно было бы быть чем-то реальным, а Бог являлся бы виновником его необхо­димого существования в мире. Но это нелепо. Значит, Бог зла не познает и не предопре­деляет к нему. Возможно только одно предопределение - к добру и блаженству.

Христианская вера имела для Эригены значение предпосылки всякого знания. Ис­ходной точкой всякого разумного исследования должно служить Божественное откровение, изложенное в Священном Писании. Вера есть принцип, из которого одаренная разумом тварь извлекает познание своего Создателя. Разум должен раскрыть тайный смысл Боже­ственного откровения, сделать понятными истины Священного писания. Все это можно сделать путем умозрительного исследования. Эригена не делал никакого различия между истинами, доступными разуму, и тайнами. Он пытался все истины Откровения доказать и вывести из разума. Содержание философии, по его мнению, простирается так же далеко, как и содержание Откровения. Здесь Эригена соглашался с утверждением Бл. Августина о том, что истинная философия и истинная религия - одно и то же. При этом Эригена полагал, что неприлично судить воззрения Отцов Церкви. К их учению надо подходить благоговейно и с полным почтением. Но позволительно выбирать из их мнений то, что по соображениям нашего разума, кажется наиболее соответствующим Божественным изрече­ниям. Поэтому греческие богословы предпочтительнее, чем латинские. Последние, по мнению Эригены, слишком вульгарно толкуют Священное Писание. Кроме того, разум выше авторитета. Если разум, правильно мысля, пришел к определенному результату, то его и надо держаться, даже если он противоречит церковной традиции. Философское исследование может даже прийти в противоречие с текстами Священного Писания. Но и в этом случае надо следовать разуму, т.к. разум выше всякого авторитета.

Можно назвать эти идеи Эригены теософско-гностической тенденцией. Здесь налицо поиск высшего, премудрого знания, превышающего и научное исследование, и религиозную веру. К данной тенденции присоединяется мистицизм. Разум сам по себе -тьма. Он не может проникнуть в Божественные тайны, ели его не озаряет Божественное Слово. Но разум может преодолеть всякий мрак, заглянуть в лицо высшей истины, если он отмечен сверхъестественным светом. Здесь даже не разум созерцает высочайшую ис­тину, а она созерцает сама себя в человеке. Не человек находит Бога, но Бог находит Самого Себя в человеке.

Эригена разделял все бытие на четыре природы:

1. Несотворенная и творящая (Natura, quae non creatur et creat). Это - Бог, т.к. Он есть высшая действующая причина всех вещей.

2. Сотворенная и творящая (Natura, quae creatur et creat). Это - совокупность идей в Божест­венном Слове. Эти идеи - не только Божественные мысли, но и созидающие потенции.

3 Сотворенная и нетворящая (Natura, quae creatur et non creat). Это - чувственно-воспри­нимаемый мир

4. Несотворенная и нетворящая (Natura, quae non creatur et non creat). Это - снова Бог, т.к. Он является последней и конечной целью всех вещей, возвращающей их к Себе. В своем самобытии Бог абсолютно чужд форме, недоступен нашему рациональному

познанию. Он - непостижим и невыразим. Он справедливо называется «Ничто» (Nihilum).

Ему чужда всякая «чтойность» (quidditas). Самого Себя Он познает не в качестве опреде­ленного «что», а именно в качестве Бога. Он открывается нам в теофаниях, которые я служат средством познания Бога. Теофании, с одной стороны, явления сотворенного мира, воспринимаемые чувством, с другой, - внутренние озарения Благодати.

Ансельм Кентерберийскгш

Ансельм Кентерберийский (1033-1109) родился в Аосте в Северной Италии. У него рано возникло религиозное чувство, и после смерти матери Ансельм покинул родной дом, разоренный расточительным отцом, и отправился в скитания. Ок. 1060 г. Ансельм стал монахом монастыря Ле Бек в Нормандии. Ансельм был человеком больших орга­низационных способностей и быстро продвинулся в церковной иерархии. В 1078 г. он стал аббатом.

