В 1896 г. вышел русский перевод долгожданного III тома «Капитала», а в 1898 г. - переиздание старого перевода Лопатина-Даниельсона и новый перевод, выполненный под редакцией Струве. В то же время вышли переводы книги Л. Брентано с замечанием, что «теория ценности Маркса не имеет в настоящее время никаких последователей в научных кругах», и сочинения Бём-Баверка «Теория Карла Маркса и ее критика» (1897). Все эти книги дали обильный материал для полемики, развернувшейся главным образом в новом «толстом» журнале «Научное обозрение» (основан в 1894 г.), редактором которого был Михаил Михайлович Филиппов (1858-1903), легендарный ученый-энциклопедист, доктор философии и писатель, симпатизировавший марксизму и еще в 1885 г. отрецензировавший в «Русском богатстве» II том «Капитала».
М.М. Филиппов первым обратил внимание, что перевод ключевых Марксовых терминов Werth, Gebrauchswerth, Tauschwerth, Mehrwerth как «стоимость», «потребительная стоимость», «меновая стоимость», «прибавочная стоимость» может привести к недоразумениям. То же самое подчеркнул М.И. Туган-Барановский в специальном обзоре русских переводов «Капитала», сочтя достоинством нового перевода Струве максимальное приближение к оригиналу и терминологический ряд «ценность», «потребительная ценность», «меновая ценность», «прибавочная ценность». Все авторы «Научного обозрения», за исключением В.И. Ульянова, приняли этот терминологический ряд.
Однако главным предметом для полемики стало отмеченное Бём-Баверком «большое противоречие» между I и III томами «Капитала». Целиком согласившийся с Бём-Баверком Струве назвал это противоречие «основной антиномией трудовой теории ценности»;
Туган-Барановский признал «совершенно мнимым» закон тенденции нормы прибыли к понижению. Филиппов и Булгаков не согласились с этими утверждениями, но признали трудность «проблемы ценности» и возможность ее решения только за счет критического претворения Марксовой теории. Филиппов в своем «Опыте критики «Капитала» предложил направить острие критики на посылку Маркса о постоянстве нормы прибавочной ценности в отраслях с разным органическим строением капитала. Это допущение Филиппов связывал с «последней уступкой Маркса утопическим теориям равенства» - представлениям о сведении сложного труда к простому. Булгаков выдвинул формулу «осуществления закона ценности через его неосуществление»: уравнивание прибылей посредством образования цен производства как «компромисс между общественными отношениями ценности и капитала», достигаемый вопреки сознательным намерениям отдельных капиталистов - «дольщиков» прибавочной ценности.
Важным моментом оба автора считали возможность для индивидуальных предпринимателей извлекать за счет технических усовершенствований, т.е. повышения органического строения капитала, «экстренную прибавочную ценность» (Филиппов), «ряд рент», «чрезвычайную прибыль» (Булгаков). Принять теорию австрийской школы они отказались. Булгаков счел, что теория трудовой ценности не нуждается в психологическом обосновании, поскольку политическая экономия изучает «те общественные отношения, в которые каждый из участников процесса товарного производства попадает "помимо ведома и желания”». Филиппов в специальной статье «Психология в политической экономии» указал, что «экономическая психология должна принять во внимание два момента: силу испытываемой потребности и величину усилия, необходимого для осуществления этой потребности. Теория австрийской школы не замечает, что «усилие, необходимое для удовлетворения потребности, не находится в прямой связи с величиной потребности». По мере упорядочения обмена субъективная оценка, а вместе с нею и принцип настоятельности потребностей все более оттесняются на второй план и заменяются обменом эквивалентов, представляющих вещи, стоившие обладателям равных усилий». Субъективную теорию ценности Филиппов считал правомерной разве что для первобытного торгашества, делая примечательную оговорку: «Торгашество вытеснено из торговли культурных стран, но есть одна область, в которой оно процветает: область биржевой игры». Возникновение маржинализма Филиппов связывал с ростом в капиталистическом обществе слоя образованных людей, живущих на те или иные формы рент.

Критика М.М. Филипповым и С.Н. Булгаковым методологии австрийской школы хорошо показывает отношение русской интеллигенции к трудовой теории ценности с «почти мистическим чувством», как к «принципу справедливости к трудящимся», о чем писал М.И. Туган-Барановский - первый, кто познакомил русскую читающую публику с теорией предельной полезности и впоследствии сделал попытку «органического синтеза» теории предельной полезности с трудовой теорией ценности. Для Туган-Барановского и Струве полемика о ценности стала поворотной в движении «от марксизма».

Туган-Барановский М.И. Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма. Харьков, 1919. С. 58.