Антропология (от греч. «человек» и «учение») – это учение о происхождении и эволюции человека. В рамках естественных наук под антропологией понимается позитивная дисциплина, изучающая место человека в царстве живого, особенности его телесной организации, механизмы приспособления к среде и т.п. Философская антропология – в отличие от позитивной – это постижение всеобщего через человека и общество. Поскольку человек - общественное существо, философская антропология неизбежно становится социально-философской.

Позитивная антропология, основанная на идеях П. Брока, Р. Вирхова, в отечественной традиции представленная А.П. Богдановым, сформировалась во второй половине 19 в. В англо-американской традиции сложилось устойчивое сочетание «антропология и этнография» для обозначения исследований так называемых «примитивных культур»; под антропологией здесь понимают прежде всего физическую антропологию, изучающую вариации физического строения представителей различных народов и рас. Поскольку одна из важнейших задач позитивной антропологии – установление родства человека с животными и выявление черт отличия, в середине XX в. формируется комплексная дисциплина «биология человека», изучающая физиологические, биохимические, генетические факторы, влияющие на вариации строения и развития человеческого организма. По утверждению П. Медавара, биология человека «рисует портрет человека на том же холсте, который служит для изображения других представителей животного царства», но учитывает, что «человек – самое интересное и важное из животных». Современная позитивная антропология тяготеет к роли мировоззренческой установки.

Философская антропология в узком смысле слова – направление в немецкой философии 20 в., представленное М. Шелером, Х. Плеснером; в широком смысле слова – постижение всеобщего через человеческое бытие, чем занимаются философы от Сократа до современности. Существует также социальная антропология – изучение социальных структур как условий жизни какой-либо группы (М. Мосс, Э. Дюркгейм). Социально-философская антропология – философская дисциплина, постигающая всеобщее через человеческое бытие, рассмотренное с точки зрения социума, коммуникации, с акцентом на социальности человека. Основная идея социально-философской антропологии - персональность. Глубинная сущность персонального Я не может быть «схвачена» естественно-научными методами – она постигается через осознание самого себя в связи со всеобщим, нахождение всеобщего в себе. Социум, к которому человек принадлежит – первая инстанция всеобщего в нем. Человеческое Я именно как персона, как особый уникальный способ кристаллизации смыслов, является новым этапом возрастания или убывания духовной энергии универсума, где реализуется противоречие между бессмертием жизни вообще и смертностью отдельной жизни и сознания. Таким образом, именно мое личное присутствие в мире является основополагающим, без меня мир неполон.

Вопрос о природе человека решался по-разному на разных этапах философского развития. Под природой человека понималась некая «субстанция человечсности», выраженная в вещной форме, способная быть источником детерминационных цепей (например, душа, дух, разум, воля, эгоизм, доброта, знаковые способности, способность к коммуникации, прямохождение и речь, способность к изготовлению орудий труда, к созданию культуры, и т.д.). Новейшая философия, прошедшая школу феноменологии, ставит вопрос иначе, отказываясь от поиска человеческого субстанциального начала. Для социально-философской антропологии 19-20 вв. важно, что нет природы человека, связанной с фиксированными потребностями, есть процесс человеческого бытия, текучий, бесконечно разнообразный, существенно временной и самосозидающийся. Наиболее развернутая концепция человеческого бытия предложена в работах М. Хайдеггера, который исходит из посылки: понимание бытия невозможно только рациональным путем, необходимо еще и переживание его, эмоциональное понимание. Чувство бытия дано каждому, надо лишь обратиться к собственному переживанию и проживанию его, «вслушаться в бытие». Таким образом, бытие – не понятие или категория, а само содержание жизни, не поддающееся разделению на субъект и объект. В отечественной философии аналогичные идеи высказывали В.В. Розанов и М.М. Бахтин. Такая интерпретация бытия меняет и смысл философии – она предстает способом прояснения собственного проживания бытия. Человек здесь оказывается мостом между бытием и сущим, бытием и бытованием как его неподлинной, измененной формой. Главное в человеке – промежуточность существования: как «вещь протяженная», человек действует среди других вещей, в бытовании, как нечто, отличное от них, поскольку в нем есть нечто, несводимое к бытованию – «вещь мыслящая» и переживающая. Несоизмеримость человеческого бытия и бытия остального мира в том, что наше бытие дано нам непосредственно, как переживание, чувство, достоверность собственной жизни.