Хронология. В 1066 г. Вильгельм П Нормандский с благословения папы Алексан­дра П захватил власть над Англией после смерти бездетного короля Эдуарда Исповедника.

После смерти Вильгельма Завоевателя его преемником стая второй сын Вильгельм Рыжий. Он захватил доходы с церковных владений и шокировал этим даже грубый XI в.

В 1043 г. Вильгельм Руф сильно заболел и попытался заручиться поддержкой Ансельма, которого назначил архиепископом Кентерберийским. Ансельм просил амнистии врагам короля и улучшения законодательства, но от назначения отказался. Тогда епи­скоп посвятил Ансельма в сан насильно.

В 1098 г. Ансельм участвовал в соборе католической церкви в Бари. Произвел на­столько хорошее впечатление на участников, так что собор хотел отлучить Руфа, как недоброжелателя Ансельма от церкви, но Ансельм этому воспротивился.

В 1099 г. Вильгельм Рыжий был застрелен на охоте. Ему наследовал брат Генрих. Благодаря помощи Ансельма он заручился поддержкой англов, и устроил брак с дочерью шотландского короля. Затем вышел конфликт из-за инвеституры, т.е. светской присяги епископов. Несколько лет Ансельм бастовал, но все-таки победил.

Умер в 76 лет в 1109 г. При жизни получил прозвище «doctor magnificus» («чудес­ный доктор»).

Так называемое онтологическое доказательство бытия Бога изложено в сочинении Ансельма «Прослогион» (1077-1078)

1. ТЫ есть нечто, больше чего нельзя помыслить;

2. ТО, больше чего нельзя помыслить, не может быть только в понимании. Ведь ес­ли оно есть хотя бы в понимании, то можно помыслить, что оно есть и реально, in re, a это больше (т.е. больше того, больше чего нельзя помыслить). А это противоречие. Зна­чит, то, больше чего нельзя помыслить существует и в понимании, и реально;

3. О Нем нельзя помыслить, что оно не существует. Ведь в этом случае оно было бы меньше того, больше чего нельзя помыслить.

Ансельм определил Бога как «то, больше чего нельзя помыслить». Определение включает в себя: «то» - предмет мысли; сферу самого мышления - «нельзя помыслить». Ансельмово доказательство указывает на мысленный предмет, т.е. нечто, отличное от мысли, но схватываемое путем соотнесения с нею. В принципе тождества бытия и мыш­ления зафиксирован тот факт, что мысль направлена на то, что не есть она сама. Понятия, употребляемые в языке, всегда предметны. Наше внимание сосредоточено, прежде всего, на содержании. Только в акте рефлексии различается содержание мышления (мышление о) и то, как мы мыслим (формы, в которых осуществляется мышление). «То, больше чего нельзя помыслить» выступает как мысленный предмет уже на дорефлексивном уровне. Он есть нечто простое, т.е. изначально полагается единство мысли и предмета мысли. Это - отрицание тезиса о предметном характере мышления, где четко разделяется форма и содержание. Относительно единства мысли и ее предмета ставится вопрос о его данности в интеллекте и его реальности, т.е. данности в бытии.

Понятие «больше» здесь понимается как свойство, приписываемое вещи самой по себе, без всякого сопоставления с другими вещами. Так, когда мы говорим о яблоке «красное», мы не сравниваем его с другими яблоками. Таким образом, речь идет об абсо­лютной характеристике вещи.

«Больше, чем » - показатель такой степени совершенства, которой вещь обладает изначально в силу иерархического устроения мира .Значит, «совершенство» имеет раз­личные степени Степень совершенства не вытекает из сравнения вещей, а является аб­солютной шкалой, благодаря которой вещь занимает свое место в мире. Причастность вещи к определенной степени совершенства делает возможными и относительные харак­теристики вещи, ее свойства.

«Степень совершенства» и «бытие» находятся в определенном соотношении.

