История является аккумулятором человеческого опыта. Общеизвестна формула Марка Туллия Цицерона «История — учительница жизни», и многие помнят утверждение В. Г. Белинского: мы изучаем прошлое, чтобы лучше понять настоящее и приоткрыть хоть немного завесу над будущим. Из уроков прошлого вытекает возможность научного предвидения, предсказания, или, как говорят, «прогностическая функция исторической науки».

Опыт прошлого, будь то личный, общественный или государственный, имеет универсальное – всеобщее – значение; по выражению академика Д. С. Лихачева, «как грибники, которые не хотят заблудиться в лесу, мы должны постоянно оглядываться назад». Эта оглядка касается всех, но особенно важен исторический опыт для правителей.

Правители используют исторический опыт для выработки удачных проектов, поэтому историю можно назвать теоретической основой для принятия государственный решений.

Рассматривая историю как часть искусства государственного управления, монархи и иные дальновидные правители сами изучали её и нанимали лучших профессоров для обучения своих преемников или других возможных престолонаследников — поэтому историю и называли наукой для принцев.

Два взгляда на возможность использования исторического опыта Г.Гегель, В.О.Ключевский). Оценки возможности использования исторического опыта неоднозначны; посмотрим, что об этом говорят Гегель и Ключевский.

Позиция Г. Гегеля: «... народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно поучениям, которые можно было бы извлечь из неё... каждая эпоха является настолько индивидуальным состоянием, что в эту эпоху необходимо и возможно принимать лишь такие решения, которые вытекают из самого этого состояния».

Мнение В.О. Ключевского: «История, говорят не учившиеся истории, а только философствующие о ней, никого ничему не научила. Если это даже и правда, истории это нисколько не касается как науки: цветы не виноваты, что слепой их не видит. Но это и не правда: история учит даже тех, кто у нее не учится: она их проучивает за невежество и пренебрежение».

/Несмотря на провал введенного в США 16 января 1920 года «сухого закона», отечественные лидеры столь же безуспешно повторили с благороднейшими намерениями подобный эксперимент в конце XX века, по поводу чего наш толстый журнал писал: «Антиалкогольные кампании в СССР родились из клинического незнания истории»/.

Особенность использования уроков прошлого. Разумеется, история не содержит готовых рецептов для решения современных актуальных проблем, но, исходя из прецедентов прошлого, она помогает принять компетентные и квалифицированные решения.

Принимая сторону Гегеля, аргентинский писатель Борхес назвал исторический опыт стеной, о которую разбили головы бесчисленные архитекторы будущих счастливых обществ. На его взгляд, если история чему-то учит, то только тому, что со временем люди не меняются и им постоянно приходится заучивать то, что до них уже узнали другие. Значение истории нельзя свести к сумме примеров из прошлого. Реальность богаче, многограннее и мудрее, чем любые представления о ней, можно усомниться в истинности древнего суждения, согласно которому наука истории выступает наставницей жизни. Одно из таких сомнений высказывал крупный российский историк Р.Ю. Виппер: «… не история учит понимать и строить жизнь, а жизнь учит толковать историю… наши суждения о прошлом, наши исторические мнения приходится… пересматривать, подвергать критике и сомнению, заменять одни положения другими, иногда обратными. История из наставницы стала ученицей жизни».

Ряд авторов выделяют также

5) Познавательную функцию. Познавательная, интеллектуально развивающая, состоящая в самом изучении исторического пути стран, народов и в объективно-истинном, с позиции историзма, отражении всех явлений и процессов, составляющих историю человечества.

6) практически-рекомендательную функцию истории.

Социальные функции исторической науки проявляются и в её помощи другим наукам. Она является фактовым фундаментом других общественных наук, которых обеспечивает сырьём для их построений — установленными ею достоверными историческими фактами.

Историческая наука подарила другим наукам историзм — один из ведущих принципов мышления и исследования.

Но совершенно очевидно, что важнейшей предпосылкой выполнения историей её социальных функций является правдивость.

Ещё древнегреческий историк Полибий писал: «Правда должна господствовать надо всем: как живое существо делается ненужным, если его лишат зрения, так и история (потеряв правдивость) превращается в бесполезное разглагольствование».