Важнейшие характеристики человеческого бытия – свободность и активизм. Человек не детерминирован однозначно ни миром горним, ни миром дольним, но цена его свободы – безопорность, бесприютность, бездомность. Ситуация, когда основой становится безосновность, открывает возможность страшных грехов предательства и лжи – их философский анализ дает глубокое понимание человека. С другой стороны, пустотность человеческого бытия ведет к важнейшей адаптационной способности человека – возможности разорвать однозначную связь желания и действия.

Отсутствие основания проникает в сознание как ощущение своей неуверенности, слабости, и заставляет человека действовать – отсюда активизм человеческого бытия. Но чрезмерная активность приводит к феномену забытости бытия, его погруженности в бытование, что особенно характерно для новоевропейской цивилизации с ее культом преобразования мира. Для экзистенциальной метафизики эта черта человеческого бытия важна как исток экологических проблем. Вопрос о том, как вывести бытие из забвения, вспомнить его, у Хайдеггера решается как продолжение феноменологической идеи Гуссерля об интуитивном созерцании – необходимо вслушиваться в бытие, т.е. не рационализировать объект, а иррационализировать субъект, реализуя их единство как единство родственных иррациональных начал. Если в бытовании человек отдает себя во власть господствующего представления об историческом времени, то в бытии он – подлинный герой, осуществляющий персональную историю. В новоевропейской традиции выработан культ истории как силы, которая якобы «имеет право» пользоваться человеком как средством. Эта позиция, наиболее четко выраженная у Гегеля и Маркса, может быть обозначена как метафизический историцизм, чертами которого являются: признание детерминированности финала исторического развития; представление о разумной (сверхразумной?) необходимости, определяющей цели исторического развития как сверхблагие, сверхморальные; принятие зла и насилия как инструментов, орудий прогресса; понимание настоящего как полной истины прошлого.

Советская практика «построения социализма» выявила внутреннее коварство метафизического историцизма – его имморализм. Для концепции человеческого бытия у Хайдеггера важен иной подход – в сущности, подлинная история – это персональная биография. Человек не винтик в механизме мировой истории, не микрокопия макроистории, не актер в массовке всемирно-исторической драмы. Жизнь любого человека всегда подлинная драма, независимо от ее роли во всемирной истории. История индивидуального человека в принципе не генерализуема, но следует сосредоточиться на сбывании неповторимой личной судьбы, так как человек обладает онтологической привилегией быть историей, а не «иметь историю»; человек по способу своего бытия не полностью подвластен времени, он сам его творит, обретая собственную сущность. Отказываясь действовать в своей судьбе ради попытки «вершить мировую историю», человек наносит ущерб своей моральности.

Итоги и выводы понимания человеческого бытия на рубеже веков выглядят как построение негативной (апофатической) антропологии. Любые утверждения относительно человеческого бытия несут отрицание. Человеческое бытие есть ничто – оно не принадлежит ни материальному, ни идеальному миру. Человеческое бытие немыслимо без представлений о нем. Нет ничего в мире, с чем было бы сравнимо и из чего было бы выводимо человеческое бытие. Нет ничего, на что можно было бы указать с определенностью как на специфически человеческую реальность. Как ничто, человеческое бытие не может быть объектом и предметом теории. Роль философии – в том, чтобы подойти к границе, за которой кончается ее руководство, но не подменять собой человеческое бытие. Если человек постоянно творит себя из ничего, от него требуется полная вменяемость и ответственность действий. Это особенно актуальная для современной экологической ситуации мировоззренческая установка.