С логической точки зрения, исходное понятие доказательства напоминает понятие, полученное путем непредикативных определений. Так, давая характеристику предмета, мы ссылаемся на всю совокупность предметов, к которым он принадлежит. Например, это - самая красивая птица в мире Но если обращаться с такими понятиями

некорректно, можно прийти к парадоксам. Так бывает, когда совокупность, с помощью которой характеризуется данный предмет, не может быть определен без обращения к данному предмету. Например, «множество всех множеств», будучи определено, предполагает совокупность, в которую входит определенное множество. Сам факт обращения Ансельма к такому понятию - важный шаг а развитии логических возможностей теоретической мысли. Но Ансельм вышел за пределы чисто теоретического утверждения, обратился к понятию реальности как имеющему внетеоретический смысл. Гносеологический аспект доказательства, в котором бытие противопоставляется мышлению, был сразу про­чувствован читателями Ансельма

Монах Гаунилон, первый критик доказательства, выразил свое возражение так: «Можно ли, имея некоторое понятие, умозаключать к его реальности?». Ансельм в принципе допускал возможность перехода от «того, больше чего нельзя помыслить» к «тому, что больше всего», т.е. от мыслимого предмета к предмету вне всякой мысли. Гаунилон сравнил понятие Ансельма с затерянным островом. Этот остров очень плодороден, но его нельзя найти. Тогда некто говорит: «Он есть, т.к. каждый поймет его словесное отношение».

В доказательстве Ансельма понятие «реальность» использовалось в двух смыслах: реальность мыслимого предмета в мышлении и реальность сама по себе. Но ведь Ансельм не считал Бога понятием .Бог есть бытие само по себе и верхняя отметка шкалы совер­шенства. Для Ансельма Бог был несомненной реальностью.

В теоретическом плане Ансельм опирался на аристотелевскую трактовку идеальной теоретической сферы. В вещах присутствуют концепты - независимые единицы смысла, которые делают вещь именно этой вещью. Наличие в реальности тех же самых предметов мысли, что и в теоретической сфере, делало естественным умозаключение от понятия к реальности. Такое умозаключение незаконно, если субъект рассматривается как конечное существо, замкнутое в чисто теоретической сфере. Ансельм это понимал. Он опирался на следующее допущение:

• тождество бытия и мышления, где границы между ними размываются,

• наличие интеллекта, обладающего бесконечной способностью мышления

В противном случае Ансельм ничего не доказал.

Фома Аквинский

Св Фома аквинский (1225-1274) не признавал доказательства Ансельма, извлеченное из одного только понятия о Боге. Во-первых, не все признающие единого Бога, мыслят Его в качестве наивысшего существа. Многие из древних мыслителей считали Богом мир. Во-вторых, даже если допустить, что все представляют себе Бога таким образом, то отсюда

не вытекает Его объективное существование. Имя и объяснение имени всегда будут означать одно и то же. Из того, что я думаю о Боге, еще не следует, что Бог на самом деле суще­ствует, точно так же, если я объясняю имя Бог и понимаю под ним существо, над которым немыслимо ничто высшее, то из этого еще не следует, чтобы это существо действительно было объективным. От одного мышления нельзя еще заключать к бытию. Доказательства существования Бога могут быть только апостериорными, поскольку лишь от тво­рений Бога мы можем заключать к Его существованию как их причины. Св. Фома привел пять главных доказательств существования Бога:

1) от движения заключаем к первой движущей причине;

2) от несамобытности вещей к самобытности их причины;

3) от случайности вещей к необходимому существу;

4) от различных степеней совершенства к всесовершенному существу;

5) от целесообразности природы и всех вещей к высшей целеполагающей, разумной и волевой причине.

Доказательства Св. Фомы прямо опираются на Аристотеля. Этим знаменовался пе­реход от платонизма к аристотелизму.В культурологическом плане это означало, что средневековая культура состоялась. Человеку больше не нужно искать иных реальностей. В этом мире он у себя дома.